Архив первый: АНТАГОНИСТ

Параграф 26: мирные деньки, начало

В ониксовой комнате — хранилище экипировки Храма Лже-Демона — человек и демон, окружённые сотнями парящих угольков-светильников, оживлённо спорили. Вернее, оживлённо спорила одна только Вета:

— Ну зачем, зачем тебе эти сапоги? И без них прекрасно жили, и дальше проживём! — С жаром убеждала она.

— Потому что с помощью Ауксилийских Сапог я смогу отталкиваться от воздуха, то есть почти летать. Да и скорость у них приличная. — С расстановкой ответил Соли, зашнуровывая обувь из мягкой кожи. Угольки-светильники услужливо подлетели к его ногам.

— Я и без тебя знаю, как они работают. — Тут же надулась суккуба.

— Ну так в чём проблема?

— В том, что ты всегда можешь сказать мне, я тебя понесу!

— Разве не лучше мне самому освоить способ быстрого перемещения в пространстве?

— Но я ведь лучше Ауксилийских сапог! — Воскликнула Вета и, преисполненная энтузиазма, начала объяснять. — Во-первых, я летаю намного быстрее. Во-вторых, мной не нужно учиться управлять, я послушная. Ну а в-третьих, тебе не придётся прикладывать никаких усилий, просто скажи: «покатай меня, прекрасная Вета» — и всё, мы уже летим. Видишь, Соли, сплошные плюсы!

— По-моему, тебе просто нравится таскать меня как плюшевую игрушку.

— Нравится, и это уже в-четвёртых. Не-е, это во-первых. Неужели тебе совсем не хочется меня побаловать?

Соли тяжело вздохнул:

— Ладно, Вета, давай сойдёмся на том, что таскать меня по воздуху ты будешь в свободное время.

— Виктори!!! — Радостно подпрыгнула суккуба, и к её ликованию добавилось то, что… — Так ведь у нас всё время свободное!

— Неужели? — Покосился на неё Соли. — Я-то думал, что мы с тобой собираемся превратить Тетис в аттракцион.

— Конечно, собираемся, но ведь это и есть наше свободное время.

— Тоже верно. К тому же, хоть я и сказал так, но совершенно не представляю, с чего начать. — Соли глубоко задумался, он разлёгся на каменном полу и уставился в одну точку.

Задумалась и Вета, она ходила из стороны в сторону, заодно меняя вид Живого Доспеха. Пока она думала, красное платье превратилось в красный деловой костюм, затем в красную армейскую форму, в красный купальник-бикини, в медицинский халат, опять же красный…

Когда Живой Доспех остановился на форме облегающего комбинезона с декольте, как всегда такого же красного, как и её глаза, Вета объявила результат своего мозгового штурма:

— Нужен политический визит.

— Политический визит? — С сомнением переспросил Соли, сразу поняв, что именно предлагает его спутница. — Но ты ведь Праматерь химер и владычица Тетиса.

— Да. Я могу изменять законы мироздания, хоть результаты не всегда предсказуемы. Да. Я могу превознести или уничтожить любой из народов химер, хоть все семь народов за одну ночь. Да. Я могу оборвать связь любого из осколков Тетиса с его душой, и дни этого осколка будут сочтены. Но! Как ты думаешь, Соли, много ли химер об этом знают? Даже семь химер-апостолов имеют об этом очень смутное представление на уровне «эта Праматерь, вроде, может что-то сделать».

— В таком случае ты будешь обычной суккубой. — Оскалился человек своей уродливой, кривой ухмылкой.

— Разве что чуть более сильной. А ты будешь обычным человеком, разве что чуть более… Собой. — Нежно, до крайности обворожительно улыбнулась суккуба.

***

Небывалое событие приковало к себе внимание жителей Калварии. Ма’алаки’, да и не только они, обсуждали проходившую за закрытыми дверями вселенского собора конференцию между лидерами химерических народов, в которой принимали участие также и апостолы. Причины, равно как и темы конференции сохранялись в строжайшем секрете, однако сам факт того, что столь значительные химеры собрались в одном месте, будоражил умы обывателей — состояние вечной вражды между народами никак не располагало к проведению конференций мирового масштаба.

Всего за день волна противоречащих один другому слухов вырвалась за пределы Епархии Ма’алаки’ и облетела весь Тетис. Ещё бы, ведь слухи подогревались событиями, которые попросту невозможно было игнорировать. Разрушение дикастерия Калварии и последовавший за этим массовый побег заключённых. Просочившаяся информация об уничтожении авангардного корпуса хоть и малочисленного, но весьма влиятельного инквизиторского ордена Домини. И, конечно же, внезапно начавшийся и столь же внезапно завершившийся природный катаклизм неизвестного происхождения.

Собственно, произошедший на закате прошлого дня странный катаклизм и оказался основой для большинства слухов. Распространены были разные версии происхождения феномена. Кто-то говорил, что катаклизм имеет естественное происхождение. Кто-то же утверждал, что столь необычное явление как-то связано с вышедшим из-под контроля секретным экспериментом по вытягиванию энергии из души мира. Были и те, кто во весь голос трубил о военном заговоре. По крайней мере, все без исключения химеры, слышавшие о проводимом во вселенском соборе совещании, были уверены, что главы враждующих фракций собрались вместе с целью предотвратить повторение катаклизма. Отчасти они были правы.

Все члены делегаций, расположившиеся в гостевых покоях собора, пребывали в скверном расположении духа. Изначально настроенные вовсе не дружелюбно из-за того, что некая суккуба, признанная апостолами как Праматерь, была на их глазах атакована войсками Епархии, шесть делегаций были уверены в том, что холодное к ним отношение неожиданно вернувшейся на осколки Тетиса Праматери вызвали именно действия ма’алаки’. Даже сам архиерей Епархии уверился в этом, к тому же он понимал — отрицание вины своих подданных рискует вылиться в войну сразу с шестью расами, а это совсем не тоже самое, что приграничные стычки с демонидами или экономическая блокада големов. Причинение вреда любому из членов делегаций также могло с лёгкостью спровоцировать начало войны против всех, и потому присутствовавшие в соборе ма’алаки’ должны были проявлять крайнюю бдительность по отношению ко многим своим сородичам извне — преобладание нетерпимости являлось константой этого мира. Положение архиерея Триполи’Ба’Тризе было незавидно. Хоть как-то его участь облегчало лишь одно — согласно донесениям шпионов, временно оставшиеся без лидеров правительства других народов не спешили обнародовать информацию о возвращении Праматери.

Начало конференции правителей, проходившее минувшей ночью (которая была на редкость коротка), нельзя было назвать продуктивным. Можно сказать, её результаты оказались близки к нулю. Причина тому проста. Никто, даже негласная предводительница апостолов Танэ’Ба’Сей, не имел ни малейшего представления ни о причинах возвращения Праматери, ни о её целях. Вся предоставленная Танэ информация сводилась к следующему. Матерь Искажений, или же Праматерь, с тех пор, как покинула Тетис, возвращалась всего трижды.

— В первое своё возвращение, — Повествовала Танэ. — Праматерь испепелила души правителей демонидов и ма’алаки’ и тем самым завершила многолетнюю войну, после чего удалилась. Второе возвращение Праматери закончилось тем, что к ней подослали убийц. Гнев Праматери лишил Тетис связи с мнимой вселенной…

— Что что такое эта мнимая вселенная? — Послышались голоса.

— Мир воспоминаний. — Отмахнулась Танэ.

— Не велика потеря. — Усмехнулся лорд-демонид Веракрус, который ощущал некоторую самоуверенность в сравнении с другими правителями, ведь недавно он узнал, что сама Праматерь принадлежала к родственной расе демонов.

Танэ’Ба’Сей не стала его поправлять, она вообще не горела желанием излишне распространяться о Матери Искажений и намеревалась отделаться лишь общими сведениями, однако её давний друг, воронокрылый старец был куда менее осторожен:

— Что Вы знаете о воскрешении с помощью некромантии, лорд Веракрус? — Спросил ёкай к неудовольствию Танэ.

— К чему этот вопрос, уважаемый Мунин-Они? Некромантия позволяет вернуть мертвеца к жизни, однако, даже с использованием исцелённого тела, его душа вскоре начнёт разлагаться, и мертвец обратится в неконтролируемую нежить, врага всего живого.

— Верно. Но есть шанс избежать разложения души, иначе говоря, по-настоящему вернуть мёртвого к жизни. Для этого нужен доступ к мнимой вселенной. В древности, если мастер некромантии смог почувствовать душу умершего в мнимом мире, то шансы на полное воскрешение составляли более половины. Даже посредственный некромант возвращал к жизни каждого десятого.

По собору прокатился взволнованный шёпот. Конечно, химеры услышали, что воскрешение не было гарантировано, и тем не менее вероятность воскрешения значила многое — осознание того, что смерть может быть не окончательна, взбудоражила всех. Одни сокрушались о том, чего химеры лишились в прошлом, другие же воспылали жаждущими, нет, жадными мыслям, рассчитывая не только вернуть утерянное, но и…

Глядя на тех, кто сразу же начал обсуждать открывшиеся с возвращением Праматери неведомые возможности, Танэ, для которой происходящее не являлось чем-то новым, тяжело вздохнула и поспешила вмешаться:

— Спустя два поколения Праматерь вернулась в третий раз. — Властно произнесла Жрица Искажений, стараясь привлечь к себе внимание. Ей это удалось лишь отчасти, и всё же она продолжила. — Правители народов явились в её дом, Храм Лже-Демона, и выдвинули множество требований, полагаясь на свою власть. Праматерь им отказала. Впоследствии они вернулись со своими войсками и вторглись в Храм. Те, кто успел зайти внутрь, бесследно исчезли, вокруг же самого Храма появился непреодолимый барьер. В тот день Тетис раскололся. Во время этой ужасной катастрофы большая часть мира была уничтожена вместе с жителями, а Праматерь исчезла на множество веков.

Если в начале повествования не многие уделяли внимание Танэ’Ба’Сей, то последние слова она произнесла в гробовой тишине.

Первым решился заговорить король-муж фиоров Нигушур Киша:

— Это несколько противоречит легендам о тёмных веках… Но кто отправил войска?

— Все, уважаемый Нигушур, все.

— А что случилось с оставшимися войсками?

— Они перебили друг друга, а заодно вырезали всех жителей Калварии, чьи опустевшие дома теперь зовутся Порочным кварталом. — Доверительно сообщила Жрица Искажений, после чего, не собираясь более добавлять ни слова, покинула зал совещаний.

Так первый этап конференции завершился, не принеся убедительных результатов (кроме, пожалуй, обещания архиерея ма’алаки’ по всей строгости наказать посмевших своевольно напасть на саму Праматерь). Делегации отправились в отведённые им покои для отдыха и обдумывания сложившейся ситуации, оставшимся же в зале апостолам было поручено попытаться как-либо связаться с Матерью Искажений.

На следующий день конференция продолжилась, и первой не такой уж и новостью стало то, что никому так и не удалось выйти на связь с Праматерью. Повелители обсуждали многое. Способы наладить диалог с Праматерью. Способы принудить Праматерь к сотрудничеству. Способы подчинить Праматерь. В общем, повелители занимались ровно тем, чего так сильно опасалась Танэ’Ба’Сей. К её облегчению, единодушием в выборе методов во вселенском соборе и близко не пахло, однако недовольство правителей народов постепенно возрастало, и политической власти Жрицы искажений, равно как и других апостолов, было совершенно недостаточно, чтобы хоть как-то повлиять на обостряющуюся обстановку. Никто даже не удосужился задать апостолам элементарные вопросы о том, что из себя представляет Праматерь. Возможно именно по этой причине семеро апостолов не сказали ни слова о том, почему они, все как один, подняли голову и уставились в одну точку. Апостолы не удивились тому, что произошло через несколько секунд.

Звон разбитого стекла заставил недовольные голоса разом утихнуть. Могучие воители, сопровождавшие господ, направили оружие в центр зала совещаний, куда вместе с осколками разноцветного стекла (более не являющимися куполом вселенского собора) приземлился кокон из плотно сомкнутых чёрных кожистых крыльев, покрытых тонкими серебристыми и красными штрихами. Кокон крыльев разомкнулся, и перед химерами предстали две фигуры.

Обладательница демонических крыльев и демонически-пламенных красных глаз. Темноволосая суккуба в странной одежде необычного покроя — немногие из химер знали о существовании Живых Доспехов, а о таком веянии моды далёкого мира, как стильный комбинезон, разумеется, не знал никто. Вета с невинным любопытством осматривалась вокруг, облокотившись на спину существа с невиданной душой. С душой, такой же бесцветной, как и его безжизненные волосы, такой же бесцветной, как и его безжизненные глаза, такой же бесцветной, как и его чуждое жизни пепельное одеяние. Вэ Соли, в отличие от энергичной спутницы, казался безразличным ко всему, что его окружало.

Первым молчание нарушило неведомое существо:

— Может, отцепишься? — Своим типичным бесцветным голосом произнёс Соли.

— Ну вот ещё! — Эмоционально запротестовала Вета. — Всем должно быть видно, что моё, значит моё. Вдруг кто-нибудь додумается покуситься на твою невинность, ты же такой соблазнительный очаровашка!

Возникшая было уверенность химер, что перед ними предстала сама Праматерь, пошатнулась.

— Ты единственная девушка во вселенной, способная увидеть во мне соблазнительного очаровашку, так что отцепись.

— Вообще-то нас таких две, а где есть две, там найдётся и третья, и четвёртая, и ещё повылазят.

Опытные политики обратили свои взоры на апостолов, и увидели подтверждение тому, что перед ними именно Матерь Искажений. Апостолы все как один преклонились.

— Две? Серьёзно? Не будь мы на публике, я бы начал сомневаться в том, что всё ещё могу тебе доверять. Отцепись.

— Но это правда! Лучше просто признай, что у меня монополия. Или хотя бы что я самая-самая…

Все придуманные правителями стратегии подчинения Праматери или хотя бы сотрудничества трещали по швам.

— Слушай, Вета, я серьёзно, отцепись. У меня кости трещат просто от того, что ты на меня навалилась. Сколько ты весишь, центнера три? Больше?

— Ой! — Вета залилась краской, окончательно разрушив образ могущественной Прародительницы. — Мог бы сразу сказать, что я тяжёлая, это и называется нормальным общением. И-и-и оп!

Соли с облегчением выдохнул и для проверки подпрыгнул. Оказалось, что суккуба за его спиной теперь почти ничего не весит. Он поправил вцепившуюся в него суккубу словно рюкзак.

— Потом отрегулируем. Ах да, общение. — Мертвенно-спокойное неведомое существо человеческой расы повысило бесстрастный голос, который, если бы не вся эта сцена, заставил бы химер по меньшей мере насторожиться. — На правах официального и неофициального представителя заявляю, что при наличии желания можно обратиться к Праматери здесь и сейчас, кратко и по делу.

Немногие продолжали попытки отнестись к происходящему со всей серьёзностью, на лицах большинства отчётливо проявилась смесь недоумения и откровенного пренебрежения. Никому из химер не пришло в голову, что Соли специально выбрал столь некомфортную для, как он выразился, общения, формулировку. По правде, никому не пришло в голову даже то, что у происходящего может быть хоть какой-то смысл. Что видели участники конференции? Избалованного ребёнка, нелепое создание, наделённое какой-то властью, наивную дурочку, которой легко манипулировать. И омерзительный придаток, такой же глупый и безвольный, возомнивший себя невесть чем под защитой прародительницы.

Никто из правителей не имел представления о том, как в такой ситуации следует вести себя с этой сомнительной суккубой, однако каждый из них мыслил о двух вещах. Первое — надавить на Праматерь будет легко. Второе — необходимо обойти остальных.

Как представительница пылких драконидов, Тишина Семи Звёзд решила взять инициативу:

— Не изволит ли Матерь Искажений, если это действительно она, переговорить наедине…

— Здесь и сейчас. — Перебил Соли, даже не взглянув в сторону драконидки.

Достопочтимая Тишина Семи Звёзд была глубоко уязвлена подобным отношением, она не посчитала нужным сдержать неприязненный вздох. Однако секундной паузой воспользовался уже другой правитель.

Триполи’Ба’Тризе, осознавая неудачи ма’алаки’ минувшего дня, решил хоть как-то упрочить своё положение:

— Позволю себе заметить, что, невзирая на возможные разногласия, я, как законный архиерей…

— Кратко и по делу. — Вновь вмешался Соли.

Вета же, демонстративно отвернувшись, во всеуслышание заявила:

— Я же говорила тебе, Соли, химеры просто не в состоянии освоить такую штуку, как нормальное общение.

— Мы попытались. — Пожал плечами Соли и направился в сторону выхода, не придавая значения возмущённым перешёптываниям.

По обе стороны от высокой двери стояли часовые в парадных доспехах. Хоть часовых и выбрали из личной гвардии архиерея, однако проинструктировать их на случай возникновения непредвиденных ситуаций вроде этой никто не удосужился. Они были воинами ма’алаки’, они были защитниками оскорблённого архиерея, они были истинными блюстителями веры и закона. То, что пришло им в голову, было вполне естественным.

Вместо того, чтобы открыть дверь, часовые загородили проход и, как один, скрестили ладони на эфесах мечей. Издревле этот жест значил, что путь закрыт. Соли взял висевший на его спине груз и встал в позу копьеметателя. Издревле этот жест означал намерение метнуть копьё. Вот только вместо копья в руке человека была изменившая вес Прародительница химер.

Отправленная в полёт Вета с радостным «уи-и-и» взмахнула крыльями и ускорилась. Она не только раскидала преградивших дорогу полуангелов, но и выбила укреплённую специальным ритуалом дверь. Если чего и не доставало участникам экстренной конференции для того, чтобы окончательно убедиться в отсутствии у Праматери и её представителя здравого смысла, то последовавший короткий обмен фразами окончательно расставил все точки в царствовании атмосферы несуразности.

— Восемь баллов по шкале Веты. Дай пять! — Широко улыбнулась суккуба и протянула руку.

Хлопок ладони о ладонь.

— В следующий раз выбьем десятку. — Сухо прокомментировал человек и закинул свой метательный снаряд обратно за спину.

Человек и демон удалились из собора. Теперь все взгляды были обращены к Жрице Искажений, которая только и могла, что сказать:

— Это необычно даже по меркам Праматери. — Танэ’Ба’Сей последовала за Ветой, оставив сильных мира сего ломать головы над произошедшим и на ходу придумывать новые интриги.

***

Вселенский собор был окружён вечноцветущим садом. Причудливые деревья и цветы составляли идеально выверенную композицию. Узоры дорожек разбивали картину на множество рисунков. Золочёные фонтаны, беседки, скамьи и небольшие амфитеатры придавали произведению искусства завершённость. Журчание вен-ручейков вдыхало жизнь в бесспорный шедевр, предназначенный для того, чтобы стать достойным обрамлением взмывающего к небесам вселенского собора.

С давних времён этот сад, окружённый особым отгоняющим дождевые облака барьером, служил влиятельным особам Калварии в качестве места для проведения всевозможных встреч. Двери во вселенский собор открывались далеко не по каждому случаю, и большинство законов или договоров подписывалось именно в саду. Неудивительно, что в саду, помимо многочисленных слуг, ежедневно расхаживало множество ма’алаки’, чьи богатые одежды назначены были подчеркнуть принадлежность их владельцев к тем или иным формам господ, будь то богатейшие торговцы, главнейшие священнослужители или же благороднейшие помещики, коих по понятным причинам имелось в саду куда больше обычного. Стоит отметить, что не менее из гордо демонстрирующих своё положение в обществе полуангелов принадлежали к кошачьему народу, среди прислуги же ни одного ба’астида не наблюдалось, что и обсуждали эффектно покинувшие собор человек и демон.

— Да, определённо среди полуангелов теперь родиться ба’астидом значит отхватить золотой билет. Получается, наша тигрица с семейством в чём-то провинилась. — Рассуждала Вета, ловя на себе недоумевающие взгляды, полные неприязни (вовсе не потому, что отозвала обувь и засунула ноги в ближайший фонтан).

— Не обязательно. Ба’астиды могут просто убирать с глаз долой своих менее удачливых собратьев, чтобы у подчинённых возникало как можно меньше сомнений в их исключительности. Ты посмотри на эти самовлюблённые рожи. Что с них взять? — Озвучил предположение Соли, последовав примеру своей спутницы. Вода оказалась намного приятнее вездесущих взглядов. — Почему тебя это волнует?

— Понимаешь, Соли, раньше у меня дома жила только семья кактусов, а теперь поселилась ещё и семья кошек. А, плевать, если они решат поубивать друг друга, то это уже их проблемы. Лишь бы винный погреб не испортили, иначе я сама прибью их нахрен!

Соли секунду взвешивал услышанное, после чего изрёк:

— Справедливо. В любом случае, сейчас меня волнуют вовсе не домашние животные. Как тебе наш скромный политический визит, Вета? Сносно получилось?

— М-м-м… Нет предела совершенству, и тем не менее! Могли бы на этом и закончить, если бы не нуждались в пешках.

По лицу Соли проскользнула тень:

— Мне точно стоит рисковать неизвестностью? С тобой всё понятно, для тебя только маскировка, но в моём случае наверняка ведь есть способ обойтись…

— Так, не отлынивай! — Почти по-настоящему строго сказала Вета. — Представь, что ты всего-навсего вносишь своё имя в реестр хаоса, и всё будет хо! Ро! Шо!

— Никогда не рассматривал расширение известности с такой точки зрения. Убедила, пойду завершать политический визит. А ты чем займёшься?

— Буду сплетничать со своей бывшей воспитанницей. Способы унижения самцов, лучшие пытки для самцов, необходимость поголовной кастрации самцов… Девчачьи разговоры, в общем. — Вета указала на торопливо приближающуюся в их сторону гепардообразную ба’астидку, по пути отмахивающуюся от осаждавших её вопросами многочисленных придворных.

— Одна из тех, кто тебе кланялся. — Сам себе отметил Соли.

— По возможности постарайся её не убивать. — С крайне редкой для неё серьёзностью шепнула Вета, после чего немного подумала и добавила. — И не калечить… сильно.

Соли приятно удивился словам Веты. Нет, вовсе не потому, что суккуба мельком продемонстрировала свою милосердную сторону, просто Соли с облегчением узнал, что он не единственный, к кому Вета проявляет привязанность.

— Не вопрос. — Соли мило улыбнулся. Поглядывавших на него издалека химер невольно передёрнуло. — Есть ещё кто-нибудь?

— Не-а, с остальными делай что хочешь.

Соли и Вета с некоторым сожалением вытащили ноги из воды, обулись и разошлись по разным сторонам. Вета — навстречу вечно юной ба’астидке. Соли — на праздную прогулку.

Стоило Вете приблизиться к Танэ, как та вновь преклонилась перед Матерью Искажений, чем изрядно поразила окружающих ма’алаки’. И без того удивлённые появлением настоящего демона, преисполненные неприязни полуангелы не были осведомлены ни о появлении Праматери, ни о произошедшем во вселенском соборе. С их точки зрения знаменитая Жрица Искажений совершила нечто неприемлемое, противоречащее здравому смыслу.

— Ну и что ты от меня ждёшь, кошкодевочка? — Едва слышно заворчала Вета. — Что я посажу цветок на твоей макушке?

— Прошу прощения! — Опомнилась Танэ и поднялась, она старалась говорить также тихо, как и Праматерь. — Минуло столько веков, я начала забывать, как мне не стоит выражать Вам почтение, Праматерь. К тому же, ма’алаки’ вокруг не смеют нападать на Вас лишь потому, что считают Вас членом делегации демонидов.

— И ты решила, что грязные колени апостола подействуют как успокоительное. Сколько бы ты ни прожила в этом мире, Танэ, но ума у тебя явно прибавилось не очень-то много.

Танэ опечалилась от таких слов, ведь она и сама в душе понимала, что это правда:

— Я даже не знаю, стоит ли оправдываться…

— Оправдываться не стоит в любом случае, а когда тебя подслушивают, не стоит вдвойне. — Ободрительно усмехнулась Вета и запустила руку в волосы Танэ. Она вытащила серебристого жука.

Оказавшийся в руке Веты жук яростно вырывался. Вета, разумеется, отпускать созданное энергией света существо не собиралась, она поднесла жука к лицу, её демонические глаза сверкнули своим ярко-красным пламенем. Она свистнула. Шедшее в соборе полным ходом горячее обсуждение того, как следует подступиться к явно слабоумной Матери Искажений, ненадолго прервалось из-за того, что один из советников архиерея Триполи завопил от нестерпимой боли — из его уха неожиданно заструилась кровь, много позже целители смогли лишь частично восстановить его барабанную перепонку, однако полностью нейтрализовать проклятье им так и не удалось.

Танэ, не понаслышке знакомая с характером Праматери, про себя посочувствовала незадачливому шпиону и решила помочь ему с исцелением, если он ещё жив. Вслух же она произнесла, несколько более осторожно, чем могла себе позволить:

— Не хочу показаться бестактной или не благодарной, но всё же рискну задать Вам вопрос, который волнует не только меня. Я уверена, что после всего случившегося здесь с Вами невозможно надеяться на Вашу благосклонность и потому…

— И вместо всех этих бесполезных слов ты можешь просто спросить, зачем я припёрлась. Разницы никакой.

— Так зачем Вы… — Танэ покоробила сама мысль о том, чтобы отозваться о Праматери хоть сколько-нибудь неуважительно. — Вернулись?

— А почему нет? Содержимое так себе, но мир то хорош. Красив и удобен, такой вот подарок тому, кто избавил меня от одиночества.

— Получается, Вы вернулись править Тетисом вместе с тем странным существом, Матерь Искажений? — Искренне удивилась Танэ.

Вета тоже удивилась, удивилась тому, что подобное вообще пришло в голову ба’астидки:

— Сколько жуков живёт в твоей голове? — Скривилась Вета. — Подарить власть над миром своему возлюбленному? Нет, нет и нет. Ни за что не полюбила бы того, кто принял бы такой унизительный подарок. Да и если бы я додумалась сделать нечто столь постыдное, Соли просто послал бы меня куда подальше. И что потом? На коленях ползать? Как будто это поможет…

Вета несколько увлеклась, и потому не заметила, как глаза Танэ приобрели неестественную округлость.

— Возлюбленный? — Уточнила Танэ, позабыв дышать. Собственно, после этого слова она уже ничего не слышала.

— Угу. Но это так, между нами. — Отмахнулась Вета, ведь ничего важного она не сказала. Как ей самой казалось. — Я хотела поговорить об ином.

Танэ ещё не до конца пришла в себя от свалившейся на неё информации, но всё же постаралась взять себя в руки.

В ответ на вопросительный возглас Танэ Вета с едва заметной грустью (и мимолётным синим всполохом в глазах) произнесла:

— Может так случиться, что ты захочешь разочароваться во мне, кошкодевочка. Советую не сопротивляться этому желанию и так и поступить. К тому же я надеюсь, что ты перестанешь воображать, будто в чём-то мне обязана. Мне это ни к чему, тебе тем более.

— Звучит довольно безрадостно. Я представляла нашу встречу иначе, Праматерь.

— Конечно, иначе. Ты ведь полагала, что я пришла, чтобы вернуться. А я, дрянь такая, припёрлась, чтобы жить. Просто жить. Кароч, не встревай в дела, которые связаны со мной и моим Вэ Соли, и будет тебе счастье. И ещё. Зови меня Вета, эта кличка, «Матерь Искажений» … Бесит.

— Чутьё мне подсказывает, что просто жить у Вас не получится. — Усмехнулась Танэ, она, как ни странно, немного расслабилась. — А здравый смысл подсказывает, что к Вашим рекомендациям стоит прислушаться… Вета.

Глаза демоницы постепенно тускнели в ходе разговора с ба’астидкой, но теперь они вновь разгорелись с прежней силой. Танэ хотела поговорить ещё о многом, да и Вета была бы не против, но к ним уже спешили семеро правителей в окружении приближённых. В тот момент, когда правители подошли и заговорили, Вета подумала: «Надо же, какое совпадение» — она почувствовала, как одновременно с их извинениями по поводу неподобающего приветствия великой Праматери в той стороне, куда ушёл Вэ Соли, угасло дыхание одной из душ. И это было не совпадение.

***

— Да в тебе чернь видно с первого взгляда, ни манер, ни воспитания. Будь ты у меня в услужении… Нет, такого слугу я бы гнал с глаз долой, как только увидел. Хотя кто ещё может прислуживать демону… — Презрительно процедил одетый в изысканную тунику пантерообразный ба’астид. Окружавшие его слуги, равно как и прочие благородные, судя по их виду, были целиком и полностью согласны с этим утверждением.

Началось всё с того, что ба’астид, как он выразился, пожелал удовлетворить своё любопытство, на что Соли, как он выразился, пожелал заняться чем-нибудь более приятным. Скандал разросся молниеносно.

— Вот видишь, ты зам знаешь, что делать, гони меня с глаз долой, я обеими руками за. — С издёвкой ответил Соли.

Рослый, как для своего народа, ду’амут, совмещавший должности слуги и телохранителя ба’астида, поспешил вмешаться:

— Ты говоришь с самим Синисом’Мил’Лином, невежда, обращайся к нему «Ваше сиятельство»! — Грозно пробасил шакалообразный полуангел.

— И чем же сиятельство сияет? — Решил уточнить Соли ради наглядной демонстрации пренебрежения. — Чопорностью? Слабоумием? Неспособностью вовремя заткнуться?

— Я не намерен более терпеть это бесстыдство! — Истерично взвизгнул его сиятельство. Он стянул с руки перчатку и швырнул её в лицо человеку.

«Здесь тоже есть такой обычай?» — Вздохнул про себя Соли и поймал брошенную перчатку. Также Соли удивился тому, как легко всё прошло, однако останавливаться на достигнутом он совершенно не собирался. Он швырнул перчатку обратно со словами:

— Какой нелепый подарок. Я, пожалуй, откажусь.

— Вот же невежда! Это не подарок, это вызов на дуэль. — Победоносно произнёс его сиятельство, ведь невежество его оппонента наглядно подтвердилось.

— Уклониться от вызова самого графа ты не в праве. — Добавил телохранитель.

— Дуэль? — Переспросил Соли. — Нет, я, конечно, хиленький и всё такое, но разве этот жирный немощный котёнок может представлять угрозу?

На самом деле Соли допустил ошибку, он не знал, что среди стройных по природе ба’астидов полнота считалась труднодостижимым идеалом красоты и это полугепард по праву гордился своей внешностью. Поэтому использование Соли такого оскорбления было бесполезно. Однако два других оскорбления с лихвой компенсировали этот просчёт.

Многие из химер взвизгнули, услышав нечто настолько непотребное, а именно упоминание родства с животным. Не только его сиятельство возмущённо роптал. Касательно грозного ду’амута, он, пожалуй, единственный из собравшихся здесь полуангелов не потерял хладнокровие:

— Я буду защитником чести его сиятельства Синиса’Мил’Лина. — Уведомил ду’амут.

— Вот как… — Соли подошёл поближе и начал демонстративно осматривать мускулистого телохранителя. — И что, часто на дуэлях умирают?

— Часто. Очень часто. — Усмехнулся ду’амут. — Боишься?

— Да не особо. Любопытно. Это трусливое ничтожество считает, что ты гарантированно меня убьёшь. И оно ничем не рискует, тем более что у меня против такого воина, как ты, нет никаких шансов. Я всё правильно сказал?

— Ещё бы. И после всего, что ты наговорил, хозяин просто не позволит мне убить тебя быстро и безболезненно. Ну так что, сколько тебе нужно времени, чтобы подготовиться к смерти?

— Нисколько. Начали. — Ответил Соли настолько буднично и безразлично, насколько это вообще возможно.

Быть может, если бы хоть один мускул на лице этого монстра дрогнул, если бы хоть что-то в его расслабленной позе изменилось, то у этого опытного воина, у одного из сильнейших ду’амутов был бы шанс отреагировать. Однако Соли совершенно не выглядел готовым к бою, он вообще не выглядел готовым хоть к чему-то. И единственное, что изменилось в нём, так это положение его руки. Его руки, сжимавшей мизерикорд, кинжал, который пронзил подбородок ду’амута, пригвоздил его язык к нёбу, отделил его мозг от жизни, а следом и всё остальное тело, которое безмолвно соскользнуло наземь.

И этот излучающий безразличие и неготовность к чему-либо монстр, стряхнув кровь полушакала с мизерикорда, буднично поинтересовался:

— Итак, Ваше сиятельство, что я выиграл?

— Что выиграл?.. — Ошарашенно повторил Синис’Мил’Лин, не веря своим глазам.

— Да. Что я выиграл на дуэли? Каковы были ставки? — Продолжал спрашивать Соли, на этот раз подходя вплотную к Синису и демонстративно осматривая уже его.

— На дуэли?.. Какая к дьяволу дуэль?!! Ты! Ты! Ты убил моего защитника!!!

— Такой наблюдательный. Да, я убил твоего защитника. В этом ведь смысл дуэли, один убивает другого.

— Это не дуэль! Дуэль начинается в назначенный срок!!!

— А назначает срок тот, кого вызвали на дуэль. Я срок назначил. Так как ты намерен расплачиваться за нанесённое мне оскорбление?

— Оскорбление?!! Кто-нибудь, уберите от меня этого полоумного!!!

Соли подходил всё ближе к ба’астиду, однако никто из столпившихся благородных господ не спешил ему на выручку. И дело было вовсе не в том, что они боялись. Происходящее всего лишь настолько противоречило их здравому смыслу, что они попросту не знали, что делать в выходящей далеко за рамки привычного ситуации.

К удаче ба’астида на шум прибежали стражники, они с трудом протиснулись сквозь кольцо зрителей и направили алебарды на Соли.

Глава стражей (Соли отметил, что им был не ба’астид, а му’ухапий с лягушачьими чертами) громко крикнул «отставить» (Соли отметил, что глава стражей, вероятно, был осведомлён о происходящем в соборе) и спросил, не обращаясь ни к кому конкретному:

— Что здесь происходит?

Соли отметил, что у этого му’ухапия есть зачатки здравого смысла.

Синис’Мил’Лин попытался было открыть рот, но Соли словно бы случайным взмахом кинжала, замаскированным под жестикуляцию, заставил его отпрянуть, и, воспользовавшись замешательством ба’астида, заговорил сам:

— Это сиятельство посмело трижды глубоко оскорбить меня, вызвало на дуэль, проиграло и даже неспособно признать поражение. Все ма’алаки’ такие ничтожества? В древности подобное каралось смертью, однако после всего, что совершило это так называемое сиятельство, я просто не могу допустить, чтобы оно умерло быстро и безболезненно. Повторяю, я крайне глубоко оскорблён.

К слову сказать, о древних правилах проведения дуэлей Соли не имел ни малейшего представления, вот только он уже давно понял, что о событиях древности ма’алаки’, а возможно и все химеры, знали даже меньше него.

— Да как ты смеешь?!! — Прокричал ба’астид, задыхаясь от вопиющей наглости незнакомца. — Какие ещё оскорбления?!

— Неподобающе обратился, прилюдно назвал чернью и нагло прикрылся посторонним после того, как самолично навязал дуэль.

Тем временем к главе стражей подошёл один из наблюдавших ссору слуг и что-то прошептал ему на ухо, на что му’ухапий, нахмурившись, объявил:

— Видимо, так называемая дуэль не была проведена должным образом…

— Вот именно, такая дуэль никуда не годится! — Бесцеремонно встрял Соли, именно Соли. — Говорю же, наглый ба’астид прикрывался подручным. — Он прекрасно видел, что представитель стражей опасается донесений из вселенского собора. Собственно, он был единственным, кто это видел. Толпа вокруг, опомнившаяся с приходом стражи, была близка к тому, чтобы взорваться. Его это устраивало. Будь на месте сдержанного Соли импульсивная Вета, она бы уже умирала со смеху. Соли же внешне спокойно выслушал…

— Его сиятельство Синис’Мил’Лин вправе предложить защитника чести, однако Вам следует чётко обозначить место и время проведения…

… и подвёл итог своему спектаклю.

— Завтра на рассвете в Храме Лже-Демона.

— Что-о-о?!!

— Завтра на рассвете в Храме Лже-Демона. Доступ в Храм Лже-Демона будет открыт дуэлянту и его защитнику. Но понадобится ли это? Если инициатор дуэли к тому времени скоропостижно скончается, то и самой дуэли не будет, верно?

***

Оставшиеся в соборе апостолы как могли старались донести до правителей, что Праматерь по сути немного безумна, временами жестока и в целом не особо сговорчива. Их увещевания не прошли даром, теперь правители химер были крайне осмотрительны, они обращались к Праматери с осторожностью и были невероятно терпеливы несмотря на то, что чувствовали себя обманутыми.

Почему они чувствовали себя обманутыми? В основном потому, что Праматерь их игнорировала. Пока правители распинались перед Ветой, уверяя её в своих чистых намерениях и желании сотрудничать, она забралась на ближайшую клумбу и начала плести венок из растущих на ней цветов, насвистывая мелодию, в которой жители мира людей наверняка узнали бы рождественские мотивы.

Закончив плести венок, Вета влила в цветы свою духовную энергию, после чего, наконец, обратила внимание на правителей:

— Я так понимаю, все вы и сами не знаете, чего желаете.

— Мы желаем Вашей благосклонности, великая Праматерь. — Рискнул ответить на неожиданное замечание архиерей Триполи, которому в результате всеобщего голосования поручили быть ответственным за переговоры.

— То есть не знаете. Ну так зачем вы здесь?

Архиерей решил, что честный ответ окажется самым лучшим:

— Как минимум чтобы узнать, зачем здесь Вы.

— Я? Конкретно здесь, в этой точке пространства и времени, чтобы… Познакомиться? — То ли спросила, то ли осведомила Вета.

— Смею уверить, что все мы, как представители семи рас, также собираемся познакомиться с Вами, великая Праматерь.

— Собираетесь? — Вета в недоумении вскинула брови. — Тогда чем вы сейчас занимаетесь? Лично я уже знакомлюсь.

— В таком случае нам следует подобающе представиться друг другу.

— Представиться? Зачем? Мы ведь и без этого неплохо знакомимся. Да уж, мозгов тебе явно не хватает. Хорошо, что я сделала корону мудрости. Держи. — Вета вручила архиерею Триполи наполненный энергией венок.

Триполи неуверенно взял нелепый подарок и на всякий случай уточнил:

— Благодарю, но… Что с ним делать?

— Это ж корона. Короны обычно носят.

Триполи с сомнением повертел венок и лишь после того, как один из советников шепнул ему «быть может, стоит это надеть?», снял с головы тиару и водрузил на её месте цветочный аксессуар. По цветам пробежали искры чёрного пламени, заставив архиерея поморщиться от укола боли. Однако, стоило боли утихнуть, как его сознание приняло силу небрежно созданного артефакта.

Триполи с удивлением отметил, что он стал чувствовать окружающих. Нет, он не чувствовал жизни, он не чувствовал души. Триполи осознал, что теперь он отчётливо ощущает сгустки эмоций вокруг. Он ощущал приподнятое настроение великой Праматери перед ним. Он ощущал беспокойство и недоверие прочих правителей. Он ощущал настороженную сосредоточенность охранников. Он ощущал страх и любопытство слуг. Триполи сосредоточился на венке, позволил своей душе коснуться артефакта, и ощутил лёгкое головокружение — радиуса действия артефакта оказалось достаточно для того, чтобы охватить вселенский собор и весь окружавший его сад, хоть его сила и была меньше, чем настоящая способность Веты.

Теперь архиерей ощущал неподалёку, в одном из уголков сада, толпу, окружившую некую точку, хаотичное мерцание эмоций в которой невозможно было разобрать. Толпа негодовала, и негодование толпы стремительно росло, постепенно превращаясь бурлящую, необузданную массу презрения и ярости.

Архиерей Триполи с ужасом уставился в сторону беснующегося пятна, излучающего жажду крови, забыв о том, что его статусу соответствует благородное спокойствие. Вета же, наблюдая за переменами в облике архиерея, произнесла с обворожительной улыбкой:

— Если даже корона мудрости не помогла, то мозгов у тебя уже точно не прибавится.

Архиерей опомнился, он в панике обратился к одному из своих подчинённых:

— Магистр Прокрус’Мил’Грем, немедленно возьмите рыцарей и отправляйтесь в северную часть эдема. — Приказал архиерей статному пантерообразному ба’астиду. — То, что там происходит, следует прекратить во что бы то ни стало.

Что же до артефакта, то этот неувядающий венок впоследствии так и прозвали Короной Мудрости. С этого дня Корона Мудрости использовалась архиереем и его преемниками на всех хоть сколько-нибудь важных встречах, а после и вовсе заменила собой символ власти Епархии Ма’алаки’ — Тиару Первосвященника, которую водрузили на статую знаменитого архиерея Триполи’Ба’Тризе, ту самую статую, что была возведена после его смерти у входа во вселенский собор Калварии.

**** **** **** ****

[ИНТЕРЛЮДИЯ]

1991 день до начала внеземной интервенции,

1 день с началаSoul of the World .

Логин: No Name.

Раса: человек.

Народ: не имеет значения.

Статус: отсутствует.

Базовая фракция: отсутствует.

Связь с душой мира: отсутствует.

Возможность инкарнации: отсутствует.

Сложность развития души: отсутствует, душа полностью сформирована.

Вероятность провала вступительного испытания: 0 %.

[Главарь бандыпредлагает Вам присоединиться к охоте]

Он: «Ты не ушёл?»

Он: «Ты где?»

Он: «Я уже собрал рейд. Если не сообразил, что к чему, то поясняю — ты либо про-игрок, либо каждый год выигрываешь чемпионат мира по покеру.»

Он: «Блин, чуви, не молчи, это не подстава, ну нет у меня контрактов на такие случаи, я бы те сразу состряпал и скинул, честное слово.»

Он: «Давай так. Я плачу за инфу и объясняю, что к чему. Всё выгорит, ты в доле и безранговая шмотка с привязкой. Что с босса выпадет — твоё барахло тебе, валюту пополам.»

Он: «Ладно, вся валюта, шмотку сам выберешь и что-нибудь с босса. Но это максимум, имей совесть.»

Он тоже увлёкся. Нервничает. Торговаться не умеет. Но совесть у меня имеется. Я в это верю.

Я: «Я же вроде как потерял всё, что было. Можно вернуть?»

Он: «Да. Что выпало, забирают, кто участвовал в твоём устранении. У нас решаем, как распределять, у мобов авто-рандом. Босс один? Принимай приглос, иначе мы тебя не найдём. Будет немного времени поболтать, но потом, плиз.»

Предложение принято. Что-то сильно он нервничает.

В чате банды все суетятся, у них общий сбор, кто-то матерится, что путь к чуваку может измениться, если они будут так тупить.

Вот как, теперь я временный участник банды. Почему именно банда?

Я: «Почему именно банда? Что за банды?» — пишу ба’астиду, в общий чат писать бесполезно.

Он: «Попробуй как-нибудь ради эксперимента гнобить всех вокруг в чате фракции весь день, а потом напиши АНГЕЛЫ ЛОХИ. Или сперва напиши, потом подожди пару дней, потом начни всех гнобить в чате. Есть и другие варианты, но банды, это прикольно. Свои проблемы и свои плюшки. Звать к нам пока что не буду, извиняй, там свои проблемы, но на будущее имей ввиду, я гильдмастер. Ну что, сразу насчёт инфы договоримся или как?»

Я: «Ещё несколько вопросов и договариваемся. Что за ажиотаж?»

Он: «Чуви, как думаешь, сколько стоит переход между локациями?»

Я: «16 альфа-изопсефов.»

Он: «Это неправильный ответ. Правильный ответ — столько, сколько ты скажешь минус один процент раз в выбранный срок. В выбранных валютах. Одно ограничение, твой перевозчик должен согласиться принимать деньги. Здесь их 15, из них 7 конвертятся в реал. Порт односторонний, захватываешь точку, захватываешь билет в одну сторону. На время, но здесь каждый, кто первый, получает бонус. Первый, кто удержал порт неделю, получает его навсегда.»

Я: «Погодь, первый в локации?»

Он: «Первый в зоне. Мы на девятом уровне. У тебя переход сразу на нулевой.»

Он: «Тут тип не важно, куда ведёт, первый в зоне, удержал неделю — твой навсегда. Нулевой уровень топ. А, и ещё хаты.»

Он: «Бывший киберспротсмен с пати из профи на тесте умудрились добраться с 15 до 0. Жёсткий стрим, если бы чуть больше игроков на уровне оказалось, они бы слили. Но то ж тест, народа мало. У него открылась возможность построить хату в реалворлде. Решил сделать по приколу. Шалаш, переночевал, точка за ним. Первый в локации — навсегда. Даж после продажи перманент не сбросится.»

Я: «И что, шалаш, это так круто?»

Он: «Сделал шалаш там, можешь строить такой же на первом, потом на втором и так далее. Отбить можно только на нулевом, зато сразу все. Сам знаешь, чего там стоит сдохнуть.»

Он: «Сделал шалаш, улучшил до дома, переделал в два, повторил на первом уровне, потом на втором и так далее. Не обязательно повторять, но в уровневых локациях дома продаются отдельно, только двери общие. Без понятия, сколько можно, походу, ограничено только территорией. И порты из дома, особенно на нулевом.»

Он: «Самое крутое, обустроил шалаш внутри шалаша, и тебя не выселят, только отберут остальное. Строишь хаты, улучшаешь, продаёшь как комнаты на стартовых локах, только приличные, собираешь налоги. Устанавливаешь законы. Царь, пока не свергли. Свергнут, теряешь только основу, твой дом при тебе, нового царя игноришь.»

Он: «Там свои заморочки, особенно с телепортами. Но ты в доле, с тебя только проход и помощь с боссом. И инфа. За инфу по шмоткам заплачу отдельно.»

Я: «Лады, последний вопрос и понеслась. Какого хрена меня суккуб изнасиловала?»

Он: «Чо? Боссы из тех же народов, кто в пати. Они топ-уровня, в топовом шмоте под тебя и нападают. Две попытки, потом порту конец. Какая у лидера пати раса, такой и порт.»

Он: «Боссов убивать необязательно, ток заставить свалить. Они чутка апаются об тебя после убийства, как все мобы, но чем выше разница в уровнях, тем меньше у них ап. Добили одного из боссов — талант от него.»

Он: «У нас в среднем уровень сотни полторы, и половина под пк-ассасинов, так что справимся с суккубом, они ж не дамагеры.»

Он: «Я поэтому кошака и взял, у них топ-таланты все под гильдмастеров заточены, или чтоб рейдами командовать. Сомневался, химеры чистые саппорт-майнеры.»

Он: «Это, кстати, тактика. Пускаешь пати саппорт-рас с безранговыми шмотками, пати сливает, остальные подтягиваются, проходят испытание без проводника, пытаются завалить всем миром. Каких боссов слили, тем и прилетает SSS талант на выбор. Вот слить бы кошака.»

Он: «В пати сказали про суккубов. Не знаю, почему у тебя был суккуб, но мобы-суккубы так сливают каждого первого встречного мужика или двуполого, который отличается по стихии и не может сопротивляться.»

Он: «Трахают, жрут, получают дополнительную стихию и становятся сильнее. Сопротивляемость к стихии на уровне своей плюс ослабленные версии скилов плюс можно таскать шмотки других стихий, хоть и с дебафами. Плохо.»

Он: «У нас в банде одна такая есть, та ещё стерва.»

Он: «И по жизни тоже.»

Он: «Чуви, не пойму, каким чудом ты нашёл переход между уровнями, там же нужно 8 безранговых, и чтоб по одной у каждого.»

Как он умудряется строчить с такой скоростью? Пока набираю кукарек, он выдаёт поэму. Наконец-то заткнулся.

Я: «Назвал ачивку. Убийство прародителя.»

Он: «Так, понятно. Спасиб за инфу, в благодарность позову на рейд, если найдём.»

Я: «У него уровень 18к, и я его убил только потому, что он хотел покончить с собой.»

Он: «Да ты рили король покера. На будущее. Здесь есть скилы, позволяющие маскироваться под моба. Есть скилы, позволяющие давать квесты. Можно сочетать. Реально квест дать, притворившись мобом, или засаду устроить. Квесты бери с осторожностью, по крайней мере в открытом мире.»

Он: «Чуви, титан-ассасин, слившийся с землёй и создавший приманку в виде голема-квестодателя, это что-то с чем-то, когда тебя прихлапывает из инвиза. Аплодисменты, лол.»

Я: «Теперь от меня спасибо за инфу. Как через лабиринт пройдём?»

Он: «Лабиринт? Что за лабиринт?»

Я: «Там не видно ничего, вообще ничего толком не работает.»

Он: «Поди ещё и нестабильная зона?»

Я: «Так точно, шеф.»

Он: «Плохо. Молимся на нашу ищейку.»

А дальше мы обсудили тактику.