Бастард рода Неллеров. Книга 6

Глава 20

Всё же капитан Бюлов у меня опытный командир, не дал своим героическим бойцам увлечься преследованием разбегающегося в панике противника. И без того, не останавливаясь добивать раненых, догоняя верхом пеших оборванцев, плохо вооружённых и неумелых, покрошили их будто капусту очень немало. Леон доложил, что две сотни, я думаю, что много меньше, но не пересчитывать же, в самом-то деле.

Из дубровника, по которому я ударил метеоритным дождём, вернулись разведчики и сообщили, что там до трёхсот убитых может быть. Точно не скажешь, вся местность изуродована, перепахана кратерами и выжжена пожарами. В общем, противник потерял до полутысячи убитыми, а у нас не оказалось даже исцарапанного. Вот так бы и воевать всегда. Хвастаться тут, правда, особо нечем, враг-то у нас действительно сегодня был сборище босяков. А, впрочем, почему не похвалить и себя, и своих парней? Разве эти голодранцы не громили другие отряды королевских вояк или дружинников? Ещё как! И в немалом количестве. Так что, за добрым словом я в карман не полез. Приказал собрать роту у дороги и высказал всем огромное спасибо.

Не столько по причине состоявшегося сражения, оно произошло очень быстро, сколько из-за намеренного затягивания с выходом с места нашей ночёвки, достичь Аринска, как мы планировали, сегодня не получится. Да, правильно говорил Клаузевиц, что все планы существуют лишь до первого выстрела из пушки, а дальше начинается сплошная импровизация.

— Вот здесь есть постоялый двор. — тычем в карту пальцем с отгрызенным ногтем баронет Леон, есть у моего капитана такая дурная привычка ровнять ногти зубами и, увы, не только у него, мужчины тут часто имеют эту повадку, да и женщины тоже — та трактирная шлюха, которую мне Карл с Сергием недавно подсунули в постель, в ожидании оплаты это демонстрировала наглядно, фу, блин. — До него успеем дойти до темноты. Остановимся там? — увидев мой кивок, продолжил: — Раненых бунтовщиков, тех, кто может стоять на ногах, нашли шестерых. Отвели к последнему фургону, ими наш сыскарь займётся в пути. Перевязали кое-как, думаю, до города довезём, там и передадим графу. Ну, а кто сдохнет в дороге, так им и надо. Остальных придурков добили на месте, неохота с верёвками или кольями возиться.

— И так время потеряли. — соглашаюсь. — Командуй начало движения, и вот что, авангард увеличь вдвое до десяти бойцов.

Мурзика с Котькой мне вернули на место, так что, полчаса играл с ними, разумеется, поочерёдно, вспоминая прошедшее сражение. Вроде каких-то ляпов за собой не заметил. Разве что, неудачный выбор цели для цепи молний — поторопился ударить по пятёрке беглецов, а потом только заметил целый десяток, улепётывавший в сторону видневшейся вдали деревушки. Или там большой хутор? Не важно.

Заниматься с Эй-ты вопросами языкознания — бесполезное дело. Без кнута чёрненькая учить слова не желает даже до уровня «моя твоя плохо понимай», а наказывать нескладную, молоденькую худышку совсем не хочется. Пусть Юлиана сама воспитывает подарок под себя, свои привычки и требования, уверен, у неё классно получится. Ей бы придумать здесь в Паргее науку педагогика и стать преподавателем.

— Бери, только не упусти. — отдаю Котьку негритянке.

Интонации и знаки она понимает, и то хорошо, к тому же, как-то ведь смогла наладить взаимопонимание с моими злыми зверями. Удивительно.

Мелькнула мысль перебраться в последний фургон, послушать, что там лейтенанту пленники рассказывают, да невольно скривился. Вряд ли что интересного или нового услышу. А схваченным бедолагам лучше было бы погибнуть там, откуда мы их взяли. Прекрасно понимаю, какая злая участь их ждёт. Зачем вообще простолюдинам сдаваться в плен? Ну, видимо, просто человек так устроен, что до последнего цепляется за жизнь, «пока дышу — надеюсь». Наверное, это и хорошо? Иначе люди как вид бы просто не сохранились.

Комары, не дававшие мне под утро спать, днём куда-то исчезли, чем я не преминул воспользоваться, когда убаюкиваемый покачиванием повозки и нудным описанием в запрещённом языческом манускрипте ритуала призыва духов предков задремал, а затем и провалился в сон, из которого меня вывел Карл, решивший похвастаться добычей, подстреленным им из арбалета молодым кабанчиком.

— Извини, Степ, я не знал, что ты спишь. — смутился он, глядя на мою ошарашенную от внезапного пробуждения физиономию. — Всё, не буду надоедать. Я в авангард. Кстати, Эрик твой отклонился в сторону, что-то ему в сгоревшей деревне не понравилось. Подозревает новую слежку за нами оттуда.

— А что, где-то деревни уже горят? Тоже я спалил? — встаю, всё равно уже не поспать сейчас, да и не нужно, чем буду ночью заниматься, если полдня продрыхну? — Подожди, вместе поедем.

Кто сжёг конкретно это поселение, которое мы только-только миновали, Эрик не выяснил, там вообще не оказалось ни души, а вообще безобразничают в объятых мятежом краях все, и крестьяне, взявшиеся за вилы и топоры, и королевские войска, и графские или баронские дружины. Мой дядя Андрей, вице-канцлер, как-то поведал, что благородные владетели довольно часто сводят друг с другом счёты под прикрытием общей смуты. Конфликты между соседями-баронами и графами тут, как я уяснил, похлеще, чем в коммунальных квартирах моего родного мира. А ведь, казалось бы, места много, на одной кухне тесниться и толкаться не нужно, и, тем не менее, спокойно людям не живётся.

Ещё одно подтверждение этому — то, что останавливаться на ночной привал нам пришлось опять под открытым небом. Постоялый двор, отмеченный на карте капитана, встретил нас головёшками давнего пожара. Неделю-две как спалили. И ведь не только всё разрушили, но и оба колодца завалили падалью. Вот уроды. Хорошо, что неподалёку нашёлся ручей для нас и болотце для водопоя нашего четвероногого транспорта.

С нами по соседству на отдых напросились торговцы из Ормайской провинции. У них сильная охрана из восьмидесяти наёмников, да ещё, по намёкам понял, они кому-то помимо графа приплатили, чтобы их караван из трёх десятков повозок в пути не трогали. Ох, Создатель, и здесь до дорожного рэкета додумались. Лучше бы законы механики открыли или гегелевскую диалектику. Нет, вначале надо что-нибудь гадкое изобрести.

Оказывается, мой могучий магический удар видели аж со стен Аринска. Это какое же там было расстояние? Местные карты, конечно, полной отстой, но примерное представление всё же дают, думаю, миль двадцать — двадцать пять составило. Нет, понятно, результаты метеоритного дождя часовые на башнях видеть не могли, а вот сформировавшееся высоко в небе ночное окно со звёздами и хлынувший оттуда поток ярких болидов, всё же углядели.

Граф Крис, так зовут местного правителя, купцы сказали, очень пожилого, и горожане, которые уже почти пол месяца не рискуют далеко высовывать нос за стены без сильного воинского сопровождения, воспряли духом. Про могучего мага аббата Степа они каким-то образом наслышаны, быстро догадались, кто мог устроить мятежникам настоящую катастрофу, и теперь преисполнены надежд, что милорд Неллерский придёт и порядок в их крае наведёт. Фантазёры. Заняться мне больше нечем, кроме как по лесам за разбойниками гоняться, я тут так, что называется, мимо проходил. Точнее проезжал. Но, но, но, надеюсь всё-таки кое-чем им подсобить, направив наиболее многочисленную и боеспособную часть восставших в сторону Ронера. Не знаю ещё, получится или нет, однако, обязательно попытаюсь.

Города мы достигли на следующий день задолго до полудня, ворота были открыты лишь на одну створку, в предместьях малолюдно, зато много патрулей стражи, а перед мостом через ров сразу два десятка графских дружинников. Аринск опасается нападения, хотя с трудом представляю, как могут крестьянские отряды, пусть даже и многочисленные, осадить стольный город графства, где помимо владетельного полка, дружины и стражи имеется ополчение, судя по размерам Аринска, в тысячу копий, не меньше.

Причину опасений я понял, когда увидел, что на Брёвнах, выставленных из бойниц на стенах, свисают не мешки с непонятным содержимым, а трупы оборванцев, лохмотья которых сильно отличаются от крестьянских. Вскрыли заговор местной бедноты? Скорее всего так и есть. Когда-то, лет сто назад, во время такого же бунта наш Неллер восставшие взяли не осадой или штурмом, а благодаря предательству части горожан, поднявших мятеж внутри стен и распахнувших ночью северные ворота.

Меня тут встретили как отца родного, сначала дружинники графа, узнавшие от капитана Бюлова, что это действительно я собственной персоной, а затем, уже в замке, куда меня пригласили, и сам граф.

Я представлял себе Криса Аренского много моложе, раз его дочери Вике едва исполнилось семнадцать, но тот оказался старым, за шестьдесят, и больным, постоянно кашлял словно туберкулёзник. В его роду только супруга была одарённой, остальные — он сам, брат-приживала, сын, супруга сына, обе дочери и внук — все оказались обделены Создателем, так и не инициировавшись. Графиня с её восемью оттенками энергий источника представляла собой неплохую боевую магиню, но исцелять не могла вообще. Раньше Крис поправлял здоровье благодаря наследнику одного из своих вассалов-баронов, но тот сейчас на востоке королевства, воюет в составе королевской армии.

Да, и этот мир несправедливо устроен с точки зрения аристократии. Старинный графский род как магический выродился совсем, зато какая-то крестьянская девчонка в деревушке Новинки оказалась не просто одарённой, а сильно одарённой. Нет, наверное, насчёт «совсем» я погорячился, случается, что магические способности передаются через поколение-два. Редко, но случается. Моя приятельница аббатиса Вера Борская как раз из таких. Когда её дядя узнал, что она инициировалась, и хотел забрать из ордена, оказалось поздно, Молящиеся вцепились в доставшейся им дар Создателя намертво, не отдерёшь. Так что, глядишь, пятилетний внук Криса окажется одарённым, когда подрастёт.

— Я помогу тебе со здоровьем, граф. — сказал я гостеприимному хозяину за столом после завершения трапезы. — Исцелю так, что в услугах других магов долго нуждаться не станешь.

Могу и омолодить, но кто он мне такой? К тому же, его младшая дочь слишком нос драла перед моей Бертой. В принципе, семнадцатилетнюю виконтессу понять можно, да, обидно, когда какая-то замухрышка оказалась магиней, а она нет. Только, понять — не означает всё прощать. Я не злюсь на род Аринских, но и не считаю себя им чем-либо обязанным.

— Буду весьма признателен. — склонил голову в своём кресле старый граф, после чего с важностью оглядел всех своих родственников и Карла. — Сейчас приведут циркачей и музыкантов.

— А стоит ли? — спрашиваю. — Сейчас не до этого. Раз обещанная подмога всё сюда не является, лучше потратить время на укрепление города.

Яйцо курицу не учит, сказал бы в моей первой жизни деда Слава, с которым у меня была примерно такая же разница в возрасте, как сейчас с графом. Вижу, и старику Крису менторский тон юного гостя не понравился, но улыбку хозяину Аринска удалось удержать. Мне-то от графа ничего не нужно, а вот он сильно во мне нуждается, правда, слишком многого хочет. Исцеление я ему устрою, а вот надолго, как ему хочется, до прибытия егерского королевского полка, не задержусь.

Откладывать дело в долгий ящик не стал и пригласил графа за собой в выделенные мне покои. Также в замке разместилась вся моя свита, включая три десятка сержанта Эрика. Рота капитана Бюлова устроились в городе, благо большинство гостиниц теперь пустовали, количество караванов через графство упало, говорят, втрое.

Думал, что раз здесь глухая провинция, то Эй-ты вызовет огромный интерес, но, нет, не вызвала, значит, Аринск не такая уж и глухомань. На чернокожую девчонку посматривали иногда с любопытством, но глаза не таращили. Граф и вовсе в её сторону не смотрел, как и на суетившихся в моих апартаментах Юльку с Ангелиной, зато выпущенные из клетки бесята Мурзик и Котька вызвали у старика какое-то насмешливое презрение. Дурак ты, Крис, хоть и пожил немало, не понимаешь ничего.

Усадив правителя Аринска в кресло принялся плести лечебное заклинание средней силы. Обойдётся без полного исцеления, раз так к моим пушистым друзьям относится, да и хватит ему и такого.

— Готово. — говорю, давая знак Сергию убрать конспект в дорожную сумку, не хотелось бы возвращаться, как пришлось перед отъездом из «Золота Кранца», когда в последний момент вспомнили об оставленной на столе книге о приключениях Петра-Моряка, которую я читал накануне. — Ну, как себя чувствуешь, граф?

— Великолепно! — баском захохотал Крис, поднимаясь на ноги. И куда только подевались его одышка и кашель? Да и выглядел он теперь, хоть сейчас в пляс пускайся. — Спасибо тебе, милорд, огромное спасибо. Обещаю, твоё пребывание в моём замке станет длинным праздником.

— Увы, граф, увы, погостить не получится. Герцогиня велела возвращаться побыстрее, а мне, видишь ли, ещё нужно кое-какие орденские дела в Ормае решить. Прецептор поручил, иначе бы не пришлось нам увидеться, двинул бы напрямки через Олск. Так что, распорядись насчёт мыльни и всего остального. Хочу отдохнуть. И, если не возражаешь, поужинаю в постели, устал от седла и тряски в повозке.

Вечером лёг пораньше, не поленившись перед этим применить заклинание для убийства всяких кровососущих постельных паразитов. Так-то вроде всё было чистенько, но лучше поостеречься.

Выехали мы в восьмом часу утра, вытянувшись в походную колонну, когда миновали предместья. А через милю пути из арьергарда к моему фургону прискакал гвардеец, вернее, не к моему фургону, а к ехавшему рядом Эрику, к которому и обратился:

— Сержант, нас там из города какой-то паренёк догнал. Хочет с тобой поговорить. Говорит, от милорда Юрия.

— Юрия? — переспросил мой разведчик.

Мне через тент их разговор хорошо слышен, поэтому, отложив книгу, встаю со своего походного ложа, почему-то испугав дразнившую Мурзика Эй-ты, подхожу к корме, высовываю голову наружу и подмигиваю Эрику. Мы помним, кто представлялся милордом Юрием во время проживания в гостинице.

— Узнай. — говорю сержанту.

Тот обернулся быстро, я его дождался уже находясь верхом, мой конь всё время движения идёт осёдланным за моей повозкой. С Эриком мы поехали чуть в стороне от остальных, чтобы наша беседа осталась только между нами.

У мятежников явно имеются свои люди в городе, граф Аринский не всех перевешал. Видать хватали только нищих, а сторонники бунтовщиков скрывались и среди вполне благополучных горожан. Во всяком случае, догнавший нас паренёк был одет прилично, выглядел либо учеником мастера, либо даже подмастерьем.

Джек Мститель тоже понял, кто движется с колонной неллерских гвардейцев, и решил со мной встретиться. Зачем? Это пока не ясно.

— Милорд Юрий не настаивает. — продолжил доклад сержант и извлёк из чересседельной сумки скрученный в ленту с узлами отрез грязной белой такни длиной в три четверти ярда. — Но, если вы согласны с ним поговорить, то вот это надо привязать к борту фургона.

Конечно же, я велел вознице так и сделать, и дальше мы ехали с вывешенной возле облучка тряпкой. Когда-то подобные знаки в моём родном мире дорожные бандиты выдавали перегонщикам автомобилей, заплативших за беспрепятственный выезд с территории заводских стоянок и спокойную езду по трассе. Надо же, как схожи порой мысли людей из различных эпох и миров. Не в первый раз это замечаю.

Через час после полудня один из наших разъездов бокового охранения наткнулся на стоянку небольшой шайки, отбившейся от основных отрядов. Пятёрка моих вояк порубила полтора десятка разбойников сходу. Когда вызванная сигналом подмога к ним подъехала, дело было уже закончено, а единственный выживший оборванец оказался в добрых руках лейтенанта Николаса.

До вечера миновали четыре деревни, где жители от нас в леса не убегали, но и из домов старались не высовываться. Лишь чумазые, тощие детишки осмеливались подходить к солдатам и просить еды. Кому-то перепадало, кому-то нет. В последней деревушке я тоже поучаствовал в благотворительной акции, уж больно жалко смотрелся рыжий вихрастый мальчонка лет семи-восьми. Кинул ему лепёшку и сыр, лежавшие у меня в сумке. Иногда жую на ходу, когда аппетит на свежем воздухе нагуливается.

Постоялый двор располагался на окраине вольного поселения Березняки. Гостиница оказалась свободной, караван отсюда недавно ушёл, попавшись нам навстречу, но мест тут на всех моих солдат не хватает, кому-то придётся ночевать на сеновалах или в сенниках двух конюшен. Ну, это капитан разберётся, кому куда.

Изображать из себя капризного барина я не стал, сообщив, что нам с милордом Монским хватит одной комнаты на двоих.

Когда мы после водных процедур появились в столовом зале, заметил, что трактирщица пучит в мою сторону глаза, заговорщицки улыбается, подмигивает и явно что-то хочет мне сказать.

Отправив Карла с Сергием и девчонок к столу в дальнем углу, сам в сопровождении Эрика подхожу к барной стойке.

— Ты мне о чём-то хочешь сообщить, уважаемая? — спрашиваю у кабатчицы.

— Да, господин, если вы милорд Степ. — ответила та.

Никаких удостоверений личности тут не существует, достаточно моего честного слова.

— Это я и есть. — подтверждаю.

— С вами хотят встретиться. Вас ждут.