Барон Дубов 10

Глава 1

Один мудрец, которому я теперь очень хотел дать леща, сказал: «Бойся своих желаний!» Что тут ответишь? Накаркал, блин!

Хотел поехать в столицу? Вот и поедешь. Спасать императорский двор. Почему я? Потому что Император почувствовал мою возросшую силу. Это мне ещё царевич Паша сказал перед своим отбытием обратно в Петербург. То была одна из причин, по которой его отправили мне на подмогу. Да, про монстров они тоже знали.

Так вот, сыграла моя ставка. Тот, кто убил моего отца, пытался убить меня и Верещагина. Светлейший князь Деникин. И он с верной частью своих дружин пошёл свергать Императора. Какие-то там проблемы возникли с боеприпасами в его крепостях. И другой поддержкой имперской армии. На мой взгляд, это не повод называть царя предателем и самозванцем и бросать свои позиции на съеденье (в буквальном, между прочим, смысле!) Саранче. И идти на столицу воюющего государства.

Решение максимально тупое, если, конечно, не брать в расчёт другие, скрытые мотивы. Но в политике я, всё равно что олень на болоте. Тону, ни хрена не понимая. Так что с политикой пусть политиканы разбираются.

Суть в том, что, как объяснили мне князья Тарасов и Мечников, дружины Деникина сдерживали Саранчу на самом протяженном участке западной границы. Императору пришлось срочно перемещать все свободные войска, чтобы заткнуть эту гигантскую дыру. Даже несколько армий сняли с границы с османами, где скоро грозили развернуться боевые действия.

Короче, Деникин выбрал момент для мятежа самый удачный. Будто подсказал кто. Хотя… Он же Светлейший — знает, что к чему внутри страны. Поэтому Император послал за теми, кто ближе всех и готов к бою. А это я да князь Мечников со своей дружиной. Не фиг было становиться сильней, как говорится.

Но мне это даже на руку. Отличный повод поквитаться с князем, убившим моего отца. То, что это он, у меня теперь никаких сомнений не осталось. Только понять бы… зачем? Ладно, спрошу, когда сожму его горло в своём дубовом кулаке. Главное — не переборщить, а то падла говорить не сможет. Чего доброго, вообще помрёт.

Сейчас же армия Деникина шла к Петербургу, практически не встречая сопротивления. Имперские войска пытались помешать, но оказались слишком малочисленны. Зенитки Деникина сбили несколько дирижаблей, и верная царю армия отступила. Столица готовилась к обороне.

Поэтому я согласился. А вместе со мной согласились и все остальные — девушки и Верещагин. Марина Морозова рвалась с нами, но её я оставил разбираться с поместьем. Управляющая она или кто?

И Никон туда же со своим Мишуткой:

— Ваш Благородь! — почти рычал он. — Позвольте и нам помочь вам! Это же надо! Предать царя и отечество! Да мы их с моими парнями и Мишуткой сами порвём!

После моих зелий он сам и его люди исцелились и побочно стали сильнее. Теперь рвались в бой опробовать свои новые силы. Но взять их с собой означало оставить поместье без защиты.

Похлопал воина по плечу и приказал заняться зачисткой баронства от монстров. Остатки армии уже снялись и отбыли по направлению к столице, не закончив работу. Мои земли оставались опасны. Зачистка лесов от монстров — отличная работёнка для моей маленькой дружины.

В конце концов Никон согласился с моими доводами. Особенно когда Марина шепнула ему на ухо, что со мной спорить бесполезно.

— Да с его дедом и отцом тоже спорить было, всё равно что в песок воду лить. Бассейна не получится, — тихонько крякнул Никон в ответ, но я услышал.

— Вы уверены, что нам стоит лететь на этом? — С лёгким пренебрежением князь Тарасов покосился на мой дирижабль.

Его слегка потрепало во время битвы, так что баллон пестрел разноцветными заплатками, а корпус — приваренными листами железа.

Мы стояли у подножия небольшого трапа, ведущего в гондолу.

— Домчит быстрее, чем любой ваш дирижабль, — отвечал я, наблюдая за погрузкой. — Правда, Агнес?

Гоблинша оторвалась от махинаций с одним из двигателей. Что-то она там приваривала, и вспышки ощутимо били по глазам.

— Ещё как! — горячо заявила Агнес. Выглядела она слегка безумной. Глаза широко раскрыты, губы растянуты в улыбке, волосы всклокочены. — Я приделала турбины, чтобы мы могли лететь, когда летим! Да «Его Дубейшество» домчит нас до столицы в мгновение ока! Хотя ладно… не так быстро. Но если вы медленно моргаете!..

— Вась? — опасливо позвал я проходившую по трапу княжну.

С кошачьей грацией она спланировала с трапа и подошла ко мне, едва касаясь ногами снега и не оставляя следов.

— М? — лукаво глянула она на меня.

В последнее время женственности в её поведении заметно прибавилось. И в движениях тоже. Особенно в движениях. Любо-дорого посмотреть, как изящно она двигалась.

— Забери у Агнес все запасы кофе. Кажется, ей хватит, — тихо сказал я.

Агнес в это время опять что-то варила, хихикая и разговаривая сама с собой. Кажется, не только её Инсект, но и талант изобретателя вышел на новый уровень.

Погрузившись на дирижабль, тут же стартовали. Поднялись в небо. Включились двигатели, и судно пошло на северо-запад. Сначала медленно, а затем с вибрацией и гулом врубились реактивные двигатели Агнес. Ускорение вжало меня в стальную переборку капитанского мостика. Остальные пассажиры и члены экипажа тоже качнулись, а Агнес только крепче схватилась за штурвал. Внизу проносились верхушки деревьев и полоски дорог.

— Что ж, беру свои сомнения назад, — улыбнулся Евгений Михайлович, довольный скоростью.

— Где… здесь гальюн⁈ — выдавил позеленевший князь Мечников, пробегая мимо меня.

Но в гальюн уже целая очередь была. В трюме разместили два взвода солдат с техникой и оружием, больше просто не влезло. И их тоже укачало на такой скорости.

— Сколько у нас времени? — спросил я князя Тарасова. — До того как Деникин дойдёт до Петербурга.

— Не больше трёх дней, — отвечал он. — Дружины Деникина растянулись. Сейчас их движение замедлилось, чтобы подтянуть тылы.

— И сколько у него войск?

— Около тридцати тысяч отборных бойцов с разнообразной техникой. Даже танки имеются.

— А у Императора?

— Несколько гвардейских полков и гарнизон города. Не больше восьми тысяч человек.

— Как-то маловато для такого большого города, — протянул я, усаживаясь у одного из больших обзорных окон впереди.

Внизу шли боевые порядки дружины Мечникова, тоже двигавшиеся в столицу. Мы быстро пролетели над ними. И их тоже было немного. Тысяча, может полторы. И прибудут в лучшем случае через три дня. К самому началу сражения за город. Так себе расклад.

— А аристократы? — повернулся я к Тарасову, стоявшему рядом.

Он встал у окна напротив, оперевшись на трость. Дирижабль уже набрал скорость, и князя лишь слегка покачивало.

— Кто-то встанет на защиту города и, скажем так, отечества в лице Императора, но большинство предпочтут отсидеться и посмотреть, кто окажется у руля страны. В последний момент, когда победитель станет очевиден, примкнут к нему.

— Столичное дворянство во всей красе, — буркнул я. — Измельчал аристократ.

— Таков удел всех людей. Тяжёлые времена порождают сильных людей, сильные люди порождают хорошие времена, а хорошие времена, в свою очередь, порождают слабых. Последние несколько десятилетий были относительно спокойными. Даже процветающими, я бы сказал. Теперь мы пожинаем плоды нашей природы.

. Закатное солнце окрасило верхушки заснеженных деревьев внизу в сочный оранжевый цвет. Как и небо. Мы летели прямо в огненный шар, заливавший вибрирующую гондолу светом.

Какое-то время Тарасов молчал, а потом вдруг произнёс:

— Может быть…

Я удивлённо вскинул бровь.

— Может быть, будь на троне другой человек… Более жёсткий, более целеустремлённый…

— Странно слышать столь крамольные речи от Первого советника царя, — прямо сказал я.

— Хоть и Первый, я всего лишь советник. Решения принимает государь.

— И его решения дали стране несколько десятилетий процветания. Вы сами это сказали.

— Да, вы правы, — легко согласился Тарасов. — Приятно видеть, что, несмотря на всё…

— На всё?

— На ваше происхождение, на отношение аристократии к вам, в глубине души вы остаётесь верны отечеству и Императору.

— Император и отечество — это нечто больше, чем просто люди. А люди это люди, — пожал я плечами. — Не стоит их грехи перевешивать на Императора или государство, или ещё кого-то. Так только дети делают. Ищут виноватых в своих проблемах на стороне. Кого угодно, лишь бы не брать ответственность за свои жизни на себя. Как бы другие аристократы ни относились к байстрюку вроде меня, это их проблемы. И их вина. Я просто помогаю донести эту мысль до них самих. Если они напрашиваются. А царь… нормальный мужик.

— Может быть… — снова начал крутить свою шарманку Тарасов. А на губах заиграла по-отечески добрая улыбка. Будто он меня проверял на вшивость. — Может быть, будь рядом с Императором больше таких людей, как вы, барон Дубов… Моё предложение о титуле князя, что я сделал вам на балу в честь дня рождения государя, всё ещё в силе, Ваше Благородие.

— Нет уж, — мотнул я головой. — Я ещё не стал официально бароном, а уже по горло сыт дворянскими разборками.

— Стойте, господин Дубов, — удивился князь. — А вы разве не в курсе?

— О чём? О ещё одном мятеже?

— Нет. Готов указ Императора о присвоении вам титула барона. Официально. В обход… некоторых процедур. — Тарасов скользнул взглядом на сгрудившихся с другой стороны капитанского мостика девушек с Верещагиным.

Мои сокурсники. Вот что он имел в виду.

— Вы говорите об учёбе в академии?

— Я думал, что Его Высочество Павел вам всё рассказал, — будто сожалея о непрозорливости царевича, сказал князь. — Да, вам необязательно будет заканчивать Пятигорскую академию. И какую-либо другую. Один росчерк царского пера — и вы будете бароном.

Тарасов ставил передо мной старые вопросы на новый лад.

— Если пожелаете, будучи бароном сможете жениться на одной из ваших подруг. — Он снова скользнул по ним взглядом. — Или на всех сразу.

Я молчал.

— Я вижу… как они вам дороги, — говорил Тарасов.

Взглянув на девушек, в очередной раз я и сам это понял. Я к ним привык. Они вносили в мою жизнь сумятицу и кучу проблем, но я как будто сам уже без них не мог. Без их проблем.

— А там и до княжеского титула недалеко… — продолжал князь. — Совсем скоро, как вы догадываетесь, освободится место в Совете Князей…

Тарасову я зачем-то был очень нужен среди Светлейших. Как свой человек? Или по другой причине? Не знаю. Лично мне этот титул и даром не упал.

И подачки мне не нужны…

— Мы и так идём на помощь Императору. И я делаю это не ради титула. Бароном я стану в положенный срок, — резко ответил я, вставая. Дал таким образом понять, что разговор окончен.

Тарасов лишь хмыкнул в ответ, пожал плечами и сел на одно из свободных кресел, прикрыв глаза, словно погрузившись в медитацию.

Я же отошёл к девушкам, достаточно громко шушукавшимся между собой.

— Блин, как можно идти против своего господина? — причитала Вероника, уминая сочную жареную курочку. Да, еды мы с собой взяли в дорогу — на всякий случай. И у синеглазки он уже наступил. — Я бы ни за что не пошла!

— Конечно, ты же любишь своего господина, — хмыкнула подкачанная красотка Лакросса и перекинула одну ногу через другую, демонстрируя шикарные бронзовые бёдра в гетрах.

— Меня больше беспокоит, что этот мятеж коснётся простых граждан, — отвечала Лиза, накручивая на пальчик пепельный локон. — Это же какой стресс! Один из самых верных князей и воинов Императора вдруг обращается против него же. У простого человека вся система ценностей может рухнуть. А это всё равно что одну ногу потерять. В психологическом плане. После такого тяжело оправиться…

— Лучше переживайте о себе, — добавила драматизма Маша, — в таком бою можно и погибнуть.

— Мы сразились с ордой монстров с севера и не погибли, — мягко возразила княжна. — Почему мы должны погибнуть сейчас?

— Маша права, — мрачное настроение передалось и Верещагину, вновь спрятавшему обожжённое лицо за белой маской. — Сколько врагов в этот раз? Двадцать тысяч? Тридцать? Монстров столько не было. А это… обученные войска, которые сражались с Саранчой. А сколько нас? Всего лишь восемь?

— Девять, — поправила его подошедшая чуть раньше меня графиня Вдовина. — Вам же нужен духовный практик, верно?

— Эта битва будет легендарной! — горячо заявила Лакросса, топнув ногой.

А Маша странно посмотрела на Вдовину. Всё то время, что графиня и дриада гостили у меня в доме, они обменивались настороженными взглядами. И это мне не нравилось. Так смотрят друг на друга враги, поджидающие момента для атаки. Думаю, дриада просто чувствовала, кто перед ней. А может, и нет. В любом случае сейчас не время для конфликтов.

— Так, отставить панику, — жёстко сказал я. — Никто не погибнет. Вы стали сильнее, значит, и ранить вас будет тяжелее. Если вы, конечно, специально не подставитесь. Не подставитесь же, правда?

Нестройный хор голосов заверил меня, что не подставятся.

— Не слышу, — недовольно прорычал я.

— Не подставимся! — закричала Агнес со своего места у штурвала.

Ну да, её с шестью руками и шестью пулемётами в них — попробуй ещё достань. Но её энтузиазм передался и остальным.

— Не подставимся! — хором заявили все, кроме графини Вдовиной.

Рыжая опять накуксилась:

— Боевой дух — это похвально, конечно, но при таком численном превосходстве… Может, у тебя есть план? Или хотя бы рисунок плана? Я слышала, что сказал Его Сиятельство князь Тарасов. Нам могла бы помочь столичная аристократия, но они будут выжидать победителя.

— Значит, покажем им, за кем будет победа. В конце концов, с нами сам Император и его царевичи. Сдюжим.

— Если Коля что-то решил, то всё… — экспертно заявила княжна, приобняв меня за руку. — Проще поезд с рельсов столкнуть, чем его переубедить.

— И вообще, — продолжал я, — сначала посмотрим, чего от меня, а значит и от вас, хочет Император. Вряд ли, конечно, оставит нас в тылу, но и в гущу сражения тоже не бросит. В этом нет смысла: мы же пока только вчерашние студенты и боевого опыта у нас нет.

— Но, господин… — возразила Вероника, с жирными губками после курочки, — мы же вместе прошли столько сражений…

— Да, но не в составе крупного боевого соединения. Это совсем другой опыт. Воевать — это вам не пятую точку жабе-лизуну подставлять…

Лакросса при упоминании жаб с турнира Кикиморы, которые ей прожгли слизью одежду в самых интересных местах, смущённо покраснела.

— Нашёл что вспомнить, — буркнула она. — Но ты прав.

Воспоминания о жабе немного увели разговор в сторону, и панические настроения окончательно исчезли. Вот и славно, вот и хорошо. Никого из них под удар подставлять я в самом деле не собирался.

Подойдя к Агнес, узнал, что лететь нам ещё несколько часов.

— Не искри, Коля, к полуночи будем точно! — заявила, закусив язык, гоблинша, увлечённо борясь с воздушными потоками.

Благодаря ей наш дирижабль превратился в уютную, скоростную, но неуклюжую торпеду.

Из кают-компании, что находилась уровнем выше, спускалась по крутой лестнице заспанная графиня Кремницкая. Она себе устроила небольшой отпуск и активно отсыпалась.

— Доброе утро, Николай, — улыбнулась она.

Выглядела Кремницкая посвежевшей. Ещё и отъелась у меня в имении на мясе убитых монстров. Худоба немного ушла, и в нужных местах прибавилось мясца. Она оказалась очень красивой девушкой с мраморной кожей.

— Добрый вечер, Марфа Васильевна. — Я подал ей руку, помогая спуститься с лестницы. — Скоро будем на месте. Но прежде чем сойдём с борта, у меня есть к вам просьба…

Я кратко изложил ей суть дела.

— Хотите, чтобы я для вас нашла герцога Билибина? — уточнила она. — У меня есть и своя работа…

— У меня самого не будет времени заниматься его поисками. Я хочу узнать, что точно было в том сгоревшем послании. Есть некоторые подозрения, но мне нужна уверенность. Герцог давно не выходил на связь, и найти его в ваших интересах. А то послание может быть связано и с вашими делами. Я даже уверен, что оно связано. Поэтому у меня плохое предчувствие…

— Предчувствие?

— Слишком долго о герцоге ничего неизвестно. Я боюсь, что он в беде.

Графиня ненадолго замолчала, спрятав руки в карманах плаща.

— Хорошо. Я найду герцога. Или найду то, что он искал, и это выведет на него. Но вы будете мне должны, Дубов. Если послание и правда связано с заговорами вокруг Императора, я буду вынуждена… провести допрос.

Графиня скользнула по мне взглядом сверху вниз.

— Да хоть с пристрастием, если это поможет найти убийц моего отца, — хмыкнул я.

Агнес ошиблась. Мы прибыли в Петербург даже раньше. К десяти часам ночи впереди показалось световое зарево города, а к половине одиннадцатого — и он сам. Только с высоты полёта дирижабля я увидел, насколько огромен этот город. Как мерцающая блёстками клякса он расползся в разные стороны. А щупальца пригородов и соседних городов, сросшихся со столицей, простирались на десятки километров.

Сейчас Петербург выглядел мирно. Его жители наверняка даже ещё не подозревали об опасности, которая приближалась к ним с запада.

Чёрт, и как Император с таким крохотным гарнизоном собирается удержать город? Да тут миллиона солдат будет мало!

Ладно, сам уже начал поддаваться панике. Усилием воли прогнал эти мысли, решив сначала узнать государев план. А уже потом можно будет паниковать, да…