Безликие: Тени Агиона (СИ)

Запись № 4

Десять минут — и мы на месте. Высадил нас водитель у самой набережной и, покрутив головой, я понял, что мы не так и далеко от моей квартиры — две, может три улицы. Вон, виднеется и тот самый сквер, в котором я бегал утром.

Внутри заведения было довольно уютно. Тусклое освещение, полтора десятка столов, длинная барная стойка, небольшая сцена для живой музыки. Завидев форму, один из официантов проводил нас за свободный стол и я, повесив китель на спинку стула, чтобы не светить погонами, уселся с ефрейторами, предварительно заказав всем пива, освежиться. По довольному лицу Негора я понял, что с заказом угадал — на что-то покрепче перейти успеем, хотя я и не планировал сильно напиваться с сослуживцами.

— Удачно зашли! — сообщил Ламар, поднимая запотевшую кружку и делая большой глоток. — Ух, как в сухую воду! За обои в вашем новом кабинете, господин унтер-офицер!

— За обои! — поддержал я тост, и мы смачно стукнулись толстым стеклом.

— Ты о какой удаче? — спросил Негор, вытирая тыльной стороной ладони губы.

Пиво, рухнув холодным комом в пустой желудок, мигом стало впитываться в кровь, отчего лично меня буквально размазало по стулу. Тяжелые выдались деньки.

— Сегодня поют, и денег на входе не взяли, потому что с господином старшим офицером, — лукаво улыбаясь, довольно громко сказал Ламар.

Пока ефрейтор говорил, я осмотрел помещение и поймал на себе парочку недовольных взглядов из другого конца зала. Там разместилась группа вояк, что было видно по характерного цвета форме. Вот только знаки различия рассмотреть я не успел. Но вроде, лица все молодые.

По первой кружке выпили быстро, и я взял нам еще по одной, хоть ефрейторы и сопротивлялись. А вот от еды мужчины отказались — ограничились сушеной рыбой и орешками. Я же не стал прибедняться и заказал кусок мяса с гарниром. К этому сослуживцы отнеслись с пониманием — молодой организм требовал горячей пищи.

Как раз, когда принесли закуски, еду и еще по кружке пива, на сцену вышла артистка. Среднего роста девушка с бледной кожей и огненно-рыжими волосами, сразу видно, северянка. Одета она была абсолютно обычно для своей профессии — длинная светлая юбка в пол, рубашка, легкий зеленоватый жилет. Волосы убраны в ленивую косу.

Пока девушка усаживалась на стул и проверяла гитару, кто-то выключил музыкальный автомат, что стоял в углу заведения, и в зале стало резко тихо. Слышался только редкий стук приборов и посуды.

— О, новенькая, — шепнул мне Ламар, указывая на сцену. — Но тут всегда хорошо поют.

Я с интересом наблюдал за сценой. В голове уже чуть шумело, но не так, чтобы неприятно, наоборот, этот шум отвлекал от чувства усталости. Все шло своим чередом. В участке меня приняли, с Негором и Ламаром контакт налажен, кабинет для жизни обустроен. Как выйду на работу — перетащу из комнаты для вещдоков сейф, в котором буду хранить реликвию, пока на работе. Туда же отправится и «Виконт». Ну а как обживусь и окончательно притрусь — можно выходить на охоту. Были у меня на примете несколько старых дел, таких же загадочных, как и дело покойного господина Наусса, в квартире которого я нашел латную перчатку. Вот только теперь мне не придется шарахаться каждой тени и втихаря воровать бензин — у меня были статус, полномочия, деньги и оружие. Все, что требовалось для удачной охоты.

Пока я был погружен в свои мысли, девушка закончила приготовления и коснулась струн длинными пальцами. По залу пошла хорошо знакомая мелодия популярного романса. Я уже было подумал, что это очередная ресторанная певица, которая перевирает хиты, но к моему удивлению, исполняла она хорошо знакомую мне песню совершенно иначе. Версия девушки была более спокойная и тоскливая в отличие от более энергичного шлягера, но в тоже время легкая и умиротворяющая. Пальцы артистки нежно, бережно перебирали струны, отчего простая на вид гитара издавала совершенно немыслимый чистоты звук. Но совершенно оглушительным выступление стало, когда девушка стала петь. Глубокий, почти чарующий голос, мне было категорически непонятно, откуда могла исходить такая глубина — так могли петь только тучные эстрадные матроны и оперные примы, но уж точно не молодые девицы, что развлекают публику по ресторанам.

— Давайте, господа, за молодое пополнение в нашем участке, — сказал захмелевший Негор. — За вас, господин унтер-офицер Кейн.

— За полицию Агиона, — ответил я, поднимая кружку.

Стукнулись, пригубили. Одна песня сменялась другой. По залу пошли негромкие разговоры, что сливались в один сплошной гул, что шел к мелодии аккомпанементом. На третьей кружке с пивом покончили, а под конец выступления я заказал на всех холодных закусок и штоф лучшей водки. Ефрейторы одобрительно переглянулись, а Негор еще и крякнул в предвкушении. Он же и занялся обслуживанием всех за столом, взявшись разливать мне с Ламаром.

Уронив в себя еще пару стопок, я почуял, как окончательно захмелел. Ефрейторы же выглядели пусть и слегка окосевшими, но весьма бодрыми — сразу видна была сноровка в питейном деле. Так что я подозвал официанта, заказал еще по сто грамм для мужчин, а после попросил счет. Ламар пытался было сопротивляться этому, но чисто ради приличия. Так что я спокойно заплатил по счету чуть более восемнадцати франгов, положив в книжку две десятки и, хлопнув по столу ладонью, встал из-за стола.

— Пора мне, господа, завтра еще служебную квартиру обживать.

— Конечно, конечно. Обращайтесь, если что, Маловер, — кивнул Негор.

— Обязательно обращайтесь, офицер Кейн. Был рад знакомству, — поддакнул Ламар.

Мы едва заметно козырнули друг другу, после я подхватил со спинки стула китель и, сделав крюк через уборную, наконец-то вышел на ночную прохладу.

Времени было уже к полуночи. Ресторан закрывался только в два, и в зале было еще полно народу, но первая волна таких же, как и я — то есть тех, кто решил не засиживаться до закрытия — уже схлынула.

Я стал на тротуаре, проверил, на месте ли кошелек, документы, пистолет. Я, как офицер, мог не сдавать револьвер в оружейку, в отличие от младших чинов, но и ответственность за него я нес круглосуточную. Так что проверить сохранность оружия было не лишним.

Убедившись, что все в порядке, я поднял воротник кителя, опустил руки в карманы и побрел в сторону сквера, на другой стороне которого стоял мой дом. У тротуара на дороге ожидало несколько машин такси — любое заведение хлебное место для ночного извоза, если не боишься связываться с пьяными — но мне тут было буквально пешком. Тем более, в машине может и растрясти, а так двадцать минут пройдусь, хоть немного проветрюсь перед сном.

Как бы оценил мои действия Пириус? Наверное, сделал бы несколько замечаний, но в целом остался бы мной доволен. Если подумать, Негор был хоть и всего ефрейтор, но второй человек в участке после Юнкера. Старый, опытный сотрудник. Сильнее всего я опасался трений именно с ним — ведь два года назад, когда я пришел на практику, именно Негор был моим начальником. Я таскал за него портфель, заполнял документы и бегал ставить чай. А тут — я уже старший унтер. Но все обошлось.

Завтра надо бы зайти в хозмаг, посмотреть посуду. Может, даже, прикупить холодильник… За время жизни в поместье я привык к определенному комфорту и сейчас, имея на руках деньги, хотелось нормально обжиться. Мне с охотой и так не грозило счастье и покой, так зачем превращать собственное жилище в камеру?

Я шагал по скверу, кое-где освещенному фонарями, заторможено думая о том, какого размера кастрюлю брать. Алкоголь окончательно впитался в кровь, ноги стали тяжелеть, а веки — слипаться. До дома оставалось минут пять пешком, как под одним из деревьев я увидел несколько фигур.

— Ну, сыграй нам, чего ты ломаешься, красавица! — донеслось до меня.

Голос был грубым, а его хозяин, судя по интонациям — еще и пьян.

Скажу честно: был бы я по гражданке, то тихо прошел бы мимо. Не для того я усердно тренировался охоте на безликих, чтобы получить заточкой в темном переулке от местной шпаны. Да и девица, кем бы она не была, могла бы хоть закричать для приличия… Кроме того, еще в академии мы наслушались о том, что пьяные разборки с участием женщин крайне опасны. С одной стороны, ты пытаешься за нее заступиться, а уже через мгновение она бросается тебе на спину, потому что ты обидел ее ухажера, который еще минуту назад грозился ее саму и прибить.

Но сейчас я был пусть и не при исполнении, но по форме, и если эта история закончится плохо и шпана натворит бед, то виноват в этом буду только я.

— Эй, что тут такое? — спросил я как можно более грозным голосом, делая шаг в сторону с дорожки, под ветви старой ивы.

Глаза окончательно привыкли к темноте, и я увидел, как трое в армейских кителях обступили певицу, что выступала для нас в кабаке. Узнал я и вояк — те самые, что косились на меня и ефрейторов. Посмотрел на форму — курсанты академии, уже старшие курсы, но еще не офицеры…

— Кто тут? — вспылил один из вояк. — Шел бы отсюда, щенок!

— Ты как обращаешься к офицеру, курсант? — жестко спросил я, делая еще один шаг вперед, чтобы эти пьяни все же рассмотрели погоны на моем кителе.

Один из курсантов военной кафедры поменялся в лице — сразу видно, со зрением у него все было хорошо. А вот двое других продолжили грубить. Видимо, родом они были из малого дворянства.

— Ты кто такой вообще? Шел бы отсюда.

— Я старший унтер-офицер третьего участка северо-западного округа, а вы на моей территории, — спокойно ответил я, внимательно наблюдая за действиями всей троицы.

Девица же, воспользовавшись тем, что все внимание переключилось на меня, выхватила у одного из вояк свою гитару. Потертый кейс от нее лежал тут же, под деревом. Видимо, это и была причина, по которой она и не могла от них даже убежать — не могла бросить свой инструмент.

— Вы бы девушку отпустили, да шли отсюда, — примирительно сказал я.

— А то что, легавый? — спросил один из курсантов, делая шаг вперед. — Что-то мне кажется, указывать ты нам не можешь. Форму напялил, а толку? Или ты пьяный при исполнении? Прикиньте, парни?

И так гаденько, как умеют только солдафоны, рассмеялся.

— Не при исполнении, — согласился я, — но по форме. Так что повторю — идите своей дорогой.

Артистка уже упаковала свою гитару и отошла от троицы, встав за ивой — я видел, что она в любой момент была готова дать стрекача — но почему-то осталась стоять, наблюдала.

— Эй! Красавица! — гаркнул тот, самый наглый, тыча в артистку пальцем. — Ты нам еще должна спеть! Помнишь? Сейчас только со старшим унтером разберемся… А не маловат ты для своего звания? Может у папки форму спер, а, легавый?

Он был здоровый, зараза. На полголовы выше и кило на пятнадцать тяжелее. Да и друзья у него были под стать — крепкие парни. Впрочем, от армейских больше и не требовалось — хорошее здоровье и готовность исполнять приказы. Голова же им была нужна только для трех вещей: носить фуражку, отдавать честь и в эту самую голову есть. Все остальное для выпускника военной кафедры было категорически лишним и мешало продвижению по службе.

— Моя форма мне в самый раз, — ответил я, сбрасывая китель следом за предводителем тройки.

Фонарь был у меня где-то за правым плечом, метрах в тридцати, и едва до места наших разборок добивал. Но кобура на поясе, до этого скрытая кителем, от внимания вояк не скрылась.

— Слушай, у него ствол… — просипел один из курсантов, одергивая старшего.

— Достанет револьвер — ему же хуже будет! — воскликнул парень, показывая, что он был все же умнее, чем мне показалось сразу. Я очень рассчитывал, что вся троица при виде боевого оружия струхнет. — Я его в кабаке видел. Он пьяный вдрызг, так что за пистолет ему сейчас браться — сразу под трибунал.

От выброса адреналина вся картинка перед глазами сжалась в одну точку, а я стал обдумывать варианты. Пригрозить им стволом? Курсант был прав, если даже направлю на них оружие в таком состоянии — вылечу из полиции. И не факт, что заступничество господина Варро мне тут поможет. Неизвестно, чьи это были сыновья.

Что мне остается? Девушка все еще тут. Дать по педалям и избежать драки? Я сказал, где работаю и какой у меня участок. Очередной позор, который я не мог себе позволить.

Это был слишком, слишком хороший день для того, чтобы закончиться спокойно. От негодования я даже немного зашипел, как от острой боли. Да чтоб их безликие уволокли, этих придурков! Еще девка эта, шляется ночью где попало со своей гитарой…

Оставалось только одно — получать по морде. Надо только обставить все так, чтобы во время драки ничего такого непоправимого не случилось…

Деморализация — отличная тактика. Пириус много времени потратил на то, чтобы научить меня нести любую околесицу с максимально серьезным выражением лица. Забалтывать, запутывать, дезориентировать людей в форме, которые могут проявить излишний интерес к охоте или поймать прямо на месте убийства безликого — единственный способ выскользнуть из цепких лап местной полиции. И хоть в Агионе у меня была «крыша», навык этот был не лишним. И самое главное правило в таких ситуациях — действовать так, будто бы ты главный.

Так что когда я потянулся к кобуре, один из курсантов все же дернулся и едва не побежал — тот самый, третий, нервный.

На секунду я замер со стволом в руках, накручивая нервы своим противникам. Может, сдрейфят? Револьвер я не поднимал — так и держал в опущенной руке.

— Что, форма жмет? — поинтересовался старший, кивая на мое оружие.

Я видел истеричный блеск в его глазах и вдруг понял, что курсант был накачан по самые брови — этот щегол вообще не соображал, что нарывается сейчас на пулю. А промахнуться с десятка шагов даже пьяным почти невозможно. Даже из такого отвратительного по качеству оружия, как табельный револьвер агионской полиции.

— С учетом разных табелей я все равно старше по званию, — сказал я, поднимая ствол револьвера на уровень глаз, дулом в небо, будто готовясь стрелять на дуэли.

— Ты обычный пьянчуга, который где-то спер полицейскую форму, не больше, — оскалился в ответ курсант.

Я внимательно посмотрел на этого наглеца, мельком глянул на артистку. Все еще не ушла, хотя лицо ее от волнения было белое, как полотно. Только что не светилось в темноте. Никогда, никогда не ввязывайся в драки на улице! Один удар карманным ножиком обрывает жизнь так же успешно, как и удар когтей скребуна. Пириус, тренируя меня, постарался выбить любые зачатки героизма из моей молодой головы. Справедливости ради, стоит отметить, что героем я никогда и не был, а в драки ввязывался только в двух случаях: если меня загоняли в угол или если я был уверен в собственной победе. Но вот так, найти приключения посреди ночи, едва переведясь на новое место, после выпивки… Ох, какое счастье что ни Пириус, ни Алиша не видят этого и никогда не узнают об этом моем позоре! Конечно, если у меня получится провернуть все так, что эта стычка не перерастет в скандал столичного масштаба. Ведь я до сих пор не имел понятия, с кем имею дело, и как вообще зовут хоть кого-нибудь из этой троицы. Может, это сыновья каких-нибудь графов и господину Варро, дабы задобрить аристократические задницы, придется сослать меня в самый глубокий и сырой архив, который возможно будет найти во всем Агионе…

— Мой долг, как офицера, научить вас субординации, — продолжил я, — и для этого оружие мне не потребуется.

Одним движением я отбросил барабан револьвера в сторону и, стукнув по оружию ладонью, выбил из него патроны. Убедившись, что все каморы пусты, я защелкнул барабан и, перехватив револьвер за ствол, приготовился сказать еще что-нибудь оскорбительное.

Вот только кулак курсанта уже летел в мое лицо, время разговоров закончилось.