Безмолвные тени Раминара

Никогда бы не подумала, что буду с такой тщательностью вникать в процедуру программирования нейроскана. Для меня прибор всегда ассоциировался с инструментом, в использовании которого нужно точно следовать инструкции. Отсюда взял — туда положи. Как-то так. А вот теперь сижу, разгадывая принципы построения логических цепей, потому что очень не хочется ошибиться.

У меня остался всего один стартовый фрагмент, а начинать с него нерационально. Ситуация явно вырванная из контекста воспоминаний, плюс хотелось бы знать, каковы её причины, а не только следствия.

Полдня потратила на поиски вероятностных точек, воспоминания в которых должны быть на-а-амного более ранними. Сделала несколько засечек и вот теперь терзаюсь смутными сомнениями. Должны — ещё не значит обязаны. А вдруг ошибка? И какую из трёх получившихся маркерных точек выбрать?

Две, кстати, очень подозрительные. Да, с высоким уровнем эмоциональной окраски — там такие всплески отмечены! Ух! Но. Если верить хронометру, то обе зашкаливают за двести лет. Столько не живут! Люди, по крайней мере. Как насчёт пришельцев, я не в курсе, но очень сомневаюсь, что их хватает на подобные сроки. Наверное, какой-то глюк в программе расчёта, значит, брать их не стоит. Пока.

Последняя более реальная — восемьдесят. Плюс-минус лет пять, а то и десять. Но это уже хоть что-то, похожее на правду. Относительно, конечно.

Ну, что? Решила? Тогда вперёд. То есть — назад, в прошлое Эда.

Отработанным движением вкалываю в загривок псу снотворное и готовлю оборудование. Пока мне везёт. София, удостоверившись в том, что её ранние уходы с работы остаются безнаказанными, да ещё и поощряются с моей стороны, перестала опасаться и с лёгкостью перекладывает на меня большую часть лабораторных задач. А я… Ну а я только рада. Мне не трудно сделать всё быстро, зато я получаю время. Драгоценное время, которое не хочу терять! Нейроскан тоже не тратит его даром, быстро отыскивая намеченный фрагмент. Уже привычный цветовой шум, создаваемый прибором, рвётся яркими всполохами и складывается в размытое изображение, границы которого то совсем расплываются, то становятся чётче, словно человек, глазами которого я смотрю, старается сфокусироваться, и у него это не слишком получается.

Пара таких попыток, шумный вдох, веки наполовину опускаются, Однако это действие не мешает понять, что положение тела меняется: размытые контуры смещаются относительно прежних позиций.

— Да что ж такое! — окутывает меня раздражённый голос. Невнятный, заплетающийся — словно язык и голосовые связки не желают слушаться своего хозяина.

— Ты слишком торопишься, — приходит на помощь ещё один. — К новому организму нужно привыкнуть. У него несколько иные параметры восприятия.

— Я заметил.

Глаза вновь приоткрываются, и мир вокруг меняется. Предметы наполняются объёмом, пространство — глубиной. Теперь становится понятно, что буквально в паре шагов, напротив, стоит, изучающе всматриваясь в сидящего на кушетке Эда, мужчина: смуглый, очень коротко, почти под ноль стриженный, монголоидного типа в светлом сиреневом комбинезоне.

— Перенос прошёл нормально? — голос пилота наконец-то обретает знакомые интонации, а глаза всматриваются в узкие щёлочки тёмных глаз монгола.

— А я тебе говорил, что ты зря переживаешь. Абсолютно никаких проблем, — констатирует тот. — Симбионт у тебя отличный, без органических дефектов. Реат сработал даже быстрее, чем обычно, так что всё произошло буквально за считаные секунды.

Громоздкая фигура разворачивается вполоборота, деловито вынимая из подставки тусклый синий кристалл размером с ладонь. Несколько секунд взгляд Эдера фиксируется на необычном камне, а потом уходит чуть в сторону, замирая на зелёном человечке, сидящем в кресле совсем рядом.

Широко раскрытые глаза, жуткие в своей неподвижности. Голова, безвольно склонённая чуть в сторону. Расслабленное тело и свисающая длинная рука, почти достающая пола.

Ужас. Несмотря на то, что я — биолог и, в общем-то, к смерти отношусь спокойно, видеть подобное мне неприятно.

— Не надо на себя так смотреть! — словно откуда-то издалека, насмешливо фыркает монгол, и перед глазами возникает серебристая ткань, опускающаяся вниз мягкой волной и скрывающая под собой зелёное тело. — Каждый раз одно и то же! Инструктируешь вас, готовишь, а что в итоге? — продолжает нотацию. — Начинает надоедать, честное слово!

— Можно подумать, ты на себя среагировал иначе, — хрипло выдыхает Эд.

— Даже не взглянул, — гордо заявляет психологически устойчивый тип. — Так, посмотрим… — Он упирается ладонями в плечи пилота, наклоняясь и заглядывая в глаза.

Яркая вспышка, заставляющая зажмуриться. Резкий звук, а может и ещё что-то, потому что тело непроизвольно дёргается.

— Шерат, прекрати! — Эдер сильным движением отталкивает нависшую над ним фигуру. — Ты что творишь?

— Нормальные рефлексы запускаю, — самодовольная ухмылка и стратегическое отступление на пару шагов. — Встать сможешь? Идти?

— Смогу, — бурчание в ответ и резкое движение вверх, с разворотом в сторону. Эдакая демонстрация возможностей.

— Комбинезон не забудь надеть, — ценное указание за спиной и тёмно-синий свёрток, упавший на кушетку. — У тебя три дня на адаптацию. Отсеки для тренировок я тебе показывал. Симулятор найдёшь там же. Постарайся максимально освоиться, потому что потом будет не до этого. Капитан сказал, что не возьмёт другого пилота, значит, без тебя вся работа стоит на месте!

— Я его об этом не просил.

Эд, присев на кушетку, натягивает одежду на тело, и мне опять приходится деликатно прикрывать глаза, потому как нижнего белья на нём нет и не было априори.

— Друзей и начальство не выбирают, — наставительно выдаёт Шерат. — Так что топай к себе и не занимай мою лабораторию. У меня сегодня ещё один претендент на ассимиляцию.

— Ратнал? — коротко уточняет Эд.

Монгол бросает на него хитрый взгляд из-под густых бровей, одновременно устанавливая на подставку новый кристалл. Почти прозрачный, с лёгким дымчатым переливом.

— В курсе, да? Можете считать, что у вас общий день рождения.

Выйти в коридор Эдер не успевает. Вернее, нейроскан решает, что показал мне достаточно, деловито перейдя к поиску нового эпизода.

Так-так. Я удивлена увиденным? Прислушиваюсь к ощущениям. Не-а. Чего-то в этом роде я и ожидала. Даже смешно становится от предсказуемости событий. Теперь просто интересно: что же дальше?

А дальше Эд, быстро идущий по неширокому коридору с мигающим красноватым освещением, резко свернув в одно из боковых ответвлений, практически врезается в крупную фигуру, затянутую в чёрный комбинезон.

— Наконец-то! Почему так долго? — разворачивается к нему лицом кареглазый мужчина с каштановыми волосами, в котором я без труда узнаю своего отца. Совсем молодого, лет двадцати, но с тем же цепким взглядом, от которого становится не по себе.

Вот только ответ неожиданно звучит с совершенно другой стороны:

— Потому что кто-то за целый цикл так и не приспособился к физиологическим биоритмам, — из-за спины моего отца появляется ещё один субъект блондинистой наружности.

— Ратнал, — в голосе отца явное предупреждение, — я тебя не звал.

— А меня не надо звать, — округляются зелёные глаза. — Я сам прихожу. И ухожу.

Исчезнуть успевает вовремя — удар с разворота, который ему предназначался, цели не достигает.

— Нет, ну это уже ни в какие рамки!.. — возмущается папа. — Совсем распоясался!

— Не обращай внимания, кэп. Просто твоему брату не хватает деятельности, слишком всё спокойно, размеренно и предсказуемо, — Эдер вслед за моим отцом перемещается внутрь проёма, ведущего внутрь дискообразного корабля, и удобно устраивается в одном из кресел. — И его службе безопасности совершенно нечем заниматься, — добавляет, извлекая из раскрывшейся панели шлем и аккуратно надевая его на голову. — Уверен, случится что-нибудь из ряда вон выходящее — и всё встанет на свои места.

— Ты бы поаккуратнее с желаниями, — отец исчезает из поля зрения, скрытый непрозрачным визором. Остаётся только его голос с ощутимо сердитыми интонациями. — Не нужны нам сейчас проблемы.

Вот-вот. Я о том же подумала, только в более земных выражениях. Накаркает ведь…

Тем временем, темнота внутри шлема сменяется схематичной моделью планетарной системы. Красное солнце-карлик и четыре планеты, эллиптические орбиты которых в некоторых точках даже пересекаются — так близко подходят к звезде.

— Сначала на Раминар? — интересуется Эд, непонятным мне способом визуализируя маршрут от яркой точки, лежащей за пределами системы, к одной из планет.

— Да. Как обычно, заберём кристаллы со второго прииска, — подтверждает капитан. — А потом сразу формируй синхро-канал в систему Элдери. Времени совсем не остаётся.

— На Ланс? — удивляется Эдер. Даже вносить данные в полётную траекторию на миг перестаёт. — Зачем нам в империю?

— Подвернулся шанс получить приол, — опережая капитана, мечтательно тянет тенор, — в качестве компенсации за услугу, так сказать, — короткий смешок, который он пытается замаскировать кашлем.

— Если мы успеем и всё пройдёт удачно, — не стал сердиться бас, — поставки могут стать регулярными. Да и в любом случае, лансиане в роли союзников нам не помешают. А тут — такая прекрасная возможность! Я её упускать не собираюсь. [3]

Скорее всего, планы реализовались в полном объёме, тихо, мирно и без эксцессов, потому что, если конечно верить временному счётчику, нейроскан одним махом пропускает несколько лет, выкинув меня в диковинный ночной пейзаж неизвестной планеты. Такой необычной, что я аж задыхаюсь от изумления.

Глубокая синева атмосферы, уходящая к тёмному горизонту. Вздыбленная кольцевыми образованиями ультрамариновая почва, словно подземные волны застыли в своём движении вверх. Редкие чёрные громады камней, стремящиеся вылезти из-под земли. Непонятные воронкообразные структуры, как гигантские ушные раковины, тянущиеся к звёздному небу. А под ногами мелкие, похрустывающие при каждом шаге, бело-голубые кристаллы, обильно покрывающие неровную поверхность.

— Эдер, не отставай! — предупредительный оклик заставляет мужчину развернуться.

В поле зрения появляются фигуры в серебристых скафандрах и с защитными масками на лицах. Шестеро путешественников бредут сквозь всё это хаотичное нагромождение к ещё более впечатляющему природному образованию. Огромному, уходящему ввысь монолиту. Полупрозрачному, слепленному из массы клиновидных кристаллов. Ослепляющему отражённым светом звёзд и лучами фонарей, горящих в руках приближающихся к нему пришельцев.

Ещё пара минут, и, догнав попутчиков, пилот оказывается внутри этого завораживающего нагромождения кристаллических структур. Прямых и наклонных. Узких и широких. Идеально ровных и уродливо неправильных. Разных и в то же время — одинаковых. Заострённых. Полупрозрачных. Сверкающих маслянистыми гранями. С каким-то непонятным клубящимся туманом внутри.

Достигнув центра скопления, группа останавливается.

— Басан! — раздаётся приветственный возглас, и взгляд Эдера выхватывает ещё одну фигуру, вышедшую навстречу. — Я уж решил, что вы заблудились!

— Вот ещё! — хрипло смеётся капитан. — Просто приземлиться пришлось чуть дальше, чем обычно. Что у вас тут произошло?

— Новый краст поднялся, — радостно извещает его пришелец и мечтательно закатывает глаза к тёмному небу. — Можно ещё один прииск организовывать, там такие друзы реатов!

— Правда? — приятное удивление сквозит в голосе моего отца. — Я пришлю рабочих. А с этого всё собрали?

— Да, практически, — собеседник отступает чуть в сторону, позволяя увидеть стоящие у его ног прямоугольные ящики. — На всякий случай проведём ещё одно сканирование, чтобы убедиться в этом окончательно, и займёмся разработкой нового месторождения.

Капитан опускается на колени, осторожно приоткрывает крышку и заглядывает внутрь одного из контейнеров. Эдер тактично отступает в сторону, чтобы не мешать, тем самым лишает меня возможности рассмотреть содержимое. Хотя мне и так понятно, что там находится. К тому же то, что нас окружает, интересует меня ничуть не меньше. Как и пилота, впрочем. Эд скользит взглядом по гладким поверхностям, пытаясь что-то рассмотреть. Он даже делает шаг ближе, всматриваясь в туманную глубину камня. А там…

Там, в мутном пространстве, лихорадочно пульсирует тёмный сгусток, придвигается ближе и снова удаляется, разрастается, разрываясь на мелкие фрагменты, и вновь сливается в единое целое. Резкий рывок вперёд, и призрачная масса впечатывается в грань кристалла, заставляя Эдера непроизвольно отступить.

— Что это? — потрясённо выдавливает пилот.

— Тени, — пожимает плечами фигура моего отца, поднимаясь на ноги и коротко взглянув на предмет вопроса.

— Они живые? — не успокаивается Эд.

— Какое там! — смеётся Ратнал, успевший приблизиться к беседующим. — Просто иллюзия, обман. Смотри.

Коротким замахом руки он ударяет по ближайшему отростку, и в атмосфере повисает переливчатый звон, стихающий по мере того, как кристалл осыпается мельчайшими осколками ему под ноги.

Действительно, внутри — пусто. Ни малейшего намёка на остатки того, что несколько минут назад двигалось и пыталось вырваться на свободу.

— Миражи? — уточняет Эдер, рассматривая соседние, оставшиеся целыми структуры, биение теней в которых остаётся столь же явным.

— Сказали же тебе! — раздражённо фыркает дядя. — Прям земной Фома неверующий!

— А чего ты хочешь? Столько раз летать на Раминар, и первый раз выйти на поверхность, — смягчает насмешку спокойный голос капитана. — В этом облике, — уточняет. — Свои впечатления припомни. И вообще, — в голосе появляется недовольство, — перестань разбивать кристаллы.

— Это же не реаты! — беспечно фыркает Ратнал. — Простые камни.

— Камни, да, — тихо соглашается капитан. — Кстати! Ты обратил внимание, что до ассимиляции этих теней никто не замечал?

— Ну и что? — беспечно отмахивается мой дядя. — Просто строение органа зрения иное, вот и воспринимаем другие диапазоны волн. Я, например, прозрачности вообще не помню!

— Ну да, возможно, — отец задумчиво всматривается в мутный силуэт, возникший в ближайшем кристалле. — Так, — решительно отрывается от созерцания. — Берём контейнеры и топаем к диску. Живо! — усиливает приказ недвусмысленным взглядом в сторону сопровождающих, лениво прохаживающихся по относительно свободному участку.

Уже выходя из краста, Эдер неожиданно решает продолжить дискуссию:

— А если не разбить, а срезать? Так, как мы делаем с реатами. Тогда тень останется внутри?

Идущий чуть впереди, Ратнал даже останавливается, оглядываясь на любопытного субъекта.

— Э-м-м… — его зелёные глаза смотрят с недоумением. — Не знаю. Не пробовал.

Капитан тоже притормаживает. Видимо, идея кажется ему любопытной.

— Сделай, — даёт разрешение. — Интересно.

Через секунду тонкий луч аккуратно отделяет небольшой фрагмент камня от его основания. Рука в перчатке ловко ловит падающий кусочек и сжимает в пальцах, и Ратнал триумфально демонстрирует полное отсутствие иллюзорного объекта внутри.

— Пусто!

— Странно, — очень тихо бормочет Эд. Только я его слышу.

Изображение резко дёргается, рвётся, словно нейроскан пытается перейти к поиску, а потом, передумав, возвращает почти ту же самую картинку. Почти. Потому что группа на той же равнине, но уже на подходе к дискоиду, а багровое восходящее солнце пронзает окружающее пространство красными лучами, отчего синие краски планеты приобретают фиолетовый оттенок.

— Стартуем, — вяло приказывает капитан, едва все загружаются внутрь корабля. — Ратнал, — в голосе — лёгкое удивление, — ты зачем кристалл с собой притащил?

Мне не видно, что происходит за спиной, тем более что Эдер в этот момент натягивает шлем, а вот звук слышен прекрасно.

— Красивый, — короткий смешок в ответ. — Он, кстати и не голубой вовсе, а жёлтый. Заметил?

— Нет, — теряется бас. — Покажи.

Наверное, Ратнал выполнил его просьбу, но мнения отца я не слышу — больше они не разговаривают. Редкие, почти ничего не значащие фразы не в счёт. Эд тем временем за считаные минуты выводит диск на орбиту, и наблюдать за его действиями необычайно занятно. Как и формирующейся на экране в его шлеме картиной удаляющейся поверхности, а затем и стремительно уменьшающейся в размерах планеты. Ещё немного, и она совсем исчезает, а на смену черноте космоса приходит серая мгла, в которой всё чётче вырисовывается слепящая белая спираль.

Ух ты! Я её уже видела!

В ушах негромкий перезвон разбивающегося хрусталя. Яркая вспышка. И темнота, потому что изображение в шлеме резко гаснет, на мгновение появляется и снова исчезает.

— Уходи! — резкий приказ. — Эдер, уходи в канал! Немедленно!

— Дихол! — едва слышное шипение в ответ. Через секунду картинка возвращается, но даже мне понятно, что уровень энергии на показаниях его приборов практически нулевой. — Не могу! — уже громче подтверждает пилот мои выводы. — Не хватает энергии для стабилизации!

То, что происходит дальше, мне тоже знакомо. Только если при первом просмотре я так ничего и не поняла, то вот теперь всё как раз предельно ясно. Мой дядя разбил-таки этот злосчастный камень, который прихватил с собой с планеты. А это привело к тому, что корабль почти лишился энергии. Любопытный кристалл…

Как на грех, на сём моменте всё интересное благополучно заканчивается. Эд оказывается лежащим в своей каюте — я вижу, как, закинув ногу на ногу, он созерцает радужные переливы на потолке. Вот и что прибор в этом нашёл?

«Внимание пилотам! — неожиданно ударяет по барабанным перепонкам низкий голос, разрывая такую приятную тишину. И не просто так, а снова окутывает звуком, словно говорящий находится прямо у меня в голове. — Прибытие в полётный ангар, срочно! Все корабли — на Раминар. Патрульные диски остаются на орбите, для остальных — экстренная эвакуация персонала. При приземлении быть предельно внимательными!»

Сообщение оказывается неожиданным не только для меня, но и для Эдера, который дослушивает его, уже стремительно перемещаясь по широкому коридору среди своих собратьев.

— Что случилось? — в дискоид пилот вбегает практически одновременно с моим дядей и мгновенно оказывается в своём кресле, вновь лишая меня возможности посмотреть на то, что происходит внутри корабля.

— Три прииска взорваны, — чувствуется, как тяжело сдерживать эмоции моему отцу. Он, по всей видимости, давно ждёт остальных. — Много пострадавших и… — замолкает на минуту. — Чушь какая-то! — ругается всё-таки. — Ратнал! Что за розыгрыш?

— Я причём? — озадаченный голос в ответ. — Первый раз вижу подобное. Может это атмосферные возмущения?

— Ага, — язвительно соглашается капитан. — Материализовавшаяся взрывная волна, которая никак не хочет исчезать, да ещё и целенаправленно уничтожает движущиеся объекты. Ты всех предупредил, чтобы не покидали укрытий, пока мы не прилетим?

Похоже, мои родственнички изучают какую-то видеозапись. Эх! Почему я в памяти Эда, а не дяди или отца?! Хотя здесь тоже есть на что посмотреть. Приближающаяся планета на этот раз хорошо освещена, и на её поверхности смешиваются причудливой палитрой синий, сиреневый и фиолетовый цвета.

— Всех, — тем временем спокойно подтверждает Ратнал. — Знаешь, чего я не могу понять? — в голосе ощутимое недоумение. — Почему в районах, где не было взрывов, наблюдаются аналогичные явления? Допустим, разрушение крастов спровоцировало энергетические всплески, аналогичные тому, который произошел, когда я разбил кристалл на дискоиде. Но это же локальное явление! Оно не должно распространятся так далеко и затрагивать целые и невредимые структуры!

— Забываешь, что от взрывов разрушились одновременно все типы кристаллов. И реаты, в том числе. А в этом случае могло произойти что угодно. Хотя бы — цепная реакция. Мы же не проверяли, какими могут стать последствия. Да никому и в голову не пришло ставить подобных опытов!

— Согласен, — не рискует спорить дядя, — но тогда какая связь между энергетическими потоками и тем, что мы видим?

— На месте разберёмся, — обещает отец и напоминает: — Ты лучше подумай, как будешь выяснять, кому нам сказать спасибо за столь «весёленькое» событие! — голос становится злым. — Куда вся твоя служба безопасности смотрела?! Надеюсь, убеждать меня в том, что взрывы случайны, не будешь?

Спасает Ратнала от продолжения выговора предупреждение Эда:

— Кэп, мы на высокой орбите. Дискоиды готовы к приземлению.

— По два диска на посадку к каждому прииску, третий патрульный координирует и обеспечивает прикрытие, — немедленно следует жёсткий приказ. — Применять оружие по обстоятельствам. Защиту активировать максимально. После загрузки уходить сразу, никого не ждать! Эдер, мы забираем с шестого, — уже мягче и спокойнее. — Если там кто-нибудь уцелел, конечно, — добавляет совсем тихо.

И всё бы ничего, если бы не эта последняя фраза. Даже мне становится не по себе.

Понятия не имею, как синхронизирует свои действия Эд с пилотом второго диска, который движется с нами рядом. Вслух он ничего не говорит. Но тем не менее оба корабля практически одновременно касаются поверхности, замирая буквально в нескольких метрах от искорёженных контуров гигантского кристаллического образования.

Пространство вокруг на удивление спокойно. Тихо. Мирно. Ничего страшного.

— Эдер, мы выходим. Держи связь, наблюдай и будь готов стартовать немедленно, — слышу инструкцию.

— Есть, кэп, — короткий ответ и пристальное внимание к серебристым фигурам, появившимся на поверхности, ослепляющей сиреневыми бликами.

Осторожно продвигаясь внутрь, постепенно они совсем исчезают из вида. В наушниках остаётся чьё-то тяжёлое дыхание, краткие предупреждения и отрывистые фразы на разные голоса, из которых становится понятно, что разрушения колоссальные. Как и то, что погибших намного больше, чем выживших.

В одну секунду ситуация меняется.

Чей-то крик. Резкий хлопок. Световые вспышки в глубине массива. И переплетение голосов, отчего понять, кто именно говорит, невозможно.

— Защита!… Не помогает она!… Боевыми давай!… Вместе!… Осторожно, слева!… Прикройте их!… Уходим, уходим! Быстро!

Но самое жуткое происходит над разрушенным крастом.

С почвы в воздух взлетают мельчайшие кристаллы, роятся, словно снежинки, поблёскивая гранями и смешиваясь в хаотичном движении. А между ними начинает клубиться фиолетовый туман. И к тому моменту, как спасательный отряд появляется в пределах видимости, перед дискоидами образуется практически стена, стремящаяся захватить их в кольцо и перекрыть сверху.

Не представляю, как пилоту удаётся сохранять спокойствие в такой обстановке. У меня уже и руки дрожат, и сердце стучит как сумасшедшее!

Едва дождавшись своих пассажиров, Эд поднимает диск с поверхности, уводя его в сторону от наступающей субстанции; вот только пространства для движения у него всё меньше, как и у второго корабля, впрочем. Проигрывают они с разгромным счётом! И дело вовсе не в скоростях. Просто за это время стена перестала быть цельной, и фиолетовая дымка начала распространяться в атмосфере. Пока ещё сгущениями, потоками, однако пилоты вынуждены виртуозно маневрировать между ними, избегая контакта с подозрительной субстанцией.

В наушниках совсем тихо: видимо, все замерли, опасаясь помешать. И только когда на пути встаёт новая призрачная стена, отец не выдерживает:

— Вверх!

Предупреждение опаздывает. Эдер успевает уйти в практически вертикальное пике, а вот второй диск, повернув горизонтально, задевает ребром кристаллическую преграду и теряет скорость, снижаясь и размашисто врезаясь в «ушастые» воронковидные образования. Несмотря на то, что мы стремительно набираем высоту, на боковом экране остаётся запечатлённым место трагедии, медленно заволакивающееся фиолетовым туманом.

Я настолько вжилась в происходящее, что переход в режим поиска словно вырывает меня из реальности. Перевожу дыхание, восстанавливая душевное равновесие. Господи! Стресс-то какой!

Понятно, почему нейроскан так долго не хотел уходить с этого фрагмента. Столько эмоций! Ой!

Ну да. Это я о времени вспомнила. Напряглась и… расслабилась, увидев не самые страшные цифры. Однако прибор всё-таки предпочла выключить. Не как в прошлый раз, за секунды «до», около получаса можно было бы работать совершенно спокойно. Вот только, с подобными воспоминаниями, — хватит ли на это времени? Слишком они стали длинными. К тому же, у меня ещё два дня, то есть ночи, впереди. Успею.

Успею?

Как бы теперь донести эту гениальную идею до нейроскана, который категорически отказывается выдавать на просмотр коротенькие фрагменты! А вновь возвращаться к ручному управлению глупо. Вот и остаётся — надеяться. И смотреть.

— Двенадцать случаев нападений на орбитальные патрульные дискоиды и десять — на транспортные. Выживших нет. Три разведгруппы, отправленные на планету, пропали без вести. Шесть беспилотных дисков, направленных для сбора информации, исчезли бесследно. Уничтожены две базовые станции в самой системе, — хмуро перечисляет мой отец, сидя за огромным столом, похожим по форме на амёбу. — С учётом погибших на взорванных приисках, за этот месяц мы потеряли техники и старков больше, чем за предыдущие десять лет!

Тяжёлое молчание повисает среди сидящих с ним рядом. Серьёзная сосредоточенность на лицах, решительность в глазах и напряжённость поз.

— Лоет! — капитан привлекает внимание, заставляя одного из субъектов поднять голову. — Твоей группе удалось что-нибудь выяснить?

— Пока немногое, — нервным движением руки мужчина взъерошивает короткие рыжие волосы. — Очень трудно делать выводы, основываясь на отрывочных сведениях, которые к нам поступают.

— И всё же? — в голосе прорывается нетерпение.

— Похоже, что активация реатов при взрывах, — начинает объяснять Лоет, — спровоцировала формирование микроканалов. Очень необычных, связывающих наше пространство с другим. Лучше, наверное, называть их микропорталами, но доказать пока трудно. Ни к одному из них мы не можем даже приблизиться, чтобы изучить. Как-то так, — заканчивает, беспомощно разводя руками.

— А что за фиолетовая дымка? — прищуриваются карие глаза.

— Сам бы хотел это знать, — судорожно выдыхает рыжеволосый. — Единственная запись прямого контакта с ней, которую успел передать один из исследовательских зондов, почти ничего не объясняет. Скорее расширяет круг вопросов.

В центре стола появляется объёмная проекция — стремительно влетающая в плотный туманный сгусток маленькая полусфера. Несколько секунд очертания ещё просматриваются, а потом она просто исчезает. Медленно, необратимо, словно её разъедает кислотой.

— Второй зонд разрушился аналогично, — слышно негромкое пояснение. — Мы, конечно, получили некоторые параметры этой субстанции, но они настолько необычны… — Лоет качает головой в недоумении.

— Чем именно? — продолжается допрос.

— У «тумана» нет ни физических, ни химических характеристик. Ни плотности, ни температуры, ни молекулярного состава. Он существует только на уровне квантовых флуктуаций, причём иного измерения. При соприкосновении с ним материя дестабилизируется, превращаясь в чистую энергию, которая потом исчезает бесследно.

— Допустим, что это простой эффект взаимодействия, — вступает в диалог ещё один голос. Взгляд Эда останавливается на моём дяде. Опираясь локтями на стол, сцепив пальцы в замок и опустив на них голову, тот неторопливо излагает своё видение ситуации: — Тогда как объяснить тот факт, что сразу после диверсии туман уничтожал только то, что неосторожно в него попадало: в первые дни нападал исключительно на объекты вблизи крастов, потом перешёл к активному поиску на всей планете, а сейчас ведёт на нас целенаправленную охоту!

— Хочешь, чтобы я озвучит это вслух?! — раздражённо фыркает рыжий субъект. — Изволь. Он — разумный. И очень агрессивный по отношению ко всему материальному.

— Если это действительно иная форма жизни, — поднимает брови капитан, — нужно устанавливать контакт, пока противостояние не привело к катастрофическим последствиям. А раз физическое взаимодействие исключается, значит, нужны иные способы. Идеи на этот счёт имеются?

— Можно поиграть разными диапазонами частот, — вносит предложение незнакомый мне голубоглазый мужчина, убрав упавшую на глаза русую прядку. — Проблема только в кодировке сигнала.

— С этим мы поможем, если в наличии будет хотя бы минимальный набор волновых характеристик, которые испускает эта туманная субстанция, — подключается к обсуждению ещё один шатен.

— Лоет? — отец вопросительно смотрит на скептическую физиономию рыжего типа.

— По-моему, всё это бессмысленно, — качает головой тот. — Нет, разумеется, я представлю все имеющиеся данные, но нужно искать способы защиты, а не общения. Мы слишком разные, — пытается объяснить. — Даже у существ, подобных нам, восприятие и менталитет очень сильно варьируют, а тут вообще невесть что. Можем друг друга не понять.

— Одно другого не исключает, — соглашается с его логикой капитан. — Займёшься?

В ответ получает специфическую мимику и жестикуляцию, которые, наверное, можно озвучить как: «А есть варианты?».

— Хорошо, — взгляд карих глаз возвращается к обзору сидящих за столом. — До тех пор, пока не устранена угроза, всем службам действовать с предельным вниманием и осторожностью! Количество полётов снижаем до минимума. Для уменьшения риска «Треон» займёт новую, более удалённую от планеты орбиту. Те, кто свободны от своих прямых обязанностей, могут подключиться к исследовательской работе. Вопросы?

Были ли они или всем всё предельно ясно, узнать мне не удаётся. В ушах возникает смазанный звук, перед глазами мелькает привычный калейдоскоп, и наступает полная темнота. Тяжёлая, давящая, без малейшего намёка на световые проблески. Я даже на мгновение пугаюсь — может, сломалось что? И только голос Эда убеждает меня в том, что я по-прежнему в его воспоминаниях:

— Что мне нужно делать?

— Практически ничего, — отвечает кто-то невидимый. — Главное помнить, что всё, что ты видишь, реально не существует. Поверишь в обратное — умрёшь.

Ого! Ну и заявочки!

— Значит, применять оружие бесполезно?

— Абсолютно, — подтверждает мужской голос.

— Ясно. Начинай, — разрешает Эд.

Хм… Что это сейчас будет? Мне становится уже совсем некомфортно. Неприятный, липкий страх холодными щупальцами ползёт по телу, когда из возникшей на небольшом удалении световой точки рождается медленно распространяющаяся фиолетовая дымка. Словно космическая туманность, подсвеченная остатком образовавшей её сверхновой. Повисев пару минут неподвижно, призрачное облако начинает движение прямиком на мужчину, проходит сквозь него, делает полукруг и возвращается обратно. Выдержки пилота хватает, чтобы остаться на месте и не отстраниться.

— Неплохо, — хвалит невидимка. — Дальше.

Светлеет. Вокруг начинает проявляться пространство — расцвеченный тёмной синью и красноватыми лучами звезды утренний пейзаж Раминара. Загадочная дымка становится гуще, несколько раз набухает и опадает внутрь себя, будто пульсируя. Наконец, наступает тот прекрасный миг, когда она разрастается и уплотняется настолько, что трансформируется в высокую человеческую фигуру. Момент перехода настолько быстр, что я его даже не замечаю. Вот только сейчас это была полупрозрачная бесформенная масса — и р-р-раз!.. Перед глазами уже мой отец.

От неожиданности Эдер вздрагивает. И это не есть хорошо. Сказали же ему — не верить!

Заложив руки за спину и едва заметно качнувшись на мысках, капитан склоняет голову на бок, с самым серьёзным выражением лица рассматривая пилота. Несколько секунд такого внимания и… Короткий быстрый шаг навстречу. Рука выхватывающая что-то серебристое из кармана чёрного комбинезона. Яркая жёлтая вспышка.

И снова Эд реагирует. Делает движение вниз и в сторону, в попытке уклониться от светового потока. Ему это удаётся, и первый луч проходит мимо, а вот второй задевает, по всей вероятности.

Картинка темнеет. От болевого шока мужчина шипит, падая на колени. В ушах раздаётся хруст кристаллического песка. Взгляд выхватывает оплавленную ткань на рукаве, задерживается, рассматривая обожжённую плоть, и вновь сосредотачивается на происходящем вокруг.

— Эдер, контролируй восприятие! — подсказывает взволнованный голос. — Этого не существует!

Ага. Не существует?

Прекрасно понимаю, как себя чувствует мой телохранитель, у которого повреждена рука и на которого надвигается агрессивно настроенный противник, с явно нехорошими намерениями.

Оказавшийся совсем рядом, капитан, по-прежнему храня зловещее молчание, хватает пилота за комбинезон на груди. Легко поднимает и впечатывает во что-то плотное за спиной.

Удар. Подозрительный треск, словно что-то ломается. В глазах снова темнеет, потому что пальцы отца вцепляются в горло, перекрывая доступ кислорода.

— Не сопротивляйся, — уже почти безнадёжно пытается выправить ситуацию наблюдатель. — Абстрагируйся. Заставь себя вспомнить, где ты и что именно с тобой происходит.

Видимо, Эд его услышал. Зрение вдруг возвращается, по положению тела становится ясно, что пилот стоит сам, никто его не удерживает. И хотя мужская рука по-прежнему протянута в его сторону, она словно проходит сквозь, не в состоянии сжать находящуюся под ней плоть.

Словно поняв это, противник отшатывается, отступая на несколько шагов, и медленно теряет материальность, скручиваясь в фиолетовый поток, растворяющийся в пространстве. Окружающий мир тоже исчезает, сменяясь небольшим, совершенно пустым помещением со скруглёнными бежевыми стенами и неярким освещением.

— Поздравляю. Для первого раза сносно. У многих и этого не получилось

Незнакомый субъект заглядывает в раскрывшийся проёме.

— Что это было?! — раздражённо шипит Эдер, растирая травмированную конечность, а она… Смотрю и глазам не верю — в полном порядке!

— Враг, с которым, весьма вероятно, тебе придётся столкнуться наяву, — убедившись, что проблем нет, руководитель взмахом руки приказывает Эду идти следом.

— Я не понимаю, — выдыхает пилот, когда попадает в огромное помещение, явно перенасыщенное техническим оборудованием.

— Объясняю, — со вздохом оборачивается незнакомец, останавливаясь у одного из аппаратов. — Проникая сквозь органическую материю, субстанция получает информацию, достаточную для трансформации в биологический объект. Ну, то есть, — морщится, — его имитацию.

— Почему? — следует закономерный вопрос.

— Не знаю. Наверное, ты о нём в этот момент подумал.

— Почему не предупредил заранее? — не сдаётся Эд.

— А враг тоже будет тебя предупреждать? — удивлённо приподнимаются густые брови. — Приготовьтесь! Я сейчас буду материализоваться! — дразнит незнакомец, изобразив на лице страшную гримасу.

— Зачем этому туману такая способность? — интересуется пилот: видимо, подобная демонстрация его не впечатляет. — Насколько я помню, он просто деконструирует…

— Неорганику, да, — заканчивает за него собеседник. — А живые объекты уничтожает иначе, формируя вот такие псевдоорганизмы. Только ты напрасно думаешь, что это одно единое существо. Их много, и действуют они независимо друг от друга. Оттого и последствия столкновений с ними столь катастрофичные. Так. Ладно, — он вдруг спохватывается и разворачивается к панели управления, которая так призывно переливается у него за спиной. — Тебя капитан уже искал, так что иди и постарайся не афишировать то, что узнал. Мне ещё полкоманды прогонять через симулятор!

— Подожди! — Эд рывком за плечо возвращает его в исходное положение. — А причём тут вера в их нереальность?

— Откуда я знаю? — экспериментатор убирает чужую руку, отступая в сторону и на секунду пропадая из зоны видимости. — Но то, что амиоты не могут стабилизироваться окончательно, если субъект не принимает их за реальность, точно.

— Как ты их назвал? — растерянный голос и шаг назад.

— Амиоты, — нетерпеливо повторяет бывший невидимка и добавляет, словно переводит: — Тени.

Он вновь отворачивается, исчезая окончательно, а я, буквально через пару минут активного поиска, попадаю в знакомый интерьер каюты Эдера. Перед глазами — виртуальное космическое пространство, развернувшееся над столом. Звёзды, планеты, системы… Объёмная карта, одним словом. Мужские пальцы перемещают что-то из одной её части в другую, а когда Эдер убирает руку, становится понятно — работал он с небольшими светящимися объектами, явно что-то имитирующими.

— Активация, — приказ в пространство, и огоньки разбегаются в разные стороны. Некоторые прямо и ровно, но таких — единицы. А вот траектория большинства других оказывается своеобразной — ломаной, да ещё и заканчивается «в объятиях» ближайших звёзд.

— Дихол! — раздражённое восклицание, и новая попытка распределить всё так, чтобы летели непослушные огни по прямой. Результат аналогичный.

Резкий взмах рукой, сметающий всё в никуда и расчищающий пространство. А затем столь же быстрое, скользящее движение по поверхности стола.

— Кэп, — приветствие появившейся над столом объёмной проекции. — Нужно немедленно уводить «Треон» из окрестностей системы Элти, — несмотря на внешнее спокойствие, в голосе всё же ощущается сдерживаемое волнение. — Орбита, которую сейчас занимает корабль, делает его уязвимым. Гравитационно-искривлённых областей становится всё больше, и их формирование не подчиняется стандартным закономерностям. Похоже, что амиоты принялись активно деформировать само пространство.

— Они и это умеют? — как-то обречённо вздыхает капитан. Закрывает глаза, качая головой, будто не желая принимать столь неприятный факт. — Сколько у нас времени? — решается, наконец, на вопрос.

— Не больше суток.

Уверенность Эда вызывает беспокойство даже у меня, через столько лет! Представляю, что чувствовал мой отец в то время!

— Если мы уйдём сейчас, — мрачно смотрят карие глаза, — вернуться уже не сможем. Теней становится всё больше, а это значит, что предоставив систему в полное распоряжение врага, дадим ему возможность закрепиться в нашем мире окончательно. И неизвестно, чем всё это закончится.

— И какой выход? — коротко бросает пилот.

— Нужно разрушить образовавшиеся порталы, — твёрдо, словно давно уже принял это решение, отвечает мой отец. — Немедленно. Ждать и откладывать нет смысла.

— И как это сделать? — недоумевает Эдер. — Насколько я знаю, у Лоета на этот счёт никаких идей.

— Есть одна, — уходит от прямого ответа капитан. — Нужно только оказаться на орбите Раминара.

— Мы не сможем войти в систему, — рассудительно парирует пилот. — Амиоты просто не позволят нам подойти к планете на такое близкое расстояние. Оружия против них у нас нет. Реальная защита так и не разработана, тренировки на безверие не в счёт. Корабли от разрушения это не спасёт.

— Придётся рискнуть. Бездействие нам обойдётся слишком дорого, — грустная улыбка скользит по тонким губам. — Наш дискоид будет основным, возьмём ещё три патрульных для страховки. Пилотов подбери сам: ты лучше меня знаешь, с кем тебе проще координировать полёт. Через два часа жду всех в полётном ангаре.

Не знаю, как для Эда, а для меня отведённое время пролетает за считаные секунды. А может, даже и большее его количество, потому что следующее воспоминание стартует прямо с картинки приближающейся планеты.

Очень своеобразно приближающейся!

Прямолинейностью траектория движения корабля явно не страдает. Наоборот, дискоид постоянно меняет курс, маневрирует, словно облетает какие-то препятствия, отчего изображение Раминара дёргается, а иногда и вообще пропадает с экрана.

— Три минуты до выхода в расчётную точку, — ставят «меня» в известность.

— Установки готовы, — добавляет ещё кто-то.

— Внимание, — новый голос. — Активность теней в секторе шесть. Уклонение по второй сигнатуре. Левой! Скорость не снижать!

Ныряющее движение корабля — аж дыхание перехватывает — и на мгновение появившиеся корпуса летящих рядом серебристых дисков. Двух. А где ещё один? Вроде как речь шла о трёх дисках сопровождения!

— Две минуты, — строгое предупреждение.

— Концентрация теней на орбите увеличивается, — спокойные интонации никак не соответствуют серьёзности ситуации.

— Гиел, уводи их! — следует немедленная реакция.

— Легко, кэп, — соглашается хрипловатый голос.

Стремительно уносящийся вперёд корабль смещается чуть в сторону, скользит по круговой орбите и резко уходит в сторону.

— Минута, — судорожный выдох.

Раминар уже совсем близко. Настолько, что можно невооружённым глазом опознать гигантские кольцевые поднятия крастов. Вот только атмосфера сейчас совсем иная, нежели та, которую мне доводилось видеть раньше. Мутная. Зловеще фиолетовая.

— Начали! — громкий приказ, от которого я вздрагиваю, впиваясь взглядом в изображение планеты.

Секунда. Две. Десять. Двадцать.

Дискоид по-прежнему с фантастической скоростью облетает космический шарик, а изменений всё нет и нет. А что вообще должно произойти?

— Лоет?! — резкий окрик.

— Бесполезно, — шипит техник. — Не действует! Я же говорил, что никакой гарантии!

— Диски на высокую орбиту! — интонации капитана становятся леденяще-стальными. — Разворот и стабилизация. Активировать заряды. Щиты поднять.

— Нас накроют, — наконец-то слышу голос Эда. Очень сильно изменившийся голос.

— Не успеют, — холодный ответ. — Выполнять!

Медленно удаляющаяся планета замирает, словно запутавшаяся в сложной сетке, появившейся на экране. Яркие точки, вспыхивающие по её контуру, бегущие цифры, световая полоса, неуклонно ползущая вверх по какой-то шкале, лёгкая дрожь… И я не могу понять — это пилот нервничает или корабль так сильно вибрирует?

— Активация завершена, — как-то отрешённо докладывает Эдер, когда перед глазами появляется пульсирующее перекрестье.

— Залп.

Такая короткая команда — и такие страшные последствия!

Две ослепительные золотистые молнии отрываются от дискоидов, практически мгновенно преодолевая расстояние до планеты. Исчезают, словно жадный каменный шарик поглощает их без остатка. Но эта иллюзия длится недолго. В одно мгновение синий цвет поверхности превращается в багровый. Атмосфера набухает и расцвечивается огненными всплесками. Ещё несколько секунд, и яростная вспышка заставляет меня зажмуриться. А когда я осторожно открываю глаза, Раминара уже не существует. От него остались только пылающие, стремительно разлетающиеся астероиды, словно живое напоминание о том, что когда-то здесь была удивительная планета.

Сила метеоритного дождя, обрушившегося на корабли, ужасна. Я буквально физически ощущаю, как прозрачные щиты, закрывающие диски, прогибаются, принимая на себя удар. Но это оказывается не самым страшным.

— Нас окружают, — врывается в сознание тревожное сообщение. — Три минуты до контакта!

— Свободные секторы? — отец явно ищет пути отступления.

— Нет, — ответ совсем неутешительный.

— Плотность? — продолжается выяснение масштаба проблем.

— Наименьшая в восьмом.

— Будем прорываться, — в голосе капитана только ярость. — Максимум энергии на ускорители! — безапелляционно приказывает. — Разгон. На границе системы открываем синхро-канал!

Широко раскрыв глаза, смотрю на фиолетовое сгущение, заполнившее экран, когда Эдер разворачивает дискоид в указанном направлении.

— С ума сошёл? — тем временем тихо, но вполне различимо, говорит кто-то. — Это нереально. На формирование канала не хватит времени. Не говоря уже о том, что нам придётся пройти сквозь них.

— Предпочитаешь сдохнуть прямо здесь?

На такой специфический вопрос ответа не следует. Видимо, признаваться в малодушии неизвестному собеседнику не хочется.

Минута неприятной тишины. Дымка всё ближе. Моральное напряжение выше.

— Кэп, — в голосе Лоета (если я не ошибаюсь, конечно), такая растерянность, практически паника, что хочется заплакать. — Смотри!

— Не может быть, — теперь безысходность сквозит и в интонациях отца. — Дихол!

И в который раз я жалею, что Эд в шлеме, — это не позволяет видеть того, что происходит за его спиной. Впрочем, перед глазами пилота тоже немало интересного. Летящий рядом, но с небольшим опережением, серебристый диск. Грубые, неправильной формы каменистые осколки, мимо которых пролегает траектория движения. И сиреневое марево, всё сильнее заволакивающее чистое пространство космоса.

— Внимание! — короткое предупреждение. — Контакт!

Меня уже ощутимо потряхивает от подобных нагрузок на нервную систему. Усилием воли заставляю себя абстрагироваться, вспомнить о том, что я вижу всего лишь происходившие давным-давно события и, раз уж Эдер жив, значит, всё обошлось. Вот только психологического самоуспокоения хватает ненадолго. До первого восклицания:

— Активная материализация!

Другие голоса я воспринимаю на уровне постороннего шума. У меня ощущение, что корабль замедлился и с черепашьей скоростью движется в черничном йогурте.

— Дискам! Разойтись! — пробивается сквозь какофонию звуков приказ капитана.

Наверное, пилоты его выполнили, потому что спустя несколько секунд мы оказываемся в чистом космосе. И граница тумана теперь воспринимается плотной стеной, в которой чуть заметно серебрятся контуры второго дискоида. На мгновение он пропадает совсем. Потом вновь появляется. И исчезает окончательно. А Эдер разворачивает корабль в другую сторону, ускоряя движение, чтобы оказаться от места трагедии как можно дальше.

Повезло? Ничуть. Не слишком приятный осадок остаётся в сознании от понимания того, что фактически вторым диском пожертвовали, чтобы получить возможность уйти. Да, с точки зрения разумности, это было правильное решение, и осуждать отца за то, что он принял именно его, скорее всего, нельзя. Но на душе от этого не легче.

И не одну меня заботят морально-этические аспекты, потому что первый вопрос, который Эдер задаёт фигуре, затянутой в чёрный комбинезон, едва открывается проём в незнакомое мне помещение:

— Гиел вернулся?

Отрицательный жест головой.

— Деон? — надежды в голосе всё меньше.

— Мы потеряли все три диска, — стоящий к нам спиной капитан, заложив руки за спину, сосредоточенно изучает космическое пространство за прозрачной преградой.

— И пилотов! — зло бросает Эд, останавливаясь в паре метрах от него.

— Верно.

Папа оборачивается и принимается холодно рассматривать возмущённого субъекта.

— Неоправданная жертва, — не отводит взгляда Эдер. — Бессмысленная.

— Ты о том, что порталы в мир теней не удалось разрушить? — отец опускается в кресло за небольшим рабочим столом, указывая рукой на стоящее напротив. — Лоет проболтался?

— Не он один в курсе, — пилот практически падает на сиденье. — Я говорю о том, что они слились, и размер образовавшегося портала не идёт ни в какое сравнение с предыдущими, вместе взятыми! — едва не задыхается от внутреннего протеста. — Нельзя было взрывать планету! Теперь наступление амиотов уже не остановить.

— Это мы сейчас понимаем, — уточняет капитан. — А тогда нужно было выправлять ситуацию. Нет нашей вины в том, что для этого у нас не хватило возможностей и знаний.

— Допустим, — соглашается, но не сдаётся мой телохранитель. — Но ты знал, что подобный исход возможен. Как и то, что диски сопровождения потребуются отнюдь не как простое прикрытие! Так хладнокровно отправил пилотов «в объятия» теней, да ещё и переложил на меня необходимость делать выбор — кому из моих друзей предстоит умереть! — Эд даже на несколько секунд прикрывает глаза, настолько больно ему об этом говорить.

— Потери в любой войне неизбежны, — грустный голос пытается донести свою позицию до расстроенного мужчины. — Нужно уметь принимать их и понимать причины.

— Какое оправдание можно придумать, если гибнут старки, которых фактически убиваешь ты сам?!

— Эдер… — тёмные брови сидящего напротив отца хмурятся, да и в голосе уже совсем нет мягкости. — Твоя позиция излишне категорична! Впрочем, — он вздыхает, — наверное, ты просто слишком молод. Поверь моему опыту, я же втрое старше, твоих шестисот лет недостаточно для того, чтобы сознание научилось спокойно принимать подобные вещи.

Сколько? Задыхаюсь, не в силах поверить в услышанное. Шестьсот? Плюс шестьдесят до сегодняшнего момента. А моему отцу больше, чем тысяча восемьсот? Мрак… Остаётся только молча проглотить совершенно нереальные цифры и постараться не упасть в обморок. Сделаю это потом, когда будет время и никто мне не помешает. А сейчас лучше внимательно слушать. Не хочу упускать настолько интересную информацию!

— И что теперь? — посидев с минуту в задумчивости, принимается выяснять дальнейшие планы молодой долгожитель.

— Будем исследовать, наблюдать, искать способы защиты, разрабатывать оружие, — пожимает плечами его старший товарищ. — Скорее всего, придётся уйти как можно дальше. Тени не должны обнаружить ни Илькуты, ни Земли, хотя бы до тех пор, пока мы не найдём способа их остановить. Иначе шансов выжить у нас вообще не останется.

— Если не сделать это быстро, они распространятся по Галактике, — добавляет Эдер. — Вот тогда задача справиться с ними станет непосильной. Надеюсь, что у тех, кто будет этим заниматься, хватит для этого возможностей.

— А ты, — внимательно смотрят карие глаза, — не передумал?

— Я буду работать на Земле, — Эд, по всей видимости, повторил озвученное ранее решение. — Ты меня не убедил. Не хочу, чтобы моё сознание окончательно превратилось в сгусток разумной, но бесчувственной ментальной энергии.

Какой энергии? Ментальной? Хм… Вот что он имел в виду?