Архипелаги (СИ)

15. Виктор

Дверь, наконец, слегка приоткрылась.

— Добрый… — только и успел произнести Тори, прежде чем подхватить оседающую на пол горничную. — Творца мать за ногу, что с вами?

Герда — или как там ее звали — пылала жаром, как котел после финиша. На щеках ее пятнами рассыпался больной румянец. Глаза блестели слезами лихорадки.

— Пхо-мхо-гхи-тхе нхам, — выдыхала она едва слышно, пока Прохвост заносил ее в гостиную. — Все бхоль-нхы…

— Где Эва? Где господин Эллусеа?

Тори опустил женщину в большое кресло, и она сползла по его спинке, как кусок масла. Ноги ее нелепо раздвинулись, растянув подол длинной синей юбки. Герда схватилась рукой за передник и скомкала его в кулаке. Это словно придало ей немного сил.

— Я не… знаю, их нет. Наверху Хлоя. Кассида… мне не дойти до кухни, но Даффи — тоже…

— Что — тоже? Что? — Тори склонился над служанкой и схватил ее за плечи.

Глаза женщины закатились, она потеряла сознание.

— Эх, трубу ж твою налево!

Тори рванул в коридор, пробежал по нему до конца, распахивая все двери, что встречал по пути. Кухня, кухня! Где эта треклятая, яйца Творца, кухня?

Три ступени вниз. У плиты лежал ком тряпок, который оказался толстой женщиной. Тори не знал ее имени, не мог даже позвать. Она вся горела, шумно дышала, но, несмотря на распахнутые глаза, смотрела сквозь него.

Тори плеснул в нее водой из ковша — никакой реакции.

Он швырнул посудину на пол и побежал обратно в коридор. Преодолел первый пролет парадной лестницы, сорвал с крючка телефонного аппарата микрофон. Из динамика донеслось легкое шипение. Что-то с линией, наверно…

На втором этаже горели настенные светильники. Тори поднялся, прошел к окну. Дверь в кабинет господина Бенджамена оказалась распахнута настежь. Тори щелкнул рубильником. Теплый свет верхних ламп, укутанных в рыжие абажуры, пролился на последствия битвы уличных банд — не меньше… Смешались на полу и столе книги и бумаги, осколки стекла и потеки чернил. Обыск?

Наверху послышался шорох. Тори замер. Ему стало не по себе. Мышцы свело напряжением, в горле пересохло.

— Кто-нибудь? Я слышу вас. Господин Бенджамен? Эва? — позвал незнакомый женский голос.

Не такой хриплый, как у служанок, что лежали без чувств внизу. И не экономкин — тот он узнал бы. Тори поднялся еще на этаж.

Девушка стояла в дверях. Ночная сорочка подметала подолом пол, чепец сполз с растрепанных волос. Они казались рыжими в свете, который сочился сквозь проем. Нет, они и были рыжими! Конопатая незнакомка оказалась венси.

— Вы — Карл? — спросила она, и тут же сама себе ответила. — Нет, вы Виктор, Виктор Дименс, гонщик. Правда же?

— Да же, — передразнил ее Тори. — А то же. Хоть ты не собираешься сдохнуть. Давно здесь все больны?

— С утра. Но никто-таки не хотел говорить господину Бенджамену. Мы… Слуги позвали врача из госпиталя, но он все не едет…

Тори заметил, что рука у девушки загипсована.

— Эва тут?

— Нет, — ответила венси. — Она вроде на Больших гонках. Днем кто-то приходил-таки, кричал и кашлял там, внизу. Я сидела тихо, потому что Карл… — она замялась.

— О, да, Карл вас, стенских, на дух не переносит, — продолжил за нее Тори. — Я, впрочем, тоже недолюбливаю.

— Помогите мне спуститься вниз. Пожалуйста, — ее, видимо, не задело высказывание. — Больше-таки ничего не нужно, но я жуть как хочу пить, — девушка сделала шаг вперед и пошатнулась.

Хлопнула входная дверь. Тори решил повернуться и уйти, но зачем-то подставил венси плечо.

— Хлоя? Герта? — донеслось снизу.

Он узнал голос Эвы. Раздались быстрые шаги. Девушка с гипсом железной хваткой вцепилась в рукав его пиджака.

— Шагай давай. Будет тебе и вода, и врач. Эва приехала, — он потащил венси к лестнице.

Когда они оказались на первом этаже, Тори услышал, как Эва сказала кому-то «надень маску, ничего не трогай». Мысль прошила его сознание, как пуля. Заразные!

Щель Судьбы! Все эти больные слуги могут быть заразными! И венси — тоже. Он едва не отшвырнул от себя девушку. «Поздно!» — вкрадчиво подсказала ему память: «Ты трогал их всех.»

— Эва! — в отчаянии позвал он.

Она тут же явилась на зов. То есть вышла из гостиной, едва не сбив их.

— Тоби! — глухо донеслось из странной конструкции, скрывающей нижнюю половину ее лица. — Каффи! Как фы?

Ему хотелось спросить: «Эй, детка, только честно: я умру?». Но он усмехнулся:

— Я в поряде, и у этой рыжей пока все отлично со сцеплением. Ты куда?

— Фа пебфятками, лекабфтвами и инфтбументами. Фдите меня ф гофтиной.

Она обогнула их с венси и убежала наверх. Тори шагнул в комнату и столкнулся с, мать его за ногу, долговязым механиком-венси. Тем самым, что ремонтировал «Хаденс перед гонками. Только в этот раз парень кепку где-то забыл. И маску как у Эвы натянул на морду.

— Ну, здрасьте, — сказал ему Тори. — Ну-ка помоги мне дотащить эту даму до второго кресла.

В прищуренных глазах венси он прочел не менее горячий ответ на свое приветствие. Механик молча подошел и подхватил Касси с другой стороны.

— Я прошу вас, — подала голос «Каффи». — Дайте мне воды.

— Фейчаф, потебпи, — донеслось с порога.

И уже через секунду Эва грохнула об пол большим саквояжем. А потом протянула механику резиновые перчатки — точь в точь такие же красовались и на ее руках.

— Эй, а мне? — спросил Тори.

Она покачала головой, но достала перчатки и ему. Следом тут же сунула Тори марлевую маску. И принялась закатывать рукав горничной.

— Пбинефите ше Каффи попить, — произнесла она, окуная марлю во банку с надписью «Спирт». А потом вдруг вскричала — Нет! Фтой! Не нефите!

Венси посмотрел на него и кивнул. Откуда этот парень вообще тут нарисовался? Хотя… его ж знал господин Бенджамен.

— Там на кухне еще одна ваша служанка.

— Принефи ее фюда, — кожу горничной вспорола игла, нырнула в набухшую вену и замерла.

Тори едва не стошнило. Он терпеть не мог лечебных манипуляций с человеческой плотью. Не, вот странно: от вида проломленного черепа, дурно не становилось, а разрез скальпелем заставлял желудок подняться ко рту.

Он поспешил выполнить Эвину просьбу.

Гостиная напоминала больничную палату. На журнальном столе стоял большой синий саквояж, из которого свисала полоса бинта. Пациентки — все три: горничная, кухарка и венси — лежали на полу, накрытые клетчатыми шерстяными покрывалами. Через острые иглы в них втекала прозрачная жидкость из пузатых бутылей. Та, что звалась Касси, находилась в сознании. Тори все ждал от нее истерики с криками о спасении, о неуемном желании жить. Но девушка упрямо и мрачно молчала. Это мешало ему самому спросить у Эвы, насколько все плохо. Это, и трущийся рядом механик.

Экономку они чуть позже нашли в библиотеке. Тело уже остыло. Над полом на проводе покачивался снятый с аппарата микрофон. Тори понял, почему не смог ни с кем связаться раньше: линия была занята.

Наконец Эва позвала его с собой, наверх. Механик, Мор, тоже поперся с ними. Он вел себя так, будто знал Эву всю жизнь. Он ходил за ней собачкой. Тори это бесило. В небольшом кабинете на четвертом этаже Эва, наконец, стащила с лица маску и вытерла рукой лоб.

— То есть ты не видел, как папу арестовали? — нервно спросила она уже в третий раз.

— Нет, — повторил Тори, и добавил. — Я и сам сначала не поверил. Мне сказал гонщик из мелкой лиги, Шайе. Эвел, не раздувай.

— Отчего злился Карл? Что он хотел взять из папиного сейфа? Почему он никак не сообщил мне? Записки не оставил? Горничной не сказал? О, — она покачала головой. — Неужели папа как-то виноват в случившемся?

— Не думаю, что виноват, — Мор тоже снял маску. — Даже если так — то не прямо. Он к происшествию на водонапроной станции отношения не имел. Но когда мой отец его позвал — приехал тут же, хотя уже перевалило за полночь. Думаю, так не поступают виноватые.

— Мне нужно позвонить в патрульное управление и спросить о причине его ареста. Но я боюсь. Глупо, да? — Эва бросила взгляд на Тори, а затем перевела глаза на Мора.

— Давай я позвоню, — тут же предложил Тори. — Что ты на венси пялишься? У него нет причин искать твоего отца, а у меня их выше крыши. Я ж его работник, Эвел. Я выступаю за его команду.

— Ты прав. Давай. Только про то, что ты у нас дома, не говори, — ответила она и снова посмотрела на рыжего.

Тори едва не скрипнул зубами. Почему. Она. Ищет. Поддержки. У. Венси. А не у него?!