Авантюрист. Финал

Глава 4

— Ветер усиливается, мистер Гамильтон, — сказал Янис.

"Сан-Хуан" вот уже полтора часа шёл на встречу четырём неизвестным кораблям. За кормой осталась покинутая экипажем и подожженная шхуна Мэдисона. Сейчас её команда под присмотром моих вооруженных людей вовсю вкалывала на ручных насосах в трюме. Сам американский президент стоял рядом с нами на мостике.

С "Дежнева" передали, что до противника, в том что нам придётся драться никто не сомневался, осталось каких-то десять миль. Чуть больше часа.

— Я вижу, что скажешь? Будет шторм?

— Возможно, мистер Гамильтон, — он посмотрел вверх, замолчал на несколько и продолжил, — скорее всего будет.

— Хорошо, надо будет отослать цеппелин. В шторм он всё равно бесполезен.

— Думаю, у нас еще полно времени, несколько часов точно.

— Жаль, я бы предпочёл шторм драке.

— Почему? Пушки на "Сан-Хуане" хоть и старые, но порох-то новый и ядра тоже. Перебьём их на дистанции, меня как раз шторм больше смущает, учитывая в каком корабль состоянии.

— Посмотрим, всё в руках Божьих.

Когда я сказал это Янис, с подозрением посмотрел на меня. То что я не религиозен было известно практически всем в Калифорнии и мои слова стали для него неожиданностью.

Я и сам не знал, почему сказал это, кроме предчувствия, что всё будет хреново, никаких других причин не было. Эх, надо было надавить на Мэдисона и встретится с ним во Флориде.

— Вам страшно, Джеймс? — обратился я американскому президенту.

— Не буду скрывать, да. Мне страшно.

— Да, ситуация сложная, но мы попробуем прорваться. У нас преимущество в скорости, маневренности и огневой мощи над каждым из кораблей противника. Если удастся справится с той четверкой что перед нами, то всё будет хорошо…

Прошёл еще час. Янис приказал забрать мористее, чтобы не выходить строго на четыре корабля, а оставить их по левому борту. Так удобнее будет стрелять.

Ветер стал еще сильнее, и Джеймс Александр передал на "Сан-Хуан" что "Дежнев" уходит в Сент-Августин. В принципе в его нахождении здесь не было необходимости. Преследователи сильно отстали, и сейчас было понятно, что всё может обойтись.

Ближе всех к нам был фрегат, судя по обводам, очень похожим на "Сан Хуана" — испанский. Он медленно поворачивался к нам, готовясь открыть огонь. Янис его опередил, и левый борт нашего корабля покрылся дымом.

Первый залп был в никуда, сплошные недолёты, как и три последующих. Наконец безымянный оппонент повернул и тоже выстрелил. В паре десятков метров перед нами выросли здоровенные фонтаны воды.

— Что это мистер Гамильтон? — закричал Янис, — Не может такого быть, чтобы они били так далеко!

— Ты слепой? Сам не видишь? У этих уродов тяжелые пушки и как минимум наш порох.

— Но откуда? Я не понимаю, — последние слова Янис кричал сквозь звуки канонады, его канониры дали еще один залп, на который противник ответил своим.

Снова по нулям, испанца только накрыло брызгами, а его ядра легли с очень большим недолетом.

— Думаю что я знаю откуда. Мы же снабжали оружием Мексику. Наш порох мог взяться только оттуда, тем более что это испанец.

Следующие десять минут ни мы ни испанцы не могли добиться попаданий, их большие пушки, я так думаю что двадцати четырёх фунтовые всё время мазали а мелочь просто не добивала. Наши восемнадцатифунтовки тоже не могли похвастаться точностью. Но это изменилось и, к сожалению, не в нашу сторону.

Когда мы уже почти прошли мимо, враг не успевал доворачивать, очередной залп таки попал по "Сан-Хуану", нам прилетело точно в корму и корабль как будто встал, а затем начал поворачивать в сторону противника.

— Гребной винт поврежден а руль заклинило! — отрапортовал мне Янис когда сам получил доклад от своего помощника.

— Твою мать, теперь мы мишень, — ответил я.

Положение из хорошего превратилось в катастрофическое. Мы лишись хода и впервые в этом мире у моего корабля не было превосходства в огневой мощи. Нас вполне могут сейчас расстрелять.

Правда, канониры Яниса, наконец, добились попаданий и испанец исчез из виду в клубах дыма. Когда он немного расселся, то мы увидели что одна из мачт повалена и правый борт проломлен в нескольких местах. Правда фатальных повреждений испанец не получил надо было добить.

Наши залпы прогремели почти одновременно, вот только результат был совсем не тот который можно было ожидать. Испанец буквально взлетел на воздух, а мы попали под очень близкое накрытие взрывов двух разрывных бомб.

— Хоть убейте, мистер Гамильтон, я не понял, что сейчас было. Эффект слишком большой, — сказал Янис, — не должен он был взрываться так.

— Я думаю у них ядро начинённое динамитом взорвалось в стволе, а через это еще ядра сдетонировали. Мы же не только порох Мексике поставляли, но и ядра.

— Хорошо что у них кордитных ядер на борту не было.

— Подожди, Янис, тут еще по близости тринадцать его дружков.

Пока мы вели бой с этим фрегатом к нам подошли трое его дружков, еще один фрегат и две достаточно крупные шхуны. Из-за поломки гребного винта и руля скорость у нас сильно упала, да еще и пробоины в корме давали о себе знать, поэтому вскоре мы оказались в кольце, еще и на горизонте показались паруса.

— Вот сволочи, далеко, не достанем, — сказал Янис, противники старались держать дистанцию, — ждут когда остальные подойдут.

— Вот что, дружок. Прикажи увеличить навеску пороха в полтора раза. Да, я знаю что это опасно, пушки могут не выдержать, но что делать.

Эта мера сработала где-то с десятого залпа мы утопили одну из шхун. Поняв что они в зоне досягаемости противники попытались уйти еще дальше, по тому что фрегат не вступил с нами в бой я сделал вывод что у него на борту нет наших боеприпасов а со старым арсеналом очередной испанец не решился подходить.

Ну а потом к нам всё-таки пришёл шторм. Вражеская эскадра не успела нас добить, это попыталась сделать природа…

Сент-Августин, Флорида, семь часов спустя.

— Господа, что будем делать? — Спросил у команды дирижабля "Семен Дежнев" его капитан, Джеймс Александр Гамильтон. Он был в сложной ситуации, первый рейс цеппелина под его командованием и сразу такое

Джеймс Александр, как и все остальные дети Александра Гамильтона любил своего отца, то что им пришлось несколько лет прожить в Европе, конечно, отложило свой отпечаток, но сейчас всё вернулось на круги своя, даже с учетом того что отец изменился.

Сейчас юному капитану хотелось как можно быстрее вылететь туда, где возможно терпит бедствие корабль отца. Но он не мог этого сделать, шторм еще не стих. Поэтому он собрал команду, если все выскажутся лететь, "Дежнев" полетит.

— Разрешите мне, господин капитан, — встал младший моторист Степанов. Он бы моложе всех, и считался самым младшим членном экипажа.

— Говорите Кондрат.

— Я считаю надо лететь, господин капитан, все знают, "Сан Хуан" посудина старая, может не выдержать шторма, тем более, если там бой был. Всё ж таки четырнадцать против одного.

— Да ладно тебе Кондрашка, — сказал его начальник Степанова, пожилой уже испанец, которого все уважительно называли сеньор Перес, — У "Сан Хуана" и ход лучше и пушки. Ничему ему сделается. Но идти надо, тут я согласен…

Постепенно высказались все члены экипажа, мнение было единогласное: надо лететь.

— Хорошо, господа, спасибо. Той части команды, которая не занята непосредственно управлением цеппелина и обслуживанием его машин приказываю остаться. Возможно, нам придётся кого-то забирать.

— Как вы это представляете, господин капитан? — спросил у Джеймса Александра его старший помощник.

— Очень просто, снизимся, насколько сможем, откроем двери и скинем канат. Эвакуируемого привяжут к нему, и мы его поднимем.

Через Полчаса "Семён Дежнев" был в воздухе и взяв курс на северо-восток направился к тому месту где видели "Сан Хуан" последний раз…

Шторм отнёс повреждённый корабль еще дальше по направлению к Багамским островам. ""Сан Хуан" даже, несмотря на повреждения, полученные в бою и течи в трюме с честью сопротивлялся стихии, казалось даже что корабль уцелеет.

Но нет, подвела машина, от которой работал основной насос. В самый неподходящий момент она встала, и корабль начал тонуть. По счастью это произошло когда шторм начал ослабевать, но всё равно, волнение было слишком сильным и имеющиеся на борту шлюпки нельзя было спустить. Так что всё, что мы могли, это продолжать бороться за живучесть гибнущего корабля.

Хорошо хоть что нашим противникам тоже пришлось не сладко. Сначала вообще на нас свалилась дикая удача или Божья помощь, тут уж каждый сам для себя решит. Два вражеских корабля, шхуна и фрегат, которое были ближе всего к нам столкнулись.

На фрегате, почему-то замешкались со спусканием парусов, и мощнейший порыв ветра придал ему такое ускорение, что эта махина с огромной скоростью промчалась мимо нас, чудом не задев, и протаранила шхуну.

Та не пережила этого столкновения и затонула разломившись на двое, фрегат же получил пробоину в носовой части и тоже затонул. Мы остались одни.

Спустя двенадцать часов заполненных адски тяжёлой работой шторм утих а "Сан Хуан" готов был вот-вот пойти на дно от принятой воды. Правда, мы начали спуск спасательных шлюпок и спасательных плотов, которые были изготовлены из подручных материалов, благо корабль деревянный.

— Держитесь Джеймс, — сказал я Мэдисону, тот лежал на дне шлюпки, а я перевязывал ему голову.

Несчастному Мэдисону не повезло, из-за удара одной из волн он потерял равновесие и что было силы ударился макушкой головы о переборку в трюме. Как итог это Мэдисон получил не только рассечение с кровотечением, но и сотрясение мозга и самое главное, компрессионный перелом позвоночника.

— Спасибо, Александр. Вот уж не думал что ваши слова о медицине сбудутся так скоро.

— Подождите, это только несчастный случай. Да и вообще, мы с вами Бог знает где. Надеюсь что найдут нас не эти, — сказал я имея ввиду нападавших. Попробуйте пошевелить пальцами рук и ног. Получается?

— Вроде бы да.

— Хорошо, может быть нам повезло, и вас не парализует.

— Надеюсь.

— Правильно, а теперь отдыхайте, силы вам еще понадобятся.

Вот ведь ситуация, где мы неизвестно, и нет никакой гарантии, что сейчас на горизонте не появится один из напавших на нас кораблей и всё закончится. Но Бог миловал. Нас нашёл "Семён Дежнев" и началась чертовски рискованная операция по эвакуации почти пяти сотен человек.

Сначала цеппелин принял на борт несколько тяжелораненых, включая президента Мэдисона. Из одежды я скрутил для него шейный воротник, в это время остальные моряки на шлюпке колотили крепкий деревянный щит. Затем мы привязали его к нему, и команда дирижабля подняла пострадавшего наверх.

Затем "Дежнев" принял на борт почти пятьдесят человек, включая меня. Не то чтобы я хотел этого, но команда моей шлюпки, как и всех остальных просто отказалась эвакуироваться впереди своего президента.

К тому же, еще один врач на борту цеппелина точно был не лишним, тем более врач такого уровня как я. Правда, прежде чем заняться больными, мне пришлось принять участие в небольшом совещании.

Дело было в том, что у нас возник вопрос, куда лететь. До Бермуд три часа лета, а вот до Сент-Августина намного больше, шесть.

Правда, лететь на Бермуды было опасно, никто же не знает, кто на самом деле стоит за нападением, а там хозяйничают англичане. Да и вообще, В Сент-Августине есть причал для дирижабля, и условия для размещения раненых. А как там, на Бермудах, неизвестно.

В итоге мы решили лететь во Флориду, тем кто пока остается здесь мы спустили с цеппелина всю имеющуюся провизию и воду, оставив только необходимое для работы машин количество и взяв на борт еще двадцать человек направились в Сент-Августин.

Пока мы летели, я сделал две операции, к сожалению, наркоза на борту не было, поэтому пришлось обойтись спиртом. Одному матросу я ампутировал раздробленную ступню, второму пришлось извлекать из брюшной полости большой такой кусок переборки. Скорее всего, жить будут оба.

У Мэдисона же всё было не очень хорошо. Сотрясение мозга дало о себе знать, и его буквально полоскало. Учитывая еще и перелом позвоночника это очень неприятно. Но помочь ему сейчас не было возможности.

Джемс Александр и его мотористы не жалели топлива и ресурса двигателей цеппелина и в итоге мы долетели до Сент-Августина всего за пять часов. Выгрузка раненых и всех стальных, загрузка водой, провизией и топливом заняла час и вот мы уже в воздухе.

Всего мы сделали еще три рейса. Всё это время шлюпки и плоты дрейфовали к Бермудам. Ну а когда цеппелин с донельзя уставшей командой прибыл в четвертый раз за очередной партией наших моряков, то мы увидели, что они благополучно высадились на берегу возле Гамильтона, столицы Бермуд. Спасательная операция была закончена.

Правда, неприятности только начинались. Неизвестные корабли по прежнему представляли угрозу для нас, а силы, способной однозначно выйти победителем из морского сражения у нас не было.

В Сент-Августине не нашлось никого, кто бы был готов отправиться на Бермуды за моими людьми, пришлось, скрепя сердце, идти на поклон к англичанам, точнее к губернатору Кубы.

Сам я отправится в Гавану не мог, кто знает, что меня ждёт, пришлось отправить вместо себя посланника, и выступил один из спасенных офицеров с погибшего "Сан Хуана". Он отправился на Кубу на английском флейте, который очень удачно стоял в Сент-Августине, бывшие враги, испанцы Флориды и англичане потихоньку наращивали торговлю.

Наш гонец вернулся через три недели. И новости которые он принес, были обескураживающие.

Губернатор Кубы, английская колония на Бермудах управлялась из Гаваны, потребовал за моих людей выкуп. Всего на Бермудах было двести четыре человека. Вот господин Уильям Морроу, так звали недавно назначенного губернатора Кубы и потребовал двести четыре тысячи золотых калифорнийских доллара. Расчет, очевидно, был на то что сейчас у меня есть солдаты во Флориде, семинолы внушили англичанам уважение, но нет кораблей. К тому же последний бой "Сан Хуана" показал что на море у моих старых кораблей больше нет преимущества. Мы только чудом уцелели.

— Губернатор Морроу назначен напрямую из Лондона, минуя Кингстон или Йорк, — рассказал мне Александр Младший. О нём говорят, что он крайне самоуверенный и при этом ограниченный человек, который считает что адмирал Кокрейн не добился успеха в Калифорнии по собственной глупости. Но я уверен что это с деньгами это его личная инициатива. Никто в Лондоне не стал бы сейчас портить с Калифорнией отношения.

— С чего ты взял?

— Я не только с нашими… — с американскими чиновниками, — поправился он, — переговоры вёл в Вашингтоне и Нью-Йорке, но и с английскими дипломатами.

— Ясно, значит это личная инициатива одного жадного упыря. Хорошо.

— Ты же не будешь ему платить?

— Конечно нет, не буду.

— Тогда как ты будешь решать эту проблему?

— Нам нужно снова послать посланника в Гавану. Пусть он сообщит этому Морроу что я отправился в Калифорнию за деньгами. В качестве моей гарантии готовности платить Губернатор Кубы получит тысячу долларов.

— Ты собираешься платить?

— Только эту тысячу.

У этого Морроу, с его точки зрения безупречный план, в котором всё предусмотрено. Ведь если посмотреть на эту ситуацию глазами человека начала девятнадцатого века я и правда ничего не могу сделать.

Но платить я не буду. Не важно частная это инициатива одного жадного дурака, или он действует с разрешения Лондона.

Это терроризм и поступать нужно соответствующе.