Бог из глины

5. Коробка с секретами

К приходу Надежды, Сергей полностью успел навести порядок в прихожей. Раздробленные доски, он кое-как сбил в некое подобие крышки, и крепко приколотил ее назад, к полу, после чего отступил назад, рассматривая дело рук своих.

Получилось не очень. Свежие следы отчетливо выделялись на затертом полу, особенно в том месте, где Сергей орудовал ломиком. Было видно, что кто-то совсем недавно срывал крышку погреба. В самом углу крышки отсутствовал изрядный кусок, — Сергей покачал головой — любопытной супруге совсем ни к чему знать о том, что он заглядывал вниз. Поразмыслив немного, Сергей раскатал в прихожей старую циновку, что до поры до времени лежала под лестницей, свернутая в большой, пыльный рулон. Щепки, куски облупившейся краски и прочий мусор он вымел веником.

Куда лучше обстояли дела с погребом. Сергей вынес на улицу осколки, рассовал по углам весь хлам, что хранился на полках. Деревянный щит он прислонил к дверцам — если особо не вглядываться, то можно было и не заметить, что там, за щитом что-то есть.

(Отличная работа, парень!)

Еще один маленький секретик добавился к предыдущим, но это уже не волновало его. В последнее время он стал подмечать странности в поведении Нади. Прежде он мог читать ее как открытую книгу. Теперь же, что-то встало между ними.

Так что ничего страшного, если он тоже поиграет в эту нехитрую игру. Обведи простофилю вокруг пальца — вот как она называется, и играть в эту игру можно вдвоем.

Закончив все дела, Сергей некоторое время просидел на кухне. Ему нравилось сидеть вот так — облокотившись на стол, рассматривая трещинки в клеенке, слушая треньканье холодильника, звуки капающей воды, потрескивание стен — дыхание дома. И, конечно же, запахи — чуть слышный запах сырости, запах душистого мыла из ванной, запахи кухни, — все это напоминало о тех славных деньках, что остались так далеко, что не было никакой возможности вновь ощутить все то великолепие, жалкие остатки которого таились в каждой щели, в каждой трещинке, превратившееся в лохмотья, в жалкое напоминание, растворившись в тысячах запахов, звуков, оставшись в памяти чем-то волнительным, прекрасным.

Вот так парень! Подумай сам, что ты имеешь взамен — толстую дуру, что тянет тебя непонятно куда, совсем не в ту сторону, куда бы тебе хотелось, да тоскливое прозябание, в ожидании чуда, которое на самом деле рядом, стоит только захотеть как следует.

Да, Сережка, превратить жизнь в сказку — чем не цель на молодого человека, тем более, что ты знаешь, (что все знают) — ты не таков как все, и та маленькая искорка, что есть у тебя, способна пусть и не надолго осветить седые сумерки, заставив повернуть время вспять, навстречу твоим желаниям, какими бы глупыми они не казались другим.

А еще тебе бы наверняка хотелось бы узнать, что скрывает любимая женушка, не так ли? Хотелось так же сильно, как забраться тайком в бабушкин буфет, и стащить оттуда огромную плитку шоколада, которую заприметил еще в прошлом году. Да, продолговатые бруски шоколада, завернутые каждый в отдельную обертку, и томящиеся под плотной картонной коробкой — ты даже не встречал такое раньше. И сколько раз, воровато оглядываясь, ты открывал дверку буфета, и детские руки, открывали коробку, пересчитывая заветные бруски, так и не решаясь вытащить хоть один, чтобы узнать вкус. О, в своих мечтах ты наделял эту гребаную шоколадку невероятным вкусом, явственно представляя, как тает на языке последний кусочек. Но мечты только тогда остаются мечтами, когда они близко и одновременно далеко. И даже самая яркая мечта тускнеет, обветривается, пропадает, только соприкоснувшись с обыденной реальностью. И надежда на чудо, что отдавала приторной горечью испорченного шоколада, только лишнее тому подтверждение.

Там же в буфете, совершенно случайно, Сережка обнаружил маленький тайничок — ничего особенного, небольшая металлическая пластина, что скрывала небольшую коробочку. Коробочка выезжала наружу, и в ней можно было хранить свои сокровища, не переживая, что кто-нибудь их обнаружит. Кто-то, возможно дедушка, соорудил этот тайник, для каких-то своих, непонятных для Сережки целей, а потом просто забыл про него — в коробочку можно было засунуть несколько монеток, леденец в прозрачной упаковке, а то и целый пузырек с таблетками.

Все эти чудеса, остались далеко позади, ты промчал мимо, не останавливаясь ни на секунду, и поверь, малыш, тебе еще не раз захочется вернуться туда, где яркое солнце, где закаты и рассветы, в дни вечной весны. Вот только вряд ли ты сможешь прикоснуться ко всему этому, ощущая мир затертыми чувствами взрослеющего мужчины.

И голос существа в голове, тоже частичка всего этого, каким бы противным не казался он. Каркающий, отдающий гнилью, скребущий и неприятный — ведь никогда не бывает все слишком хорошо, не так ли? И капля горечи лишь придает изысканный вкус сладким блюдам — все это можно пережить, особенно, когда начинаешь понимать, что не так уж и плох этот голос, тем более что зачастую он прав, как бы ни было больно его слушать.

— Да Сереженька, я готов говорить хоть вечность, лишь бы вбить истину в твои непослушные мозги… — усмехнулось существо.

Сергей досадливо дернул головой. Меньше всего ему сейчас хотелось спорить с надоедливым чужаком, что засел в голове, и раздражал своей самоуверенностью.

— Отвали, приятель! — невесело пробормотал он.

Существо засмеялось. Оно хрюкало, задыхаясь от душившего его смеха, запрокидывало голову, держалось руками за живот, разбрызгивало слюну.

Смеялось оно долго.

А когда ему надоело, оно спросило:

— Послушай, дружище, а тебе не кажется иногда, что тебя поимели? Быть может на самом деле все не так, как ты наивно полагаешь? Быть может, стоит раскрыть пошире свои гребаные глаза, которые упорно не желают видеть, что происходит на самом деле?

— Что тебе нужно?!!! — Сергей в ярости ударил по столу кулаком, так, что звякнула крышка на фарфоровом чайнике. — Убирайся!!!

— Но-но, полегче… — с холодным спокойствием пробормотало существо. — Не стоит так кипятиться, парень, поверь, совсем не стоит. Тем более, что я стараюсь совсем не для себя.

(Все твои сны, — мириады образов, знаков, из которых можно сложить извилистую дорожку, ведущую прямиком к звездам, стоит только прислушаться к ним, не отталкивать от себя, успокаиваясь ложными надеждами. И голос существа — тоже один из кирпичиков этой дорожки…)

— Ладно, проехали… — Сергей откинулся на стуле.

— Точно, парень. Думаю, мы поладим с тобой — добродушно произнесло существо в голове. — А теперь поднимай свой толстый зад! Пора показать тебе кое-что…

Сергей встал из-за стола. Он поднимался по лестнице, что-то бурча под нос, подергивая головой. Со стороны это выглядело смешно — здоровый детина, разговаривает с голосом в голове, размахивает руками, словно ребенок, что играет сам с собой в придуманную игру.

Все мы в чем-то дети, хоть зачастую и не желаем признаваться в этом даже самим себе. Это кажется чем-то постыдным, так же как и беседа с самим собой, но Сергей уже не обращал внимания на подобные мелочи. Он вошел в спальню, и остановился около шкафа.

Царапинки на дверце никуда не делись. Они все так же украшали шкаф, придавая неожиданную законченность, словно мазок безумного гения на полотне начинающего художника.

Сергей провел по ним рукой.

Существо в голове понимающе ухмыльнулось.

— Ну, как, парнишка-Сергей, ты готов прочувствовать все величие истины, что скрывалась где-то вдали, поджидая, когда же, наконец, ты начнешь слушать тех, кто желает тебе только добра!

(Давай, открой эту гребаную дверку, и пусть царапины не сбивают тебя с толку — это всего лишь видимость, три никчемные борозды, что не имеют никакого значения, главное там, внутри! Вспомни, что не давало тебе покоя с самого утра, еще тогда, когда ты заглянул в чертов шкаф в самый первый раз…)

Сергей открыл шкаф.

Ну и что он должен увидеть? Шкаф как шкаф — все те же полки, с женским барахлом — новые колготки, с красавицей моделью на этикетке, трусики, свернутые клубочками, прокладки в разноцветной полиэтиленовой упаковке. Краешек упаковки задрался вверх, и уголок прокладки кокетливо выглядывал из-под нее, сверкая белизной, которую немного портило небольшое коричневатое пятнышко.

Коробка лежала в углу. Небольшая, из-под обуви, она притягивала взор. Сергей облизал губы. Он никогда бы не позволил себе совать нос в чужие тайны, но сейчас все было по-другому.

(Маленькие секреты, в картонной коробке, и все они там, внутри, в открытках и булавках, картинках и пузырьках…)

— Загляни в нее — проворковало существо. — Ты не пожалеешь…

Сергей вытащил коробку, и положил ее на кровать. Сам уселся рядом, не решаясь открыть. На секунду ему стало немного не по себе. Так бывает, когда пытаешься заглянуть туда, куда не должен заглядывать ни в коем случае, и все — и душа и мысли, и даже голос, что привел сюда, замирают в предвкушении чего-то нехорошего, запретного.

Это как подглядывать за девчонками в школьной душевой, или подсматривать за женой, когда та ничего не подозревая подмывается в ванной, даже не догадываясь, что во второй двери осталась маленькая дырочка от гвоздя, и если осторожно пробраться в темный закуточек за шторами, и нагнуться, затаив дыхание, то можно увидеть все, пусть издалека, пусть ноги болят от неудобной позы, но зато все, что по ту сторону двери, по-настоящему, без дураков.

Нет, Сергей, конечно же, никогда не позволял себе такого, тем более что удовольствие созерцать обнаженную супругу было не таким уж и запретным, и стало в чем-то привычным и даже поднадоевшим, но все равно, обратив однажды внимание на чертову дырку в двери, он не мог не представить себе эту картину — здоровый парень, тайком ныряет за пыльные шторы, чтобы прильнуть к заветному отверстию, теребя пряжку ремня, и пуская от возбуждения слюни.

(Хей-хо, парнишка, то ли еще будет. Открой же, наконец, эту проклятую коробку!)

Возможно там, под картонной крышкой и нет ничего, но узнать так ли это на самом деле можно только одним способом, не так ли?

(Совершенно верно, и нечего жевать сопли, воображая себе невесть что! Это просто дурацкая коробка, в которой есть кое-что. То, что может наверняка заинтересовать тебя, парень!)

Картонная коробка из-под обуви.

Вместилище тайн.

Урна с драгоценным прахом, заколдованный сундучок с сокровищами.

Нужно просто открыть его, отбросив в сторону глупые предубеждения.

(В конце концов, нужно еще разобраться, кто кого водит за нос, парень, и вот когда ты будешь знать это наверняка, вот тогда то и начнется настоящая игра!)

Картонная коробка.

(Не более того…)

Сергей затаил дыхание.

Он снял крышку и отложил в сторону.

Там, в коробке, было много чего — все женские секреты, запиханные в коробок грудой разноцветных безделушек. Казалось можно часами перебирать все эти открытки, номера телефонов на кусочках картона, пуговицы, нитки, булавки, непонятно зачем положенные сюда этикетки от шоколадок, пустые пузырьки из-под лекарств, какие-то таблетки, карандаши, фотографии, платки, кусочки ткани…

Нет, так дело не пойдет! Сергей, не раздумывая, вывернул содержимое коробки прямо на кровать, и принялся, не спеша ворошить весь этот, на первый взгляд бесполезный хлам.

Он сам не знал толком, что ищет, но был почему-то уверен, что сразу узнает, почувствует, что нашел что-то стоящее. Голос не мог ошибаться, и если он привел его сюда, то на это наверняка была причина, чтобы ни говорили другие про голоса в голове. Этот голос знал свое дело.

(Точно, парень, мы с тобой горы перевернем, если ты только будешь послушным, и не начнешь кобениться по пустякам, воображая из себя гребаного героя, который прет, не разбирая дороги, чтобы ближе к финалу очутиться в полном дерьме…)

И голос замер на мгновение, когда он нашел это.

Этого стало достаточно, потому что Сергей сразу почувствовал, что нашел именно то, что искал.

Небольшой черно-белый снимок, на котором в мельтешении пятен скрывалось что-то невообразимо важное, способное перевернуть вверх тормашками всю его жизнь.

Там, на куске фотобумаги, судьба запечатлела его приговор. И если не так давно Надежда пыталась что-то разобрать в непонятном мельтешении пятен, то для Сергея все сразу стало ясным как день.

(Ну, признайся сам себе, парень, — кто в итоге оказался полным неудачником?)

Он разжал пальцы, и фото выпало из рук. Оно упало рядом, на покрывало, и маленькие глазки вперились в него, оставшись немым укором новоиспеченному папаше.

— Эта тварь, все-таки сумела обуть тебя, парнишка-Сергей, или все же лучше называть тебя папа Сережа? — голос был тут как тут.

Сергей замер. Он застыл в неудобной позе, чувствуя, как мимо воли растягивается лицо, меряя новое выражение. И если бы он смог увидеть себя в зеркале, то наверняка испугался бы. Сидящее на кровати существо лишь отдаленно напоминало того Сергея, что счастливо плыл по течению, наивно полагая, что сумел ухватить судьбу за яйца, и свечение где-то там впереди, не жалкий отблеск чужих удач и побед, а нечто большее, чем просто тусклая лампочка, что пылится в погребе, напрасно пытаясь рассеять тьму.

— Да, на этот раз именно она сумела оказаться сверху, не так ли? — голос знал, что говорить. И это было проще всего, потому что от каждого слова, веяло ледяным холодом истины. И та горечь, что была в нем, лишь тонкий налет, что придает особую пикантность словам.

— Интересно, что она сможет сказать в ответ? — не унимался голос. Этот голос был повсюду. Он звучал из шкафа, отдаваясь легким звоном фарфоровой посуды, стоящей в горке, заставлял дрожать висящую на стене картину, он был в зимнем гудении обогревателя, звучал гулким эхом в трубе дымохода.

Этот голос шептал в голове, голос существа. Словно кто-то набрал полный рот глины, и не спеша пережевывал огромные катыши, пуская слюни, кривя в наслаждении рот, пытаясь выдавливать слова, которые отдавали этой глиной, получались такими же тягучими, залепляли уши, оседали в мыслях…

Слова, что шептало существо.

Слова, что нашептывал дом.

Слова, что были понятны божеству, спящему до поры до времени там, в темноте и сырости.

Эти слова лились рекой, и Сергей покачивался в такт им, даже не замечая, что сам твердит в унисон им, совершенно не обращая внимания на то, что впадает в какое-то неистовство, наполняясь бурлящей яростью, готовой перелиться через край, чтобы обжигать, причинять боль, приносить страдание.

— Ничего малыш, погоди немного, и ты разберешься, что к чему. Я не сомневаюсь в этом. А пока что сложи все эти женские штучки назад, в коробку. Думаю, что очень скоро придет твое время, и они станут, не нужны…

— Точно! — пробормотал Сергей, и протянул руку…

Внизу хлопнула дверь.

— Сережа, я дома…

Сергей услышал поднимающиеся шаги, и принялся лихорадочно укладывать в коробку весь хлам, что не так давно мирно обретался в ней. В последний момент, Сергей все же успел запихнуть коробку в шкаф. И когда супруга вошла в спальню, он сидел на кровати, обхватив руками голову, ожидая, когда перестанет плыть в глазах, и можно будет выдохнуть, избавляясь от эмоций, что переполняли его.

— Что-то случилось? — Сергей поднял голову. Надежда присела рядом, и кровать заскрипела, принимая ее вес.

(Дыши глубоко. Ничего не говори, успокойся. Не дай понять этой толстой сучке, что тебе все известно…)

Сергей выдохнул, собирая волю в кулак. Больше всего на свете, ему сейчас хотелось вскочить с кровати, и заорать ей прямо в лицо, о том, что он не такой придурок как она думает, и что никто (никто, слышите?) не будет играть с ним, как с шелудивым котенком, который, забыв обо всем на свете, бросается на бумажную бабочку, с привязанной к ней длинной бечевой, чтобы в самый последний момент выдернуть игрушку прямо из-под носа.

Нет, детка, в эти игры можно играть и вдвоем, просто еще не пришло время, достать припрятанные козыри! Это как игра в подкидного дурака, и если ты думаешь, что козырный туз есть только у тебя, то ты глубоко ошибаешься.

Хей-хо, детка, ох как ошибаешься…

Сергей улыбнулся.

— Да все в порядке, Надь, просто что-то голова разболелась. И с утра как-то не по себе.

И он не врал. Ему действительно было не по себе. С того самого момента, когда он открыл коробку с секретами, и выудил оттуда главный приз.

(Джек-пот, которому оказался совсем не рад!)

И теперь, когда игра только начинается, ему нужно немного побыть наедине со своими мыслями, чтобы привести их в порядок, разложить по полочкам, и придумать, наконец, как быть дальше.

(И что делать с этой настырной, толстой сукой, что возомнила, будто сможет поиметь тебя!)

— Все в порядке — Сергей встал с кровати. — Пойду, пороюсь в аптечке…

Надежда проводила его взглядом, машинально провела рукой по постели. Что-то мелкое попало под руку, какой-то обрывок. Надежда поднесла его к глазам — маленький вкладыш из коробки в конфетами. Разноцветное сердечко из плотного картона, украшенное блесками, когда-то она нашла его в новогоднем подарочном наборе, и припрятала в коробку, в которой хранила разные приятные сердцу пустячки. Интересно, что оно делает здесь?

Надежда пожала плечами, и подошла к шкафу…