Ассана. Хозяйка джунглей

Глава 28

Пыль медленно оседала на поле боя, воздух ещё дрожал от криков и лязга оружия, но битва закончилась.

Хотя нет, не совсем.

Мо'Кир огромными прыжками направился к остаткам вражеского войска. Его глаза пылали яростным голубым пламенем. За ним двигались другие гориллы, отзеркаливая его звериный гнев, его жажду окончательной победы.

«Мы убьём их всех, – прозвучал в моей голове холодный голос Мо'Кира. – Если хоть один сбежит, то позже вернётся с новым войском».

Я, всё ещё сжимая в руках лук, молча кивнула. Я знала, что примат прав. Каари предупреждала нас об этом: любой выживший вернётся вновь с новыми силами.

Приматы действовали с пугающей эффективностью. Они рассыпались по полю сражения, методично добивая раненых воинов Дорвана. Крики ужаса заполнили воздух, когда массивные лапы приматов с длинными когтями опускались на тела поверженных врагов. Закончив здесь, обезьяны скрылись на улицах города, где продолжили начатое.

Люди молча наблюдали за этой бойней с вершин камней и из своих укрытий. Никто не вмешивался, никто не пытался остановить эту жестокую, но необходимую кровавую работу. Всадники на гигантских ящерах, воины на огромных кошках… все они один за другим встречали свою смерть от беспощадных горилл.

Нам, землянам, едва хватало сил, чтобы стоять на ногах, не то что помогать. В бою против мертвецов и магически усиленных воинов мы истратили свои последние резервы, не только оружейные, но и физические, и эмоциональные.

– Диана! – Алексей, тяжело дыша, добрался до меня. Силонский клинок в его руке всё ещё слабо пульсировал голубым светом, но уже не так ярко, как в разгар битвы.

– Ты как? – спросила я, внимательно осматривая друга. Его одежда была изодрана, лицо покрыто кровью и грязью, а глаза лихорадочно блестели.

– Жить буду, – вяло усмехнулся он. – А ты? Я видел, как ты стреляла в того мага. Отличный выстрел.

– Спасибо, – слабо улыбнулась я. – Если бы не успела…

Мне не нужно было договаривать. Мы оба знали, что произошло бы, не сумей я убить кровавого мага. Кристалл Дорвана черпал свою силу именно от некроманта – пока тот поддерживал связь, орк был практически неуязвим.

Киара обвилась вокруг моей шеи. Молодая анаконда выросла ещё больше за время битвы – теперь её длина составляла около пяти метров, и она с трудом умещалась на моих плечах.

«Мама… – в мысленном голосе змейки звучала невыразимая тоска. – Она мертва».

– Знаю, малышка, – прошептала я, нежно поглаживая голову Киары. – Мне очень жаль.

«Я чувствую пустоту там, где раньше была она. Холод».

Я не знала, что ответить. Просто продолжила гладить змейку, разделяя её горе молчаливой поддержкой.

Степан Анатольевич, хромая, подошёл к нам. Его левая рука была обмотана окровавленной тканью, а на лице виднелась глубокая царапина.

– Нужно проверить наших, – сказал он, окидывая взглядом поле боя. – Собрать раненых.

Алексей, я и Вишневский медленно двинулись к нашим. Каждый шаг давался с трудом – усталость, как свинцовое одеяло, давила на плечи.

Первыми нашли дедушку и мою маму. Иван Михайлович сидел, прислонившись к камню, его лицо было бледным, а дыхание – поверхностным.

– Дедушка! – я бросилась к нему.

– Всё хорошо, внученька, – слабо улыбнулся деда. – Просто немного устал. Старые кости, не те уже рефлексы… Эти твари, – он кивнул в сторону поля, где ещё виднелись разбросанные части мертвецов, – двигались слишком быстро для меня.

Мама сосредоточенно перевязывала его раненую ногу.

– Задели бедро, но жить будет, – сказала она, не отрываясь от своего занятия. – Повезло, что не задели артерию.

Я сжала руку дедушки:

– Спасибо, что прикрывал Лёшку.

– Кто-то же должен был следить за этим сорвиголовой, – хмыкнул деда, бросив взгляд на Алексея.

К нам подошли ещё несколько человек. Марина, крепкая женщина, помогала идти Антону, у которого была сломана рука. Елизавета Эриковна тащила свою сумку с медикаментами, на ходу доставая бинты и антисептики.

– Ярика видели? – спросил Степан Анатольевич, оглядываясь.

Повисло тяжёлое молчание.

– Он… не успел спрятаться от той пуляющей огнём зверюги, – тихо сказала Марина, опуская глаза.

Я прикрыла веки, невольно представляя последние минуты Ярослава. Ещё вчера он шутил у костра, рассказывая истории из своей прежней жизни. А теперь его нет.

– Кто ещё? – глухо спросил Вишневский.

– Сергей, – ответил Антон, морщась от боли в сломанной руке. – Он пытался прикрыть Ларису, когда эти твари прорвались через баррикаду.

Сергей Петров, заядлый рыбак, мечтавший когда-нибудь вернуться домой к своей семье… Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

– А Лариса? – спросила мама.

– Жива, но ранена тяжело, – ответила Елизавета Эриковна. – Сейчас она за тем камнем, – она махнула в сторону крупного булыжника, – я оставила с ней Катю. Нужно срочно перенести её в более безопасное место.

Медленно, собирая по крупицам оставшиеся силы, направились в город. Раненых и мёртвых несли на импровизированных носилках, сделанных из веток и одежды.

Киара скользила рядом со мной, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.

Когда процессия достигла обжитого нами квартала, нас встретила баба Нюра, никуда не уходившая. Старушка, увидев раненых и мёртвых, всплеснула руками, в её серо-зелёных глазах блеснули слёзы, но она быстро взяла себя в руки и засуетилась вокруг нас.

– В большой дом всех! – скомандовала она.

Внутренний двор квартала быстро превратился в полевой госпиталь. Елизавета Эриковна и Геннадий Петрович зашивали раны, накладывали повязки, выдавали обезболивающие и антибиотики тем, кому они были необходимы.

Мо'Кир и его подчинённые расположились по периметру, выставив охрану. Несмотря на свою свирепость в бою, сейчас они вели себя удивительно тихо, уважая наше горе.

Я, убедившись, что всё идёт своим чередом и раненые получат необходимую помощь, направилась к восточной части двора, где в терпеливом ожидании замер грозным изваянием Мо'Кир.

Могучая горилла, всё ещё облачённая в дхар'таанскую броню, восседала на каменной плите, задумчиво глядя на закат.

«Ты сражалась храбро, маленькая Видика, – раздался в моей голове низкий голос примата. – Твоя стрела спасла многих».

– Спасибо, что пришли на помощь, – ответила я. – Без вас мы бы не справились, – и поставила рядом с ним корзину с лепёшками.

«Каари была древней и мудрой, – продолжил Мо'Кир. – Её смерть оставила пустоту в мире магии Ассаны».

– Киара теперь единственная Ни-Ар Ассаи? – уточнила я.

«Нет, есть и другие, – отрицательно качнул огромной головой примат. – И они не все такие добрые. Могут прийти на запах золота в сокровищнице Каари».

Я слабо улыбнулась:

– Ничего. Справимся с ними как-нибудь.

Мо'Кир поднялся, возвышаясь надо мной на добрые два с половиной метра:

«Часть нас останется рядом с вашими домами, другая пойдёт в лес, искать следы тех, кто мог схорониться в джунглях, чтобы неожиданно напасть ночью».

– Спасибо, – просто сказала я, глядя, как примат, легко подхватив корзину с угощением, степенно зашагал прочь.

***

Ночь прошла в тревожном ожидании. Люди, сменяя друг друга, дежурили у постелей раненых. Баба Нюра готовила еду и питьё для всех, не жалея своих сил и запасов. Я большую часть времени провела между комнатами мамы, деда и Ларисы – она находилась в критическом состоянии.

Под утро вернулись старики, женщины и дети, все те, кто укрывался в дуплах древних деревьях. Мо'Кир, верный своему слову, отправил нескольких горилл сопровождать их обратно в город.

Квартал снова наполнился детскими голосами, что принесло некоторое облегчение нам, измученным прошедшим сражением. Мы боролись не зря, совершенно точно не зря.

Вишневский созвал совет, чтобы решить, что делать дальше. Восседая на грубо сколоченной скамье во внутреннем дворе, он обвёл взглядом собравшихся:

– Сначала похороним наших погибших товарищей, – твёрдо сказал он. – Они заслужили достойного прощания.

Народ молча кивнул.

– А что с трупами врагов? – спросил Антон, баюкая перевязанную руку.

– Сжечь, – без колебаний ответил Степан Анатольевич. – Всех до единого.

Похороны состоялись на закате. Прощальные речи были короткими, но искренними. Каждый вспомнил что-то доброе о погибших.

– Ярослав всегда останется в моей памяти как человек, который никогда не сдавался, – говорил дедушка, опираясь на наспех сделанный костыль. – Он первым вызвался идти в разведку, когда мы только оказались здесь…

Его голос дрогнул, и старик замолчал, смахивая непрошеную слезу.

– Сергей отдал свою жизнь, защищая другого человека, – сказала Елизавета Эриковна. – Он был настоящим героем. Без пафоса и громких слов. Просто хорошим человеком.

После похорон сложили и разожгли огромный костёр, поглотивший останки убитых врагов и их зверей.

Пламя, коснувшись их тел, на мгновение окрасилось в зловещий зеленоватый цвет, словно и после смерти в них оставалась частица тёмной магии.

Киарой лежала подле моих ног, наблюдая за погребальным костром.

– Что нужно сделать с телом твоей мамы? – я, наконец-то, решилась спросить.

«Её душе надлежит вернуться к источнику магии. Следует извлечь из её сердца кристалл силы и отнести его к священному озеру. Всё остальное предать огню, пепел развеять по ветру.

– Мы сделаем это, – кивнула я. – Как только сможем организовать экспедицию. Ты покажешь дорогу?

«Покажу», – тихо выдохнула Киара.

Лариса, несмотря на тяжёлое ранение, пришла в сознание через день. Мама, Елизавета Эриковна и Геннадий Петрович сбились с ног, ухаживая за ней и другими пострадавшими.

Киара проводила большую часть дня во дворце, в сокровищнице. Я не мешала ей, понимая, что змейке нужно время, чтобы справиться со своей потерей, а ещё золото напитывало её магией – маленькая анаконда становилась сильнее и крупнее.

Алексей, несмотря на усталость и раны, вместе с другими мужчинами занимался восстановлением разрушенных во время сражения укреплений. Силонский клинок душ он оставил в своей комнате, завернув в ткань – после битвы у него возникло странное, необъяснимое отвращение к этому оружию.

– Он словно… насытился, – сказал он мне, когда я спросила о мече. – Я чувствовал, как он вытягивал жизненную силу из тех мертвецов. И не только из них… из меня тоже.

Я понимающе кивнула:

– Может, его стоит вернуть в сокровищницу?

– Пожалуй, – согласился Лёшка. – Пусть остаётся там, пока не понадобится снова. Если понадобится.

Степан Анатольевич организовал патрули по периметру города. Несмотря на победу, никто не хотел рисковать – слишком высокой ценой она (победа) нам досталась.

Мо'Кир и его гориллы, за исключением тех, кого он позвал – они ушли восвояси, оставались рядом, помогая в восстановлении разрушенного. Их невероятная сила оказалась неоценимой при перемещении тяжёлых, каменных глыб и балок.

Изо дня в день я всё чаще задумывалась о том, что же делать дальше? Каари больше нет, и отныне Нгосини полностью принадлежал нам. Сокровищница, оружейная… всё это теперь требовало управления и защиты.

– Необходимо исследовать дворец полностью, – сказала я Киаре, когда та вернулась из своих блужданий по древним залам. – Там могут быть книги или свитки с информацией, способной помочь нам выжить здесь.

«Да, – согласилась змейка. – Мать оставила много тайников. Я чувствую их повсюду в этих стенах».

***

На рассвете четвёртого дня я проснулась от странного беспокойства. Киара, спавшая рядом со мной, тоже зашевелилась.

«Что-то происходит», – прошелестела она.

В то же мгновение в моём сознании возник голос Мо'Кира:

«Маленькая Видика, проснись. К городу приближаются чужаки. Не воины».

Я резко села на кровати, остатки сна слетели, как и не было:

«Сколько их?!»

«Около трёх десятков. Женщины, дети, старики и мужчины. Все гнарки».

Я, нахмурившись, покинула кровать и принялась быстро одеваться.

«Говоришь, не воины? То есть не вооружены?»

«Есть оружие: луки и копья. Но, кажется, они чего-то ищут или от кого-то прячутся, уж больно осторожно перемещаются, держась тени деревьев, на захватчиков не похожи».

Киара соскользнула с кровати следом за мной:

«Может, это торговцы? Или те, кто пострадал от Дорвана?»

«Возможно, – согласилась я. – В любом случае нужно выяснить».

«Что нам делать с ними, маленькая Видика?» – спросил Мо'Кир.

«Пока ничего. Я иду к вам. Поговорю с ними и выясню, зачем пожаловали».