13. Виктор

Тори не мог взять в толк, почему уже ко второму заезду пародром опустел почти наполовину. После третьего сошел с дистанции его главный конкурент — Саймон Треж и несколько гонщиков «мелкой лиги». Так они окрестили ребят, которые никогда не занимали призовых мест. Очевидно, их выпускали на трассу для создания массовки, потому что в последнем сезоне призовые места делили между собой только три человека, одни и те же из раза в раз. Да и куда «Детриям», даже улучшенным, состязаться с навороченными «Хаденсами» индивидуального заказа?

— Что слышно? Проблемы? — спросил Прохвост у заправщика, мусоля незажженную сигару.

До четвертого заезда оставалось еще десять минут.

— Да, и какие-то сурьезные, господин Дименс. Ажно медицинские кареты за воротами дрома дежурют. Тут паре ваших коллег заплохело, и зрители жалуются, что их потравили…

— Уважаемые дамы и господа, — неожиданно пронеслось над головой, рупоры на соседнем столбе завибрировали. — Мы приносим свои глубочайшие извинения, но вынуждены объявить о досрочном прекращении Больших Осенних Гонок по причинам чрезвычайной важности. Победители объявлены не будут. Расходы зрителей первого и второго класса покроет страховая компания «Свиддериа и Свиддериа». Комитет по Паровому автоспорту будет рад видеть вас вновь в следующем сезоне. Уважаемые господа и дамы…

Речь зазвучала по второму кругу, словно ее записали на барабан фонографа. Заправщик как ни в чем не бывало вытащил из заливной горловины «Хаденса» воронку, закрыл свою канистру и собрался учесать прочь.

— Я не понял, — возмутился Тори.

— Усе. Нет заездов — нет заправки. Так мастер сказал. Просто я когда шел, еще было не точно. А вона — прикрыли гонки, — рабочий развернулся и направился к технической будке.

Не будь он на публичном автодроме — в нос бы дал за такую наглость. Но за избиение персонала можно попасть в лапы патти. А для местной публики он — Виктор-быстрее-ветра, а не Тори Прохвост. Для господина Эллусеа, для Эвы… которая даже не пришла.

Он завел «Хаденс» и неспешно покатил мимо быстро пустеющих трибун к круглой башенке из металла и стекла. Этажи ее представляли собой комфортные комнаты с панорамным видом на всю трассу, и предназначались для владельцев и спонсоров гоночных команд.

Господин Эллусеа ведь подкинет ему деньжат, несмотря на недоразумение с гонками? Да, ну, не может не подкинуть! Он всегда платил сразу, и, быть честным, порой больше, чем обещал. Он же, вроде как, взял на себя ответственность за Тори, когда предложил ему вылезти из грязи. И в память о дружбе с отцом, конечно.

А иначе придется забрать в гараже упаковку люминола. Хоть Миту должок вернуть. У своих, конечно, негоже таскать, но и обещания нарушать — грех.

Тори толкнул крутящуюся дверь, не спеша поднялся на третий этаж и никого там не нашел. На центральном крутящемся кресле лежал скомканный носовой платок. Тори напрягся. Неужто и господин Эллусеа занемог? Плохи дела, но иной причины, которая бы объясняла его отсутствие, в голову не приходило.

Прохвост спустился, заглянул в холл. Там было пусто. Над колченогими диванами и низкими столиками еще плавал дымный шлейф. На полу валялся выпуск экстренной газеты. Тори поднял листок с пола. «Стэнвенфская молния» сообщала, что в городе разразилась вспышка неведомой острой болезни. Госпиталь не справлялся с потоком пациентов. Аптеки пустели. Но жителей, как всегда, просили сохранять спокойствие.

Тори замер и постарался понять, не ощущает ли он какого-нибудь недомогания. Но — нет, чувствовал он себя вполне бодрым, даже не вымотался за три заезда. Ну, значит его страшная болезнь обошла стороной. А может газетчики просто раздувают. С ними такое часто. Им за это платят.

Он прихватил со столика забытый кем-то серебряный портсигар, сунул его в карман и вышел на улицу.

А не поехать ли к Эллусеа домой? Поинтересоваться здоровьем господина Бенджамена, настроением Эвы. Напроситься на ужин. А заодно и получить причитающиеся ему деньжата.

— Ищете своего патрона, Дименс? — окликнул его Шайе, один из гонщиков «мелкой лиги».

— Вроде того, — ответил Тори. — Ищу.

— Тогда у меня плохие новости, брат. Арестовали его, — бросил Шайе и плюхнулся в припаркованный рядом паромобиль.

— В смысле? — у Тори пробежал по спине холодок. — За что?

Но Шайе ничего на это не ответил. Вряд ли он даже услышал удивленный возглас Тори. Его красная «Детрия шесть», рыча, покатила прочь.

Прохвост поскреб кадык. Новых планов в голову не пришло. Надо ж выяснить, что за каша варится. Может Шайе ошибся? Может, за господином Эллусеа прислали из госпиталя, вот он все бросил и в сопровождении патрульного кортежа поспешил спасать Стэнвенф? В такое верилось куда больше, чем в арест столь уважаемого и влиятельного человека.

«Хаденс» он должен был отогнать в гараж сразу после награждения победителей. Но в этот раз оно не состоится, а тащиться пешком от гаража до особняка Тори не хотел. Ладно, с него не убудет, если господин Бенджамен выразит ему неодобрение в любой форме. Отходит-то патрон быстро. А после ужина можно будет и отогнать паромобиль на Паровозную, и, поскольку в кармане заведутся лиды, укатить оттуда на дилижаторе.

Он ехал по городу не спеша. Остались позади низкие дома Окраины, окруженные небольшими садиками. Тори взял ближе к центру, прокатился вокруг Торговой площади, замедлил ход, следуя вдоль высоченного здания Пассажа. Полюбовался своим отражением в витринах. Две юные девицы, совершающие неспешную прогулку, показывали одна другой на его автомобиль и секретничали друг другу на ушко, попеременно поднимаясь на цыпочки. Тори посигналил им и улыбнулся во все тридцать два. Девицы зарделись и захихикали. Он нажал на педаль — «Хаденс» взревел, рванулся вперед — девицы превратились в точки в зеркале заднего вида.

Затем Тори свернул на Генеральскую аллею, с нее — на Садовый бульвар. Прохожих, несмотря на прекрасную погоду, он видел очень редко. Дважды пришлось уступать дорогу медицинскому паромобилю, который издалека протяжно гудел и моргал прожекторной фарой. Садовый бульвар уперся в Университетскую улицу, и Прохвост забрал в сторону Стены. В этой части крупные универмаги сменились частными лавками. Каждая из них занимала меньше места, чем комната в приличном доме. Многие уже закрылись: витрины зарешечены, табло, которыми покупателей заманивали на акции, скидки и «все по три лида» — убраны. А вроде и не поздно еще…

Словно подтверждая его мысль с башни Адагра донесся глухой часовой бой. Тори насчитал шесть ударов. Чтобы увеличить свои шансы на ужин у Эллусеа, он решил занять себя чем-то до половины восьмого. Если он придет, когда патрон с дочерью присядут за стол, правила хорошего тона обяжут их пригласить гостя.

Развернув «Хаденс» на узкой Университетской улице, он едва не раздавил жирного серого кота. Плохая примета… Если бы раздавил, но он успел лихо взять тротуар и объехал тварь.

Загрузка...