Авиатор 15. Балканы

Глава 16

Время начало растягиваться. Каждый удар сердца превращался в длительную вибрацию в районе висков. А влияние перегрузки перестало ощущаться.

Две «точки» с сизым спутным следом приближались к самолёту Видича, но он никак не реагировал на них. Ни манёвра, ни выпуска тепловых ловушек. Выбора у командира полка нет. Нужно прыгать, но он этого не делает.

Доли секунды превратились в один сплошной и длинный кадр. Ракеты уже совсем рядом с МиГом.

Одна вспышка, затем вторая и третья. И только после этого в воздухе появился купол. На месте самолёта только яркий огненный шар, быстро теряющий высоту и распадающийся на части.

— Есть купол. В моём районе… — произнёс я, но и сам попал под облучение противника.

Выполнил быструю «змейку», но сирена продолжает периодически срабатывать.

Тройка истребителей однозначно «светит» со средней дистанции, не иначе. На локаторе вижу троих, но один отвалился далеко и периодически пропадает.

Целей три, а у меня в запасе только две ракеты Р-73. Но чтобы их применить, нужно затащить НАТОвские самолёты в ближний манёвренный бой.

К слову, я этим и занимаюсь, постепенно сокращая дистанцию. При первом признаке облучения маневрирую, чтобы выйти из сектора захвата прицелом истребителя противника.

С третьим разберётся группа, которую выслали мне на помощь.

— 711, наблюдаю двоих. Идут в твою сторону с азимута 360. Дальность до целей 55, — подсказал мне с земли офицер боевого управления.

Почему-то видит двоих, но в момент атаки на локаторе было трое. Опять призрак или глюк в системе?

Долго мне не протянуть. Топливо, что успел мне залить Видич, невечное. А ведь ещё надо в Батайнице сесть. С остатком 1500 у меня не больше 2–3 минут. А товарищи из НАТО начинают зажимать. Перекрыли мне выход из района города Вуковар, за который сейчас идут ожесточённые бои.

Пока я маневрировал, граница с Хорватией оказалась в непосредственной близости. Оттуда они и решились атаковать.

— Дальность 45. Один уходит с курсом 180. Сейчас слева от вас.

Ну, всё стандартно! Тактика американцев в действии. Один из пары следует на меня, а второй обходит. Начну маневрировать в свободную сторону — сзади меня окажутся уже двое. Отверну на того, кто обходит и меня сзади накроет первый истребитель.

Как ни крути, а западня. Однако есть один шанс. Ручку управления на себя, обороты на максимал и я начал набирать высоту. ОБУшник подсказывает, что один из американцев пошёл за мной. Тот, что обходил меня слева.

А мне это и надо было! Теперь второй ниже меня. «Высота-скорость-манёвр» в действии! Переворот и устремляюсь к нему. Теперь уже я его накрываю сверху первый истребитель.

Цель вижу на локаторе, но сзади по-прежнему пытается меня достать второй. С земли подсказывают, что он сзади, но отстал.

Первый истребитель как-то растерялся. Просто следует вперёд и не меняет высоты. Будто не видит меня.

Только я включил прицел, как он зашевелился. Одно дело просто лететь, а другое, когда тебе на нервы действует сирена предупреждения об облучении.

— Дальность 10, пуск! — доложил в эфир и ушёл влево, набирая высоту.

Несколько секунд ожидания, и в эфире слышны быстрые фразы ОБУшника на сербском.

— Пропал! Пропал!

Может, он говорил попал? Хотя за столь короткое время нельзя понять. В зеркале вижу, как в воздухе ярким пламенем что-то горит, а к границе с Хорватией спускается купол. Второй куда-то пропал.

Только сделав пару манёвров, я обнаружил его на локаторе. Он уже ушёл за границу Сербии.

Догонять его нет смысла. Топливомер показывает остаток в 800 килограмм. Для возвращения в Батайницу предельный остаток.

— 711й, занял курс на базу. Остаток практически аварийный. Прошу посадку с ходу, — запросил я.

— 711й, прикрытие к вам подходит… — начал мне говорить кто-то с командного пункта.

И что мне с этим прикрытием делать, не пойму.

— Понял. Точку катапультирования 112го отметили?

— Да.

Значит, Зорана спасут. Купол я видел. То что он наполнился, тоже. Осталось ему приземлиться. Под собой я не наблюдаю спускающегося парашютиста. Возможно, унесло в сторону.

Занял 7000 и на экономичном режиме следую на аэродром. Пытаюсь перевести дыхание, но не получается. Уровень адреналина пока ещё высок. Зато в голове всплыла одна мысль.

Странно как-то повели себя американцы. Один сбили, второй ушёл на базу. А куда подевался третий?

— Третий борт ушёл? — запросил я.

— 711й, повторите, какой борт?

— Третий! Три было самолёта противника, — ответил я.

— 711й, мы наблюдали двоих.

Слишком много я в своей лётной карьере слышал такие отговорки как: «не видели», «не слышали», «тебе Серёга показалось». Так что в этот раз доверюсь чутью, зрению и локатору моего самолёта.

Даже тройка самолётов выглядит нелогичной… для «строевых» пилотов НАТО. Вновь в деле группа Брейкера, а может, и он сам. Напоследок перед пенсией решил повоевать.

За размышлениями о третьем самолёте незаметно и подошёл момент начала снижения. Как и сигнал об аварийном остатке топлива. Уникальная ситуация! Дважды достиг минимального уровня топлива в одном полёте.

Медленно, без резких манёвров планирую на полосу в Батайнице.

Утренняя дымка не позволяет увидеть аэродром с большой высоты. На отметке в 800 метров только стали появляться очертания холмов и лесов вокруг Батайницы. Ещё снизился и обнаружил полосу.

— 711й, шасси выпущено. К посадке готов, полосу вижу.

Руководитель полётами дал разрешение, и я продолжил снижаться. Сигнал аварийного остатка накладывается на звуковое оповещение момента пролёта над приводами. Торец полосы пройден. Основные колёса шасси уже в сантиметрах от полосы.

— 711й, посадка, — доложил я, коснувшись бетонной поверхности.

Пока подруливал к стоянке, уже заметил, сколько людей столпилось в ожидании моего появления. За воздушным боем и катапультированием командира полка, вылетел из головы главный итог вылета — успех операции.

Рядом с нашими МиГами и Предраг Тадич, и генерал Радич. Сейчас он стоял в простой камуфлированной куртке и фуражке. При этом опирался на тёмную палку.

Как-то рано праздновать начали! Видича ещё не привезли, самолёты не спрятали. Да и никто войны не выиграл. Это был лишь удар по объекту инфраструктуры.

— Все прилетели, кроме 112го? — запросил я, когда подрулил к стоянке.

— Подтвердил. Живы и здоровы.

— Понял. Группе руководства спасибо за управление, — сказал я в эфир и получил в ответ благодарность на сербском языке.

— Хвала ти!

Я выключил двигатели, обесточил самолёт и откинул голову назад. Только сейчас почувствовал всю тяжесть сегодняшнего вылета. Глаза сами закрываются.

Я посмотрел на резинового утёнка, который весь полёт был рядом. Будь эта игрушка живая, совершила бы свой первый вылет.

— С боевым крещением! — пару раз надавил я на игрушку, и та издала весёлый писк.

Приятно дует лёгкий ветерок. Перед глазами в утренней дымке всё больше и больше видны лиственные и хвойные леса вокруг Батайницы. Вокруг русская и сербская речь, а в воздухе запах выхлопных газов. К ароматам керосина уже привык настолько, что его не замечаешь.

Ощущаешь себя будто на Родине. Будто долетел, вернулся домой.

Открываю глаза, а передо мной большое ухо техника и его чумазое и весёлое лицо.

— Сергеич, понимаю что ты устал, но дай послеполётный осмотр проведу.

— Конечно. Меня сморило? — спросил я.

— Нет. Я залез, а ты вдаль смотрел. А потом глаза закрыл. Сильно устал?

Я молча кивнул, поблагодарил парня за работу и начал собираться вылезать из кабины.

Тут же подбежали ко мне сербы, чтобы поздравить с успехом. Сначала старался не обращать внимания, поскольку традицию нужно соблюдать.

— Надеюсь, что это было самое опасное наше с тобой задание. Молодец! — прошептал я, погладив самолёт в районе воздухозаборника.

Ищу глазами моих коллег.

Оказалось, что они тоже тут. Стоят в стороне и улыбаются, а я пока не могу радоваться. Вот увижу Видича, тогда и можно распить кафу, попробовать ракию или просто наесться мясных блюд бабушки Анны.

— Всем спасибо, мужики! Вы тоже герои. Матчасть отработала здорово. А что с четвёртым дозаправщиком случилось? — спросил я у одного из сербских инженеров.

— Да там… в общем сам увидишь.

Не особо горю желанием влазить в дела сербов, но тут дело иное. Отказ на самолёте привёл к плачевным последствиям. Мы превысили время в зоне дозаправки, и это помогло американцам. Хотя, этот момент с появлением их истребителей ещё будет обсуждаться.

После пары фраз с остальными, я направился к своей группе. Наши МиГи уже начали закатывать в хранилище.

— Товарищ командир… — выпрямился Вдовин, когда я подошёл.

— Да будет тебе, Аркадич! Все молодцы. Выдержали, — поблагодарил я каждого.

Когда пожимал руку Василию, заметил, как она у него вздрагивает. Он сам буквально «дымился», настолько он был разгорячённый.

— Я бы лучше пару раз на такие расстояния слетал, чем дозаправку делал. В следующий раз без неё, хорошо? — предложил Долгов, но обещать я ему не стал.

Взглянул на часы. Как-то уж затянулось время ожидания прибытия Зорана Видича. Да и Казанова не видно. Но если к исчезновениям Виталика можно привыкнуть, то к отсутствию командира не получается. Взяв с собой мою группу, я направился к генералу.

Уже на подходе к нему заметил, насколько он напряжён. Рядом с ним постоянно кто-то крутился, а он только и успевал давать указания.

— Радонич, поздравляю. Таких операций ни наша страна, ни мир ещё не знали. Когда я находился на командном пункте и получал информацию… Ух, как видите, на нервной почве нога разболелась, — показал на палку генерал-полковник.

— Спасибо, товарищ генерал. А что с полковником Видичем? — уточнил я.

Слово взял Предраг, предварительно всех поблагодарив.

— Спецгруппа с территории Республики Сербской полетела на эвакуацию. Связи нет. Да и эти ребята всегда работают в режиме радиомолчания, — произнёс Тадич.

Генералу что-то сказали на ухо, и он приободрился.

— Похоже, в штабе группировки НАТО царит сейчас, мягко выражаясь, недоумение. По американскому телевидению ничего не говорят. А вот итальянцы молчать не стали.

Генерал рассказал, что база в Авиано ещё горит. Также Радич рассказал и про вторую атаку.

— Вы же стреляли одним залпом. Почему тогда через несколько минут на Авиано был ещё прилёт? Очевидцы говорят о звуках, сродни мотоциклам.

Не стал я объяснять генералу, что это были наши советские «Пчёлы». Время разговоров и обсуждения ещё не пришло. А вот момент встречи с Видичем приближался.

Рядом с аэродромом появился Ми-8. Да так внезапно, будто он сюда по земле ехал. Приняв во внимание этот факт, а также отсутствие опознавательных знаков, сделал вывод, что вновь будет встреча с бравым Саней Клюковкиным.

Вертолёт с ходу зашёл на рулёжку, зависнув над её поверхностью. Аккуратно лётчик снизился и коснулся бетонной поверхности. Минуту спустя вертолёт подъехал на стоянку. К нему уже спешил медицинский транспорт, но не так, как обычно.

Я направился к сдвижной двери. Двигатели вертолёта уже были выключены. Сейчас и Видич выйдет, но он не появлялся.

— Похоже, ногу сломал. Не торопится поздравления получать, — улыбнулся Тадич, стоящий рядом со мной.

Но плохое предчувствие меня не покидало. Особенно когда увидел пустые блоки НАР С-8 на балочных держателях.

На месте командира я заметил Сашу Клюковкина. Он не давал команд, а только медленно снимал с головы гарнитуру. В это время несущий винт постепенно останавливался.

Дверь открылась, но внутри грузовой кабины было темно. Увидеть, что-то сложно. Первым на бетон спрыгнул Виталик. Измазанный, потный и с суровым выражением лица. Большинство карманов разгрузки, где были снаряжённые магазины автомата, пусты.

Следом спрыгнул боец с автоматом за спиной. Он-то первым и принял из кабины носилки.

Видич был накрыт брезентом, а рядом с телом лежал окровавленный защитный шлем лётчика с разбитым светофильтром.

Вот так медленно и в полной тишине, тело командира вынесли из вертолёта. Слышно только дуновение ветра и звуки развевающегося на флагштоке знамени ВВС Сербии.

А где-то далеко в Белграде вновь слышна сирена…