Артефакты Древнего

Глава 14

Коля не знал, охраняется ли морг по ночам. Потому я оставил его в машине, а сам, накинул на себя отвод глаз и пошёл к спуску в морг.

Запах недавнего дождя ударил в нос, а сырость окутала меня, стоило выйти из внедорожника. Под ногами зачавкала грязь.

Я чертыхнулся и перешёл на асфальт. Как бы люди около кареты скорой помощи (или это катафалк такой) не заметили, что никого нет, а следы на мокрой земле остаются. Да ещё какие — твердь под ногами превратилась в мякоть и разъезжалась при малейшем усилии.

Мой манёвр вопроса со следами не решил. Я оглянулся, а на асфальте за мной тянулись грязные отпечатки ботинок. Пришлось почистить их простым заклинанием, и только тогда я смог незаметно подобраться к серому фургону.

Но таился я зря. Двое амбалов в осенних куртках на белые халаты вытащили на носилки последнее тело и, закрыв двери, да хлопнув по кузову, покатили его к спуску.

Заурчал двигатель. Водитель глянул в боковое зеркало, и фургон тронулся с места. Я же поспешил за амбалами.

Крепкие парни привычно, но осторожно, спустили по наклону носилки. Открыли домофонным ключом металлические створки и исчезли в темноте дверного проёма. Я сунулся за ними.

Дверь за спиной примагнитилась. Раздался хлопок и я оказался в пустом коридоре. В пустом, тёмном коридоре. Только стук колёс носилок о неровности плитки на полу говорил, что двое медбратьев где-то впереди. За углом.

Только я шагнул следом за ними, как зажегся свет. От неожиданности я дёрнулся. В ладони сформировалось воздушное лезвие, но я успел его остановить. Взгляд прикипел к низкому потолку, где тускло светила красным лампочка в пластиковом плафоне. Под ней, в тени, угадывался датчик движения.

Ой-ей, отвод глаз-то, оказывается, на технику не работает. И как же, сотню гулящих девок в тартар, мне быть? На месте стоять?..

Стоп, секунду. Получается, если датчик движения меня видит, то и камеры наблюдения тоже? Ох ты ж! Я принялся всматриваться под потолок, пытаясь разглядеть, есть ли тут камеры.

Лампочка, без моего движения погасла через несколько секунд. В её тусклом свете ничего разглядеть не получалось, а в темноте и подавно. Элементы стихии огня заскользили по каналам ауры. Смешались с водой и воздухом. Чуточка энергии тепла, и на меня подействовало заклинание ночного зрения.

В коридоре тут же стало светло. Не как днём, но светлее, чем в сумерках.

Взгляд заскользил по когда-то белому потолку. Зацепился за свисающие куски облупившейся штукатурки. Всмотрелся в ряд одинаковых плафонов и датчиков движения, но камеры не нашёл.

Я осмотрел, на всякий случай, стены. Отметил только облезлую, зелёную краску и успокоился. Здесь и сейчас было безопасно.

В памяти тут же заскользили мои недавние приключения. НА память я не жаловался, потому перед глазами вставали целые картины. Коридор и тамбур в поезде, помещения общежития, территория кладбища и проулок, где мы скрывались от жандармов — все места, где я мог использовать отвод глаз. Но камер я там не видел. Либо их не было, либо я не заметил.

Что ж, возьмём за аксиому, что всё чисто. Иначе за мной бы уже пришли власти.

Выдохнул. Отвод глаз убирать не стал, но и полностью надеяться на него теперь нельзя. Запустил заклинание разведчик по коридорам морга. Всего пара мгновений, и пришёл ответ, что здесь пусто. Даже двух амбалов-медиков не было видно. Видимо, есть ещё один вход, и они ушли через него. Что ж, можно двигаться.

Тускло-красный свет вспыхивал в пустых коридорах и тут же гас. Лампочки загорались по очереди, вторя тихому шуршанию моих туфлей о гладкий кафель. Увидь кто со стороны, непременно поверил бы в нечистую силу, но свидетелей моей прогулки не было.

Стены тянулись сплошными перегородками. Только на перекрёстках они прерывались, и мне приходилось решать, куда идти дальше. Ни окон (подвал всё же), ни дверей я не встречал.

Картина вокруг стояла настолько однообразная, что я не смог воскресить в памяти обратную дорогу. Похожий эффект я ощущал только в Кносском лабиринте, где жил минотавр, но там наложили мощные заклятия, чтобы жертвы не убежали.

Очередная лампа вспыхнула и погасла, но новая не зажглась. Я замер на месте и посмотрел вокруг магическим зрением. Ничего. Потянулся к своему духу, сделал волевое усилие и проник за стены. Так и есть. То самое заклинание из лабиринта…

Как это понимать? Откуда?

Новость стала неожиданностью. При моих сегодняшних силах почувствовать заклинание такого уровня я не мог. Понял, что это оно только по косвенным причинам.

Заклятие Кносского лабиринта, по сути, являлось гигантским пологом. Только на него нужна была прорва магической силы, поэтому его ещё тогда, Дедал (крайне искусный маг и инженер) сконструировал лоскутный полог.

Он состоял из множества однотипных заклинаний, которые соединялись друг с другом специальными магическими узлами. Вот эти узлы, вернее, магические завихрения на их местах я и заметил.

Магическое зрение отключилось. Дух вернулся в пределы моей ауры, и я стал принимать меры против вражеского заклятия.

Никакой магии, нужна была только нитка или верёвка. Дедал был слабым магом на самом деле, потому заложил в принцип полога один секрет. Достаточно было протянуть от входа нитку, и заклинание прекращало своё действие. Прекращало создавать иллюзию бесконечного лабиринта.

Да-да, на самом деле, проходы Минотавра не были столь уж запутанными. Всё дело в иллюзии — людям казалось, что они идут бесконечность, а на самом деле ходили по кругу в небольшом пространстве, на радость монстру.

Нитки у меня не нашлось, потому я достал трофейный копис и стал им царапать стену.

Прямая линия послужила ориентиром. С глаз спала пелена. Я оказался в простом коридоре. Стоял спиной к входной двери, а передо мной находился ещё один вход.

Новые двери имели окошки и открывались во все стороны. Я прошёл к ним, заглянул через стекло и аккуратно скользнул внутрь обширного помещения.

Стояли вдоль стен каталки с чёрными мешками. За ними до потолка возвышались стальные шкафы, похожие на камеры хранения на вокзале.

Около каталок бродили духи десятков людей. Они гомонили, ругались и бросали грозные взгляды на центр помещения. Там, в ярком свете операционных ламп, склонились над столом двое амбалов-медиков и щуплый дедушка со скальпелем в пальцах. Под их руками дёргался труп какой-то девушки.

Мужики работали молча. Доставали из тела окровавленные органы и перекладывали в стоящие рядом переносные холодильники.

Я прошёл вдоль «шкафчиков» холодильников. Остановился рядом с одним из духов, серьёзным мужчиной в деловом костюме, и мысленно, через свой дух спросил:

— Что тут происходит?

— На органы разбирают, — пожал плечами он и, посмотрев на меня, встрепенулся: — ты живой? Ты видишь меня? Помоги!

От его слов все духи словно сошли с ума. Замерли на месте, а потом кинулись ко мне.

— Помоги!

— Помоги!

— Я хочу жить!

Кричали они наперебой. Заставляли меня морщиться: их голоса ввинчивались в уши раскалённым металлом.

— Молчать! — рявкнул я мысленное и, кажется, перестарался.

Дедок со скальпелем оторвался от своего мясницкого дела и посмотрел по сторонам.

— Шумел кто-то? — спросил он, и махнул рукой одному из амбалов: — проверь коридор.

Мордоворот в медицинском халате послушно прошёл к двери и выглянул в окошко.

— Всё спокойно, мастер, показалось.

— Артефакт работает, — добавил второй громила, потрогав чёрный шар на столике рядом, и хмыкнул, — а забавно следак легавый в прошлый раз по коридору плутал.

— Сам знаю, что работает, — проворчал старик, и я ощутил от него тоненький ручеёк магии, который подпитывал артефакт. Тоненький, но ранг у него внушительный. Целый бакалавр. — Давайте ещё тело, вон ту девчонку, и хватит на сегодня.

Амбалы стащили со стола то, что осталось от тела девушки. Положили на каталку и, отвезя её в угол, привезли другую. Вжикнула молния на мешке, и я увидел ещё одну молодую девушку.

— Отлично, — протянул старик, довольно прищурившись, — господин будет доволен. Начинаем.

Только он договорил, как один духов подлетел ко мне и завопила:

— Это моя жена! Помоги ей, прошу, — умей души плакать, или злиться, тут бы полыхало огненное озеро пополам с водяным штормом. Столько ненависти вперемешку с отчаянием было в его голосе. — Прошу, она не заслужила. Они мясники.

Души снова загомонили. Гневно закричали. Запричитали.

В принципе, всё ясно. Столица вновь удивила меня. Вместо обычного морга я наткнулся на подпольную лабораторию. Непонятно только, зачем им органы умерших, но людское зло гораздо на выдумки. Тем более я сам знаю несколько сотен ритуалов, которые творили почитатели титанов. Они как раз работали с мертвой плотью.

Зубы скрипнули, а ладони сжались в кулаки. В груди разлилась ненависть к врагам рода людского. Они не из ордена Титанидов, конечно, но методы у них похожие. Иллюзия Кносского лабиринта защищала их от визитов посторонних. Вот они и расположились в самом центре столицы. Прямо в районе Пески. В моём районе, я здесь дом покупать собрался!

— Я бы их сам разорвал! — кричал один дух, пожилой мужчина в военной форме. — Ты обязан сделать это вместо нас.

Его слова заставили меня отказаться от магической атаки. Посмотрел на него и спросил:

— Хотите отомстить?

— Да! — заревели десятки духов.

— Я дам вам такую возможность, — оскалился я, и магия потекла с моих пальцев к телам покойников. Неожиданная мысль стала превращаться в реальность. — Скажите, что согласны восстать.

— Согласны, — кровожадно завопили они и стали исчезать в мешках.

Я дернул рукой и молнии мешков заскользили вниз. Только так можно поднимать мёртвых. Только с их согласия. Тогда нить судьбы не пропахнет гнилью. Не пропитается могильной сыростью. А там, где сырость, там нить всегда рвётся.

Тела умерших вставали с каталок. Вылезали из мешков. Они слушались меня и тихо шли к занятым делом подонкам. Вот они приблизились. Остался только один шаг. Мужчина в деловом костюме негромко кашлянул и спросил:

— Подскажите, как пройти в библиотеку?

Все тро мясников вздрогнули. Обернулись. Завизжали!

Шар артефакта лопнул от моего удара. Бакалавр дёрнулся, как от удара и мертвецы ринулись вперёд.

Я не видел то, что происходило дальше. Вышел из комнаты и пошёл по коридору на выход. У двери, я заметил кнопку сигнализации и нажал на неё. Затем вышел на улицу и, не снимая отвода глаз, дождался жандармов.

Когда законники прибыли (всего-то через пять минут), в живых из мясников никто не оказался. В морге вообще живых больше не было.

Я посмотрел, как жандармы забежали в подвал и сел в машину к Николаю. В этот момент я чуть было не пожалел, что сломал артефакт Кносского лабиринта, и не узнал у подонков, откуда он у них? Что они делают? Но сожаление быстро прошло, когда на улицу выглянули души недавних ходячих мертвецов. Всё же главное я выяснил, в морг можно прийти и вызвать Кер, а с местной тайной я разберусь. Узнаю у Шальной, откуда такие шары берутся в этом времени.

В целом, день выдался удачным и плодотворным. Я возвращался в общежитие и прокручивал в голове сегодняшние события. Стоило начать подводить итоги: успешная продажа усадьбы, договорённости с Шальной, планы на покупку дома, как настроение улучшилось. Случай в морге только в начале вызвал привкус огорчения, потом же, на общем фоне, он, даже, добавил эйфории. Хорошее дело всё же сделал. Наказал троих врагов людских, и обязательно выясню, кто за ними стоит.

Территория академии уже готовилась к ночи. Поднялся по ступенькам крыльца и открыл дверь в общежитие. Вахтёрша Марь Иванна окинула меня цепким взглядом. До сих пор не верится, что она архимагистр и бывшая военная.

— Добрый вечер, — я улыбнулся максимально дружелюбно.

Но в ответ она лишь фыркнула. Посмотрела на меня так, будто я что-то натворил и она об этом знает. Пожал плечами. Может снова котёнка потеряла, или тот плохо ест?

Я размышлял об артефакте для кер, поднимаясь по лестнице. Надо успеть подготовить его до следующего визита в морг. Работы предстояло много. Сложнее всего найти ингредиенты. Они все редкие и дорогие. Хорошо, что с деньгами теперь проблем нет.

На моём этаже в полутьме коридора мелькнул силуэт. Раздался глухой перестук каблучков по ковру. Обернулся на звук и увидел, как из-за угла показалась женская фигура.

В тусклом свете настенных бра я не сразу узнал Лидию. Взгляд скользнул по её образу, отмечая разительные перемены. Вместо привычных строгих платьев и юбок в пол — мягкие домашние штаны. Просторный свитер пастельных тонов скрывал точёную фигуру аристократки.

Тёмно-русые волосы были небрежно собраны в хвост, а несколько выбившихся прядей обрамляли её лицо. Это делало её черты мягче, убирая привычную надменность и холодность.

Она заметила мой удивлённый взгляд и чуть дёрнула плечом, словно хотела оправдаться за свой внешний вид. Но тут же выпрямилась, возвращая себе привычную осанку.

— Граф Орлов! — её губы растянулись в натянутой улыбке. — А вас-то я и ищу.

В её позе чувствовалось напряжение. Брови чуть нахмурены, а в глазах плещется раздражение.

— Чем могу помочь? — поинтересовался я.

— Ваши успехи на любовном фронте мешают мне спать, есть и учиться, — эмоционально выпалила она.

— Не очень понимаю, о чём вы говорите.

— Не понимает он, — буркнула Лидия. — Ну пойдёмте, я вам покажу.

Она решительно подхватила меня под локоть. От неожиданности я даже не успел возразить. Мы подошли к двери её комнаты. Изнутри доносились приглушённые всхлипы.

Лидия распахнула дверь. Я увидел Машу, свернувшуюся калачиком на кровати. Подушка скрывала её лицо, а плечи мелко вздрагивали от рыданий. Тонкое домашнее платье на бретельках больше походило на ночнушку. Шёлковая ткань облегала фигуру, не скрывая изгибов. При каждом всхлипе бретельки соскальзывали, грозя обнажить больше положенного.

При звуке открывающейся двери она подняла голову. Её голубые глаза покраснели от слёз. Влажные дорожки блестели на щеках, а светлые волосы растрепались в беспорядке.

Ночнушка натянулась, и я невольно заметил, что под тонкой тканью не было белья — два маленьких бугорка отчётливо проступали сквозь шёлк.

Увидев меня, она издала жалобный всхлип и разрыдалась с новой силой. Её плечи задрожали сильнее. Она снова уткнулась в подушку, пытаясь спрятаться от моего взгляда.

— Зачем ты его привела⁈ — произнесла она.

— Видите? — Лидия скрестила руки на груди. — До чего вы девушку довели?

— А? — я приподнял бровь. — Маша, что с тобой случилось?

— Ничего! — донеслось из-под подушки. — Ничего. Со мной все в порядке.

— Может быть, объясните, что тут происходит? — я перевёл взгляд на Лидию. Её лицо выражало брезгливость пополам с осуждением, когда она смотрела на Машу.

— Вы и ваша встреча в ресторане с преподавательницей истории. — ответила девушка.

В голове промелькнула мысль — когда они только успели? Я был уверен, что никто не видел нас с Викторией.

— Что? — произнес в слух.

— Маша узнала, что вы там целовались, обнимались и позже поехали вместе на продолжение вечера.

— Бред какой-то, — я поморщился. — Это неправда.

— Но все так говорят! — донеслось из подушки. — Вы все одинаковые. Вам только одно и нужно.

— У меня была деловая встреча, — пожал я плечами.

— Конечно, деловая, — всхлипнула Маша. — Обычно в такое место и ходят… А потом… А потом…

Она снова зашлась в рыданиях.

Я подавил раздражение. С какой стати я должен перед ними отчитываться? Моя личная жизнь — моё личное дело.

— Делай что хочешь, но чтобы я больше это не слушала и не видела, — заявила Лидия. — Сил нет никаких.

— Я думала, что я вам нравлюсь, — донеслось сквозь всхлипы. — А вы кувыркались с училкой. Да так, чтобы вся академия об этом шумела.

Лидия качала головой, когда Маша на секунду вынырнула из укрытия, чтобы сделать вдох. А потом посмотрела на себя в зеркало на стене. И тут же начала заниматься выбившимися прядями волос.

Я подошёл к кровати и мягко отвёл подушку от лица Маши. Она мгновенно притихла, только слёзы продолжали катиться по щекам.

— Маша, — начал я. — Во-первых, я взрослый человек и сам решаю, что мне делать и с кем. Но я клянусь тебе честью аристократа — ничего не было из того, что ты слышала. Мы поговорили о проекте и всё. После Виктория Сергеевна отправилась домой. Конец истории.

— Правда? — она сделала такое невинное личико, что я едва сдержал улыбку.

— Да.

— Хорошо. — она просияла. — Тогда я хочу, чтобы ты меня тоже сводил в кафе. Раз ей можно, то и мне. Деловая встреча, по поводу нашего кружка.

— А? — я посмотрел на Лидию.

Та стояла, скрестив руки на груди. Её взгляд недвусмысленно говорил — соглашайся, иначе покоя не будет.

— Хорошо, — сдался я. — Но ты меня услышала? Я сам решаю, что у меня и с кем будет.

— Да-да. — Маша вскочила с кровати и метнулась к шкафу.

На кровать полетели платья, бюстгальтеры, трусики. Лидия открыла рот от возмущения. Я поспешно ретировался.

Пока шёл к себе, размышлял о ситуации. Маша слишком напориста в своих попытках привлечь внимание. В прошлой жизни у меня было много женщин, но сейчас…

Если бы не молодое тело, которое требовало своего, я бы даже не отвлекался на подобные глупости. Слишком много дел, слишком важные цели. Но природу не обманешь — гормоны делали своё черное дело.

В комнате горел только экран монитора. Тихон уже лежал в кровати, когда я вошёл.

— С возвращением, — пробормотал он сонно.

— Отдыхай, завтра поговорим. — произнес я шепотом.

Стоев кивнул в ответ и зевнул. Его глаза закрылись, и он повернулся носом к стене. Закрыл дверь в его комнату и направился к холодильнику. Достал бутерброды, налил воды и устроился за компьютером. Пальцы забегали по клавиатуре. Требовалось найти ингредиенты для артефакта защиты.

В голове всё ещё крутилась сцена с девушками. Их особая магия, древняя как мир, не изменилась за тысячелетия. Сколько войн было развязано из-за женщин? Троянская, например. А сколько открытий совершили мужчины, пытаясь впечатлить прекрасный пол? Помню, как один философ в Афинах доказал теорему, только чтобы покорить сердце гетеры.

Поисковик выдал список магазинов. Цены кусались. Редкие травы и минералы всегда были в цене. Выбрал надёжного поставщика, заполнил форму заказа. Курьер должен доставить всё лично в руки, прямо в академию.

В другой вкладке открыл банк. Залогинился и подтвердил вход по смс. На счету красовалась внушительная сумма — девятьсот тысяч. Улыбнулся и подтвердил оплату заказа.

Умылся перед сном. Тихон наверное уже видел десятый сон. Рухнул в кровать, и сознание тут же отключилось.

Разбудил меня звон посуды на кухне. Поднялся, умылся и сел за стол. Тихон уже приготовил яичницу.

— Будешь? — спросил он, не отрываясь от газеты.

Кивнул, придвигая тарелку. Взгляд зацепился за кричащий заголовок: «Викторию Сергеевну Светлову облили краской! Вандалы оставили оскорбительную надпись на двери её кабинета».

— Чем им учитель истории не угодила? — произнес Тихон, чтобы писать такое. — Шлю… Наверное, поставила кому-то плохую оценку, вот и решили ей отомстить. Теперь этого вандала будут искать.

— Да уж. — криво улыбнулся и кивнул, а в голове мелькнула мысль, уж не Маша ли это? Надеюсь, это не её рук дело…

Додумать не успел. Раздался рингтон телефона, а на экране отобразилось имя звонившего. Мама.

Родители Кирилла Орлова в гостинице в Петербурге.

Свет торшера мягко освещал гостиничный номер. Солнце ещё не встало. Тяжёлые шторы скрывали городскую суету за окном. Вера Ефимовна сидела в кресле, аккуратно расправив складки шёлкового платья. Её тонкие пальцы нервно теребили жемчужное ожерелье.

Дмитрий Юрьевич расхаживал по номеру, заложив руки за спину. Его массивная фигура в дорогом костюме казалась здесь неуместной. Словно медведь в фарфоровой лавке. Он то и дело поправлял воротничок рубашки, будто тот его душил.

— Можно я с дочерью останусь немного в городе. Мы погуляем по историческим местам, пройдемся по магазинам. Только мама и дочь, — начала Вера Ефимовна мягким как бархат голосом.

— Нет. — тут же ответил ее муж. — Вы уедете со мной. И все разговор на этом закончен. У меня и без тебя хватает хлопот.

— Дорогой, — Вера Ефимовна подалась вперёд. За годы жизни вместе она научилась находить подход к супругу, — в следующем году наша Алёнушка поступает в Академию.

Мужчина остановился, бросил на неё тяжёлый взгляд, но промолчал.

— Я хотела бы остаться, присмотреть место, где она будет учиться, — голос женщины стал ещё тягучее. Многие бы не удержались от такого. — Когда мальчики поступали, ты не позволил… Но это моя дочь, моя кровинушка. Я просто обязана.

Её руки сложились на коленях, словно в молитве. В глазах застыла надежда.

— Нет, — отрезал муж. — Ты будешь делать то, что я тебе говорю.

Телефон в кармане его пиджака разразился трелью. Дмитрий Юрьевич отошёл к окну, вполголоса отвечая на звонок.

Вера Ефимовна закусила губу, но сохранила достойную осанку. Каким бы он ни был, это её муж, отец её детей. Пусть даже получил её как трофей в войне с родом Орловых.

До неё долетали обрывки разговора:

— Да… Конечно… Нет, не сейчас…

Повисло молчание. Мужчина устало выдохнул.

— Хорошо. Скоро буду, — последнюю фразу он произнёс громче.

Дмитрий Юрьевич убрал телефон, повернулся к жене. Его взгляд скользнул по её фигуре, по идеальной осанке, и он медленно покачал головой.

— Ладно, делай что хочешь, — процедил он сквозь зубы. — У меня дела в Москве.

— Спасибо, дорогой! — Вера Ефимовна поднялась и обняла мужа. Её хрупкая фигура почти потерялась в его медвежьих объятиях.

Вот только на губах Дмитрия Юрьевича играла коварная усмешка.

«Наживка заглочена, — думал он. — Всё идёт по плану. Скоро у Огонь-Догоновского не останется ни единого шанса против меня. Наследство будет моим.»

Дмитрий Юрьевич разорвал объятья с женой и отравился в комнату собирать вещи.

Владлен Герасимович Мешков, секунд-майор следственного управления по борьбе с организованной преступностью.

— Владлен Герасимович, — вчерашний курсант училища жандармерии, а ныне свежевылупившийся лейтенант сыска, обратился к секунд-майору. — Вы просили собрать все данные по графу Орлову.

— И? — Мешков оторвался от кипы листов в бумажной папке, и, покосившись на гору похожих дел, выжидательно посмотрел на своего помощника.

— Вы должны на это взглянуть, — лейтенант обернулся и развернул монитор на своём столе так, чтобы старший коллега мог видеть, что там происходит. — Это видеозапись из метро на станции вокзала…

— Вижу, — оборвал его Владлен Герасимович.

После встречи с Бестужевым и распоряжения начальства, он осторожно, но методично собирал данные на юного Орлова. До этого момента у него вырисовывалась складная картина примерного аристократа, но сейчас…

— Что он делает? — спросил Владлен ни к кому конкретно не обращаясь.

Лейтенант лишь развёл руками и тоже прикипел взглядом к монитору. Граф Орлов, на видео, схватил за ухо какого-то оборванца и что-то ему втолковывал. Но никто из толпившихся рядом пассажиров этого не замечал.