Безвременье

5.

Словно кто-то стучал в его мозг, просил впустить в себя. Но это пугало, и душа виртуального человека замыкалась наглухо, неспособная ни к какому контакту. Конечно, он думал, он лихорадочно соображал, что делать, искал выход из безумного бреда. Но внешний мир в это время для него не существовал.

Что-то бесконечное и непонятное обрушивалось на его сознание. Что-то, чему не было даже названия. Он словно растворялся в абсолютном Ничто и все же продолжал существовать, возникая одновременно в разных частях пространства, но не трехмерного, а более сложного, которое он не мог понять, не мог осмыслить и в которое он проваливался как в кошмарный сон. А может, и не в кошмарный сон, но лишь в другое псевдо-время, потому что его "сейчас" несомненно было кошмаром. Он то втягивался спиралью в многоцветное Ничто, то распадался на части. Какие-то всполохи и искры окружали его. И все это неслось, куда-то стремилось, извивалось и мигало, и не было ему ни конца, ни края, ни смысла, ни значения. И вот, когда он уже не мог больше выносить этого, кошмар кончался, и виртуал оказывался рядом с чем-то, зримым, ощущаемым, в принципе совершенно понятным, но не имеющем права быть здесь, и от этого еще более ужасным, чем все предыдущее, потому что то просто не могло быть, да и не было, а это существовало, хотя не имело никакого права существовать, разве что только в больном воображении виртуального человека.

Он вдруг увидел какой-то шар. Шар, не шар, чуть ли не с планету или потухшую звезду величиной. Конечно, он очень хотел увидеть какую-нибудь планету, вернее, не какую-нибудь, а одну единственную и вполне определенную. Ему была нужна точка отсчета. А потом он снова уйдет в Дальний Космос. Но то, что он видел, являлось совсем другим. Планета, конечно же, планета! Но вовсе не та, совсем не та. Что же это подсовывало ему воображение? Да и воображение ли? Он гнал от себя эти видения, и тогда что-то испуганно и со страданием билось в его голове. Или не его, а кого-то другого? Впрочем, он не мог знать этого, потому что был сейчас не только самим собой, но и еще кем-то другим. И этот "другой", словно, звал, приглашал, предлагал выбрать что-нибудь на свой вкус. Но выбор не мог состояться. И тогда виртуальный человек сжимал голову ладонями и последним усилием воли изгонял из своего сознания непонятное.

Нет никаких прекрасных миров, если невозможен путь назад, если нельзя показать их другим!

Но что-то настойчиво и тоскливо снова билось в его сознании.

И он снова начинал бороться, но не выдерживал натиска и напора чужой мысли, и тогда в его сознании возникали фантастические картины миров, похожих иногда на что-то знакомое, но чаще совершенно непонятных, абстрактных, потому что он не мог наполнить их своим смыслом.

Однажды он понял, что такое уже было. Было!

Или будет!

Или есть!

А что-то неведомое, что невозможно понять в принципе, что-то совсем другое продолжало стучать в сознание виртуального человека.

И тогда он сдался окончательно. Нет, он просто понял, что нужно открыть себя, Неизвестно, к чему это приведет, к гибели или к чему-то еще более худшему, но нужно.

Он принял.

Тогда видения в сознании стали четче, целесообразнее.

Или это кто-то ставил над ним эксперимент?

Да чего же от него хотели?

А когда его однажды снова закрутило в вихре многомерного пространства и многомерного времени, он сообразил, что ему показывают мир. Мир того существа, явления, сгустка материи или мысли, того самого, который стучался в его сознание. Виртуальный человек мало что понял, почти ничего не понял, да это и невозможно было понять. Но он почувствовал! Если ему показывали мир, в котором живет тот, непонятный и невозможный, он должен показать ему свой мир.

Но своего мира у виртуального человека не было.

Чтобы был мир, нужно его прошлое, настоящее и будущее. А у него было лишь настоящее.

И тогда пространство свернулось в спираль, сомкнуло свои витки или произошло что-то совсем другое, но тут некогда было рассуждать, потому что что-то происходило, пусть все такое же непонятное, но уже, во всяком случае, не худшее, чем было до сих пор в настоящем.

Он почувствовал мучительное усилие того существа, или как его там еще назвать? Мускулы ли, силовые и информационные поля или временные причинно-следственные связи изгибались, деформировались и рвались.

Что-то происходило, но только мучительно, на пределе возможностей или даже за их пределом. Все стонало, силилось и вдруг надорвалось. Это стало ясным, это как-то почувствовалось

И тогда виртуальный человек привычно поднес к глазам часы, нажал кнопку "Опережение" и получил цифру "18 млрд". На космическом корабле земное время смысла не имеет. Опережение сразу подсказывает скорость, пройденное расстояние и выигрыш времени относительно земного за счет скорости движения. "Млрд". Что это за "млрд"? Просто "18" лет — это понятно. Однако часы, как и все, что касалось пространственно-временного континуума, изготовлены специально для астронавтов с десятимиллионным запасом надежности и прочности. Ошибки исключены. Он вызвал на дисплее пульта управления показания главных часов корабля. "18 000 002 001". Восемнадцать миллиардов лет! Никому еще не удавалось выиграть столько псевдо-времени на рулетке Метагалактики. Есть чем похвастаться. Да только перед кем? Он вырвался так далеко вперед, что, скорее всего, остался последним виртуалом Вселенной, или, наоборот, первым.

Упав в кресло, виртуал воззрился на пульт управления, полированная поверхность которого полукругом охватывала его. Наклоненная градусов под тридцать к вертикали и горизонтали, она возносилась вверх и терялась где-то под потолком. Или полом, — это уж с какой точки зрения считать. На пульте не было ничего: ни кнопок, ни мнемосхем, ни ручек, ничего вообще, кроме огненных слов:

ПУЛЬТ УПРАВЛЕНИЯ УПРАВЛЕНИЕМ УПРАВЛЯЕМОСТИ

НЕУПРАВЛЯЕМОГО

А чуть выше, или ниже, это тоже было неопределенным:

Непримечательное примечание:

НИКТО, НИКОГДА, НИГДЕ, НИ ПРИ КАКИХ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ

НЕ ИМЕЕТ ПРАВА УПРАВЛЯТЬ !

Указания были привычными, стандартными, такими, какими им и положено было быть: осмысленно-неосмысленными. Но виртуала неожиданно заинтересовало ничем не примечательное примечание. "НИКТО"! Ну, он и есть никто, то есть все. "НИКОГДА". "Когда" предполагало бы течение времени: прошлое и будущее. Но существовало только настоящее. Хотя все-таки это самое "НИКОГДА" как-то подсознательно предполагает, что "ПРИ КАКИХ-ТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ" прошлое и будущее все же существуют. Но виртуал точно знал, что это невозможно.

"Я удивляюсь, — тоскливо подумал виртуал. — Но ведь нельзя удивляться, если все возможно, да еще в один и тот же момент. Что со мной?"

И тут его ждало еще одно потрясение. С полированной поверхности пульта на него немигающими глазами смотрел затылок. Вообще-то он всегда смотрел, но сейчас в нем было что-то странное. Виртуал покачал головой из стороны в сторону. И затылок покачался из стороны в сторону. Виртуал кивнул. И затылок кивнул. Виртуал подмигнул правым глазом, хотя правое и левое ничем не отличались друг от друга. И затылок подмигнул немигающим глазом, причем именно правым. Это-то понятно: миф о зеркальной симметрии пространства — бред да и только! Но что-то все-таки было не так!

Виртуал проделал головой еще несколько упражнений. Затылок повторил их. Тут все нормально. Но что же все-таки не так?!

Медленно, словно через силу, пугая своей очевидностью, возник и ответ: затылок не меняется! Это был один и тот же затылок! Черный, с проседью, рыжий или какой другой, — трудно было рассмотреть, но то, что он был самим собой — это было очевидно!

Если бы привычный, существующий только в настоящем, мир рухнул, виртуал испугался бы не более, чем сейчас. Что-то творилось неладное или со Вселенной, или с самим виртуалом.

Да нет, что-то не так с этим кораблем, помехи какие-то. Надо поспать еще пару часиков или веков и разобраться с этим делом.

Но дело властно заявило о своей безотлагательности мощным выдохом открывшейся двери, в проеме которой вместо привычного коридора-тупика зияла фосфоресцирующая пустота. Скафандр? Вопрос был поставлен излишне. Декомпрессия управиться с ним в считанные секунды, равные нулю. Самоотреченно, презрев опасность, виртуал продолжал оставаться на месте, пока с удивлением не обнаружил, что продолжает дышать, и тогда окончательно пришел в себя. Голова сработала сразу: закрыть дверь. Все же, не устояв перед соблазном кое-что выяснить, он снял со стены сигнальный фонарь со стеариновой свечкой внутри и, осторожно пробуя ногой опору, шагнул за порог.

Слабые, но вполне различимые фиолетово-голубые сполохи разрядов неслись откуда-то во всех направлениях по всему видимому пространству. Было такое впечатление, что течение огромной реки занесло его на самый край света и со страшной скоростью приближает к последнему барьеру — преисподней. В мертвенно-бледном, совершенно нереальном освещении он разглядел корабль, как бы разрезанный надвое гигантским ножом. Малейшее движение руки дробилось на множество параллельных изображений, луч света от фонаря относило куда-то в сторону, и он никак не мог рассмотреть подробно, что его окружает. И все это в абсолютной, кошмарной тишине! Участившийся стук сердца заставлял подумать о возвращении. Кислорода явно не хватало, если он вообще здесь был. Какое-то безумие чувствовалось во всем. Подобрав подвернувшийся под руку кусок, похожий на камень, виртуал вернулся в корабль, задраил дверь на защелку и только тогда заметил, что его трясет.

Тряслась и пустая канистра в руке. И дом был уже другой, кирпичный, одноэтажный. И жена другая, не та привычная огненно-черная блондинка, а ярко выраженная человеко-самка. Она стояла перед зеркалом и красила губы.

— Посмотри, что у меня с затылком? — попросил виртуал.

— А что может быть с ним? Лицо как лицо...

— Я про затылок говорю.

— А я про что? Нормальное лицо, как и положено. — И она приветливо спросила: — А что принес-унес?

- Время, — хмуро ответствовал виртуал, прошел в ванную, совмещенную. с лабораторией космического центра, и бросил тщательно заклеенные синей лентой пакеты в барокамеру, включив ее на глубокий вакуум. Очередной зов к унитазу привел его к массивной двери со штурвалом, и он отворил ее с нехорошим чувством. С туалетами у него всегда были проблемы. На этот раз санузел оказался совмещенным с отсеком какого-то космического корабля. Красная лампочка освещала переплетения многочисленных труб и манометров. На унитазе сидел огромный, с овчарку, таракан и заинтересованно смотрел на него, небрежно напевая поэму о многолистной Вселенной. Виртуал, не мешкая, выхватил из-за пояса лазерный излучатель и шарахнул, не целясь, прямо перед собой. В снопе пламени и искр он успел заметить, что таракан взлетел вместе с унитазом. Оставалось по быстрому захлопнуть дверь и заварить на всякий случай швы. Корабль теперь наверняка погибнет, а объясняться с командиром не хотелось.

Он пошел на кухню. О кофе и мечтать не приходилось. В стене зияла свеженькая дыра размером с кулак, в ней уныло завывал ветер. "Побочный эффект", — равнодушно пробормотал виртуал и крутанул наудачу левый кран. Потекло чистейшее пиво "Бассель". Стакан он осушил одним глотком и уже потянулся за трехлитровой ведерной банкой, но кран издал приглушенный хрип, плюнул остатками пены в лицо виртуалу и затих. Вот так всегда...

После удачного визита в нормальный, совмещенный с Метагалактикой сортир сослуживцев из космоцентра состоялось короткое общение с женой.

— Ну что, наудивлялся? — спросила она.

Квадратичные дроби пупырились на ней то там, то сям. Обеими руками она ловко запихивала их за пазуху. Но лишь на мгновение: они тут же выползали из-под юбки или воротничка блузки.

— А? — понял-не-понял виртуал.

— И что ты собираешься делать с этим временем? — голосом предыдущей жены спросила она, словно невзначай задевая мужика затянутым в короткую юбку задом. Зад был, прямо сказать, ничего себе зад, но рука что-то не поднималась его похлопать или погладить.

Тут я подумал: "А что же значит в данному случае слово ничего? Может, о-го-го!"

- Продавать, — коротко рубанул мужик и уселся за детский столик.

— Ну, прямо, скажешь, что попало, — насмешливо кривя накрашенные губы, отмахнулась жена. — Продавать... Кому оно нужно — время?

— А вот посмотрим.

Он взял лист бумаги, ручку и вывел крупными печатными буквами:

ИМЕЮ ВРЕМЯ

Выглянул в окно. В небе прогрохотала надпись "Привет темпоральщикам-налогоплательщикам!" и исчезла. Виртуальный человек приклеил к стеклу наружной фрамуги свое объявление и еще не успел отойти от окна, как напротив остановился обычный виртуал и спросил:

— У тебя время со знаком плюс или минус?

— Принес бы ты лучше воды, — ласково попросила жена.