Барин-Шабарин 3

Глава 12

Я сидел в своем кабинете и составлял бизнес-план развития Екатеринославской губернии. Именно так, в кабинете, да ещё и в своём. Правда, всё равно приходилось делать ставку на временное проживание с поиском себе дома, так как уже неделю я жил в «Морице». Я прекрасно понимал, что занимать здесь сразу два больших номера — это серьёзный убыток для гостиницы. Между тем, как это ни странно, но я предприятию даже приносил и некоторую прибыль. По крайней мере, каждый вечер именно в ресторане «Морица» всегда была полная посадка.

Я не заделался ресторанным певцом, лишь ещё один раз взял в руки гитару, но песни, принесённые мною из будущего, пели теперь именно в «Морице». А кроме того, сюда стекались люди, в том числе и в поисках возможности договориться со мной. Об образовании Фонда уже написали «Екатеринославские ведомости», и появились те, кто счёл важным завести дружбу, чтобы, наверное, присосаться к деньгам Фонда. Вот таких господ «позвольте вас угостить» приходилось уже неоднократно отваживать.

Вместе с тем, публикация буквально десяти процентов, может, немногим больше, документов, обличающих коррупционную составляющую губернии, вызвала шквал негодования. Правда, все пересуды больше напоминали разговоры на кухне или философские беседы словоохотливых таксистов из будущего.

У меня складывалось впечатление, что больше всех негодовали именно чиновники, которые, если хорошенько провести следствие, обязательно окажутся соучастниками ряда преступлений и пособниками деятельности Кулагина. Как водится, громче всех кричит «держи вора!» самый настоящий вор.

— Господин Шабарин, — после непродолжительного стука в дверь в кабинет вошёл мой временный секретарь, один из расторопных и сообразительных половых из ресторана. — К вам господин Климов.

— Так чего же ты держишь уважаемого человека в коридоре? — нарочито громко сказал я, чтобы обязательно Климов услышал.

Дмитрий Иванович Климов, пока ещё не утверждённый, но исполняющий обязанности вице-губернатора, степенно зашёл в мой кабинет.

Я плотно работаю сейчас в связке именно с ним. И даже нахожу, что Климов, несмотря на то, что весьма увлекающаяся персона — достаточно деятельный чиновник. А то, что он увлекающийся, так это, наверное, даже на пользу, так как-то, что я собираюсь предлагать губернатору и всей Екатеринославской губернии, может воплотиться в жизнь лишь только теми людьми, у которых горят глаза и пылает сердце, как бы пафосно это ни звучало.

В тот сложный день, когда я смог определить убийцу Кулагина, когда состоялась перестрелка, кстати, немало отрезвившая меня, так как действовали мы из рук вон плохо, так вот, тогда же вечером, даже ночью, мне пришлось собрать все свои силы в кулак и выдержать ещё один очень серьёзный, во многом неприятный разговор.

Ревизор Подобаев начал наше знакомство с наезда и сразу же попытался показать, кто на самом деле хозяин в губернии. Этот человек, фамилия деда которого, скорее всего, была Подобайло, сперва вёл себя бесцеремонно, всё пытался определить, какого я поля ягода. Но меня на мякине не проведёшь. Арсений Никитич Подобаев вполне был предсказуем, потому через полчаса нашего разговора, начавшегося весьма жёстко, мы начали понимать друг друга чуть лучше.

Смягчилась риторика, и я даже предложил систему, при которой губерния будет отдавать те деньги, что и раньше, но только потому, что губерния будет больше зарабатывать. Я потребовал, раз он представляет какую-то башню Кремля… Или что там в Петербурге в Зимнем дворце? Прикрытый тряпкой стыд атлантов у Эрмитажа? Пусть другая аллегория: если он представляет одну из голов Гидры, то пусть не только забирает, но и помогает. В чем именно нужна будет помощь, я после определю.

Да, мне неприятно осознавать, что моя борьба с системой требует перегруппировки и некоторых временных уступок. Поговорка про то, что слона нужно есть по кусочкам, мне было знакома. И она отменно подходила к сложившейся ситуации. Мне указывали на то, что уже некие силы, и я догадывался, какие, пошли мне навстречу и дают даже шанс что-то предложить для обустройства губернии. В ответ мне предлагалось отдать все документы.

Я не пошёл тогда на это.

Пусть я только фигура на шахматной доске, которую можно смахнуть без ущерба для всей шахматной партии. Но только лишь в том случае, если у меня нет в рукаве козырей. Нет, документы я не отдал, но пришлось пойти на уступки.

Странное дело, но хватило моего честного слова, что я не буду без согласования с губернатором использовать какие-либо документы. Насколько же этот мир противоречив! С одной стороны, понятие чести — вроде бы, и не пустой звук, но гнили от этого меньше не становится. Я же прекрасно понимал, что в нынешнем своём социальном статусе воевать против высшей российской аристократии я не способен. Это словно выйти на поле боя с дубиной против танка и кричать, ударяя по люку, чтобы враг сдавался.

Нет, мне нужно становиться сильнее, весомее, моё имя должно быть известно даже в Петербурге, чтобы было сложнее меня сковырнуть, чтобы со мной считались.

— Мы с господином Марницким выполнили вашу просьбу, — сказал Климов, присаживаясь рядом с моим рабочим столом. — Все обвинения с господина Садового сняты. Но я не понимаю, с чего вы так об этом печетесь?

Дмитрий Иванович посмотрел на меня с прищуром, будто исключая ложь. Он уже намекал, что я будто бы поймал золотую рыбку и потратил свое желание на абсолютно незнакомого мне человека. Климов не знал истории о Марте-Марии, как не мог знать и того, что девушка со своим братом сейчас у меня. Вместе с тем я надеялся, что Садовой отработает те вложения, что я уже в его самого и в его детей сделал.

— Если господин Садовой вдруг каким-то чудесным образом появится в Екатеринославе, то он окажется абсолютно невиновным человеком, а также ему будет возвращено имущество, — сказал Климов и пристально, выжидающе смотрел на меня.

Из того, как я просил за Садового, даже требовал справедливости в его деле, было нетрудно догадаться, что я что-то знаю об этом человеке. Кроме того, в гостинице, выходя только лишь в ватерклазет, Садовой и проживал. Для думающего человека несложно было догадаться, что я кого-то скрываю. Но догадка — одно, факты — все!

— Это прекрасная новость! — не сдерживая своей радости, сказал я.

— И когда, по вашему мнению, Садовой объявится? Я бы даже сказал, что воскреснет? — продолжая пялиться на меня, выспрашивал Климов.

На самом деле, меня так и подмывало ему сказать, что хоть прямо сейчас, и отправить за реабилитированным архитектором — недалеко, в соседний номер. Хотелось попробовать заложить в основу наших отношений с Климовым доверие и честность. Я понимал, что именно с этим человеком мне придётся непосредственно контактировать и работать. Но признаваться, по сути, в преступлении, так как я скрывал Садового, беглеца и арестанта, пока мы с ним не перешли на дружескую ногу, я всё же посчитал неправильным.

— Могу ли я поинтересоваться, господин Шабарин, над чем именно вы трудитесь? — поняв, что признания не будет, спросил Климов, глазами указывая на стопку исписанных бумаг с различными чертежами, графиками, таблицами.

— Сие есть проект развития Екатеринославской губернии, как это вижу я, — отвечал я, подвигая стопку из не менее чем двадцати листов исполняющему обязанности вице-губернатора.

— Весьма любопытно, — сказал Климов, углубляясь в прочтение вступительной части бизнес-проекта.

— Чай, кофе? — спросил я.

Время было ланча или, как пока можно было обозначить этот приём пищи, второго завтрака. И мне по режиму питания нужно было что-то съесть, правда, не мучное и не сладкое, но, видимо, придется. Меня просто примут, мягко сказать, за странного человека, если я ещё и сладкого и булок буду сторониться. А от меня и так странностей исходит через край.

— Отчего бы не почаёвничать? — улыбнувшись, ответил Климов.

Я вышел из кабинета и дал распоряжение, чтобы принесли самовар, заварник, а также что-нибудь перекусить. Сам я уже позавтракал, более того, ещё когда город спал, совершил пробежку, И, найдя за стройкой небольшой пустырь, даже успел слегка потренироваться со своими бойцами. Так что энергии также потратил немало, стоило бы и восполнить, а ради этого позволительно нарушить немного режим. Потолстеть не должен, дважды в день тренируюсь.

— Я определённо подобного ещё никогда не видел, — читая, комментировал Дмитрий Иванович Климов. — Неужели возможно поставить у нас завод по производству револьверов?

Я выложил на стол своё оружие, тут же принимаясь его разбирать.

— Как видите, подобное оружие у меня уже есть. И выполнено оно неправильно, путём мздоимства, краж на заводе, а также через личные знакомства. Можно же, однако, всё делать по закону! — сказал я, указывая на свой револьвер.

Я предполагал создать производство, но только не полного цикла, а своего рода сборочный цех, где будут нарезать стволы, и как его улучшить — мысли уже есть.

По сути, все эти пружины, патроны, — всё можно изготавливать где-то, на уже подготовленных к тому производству. Возможно, единственное, с чем выйдет серьезная сложность, это патроны, но, как показала практика, и этот вопрос вполне решаем, пусть пока и не в промышленных масштабах. Хотя о патронном заводе тоже нужно задумываться — направление в ближайшей перспективе очень даже востребованное.

Так что можно создать производство в Александровке, Горловке. На своих же землях я думал иметь что-то вроде исследовательского института по проектированию новых видов вооружения, но тут надо быть гибким. А собирать можно из тех комплектующих, что закажем на Тульском или Луганском заводах, либо в других местах. Кстати, таким образом можно некоторое время держать технологии в секрете. Или решиться на английский патент?

В моём проекте были прописаны и риски, которые, прежде всего, связаны с низким качеством пружин, сложностью нарезки стволов, производством патронов, а также, может быть, и логистикой. Но все эти вопросы я считал решаемыми. У меня сейчас есть более десятка рабочих револьверов, которые не уступают по качеству тому, на что действует лицензия в Англии, и что запрещено производить где бы то ни было еще. Мои револьверы даже лучше кольтов, так как почти что представляют собой реплику системы Смита и Вессона, особенно если всё-таки наладить серийное производство. Яркий пример тому, что невозможное возможно, я сейчас разбирал прямо на столе.

— Я отправил своих людей в поместье, потом у меня должны быть ещё несколько новых револьверов. Я презентую один из них вам, чтобы вы поняли, насколько это оружие может быть действенно и помочь нашей армии и полиции противостоять преступникам и внешним врагам, — сказал я, выслушивая слова восторга от Климова.

На некоторое время я потерял Дмитрия Ивановича. Исполняющий обязанности вице-губернатора нахмурил брови и стал вчитываться в строки, описывающие бизнес-проект.

— Мудрено пишете, Алексей Петрович. Без хорошего знания математики подобный проект составить было бы крайне сложно. Не знал, что в Харьковском университете столь хорошо учат. У меня сын вступает в отрочество, я думал послать его учиться в Москву, однако же теперь еще подумаю. Всё же Харьков ближе, да и соблазнов там намного меньше для молодого человека, — не отрывая глаз от бумаг, сказал Климов.

Безусловно, я составлял проект так, как меня этому учили на курсах по программе «Время героев». Математику же я всегда знал неплохо — некогда я проучился три курса на экономическом факультете Новороссийского университета. Лихие годы, женщины, достаточно лёгкие деньги, драки, рестораны… Не стал я давать взятки за то, чтобы меня не отчисляли, просто не видел в том смысла, так как всё то, чему мы могли бы меня научить, я вполне освоил, по крайней мере, так мне казалось в мои двадцать лет. Был, глупец, уверен, что легкие деньги и бизнес — это то, что мне нужно, и для этого не пригодится корочка об образовании.

В любом случае, что такое экономика, производство, логистика, матанализ — всё я это знал не понаслышке, а сейчас удивительным образом программа трех курсов университета всплывала в голове и помогала составлять проект. А еще я видел, что без составленного плана, без расчета экономической эффективности, понятия окупаемости проектов просто нельзя начинать работать. Стратегическое планирование обязательно.

— Цементный завод? Для этого нужны особые печи, которые производят только в Англии, — констатировал тем временем, берясь за новый лист, Дмитрий Иванович Климов.

— Прочтите обоснование к этому проекту. А ещё мы должны понимать, что полная зависимость какой-либо отрасли от производителя из иной державы — это путь к потере независимости нашего государства. Что будет, если англичане перестанут нам отгружать произведённый у них цемент? — приводил я свои доводы.

А ведь уже относительно скоро все это и произойдет. Строительную отрасль в России ждёт крах, если почти весь цемент привозился из Англии, за исключением небольшого производства в Петербурге.

— И с чего им это делать? У нас с Англией противоречий нет. У неё и так немало забот на своих колониях, — сказал Климов, будто обличая меня в глупости.

— И так долго продолжаться не может. Это же можно проследить даже по тому, как активно в последнее время англичане начали вооружать свою армию. Англия создаёт новое оружие, они обучают солдат. А англичане — это такие люди, которые армию просто так никогда не станут создавать. У них флот всегда на первом месте, а армия создаётся лишь только для войны, — когда дверь открылась и трое половых принесли большой самовар, варенье и французские булки, это так назывались круассаны, какие-то пирожки… Эх, не второй завтрак, а полноценный обед из мучного и сладостей.

— Даже не могу догадаться, откуда у вас такие сведения! Вы еще не претендуете на роль пророка? — сказал Климов, вставая. — Вы только не обижайтесь на меня, Алексей Петрович, не думайте, что я не воспринимаю вас серьёзно, несмотря на то, что вы весьма молодой человек. Я видел, как вы смогли провести расследование убийства, я уже был ознакомлен с некоторыми документами, в том числе, конечно же, с теми, что легли в основу заключительной статьи об умершем вице-губернаторе. Но в войну с Англией… нет, увольте, тут мне не верится. Она слишком далеко, а в Азию пока почти не лезет.

— Я не пророк, но вижу ложь англичан, французов. И понимаю, что они сделают все, чтобы только Россию принизить. Иначе мы же выйдем в Средиземное море, станем там мешать и Франции, и Англии. Еще вспомним про Русскую Мальту. Да что говорить, Дмитрий Иванович, они же воюют уже против нас. Английское оружие вполне распространено на Кавказе, — парировал я, нисколько не обижаясь на вежливое выражение недоверия со стороны Климова.

И, потянувшись за булкой, продолжил размышлять.

Если разобраться, то сейчас всё выглядит благоденственным, величественным. Россия кажется страной, которую победить невозможно, которая лишь одним своим словом может обрушиться на Османскую Империю, и некоторые даже не понимают, почему этого до сих пор не происходит. Ведь стоит нам только начать боевые действия, как османы якобы сразу же сложат лапки.

В общественном сознании всё ещё преобладает дух победы над Наполеоном, быстрый, а по нынешним меркам, так и вовсе молниеносный разгром польского Восстания 1830 года, в котором, между прочим, как считается, деятельное участие приняла Франция. В Персии — победы, с турками так же. Вот и укоренилась вера в непобедимость. А зря. Нет ни у одной страны истинных друзей, все и всегда преследуют сугубо свои интересы — или же чужие, но тогда эта страна не суверенна.

Вот и в Советском Союзе верили, что, если Германия попробует напасть на страну победившего пролетариата, то все германские полчища будут разгромлены даже не на советской территории, а, чтобы не отвлекать граждан от работы, на чужой земле или на границе. Чем это едва не закончилось, мне известно.

— Дмитрий Иванович, Индия также очень далека, несравненно дальше, чем Россия от Англии. Но индийские земли — нынче колонии Великобритании. И это случилось лишь только благодаря технологическому превосходству англичан. Если мы допустим до того, что наше оружие будет намного слабее, чем английское или французское, даже немецкое, хотя Пруссия сейчас только начинает поднимать голову, нас непременно захотят унизить, возможно, уничтожить. Яркий пример тому — Китай и все опиумные войны, которые вели англичане, да и французы, — сказал я, наливая чай и предлагая сделать то же моему гостю.

— Вот здесь, однако же, вы пишете, что необходимо привлечение частных, личных средств жителей Екатеринославской губернии, — заинтересовавшись и не желая сводить разговор к светским темам, продолжил Климов. — Вы думаете, что кто-либо станет вкладывать свои деньги в подобные проекты? Уж простите, господин Шабарин, вот только я ещё вижу в этом какой-то смысл. Я, как и вы, хотел бы быстрого и прогрессивного развития для губернии, но купечество… дворянство… увы…

Тут Дмитрий Иванович развел руками.

Да, привлечение средств — это ещё одна большая проблема. На мои проекты потребуется не менее чем один миллион семьсот тысяч рублей серебром, причём это только лишь на первом этапе. А вообще план был рассчитан на два этапа по два года, чтобы иметь результат перед началом Крымской войны. Дальше было слишком сложно планировать — под колесами крупных исторических событий все планы полетят коту под хвост.

— Разве сложность выполнения — это причина тому, чтобы не исполнять? — спросил я. — И к тому же я рассчитываю на содействие его превосходительства Якова Андреевича Фабра. Нужно ещё до конца лета созвать и дворянское собрание, и купеческое. Фонд, который уже имеется, и капитализация, то есть вложение, уже составляющее пятьсот тысяч рублей, можно пополнять сборами с имущих людей наших губернии, а те, кто захочет войти в дело на паях, должны за эти паи заплатить.

Я пил насыщенного цвета чай, позволив себе немного варенья и мёда, и размышлял над тем, что именно подталкивает меня к таким масштабным проектам. Разве мало было бы устройства собственного поместья? Да, безусловно — это и любовь к Родине, и желание как-то помочь губернии, в которой мне предстояло жить. Но всё же не об этом были мои мысли. В тишине, которую нарушало лишь постукивание серебряных ложечек о тонкие фарфоровые стенки расписных чашек, я размышлял, что в прошлой жизни сто раз подумал бы, стоит ли вовсе начинать такое великое дело. Ведь сложностей на моём пути не просто много, их чрезвычайно много.

Однако, получив вторую жизнь, я будто готов был поставить на кон всё, сыграть на все деньги, на своё имя, на свою честь, жизнь. Или я просто смотрю теперь на жизнь, как на игру? Иначе воспринимаю реальность. Всё это было, всё это будет. Да, безусловно, я вижу, насколько велико окно возможностей в этом времени. Ведь уже через десять-пятнадцать лет в регион начнут приходить промышленники, они будут зарабатывать баснословные деньги, появится Донецк, бурное развитие получат другие города и территории. Так что два фактора играет на стороне того, что я готов сделать из немаленькой губернии Российской империи центр, где будет совершён таки промышленный переворот, который, возможно, даст некоторый толчок к развитию и всей империи.

Кто знает, может, получится даже и нечто большее. Ведь правы китайцы, утверждающие, что большой путь начинается с одного шага.

— Мне нужна команда людей, которые будут исполнять и осуществлять всё то, что задумано. Пусть пока у нас получится что-то малое, Дмитрий Иванович. Но я уверен, что уже скоро у Екатеринославской губернии появятся дополнительные средства, и люди станут богаче, а наши с вами имена станут звучать при дворе Его Величества, — сказал я с улыбкой, снова отпивая чаю и становясь у окна, под лучи весеннего солнца.

— Дай то Бог! — скупо ответил Климов, беря уже третий по счёту круассан.