Авиатор 15. Балканы

Глава 26

Март, 1991 года. Аэродром Чкаловский, СССР.

Ил-76 начал плавно снижаться, оторвав меня от размышлений о будущем. Очередная глава моего боевого пути перевёрнута. Хочется верить в то, что она заключительная.

Уснуть, оставаясь в предвкушении встречи с семьёй, невозможно. И даже длительный перелёт не действует убаюкивающе в этот момент. В груди разливается тепло, смешанное с лёгким волнением.

Как меня встретят жена и дочь? Как Вера перенесла столь тяжёлую разлуку? Ведь знать, что твой супруг пропал без вести в чужой стране и помня о его непростой работе, весьма мучительно.

Так что мне не понять. В моём случае быть в бою, рисковать и летать, наверное, легче.

А ещё я не смог привезти дочери самолёт, как обещал.

Из рассказа членов экипажа транспортного самолёта, мы узнали о положении дел в стране. Пока мы защищали небо Сербии, был введён в действие секретный протокол. А именно план чрезвычайного положения на территории СССР.

Этакий аналог ГКЧП из моего прошлого. Вот только гораздо удачнее и весьма тихо.

Русов остался во главе страны до начала выборов. Однако, теперь никто не пророчит ему победу. К тому же в его распоряжении нет поддержки Кабинета министров СССР, большинства членов Политбюро ЦК КПСС, КГБ, армии и других силовых структур.

— Сергеич, ну ты как? Уже думал, что у новой власти попросить? — подсел ко мне Вася Долгов, убирая в нагрудный карман куртки документ.

— Власть старая. Руководители новые. Надеюсь, что меня ещё не успели со старой работы уволить, — улыбнулся я.

Вася позвал одного из членов экипажа, который вышел в грузовую кабину.

— Что случилось, мужики? — спросил он.

— А как вы узнали, что переворот в стране? — спросил Вася.

— Да не было переворота. Я вообще на даче был. Домой приехал, телевизор включил, а там выступает председатель Верховного Совета.

— И что говорили? — поинтересовался я.

Мне было интереснее больше всех. Я ведь знаю историю своей страны несколько иной.

— Сказал, что в стране много агентов влияния Запада. Назвал какие-то фамилии. Потом тут же сообщили, что кучу народа арестовали. Ну и всё! — развёл он руками. — И через два дня тревога. Колёса в воздух. Курс на Белград!

Видимо, этому ГКЧП версии 2.0 удалось сразу отстранить от власти всех идеологов и сторонников «перестройки». Возможно, зацепили и верхушку либерально-демократической оппозиции в республиках. Особенно в России. В итоге и никакого сопротивления не было.

— А в республиках неслышно, что было? — спросил я.

— Вроде в Тбилиси и Вильнюсе войска ввели. Комендантский час, аресты и всё такое. В Москве всё нормально. На хоккей ходил без проблем.

На этом месте можно и отпускать парня, но Долгова заинтересовал ещё один вопрос.

— И что, в мире никто и ничего не сказал? — поинтересовался Вася.

Член экипажа фыркнул, когда услышал об остальном мире.

— Если честно, мне по барабану. И председатель Верховного Совета так и сказал: ' — Нам всё равно, что вы скажете. Проведём выборы, а потом будем разговаривать с вами'.

Вот это уже другой подход! Есть ощущение, что в стране всё будет иначе. Не уверен, что хорошо, но по-другому точно.

Послышался звук выхода шасси и механизации крыла. Ил-76 вышел на посадочный курс, а я прильнул к иллюминатору. В серой пелене облаков пока не видно земли и очертаний окрестностей аэродрома. Несколько минут спустя мы вышли из облаков и показались заснеженные кроны деревьев.

Ещё несколько секунд и самолёт коснулся полосы. Оглушительный звук реверса силовой установки возвестил о прибытии на родную землю.

Словно пассажиры гражданского самолёта, Рустам и Ваня зааплодировали. А вот Пётр Аркадьевич продолжал сидеть и молча смотреть в пол грузовой кабины.

Я не меньше него волновался перед встречей с семьёй. У Вдовина супруга и дочь ждали его ещё дольше. Пока самолёт рулил к месту стоянки, подсел ближе к бывшему командиру истребительного полка.

— О чём задумался, Аркадьевич? — спросил я.

— Я много раз себе представлял, когда выйду на свободу. Но никогда не думал, что меня после срока в тюрьме ещё будет ждать жена и дочь.

— Теперь всё позади, — похлопал я его по плечу.

— Да. Свою битву мы выиграли. А сколько ещё таких будет впереди.

Вдовин прав. Сейчас Сербия. Потом будет ещё какой-нибудь локальный конфликт. И так до бесконечности. Два центра силы всегда будут противостоять друг другу на нашей планете.

Но уж лучше пускай будет этот баланс соблюдаться, чем один западный гегемон возомнит себя исключительным.

— Работы у нас много. Но сегодня давай отдохнём. На денёк забудем о войне. Достала, сил никаких нет с ней, — сказал я, и Пётр Аркадьевич широко улыбнулся мне в ответ.

После остановки и выключения двигателей, начала открываться рампа грузовой кабины. Тут же я ощутил морозный воздух. Аккуратно ступая по полу кабины, с каждым шагом становилось всё нервознее. Давно не было такого чувства неопределённости и ожидания радостной встречи. Внутри всё постепенно сжималось, а дышать получалось через раз.

Поблагодарив бортового инженера за доставку и передав благодарность экипажу, я вышел на бетонную поверхность.

Воздух явно не тот, что в грузовой кабине — свежий и опьяняющий. С нотками керосина и выхлопных газов. Подняв ладонь, я ощутил, как снежинки медленно опускаются на неё и превращаются лишь в каплю воды. И с каждой секундой их всё больше.

Я посмотрел на здание командно-диспетчерского пункта. Никаких иных флагов, кроме знамени советских ВВС я не увидел. Техники лениво перемещаются по стоянке, готовя большие транспортные самолёты к очередным вылетам. За спиной в воздух взлетает огромный Ан-124, и ещё один ждёт своей очереди перед полосой.

У каждого самолёта на киле советский флаг. Значит, вернулись мы в свою страну.

Представитель группы контроля быстро проверил нас по списку пассажиров и уехал к очередному Ил-76, в который грузились солдаты.

— Так, а что дальше? — спросил Рустам, оглядываясь по сторонам.

— Оркестра не будет. Пойдём в сторону КПП. Там хоть на электричку сядем, — предложил Вася.

Виталик обещал, что о нашем прибытии знают. Но никаких машин, родственников и представителей КГБ или министерства обороны не видно. Как обычно, организация в нашей стране может хромать.

— Ладно. Пошли к штабу дивизии. Есть у меня там знакомые, — сказал я.

Не прошли мы и 50 метров, как вдали показалась колонна машин. В её составе были УАЗ и «таблетка». Впереди три чёрные «Волги» с военными номерами.

— Похоже, что вот это уже к нам. Официальная встреча сейчас будет, — обрадовался Вася.

— Наверняка уже и награды везут. На «Волгах» точно из министерства обороны кто-то.

Колонна быстро приближалась. Долгов поправил куртку и выпрямился. Его примеру последовал и Рустам. Пётр Аркадьевич вопросительно смотрел на меня, а я лишь пожал плечами.

На лице Василия была довольная ухмылка. Машины приближались и вот-вот должны остановиться рядом с нами. Несколько мгновений и… они пронеслись на большой скорости мимо нас. Вася и Рустам испытали разочарование, получив порцию снежной крупы в лицо.

Вдовин не удержался и громко засмеялся.

— Ну и не надо. Правильно ты сказал, Сергеич. Не за награды воевали, — отряхнулся Рустам.

Но на этом движение представительских машин на лётном поле не закончилось. На магистральной появилась ещё одна колонная. Впереди опять чёрная «Волга», а за ней целых два автобуса ПАЗ. Замыкала строй ещё одна «Волга», которая держалась на расстоянии от всех.

— Сергеич, я уже наелся снега. Пошли, — подтолкнул меня Вася, но сдвинуть меня с места не получилось.

— Это уж точно по нашу душу, — ответил я.

Вот в эту минуту волнение нахлынуло с новой силой. Колонна медленно подъехала к нам и остановилась. Двери автобусов открылись.

Через секунду на заснеженную поверхность бетона вышла моя супруга. Куртка расстёгнута, а на голове отсутствовал головной убор. Дрожащими руками она прикрыла рот и быстро пошла в мою сторону. Она уже явно была не в состоянии скрывать слёзы. С каждым шагом Вера ускорялась, а я бежал быстрее ей навстречу.

Между нами оставались считаные метры, но эти мгновения до долгожданных объятий тянуться очень долго.

Ещё пара шагов, и мы снова вместе. Как и прежде. Вера бросается мне на шею и горячо целует. Чувствую солёный привкус на её губах и горячее дыхание.

— Я чувствовала что ты жив. Ждала. Вся извелась. Верила, что однажды ты постучишься в дверь и войдёшь в дом.

— Всё позади. Я жив и здоров.

— Думала, что недосказала, недообняла, не выразила свою любовь, — громко плакала Вера, прижимаясь ко мне.

— Я же говорил, что заговорённый. Теперь у нас будет время на какие угодно слова. Всё позади.

Вера подняла на меня мокрые от слёз глаза.

— Больше так надолго без весточки не улетай, ладно? — улыбнулась сквозь слёзы жена и нежно поцеловала меня.

Наслаждаться поцелуем супруги я долго не смог. Поскольку был ещё один человечек, к которому я вернусь хоть с того света.

— Папа! Папа! — кричала Вика, перебирая маленькими ножками по снегу.

Дочка быстро бежала ко мне. Я присел на корточки и поймал её в объятия. Поднял над собой и закрутил. Радостный крик дочери было приятно слышать. Хоть она меня чуть не оглушила.

— Я соскучился, дорогая. Очень-очень! — прижал к себе дочку, а потом и жену.

В такие моменты понимаешь, что большей награды уже быть не может. Сердце постепенно успокаивалось, а дышать становилось гораздо легче.

Когда эмоции слегка утихли, я посмотрел на моих товарищей. Петра Аркадьевича встречала супруга и дочь. Хмурый и серьёзный полковник не смог сдержаться и пустил скупую мужскую слезу.

Как и Вася Долгов. Его встретила сестра, которую он не отпускал. Они до сих пор стояли, не отпуская друг друга.

Ну а Рустам уже что-то активно обсуждал с родными. Рядом с ним утирала слёзы его невеста, которую он крепко обнимал.

Двери первой чёрной Волги открылись, и из машины вышел генерал Хреков. Улыбка до ушей, настроение приподнятое.

— Родин! Сынок! Да ты ж мой дорогой! — кинулся обниматься Андрей Константинович.

Я только и успел поставить на бетон Вику, чтоб её Хреков не задавил. Обнял он меня так, что у меня слегка дыхание перехватило.

— Дедушка Андрей, папа вернулся.

— Цветочек мой, знаю. Но твой папка — лучший лётчик. Ещё и выбрался из джунглей. Наверняка в тылу врага был. Ну и как там? Папуасы преследовали? Змеи кусали? А приходилось пить…

— Андрей Константинович, подробности не при детях.

Хреков замолчал, а за его спиной показалась Белла Георгиевна. Как всегда шикарно одета. На ней светлая шуба и кожаные лакированные сапоги на среднем каблуке.

Она меня обняла и поздравила с возвращением. Я же снова взял на руки Вику и обнял Веру. Так не хочется их отпускать!

— Бабушка Белла, а вы к нам домой сейчас? — спросила Вика.

— Конечно, цветочек наш. Только я просила называть меня Беллой. Всё же мне не 60 лет.

— Но и не 18, — съязвил Андрей Константинович.

Белла Георгиевна улыбнулась и ещё раз приобняла нас.

— Ждём вас, дети, у дома, — сказала она и повернулась к Хрекову. — Следующее застолье откладывается на месяц.

Белла развернулась и пошла к машине, аккуратно виляя бёдрами. Андрей Константинович поспешил за супругой, извиняясь на ходу.

— Кхм, дорогая, ты у меня самая лучшая. Сегодня такой день… — начал уговаривать её Хреков, но Белла не сдавалась.

Мы ещё немного постояли на бетонке, спокойно помолчав. Но тут у Веры возник вопрос.

— Подожди. Ты был в джунглях? В Африке, верно? — спросила она.

— Конечно.

— А почему ты не загорелый? И кто эти люди, которых встречают, будто с войны? — поинтересовалась Вера.

Только я открыл рот, чтобы ответить, как жена меня остановила.

— Лучше ничего не говори. Конго, так Конго. А то у меня дома корвалол закончился, — сказала Вера, и мы пошли в сторону автобуса.

Недалеко от ПАЗа стоял в тёмном пальто и меховой шапке Леонид Борисович Краснов. С нашей последней встречи он разительно постарел. Видно, что в последнее время у него было много работы.

— А вот он нам часто помогал. Каждую неделю звонил и интересовался не нужно ли нам чего, — шепнула мне Вера.

— Здравствуй, Сергей! С возвращением, — поздоровался он со мной.

— Добрый день! Спасибо вам. И за семью тоже.

— Не стоит. Результат твоей работы — лучшая благодарность.

Я кивнул, но видно было что не только поздороваться пришёл Леонид Борисович.

— Сергей, сам понимаешь, что происходит. Кое-кто хочет с тобой поговорить. Есть много работы, где ты нужен стране.

Вот умеют представители КГБ подбирать момент для подобных разговоров.

— Всегда к услугам нашей страны. Но у меня сегодня выходной, — ответил я.

Леонид Борисович молча кивнул, пожал мне руку и пошёл к машине. Все мои товарищи с близкими погрузились в автобус. А мы все медленно шли к дверям одного из ПАЗов.

Но встречи на сегодня не закончились.

— Товарищ Родин! Сергей Сергеевич! — позвал меня кто-то за спиной.

Я обернулся. Ко мне бежал парень в лётном зимнем обмундировании. Лицо знакомое, но вспомнить не получалось.

— Я Альберт Тубин. Вы меня в Осмоне готовили к отправке в Афганистан, — протянул он мне руку.

Пожав его холодную ладонь, я вспомнил кто передо мной. Его группа прибыла к нам тогда из Кубинки. Но наша работа с ним успехом не завершилась. Мне пришлось настоять на том, чтобы его не допустили к полётам. Он терял сознание в кабине на больших перегрузках.

— Привет. Вспомнил. Как у тебя дела?

— Служу. Летаю на Ан-72 в транспортном полку здесь. Командир отряда уже, — гордо сказал Алик.

— Я рад, что ты смог остаться в небе.

— А я первое время винил вас, а потом винил себя. Я в Кубинке потом опять сознание потерял и самолёт разбил. Успел катапультироваться.

— Главное, что живым остались, — сказал Вера.

— Точно. Ваш муж, девушка, уникальный человек. Надо было его сразу послушать. Теперь вот говорю вам, Сергей Сергеевич, спасибо, — крепко пожал он мне руку.

— Я сделал то, что должен был. Но мне в тот момент тоже было нелегко.

Тубин кивнул, а потом посмотрел в сторону Ан-72, который стоял недалеко от нас на стоянке.

— Мы в Абхазии были. Могу я вас чем-нибудь угостить? Фрукты, вино? — предложил Альберт.

Я посмотрел на Веру, но она отрицательно замотала головой.

— Спасибо, но не нужно. Береги себя, Альберт.

— Если что, всегда буду готов вам помочь. Удачи вам, Сергей Сергеевич! — ответил Тубин и ушёл в направлении самолёта.

Вера посмеялась и поцеловала меня в щёку.

— Вот бы это был последний на сегодня разговор на аэродроме, — сказала она.

— Уходим…

— Папа, а как же самолёт? — воскликнула Вика.

— Какой самолёт? — удивилась Вера, поправляя шапку дочери.

— Папа мне обещал из командировки самолёт, — расстроено сказала дочь.

Ситуация почти безвыходная. Вокруг куча самолётов, но ни один из них домой не унести. А смотреть на расстроенное лицо дочери у меня нет сил. Сердце кровью обливается.

Надо импровизировать. Обернувшись назад, я увидел, что Тубин ушёл недалеко. Идея пришла в голову внезапно. Я на минутку оставил семью и добежал до Алика.

Договорившись с ним, вернулся к Вере и Вике.

— Дочь, папа обещал, что привезёт. Видишь, какое дело, он старался… — начала говорить Вера, но я прервал её.

— Папа старался и перестарался дочь. Ты любишь мультики про Чебурашку?

— Да, да! — запрыгала Вика.

Вера меня начала толкать в плечо, но я ей подмигнул.

— Так вот, здесь на аэродроме тоже есть Чебурашка. С большими ушами и у него есть апельсины, — улыбнулся я.

— Да⁈ А где он? — обрадовалась дочь.

— Хочешь покажу? Пошли со мной.

Я попрощался с товарищами, и со своей семьёй пошёл к «Чебурашке». А точнее, к Ан-72, который имел в авиации такое прозвище. А уж апельсинов на борту этого самолёта было в достатке! Так что, у Вики остались незабываемые впечатления от знакомства с настоящим самолётом.

Спустя несколько дней меня вызвали в Министерство авиационной промышленности. Ожидая в приёмной, я был озадачен подобным вызовом. Ещё и после стольких моих споров с руководством.

За столом секретаря сидела уже не та рыжая красотка, что охмурила в своё время Колю Морозова. Теперь здесь работали сразу две девушки. Выглядели они скромнее и вели себя со мной более приветливо.

В приёмной помимо меня было ещё два человек, бродивших из угла в угол с папками в руках. Каждый из них нервничал и постоянно промакивал лоб от пота.

— Вот что делать? У нас же все документы были согласованы с Паклиным? — рычал один на другого.

— А я знаю⁈ Нашёл где и когда спорить. Нам сейчас всё припомнят. Говорил тебе, что надо было сразу решать эти вопросы с МиГ и Сухим.

— Решишь тут.

Похоже, что в министерствах тоже начались определённого рода процессы.

В приёмную вошёл парень в рабочем костюме, неся в руках золотистую прямоугольную табличку. Он её быстро прикрепил к двери кабинета главы министерства. Имя нового министра стало для меня неожиданным.

У одной из секретарш зазвонил телефон.

— Приглашаю, — сказала она и повесила трубку. — Сергей Сергеевич, вас ожидают. Проходите.

Я встал, поправил пиджак и пошёл к двери.

— А мы? Сколько можно ждать?

— Анатолий Ростиславович передал вам, чтобы вы зашли к нему в 17.00. Возможно, он вызовет вас раньше, — спокойно ответила секретарь двум переживающим чиновникам.

Я вошёл в кабинет и был приятно удивлён присутствующим здесь людям. Во главе стола сидел бывший генеральный конструктор КБ МиГ Белкин. По правую руку от него его коллега и главный конкурент Пётр Михайлович Самсонов.

А ещё для меня было радостно увидеть в добром здравии Федотова, Меницкого и Зайкина. Троих людей, кто очень сильно на меня повлияли в период испытательной работы. Они уже встали из-за стола и направились к двери.

— Рад видеть тебя, Сергей. С возвращением! — поприветствовал меня Федотов.

— Спасибо, Александр Васильевич. Взаимно, — ответил я.

Федотов слегка приобнял меня и вышел из кабинета.

— Не скучай здесь, Серёга. Мы уже закончили, — поздоровался со мной Меницкий и отправился следом за Федотовым.

Последним меня поприветствовал Зайкин.

— Держись. Разговор тебе предстоит серьёзный.

— И не такие выдерживал, — улыбнулся я.

Валерий Зайкин подошёл к двери и повернулся.

— Без нас справишься? — спросил он.

— Нет вопросов, — повторил я любимую фразу Валеры.

Он махнул мне рукой и захлопнул дверь за собой. Остался я в кабинете с двумя мэтрами авиационной промышленности. Белкин показал мне на стул и не сводил с меня своего прищуренного взгляда.

Самсонов что-то отметил у себя в блокноте и поправил аккуратно зачёсанные назад волосы.

— Старая гвардия уходит на административную работу, — намекнул Белкин на вышедших из кабинета людей

— А нам покой только снится, верно? — сказал Самсонов, отложив в сторону блокнот с ручкой.

— Да. Как ты себя чувствуешь? Готов продолжить испытательную работу? — спросил у меня Анатолий Ростиславович.

— Хотел бы отдохнуть, а потом уже вернуться. Домой надо съездить. Бабушку и тёщу проведать. Дачей заняться во Владимирске, — ответил я.

Самсонов и Белкин переглянулись.

— Как ты понимаешь, теперь министр я. Пётр Михайлович мой зам. Время выбрало нас для спасения всей нашей авиационной промышленности. Нами уже приняты некоторые решения, — объявил Белкин.

— Какие?

— Например, передать большинство административных функций от конструкторских бюро в министерство. При этом мы сохраняем производственную и научную базу каждого КБ, не прибегая к объединению.

Как-то всё странно звучит.

— Выходит, что КБ только разрабатывают. А претворять в жизнь или убрать на полку потому или иному изделию решение будут принимать здесь. В этом здании.

— Именно, — ответил мне Самсонов.

— А что будет с людьми, которые работали в КБ? Будут сокращены?

— Никаких сокращений. Всем найдут работу. Ни один завод не закроется, — сказал Белкин, хлопнув по столу.

— Это хорошо, — произнёс я.

— А теперь работа для тебя. Мы предлагаем тебе возглавить новое управление лётной службы. Полномочия будут самые широкие. Ты и твои подчинённые должны будете контролировать все новейшие разработки и образцы. Проводить контрольные испытания и взаимодействовать с Министерством обороны.

Придётся много ездить и много чего контролировать.

Пока мне не совсем понятен смысл этого расширения. У каждого КБ есть свой лётный состав. Они лучше меня знакомы с особенностями испытательных образцов.

— Вмешательство таких контролирующих органов только увеличит время принятия на вооружение. Я не вижу смысла в расширении полномочий управления.

Самсонов улыбнулся и наклонился ко мне.

— Речь идёт об управлении не всего министерства, а нового КБ. Мы решили, что следует объединить МиГ и Сухой.

Вот это номер от двух мэтров! Сами же недавно выступали за сохранение независимости КБ. А тут объединять собрались.

— Другого варианта нет. Это два огромных конструкторских бюро. Люди уйдут работать куда-нибудь в другие структуры. С устройством поможем. Но нам нужно провести объединение, дабы сократить некоторые расходы.

— Для чего? Эти КБ созданы людьми и для людей. Они живут этим делом всю жизнь. Как лётчик живёт небом, так и они своей работой. Разве я не прав?

На мои вопросы не ответили.

— Какие твои предложения? — спросил Белкин.

— Если уж всё так серьёзно и нужны деньги, нужно искать зарубежных заказчиков. Внешние вливания в экономику можно направлять на новые разработки.

— Мы это уже пробовали. На данный момент все контракты аннулировали. Страна вновь закрывается от всего мира. В Африке никто не может платить за наши самолёты, а бывшим странам соцлагеря мы уже неинтересны, — ответил Самсонов.

— Сербия? — спросил я.

— Капля в море. Тем более что им не нужны будут самолёты Сухого. Да и не факт, что они смогут заплатить нам сразу, — сказал Белкин.

Остались ещё несколько рынков. Вот только там ещё мы не появлялись в эти годы.

— А как насчёт раструбить по всему миру, что в войне на Балканах победу принесли советские самолёты? МиГ-29 и Су-27К. Лучшей рекламы у нас не будет, — предложил я. — А потом выйти на переговоры с Малайзией, Индией, Индонезией, Египтом. А ведь есть ещё Ливия, Ирак…

— Ты уверен, что им нужны наши самолёты?

— У этих стран есть деньги. К тому же, сейчас будет волна осуждения США за бомбардировки Сербии. В Малайзии премьер-министр уже давно критикует президента Буша. А здесь мы с лучшими в мире самолётами, да ещё и за более низкую цену, чем у янки.

Самсонов и Белкин призадумалась. Не сказать, что план весьма хороший, но это лучше, чем объединение двух мощнейших КБ в одно.

— Ну и есть ещё кое-что. Почему бы не попробовать предложить Индии построить для них авианосец? Уверен, что в Дели в курсе, как себя проявил «Леонид Брежнев» в Средиземном море несколько лет назад.

— А к кораблю идут не только самолёты, но и вертолёты, ракеты и всё остальное. Плюс, мы поможем с заказом министерству судостроительной промышленности, — обрадовался Самсонов.

Он подошёл ко мне и крепко обнял.

— Да вы стратег, Сергей Сергеевич, — посмеялся Пётр Михайлович.

— Спасибо. Значит, я могу идти?

— Ты не дал нам ответ на вопрос, возглавишь управление лётной службы? — спросил Белкин.

Всё же, повышение — это хорошо. Но у меня и так есть хорошая работа.

— Я бы предпочёл работать в моём конструкторском бюро. Там есть несколько проектов, которые требуют моего внимания.

Белкин вышел из-за стола и пожал мне руку.

— А должность шеф-пилота фирмы тебя интересует? — спросил Анатолий Ростиславович.

Похоже, Морозова с этой должности убрали. Что ж, место старшего лётчика я займу с удовольствием.

— Интересует.

— Принимай должность старшего лётчика-начальника лётной службы КБ МиГ, — сказал Белкин.

Я выпрямился и по-военному ответил «Есть!».

Выходя из кабинета, мне пришла в голову ещё одна идея.

— Товарищи, а вы думали о будущем? Кто будет заниматься разработкой новых видов техники? — спросил я.

— Ты о чём, Сергей? — спросил Белкин.

— Я об «инвестициях». О самых выгодных «инвестициях», что только могут быть в нашей стране.