Безликие: Тени Агиона (СИ)

Запись № 5

Я едва не пропустил нокаутирующий удар в подбородок, но в последний момент успел наклониться влево и кулак курсанта лишь слегка коснулся моей щеки и плеча.

Он был пьян, причем сильно, а я понимал, что драку надо заканчивать быстро и максимально жестко, потому что если на меня навалятся все трое, то просто запинают толпой.

Инерция тела увлекла курсанта вперед, я же, чуть присев, два раза приложил его по правому подреберью, прямо в область печени, после чего отпрыгнул в сторону. Мгновение ничего не происходило — курсант даже выпрямился и, подняв кулаки, попытался опять атаковать, но тут его догнало.

Для того чтобы бить в корпус, нужен хорошо поставленный удар, как у профессионального кулачного бойца. У меня такого удара никогда не было, поэтому во всех драках я метил или в ухо, или в челюсть, но учеба с Пириусом все изменила. Сама суть реликвии рода де Гранж как бы намекала — я обязан научиться боксировать, так что после событий с пересмешником Пириус всерьез взялся за мои бойцовские навыки. Нет, охотник не учил меня размахивать ногами или использовать холодное оружие, не было никаких удушающих приемов или бросков, как в борьбе. Только чистый бокс — уверенные нокаутирующие удары правой рукой и активная работа корпусом и ногами, чтобы я мог увернуться от когтей и клыков. Мы отрабатывали даже работу с кастетом или револьвером в левой руке в качестве ударного оружия. Но то — тяжелый «Виконт», а сейчас у меня в руке была табельная мелкашка.

Нервный пучок вокруг печени наконец-то среагировал, у курсанта скакнуло давление и начали отниматься ноги. Он качнулся раз, другой и стал скрючиваться, рефлекторно поджимая колени к груди — реакция любого, даже самого тренированного организма на пару поставленных боковых в туловище. Этого я и ждал — подскочил и одним мощным ударом рукоятки револьвера по уху отправил драчуна в глубокий нокаут.

Я уже решил, что вышел победителем из этой схватки без потерь, но окружающий мрак сыграл со мной злую шутку — я просто не увидел, как товарищ курсанта зашел мне в спину. Мощный прямой в челюсть, и я мешком падаю на опавшую ивовую листву. Из разбитой об зубы щеки сразу же хлынула кровь, наполняя рот мерзким железным вкусом, а земля перед глазами пошла кругом. Я пытался подняться на локте, но почти сразу же получил еще один удар в лицо — на этот раз коленом. Мерзко хрустнуло, а в глазах потемнело окончательно.

Кое-как у меня получилось перекатиться по земле, и я почти встал на четвереньки, но видел, что не успевал — второй курсант уже замахивался для того, чтобы окончательно вырубить меня ударом носка, который вколотит кости моего лица в череп или тяжело сломает челюсть. Если отделаюсь несколькими месяцами на больничной койке — еще повезло…

«Надо было стрелять. В воздух», — подумал я в последний момент.

Помощь пришла, откуда я вообще не ждал. Тихо, как лесная кошка, артистка подкралась к курсанту и со всей дури огрела наглого недовояку своим кейсом с гитарой по темечку. Инструмент внутри короба жалобно звякнул, но удар свое дело сделал — курсант нелепо замер, а после опал, словно озимые. Последний, третий противник, увидев, что его друзей раскидали, запоздало поспешил на подмогу. Оттолкнул девушку, приложив артистку затылком о ствол ивы, а после — навалился на меня, не давая поднять на ноги.

Мы покатились кубарем по сырой земле, нанося друг другу беспорядочные удары. Сознание уплывало, но почему-то мне вспомнилась душевая в казарме. Как нас с Вартаном метелили деревенщины, что ходили вокруг старосты, как мерзко улыбался сам Гринн, наблюдая за нашим унижением. Исключительно на силе собственного гнева, я выгнулся дугой, сбрасывая с себя курсанта, извернулся и, оказавшись сверху, уселся на вояку верхом и стал выбивать из него всю дурь. Без техники, без особых мыслей — просто молотил и молотил по наглой пьяной роже, разбивая губы, нос, ломая зубы и скулы.

— Офицер! Господин полицейский! Хватит! Хватит!

Я почувствовал, как кто-то тянет меня за локоть и уже был готов ударить в ответ, но увидел, что это та самая артистка, из-за которой все и началось. Позволив девушке оттащить меня в сторону, я оценил поле боя. Первый мой противник подавал признаки жизни и вот-вот был готов прийти в себя. Второй парень еще валялся без сознания, а вот моя последняя жертва только тихо скулила, держась за разбитое в мясо лицо. Я заторможено посмотрел на собственные кулаки — рассеченная кожа, кровь, а левый кулак еще и начал опухать, то есть я или выбил пару пальцев, или вообще что-то сломал.

— Давайте, быстрее… — сказала артистка, беря меня под руку и волоча в сторону освещенной аллеи.

— Туда, направо, — указал я в сторону своего дома.

Она была права. Надо делать ноги. Как только первый курсант придет в себя — мне конец. Руки нещадно болели, в голове гудело. Я смог справиться с этими амбалами только по причине того, что первый не ожидал от меня подобной прыти и ударов в печень, второго огрела чехлом девушка, а третий сам по себе был тряпкой. Но больше мне так не повезет.

Благо, я успел поднять с земли свой револьвер, а китель забрала девушка. Вроде бы, все на месте… Твою-то!.. Патроны! Они так и остались лежать в жухлой листве. Утром надо вернуться, поискать. За утерю казенных боеприпасов мне голову открутят…

Полученное от ударов в голову сотрясение навалилось, когда мы уже добрались до моего дома. Меня вывернуло прямо возле подъезда, но медлить было нельзя — может, курсанты очухались и сейчас рыщут по округе в поисках возмездия за причиненное унижение. Певица помогла мне подняться на этаж, отперла дверь ключом, который я кое-как смог достать из кармана, и сразу же повела меня в ванную — смыть кровь.

В тот момент я был ей благодарен. Она не была виновата в том, что случилось, очевидно, вина лежит только на свиньях в зеленых кителях, что прицепились к девушке, что спокойно шла после работы домой. Я же допустил целый ряд ошибок. Первая — то что вообще ввязался в этот конфликт, но тут уже был просто вопрос того, смогу ли я смотреть потом в зеркало. Наверное, не смогу. Но все же, стоило сделать пару предупредительных выстрелов в воздух. Это привело бы к тому, что через десять, максимум пятнадцать минут, на месте уже был бы патруль из моего родного или соседнего участка — ночная стрельба, пусть и на этом берегу Агиона, событие из ряда вон. Да, пришлось бы написать пару отчетов, может, съездить на головомойку к господину Варро, но сейчас мне бы не пришлось сплевывать кровь в раковину и проверять, целы ли кости.

Артистка помогла стянуть с плеч рубашку, тихо ахнула, увидев, в каком состоянии мои плечи и шея после боя с третьим курсантом, после чего деловито спросила:

— Полотенце есть? Тут крови…

С меня на самом деле натекло, как с заколотой свиньи. Только доковыляв до дома, я понял, что последний вояка глубоко рассек мне бровь — поэтому глаза и лицо постоянно заливало, и я толком ничего не видел.

Полотенца у меня не было, а вот рубашке и майке — точно конец. Так что я молча взял одежду с края ванной и одним движением разорвал рубашку надвое.

— Вот, — протянул я артистке ткань. — Сойдет за полотенце.

Разбитые губы едва шевелились, но я попытался улыбнуться. Девушка недоуменно посмотрела протянутый ей кусок ткани, после чего выхватила половину рубашки из моих рук и засунула ткань под кран.

— Надо к лицу приложить, иначе совсем раздует… Я, кстати, Мелоди, — наконец представилась моя новая знакомая.

— Старший унтер-офицер Кейн, — ответил я.

— А у старших унтер-офицеров бывают имена? — язвительно спросила девушка, аккуратно прикладывая холодную ткань к моей брови.

— Маловер. Маловер Кейн, — после секундной заминки ответил я. — Вот только я сказал свое настоящее имя.

— А чем имя Мелоди не настоящее?

— Певица по имени Мелоди? — если бы мог, я бы поднял бровь, но и интонации тоже хватило.

Девушка только нервно улыбнулась.

— Мама хотела, чтобы я стала известной артисткой.

— И как?

— Пока в процессе, — ответила Мелоди.

— А фамилия у певицы Мелоди есть?

— А это допрос?

— Просто любопытство.

— Янг. Мелоди Янг.

— Приятно познакомиться, Мелоди Янг.

— Взаимно, офицер Кейн.

Девушка наконец убрала остатки рубашки от моего лица и с тревогой посмотрела на бровь.

— Надо зашивать, — со знанием дела сказала артистка, — глубоко рассекли…

— Совсем плохо? — с надеждой спросил я.

Певица только кивнула.

Но в больницу мне пока нельзя. Пьяная драка — не лучшая отметка в личном деле. То, что курсанты не пойдут в полицию я был уверен железно — если не вылетят с курса, то уж точно станут козлами, которых один в троих отделал молодой полицейский. Это буквально добровольно стать посмешищем для всей академии и загубить свою карьеру еще до выпуска. Нет, эти трое никому ничего не скажут, значит и мне стоит помалкивать.

Кряхтя от боли, я встал с края ванны и побрел в комнату. Вытащил из-под кровати сумку, покопался в вещах и выудил небольшую железную коробку — аптечка охотника.

Сначала — укол ламхитанского морфия, снять боль. В отличие от больничных шприцов, для охотников дома де Гранж морфий был расфасован в специальные одноразовые шприцы с короткой толстой иглой. Сбрасываешь колпачок, вбиваешь шприц в ногу прямо через одежду, нажимаешь большим пальцем на короткий, похожий на кнопку поршень, и готово. Одна доза — снять боль при легких ранах, две — при тяжелых, чтобы не умереть от болевого шока. Три — если не хочешь мучиться, а патроны закончились.

— Ого… — протянула Мелоди, заглядывая мне через плечо.

А удивляться было чему. В аптечке лежал специальный жгут, который можно затянуть даже на руку без посторонней помощи, стерильные бинты в плотных картонных пакетах, набор хирургических крючковатых игл, несколько видов хирургических ниток, щипцы, пинцеты, пачка хирургических тампонов и бутылочка на четверть литра медицинского спирта для стерилизации и еще кое-какие препараты по мелочи. Все — в единичном экземпляре, для работы «здесь и сейчас».

— Откуда у тебя это? — удивленно спросила девушка.

— В походы хожу, — ответил я, аккуратно перебирая содержимое аптечки и извлекая только нужное.

Спирт придется вскрыть, как и хирургические иглы. Все же, придется отправить запрос в Парту, чтобы получить новый набор…

Взяв все необходимое, я поковылял обратно в ванную — к зеркалу. Да… Отделали меня знатно. Но в одном Мелоди была права — бровь надо если не полноценно зашить, то обработать и хоть как-то стянуть. Отек уже рос во всю, времени оставалось мало и если ничего не сделать — в ближайшую неделю вообще глаз открыть не смогу.

Я аккуратно вскрыл флакон со спиртом, обработал руки и под ногтями — кости все же остались целы, но вот пару пальцев на левой я выбил. Обработал смоченным в спирте тампоном рассечение и приготовился шить.

— Дай сюда, — после первого же стежка сказала Мелоди, ополаскивая спиртом руки. — Только изуродуешься.

Я покосился здоровым глазом на артистку, но послушался — отдал девушке иглу, а сам сел на бортик ванной.

От морфия по всему телу пошла легкость, меня клонило в сон, шить у меня получалось с трудом.

Бледная, отчего на ее лице проступили веснушки, Мелоди наклонилась и стала аккуратно стягивать края раны. За десять минут артистка справилась, аккуратно продела нить в петельку, затянула шов и обрезала лишнее маленькими ножничками из аптечки.

Оценить работу певицы у меня не получилось — морфий сделал свое дело, как и остатки алкоголя с утомлением, так что я просто добрел до комнаты и рухнул на кровать. Даже не подумал выпроводить девушку — просто забил. Если она не сделала мне ничего плохого, пока зашивала рану, то не сделает ничего, пока я буду спать.

Проснулся я только к вечеру, когда на улице уже стало темнеть. Поднялся, сразу же проверил реликвию, оружие, бумажник. Все на месте, ничего не пропало. Дверь — не заперта, ключ в замке, но никто не входил. Ошметки рубашки и окровавленные тампоны после зашивания глаза аккуратно убраны и лежат в углу, за неимением у меня мусорного ведра, только на раковине остались небольшие капли крови. Но это я уже сам протру.

Заглянул в зеркало. Красавец! Рожа синяя, глаз — заплыл, но шов спас положение, послезавтра все будет выглядеть более-менее прилично.

Я еще раз покосился на кровавые тряпки в углу ванной, а потом подумал о перчатке. Я бы мог надеть реликвию, пустить себе кровь и попросить ее помочь… Перчатка исцеляла, могла практически воскресить из мертвых, но никто не знал, какую цену придется за это в итоге заплатить. Просто могла — и все тут. Под присмотром Алиши я освоил этот ценный навык, но аптечку де Гранжи выдали мне не просто так — взывать к древнему артефакту по любому поводу себе дороже. Так что как бы мне не хотелось оставить свои приключения в тайне, придется явиться в таком виде на глаза Юнкеру. А может, даже, дать ночной драке ход через господина Варро.

Нападение на офицера! О чем вообще они думали? Я понимаю, что вояки презирают полицейских, но то, что я старше их по званию, был по форме, должно было их остановить! Сейчас, на трезвую, пусть и разваливающуюся на части от боли голову, я понимал, что начудили курсанты на целое отчисление. Просто три опасных для общества придурка, уверенные в собственной власти и безнаказанности. Может, стоит их прищучить через управление, чтобы остальным неповадно было?

Как бы не было хреново, у меня оставалось незавершенное дело — патроны. Пока окончательно не стемнело, надо идти на поиски. Конечно, я могу просто решить этот вопрос через господина Варро и получить недостачу на руки, могу даже обратиться к арсеналу торгового дома, где хранится всякое интересное. Но в первом случае — злоупотреблять расположением исправника Агиона, во втором — тащиться за город, где обустроен тайник. Так что сначала надо просто попытаться найти проклятые патроны.

Вместо табельной мелкашки я закинул на плечи кобуру для «виконта», достал беговые туфли и нашел на дне сумки с вещами небольшой фонарик. Примечателен он был тем, что в его рукоятке стояли с виду обычные солевые «бочонки», но на деле это были очень редкие и очень дорогие батарейки с катодом из серебра, которые обычно используются только в наручных часах. Сила тока у таких батареек была значительно выше, при этом разряжались они плавно, отлично хранились и не имели никаких недостатков кроме своей дороговизны. Но дом де Гранж на охотниках не экономил, поэтому в моем кармане умещался фонарь, по мощности сопоставимый с тяжелой полицейской лампой, которую таскать возможно только двумя руками, да и то, недолго.

Голова болела просто нещадно, хотелось поставить еще одну дозу морфия, но я поборол этот соблазн и вместо этого насыпал на язык немного ацетилсалициловой кислоты из аптечки и запил водой из-под крана. Скоро всосется и станет легче…

В животе неприятно заурчало, и я понял, что уже почти сутки ничего не ел. А до этого был только алкоголь и одно горячее в заведении, которое, впрочем, почти целиком осталось у подъезда дома, когда меня вывернуло. Надо все же зайти в гастроном, может, хоть с такой рожей меня та тетка нормально обслужит, так сказать, начал походить на идеологически близкий социальный элемент…

Распахнув дверь, я нос к носу столкнулся с Мелоди, которая сейчас мялась на моем пороге.

— Офицер Кейн! — воскликнула девушка.

— А ты что тут делаешь? — удивился я.

Придя в себя, мне стало смутно вспоминаться, что ушла артистка еще рано утром.

— Я это… — помялась девушка. — Я это…

— Что стряслось? — спросил я.

Девушка залилась краской и стала буквально пунцовой, до самых кончиков ушей. Пряча глаза, она пыталась собраться с силами, чтобы что-то сказать, вот только все тянула. От этого на меня опять накатила головная боль и я резче, чем следовало, спросил еще раз:

— Что такое⁈ Не трать мое время!

— Я гитару разбила! — всхлипнула артистка. — Вчера, об голову кадета. Я еще тогда по звуку поняла, что каюк ей, но думала, что как-то все решу, починю или… Мне работать надо, я только в Агион переехала, а тут…

С каждым словом Мелоди начинала говорить все громче и я понял, что еще немного — и она сорвется в истерику.

— Так, я понял…

Я совершенно не соображал, куда клонит молодая певица, пока не услышал громогласное:

— Господин Кейн! Маловер! Дайте в долг! — воскликнула девушка, склонив голову. — На новый инструмент! Я все верну! Честно!

С этой фразы, произнесенной на лестничной клетке, начался очень долгий и сложный этап в моей жизни, имя которому — Мелоди Янг.