Безумья темный страх

Глава 10

Глава 10

02, месяц Дождей, 5555 года – 03, месяц Дождей, 5555 года

1

Ривс вновь висел в черной пустоте, созерцая миллиарды далеких звездочек. Он ждал. Ждал Викки. Она в прошлый раз не пришла, он так и проснулся ни с чем, усталый и разочарованный. А вдруг она вновь не придет? Вдруг все эти краткие встречи были всего лишь сном?

- Ты опять здесь? – раздался усталый голос за его спиной. Ривс обернулся и увидел ее… Такую беззащитную и хрупкую, но такую сильную и упрямую… Она висела в черной пустоте напротив него, губы ее улыбались, глаза лучились мягким добрым светом, а слова… Слова не имели значения. Она была тут.

- Я не мог не прийти и бросить тебя одну, - он улыбнулся, подлетая к ней. Не смея ее первым коснутся и желая это сделать больше всего на свете.

- Мне здесь ничего не грозит, - она мягко улыбнулась. – Тут опасно находиться только тебе.

- Помня нашу первую встречу… - начал было он, но девушка прижала к его губам палец. Ривс немедленно замолчал.

- То была случайность. И хватит об этом, - она была так близко и так далеко одновременно…

- Хватит, так хватит, - Дримс улыбнулся вновь.

- Хорошо, что ты тут оказался, - вдруг сказала она. – У меня в жизни почти не осталось тех, кому я верю. А те, кто есть – далеко или же… или же я не должна им верить, хоть очень хочу… Странно, да?

- Ну, это жизнь, в ней бывает всякое, - он постарался улыбнуться. – Уверен, что у тебя есть настоящие друзья.

- Не знаю, - она пожала плечами. – Есть те, кому я могу доверять и верю, но друзья… Здесь я росла очень обособленно и уединенно, родители не допускали до меня других детей, поэтому друзей у меня и нет. Хотя не скрою, я бы хотела, чтобы некоторые из тех, кому я доверяю стали бы моими настоящими друзьями, - она отлетела на некоторое расстояние и всмотрелась в зеркало, что неожиданно соткалось из темноты справа от нее. – Там настоящая жизнь, - она кивнула в сторону зеркала. – Когда-то я тоже жила настоящей жизнью, но теперь обречена смотреть на нее со стороны, а часть меня обречена прожить ее в одиночестве.

Ривс подлетел к зеркалу и увидел Миранду. Затянутые туманом мокрые улочки. Покрытые мхом стены зданий. Поникшие мокрые ветви деревьев в редких скверах и садах. Источенные ржавчиной фонарные столбы, решетки и вывески над магазинчиками, барами, конторами. Лужи, в которых вскипали пузыри дождя. Ручейки, что бежали по мостовым, стекая в ливневые стоки, а в этих ручейках плавали последние листья, с облетевших деревьев, веточки, бумажки и прочий мусор…

И люди.

Люди шли к вокзальной площади.

Причем эти люди были вооружены кухонными ножами, палками, камнями, какими-то железками. Бледные лица, иступленные взгляды, простая поношенная одежда и злость, что кривила их губы… Венера, мать моя названная, неужели это сейчас происходит в Миранде?!

- Это сейчас в Миранде? – хриплым голосом выдавил из себя Дримс.

- Да, наверное, если ты из этого города, - пожала плечами девушка.

- Твою ж мать! – воскликнул Ривс. – Прости, но мне надо проснуться! Если они прорвут кордоны…

- Какие кордоны? – удивилась Викки.

- Карантинные! Разбуди меня! – крикнул он, хватая ее за руку. – Вытолкни отсюда! Я еще вернусь! Позже!

2

Лавджой и Лэндхоуп в ужасе смотрели на взлохмаченного Дримса, влетевшего в кабинет полковника без стука и приглашения. Дримс же был не только взлохмачен, небрит, но еще и пребывал в состоянии крайнего возбуждения, что само по себе было довольно удивительно для холодного и флегматичного капитана.

- Твари покусали? – участливо осведомился Лэндхоуп.

- Начался бунт в городе, - выпалил Дримс, бежавший из самого дома до гарнизона.

- Какой бунт? – удивился Лавджой. – Мои патрули ничего не доносили… Ты ж должен был сегодня отсыпаться, куда тебя понесло?

- Не важно, куда, - отмахнулся Ривс. – Поднимайте всех, кто по домам спит, и к вокзалу. Там сейчас кордоны сметут. И к госпиталю.

- Уверен? – осведомился полковник, протянув руку к коротковолновой рации, что работала в пределах города и стала единственным инструментом связи в Миранде.

Ривс на мгновение задумался. Он примчался из квартиры в часть, не убедившись в том, правда ли то, что он видел во сне! Да, они ждали, что от безысходности и страха даже такие спокойные и флегматичные люди, как жители Миранды, могут начать бунтовать, но доверять сну? Как же глупо он будет выглядеть, если по его команде солдаты выйдут на улицы города, а на самом деле все тихо и мирно? А что он будет делать, если отчаявшиеся люди прорвут кордоны, расхватают своих родственников, что лежат на карантине и впустят тварей или жрецов Сета в город?

- Да, господин полковник, - отчеканил Ривс, застегивая крючки на воротнике-стойке кителя. – Уверен.

- Ватцлав, общая тревога. Всем явиться в расположение части, время на сборы – тридцать минут. Вооружить всех, раздать бронежилеты и каски, - гаркнул полковник в рацию.

- Что ты видел? – подошел к капитану Лавджой. – С чего ты это взял?

- Я потом тебе все объясню, - покачал головой Ривс. – Пока нам бы не помешало самим вооружиться и переодеться. Ты не можешь быть сразу в нескольких местах, поэтому я тоже пойду в город. Дай мне несколько твоих ребят, я поставлю в ружье своих. Тебе лучше идти к вокзалу. Я поведу людей в госпиталь…

- Парень, ты меня пугаешь, - неожиданно заявил Лавджой, уставившись на оппонента своим единственным темно-серым глазом.

- Я сам себя порой пугаюсь, Лавджой, - признался Дримс, но в этот момент в приемную вбежал взволнованный сержант Алонсо, и взвыла сирена. Не та, что возвещает о нападении тварей, а та, что молчала долгие годы и десятилетия, сообщающая об общей тревоге, потому что в Миранде началось что-то страшное.

- Что? – бросил Лавджой.

- Патрули доносят, что на них напали у ворот из города, господин полковник! – оттарабанил мальчишка, поправляя съехавшие очки.

- Только у ворот? – осведомился одноглазый капитан.

- Пока да… Других донесений не было, - Леон пребывал в недоумении.

– Свяжись с моими замами, узнай, выходили ли на связь в положенное время патрули от вокзала и госпиталя, и охрана вокзала и госпиталя, - приказал появившийся на пороге кабинета полковник. – Живо!

Алонсо припустил как ужаленный на свой пост, в царство компьютеров и молчащих телефонов, проводов и раций. Полковник же глянул на Ватцлава, нахмурил кустистые брови и заявил:

- Чего расселся, лейтенант? Быстро всех поднять!

Ривс и Лавджой побежали в раздевалки, а потом в оружейку.

Топали ноги бегущих солдат (хоть чему-то их научил Ривс за эти полгода), раздавались команды командиров отделений и взводных, уже получивших приказы. Люди выбегали с оружием и в бронежилетах на улицу, еще до конца не понимая, что их будут вести против горожан. Когда до них это доходило, то у солдат на лицах появлялось удивление и ужас: стрелять в тех, кого они защищали?! Как это возможно? Но Ривс, Лавджой, Сивир и заместитель Лавджоя не давали людям опомниться, направляя бегом к очагам бунта.

Ривс вел людей по темным улицам, еще освещенным светом фонарей. Почти нигде в домах не горел свет: люди или ушли бунтовать, или боялись и не включали лампы в квартирах, или же захлопывали внутренние ставни, у кого они были. Город, и без того напоминавший призрака, стал казаться еще более мертвым, словно бы все население уже умерло.

Под тяжелыми солдатскими ботинками разлетались в разные стороны брызги от многочисленных жирных луж. Топот ног отдавался от каменных стен и терялся в наползающем ночном тумане. Только этот топот да редкие команды сержантов нарушали мертвую тишину, что царила над улицами.

Вскоре стал слышен непонятный гул впереди.

Там, через несколько перекрестков находился госпиталь. Там уже раздавался звон бьющегося стекла и звуки выстрелов – редких и беспорядочных, что наводило на нехорошие мысли. Потянуло дымом, а вскоре появились отблески огня, отражавшиеся в лужах и окнах домов.

Дримс приказал разделиться – они будут подходить к толпе с нескольких улиц, чтобы не дать им возможности разбежаться и обойти военных со спины.

Ополченцев было решено просто вызвать в часть и запереть, чтобы не только не мешались под ногами, но и не ударили в спину в самый неподходящий момент. Это было неприятно, но мятежа Лэндхоуп и мэр Мелланью ждали уже пару месяцев, глядя, как накаляется атмосфера в обреченном городе.

И все же бунт случился неожиданно.

Откуда взялись вожаки, и кем они были – еще предстоит выяснить, пока же придется решать вопрос по возможности бескровно. И главное – не допустить, чтобы горожане освободили и спрятали зараженных родственников, иначе городу придет конец!

Первые ряды солдат растянулись во всю ширину улицы и сомкнули щиты в рост человека. Эти щиты использовались против тварей, когда те пробирались на улицы города и начинались уличные бои, но когда-то их применяли пришельцы, подавляя мятежи в покоренных городах. Щиты были сделаны из странного прозрачного материала, который мог поспорить прочностью с алмазом.

Вскоре перед отрядом, выдвинувшимся к небольшой площади, находившейся перед госпиталем, открылась страшная картина: посреди площади был сложен костер, в котором к столбам были прикручены цепями и проволокой люди. Кто-то лежал на груде досок и бревен, поломанной мебели, лежал бездыханной изломанной куклой, а кто-то был привязан и огонь уже подбирался к обреченным. Ужас Ривса стал еще больше от того, что он понял – это врачи и солдаты привязаны к столбу или лежат на бревнах!

Люди обезумели! Они прыгали вокруг костра и размахивали факелами, орали что-то бессмысленное, а на телеге, как на помосте, стоял кто-то высокий и выкрикивал странные речи:

- Жгите, жгите нечестивцев, дети мои! Ибо лишь так вы очистите свой город! Ибо это они виновники кары богов и из-за них на город пала кара богов! Жгите! Да очистит огонь их мерзкие заблудшие души! Да простят их боги, как искупивших свою вину!

Оратор увлекся речью и не видел солдат, вышедших из горловин улиц. Солдаты же стояли в оцепенении, не веря своим глазам.

Нет, конечно же, во время мятежей и гражданских войн случалось всякое. Кое-кто из солдат побывал на войнах, куда Розми отправляла свои войска, кое-кто усмирял последний бунт, что произошел двадцать лет назад, но такое… Такого еще никто не видел.

Люди улюлюкали, кричали, волокли из госпиталя отбивающихся медсестер и санитаров, били тех, кто особенно упорствовал, и заставляли взбираться на второй костер со столбами, который еще не подожгли. Один то ли врач, то ли медбрат, особенно сильно сопротивлялся и кричал о том, что люди обезумели, сошли с ума, пусть они одумаются, поймут, что они творят! Они же не звери!

- Заткнись, тварь! Это из-за тебя умерли мои муж и свёкр! - заорала бабища в дорогом платье, растрепанная и измазанная в чужой крови. Она с неимоверной злостью размахнулась огромным мясницким ножом и ударила доктора в живот. Тот с ужасом уставился на собственные вываливающиеся внутренности, потом рухнул на колени, пытаясь затолкать кишки внутрь располосованного живота, но бабища сзади ударила его ножом по затылку. Доктор упал замертво.

- Огонь на поражение! – приказал Ривс.

Его команду повторили сержанты.

Прогремел первый залп, выкашивая плясунов.

Сам же капитан прицелился в того мужика, что орал с телеги. Это и был заводила. Его надо было убить! Но как только капитан выстрелил, вожак спрыгнул с импровизированного помоста и прикрылся какой-то девушкой. Сестрой милосердия.

- Вперед, братья мои! – заорал вожак. – Это слуги Зла! Из-за них боги карают нас! Убить их всех!

В костер кто-то кинул канистру то ли бензина, то ли спирта, и особенно яркая вспышка высветила лицо заводилы. Этого типа Ривс знал. Это был Грегор, приспешник Сета, с которым Дримс уже виделся летом. Вот как! Что ж на сей раз тебе не уйти!

Ошалевшая толпа, завывая, кинулась на солдат.

- Первые - сомкнуть щиты! – заорал Ривс. – Вторые – огонь!

Первая шеренга опустилась на одно колено, вторая шеренга выставила по верхнему краю щитов оружие и принялась стрелять, третья же и четвертая шеренги подняли свои щиты наверх, прикрывая свои головы и головы первых двух рядов. Получилась черепаха… Ну, как получилась… До строя спецназа им было очень далеко, но ведь и на солдат бежали обезумевшие люди, а не бойцы профессиональной армии.

Часть нападавших выкосили пули, часть их успела добежать до солдат, перепрыгивая через трупы сотоварищей или же через тела раненных. Кого-то упавшего затоптали свои же. Обезумевшие люди бросились на строй щитов. Строй дрогнул и начал прогибаться, но солдаты второй шеренги не переставали стрелять. Это не останавливало горожан, пытавшихся вытянуть из рук солдат оружие, размахивающих ножами, пытавшихся попасть в щели между щитами. А потом в солдат полетели факелы…

У Ривса на плече загорелась форма. У стоявшего рядом с ним солдата вспыхнули волосы, он взвыл и рванулся вперед от боли и ужаса. Потом на щиты полетели горящие бутылки, то ли алкоголя, то ли зажигательной смеси. Строй рассыпался.

Ривс не упал на землю, пытаясь затушить горящую форму, он лишь несколько раз ударил себя по плечу и рукаву, благо на руках у него были перчатки. Кому досталось сильнее, те падали на мостовую, катаясь и пытаясь сбить пламя. Если им везло, рядом оказывались незанятые товарищи – их тушили, или товарищи отгоняли озверевших горожан, пока солдаты катались по брусчатке и лужам, сбивая пламя. Кому не повезло, того затоптали или забили ножами, палками, камнями озверевшие сограждане.

Ривс нескольких сумасшедших убил, а потом кинулся к костру, спасать медиков. Те уже дико орали – огонь добрался до них и лизал ноги, у кого-то загорелась одежда.

- Не давать им оружие! Не выпускать с площади! Убивать всех паскуд! – проорал капитан, перекрывая шум побоища. Отметил про себя, что почти все остальные заслоны устояли и уже теснили горожан.

Вслед за Дримсом побежали Ленс и Фрейд, прикрывая его по сторонам.

У костра в очередной вспышке пламени Ривс увидел привязанного Мэйфлауэра и еще нескольких врачей и медсестер, отчаянно пытавшихся разорвать путы и орущих от боли. Одной сестре милосердия не повезло: она лежала изломанной куклой на бревнах и была вся охвачена пламенем. Она была еще жива, но не могла пошевелиться – видимо, ей сломали позвоночник. Женщина истошно кричала.

Ривс схватил какую-то палку и просто скатил ее с кучи дров, но это не особенно помогло – пламя было уже не сбить так просто.

- Надо спасать оставшихся, - заорал он, понимая, что размен жизней идет не в пользу несчастной. В огромных и полных ужаса зеленых глазах Ленса появилось недоумение, но он оставил сестру милосердия.

Как назло, воды нигде поблизости не было. Ривс, проклиная все на свете, и Миранду в особенности, прыгнул прямо на бревна, выхватывая из ножен на поясе нож, способный перерезать проволоку. Огонь тут же обрадованно лизнул высокие ботинки Дримса, но те пока не поддавались, а вот брючины вспыхнули довольно быстро. С другой стороны столбов забрался Фрейд, решив помочь командиру. От ужаса и боли капитан стиснул зубы, издавая рычание, но не прекращал пилить проволоку, когда боль стала невыносимой, его вдруг окатило что-то холодное и приятное. Резко в лицо ударил раскаленный пар, а потом капитан понял, что спасен. Он был мокрым насквозь, огонь потух.

Наконец-то проволока была перепилена, обессиленные медики повалились на капитана и сержанта, а кто-то скатился с бревен на площадь. Они еще стонали и кричали от боли и ужаса, но они уже были спасены.

Дримс подхватил Джулиана, рухнувшего на него.

Парень приоткрыл светлые мальчишеские глаза, уставился на капитана, а потом с трудом улыбнулся.

- Спасибо, капитан…

- Всегда - пожалуйста, - ответил Дримс, с трудом сползая с груды дров. – Ты как?

- Хреново, но куда лучше Лизы, - Джулиан уселся на залитое водой бревно и указал взглядом на подергивающуюся груду, что недавно была сестрой милосердия. – Как вы?

- Нормально. Лучше многих, - буркнул Дримс. – Что в госпитале?

- Выстрелы слышите? – Джулиан дрожащей рукой вытер лоб.

- Да, - со стороны госпиталя доносилась стрельба.

- Надеюсь, это еще держится охрана карантинного флигеля.

- Ты почему не с ними?

- Я решил их успокоить, - он кивнул на трупы горожан. – И… Там была… она… Она – сестра милосердия, я за нее переживаю. Я видел, их вожак ею прикрывался, когда бежал в госпиталь.

- Ты на ногах сможешь стоять? – Ривс поднялся, видя, как к нему приближаются сержанты отделений и его пилоты, что были направлены в другие взводы, наступающие на обезумевших горожан.

- Да, я пойду за ней, - немедленно вскочил Джулиан, но тут же обессиленно рухнул, поморщившись.

- Я видел ее, - признался Ривс. – Я ее спасу, обещаю тебе. Ты же нужен здесь. Тут многим нужна помощь. Спаси, кого сможешь. Прежде всего, своих коллег, врачей, потом солдат, потом медсестер. Горожане, случайные – все потом. Этих нелюдей – добивай. Это приказ.

- Вы не можете мне приказывать, - встрепенулся Мэйфлауэр.

- Могу. Я должен спасти этот гребанный город, и я могу всем приказывать! – рыкнул Дримс. – Тут ты нужнее. Я ее спасу. Слово офицера.

Джулиан свирепо уставился на Дримса. Тот даже не подозревал, что парень способен на такой сильный гнев и ярость, но потом Мэйфлауэр успокоился.

- Хорошо, спасите ее, я вам верю.

- Очередность помощи донеси до остальных. И спаси самых талантливых и нужных, а то мы тут сдохнем все. Подозреваю, что помощи нам ждать уже неоткуда, - с этими словами Дримс с трудом встал на обожженные ноги и направился к своим сержантам. За его спиной топали обескураженный Ленс и молчаливый Фрейд.

- Кто нас облил водой? – спросил у друга Ривс.

- Горожане и пожарные, - выдавил тот из себя. – Они пришли на помощь и гасят огонь и людей… И помогают… Кажется.

- Ленс, приди в себя, - Ривс остановился, встряхнул друга за плечи. – Это – мятеж! Его подавляет армия! Ты слышал, что они говорят и видел, что они творят.

- Да, но не в этом дело… - произнес парень. – Ты бросил ту сестру милосердия… Она же горела… Она орала… Она не могла себя спасти…

- Хватит сопли размазывать! – прикрикнул Ривс. – Простой расчет! Она не медик, она просто подручная! А Мэйфлауэр и те, кто был привязан с ним – профессиональные врачи! Без нее мы выживем! Без них – нет! Простой расчет! – повторил он.

- Я понимаю, - прошептал младший лейтенант, - но…

- Это – война, война за наши жизни! Никаких «но»!

- Ты, это, командир, иди, - вдруг мягко сказал Фрейд. – Я за ним пригляжу. Вона сержанты уже собрались. Командуй. А я Келамью все растолкую.

- Вы мне нужны будете при штурме, - бросил капитан.

- Будем, будем. Ты командуй, а я ему все разъясню, - заверил капитана сержант. – Не видел он войны и крови, вот и размяк.

Ривс подошел к взводным и выслушал доклады об обстановке впереди. Мимо проходили медики, пожарные, кто-то из горожан, не примкнувших к бесноватым. Кто-то подходил к капитану, спрашивая, куда идти и что делать, кто-то продолжал оказывать помощь раненным, а кто-то добивал тех, кто бесновался тут каких-то двадцать-тридцать минут назад. Ривс отдавал приказы, придумывая на ходу план штурма, а в голове его билась страшная мысль – это правда… Эта бесконечная дикая ночь – правда.

3

Ночь вновь была наполнена тревогой и подозрениями, от которых Талинда бы так хотела избавиться, да не могла. Вернее, она уже разработала план, как ей раз и навсегда понять, кто же покушается на кузена… Ну, как понять… Она догадывалась и страшилась своей догадки, но готова была привести в действие свой план, причем, она не хотела ставить в известность никого из своего окружения. Это было ее личное дело. Пока.

Но, как и в течение всего последнего года, все ее планы пошли в Бездну к Сету прямой наводкой. Когда королева отложила последний подписанный указ, к ней в рабочий кабинет вошел встревоженный Майкл Фокс.

- Что опять у нас произошло? – грустно осведомилась девушка.

- Его Высочество направлен в реанимационную палату, - доложил глава охраны. – Ему дали лекарство, обычное его лекарство, что наш мозгоправ… психиатр прописал. Чтоб спал лучше, да не видел галлюцинаций, но тут у него начались судороги… со стоп пошли, голова заболела, дыхание участилось, тахикардия началась… Весь бьется в судорогах сейчас, температура вверх ползет. Доктор Хофман говорит, что может не откачать.

- О, Кром, повелитель бури! – заорала Талинда. – Няньку эту схватили? Лекарство взяли? Анализ делаете?

- Конечно, Ваше Величество, - кивнул Фокс. – Я сейчас послал моих людей к генералу Бодлер-Тюрри, пусть он своих подключает.

- Отозвать, - резко бросила королева.

- Что? – удивился Майкл.

- Отозвать ваших гонцов к генералу. Он сомневается в своих людях, вы в своих и в прислуге Замка. Хватит. Об этом происшествии буду знать лишь я и вы. Будем вычислять перевертыша, - зло сверкнула глазами королева.

- Как прикажете, Ваше Величество, - склонил голову начальник спецслужбы королевы. – Вы сомневаетесь в генерале?

- Нет, - ответила чистую правду Талинда. Она верила Винсенту, но она уже знала, чьим верным псом он был. О методах управления страной Джонатана II королева тоже недавно составила полное впечатление. – Я никогда не сомневаюсь в преданности Винсента. Но даже он сомневается в РСР.

- Я понял, - ответил Майкл. – Сведения будут поданы Вам на стол. Лаборантов я запру в кабинете.

- Хорошо. Я пойду к доктору Хофману, - девушка вышла из-за стола и направилась в медицинскую часть, что имелась в Замке Королей. Это было отдельное здание, расположенное недалеко от кухонь и складов, скрытое высокими деревьями парка от окон дворца. Медчасть была оборудована по последнему слову техники. Тут имелись свои лаборатории и самые лучше инструменты и аппараты, прекрасные врачи и медсестры - ведь на койках в палатах оказывались не только раненные телохранители или обжегшиеся на кухне повара, сюда могли загреметь члены королевской семьи с тем же аппендицитом или воспалением легких.

Доктор Хофман был старейшим королевским врачом, творившим чудеса. Блестящий хирург и нейрохирург, он делал сложнейшие операции и ставил на ноги безнадежных больных. Доктор хотел передавать свои знания дальше, поэтому он редко появлялся в Замке, лишь одну неделю в месяц он проводил в стенах обители королей. Обычно же доктор преподавал во Фритауне в медицинском университете или оперировал в своей собственной клинике, славившейся на всю Дидьену. Но сегодня боги были благосклонны к маленькому принцу - сморщенный старичок-доктор решил проведать Замок. Уж почему он прибыл сюда не на следующей недели, как планировал, а именно сегодня, не знал никто, но именно это неожиданное желание эскулапа и спасло жизнь Лоуренса.

- Доктор, что с ним? – спросила Талинда, глядя на подключенного к приборам кузена, лежащего на огромной для такого малыша кровати в реанимации. Лоуренс был без сознания, ноги и руки мальчика еще подергивались, а к тонким ручкам спускались трубки капельниц.

- Ваше Величество, я не могу мгновенно Вам сказать, что с Его Высочеством – еще не пришли результаты анализов, - склонил совершенно белую седую голову доктор, - но я подозреваю, что у принца Лоуренса серотониновый синдром. Мы успели вовремя.

- Доктор Хофман, что это? – Талинда потерла глаза.

- Насколько я знаю, Его Высочество получает антидепрессанты и другие лекарства, назначенные его психиатром? – врач мягко направил королеву к выходу из палаты, чтоб они разговором не отвлекали медперсонал от работы.

- Да, конечно, - согласилась она. – У него случаются слуховые и зрительные галлюцинации. Он слишком подвержен перепадом настроения и часто пребывает в депрессии или же излишне возбужден. Он боится спать и ему везде чудятся умершие вороны. Еще у него бывают припадки и истерики, - выдала королева. – Он часто плачет, чего-то боится и пребывает в настоящей депрессии. Так что это за синдром такой?

- Серотонин – это нейромедиатр… гормон, говоря по-простому, который присутствует в организме человека и используется в антидепрессантах. Он обычно не вызывает такой реакции организма, если только не применяются две группы антидепрессантов, направленные на одно и то же, но различного действия, - доктор задумался. – Я не буду Вам объяснять в чем разница, но поверьте на слово, если их применить одновременно в большой концентрации, или же постепенно увеличивая дозу, то можно добиться серотонинового синдрома.

- Т.е. это применение обоих препаратов может быть краткосрочным, просто доза большая? – попыталась понять девушка.

- Да. Ведь серотонин содержится у нас в организме, - согласился доктор. – Если же его добавить в антидепрессанте одного действия, и к нему добавить антидепрессант, который препятствует разрушению и выводу серотонина из организма человека, то человек очень быстро может заработать серотониновый синдром. Причем, в случае сочетания именно двух антидепрессантов будет достигнута самая тяжелая степень синдрома.

- Он быстро распадается и выводится из организма?

- Живого? – осведомился доктор. Талинда сглотнула, но врач улыбнулся и ответил. – Да, он быстро выводится. Вы, Ваше Величество, описываете признаки шизофрении у Его Высочества, а у шизофреников уровень серотонина всегда повышен. Я слышал, что психиатр Его Высочества опасался, что у него развивается это заболевание, но он пока его не ставил.

- Ему могли умышленно дать эти два антидепрессанта? – напрямую спросила Талинда.

- Да, могли, - подумал доктор Хофман. – Но тогда его хотели убить, - кивнул своим мыслям старичок.

- Господин Фокс, немедленно и лично найдите и приведите ко мне в кабинет няньку Лоуренса! И медсестру! И психиатра! Немедленно! Они не должны умереть! – зашипела королева.

- Да, Ваше Величество, - Майкл устремился прочь по коридору, а королева и доктор остались ждать результатов анализов. Вскоре подошел лаборант и передал старичку распечатки анализа крови принца и результат анализов таблеток.

- Как я и думал, - кивнул доктор Хофман. – Уровень серотонина сильно завышен, а лекарства… это и есть два взаимоисключающих антидепрессанта.

- Отпечатки пальцев с баночек сняли? – резко спросила королева.

- Да, Ваше Величество, как Вы и приказали, - лаборант склонил голову в почтительном поклоне. – Мои коллеги это сделали.

- Кто? – выдохнула королева.

- На баночках отпечатки только няньки Его Высочества.

- Хорошо, - королева опустилась на стул. Еще через десять минут один из телохранителей сообщил, что господин Фокс просил передать: нянька найдена, у нее свернута шея, Майкл просит его дождаться.

Фокс явился через пятнадцать минут. Лицо его было мрачнее тучи, а и без того бульдожья челюсть выдвинулась еще больше вперед, придавая его некрасивому лицу полное сходство с бульдогом или боксером. Он знаком попросил королеву отойти с ним на несколько метров от стульев и телохранителей, потом, не говоря ни слова, разжал кулак. На широкой ладони лежала порванная золотая цепочка с небольшим кольцом с розовой жемчужиной.

- Вы никому это не показывали? – спросила Талинда.

- Нет, только Вам, - хрипло произнес глава охраны.

- Нашли около няньки?

- У нее за рукав зацепилось. Он очень спешил, ведь все произошло внезапно, а я заставил всю прислугу носить маячки, на всякий случай… - в глазах главы охраны читался немой вопрос.

- Он не успел найти его, вы были слишком близко… - констатировала королева.

- Да, Ваше Величество, - Майкл глубоко вздохнул и решился. – Мне отдать приказ о задержании генерала Бодлер-Тюрри?

- Нет, господин Фокс, нет, - прошептала Талинда.

- Но это же он!

- Он, да не он, как я думаю, - покачала головой девушка, потерла переносицу. – Винсент выполнял приказ моего деда. Что мой дед сможет править и из Царства Мертвых говорили всегда. Он нашел, как это сделать, не только через меня, но и через Винсента. Меня Винсент не тронул бы никогда, он понимает, что угроза моей власти – Лоуренс, он не раз просил меня отдать приказ убить его, а я не могла этого сделать. Тогда он решил все сделать сам.

- Как нам быть? – Майкл имел в виду охрану.

- Сообщите генералу Бодлер-Тюрри, что на принца Лоуренса совершено очередное покушение, принц в реанимации, его нянька мертва, а я в бешенстве. И я его жду в своем кабинете, - приняла решение Талинда.

- Ваше Величество, разумно ли это? Я буду с Вами, - отрезал Фокс. Королева взглянула на него лишь на мгновение. И тогда глава ее охраны впервые осекся под взором этих серо-зеленых глаз, ставших в одно мгновение глазами ее деда. Глазами королевы и повелительницы судеб целой нации. Глазами ведьмы.

- Нет, господин Фокс, нет. Мне ничего не угрожает, но говорить с Винсентом мы будем с глазу на глаз, - она направилась прочь по коридору.

- Ваше Величество, но может быть после его прихода охрану в приемную пригнать? – взмолился начальник спецслужбы.

- Нет. Винсент примет любое мое решение. Охрана не нужна. Он может почувствовать неладное, тогда разговора не получится. Господин Фокс, не переживайте, Винсент ничего дурного мне не сделает и примет любое мое решение, - повторила она.

С этими словами королева пошла в свой кабинет.

Наверное, даже известие о гибели семьи не было для нее таким страшным ударом. Возможно, тогда она была просто очень уставшая, а возможно, ей это так казалось, спустя столько времени.

4

Ночь смешалась в одно большое кровавое сюрреалистическое представление для солдат Миранды, что пошли вместе с капитаном Дримсом к госпиталю. Страшные костры с медиками. Растерзанные и еще живые доктора, медсестры, санитары, просто сестры милосердия, лежащие на площади и в сквере госпиталя или же в его здании. Обезумевшие горожане, решившие, что кара богов пала на Миранду именно из-за медиков… Почему из-за медиков-то? Люди, что с голыми руками кидались на защищенных броней и вооруженных солдат, кидали горящие бутылки и факелы. Другие горожане, что не принимали участия в мракобесии, но теперь спешили на помощь своим единственным защитникам не только от тварей, что ждали за стеной, но и от помешавшихся соседей…

Мир сошел с ума…

Просто сошел с ума.

Тех, кто осаждал карантинный флигель, солдаты быстро перебили. Солдаты охраны чуть ли не плакали – их оттеснили к коридору с палатами, откуда на спину им бросались обезумевшие пациенты. Не все, но некоторые, которых пришлось застрелить. Лаборатория была разгромлена, склад лекарств уничтожен, все данные исследований вируса пропали.

Дримс в прямом смысле слова шел по трупам, добивая случайно уцелевших.

Сначала он отбил флигель, потом руководил зачисткой корпусов самого госпиталя, потом проверил, как добили взбунтовавшихся. А потом, уже когда посветлело небо, на выручку пришел Лавджой с солдатами и ополченцами. Наверное, еще никогда в жизни Ривс не был так счастлив видеть изуродованную одноглазую физиономию капитана.

- Мы быстрее управились, - усмехнулся Лавджой, оглядывая Ривса в обгорелой форме, болтавшейся клочьями на ногах и левом плече. Сам Дримс был черен от гари, копоти, и заляпан чужой кровью по самые уши. Ноги его украсились уже лопнувшими ожогами и свежими ранами, которые капитан нанес сам себе голенищами ботинок, что выдержали испытание огнем.

- У вас было то же самое? – устало осведомился Ривс, усаживаясь около входа в сквер госпиталя, прямо на брусчатку площади.

- Нет, и в помине. Так побузили немного, побросались на нас с камнями, ножами, да палками. Объявили, что мы душегубы, не даем им уехать из обреченного города, был один рьяный особо… Все толпу заводил, но я его снял быстренько, - Лавджой пожал плечами, протянул капитану флягу с водой. – Потом еще особо рьяных молодчиков мы постреляли, да по домам разогнали оставшихся. Объяснили, что никто их не выпустит, а если не успокоятся и нас перебьют, то кто же их защищать будет? Они задумались, поплакали, повыли, да разошлись. Мы тогда к воротам в старые кварталы к Сивиру пошли, - Лавджой тоже сделал глоток из фляги. – Я часть своих в охранение у вокзала оставил, для усиления. Там все ж склады, поезд… Сам понимаешь, - он завинтил крышку фляги, вернул ее на пояс.

Над Мирандой занимался рассвет. Солнце изнутри окрашивало серые облака розовыми и золотыми росчерками. Оба капитана устало смотрели на эту дивную красоту, поражаясь тому, что они вновь дожили до утра.

- Лэндхоуп сказал, что от тебя и Сивира донесений не поступало, но у Сивира ж ворота были… По логике-то, ему помощь была нужнее, чем тебе. Там же хватало этих проповедников, что нынче затянули песню про то, что твари болотные тоже дети Создательницы, как и мы, и дети детей не тронут. Все мы братья! И не надо их бояться… Короче, я подумал, что у тебя тут просто больничку надо отстоять от бузящих горожан, а у Сивира… Ну, не приведи Кром и Лоули, эти придурки тварей-то через ворота к нам в гости на чаек пустят? Вот и пошел я к Сивиру на помощь… Кто ж знал, что у тебя-то совсем плохо? – капитан снял каску, положил ее на колени. - Сивир тоже уже почти справился. Те совсем с ума сошли – думали, что они могут выйти, и твари их не сожрут, т.к. приняли они Тьму в сердца свои. Как я и предполагал, они уже знакомый нам бред орали. Типа, мир наш создала Создательница. Она создала Свет и Тьму. Значит, и Тьма Создательнице угодна, и боги Света все перевернули с ног на голову, вот и заставляют бояться Тьмы простых людей. А Тьма дарит покой и тишину. И если ее принять и признать, то твари не тронут, ведь они дети Тьмы и Создательницы Мира. А дети Ее должны жить в мире и согласии, - Лавджой помолчал немного, потом спросил. – Ты такой вариант бреда слышал когда-нибудь? Про подаренный покой и тишину?

- Да, - кивнул Дримс. В этот момент к ним подошел хромающий и усталый Мэйфлауэр, уселся около Дримса и заявил:

- Снимайте ботинки. Ноги осмотрю.

- Ты себя осмотреть не забудь, - посоветовал Дримс, откидывая голову на кирпичный столб, к которому крепились ворота в госпиталь.

- Меня уже перевязали, ничего страшного. Ожоги, скоро заживут. Многим повезло куда меньше, - Джулиан утер серое лицо. – Спасибо, что спасли ее.

- Всегда к твоим услугам, - криво улыбнулся Дримс.

- Кого? – немедленно осведомился Лавджой.

- Даму сердца нашего лейтенанта, - хмыкнул Ривс. Мэйфлауэр залился краской от макушки до шеи, а потом выпалил.

- Я на ней женюсь! Вот закончится все это, и женюсь!

- Лучше женись сейчас, - махнул рукой Фрейд, присаживаясь на корточки рядом с Дримсом. Он сам себя назначил телохранителем Ривса, и все это время ошивался подле начальства. Как ни странно, но рядом с ним капитану было спокойнее. – Потом мало ли что случится. Ты это, лейтенант, живи сегодня и сейчас. Завтра-то может не наступить. Вона что творится у нас.

- Да, тут я с сержантом соглашусь, - хмыкнул Лавджой, но медик уже занялся осмотром ног Дримса и предпочел ничего не ответить.

- Вам надо в часть. Я не знаю, что уцелело в госпитале, но в лазарете у нас еще должна быть мазь от ожогов. У медиков тут она кончилась. Я посылал в гарнизон за бинтами, мазью и прочим. Раненных много, но их уже перетаскивают: к нам – военных, в школу, что тут рядом, - штатских, - заявил мальчишка. – Я сейчас промою раны, но нужно их обязательно обработать. Инфекция очень любит ожоги и потом ее трудно лечить. Особенно в Миранде.

- Хорошо, я доберусь до части, - пообещал Дримс. – Что вообще с медиками?

- Плохо, - признался парень. – Многих убили. Причем врачей. Вирусологов, инфекционистов и лаборантов, что не были во флигеле – вообще всех убили. Мертв главврач госпиталя и кардиолог, он тут один был. Медсестер тоже убили многих, санитаров… Единственного нашего нейрохирурга зарубила бабища какая-то… Дура. Он же ее как раз и вылечил, а она его…

Дримс понял, чью смерть видел в самом начале свалки.

- Хирургов осталось всего двое, причем один – хуже некуда и пьет, травматолога нет… Остались в основном терапевты, да пара студентов и ординаторов, что сюда приехали. Хорошо, хоть офтальмологов и еще пары других специалистов не было в госпитале… Карантин, кажется, прорван, - констатировал Мэйфлауэр.

- Может, и нет, - поспешил его утешить Ривс. – До отделения не дошли. Но там пациенты некоторые взбесились. Хотя всю лабораторию разгромили… Из ваших пробирок могло что-то ведь и вырваться, да и данные исследований, кажется, пропали, хотя может что и уцелело… Если вы их прятали еще где.

- Без тех данных и оборудования, а главное – людей, я не смогу восстановить всю работу, - признался парень. – Данные исследований были в одном экземпляре, я ж и предположить не мог, что кто-то будет громить лабораторию, убивать медиков и нападать на военных… Мы должны выжить, а получается, что люди сами хотят убить себя и весь город… Не представляю, как теперь восстанавливать все…

- Сделай, что сможешь, - попросил Ривс.

Уставшие, обгоревшие и раненные отцы-командиры (а именно ими уже помимо воли стали Лавджой и Дримс, и, конечно же, пребывавший в части полковник Лэндхоуп) посидели, помолчали, глядя, как над городом занимается рассвет, потом Лавджой напомнил:

- Ты про проповедника собирался мне рассказать.

- Да, - кивнул Ривс, утирая грязное и потное лицо ладонью. – Я что-то подобное уже слышал. Говорили на перекрестках и площадях несколько раз. Люди собирались, слушали, но не такие толпы, - признался капитан, кивая на усыпанную трупами площадь.

- А вот тебе и раз, - хмыкнул Лавджой. – Вроде ж раньше про болезни и кару богов только горланили. Ну, слышали мы про то, что твари зла нам не хотят, просто мы их не понимаем. Теперь, получается, еще какая дрянь им в башки втемяшилась? Теперь они уже и Тьму тьмой не считают? Скоро и Сета за своего парня принимать станут? – он помолчал пару секунд и спросил. - Ты своих зачинщиков прибил?

- Главного нет. Он невестой Джулиана успел прикрыться и в толпе скрылся – паскуда. Но я его знаю. Он как раз ко мне с разговорами и лез… Я рассказывал тебе и Лэндхоупу, помнишь?

- Помню, - кивнул Лавджой.

- Это был он.

- Плохо, - констатировал одноглазый капитан.

- Плохо, - согласился Ривс. – Я его упустил в подвалах госпиталя. Ребята же с площади никого не выпускали. Сейчас здания прочесывают, он, я думаю, спрятался. Будет новых адептов собирать.

- Будет, - кивнул Лавджой. – Его адепты и у главных ворот были, мой зам их тоже упустил. Толпу мой лейтенант-то по домам отправил, хоть и пострелял немного. Он ко мне и Сивиру и подошел в итоге. Мы покумекали и решили сделать сводный взвод и под моим командованием к тебе пойти. Я охрану у ворот и вокзала усилил. Усилил патрули и к тебе пошел. Кто ж знал, что у тебя тут такое творится?

- Никто, - вяло согласился Ривс. – Надо отдать приказ патрулям и всем военным и ополченцам: как видят проповедников – стрелять на поражение сразу же.

- Согласен, - кивнул Лавджой. – Нам же терять нечего, пусть хоть нас боятся.

- Тогда я пошел в часть, а ты тут закончи… Мне еще надо Ленса в чувство привести.

- Как он? – осведомился Лавджой.

- Действовал хорошо, но он никогда не видел войны и такого светопреставления, - признался капитан. – Он никогда не знал, что цена жизни одного человека может быть выше чем цена жизни другого, поэтому был в ужасе, когда я бросил умирать одну сестру милосердия ради спасения врачей… Кстати, Мэйфлауэр, как она?

- Была жива, но к вечеру умерла бы. Обгорела вся, глаз нет, кожи тоже, повреждены мышцы и все такое. Я ее добил, - парень устало вздохнул и поднялся.

- Сам? – в один голос поразились капитаны и сержант.

- Я ж военный врач. Мне приходилось, - с этими словами мальчишка пошел прочь.

Ривс устало принялся созывать своих солдат, им на замену пришли куда более свежие люди Лавджоя и Сивира, да еще неожиданные добровольцы из числа горожан, полиции и пожарных. Постепенно к площади подтягивались медики из гарнизона, а также гражданские, чья смена была сегодня утром, или же пенсионеры-врачи вновь вспоминали свою молодость и приходили на помощь к уставшим, избитым, раненным врачам и медсестрам. Появились жрецы Крома, Пантеры, Иштар и Мальтора. Служителей Джанал постигла та же участь, что и жрецов Карены – они погибли все в Миранде. Их храм стоял запертым и лишь несколько не слишком плотно закрытых ставен иногда хлопали на ветру.

Когда уставшие солдаты побрели прочь с площади, унося свое оружие и щиты, над городом взвыла сирена – начался штурм Миранды тварями.

- Чтоб тебя! – зло пробормотал Ривс, оборачиваясь к площади. – Пилоты, за мной! Солдаты к капитану Лавджою!

- Так может, резервные сегодня выйдут заместо нас? – спросил один из солдат, что ночью дрался в отделение Ривса.

- А тварям все равно, что ты устал! Они не в курсе! – зло бросил Ривс.

- Тут раненных много! Они легкая добыча! – подбежал хромающий и спотыкающийся Мэйфлауэр.

- Часть солдат, самых измотанных и раненных, оставляем тут, - принял решение Дримс, но потом спохватился – приказывать им может только Лавджой, но тот уже был рядом и кивнул. – Остальные на стену и за мной, согласно боевому расписанию!

- Раненых немедленно убирать в здания! Стрелки, занять оборону вокруг госпиталя и школы! – гавкнул Лавджой. – Бегом! Или жизнь надоела?! Пока тут ни одного живого не останется, никому из вас укрыться не дам!!! Шевелись, раз жить хотите!

Дримс, возглавляя бегущих солдат, уже понял, что бесконечная ночь успешно перелилась в бесконечный день… Лишь бы этот день закончился, и лишь бы у людей хватило сил отбить еще и атаку тварей. Теперь Ривс не сомневался, что атаки монстров и помешательство людей взаимосвязаны, и с Мирандой на самом деле что-то не так.

5

Юная королева сидела на подоконнике в своей спальне. Над Замком начинал разгораться рассвет, окрашивая розовыми мазками редкие облака на светлеющем и обретающем цвет небе. Солнце постепенно озаряло мир, который просто перевернулся для Талинды этой ночью.

Странно… Она полагала, что после бегства из Керши уже ничто не сможет изменить ее внутренний мир. Оказалось, еще как сможет. И с этим ей тоже отныне придется жить.

Талинда положила подбородок на подтянутые к груди коленки, которые она обхватила руками, и принялась перебирать события минувшей ночи. Надо было что-то решать и что-то делать, но ее измученный разум отказывался это принимать. Она хотела просто упасть и заснуть, и проснуться лет через сто, когда все уже само собой как-то да образуется. Когда она сможет вновь надеяться стать простым человеком. К сожалению, заснуть у нее не получалось, хоть ты тресни.

Мешали события ночи.

Как она и приказала, генералу Бодлер-Тюрри передали приказ королевы явиться в ее кабинет. Он пришел немедленно. Как всегда спокойный и немного сонный неприметный человечек, который ни у кого не вызывает опасения… Винсент получил разрешение и присел на один из стульев, стоящих возле стола для совещаний, примыкающего к письменному столу королевы. Талинда несколько бесконечных мгновений смотрела на него, понимая, что она не хочет знать правду, но в то же время… в то же время, она не может прибывать в неведение и дальше.

- Винсент, вы ведь верно служили моему деду, и верно служите мне? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

- Конечно, Ваше Величество, - слегка удивился вопросу генерал.

- Значит, вы никогда не обманете меня?

- К чему эти вопросы? – он чуть шире открыл голубые глаза.

- Вы не ответили на мой вопрос.

- Нет, я никогда не обману и не предам Вас, Ваше Величество, - отчеканил он.

- Это ведь принадлежит вам? – королева разжала левую ладонь, в которой сжимала цепочку с кольцом, что принес ей Майкл. На мгновение лицо Винсента окаменело, и Талинде захотелось, чтобы он соврал. Но генерал медленно моргнул и тихо ответил:

- Да, это кольцо принадлежит мне. Где его нашли?

- На трупе няньки принца Лоуренса, - ответила девушка. – Оно зацепилось за ее одежду. Она знала или догадывалась о том, что она дает вечером Лоуренсу два вида антидепрессантов, которые должны привести к смертельному исходу, так ведь? Серотониновый синдром, не так ли?

- Да, она поняла, - кивнул Винсент. Отпираться он не собирался. То ли не планировал изначально, то ли не видел в этом смысла.

- Я хочу лишь понять, почему, Винсент? Почему? – Талинда чувствовала, как ее начинает трясти. Но трясло ее от сдерживаемых слез, не от гнева или злости. Она чуть задрала подбородок, чтоб слезы не хлынули из глаз, а остались на ресницах и за веками.

- Так приказал Ваш дедушка, - пожал плечами генерал.

- Приказал?

- Лоуренс – угроза Вашей власти, Ваше Величество. Постоянная угроза, которая стала в нынешней ситуации превращаться не просто в потенциальную угрозу, а в нечто реальное. Розми взбаламучена, люди задумываются о регенте, а регент возможен только при малолетнем правителе. Нет малолетнего короля, нет регента, - просто ответил генерал. Его нельзя было допросить при помощи ультрапентотала – у Винсента была искусственная аллергия на него, но Талинда просто знала, что сейчас он говорит правду. Только правду и ничего кроме правды.

- Но он же ребенок, - прошептала королева. – И я не раз говорила, что я его не убью. И вам запретила это делать, - слезы все же потекли горячими каплями по ее щекам.

- Приказ Его Величества был раньше, он не отменил его. Я обязан был его выполнить, - ответил генерал. – Лоуренс – постоянная и реальная угроза Вашей власти. Тем более что он – мужчина, а Вы - женщина, - лицо Бодлер-Тюрри закаменело и стало маской, было невозможно понять, что он сейчас испытывает.

- У Лоуренса нет шизофрении? – выдохнула она, вытирая слезы.

- Скорее всего, нет, но он обладает очень истеричным характером и очень избалован, что тоже может быть признаком душевного расстройства, - вновь абсолютно спокойно ответил генерал.

- Когда вы первый раз на него совершили покушение? И почему оно не удалось? – с трудом, но Талинда смогла взять себя в руки, голос ее окреп, губы почти не дрожали.

- В первый раз был яд в фруктах у бассейна, но на тарелку налетели вороны, которые все склевали, а потом умерли. Принц Лоуренс начал их бояться, - отчеканил глава РСР.

- Ночные шорохи, стрекот и хлопанье крыльев – ваша работа? – спросила Талинда, уже зная ответ.

- Да, я решил, что раз уж Его Высочество боится теперь птиц, то нужно усугубить ситуацию, тогда его сочтут больным, а больной принц не может быть наследником, - признался генерал, глядя ей прямо в глаза. - Я надеялся, что это поможет убедить Вас, Ваше Величество, объявить его больным и лишить титула наследника короны. Тогда угроза Вашей власти с этой стороны была бы сведена к минимуму.

- А цианистый калий в пирожных, которыми случайно отравился конюх? -постепенно на Талинду наваливалось все большее и большее безразличие, она уже ничего не чувствовала, она ничего не хотела знать, а спрашивала лишь потому, что она была ДОЛЖНА это делать. В душе ее вновь разверзлась бездна пустоты и отчаяния.

- Да, те пирожные предназначались Вашему кузену, Ваше Величество. Я не мог подумать, что он решит ими угостить конюха. Его Высочество вообще ни с кем и ни чем не желает делиться, тут же он решил отблагодарить конюха, выходившего его пони, - ровным голосом ответил Бодлер-Тюрри.

Талинда закрыла глаза. Она очень сильно сейчас хотела оказаться в совершенно другом месте. Где угодно, лишь бы подальше отсюда. Хоть в Миранде!

- Все остальные покушения, тоже Ваша работа? – с трудом спросила она, открыв глаза.

- Да.

- И в Замке Орла?

- Да.

- Как там-то? – девушка устало потерла глаза. Она не хотела знать ответа, но ей придется его выслушать.

- Я хорошо заплатил одному местному, потом пришлось его ликвидировать, чтобы обрубить все концы, - ответил Винсент.

- О, боги Света! – воскликнула Талинда. – Но как так можно?!

- Это приказ и воля Его Величества. Воля Вашего деда должна быть исполнена, - вновь просто ответил генерал. – Поверьте, Ваше Величество, я предан Вам всей душой, но Ваш дед мне передал этот приказ, зная, что Вы можете не согласиться с тем, что принц Лоуренс должен умереть.

- Подождите… - прошептала королева. – Когда дедушка это сделал? Когда выяснилось, что я жива и на базе на Розовом перевале? Почему он решил, что я могу ослушаться его приказа?

- Потому что Его Величество прекрасно Вас знал. Он изначально видел в Вас сильного правителя Розми, но он полагал, что Вам еще необходимо многому научиться, в том числе и жестокости, которая необходима любому правителю в умеренном количестве, - отчеканил генерал.

- Тогда почему же было не убить Лоуренса до моего прилета?! – воскликнула королева, глаза ее вновь наполнились слезами. – Это же не логично, оставлять на потом дело, которое можно сделать сейчас, пока я не начала вставлять палки в колеса! Если дед знал меня так хорошо, что предполагал, что я откажусь убить кузена, особенно после гибели всей семьи…

Талинда осеклась.

Она начала подозревать, что с гибелью ее семьи все не так уж и просто, и что это мог организовать ее дед, но в этот момент, истина поразила ее, как гром среди ясного неба, как бы банально это не звучало. Девушка медленно откинулась на спинку кресла, зажала рот ладонью, а потом прошептала:

- Все логично… Сразу же после гибели всей королевской семьи не мог погибнуть еще и чудом выживший принц, о том, что он выжил, дедушка был вынужден сообщить – что жива еще и я, он сомневался… - догадалась она. - Гибель итак была странной, если хорошенько подумать, то она вызывала много подозрений, а тут бы еще и несчастный случай с Лоуренсом. Решили бы, что это я убила семью и кузена… А дед не мог допустить, чтобы моя власть пошатнулась… Винсент, скажите мне в конец концов правду: это дед убил всю свою семью? – прямо спросила Талинда; в груди у нее что-то заболело, жестокий спазм схватил горло, а по затылку начала расползаться дикая боль. Девушка уже знала ответ. Генерал опустил глаза, пожевал губу, что с ним почти не случалось, потом вновь взглянул в глаза королеве и произнес:

- Да, Ваше Величество. Вашу семью убил я по приказу Вашего деда, Его Величества Джонатана II. Принц Джеффри погиб же без моего участия, но у меня был приказ убить и его, если он вдруг объявится.

Мир Талинды рухнул.

Все… Все погибли по приказу ее деда. Ее любимого дедушки… Который решил, что править страной способна лишь его внучка… Дед убил собственных детей, внуков, правнуков, братьев и кузенов, племянников и племянниц. Он убил всех! Лоуренс выжил чудом…

Говорили, что кровь текла из дверей зала рекой по коридору. Говорили, что стены, потолок, пол, все было забрызгано кровью и мозгами ее семьи. И посреди этого ужаса раздался плач ребенка…

- Почему? – прохрипела Талинда. Руки ее тряслись, но глаза были сухими, словно это и не она плакала несколько минут назад.

- Только Вы способны править, только Вы сможете управлять Розми, никто из Ваших дядей не был на это способен. Я полностью разделял мнение Вашего дедушки, - ответил генерал, видя, как помертвело лицо королевы, превращаясь в осунувшуюся белоснежную маску, чуть ли не в лицо покойника. В этот миг она умирала вместе со своей семьей.

- Почему вы не добили Лоуренса тогда? – прошептала она.

- Не успел. Охрана и прислуга уже сбежалась.

- Но ведь потом перебили всех Арено, арестовали еще других людей, которых до сих пор держат в тюрьмах… Арено были моими родственниками и… Они не несли угрозы… - трясущейся рукой девушка дотронулась до лба, словно бы это могло снять боль.

- Несли, - твердо ответил Винсент. – Они были душой созревающего заговора, который мы сумели таким образом предотвратить. Остальные же заговорщики нейтрализованы. Даже по выходу из тюрьмы, они должны надолго усвоить урок. Мы с Его Величеством надеялись таким образом обеспечить Вам спокойное правление в течение первых нескольких лет, которые наиболее опасны для правителя, - он верил в то, что был прав, он не сомневался, не сожалел.

- Но заговор все равно есть, - покачала она головой.

- Да, к сожалению, но заговоры были и будут всегда, - ответил Винсент.

- Это все слишком чудовищно, - прошептала Талинда. – Слишком.

- Ваше Величество, что меня ждет? Я приму покорно любое Ваше решение, - признался Винсент.

- Что ждет? – она в недоумении уставилась на него. – Не знаю… Мне надо все осознать и понять, - голос ее стал совсем тихим. - Идите к себе и не покидайте Замок Королей. Никто ничего не знает. Когда я решу, я вам сообщу.

- Как прикажете, Ваше Величество.

С этими словами генерал поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Захлопнулась дверь. Талинда осталась совершенно одна.

Она так и не поняла, сколько времени она просидела в кресле, не шелохнувшись, потом встала и тоже вышла из комнаты…

Все, что ей рассказал генерал Бодлер-Тюрри было слишком чудовищным, чтобы быть ложью, и слишком страшным, чтобы быть правдой, но она ему верила… Она верила в рассказ Винсента, как верила и ему самому, несмотря на весь ужас его слов, но как ей теперь общаться с ним? Как она может оставить безнаказанным человека, убившего всю ее семью? Пусть он делал это по приказу деда…

Дедушка… Человек, которого юная королева любила больше всех остальных людей на всей планете, оказался еще большим чудовищем, чем она могла себе представить! Но сделал он это потому, что любил ее… Это ради нее… Из-за нее умерла вся ее семья, были уничтожены все Арено, сгинули в тюрьмах или же до сих пор томятся в застенках десятки ни в чем не повинных людей. Ее дед – жестокий кровавый тиран, устлавший трупами ее дорогу к трону, стоящему на грудах костей… О, она вполне достойна сама стать богиней Зла и Тьмы! Сет бы принял ее с распростертыми объятиями!..

Это все из-за нее… Все…

И ей отныне с этим придется жить.

Наконец-то горячие слезы обожгли глаза королевы.

Она беззвучно плакала, сжавшись в комочек на подоконнике, а под ногами за окном пробуждался Замок. На кухню спешили заспанные помощники поваров, посудомойки и кухарки – им надо было приготовить завтрак для прислуги, что должна была заполнить просторную столовую при кухне через час. В жилых корпусах прислуги у горничных и лакеев звонили будильники, возвещая о начале их долгого рабочего дня. Сменялись караулы на стене Замка, а псари несли своим подопечным корм. Просыпались и фыркали в стойлах кони, а под потолком конюшен на ароматном сене потягивались дворовые кошки, удачно поохотившиеся минувшей ночью. Они заканчивали свой утренний туалет и собирались вздремнуть пару часиков, пока под крышей не станет слишком жарко.

Замок жил своей жизнью. А на подоконнике одного из окон сидела еще совсем юная властительница Замка и всей Розми и горько рыдала, понимая, что ничего уже не будет как прежде.