Архипелаги (СИ)

11. Эва

Они должны были вот-вот прибыть. Проводник уже стучал к Эве в купе, сообщил, что все идет по расписанию. Она дала юноше пять лидов и отправила с поручением в грузовой вагон, где ее новый конь взволнованно фыркал и копал ногой солому под присмотром Хенри. Ах, какой конь: серый в яблоках ганфский красавец. Как же Эве хотелось вместо пародрома прямо на вокзале оседлать его и умчаться в поля! День так и манил прочь из города! Солнце ласково трогало щеку. Золотые и багряные листья носил легкий южный ветер. Облака в высоком прозрачном небе походили на паутинки. Лететь галопом и ни о чем не думать!

Поезд зашел в тоннель под Стену. Красота за окном сменилась полумраком, запахло дымом. Затем состав задрожал. Шипение пара нарастало, окна заволокло дымкой. Они встали.

Эва взглянула на часы: была четверть одиннадцатого. Все-таки опаздывают. В напряженном ожидании Эва приоткрыла дверь купе. В вагоне висела тяжелая тишина, снаружи продолжал доноситься звук спускаемого пара. Ужасно, когда ты едешь в первом классе одна. Но Ганф — такой край мира. Делать там нечего, и никому туда не нужно. Оттуда, конечно, тоже…

— Юноша! — тихо позвала Эва, а потом, не услышав ответа повторила чуть громче. — Проводник! Юноша! Где вы?

Но он, вероятно, еще не вернулся из грузового вагона. Кровь прилила к вискам. Неприятное ощущение. Вот уж Эва никогда не думала, что может страдать клаустрофобией! Она вышла в коридор, миновала пару пустующих купе, добралась до двери. Состав, наконец, тронулся и медленно пополз вперед. Очень медленно. Эва снова достала часы: десять двадцать. Ужас!

Поезд опять встал. Проводник все не возвращался. Вагон стоял у темной платформы. За мелкой сеткой мерцали крошечные светильники, судя по свету — масляные. Безобразие! Почему никто не хочет извиниться перед ней и сообщить о причинах задержки. Эва открыла дверь и вышла из вагона. Вдалеке у паровоза стоял рабочий и о чем-то жестикулировал машинисту. Слов было не разобрать. Громко гудели вытяжные шахты, убирая дым и пар. Из окна соседнего вагона второго класса высунулась голова мальчика.

— Что там? — громким шепотом спросил он у Эвы.

— Сама не знаю, — она пожала плечами и направилась в конец поезда.

Конь и Хенри в последнем прицепленном вагоне. И проводник, наверное, там же. Платформа была неровной, словно наспех сваренной из железных плит, между которыми зияли широкие щели. Эва миновала следующий вагон — грузовой, потом еще один. У него тоже не оказалось окон. За ними был прицеплен синий — почтовый. Тут перрон закончился глухой стеной. Последнему вагону не хватило длины платформы — он остался в тоннеле.

Когда Эва развернулась, чтобы пойти назад, паровоз издал отрывистый гудок, спустил пар и тронулся с места.

— Стойте, — негромко произнесла она, замешкалась, а после поспешила догонять пассажирский вагон

Состав продолжал набирать ход. Пара стало больше, к нему примешался дым.

— Эй, стойте! — на этот раз крикнула Эва.

Нога ее провалилась ниже уровня платформы. Вытянув вперед руки, Эва рухнула ничком. Когда она смогла освободить сапог из щели и поднялась, последний желтый вагон состава уже нырял под свод тоннеля. Лодыжка заныла. Где-то хлопнула металлическая дверь.

Эва покачала головой. Не успела выпутаться из одной истории — попадает в следующую. Зачем она вылезла из вагона? Куда пошла?

А! Ерунда! Чего ей бояться? Это Стэнвенфский сектор Стены. Просто какой-то служебный полустанок, где машинист получал инструкции. Сейчас дым и пар утянет прочь, она найдет работника Железнодорожной компании. Тот пожурит ее и проводит на вокзал.

Но когда пар улетучился, Эва обнаружила, что осталась на перроне одна. В тоннеле что-то тихо поскрипывало, заставляя тревожно сжиматься желудок. Она осмотрела свою саднящую коленку: брюки не порвались. Эва надела этот костюм для верховой езды впервые — ну, вот он и прошел испытание на прочность! Теперь можно падать в нем с лошади. Да, только лошадь ее уехала в желтом вагоне. Она одернула замшевую курточку, нашла взглядом единственную дверь и решительно направилась к ней. Полутемная лестница, которая скрывалась за сеткой, вывела Эву наверх, в длинный коридор. Рабочий в голубой униформе катил по нему тележку с газовыми баллонами. Баллоны стукались друг о дружку боками и глухо звенели. Эва бросилась следом.

— Постойте, пожалуйста! Остановитесь! Простите, мне нужна помощь.

Венси обернулся, с удивлением оглядел ее и спросил:

— Как вы здесь очутились, юная госпожа?

— Поезд остановился в тоннеле, и я вышла поинтересоваться причиной. А он уехал без меня. Нелепо, правда? — Эва улыбнулась. — Вы не проводите меня на вокзал? В вагоне остались мои вещи.

— Вокзал закрыт. Сектор закрыт. Поезда идут транзитом на Оссен и Ганф, — венси отвернулся и собрался продолжить путь.

Эва едва сдержалась, чтобы не спросить, почему он так невежлив. Вместо этого она зашагала рядом.

— Как закрыт? Что значит — закрыт?

— Форменно вот так и закрыт. Двери все на замках. Законсервирован. Как вся Стена в пределах округа, кроме нескольких тоннелей, но и те заблокируют к вечеру, — в голосе рабочего звучала усталость.

— Этого не может быть! — вырвалось у нее.

— Не может — так не может. Я вам покажу путь на жилые ярусы. Мне не верите — там у патти своих йенских спросите.

— Простите. Я не хотела вас обидеть. Я просто удивилась, — оправдывалась Эва, стараясь не отставать от мужчины, который катил свою тележку дальше по коридору. — И как мне попасть в город?

— Никак, — буркнул рабочий, замедлил шаг. — Сказал же вам: закрыт сектор. Вон в углу лестница, по ней три пролета наверх, затем по коридору направо до конца. Выйдете аккурат на торговый ярус.

— Огромное спасибо! — сказала она удаляющейся спине.

Место, куда Эва попала, преодолев лестницу и коридор, оказалось неожиданно любопытным.

Свеху, с тонких, изогнутых дугой перекладин спускались затейливые светильники. Словно большие банки обмотали проволокой и на ней же подвесили. Стены украшала затейливая гравировка. Окна — если это были окна — прикрывали кованые ставни и резные металлические панно. Эва шла, задрав голову вверх, пока не натолкнулась на кованную скамейку. Сиденье ее тоже было металлическим. Жестко же…

Витрины лавок светились изнутри не хуже, чем в Центральном Городском Универмаге. В них стояли манекены, сваренные из железных прутьев. Простые платья и пальто неброских расцветок отстали от моды как минимум на три сезона. Турнюры уже год, как не носят… И банты со шляп исчезли.

Шаги гуляли эхом под высоченным потолком. Собственно, этот ярус можно было назвать, по мнению Эвы, двухэтажным.

То тут, то там в узких желобах вверх стремились лестницы с коваными перилами. Ей встретился и привычный автомат по продаже газет, вот только издание, которое он предлагал приобрести, было местным: «Вестник Стэнвенфского сектора». В центре площадки, которой окончился широкий коридор, возвышалась необычная статуя. Изготовленная из металлических брусков и прутьев, она изображала странного зверя — не то ящерицу, не то птицу.

Кажется, это чудовище из фольклора квени называлось драконом. Оно похищало людей и золото, а храбрые герои ходили добывать кто его глаз, кто зуб, кто шип с хвоста. Если задуманное удавалось, человек получал дар. Забавно, конечно, но всем же известно: дар — это врожденная особенность. Понятно, что квени не знали генетику, но наследование признаков, таких, как форма носа или губ, цвет волос или глаз не могли не замечать.

Венси и квени — вот уж полные противоположности! Свободный народ начинал кочевать с одного конца архипелага на другой ранней весной, а заканчивал — поздней осенью. Жили квени чаще всего цирковыми представлениями, азартными играми, немного приторговывали ювелирными и кожаными изделиями. А если верить слухам, то у бродячих артистов и лавочников всегда водились изменяющие сознание вещества, разнообразные яды и необычное оружие. Квенийские сумки одно время вошли в моду, и каждая девушка в Стэнвенфе носила расшитый бисером узелок. Эва тоже купила такой. Но потом подарила дочери кухарки.

Люди, которые попадались на пути, бросали на Эву заинтересованные взгляды. Одна дама даже обернулась. Да уж, йенец в Стене — если он не в патрульной форме — большая редкость. Но знай она раньше, как тут необычно — попросила бы папу устроить ей экскурсию.

Папа! Он ведь ждет ее на гонках. Эва достала из кармана часы: одиннадцать! Заезды уже начались… Ох, и что Хенри будет делать с конем, когда их высадят в Оссене?.. Нет, это какое-то недоразумение.

Она поискала глазами патрульных, но привычных мундиров не заметила. Эва развернулась, прошла по коридору в другую сторону, поднялась на галерею. Потом свернула в боковой проход, поднялась по лестнице. И поняла, что не выберется из этого места никогда.

Ярус с лавками сменился однообразными коридорами с пронумерованными комнатами. Они пересекались под прямыми углами и походили один на другой настолько, что впору было вспоминать правила выхода из лабиринта. У лестницы нашелся указатель, выведенный по трафарету светящейся краской. Вверх — четыре, вниз — три. Это, вероятно, номера ярусов.

Четвертый ярус, триста третья квартира. Откуда она это помнила? А, механик Мортимер! Эва улыбнулась, вспомнив его. «Мортмер Брайс. Просто Мор.» Почему бы не попросить просто Мора вывести ее, наконец, из Стены?