Битва за жизнь (том 1)

Глава 6. Третья сторона

Рэйн стоял посреди белой пустыни абсолютно нагой. Странное дело, но сейчас он не был тем, чье отражение привык видеть в зеркале; пустыня требовала явиться в ином обличии.

И он явился.

Механическое тело – новая идеальная оболочка для недавно обретенной души теперь не вызывала неприятия, как это было раньше. Каждый микрон титана и сплавов, каждый разъем и блестящий серебром шип ощущались единым целым, имя которому – Рэйн Аллерт.

Он огляделся по сторонам: песок, песок, песок… Бесконечность. Целая вселенная из белого песка. В сером небе светило кроваво-красное солнце, окрашивая багрянцем далекий горизонт. Этого места Рэйн не знал, но оно казалось смутно знакомым, словно приходило во снах или жило в воспоминаниях.

Рэйн сел на корточки, чтобы зачерпнуть пригоршню белого крошева. Ожидал, что ухватит пустоту, как когда-то уже пытался поймать мираж в лимбе, но песок лежал в ладони и сыпался между механических пальцев. Рэйн поднес его ближе, чтобы рассмотреть и с ужасом понял, что это не песок.

Кости.

Растертые в порошок кости.

Сию же секунду пришло осознание: это не пустыня, это могильник. Внутренние датчики подсказали: радиационный фон зашкаливает, и Рэйн подумал, что конец погибших здесь существ был ужасен. Сколько же в «пустыне» мертвецов? И как давно это случилось?

Ответов он не нашел. Их никогда не бывает в кошмарах.

Песок скрипел. В безжизненной пустоши шептал свою песнь из стонов и треска, из печали и боли. Рэйн шел по направлению к горизонту, отчетливо понимая, что ему здесь не место. Он брел в полном одиночестве, слушая шепот мертвецов, пока не попал на край обрыва. Сделал острожный шаг и заглянул в пропасть. Далеко внизу шумел океан, облизывая волнами белые скалы. Вода начала темнеть, словно кто-то на дне разлил чернила. Волны сделались тяжелыми, теперь они набрасывались на скалы и стекали по камню черной слизью. Как завороженный Рэйн смотрел в черноту, желание прыгнуть становилось нестерпимым, но он смог найти в себе силы отойти от края.

Черный океан недовольно вспенился, ощетинился волнами. Воздух наполнился едким запахом мертвечины. Песок взметнулся белым облаком, хлестая Рэйна тысячами ушедших жизней.

Песок кричал. Стонал и выл чужими голосами, полными страха перед чем-то необъяснимым, фатальным. Голоса становились отчетливее, громче. Они кружили подле Рэйна, сжимая в кольцо, их вопли и мольбы проникали в самую душу. Среди них слышались женские и детские, грубые и переливистые, плачущие и просящие. Они всё кричали и кричали, пока не громыхнуло:

– Защити!

Рэйн дернулся как от удара током и проснулся. Сердце бешено колотилось, в ушах все еще стоял пронзительный вопль: «Защити!». Он шумно выдохнул, закрыл глаза, досчитал до трех и снова открыл. Теперь, когда кошмарный сон отпустил, Рэйн понял, что лежит на кровати, прикованный к железной спинке наручниками. От матраца пахло сыростью и плесенью, в ногах валялся пыльный плед, на котором отчетливо виднелись пятна засохшей крови. В комнате было холодно и мрачно.

− Какого хрена… − пробормотал Рэйн и с силой дернул руками. Железная спинка отозвалась стуком. Снова рывок. Снова грохот, но на этот раз правый край вырвало из креплений.

Не успел Рэйн дернуть еще, как дверь со скрипом распахнулась. На пороге стоял Ной Чавес с недовольной физиономией. Шлем, наплечники и поножи брони он снял, оставив только нагрудник поверх серого камуфляжа.

− Хватит шуметь, Аллерт. Всех медведей в округе перебудишь.

− Сними чертовы наручники.

− Обещай, что не будешь дергаться.

− Опа-па… А разве у меня есть выбор?

Чавес достал из кармана ключ и снял клятые металлические браслеты. Рэйн сел на край кровати и машинально потер запястья, отметив, что манжеты некогда белой рубашки посерели. Вдобавок ко всему одежда была заляпана кровью. К счастью чужой. Он коснулся шеи, под пальцами ощущался механический паук, жаль, что этот поганец все-таки отправил его в нокаут на финишной прямой. Не случись этого, все могло бы быть иначе.

− Можешь его отключить?

− Нейроблокиратор больше не опасен, − заверил Чавес. – Пришлось деактивировать, иначе вычисли ли бы через встроенный в паука маяк. Правда сделал не сразу, и теперь боюсь, что «Экзо матрикс» выйдет на след. Я ведь думал, ты сам его отключил каким-то образом. Иначе как объяснить, что ты бегал с автоматом, вместо того, чтобы лежать без сознания в фургоне? Такое невозможно. Признайся, Аллерт, что ты сделал с нейроблокиратором?

− Ничего. Я просто хотел жить. Где мы?

− Озеро Блю Лейк, недалеко от Старой Гаваны. Этот дом принадлежал Бенжамину Дору.

− Не знаю такого.

Чавес раздраженно повел плечом.

− В «Бастионе» во время казни он ввел тебе сыворотку, имитирующую фастон. А потом его за это убили, − следователь указал на кровать. – Я обнаружил тело здесь. Киллера удалось ликвидировать, а вот заказчики из «Экзо матрикс» до сих пор на свободе.

Разговор о докторишке Рэйн решил не продолжать, все равно сказать нечего. Соврать, что сожалеет или заверить, что виновные будут наказаны? Глупо. О докторе он не сожалел, а уверенность в том, что удастся покарать «Экзо матрикс» легальными методами осталась в проклятом поле; испарилась, когда первая ракета ударила в фургон.

Кажется, ответа и не требовалось − Чавес молча вышел из комнаты. Послышались шаги и скрип рассохшихся досок, тихо хлопнула входная дверь. Интересно, куда понесло СГБэшника? Подойдя к окну, Рэйн отодвинул пыльные жалюзи: солнце тянулось к горизонту, кругом припорошенные снегом хвойные деревья, следователя не видно. Нужно что-то решать. Нельзя сидеть и дожидаться, пока прибудут орлы из подразделения «А» и снова затолкают в бронированный фургон. Мысли крутились мрачные, от них тянуло отчаянием. Сейчас Рэйн остро осознавал свою ошибку. В зале суда и в тюремной камере она не ощущалась так болезненно, как теперь, в этом одиноком насквозь прогнившем старом доме посреди заснеженного леса. В мозгу назойливо крутилось: надо бежать. Скрыться в лесу, выждать, а потом найти способ выбраться с Терра-Нова и вернуться на «Зевс», чтобы продолжить вершить Справедливость привычными методами: свинцом и ракетами МК-11.

Но как быть с Чавесом? Этот свернутый на Законе псих не даст уйти, скорее прострелит коленные чашечки, чтобы лишнего шага не сделал.

Рэйн вышел в гостиную, на застеленном пленкой диване лежало оружие: винтовка Чавеса и два добытых в коротком бою автомата. На улице раздался шорох, будто кто-то продирается сквозь кусты, послышались шаги и хруст приминаемого подошвами снега. Возвращался следователь не один. Интересно, кого еще черти принесли в эту глушь?

Дверь со скрежетом открылась, первым вошел Чавес и оббил с ботинок снег, скорее по привычке, чем из-за боязни наследить. За ним появился коренастый седой мужчина с исчерченным морщинами лицом и пышными бакенбардами. Одет незнакомец в черное твидовое пальто, на шее намотан серый шарф, в руке пухлый пакет. Он по-хозяйски осмотрелся, на Рэйне даже взгляда не задержал, будто тот всего лишь тень, и качающейся медвежьей походкой прошел в комнату.

Рэйн вопросительно покосился на Чавеса.

− Это полковник Константин Труханов. Начальник Департамента СГБ Терра-Сити.

− Бывший начальник, − поправил седой.

Чавес пожал плечами:

− Для меня вы всегда останетесь начальником. Этот продажный говнюк Крип недостоин должности.

Он убрал с дивана оружие и сгреб в охапку пленку. Затем поставил на стол пакет, ловко достал оттуда термос с кофе, пластиковые стаканы и бургеры. Пока следователь возился с пакетом, Рэйн прикинул что к чему: Крипа он видел в зале суда, ублюдок продался «Экзо матрикс» и всячески пытался мешать, значит связаться с СГБ или подразделением «А» Чавес не решился, боится утечки. И теперь притащил сюда единственного человека, которому доверяет – старого седого полковника. Дело дрянь.

− Сигарет случайно не завалялось? – спросил Рэйн, поняв, что намечается долгий и серьезный разговор.

− Сигареты, Аллерт, вредят здоровью, − ответил полковник, усаживаясь на диван. – Но есть кое-что получше.

Он достал из внутреннего кармана пальто серебристую коробочку с сигарами. С ехидной ухмылкой протянул, угощая. Рэйн взял сигару, потеребил пальцами, понюхал – насыщенный, богатый на благородную горечь аромат.

Труханов сунул сигару в уголок рта и со смаком раскурил.

− Вы, ребята, по уши в дерьме, − резюмировал он, выдохнув струйку дыма между Ноем и Рэйном. – При чем сами в это дерьмо вляпались, когда решили растрепать на всю галактику об убийстве дрогийского императора. Чавес, а я ведь предупреждал… Помнишь о чем я тебе, упрямцу, говорил? Тоньше играть надо, тоньше. И желательно на всех игровых полях, а вы по собственной дурости топчитесь на месте.

Чавес недовольно засопел, и спрятал раздражение за глотком кофе, выражение лица было таким же хмурым, как у Труханова. Не знай Рэйн этих двоих, решил бы, что перед ним отец и сын. Очевидное сходство в жестах, манере, в интонациях; нечто такое, что впитывают от отцов или наставников.

− Полковник Труханов, если бы Аллерт дал показания и приложил к словам запись, на которой покойный майор Кавило отдавал приказ от имени «Экзо матрикс», мы бы…

− Херня, − оборвал Труханов. – Да, «Экзо матрикс» вы бы прижали, но такой ход имел бы последствия, сравнимые с ковровой бомбардировкой. Задело бы всех. Я отдал СГБ всю свою жизнь и знаю что и как устроено в этой сраной системе, где первый голос всегда у политиков.

− А разве политики недосягаемы для Закона? – взвелся Чавес. – Справедливость обязана делать исключения ради чьего-то комфорта на переговорах? Полковник Труханов, я просил вас о помощи, а не о нотациях. Надо решить, как быть дальше, найти способ…

Тираду Чавеса Рэйн не слушал. Он уже понял, о чем говорит Труханов, и выводы не понравились. Политика всегда смердела мертвечиной и свежепролитой кровью, в ней нет правил, кроме тех, что выгодны и легко меняются по первому требованию.

Рэйн выдохнул тяжелый ароматный дым, дождался, пока следователь закончит возносить госпожу Справедливость, и сказал:

− Чавес, полковник прав. Нельзя играть на одном поле, здесь нужна другая тактика, и я могу кое-что сделать. Если вернусь на «Зевс» и призову пиратский флот…

− Нет, − отрезал Чавес. Прозвучало резко, как выстрел.

− Опа-па… не веришь в мои методы? Зря. Уничтожить корпорацию силой – единственный способ. Я могу дать показания и с капмостика, заодно подброшу новые доказательства причастности корпорации к разработке Сущностей. Ну же, Чавес, подумай. Мы ведь уже воевали: то лицом к лицу, то плечом к плечу. Неужели опять видишь во мне врага?

− А тебя это удивляет? Мне нужно признание, Аллерт, нужна винтовка KTR-07, она же Катрин, и баллистическая экспертиза. Вот тогда Догмат вынесет решение об арестах и прикроет чертову корпорацию. А твое место в «Бастионе».

− Ты получишь Катрин и признание, только дай немного времени. Я просил об этом однажды, в баре на Навире, и прошу снова: отступи. Дай. Гребанное. Время.

Полковник затушил скуренную на четверть сигару о край стакана, затем аккуратно убрал обратно в коробочку.

− Выбор на самом деле невелик, − резюмировал Труханов. – Желания вытирать вам сопли у меня нет, поэтому решайте: или вызываем наших из СГБ, или думаем, в какой частный космопорт едем.

Чавес насмешливо хмыкнул, лицо оставалось непроницаемым, но все же Рэйн заметил как плотно следователь сжал челюсти. Где-то глубоко в черноте подсознания шевельнулось жесткое: «Пора кончать с этим. Разберись с СГБэшниками, забирай оружие с хэндкомами и сваливай. Делай то, что должен». Пришлось приложить усилия, чтобы погасить вспышку. Мысль о том, чтобы убрать следователя Рэйн не допускал, именно поэтому не бросил его там, в поле, под прицелом винтовок наемников корпорации. Враг моего врага – мой друг? Нет. Дело в другом. Чавес был «своим», а зевсовцы своих не бросают. Хотя Рэйн так и не понял, когда именно причислил Ноя Чавеса к своей команде, к своей стае.

− Не можете выбрать? Все еще надеетесь вернуться к изначальному плану? Хорошо, − сказал Труханов, холодно глядя из-под кустистых седых бровей. – Только поймите: нельзя делать того, что вы задумали. Если ваша цель защитить человечество от корпорации и от Сущностей, то нельзя игнорировать другие стороны. Чавес, я сказал тебе тогда, повторю и сейчас: порой стоит засунуть принципы себе в задницу, и поступать не как положено, а как правильно.

Следователь хотел что-то ответить, открыл рот и снова захлопнул. Рэйн довольно ухмыльнулся, кажется, дело приняло выгодный поворот, и он только что заполучил в союзники Труханова.

− Чего скалишься, Аллерт? – нахмурился полковник. – До сих пор мнишь себя защитником ОСП? Ни хрена. Ты все просрал в момент, когда позволил «Экзо матрикс» высадиться на своей пиратской станции. Благодари Творца, что Чавес настолько упрям и сунулся в то пекло, иначе этого разговора не было бы.

− Полковник, я прекрасно знаю где и как облажался, − ответил Рэйн, затушив сигару. – А еще отчасти согласен с Чавесом: недосягаемых нет. Пуле наплевать на ранги и должности.

Полковник недовольно покачал головой. Щелкнул по хэндкому на запястье и набрал номер закрытого канала. Выскользнула проекция. В этот миг Рэйн ощутил прилив холодной испепеляющей ярости – перед ним стоял Андре Балатье.

Ной уставился на проекцию. Тощий пятидесятилетний мужик в сером деловом костюме с насмешкой пялился в ответ. Аллерт вмиг поменялся в лице: несмотря на кажущееся самообладание, глаза налились кровью, челюсти плотно сжаты – еще немного и зубы раскрошит. Перебрав в памяти досье и описания подозреваемых, Ной остолбенел. Это же, чтоб его, Балатье!

− Ну, здравствуй, Аллерт, − усмехнулся мужик в костюме и оперся о спинку белого кожаного кресла. – Не скажу, что рад встрече. Я вообще-то надеялся, что больше тебя не увижу… Но раз обстоятельства сложились иначе, придется поговорить. Может уладим конфликт как цивилизованные люди? Благо полковник Труханов дал такую возможность.

− Катись к дьяволу, сукин ты сын, − процедил Аллерт и дернулся в сторону Старого Медведя. – Что все это значит? – прохрипел он. – Давно на его стороне? Тоже корпорации прислуживаете?!

Ной схватил его за плечо.

− Остынь! − гаркнул во все горло.

Аллерт смерил злым взглядом.

− Что, черт подери, это означает?

− Всего лишь разговор, − ответил Труханов и тяжело опустился на диван. – Я давно знаю Балатье… Сколько лет, Андре?

− Много. Слишком много, чтобы помнить.

− Так вот, я хочу, чтобы вы поняли, почему вляпались в дерьмо. – Труханов стянул с шеи шарф и кивнул Балатье: − Скажи им.

− Аллерт, наши с тобой разногласия погоды не делают. Для корпорации ты всегда был и останешься досадной ошибкой, недоразумением. Начинать противостояние с СГБ мы тоже не намерены, − он заискивающе глянул на Ноя, голос звучал слащаво. – Ничего личного, майор, просто так сложились обстоятельства. У нас с вами одна цель – защитить человечество от врагов, и каждый идет к ней как может.

− Старые напевы, да? – процедил Аллерт. – Опять будешь мозги засирать благими намерениями? Хватит. Сыт по горло.

Балатье скривился.

− Столько агрессии… Это так по-пиратски. Но я не собираюсь убеждать в обратном, думай что хочешь, твое право. И радуйся, что когда-то я дал тебе возможность думать, а не стер память, как изначально планировал. Труханов прекрасно понимает, чем все закончится, поэтому связался со мной, − он сделал многозначительную паузу, выжидая протеста. Не встретив сопротивления, продолжил: − Если признаешься в убийстве Аллода Ях, то развяжешь еще одну войну. Только на этот раз целью дрогийцев и Сущностей станет ОСП. Это скандал, после которого нас вышвырнут из Галактического Совета, начнется травля. В корпорации войны не хотят. Именно поэтому и вели разработки совместно с Орденом. Нельзя позволить Иным единолично владеть Сущностями, мы должны дать им отпор в случае интервенции. Думай, Аллерт. Только подумай хорошенечко, ведь одно твое слово в суде может обрушить это проклятье на человечество.

У Ноя дернуло левый глаз. Известие о предстоящей войне навело на мысль, что убийство Аллерта было санкционировано правительством. Вопрос госбезопасности. Он бросил на Старого Медведя растерянный взгляд, надеясь, что полковник скажет что делать и как быть, но Труханов молчал.

Снова заговорил Балатье:

− Я предлагаю сделку. Аллерт, ты забываешь, что когда-то нажал на спусковой крючок, и я отзову своих псов. Будешь жить. А вы, майор Чавес, придержите прыть в суде. И тогда я дам вам информацию, которая рванет не меньше новостей о черном тумане. Получите козла отпущения, и на этом угомонитесь. А «Экзо матрикс» продолжит отстаивать интересы человечества в галактике. И волки сыты и овцы целы, так сказать. Все в выигрыше.

В усталых серых глазах полковника читалось: соглашайся, так правильно. Ной нервно сглотнул, внутри горело и кипело, слова застряли в глотке – даже если бы он хотел ответить «да», то не смог бы. Тупо смотрел в пол и гонял бестолковые мысли.

Голос Аллерта отрезвил:

− Предлагаешь сделку?! После всего, что сотворили в корпорации, надеешься что-то изменить? – прорычал он и ткнул пальцем в голограмму, Балатье рефлекторно отшатнулся. – Я приду за тобой, сукин ты сын. Приду.

Рэйн стремительно вышел из дома. Ярость жгла изнутри, сердце дико билось о ребра, норовя проломить грудную клетку, и он ничего не мог с собой поделать. Встреча с Балатье будто снесла некий невидимый барьер. В памяти проснулся недавний кошмар; зашевелился, словно змея, которую ткнули палкой. В ушах гремело: «Защити!» и Рэйн понял, что кошмар – вовсе не сон. Видение. Жуткое будущее, которое ему показали. А ведь это не в первый раз. Однажды он уже пытался разобраться в навязчивых снах и галлюцинациях, но не смог. А теперь блокировка пала, в сознание полились образы, которые когда-то в лимбе явила Жрица Смерти. Они проникали под кожу, от них стыла в жилах кровь.

…Небоскребы, дороги, парки, мосты- полыхают в огне. Обугленные кости лежат на обочинах, лиловые небеса окрашиваются кровью… В космосе бьются эскадры штурмовиков, выпускают торпеды эсминцы, сверкают защитными полями линкоры. Скрипит металл, и предсмертные вопли слышатся в эфире рации…

…Ядерные ракеты сыплются на бледные луны и пестрые планеты. Огненные грибы взрывов пожирают станции… Кипят моря и океаны, пеплом обращаются голубые стволы исполинских деревьев…

…Черный туман окутывает звезды, в нем тонут миллиарды душ. Дрогийцы, вайтери, люди – нет ничего. Остался лишь туман…

Рэйн опустился на колени в снег. Какое-то время стоял так, глядя на размашистые колючие лапы хайговых деревьев. Сумерки сгущались. Багровое солнце цеплялось тонким краем за острые макушки елей, разливая по темному небу последние краски заката, тени сделались вытянутыми и легли черными росчерками на снежное полотно. Мороз щипал кожу, дыхание вырывалась клубами пара. Он закрыл глаза, воскрешая в памяти родной мир планеты Лост-Прайм с бесконечными льдами и холодом, но память рисовала пустыню с песком из костей.

Набрав в ладони снега, Рэйн растер лицо, прошелся по волосам. Тряхнул головой, как сбитый с толку пес, и поднялся. Он твердо решил, что пока дышит, не позволит превратить свой мир в пустыню. Ни «Экзо матрикс», ни дрогийцам, ни кому либо еще. «Делай, что должен. Пора с этим кончать» − злобно шепнуло подсознание, и он зашагал обратно к дому.

В тишине морозного вечера отчетливо послышался гул турбин аэрокаров. Не дойдя двух метров до крыльца, Рэйн замер. Идеальный слух кибернетической оболочки безошибочно определил, что это звук двигателей уже знакомых машин. Корпорация!

− Корпы здесь, – сообщил Рэйн с порога. – Каким-то образом вычислили.

Чавес с полковником встревожено переглянулись.

− Надо вызвать подкрепление и бежать в лес, − сказал следователь, щелкая по хэндкому.

Рэйн мотнул головой.

− Сбежать не получится. В краденой тачке топлива почти нет, и догадываюсь, что полковник оставил свою машину черт знает где, в целях конспирации. Не успеем добраться. Быстро темнеет, следы на снегу нас выдадут. Корпам достаточно подняться повыше и врубить прожекторы, загонят как зайцев. Надо дать бой.

− Сколько их? – спросил Трухавнов, косясь на приваленный к стене автомат.

− Я расслышал три тачки, значит по пятеро в каждой, − ответил Рэйн.

Сейчас он пытался выстроить верную линию обороны, что непросто сделать в полуразвалившемся домишке. Их всего трое, закрыть все подходы к дому не выйдет, тут окон по три на брата, и два входа. Он зажмурился, киберинтерфейс выдал симуляцию атаки и предложил несколько вариантов ведения боя. Корпы разделятся, пойдут на штурм. В двери не сунутся – начнут с окон и закидают гранатами. А дальше – кто кого. Но нет гарантий, что придут налегке, могут ведь и «Гилтора» с собой притащить или «Церберов». Роботы усложняли задачу настолько, что любая симуляция заканчивалась одинаково – взрыв дома и гибель обороняющихся.

− Дерьмо… – пробормотал Рэйн. – Надо забаррикадировать двери и неудобные окна, перекрыть выход на кухне. Чавес, как у тебя с боезапасом?

− Почти полный комплект.

– Мне понадобится один магазин, твои перчатки и гранаты.

Ночь обдала холодом, но Рэйн не обращал внимания. Тому, кто вырос во льдах – плевать. Он двинулся на звук приближающихся аэрокаров. Белая рубашка и черные брюки служили неплохой маскировкой средь снега и темных стволов деревьев, руки в тактических перчатках уверенно держали оружие. Света фар пока не видно, а значит есть немного времени. Нужно занять выгодную позицию. Он не жертва, он – охотник.

Дом стоял на поляне, окруженной деревьями, сквозь окна гостиной тускло сочился свет – обманка. Справа раскинулось зеркальное озеро с мостиком для рыбалки, оттуда корпам не зайти, у них остается не так много места для маневров. Самое верное – увести противников за собой в лес и перестрелять по одному. Сейчас Рэйн отдал бы полжизни за квантовый камуфляж и снайперскую винтовку.

Он сломал сосновую ветку и двинулся к лесу, заметая следы. Шрамы на снегу заметят, но не сразу. А в бою даже секунда может дать преимущество.

Гул турбин нарастал, свет фар мазнул по макушкам деревьев, а затем погас. Идут вслепую, надеются на элемент неожиданности.

Рэйн прислонился плечом к шершавому стволу дерева, выдохнул. Гранат всего две: осколочная ТС-01 и светошумовая. Он достал осколочную, настроил радиус действия, сузив разброс до двадцати квадратных метров – аэрокару хватит с лихвой. Главное не ошибиться. Права на ошибку у него нет.

Первый аэрокар пронесся высоко над головой и спланировал вниз у кромки леса. Следом неслись еще две машины, эти зайдут с боков. Ну же… Ближе, к деревьям. Еще ближе… И как только брюхо авто замерло над землей, Рэйн кинул гранату. Всего три секунды, и вот машина накрывает собой смертельный подарок. Бахнул взрыв. В тишине громыхнуло так, что заложило уши. Пламя взметнулось к небу и тут же опало, продолжая глодать покореженные обломки.

Из двух оставшихся машин повыскакивали наемники. В темноте, среди деревьев, они были тенями, но Рэйн отчетливо видел врага. Если взрыв и сбил их с толку, то всего на миг. Рассредоточились, рванули к дому. Оттуда огрызнулась короткой очередью винтовка. Рэйн воспользовался моментом: вскинул автомат, привычно упер приклад в плечо и выстрелил. Пуля прошла под нагрудником, вспоров наемнику брюхо. Безжизненное тело повалилось в снег.

Рэйн рванул в сторону, петляя между деревьев. Еще выстрел. Снова бежать. Теперь поняли откуда он ведет огонь − трое бросились за ним в лес, остальные взялись за Чавеса. Выстрелы из одиночных превратились в набат. Гремели в ночи, заставляя сердце гонять кровь быстрее. Рэйн бежал все дальше в лес, ноги вязли в снегу, подошвы проклятых туфель скользили. На тепловизорах противника он был ярким оранжевым силуэтом, и выстрелы не заставили себя долго ждать.

Пули прошлись за спиной, дробя стволы деревьев. Рэйн швырнул светошумовую гранату и рухнул в снег. Рвануло. Яркая вспышка света на миг превратила мир в черно-белый набросок. Противники лишились визоров, а вот Рэйн отлично видел в темноте. Теперь можно начинать охоту.

Он двигался быстро, теряясь во тьме, среди черных стволов хайга. Стрельба. Холодные звезды в ночи, кровь на снегу. В коллиматорном прицеле мелькают чужие жизни. Одиночные выстрелы: раз, два, три. Уложил троих корпов прежде, чем они успели перезагрузить визоры.

Рэйн озирался, глядя в прицел. В десяти метрах от него в снегу лежал покойник, в луже собственной крови. Еще двое чудь дальше, под деревьями. Со стороны дома слышалась стрельба, каждый выстрел рвал тишину. Теперь, когда наемников осталось всего пятеро, Чавес с полковником без проблем отобьются.

Эта мысль едва оформилась, как тут же положение изменилось. На всю округу яростно зарычал пулемет. Черт подери!

Рэйн бросился обратно к дому. Холод обжигал, врываясь в легкие, ветви деревьев лупили по плечам и спине, иголки впивались в кожу. У поляны Рэйн остановился, увиденное на миг привело в замешательство. Один из наемников залег рядом с аэрокаром, перед ним на треноге стоял крупнокалиберный пулемет. Таким бьют на дальнем расстоянии, легко выносят технику и броню, а ветхий домишко ни за что не устоит. Шансов нет.

Шквал пуль обрушился на стены дома, из дула рвались вспышки пламени, гильзы сыпались рядом в снег. Дом напоминал решето. Оттуда никто не отстреливался, и Рэйн с горечью подумал, что опоздал. Он лег в снег в метре от дерева, чтобы не закрывать себе обзор и получить пространство для маневров. Под тканью перчаток ощущалась холодная сталь. В прицеле отчетливо видна сгорбленная спина наемника, броня, соединение под шлемом на шее…

Рэйн нажал на спуск. Пулемет смолк.

Справа, из-за угла дома, вышел еще один, чтобы проверить напарника. Шустрая тень с винтовкой в руках двигалась к аэрокару. Рэйн сместился вправо, ствол дерева прикрывал, но не мешал. Секунда, другая… Он скосил короткой очередью, стрелял по ногам. Наемник с глухим вскриком повалился в снег, послышался отборный мат и выстрел в пустоту. На крик выскочил еще один и быстро двинулся к лесу, его-то Рэйн и ждал. Выстрел. Стылая земля опять напиталась кровью.

Наступила тишина. Хруст снега под ногами, стук голых ветвей за спиной. Где-то ухнула сова. Рэйн обошел периметр дома, держась ближе к деревьям, чтобы не нарваться на врага. Нападающих не обнаружил, только мертвецы вокруг.

Тогда он остановился у двери и гаркнул:

− Чавес! Я захожу!

Толкнул плечом хлипкую дверь и ввалился внутрь.

Без того разваленный дом теперь напоминал свалку: кругом щепки и осколки мебели, вырванный пулями поролон, битое стекло. Покойник в сером камуфляже распластался на плешивом ковре, больше в комнате никого не было.

Чавеса он нашел в спальне. Следователь сидел на полу, привалившись к стене, рядом лежал Труханов в расстегнутом пальто, которое пропиталось кровью.

− Черт… − выдохнул Рэйн и убрал автомат.

Он подошел, опустился рядом на корточки. Две пули прошили грудь полковника, превратив в кровавое месиво и раздробив ребра. Глаза остекленели.

− Мне жаль, Чавес. Действительно жаль.

− Он был мне другом, − голос звучал надтреснуто, сипло.

− Понимаю.

Чавес провел ладонью и закрыл полковнику глаза, бережно поправил пальто, спрятав под черным твидом раны. Затем поднял забрало шлема и в упор посмотрел на Рэйна.

− Его убила корпорация… Его и Маргари, − он замолчал, сглотнул подступивший к глотке ком. − Меньше чем через двадцать минут здесь будет подразделение «А». Бери тачку и уходи. Я принимаю твои условия, будем действовать другими методами.

− Они за все заплатят. Обещаю, − сказал Рэйн и вышел в холодную ночь.