Ассана. Хозяйка джунглей

Глава 16

– Не спешите спускаться! – сказала я, с трудом оторвавшись от созерцания Нгосини. Повернулась к спутникам и твёрдо заявила: – Я пойду одна.

– От какая шустрая, а? Кто бы мог подумать: тихая, серая мышка Дианочка, хочет первой заграбастать то, что скрыто там, – махнул рукой в сторону города Игорь Викторович. А у меня вдруг зачесались кулаки – так захотелось вмазать по его мерзкой физиономии. – А если артефакт какой могущественный найдёшь? Подчинишь нас себе и начнёшь командовать нами. Нет, идём все вместе.

– Там живёт Каари, – едва сдерживая рычание, негромко с трудом ответила я. – Какие артефакты вы о чём?

– Да нет там никого! Если змея огромная, то её было бы видно! – фыркнула тётя Клара, незнамо как оказавшаяся среди нас.

– Стоп! – вскинул руку Степан Анатольевич. – Что ты, Игорь, всё заладил о сокровищах? Больше думать не о чем? Или нечем? Или при помощи мифических артефактов хочешь восстановить справедливость – тебе-то таланта новый мир не отсыпал!

Слова Вишневского явно задели за живое бывшего председателя ТСЖ – лицо его пошло крупными алыми пятнами гнева.

– В любом случае, – ровным голосом добавил дядя Стёпа, – сегодня действительно мы никуда спускаться не станем. Разобьём лагерь на полянке поблизости, вечером будем держать совет. Как решит большинство, так и поступим.

Игорёк недовольно поджал губы, но, пусть и с неохотой, кивнул.

Степан Анатольевич, прежде чем покинуть каменный язык, многозначительно на меня посмотрел, намекая, что нам надо бы поговорить без лишних ушей.

Подходящую поляну, окружённую деревьями, стволы которых были плотно переплетены толстыми лианами, нашли неподалёку от обрыва. Правда, она оказалась маловата для такого количество людей, но, как говорится – в тесноте, зато не на улице.

Развели костёр, женщины взялись за двух жирных птах, добытых Лёшкой. Парень оказался талантливым стрелком, лук ему дался на диво легко. К природной меткости добавилось трудолюбие, и результат удивил не только нас, но и его самого.

Из ста двадцати человек выжило восемьдесят пять. Женщин осталось сорок, включая пожилых. Мужчин – тридцать, вместе со стариками, и пятнадцать разновозрастных детей.

Мы дошли до Нгосини без потерь. Как ни странно, за это стоит благодарить обезьян, невольно ставших нашими охранниками, и наблюдательность Вишневского.

Мой взгляд невольно метнулся к Игорю Петровичу: по сути, именно он виноват в гибели остальных. Нет ему прощения за ту глупость. Но не мне судить. Если судьба дала ему шанс выжить, выходит, так нужно?

От этих мыслей поморщилась.

– О чём размышляешь? – ко мне подошёл дядя Стёпа, уже выставивший часовых.

– О том, что кое-кто выжил совершенно несправедливо.

– Мы с тобой не раз обсуждали эту тему. Подчиняться кому бы то ни было, слушаться его – каждый решает для себя сам. Он никого не тянул и не заставлял насильно, – Вишневский мигом догадался о чём и о ком я. – Но справедливое возмездие… Я верю, оно есть, – глаза бывшего военного сверкнули сталью. – Пойдём, поговорим, – предложил он.

Мы, стараясь не привлекать внимания, вышли за пределы поляны, отдалились от неё на несколько десятков метров и остановились.

– Знаешь, я уже как-то тут пообвыкся, – криво усмехнулся мужчина, тяжело опускаясь на ствол поваленного дерева. – И жара уже не так донимает, и одежда, которую приходится в такую духотень носить, чтобы тебя никто не цапнул, тоже. Остановиться бы где-то, назвать это место своим домом.

– Может статься, Нгосини вполне подойдёт под эту цель, – легко улыбнулась я.

– Кто знает? После всего произошедшего со всеми нами, уже ничему не удивлюсь… Ты уверена, что тебе следует пойти одной? Давай, я и ещё парочка надёжных ребят составим тебе компанию? – предложил мужчина. – Будем идти, не отсвечивая.

– Нельзя. Каари дала чётко понять, что никого, кроме меня, не потерпит на своей территории.

– Даже так?

– Она стара, мудра. Она долгое время не отходила от своего гнезда, потому что…

Краем глаза заметила смазанное движение. Показалось? Скорее всего, нет. И пусть я поступаю плохо, но тех детей и ни в чём ни повинных взрослых уже не вернуть. А они могли бы быть здесь, вместе с нами строить планы.

– Охраняет своё сокровище, – договорила я. – Во снах я чётко видела горы золота, как в фильмах о драконах, их стерегущих. Артефакты небывалой силы, такими легко отбиться от любого врага. Есть и бытовые магические вещицы. Много чего.

– Думаешь, анаконда так легко всё тебе отдаст? – растерялся Вишневский, не понимая, с чего я так распинаюсь.

– Мне – да. Она с чего-то решила, что я её наследница.

– Охо-хо, кроме яйца ещё и магические предметы? Как ты всё это унесёшь? – тяжело вздохнул Вишневский, покачал головой.

Мы помолчали.

– Боюсь, Женя меня не простит, если с тобой что-то случится, – в итоге поджал губы он.

– Я поговорю с ней отдельно. И вам стоит больше верить в мои силы, – криво усмехнулась я.

– Вот гляжу на тебя: маленькая, худенькая. И куда? В пасть чудовищу пойдёшь ведь. Ты ей на один зуб будешь. Возьмёшь мою сайгу.

– Лучше дедушкин Ижик. С ним я знакома. Спасибо за заботу, – посерьёзнев, сказала я. – Обещаю быть максимально острожной.

– Как поступим с гориллами? – задал важный вопрос Степан Анатольевич.

– Никак. Просто доверьтесь мне.

– Хорошо, как скажешь.

Солнце медленно клонилось к закату. Я поговорила с мамой и дедушкой. Всё им растолковала, матушка, конечно, распереживалась, но пожелала лёгкой дороги. Дед молча отдал своего Ижика, запас патронов к нему, свой охотничий нож. Я же, оставив им свой Hoyt, натянула гловелетты и тихо выскользнула из лагеря.

Но слишком далеко уходить не стала.

Нужно поспешить всё подготовить до пяти вечера. Крепко обвязала верёвкой ствол дерева, нависавшего над обрывом, скинула вниз один конец. Удовлетворённо хмыкнула: длины каната хватило до самой земли. Искать место для спуска не видела смысла – с моим даром, увеличенной силой, этот способ мне подходил больше.

Закончив, села на сплетённые в комок лианы, вынула платочек, развязала уголки, развернула. Чёрный изюм, совсем немного, хранился внутри, дедушка припас лакомство специально для единственной внучки. Ох, как же я любила изюм! Могла горстями лопать, пока в горле не запершит.

Недолго думая, взяла три шутки и положила в рот. Зажмурилась от удовольствия. Тщательно прожевав, положила парочку рядом с собой.

Эх, а найдётся ли тут изюм? Бог весть. Потому экономим.

"Что ты ешь?" – раздалось в голове.

Я, убрав кулёк в карман куртки, посмотрела на собеседника. Метрах в десяти, качаясь на ветке, сидела горилла.

– Привет, – вслух поздоровалась и встала. – Изюм, – ткнула рукой в две штучки, сиротливо лежавших на широкой лиане.

"Хочешь быть первой, кого мы съедим?" – сделав вид, что не увидел угощение, спросил примат. Заинтригованно склонил голову набок, качнулся на толстом суке и мягко спрыгнул на землю.

– Не ходите за мной, – вместо ответа, предупредила я, перехватила верёвку удобнее, готовая сигануть в пропасть в любую секунду. – Там Каари.

"Кто это?"

Я послала ему мысленно картинку с образом анаконды. Увидев раззявленную клыкастую пасть, жуткие янтарные глаза и огромное тело с завораживающим рисунком, горилла сбилась с шага.

– Вы не почувствуете её присутствие. Она умеет скрывать свой запах, – добавила я. – Каари голодна. И ваша группа станет для неё прекрасным ужином.

Демонстративно поправив оружейный ремень с Ижиком, попрощалась:

– В общем, я тебя предупредила. Не ходите за мной, иначе пострадаете.

"С чего такая забота?" – округлил маленькие глазки примат.

– Я просто хочу быть честной с вами.

"Стр-ранно…" – прогудел задумчиво.

Я же, более не говоря ни слова, прыгнула.

Отталкиваясь ногами о камни, перебирая руками, "полетела" вниз.

"Кудар-р?!" – донеслось до меня, мощная фигура обезьяны нарисовалась на краю, в своих лапах зверь сжимал мою верёвку.

Наши взгляды встретились.

Вон он момент истины.

И-и-и… разумный зверь разжал пальцы.

Маленькая, но победа!

Я снова сосредоточилась на спуске: вдох-выдох, держим ритм.

Вскоре подошвы сапог коснулись земли. Горящие огнём ладони сами разжались, думаю, без перчаток было бы в разы хуже. Потерев руки о бёдра, огляделась.

Закатные лучи окрашивали пространство в тёплые оранжево-розовые тона. Впереди на расстоянии около километра за полосой низкорослых деревьев начинался город.