Античная наркомафия - 9

22. Пополнение

– Голубь, значит, величиной с гуся? – переспросил Александр, сын Володи, как раз распределившийся на южное направление и мозговавший, куда проситься конкретно.

– И радуйся, что не летает, – добавил его отец, – На башку тебе не насрёт, только на ногу, – вся компания распределённого на юг молодняка рассмеялась.

– Кышшш, курр прроклятый! – проскрипел из клетки здоровенный сине-серый чубатый попугай с Маврикия, вызвав новый взрыв смеха.

– Умный птиц врать не станет, – подтвердил спецназер.

– Специально для мамы домой везёшь? – сообразил его сын.

– Ага, он будет живым и заведомо беспристрастным свидетелем того, что ну их на хрен, этих грёбаных дронтов. Когда-нибудь в светлом будущем – может быть, но точно не в ближайшие годы. Они там наших иногда до белого каления доводят своей голубиной безмозглостью. В Онобе Капской вам Мерит с Ирой много чего про них порасскажут.

С названием будущего города наши африканеры окончательно определились за пару дней до нашего отплытия, и в честь Онобы, которая в устье Тинтоса, обозвали его по принципу ни нам, ни вам, дабы никому обидно не было. Группа молодёжи направлялась в неё вместе со второй индийской экспедицией, а уже там во время её стоянки должна была решить окончательно либо по договорённости, либо по жребию, кто куда. Одна пара для Капщины в дополнение к двум имеющимся, оттуда уже две пары на Сан-Томе и ещё пять продолжат путь с экспедицией – две на Маврикий и три уже в конечную точку маршрута, то бишь в Говномбу на Цейлоне.

– К счастью, на острове растёт и дронтовое дерево, – утешил их Серёга, – Очень полезное – из его сучьев вырезаются очень хорошие дронтоохреначники. Кто из вас туда попадёт – обзаведитесь ими сразу же.

– А вот таких попугаев, как этот, на острове много? – поинтересовась Ларция, супружница Александра.

– Полно, – заверил Володя сноху, – И летают плохо, так что поймаете легко, если вам не подарит кто-нибудь из старожилов уже ручного.

– А гвинейские попугаи говорят лучше или хуже этих? – спросила одна из подруг Ларции, – Они, говорят, там небольшие, но их, вроде бы, хвалят?

– Да, самые лучшие говоруны из всех попугаев, – подтвердил геолог, – Лучше их не говорит никто, даже антильские амазоны им уступают.

– У этих зато вид посолиднее, – заценил один из парней чубатого маврикийца.

Я об этих попугаях особо не распространялся, поскольку ничем они, собственно, не выдающиеся, если с другими сравнивать. Жако и амазоны говорят получше их, ары уж всяко не хуже, а сами значительно красивее. Ну и летун вдобавок хреновый. Наташка-то в восторге будет и от него, тоже ведь вымерший в известном нам реале вид, а у нас он будет ещё и в единственном эксклюзивном экземпляре, но на мой взгляд ничего в нём такого уж особенного. В реале ему внешнее сходство с вороном навредило, из-за чего голландцам он не понравился. Наши испанцы дышат к этому поровнее, но не настолько, чтобы стать его восторженными поклонниками. Со временем, пожалуй, на Сейшелы его для подстраховки можно завезти – пандановые семена трескает охотно, так что там ему будет раздолье. Мы насчёт дронта вариант Сейшел обмозговывали, но он же не летает ни хрена, так что на тех пандановых хрен прокормится, а этому – в самый раз.

– А на Капщине какие попугаи? – спросила ещё одна.

– Там своих местных нет, – ответил Серёга, – Кто захочет обзавестись, придётся привозить оттуда, где есть. Но зато всякой прочей живности, особенно в сезон – вы не то, что не видели столько, но даже и представить себе вряд ли в состоянии.

– Но где изобилие живности, там и изобилие опасности, – добавил я, – На месте вам и расскажут, и покажут. В общем, ребята и девчата, вам там придётся выбирать. Либо безопасность, но скука в Гвинее, и развлекут там только хорошо говорящие попугаи, либо безопасность, но раздражение из-за дронтов на Маврикии, либо масса впечатлений, но и реальные опасности на Капщине или на Тапробане. И главная-то проблема не в львах, не в леопардах, не в слонах, не в буйволах, даже не в дикарях. Главная проблема – в ядовитых змеях и им подобной гадости. И поэтому, жарко вам будет или нет, но носить там советую нормальные сапоги, а не ремённые калиги. Ну и глядеть под ноги тоже не забывать. А так – да, будет интересно. Кому выпадет Тапробана, будет примерно так же на базе, но увидят и индийскую цивилизацию. Вот только не сильно этому радуйтесь – всем была бы хороша Индия, если бы не эти ушибленные этой своей религией и обычаями индусы, – молодняк рассмеялся, – Помните, мы рассказывали вам о кастах и о священных животных? Так это мы вам рассказывали то, о чём сами были тоже только наслышаны или начитаны в ваши годы. А теперь вот довелось увидеть и собственными глазами. Ничего хорошего, ребята и девчата, скажу вам прямо. Да, новизна впечатлений, и первое время будет интересно, но и напрягает, когда всё движение на улице встаёт из-за перегородившей её коровы, с которой ничего нельзя поделать, или наглая макака путается под ногами, а то и открыто пакостит, но её нельзя не только пристрелить, а даже и пинка ей хорошего отвесить. И она знает об этом и от своей безнаказанности наглеет до полного беспредела. Вот это – хуже всего.

– А я-то думаю, за что это мне такая честь оказана, что прямо сразу аж три пары молодых специалистов мне выделены! – понимающе присвистнул назначенный на Цейлон генерал-гауляйтер, – А это, похоже, не честь, а суровая необходимость?

– Абсолютно верно, Капис, – этого этруска из окружения тестя я хорошо знал по давней службе ещё в Карфагене, – Не синекура тебе поручена, совсем не синекура. И если мне передадут от тебя жалобу, что трёх пар мало, а надо бы побольше, то я тебя пойму. На самом деле тяжело, и подолгу это выдерживать невозможно, так что тебе придётся менять дежурную пару в синхальской фактории. И не удивляйся, если первая же из сменившихся, едва вернувшись на базу, расстреляет в два ствола первую же попавшуюся им ни в чём не повинную макаку. Да, дикость, но мы её – поймём.

– Ну, если там всё действительно так, то я их, пожалуй, и сам пойму, – Капису и самому предстояло побывать у синхалов для установления уже постоянного контакта, так что он въехал в перспективу, хотя лично ему предостережения как бы и не адресовались.

– Сочувствую, коллега, – задумчиво проговорил генерал-гауляйтер Горгад.

– Мы и сами себе уже сочувствуем, – заметила жена Каписа, – Если в индийских городах дела настолько плохи, я из-за захолустья нашей колонии пилить мужа не стану, – молодняк прыснул в кулаки, но не очень-то весело, а переглядывались озадаченно.

– Шесть "крокодилов" с глушаками – это то, о чём я сейчас подумал? – спросил Александр под понимающие кивки остальной молодёжи.

– Именно, – подтвердил спецназер догадку своего отпрыска, – Нам пришлось из рогаток их вразумлять, а это хреновая замена "крокодилам". Вам будет проще.

– А почему не восемь? – у генерал-гауляйтера Тапробаны не та форма допуска, чтобы обо всех наших делах знать, но что речь о каком-то спецоружии, он сообразил.

– Тебе-то с женой зачем, Капис? – урезонил я его, – У тебя будет шесть человек, умеющих с ними обращаться. Поручишь любому из них и можешь быть уверен, что твоё поручение будет исполнено не только беспрекословно, но и с превеликим удовольствием, – на сей раз молодёжь рассмеялась гораздо веселее.

Переломные пневматические "крокодилы" по образу и подобию отечественных ижевских, но помощнее и ни разу не детского калибра, так что и глушак для них вовсе не лишний, я произвожу малой серией в основном для ведомства Хренио, но и наш молодняк в кадетском корпусе это специзделие, конечно, изучает и навыки обращения с ним имеет. С близкого расстояния и в убойное место оно макаку и тренировочной свинцовой пулькой уложит, а уж основным штатным боеприпасом – отравленной стрелкой – тем более.

Где-нибудь в Малайзии или Индонезии, малайское население которых знакомо с духовыми трубками, это не прокатило бы, но индийская цивилизация пользуется луками и полноценными стрелами. Такой стрелы возле трупа священной макаки никто не найдёт. Особенно, если она не успеет окочуриться именно от яда, а будет загрызена бесхозными собаками, у которых чуйства к макакам точно такие же искренние и пламенные, как и у наших современных дворняг к подвально-помойным кошкам. Даже хлеще, поскольку эти макаки целенаправленно доводят псин до белого каления – ага, развлекаются они так. На дереве или на заборе собакам их не достать, но вот неловко падать при этом развлечении не рекомендуется категорически. Как-то раз Володя очень удачно влепил одной обезьяне из рогатки в башку, контузив её, и мы с наслаждением наблюдали, как стая собак рвёт её в клочья. Тем, кто не страдал от выходок тех охреневших вконец индийских макак, не имея возможности поучить их хорошим манерам – не понять. Жаль, что только один раз вышло так удачно. И естественно, когда мы получили радиограмму о том, что решение о новой экспедиции принято, я распорядился и о спецсредствах для тех, кто окажется на Цейлоне и будет проходить вахтовую службу на синхальской фактории. У наших – не забалуют.

– Собак только ещё возле фактории прикормить, чтобы их стая околачивалась всё время поблизости, – ага, спецназер мыслит синхронно.

Растолковали народу тамошние межживностные расклады и суть нашей идеи с маскировкой собаками профилактического отстрела обезьян – въехали и посмеялись. Если и не воспринимают пока это дело всерьёз, так запомнят хотя бы через юмор, зато на месте, кто туда попадёт, прочувствуют ситуёвину и вспомнят наши рекомендации.

– Стрелки для "крокодилов" лучше изготовить втихаря самодельные из местных подручных материалов, – напомнил я, – Если их и найдут, неопровержимой уликой против вас они тогда не послужат, и вы избежите палева. Ядом вы сможете разжиться и у лесных веддов. Они охотятся с отравленными стрелами, так что яд у них есть всегда, а если и не окажется, то его быстро приготовят по вашему заказу. Если у вас кончится тот, который раздобудете на базе, то на синхальской территории ведды есть поблизости от Тамманавы.

– На Мосту Рамы поблизости от Талахори полно колючих кустарников навроде наших боярышника или тёрна, – добавил Серёга, – На них бывают иглы и в палец длиной. Годятся иглы дикобраза. В крайнем случае вы всегда сможете сделать иглы для стрелок из самого обычного бамбука. В какой-то мере я вам крепко завидую – мы-то у синхалов в их Анурадхапуре очень жалели о том, что недооценили обезьянью проблему и не догадались прихватить с собой ни одного "крокодила". У вас они есть, и вам будет проще, чем было нам. Главное – сохраняйте самообладание и применяйте их с умом.

– Вот и рвись после этого повидать Индию! – схохмила Ларция.

– Вахта на фактории вне очереди в качестве дисциплинарного взыскания для особо злостных залётчиков, – развил тему её супружник.

– Да, я уже думаю над этой идеей, – хмыкнул генерал-гауляйтер таким тоном, что молодняк озадачился, всерьёз он это или тоже шутит.

– В общем, ребята и девчата, у любого места службы есть как свои плюсы, так и свои минусы, – резюмировал я ситуёвину, – Поэтому, когда вы будете договариваться меж собой или тянуть жребий, не очень-то друг другу завидуйте. Все вы в чём-то выгадаете по сравнению с другими, но в чём-то и прогадаете.

– А что там с лошадьми, досточтимый? – спросил один из парней.

– Напряжёнка с ними везде. На Сан-Томе и Маврикии их пока нет вообще, но и сами острова невелики, так что тем из вас, кто попадёт туда, они не очень-то и нужны. А в Индии лошадей мало, и они дороги, так что за разумную цену их там не купить. Поэтому на нашей базе их тоже нет и не будет, пока не установятся торговые связи с персами или хотя бы уж с Индо-Греческим царством. До тех пор придётся обходиться без них.

– А из Онобы Капской их привезти нельзя?

– Капщине самой мало, и куда её ещё оголять? Там ведь они нужнее всего. И не привезёшь туда много за один раз – видели же по карте, как везти их туда приходится?

– А дикие? – напомнила Ларция, – Каллироя передавала, что их там много, и уже двух поймали и пробуют обучить.

– Так это же не лошади, это квагги. Зебры такие местные. Да, двух в самом деле поймали, но успехи в их дрессировке оптимизма не внушают. Пока отберётся и выведется нормально дрессируемая порода, размножатся уже и нормальные лошади.

– Прямо совсем никак? – усомнился Александр.

– Можно отобрать единицы из многих десятков, которые окажутся посмирнее и пообучаемее остальных, – пояснил геолог, – В нашей истории единичные случаи были – и в упряжке, и под седло, но к массовому одомашниванию зебр это так и не привело. Ловить сотни, чтобы отобрать десятки – задача, знаете ли, не из простых.

– Но в принципе-то, значит, можно, дядя Сергей?

– Отчего же нет? Те прирученные единицы были в основном обычными зебрами южной части Африка, а квагга – это её капский подвид, просто немного необычной масти. Если можно тех, почему нельзя эту? Просто какой смысл? Во-первых, быстрее и в самом деле нормальные лошади размножатся, а во-вторых, эти зебры ведь помельче и послабее лошадей. Разве только там, где муха цеце водится, зебры кое-как сошли бы за лошадей за неимением лучшего, но тогда уж североафриканская напрашивается, которая покрупнее и посильнее даже наших диких лошадей. Если на дальнюю перспективу приручать, так она будет получше и южной зебры, и квагги.

– А почему тогда нумидийцы с маврами не ловят и не приручают эту большую зебру, а только истребляют её? – спросила Ларция.

– Так а зачем она им, когда у них есть нормальные лошади? Только пастбища в саванне занимает и домашних лошадей с них гоняет, а то ещё и уводит кобыл, как и наши дикие лошади. Вряд ли часто, всё-таки очень разные виды, даже не скрещиваются почти, но проблем от неё коневодам хватает. А муха цеце водится намного южнее, так что толку маврам и нумидийцам от зебры всё равно никакого.

– А почти не скрещиваются – это как? – спросил Александр, – Могут или нет?

– Как лошади с ослами. Мулы полезны, но сами размножаться не могут. Самка может быть плодовита, если скрестить её снова с жеребцом или ослом, и шаг за шагом в принципе можно в конце концов вывести плодовитых гибридов если не в третьем, так в четвёртом, пятом или в каком-то очередном поколении, но в нашем мире так никто этого и не сделал. На Западе раньше появились аравийские одногорбые верблюды, на Востоке двугорбые бактрийские, а китайцам оказалось проще вывести крупную породу ослов, так что без плодовитых мулов все как-то обошлись. Так же, видимо, будет и с зеброидами.

В своё время, когда мы обсуждали проблемы будущей экспансии в отдельные регионы центральной части Африки, то рассматривали ведь не только черномазых, но и этого зловредного муха, который цеце. Из нормального скота народов Лужи его не боится только ишак. Предок-то ведь его – абиссинский, то бишь сам взялся из той мухоопасной зоны. Но какой из ишака верховой скакун по просторам африканских саванн? Вот тогда Серёга и просветил нас об африканских зёбрах, которые с виду как лошадь полосатая, но на самом деле и не лошадь, и не ишак, а отдельный род. Но нам-то ведь не шашечки, нам ехать, а с ездой тоже не всё благополучно. Та зёбра, которая известна нам по множеству современных фоток и фильмов про африканскую живность, с немногочисленными, зато широкими и заметными издали полосами – это Бурчеллова, наиболее многочисленная из сохранившихся в нашем современном мире. И хрен бы с ней, что она злая, они все злые, ну так и дикие предки домашней лошади тоже не среднестатистическими были ни разу по конскому поведению, но ведь отобрали же покладистых и обучаемых. Вот как раз на этом этапе и застопорилось у англичан к концу девятнадцатого века одомашнивание той самой Бурчелловой зёбры. Можно-то можно, да только на хрен не нужно. Мелкая она, и толку от неё как от верхового скакуна лишь немногим больше, чем от ишака. А значительно более крупная зёбра Греви с её многочисленными узкими полосами была уже и тогда на грани истребления и сохранялась только в Абиссинии. Не было её уже столько, чтобы единицы покладистых из десятков обычных отбирать. Но сейчас она ещё населяет всю Северную Африку, хоть и истребляется нумидийцами и маврами в районах их коневодства. Есть ещё кого ловить для отбора смирных и обучаемых. И смысл на перспективу тоже есть, потому как уже Сенегал в мухоопасной зоне. А к югу от экватора Мозамбик тоже в мухоопасной зоне, а ведь он напротив Мадагаскара. А квагга, как и Бурчеллова зёбра, скакун хреновый.

Гаста Горгадская, если вынести за скобки специфику архипелага, как раз может служить наглядным примером того, как будет развиваться и Оноба Капская – опять же, за скобки выносим специфику Капщины. Полностью готовы два форта по бокам от гавани, и если поставить в них пушки, то пока у них останутся снаряды, гавань с моря неприступна. Но пушек в них, конечно, нет ни одной, потому как они там на хрен не нужны. От кого из них отстреливаться? Но укрепления – солидные, с моря издали видны, особенно в трубу, и сразу видно по ним, что серьёзный город, а не какая-нибудь занюханная деревня. Для того ведь и напрягались, собственно. Между ними – ага, сподвиглись наконец-то закончить – и часть городской стены с башнями и воротами, которая с моря видна. Но внутри гавани оба конца не достроенной стены уже видны – не хватило пока горожан на большее. Надо же и сам город строить и благоустраивать, дабы пользоваться и всеми городскими удобствами, и сейчас основной упор сделан на это. Судя по бутафорскому чердаку на готовых инсулах нижней части города, имитиркющему четвёртый этаж, архитектор таки сумел исхитриться и обеспечить там водопроводом три жилых этажа, в чём исходно уверенности не было. Ну так на то ведь он и профессионал. Значит, в верхней части два жилых этажа осилит, когда и до неё очередь дойдёт. Вот что значит ученик самого Баннона-карфагенянина! И не зря сам Циклоп сетовал на то, что Тарквинии сманили у него лучшего архитектора, который строил ганнибаловы кварталы на склонах карфагенской Бирсы. Ну так и не всё же одному только Карфагену хорошими инсулами шиковать, наши тоже хотят жить прилично.

Поэтому строятся коммуникации, строятся жилые инсулы, строятся достойные города храмы и общественные здания, строятся и хозяйственные сооружения – добротно, капитально и удобно. Те местные, кто уже вселился в готовые инсулы, теперь со смехом вспоминают, как сами же давеча яростно настаивали на этажности повыше и были готовы и к общественным источникам за водой ходить, и ночные посудины выносить. Теперь же, опробовав и оценив удобства, прежнюю дурь из башки выбросили. А друзья и знакомые, кто ещё вселения не дождался, посмотрев и заценив у них, теперь понимают, чего ждут, и ради этого подождать согласны. Тем более, что и застраивается в первую очередь нижняя часть, реально трёхэтажная, в которую больше народу вселится, и меньше останется тех, кому придётся ждать постройки двухэтажной верхней части города.

Потом, конечно, и фортификацию достраивать будут, потому как хрен ли это за городская стена, которая не весь город защищает? Похрен, что не от кого, раз есть город – должна быть и стена, как и у всех достойных этого названия античных городов. Пока-что не осилили, но оно и к лучшему. А то мало ли, вдруг зону застройки расширить придётся, так тогда и намеченный фортификационный периметр раздвинется. И что тогда, готовую стену с башнями сносить? Лучше уж в тех местах, где расширение возможно, опосля уже ту стену достроить, когда определится её периметр окончательно.

– В Индии, досточтимый, такой же город строить предстоит? – поинтересовался другой архитектор, направленный с Каписом на Цейлон.

– Нет, там у нас не колония будет, а военно-морская база, – ответил я ему, – Там будет порт, небольшой городок при нём, можно и одноэтажный, а сама база – как военный лагерь, только постоянный, с каменными зданиями вместо палаток и каменными стенами. Воды там достаточно, но местность равнинная, и я не уверен, хватит ли напора на второй этаж жилой застройки.

– А река там есть?

– Есть, но небольшая и с медленным течением.

– Значит, водонапорная цистерна и черпальное колесо? – он прикинул сходу.

– Не хватит, – заценил я, – Разве только на самое первое время. А в дальнейшем мы хотим довести численность гарнизона до пяти полных когорт. Ну, вместе с туземными солдатами, конечно.

– Так это для начала одно, покуда его будет хватать, а потом выше по течению в ряд столько колёс, сколько понадобится. Ну и коротенький акведук между ними, чтобы на него все воду подавали, а уже с него – в цистерну. Надо будет только место под них сразу заранее предусмотреть на вырост, чтобы его никто ничем не застраивал.

– Ну, тебе виднее, и как ты сам решишь, так там и будет. Но там не в этом самая главная проблема. Там грунт наносной, рыхлый и топкий. Надо сваями укреплять, если на нём серьёзное что-то строишь. Ты на месте сам это безобразие увидишь, и нам, наверное, будет неслабо икаться, когда ты будешь поминать нас незлым тихим словом, – архитектор рассмеялся, – Но там почти всё побережье такое, и лучшее место ты вряд ли где найдёшь поблизости. Наши индийцы уже начали там коммуникации прокладывать, грунт крепить и камень заготавливать, а строиться в камне я до твоего прибытия запретил. Осмотришься, вдруг неправильно что-то делают, так хотя бы вмешаться успеешь вовремя.

– Почтенный Серг говорил ещё что-то про каких-то морских червей, которые не дерево грызут, а камень. Это не шутка?

– К сожалению, не шутка – есть там и такая пакость. Хвала богам, хоть в нашем океане она не завелась, но в том восточном – есть. Раз буравит известняк, то будет грызть и бетон. Мы там с горным племенем договорились, которое сапфиры добывает, чтобы они и ни на что не годный камень нашим по дешёвке поставляли. Он твёрдый, если размолоть – будет как наксосский наждак. Мы с Сергеем подумали, если вместо песка его в раствор замешивать, так глядишь, и не угрызёт зловредный червяк такой абразивный бетон. Надо проверять, конечно, но по идее, должно помочь. Остальное – известь, молотая керамика – всё как в обычный карфагенский морской. Вот из такого бетона блоки на облицовку, ну и раствор между ними такой же, слой в локоть толщиной, а внутри карфагенский морской.

– Пуццолана там нет?

– Чего нет, того нет, а везти слишком далеко. Так что обойдёшься там молотой керамикой. Глины много, горшки местные лепят и обжигают, с вами гончар едет амфоры стандартные и черепицу производить, будет там тебе от него и керамический бой. Пока к тамошней местной глине приноровится – много боя будет, – и мы с ним рассмеялись.

Главное отличие классического античного грузооборота от средневекового, это тара для транспортировки и складирования жидких и сыпучих грузов. Средневековый мир подсел на деревянные бочки, но античный пользуется амфорами. Нехваткой дерева это не объяснишь, потому как на обжиг керамики древесины затратишь едва ли меньше. Скорее, нехватка металла в виде деревообрабатывающих инструментов, без которых не сделаешь хорошую бочку, особенно если её крепить не металлическими обручами, а деревянными шпонками. А гончарный круг может не иметь ни единой металлической детали. Амфоры ещё с эпохи бронзы в широкое употребление вошли. Классическая Античность уже имела возможность выбора, но унаследованные от прежней эпохи амфоры её вполне устраивали. И для переноски врукопашную удобны, и не гниют. Служить будут, пока не разобьёшь. И с крысами они проблему решают неплохо – не прогрызть чёрной крысе стенку амфоры, да и для пасюка, до Лужи и Европы ещё не добравшегося, это задача не из простых. До него самого хорёк или кошак-крысолов раньше доберётся. Единственное только хреново, что бьются амфоры, если в трюм неправильно погружены, склад землетрясение обрушит или раззява-грузчик на причале уронит, но вечного в природе ничего не бывает, а применение полезное и бою найти можно. Карфагеняне вон додумались в порошок его размалывать и в раствор добавлять для получения схватывающегося и под водой морского бетона. Ну, с пуццоланом вулканическим он ещё лучше схватывается, но если его нет, то достаточно и молотой керамики. И естественно, производство амфор для восполнения их убыли на бой мы планируем и на цейлонской базе Говномбы.

Для домашнего-то обихода вполне годятся и туземные горшки, как они есть, но для наших грузов нам нужны амфоры принятого в античном мире стандарта, под который и поддоны стандартные заточены на складах и в судовых трюмах, и объём стандартный у них, для подсчётов устоявшихся удобный и для погрузки-разгрузки. Собственно, как раз для обеспечения стандарта античной Лужи нам и нужен в Говномбе свой гончар, потому как в остальном местные индийские гончары своё дело знают и сами. Научит их стандарту и будет руководить серийным выпуском нужной нам керамической продукции. Вырастет местная флотилия усилиями местных судостроителей, не нужно будет и тару для грузов издали везти, на месте давно уже и своя будет выпускаться не хуже нашей и вполне с ней взаимозаменяемая. Прямо в ней и будет перегружаться груз с тамошних судов на наши. А бой, неизбежный и в производстве, и в эксплуатации – спасибо карфагенянам за полезное для всех морских портов изобретение.

– Ты видел уже, досточтимый, ростки пальмы с Островов Блаженных? – в порту нам встретился и Дамал, торгующий с канарскими гуанчами бастулонский купец, заодно подряженный нами раздобыть и косточки канарской финиковой пальмы.

– Сам ещё не видел, но уже доложили, – кивнул я, – Ты молодец, Дамал, сделал большое и нужное дело. С вознаграждением тебя, я надеюсь, не обидели?

– Всё честь по чести, как и договаривались, – подтвердил торговец.

– А твои основные дела как идут?

– Могли бы и получше идти, досточтимый. Я ведь рассказывал в прошлый раз, насколько эти дикари бедны? Козлятина и козьи шкуры – это, конечно, неплохо, но коз у них тоже не так много, как хотелось бы. Тюленьи кожи – хорошо, но спрос на них ещё не таков, как мне бы хотелось. Подзаработал я на всём этом неплохо и не стану гневить богов лицемерными жалобами, но хотелось всё-таки большего.

– А рабы?

– Да в том-то и дело, что не спешат они с этим. Выслушали, поняли и ответили, что будут думать, но вот уже несколько рейсов прошло, а они всё думают и думают. Мне товар ценный нужен для торговли, сделки нужны, дающие барыш, а что я заработаю на их раздумьях? Надежда-то есть, к оружию прицениваются, но как-то уж очень долго. А из-за этого и с вашими делами тоже задержка выходит. Под факторию-то я землю выкупил, но под форт её мало, а с каких доходов я выкуплю ещё и как обосную нужду в лишней земле и в укреплениях на ней?

– Да, ты объяснял в прошлый раз. В самом деле слишком подозрительно. Но на это у нас время есть. Я не могу сказать тебе всего, это тайна, но войска, которые готовили для Островов Блаженных, понадобятся теперь на юге и будут отправляться туда, а планы по Островам Блаженных откладываются. Будем надеяться, что не очень надолго, но пока откладываются. Слопать разом и то, и это не под силу даже нашему нанимателю. Но твои задачи никто не отменяет. Продолжай торговать и разведывать обстановку. Твои люди в фактории уже владеют языком дикарей?

– Не очень хорошо, досточтимый, но объясниться с ними могут.

– Может, сменишь одного из них кем-нибудь другим, чтобы тоже изучал язык?

– Ну, если дадите человека…

– Дадим, конечно, из мавров, быстрее научится.

– Есть ради чего стараться, раз готовите всё-таки переводчиков, – ухмыльнулся купец, – А как научится, новым заменить предложите?

– Дамал, ты же сам всё прекрасно понимаешь, – мы с ним рассмеялись, – А если предложат всё-таки рабов – торгуй, не отказывайся, заказа на них мы тоже не отменяем. И им найдём применение, пускай и не там, где предполагали раньше. А нет, так у тебя скоро вырастет спрос и на тюленьи кожи. Флотилия наращивается, будут набираться люди в её экипажи, и для всех их будут нужны непромокаемые морские сапоги.

Канары мозолят нам глаза уже лет пятнадцать, не меньше. К Испании они вдвое ближе, чем Горгады, а климат влажнее, и это делает их землю в разы плодороднее. И хрен позарились бы мы на эти засушливые Горгады, будь Канарский архипелаг необитаем. Увы и ах, он занят гуанчами, предки которых забыли спросить нас, не имеем ли мы свои планы на эти острова. И это здорово корректирует наши планы на них, потому как придётся нам их завоёвывать, а не мирно занимать, как необитаемые Горгады. А это войска, это оружие и прочее снаряжение, это их прокорм и жалованье и это немалая флотилия для перевозки войск и их последующего снабжения. Хоть и по одному острову будем брать, а не все их разом, но и на один остров в идеале легион нужен, а по самому минимуму – не менее пяти когорт, то бишь половина легиона. Поэтому начали с необитаемых и не требующих от нас военной силы Горгад, а к Канарам пока присматриваемся, да принюхиваемся. Ближайший интерес представляет самый дальний остров – Пальма, который и на отшибе, то бишь сам по себе и на помощь соседей рассчитывать не может, и беспокойства фиников на близких к материку островах не вызовет. Вот с ним Дамал и торгует, заодно и разведывая.

Пальма нужна не только сама по себе, но и как плацдарм для захвата Тенерифе, а он и сам побольше, и Гран-Канария рядом, и мы не уверены, что она не вмешается. Тут уже минимум легион выделяй и не греши, да и плечо подвоза покороче иметь желательно, если не хочешь воевать годами и десятилетиями. Что касается канарских рабов, так у нас давно технология отработана на других. Молодёжь, нормальную и холостую, по колониям разошлём, нам люди везде нужны, вот понемногу и разошлём, дабы ассимилировались.

А кто постарше, и семья на родной Пальме осталась, так всё от них самих будет зависеть. Будут работать на Горгадах хорошо, будут вникать в наш образ жизни и способ хозяйствования, обучат переводчиков своему языку – заслужат свободу и вернутся домой, да ещё и не с пустыми руками, а с полезными в хозяйстве железяками. То, что у них потом эти железяки, скорее всего, основняки отберут, вопрос уже второй. Как там их дражайшие соплеменнички отнесутся к их предложениям усовершенствовать методы хозяйствования, вопрос уже третий. А какой настрой в результате будет у несправедливо обиженных теми, от кого они ожидали совсем другого, вопрос уже четвёртый. Если не получится поладить с дикарями миром и обойтись без войны, как хотелось бы совсем уж в идеале, то всяко не будет для нас лишней и пресловутая пятая колонна.

Силы серьёзные нужны оттого, что сами гуанчи – крепкий орешек. Хоть живых и трезвых мы сами не видели, не считая офиникиевших с Лансароте и Фуэртевентуры, но торгующие с ними купцы, включая и Дамала, в общем и целом подтверждают те сведения о них, которые оставлены средневековыми европейцами. Разумеется, вовсе не все они там амбалистые мордовороты поголовно, но процент таких "параметров" – ага, от слов "пара метров" – у них гораздо выше, чем даже у кельтов, не говоря уже о средиземноморцах. И это не акселераты современные, которые с виду как есть параметр, а мотор дохлый, чуть его перегрузил, и скорую вызывай. У гуанчей образ жизни не тот, чтобы такие выживали и размножались, так что если ихний параметр попался, нагружай его по размеру, мотор у него не подкачает. Усади такого за двухместное весло, с которым два обычных античных гребца управляются, и он с ним один управится. Может, и не всю смену, но и не сдуется за пять минут, потому как и не качок-культурист, а реально что видишь, то и есть. Ну, при условии, конечно, что и кормёжка соответственно его размерам и нагрузке.

Проблема с ними в том, что из-за многовековой изоляции дохляки они по части материковых болячек. Не до такой степени, как американские гойкомитичи, но по образу и подобию, скажем так. Сдохнуть от любого чиха они не поспешат, но ихь бин больными поваляются от таких болячек, которые нормальный средиземноморец на ногах перенесёт и даже знать не будет, что переболел. А окочурятся от тех, от которых средиземноморец вычухается за две недели больничного. А уж такие, от которых и средиземноморец может в принципе скопытиться – это вообще туши свет, сливай воду. Не исключена и хреновая устойчивость к алкоголизму, хоть и тоже не такая, как у чингачгуков. Поэтому и слать в колонии можно только холостую молодёжь и понемногу, дабы сразу смешанные браки их генетику разбавляли. Кто ихний говённый иммунитет унаследует – или скопытится, или не будет котироваться как болезный по жизни, а кто нормальный испанский, да размеры и силу канарские – таким у нас везде будут рады.

Смысл, конечно, не только в этом. Нам и чисто количественно катастрофически не хватает наших испанцев для переваривания солидных порций инородного пополнения. Всех только в гомеопатических дозах и можно принимать, чтобы ассимилировались среди наших гарантированно. Немного своих испанских дикарей, немного фиников, да берберов из Мавритании – наша основная добавка к турдетанам и бастулонам в колониях. Ну, ещё и сарды с лигурами понемногу, сколько-то теперь начнёт добавляться и из Индии. Все они, если с дозой не перебарщивать, экономят нам наших испанцев, позволяя обойти нехватку титульной нации для колоний. Канарские гуанчи – тоже вполне себе источник.

– Ты здесь проездом, Белцана? – окликнул я позировавшую художнику на ветке дерева "гречанку" из оссонобской школы, при нашем отплытии близившуюся к выпуску.

– Нет, досточтимый, распределилась сюда. Хорошо здесь, тепло, и вовсе не так скучно, как меня пугали. Хотя где-то в чём-то и диковато с непривычки.

– Чёрный песок на пляже?

– К нему уже начинаю привыкать. Вот стены домов мрачноватые какие-то, из-за этого и на улице вечером очень темно.

– Да, таков уж местный камень. Известняка здесь мало, и всё им не облицуешь, так что приходится уж привыкать к тёмному камню. Ну так зато его много.

– Девчонки из Нетониса писали, что и там так же, где не облицовано.

– На всех островах, образованных огнедышащими горами, примерно так и есть. Нетонис, конечно, город посолиднее, но и его не облицуешь известняком весь. Гаста – ну, далеко ей ещё пока до наших лучших городов, но ведь развивается же.

– Это уж точно! – усмехнулась "гречанка", – Шум, гвалт, а уж если где-то кто-то инструмент уронил или раствором не туда шлёпнул, так этого и видеть не надо, слышно и на другом конце города, и в выражениях не стесняются!

– Ну так на стройке ведь – как на стройке. Все города строятся одинаково. Или, ты думаешь, Оссоноба строилась как-то иначе?

– Теперь уже не думаю! – она рассмеялась, – А зачем здесь нужны эти пальмы? Говорят, они с Островов Блаженных? – я вышел как раз с площадки, где размещалась эта рассада канарской пальмы, и нетрудно было сообразить, что именно её я и заценивал, – И чем они лучше наших? И почему сажают в горшки, а не сразу в землю?

– Нужна пальма с Островов Блаженных не столько здесь, сколько в Испании. А здесь просто учатся выращивать её из косточек, пока там ещё холодно. Поэтому и сажают в горшки, а потом пересадят на постоянное место. Здесь тоже пригодится – попробуем её скрестить с обычной.

– У неё лучше плоды?

– Наоборот, хуже. Примерно как у здешней дикой, сладкой мякоти почти нет – косточка, да кожура. Но она лучше выдерживает холод, чем наша. Ты же сама знаешь, что холодные зимы стали чаще. Бывает, без урожая фиников остаёмся, а бывает же, что сами пальмы вымерзают, где холоднее. Из этой пальмы можно добывать сладкий сок, и это не самая плохая замена плодам, которых даже с покупными всё равно не хватает. Зато расти будет там, где вымерзнет зимой нормальная. Сорт с хорошими плодами то ли сможем из неё вывести, то ли нет, но сладкий сок от неё будет в любом случае.

– А правда ли, досточтимый, что вы привезли какую-то медовую траву?

– Сахарный тростник? Да, привезли. Тот самый, индийский, из которого вот эти жёлтые сладкие леденцы делаются. Теперь, когда здесь разведут его много, у нас будет и свой тростник, и свой сахар. Не всё же арабам и Птолемеям им спекулировать, верно?

– Так а зачем тогда нужна сладкая пальма, если уже есть сладкий тростник? Он разве не быстрее вырастет, чем пальма? Или он в Испании расти не сможет?

– Ну, он-то смог бы, да только кто же его там посадит? – хмыкнул я, – Там у нас за пограничной речкой есть один очень большой друг с очень загребущими руками, и как с ним не поделишься, когда он узнает? А это ему будет жирно. Как платил за индийский сахар птолемеевские цены до сих пор, так и пусть платит впредь, он от этого не обеднеет, а о том, что наш сахар не из Индии, а вот отсюда, ему знать незачем. А для Испании, дабы тоже совсем без сладкого не осталась из-за этого большого друга, будет вот эта пальма со сладким соком с Островов Блаженных. Раздобыв её косточки у дикарей, Дамал сделал для нашей страны большое и очень полезное дело.

– Пальмовый сироп и мёд из него я пробовала – очень вкусный. Примерно как фруктовый мёд, но настоящий мёд, который от пчёл, всё равно вкуснее. А этот индийский сахар – ну, тоже вкусный, но не настолько. Я так и не поняла, досточтимый, за что греки его так высоко ценят. Правду говорят, что он очень целебный?

– Это придумали, Белцана, чтобы оправдать его высокую цену. На самом деле и пчелиный мёд полезнее его, и фруктовый. Но фруктовый сварит любой дурак, пчелиный купит любой дурак, не стеснённый в средствах, а вот индийский сахар купит только очень богатый дурак, – гетера рассмеялась, – Он именно тем и ценен для спесивых толстосумов, что он – индийский, аж из самой Индии привезённый. Он стоит столько, что только они и могут его себе позволить – смотрите все, как живут хозяева жизни, и завидуйте им. В этом же и заключается смысл жизни для амбициозной обезьяны – чтобы ей завидовали. Ну так раз они согласны платить такие деньги за своё самомнение – пусть платят и дальше.

– А для вас он чем ценен, досточтимый? Тебе уж точно есть на чём заработать и без него, тем более не бедствуют и Тарквинии. Мне кажется, ради одних только денег ты не стал бы возиться с этим индийским сладким тростником.

– Соображаешь! – одобрил я, – Сахара из индийского тростника выйдет больше, чем пчелиного и фруктового мёда с тех же площадей. Во много раз больше. Для варенья, для засахаривания фруктов, да и сам по себе он нужен для всего, что будет вкуснее, если подсластить. Для тех же горьких лекарств, допустим. Или для получения того же винного духа, от которого пьянеют, но который полезен не только для опьянения.

– Им ещё и обеззараживают руки и инструменты жрецы Эндовеллика, а теперь ещё заставили и городских повитух. Вроде бы, и карантинные службы.

– Да, и для этого тоже, и для многих других применений. В общем, сахара, как и золота, слишком много не бывает. А деньги с этих богатеньких греков и подражающих им римлян – ну, раз у них их куры не клюют, пусть переплачивают за свой снобизм. Нам ещё много чего нужно с того же Востока, а экспедиции туда стоят немалых денег, так должны же они как-то и за чей-то счёт окупаться? Вот пусть они нам их и финансируют.

– Так досточтимый, это что же тогда получается? Если сахара много, он должен стоить дёшево. Но для греков и римлян он при этом должен стоить дорого, и поэтому его нельзя выращивать в Испании и нельзя дёшево продавать в ней. А как быть, если в ней не будет хватать ни мёда, ни фруктов, ни пальмового сока? И получается, здесь сахара будет много, но с нашими соплеменниками в Испании им поделиться всё равно нельзя?

– Ну, отчего же нельзя? Если с умом, то можно. Сахар же в виде этих индийских леденцов получается из тростникового сока не сразу. Сначала из него варится что-то типа фруктового мёда, не такого вкусного, как настоящий, но сладкого. Вот его – почему бы и нет? Смешиваем с настоящим фруктовым мёдом, чтобы не был похож по вкусу на сахар, этим портим вкус смеси, а этим не самым лучшим вкусом объясняем её дешевизну. Ну вот такие на юге фрукты, очень невкусные, но зато много и дёшево, – и мы с ней рассмеялись.

– Досточтимый, а вот эта большая серая говорящая птица почтенного Валода – она очень издалека? Их будут сюда ещё привозить?

– Я не думаю, чтобы на них был хороший спрос. Попугаи из Антилии такого же размера говорят не хуже, но сами красивее. Закажи, и тебе привезут. А ещё лучше говорят маленькие из Гвинеи, и такого привезти даже ближе и быстрее.

– Да, я знаю, но мне уж очень понравился этот. Он индийский?

– Ну, не совсем. Есть небольшой остров по пути, и вот эти попугаи водятся как раз на нём. Попроси наших ребят и девчат, которые едут на юг, и кто попадёт служить на этот остров, перешлют тебе с оказией. Но ждать придётся долго, больше года. Пока туда, пока там, пока обратно – сама понимаешь. Быстрее, чем мы сами сплавали, не получится.

Посоветовал, млять, на свою голову. Когда она успела с нашими переговорить, вот хрен её знает, но уже с обеда у молодняка только и разговоров, что про этих чубатых маврикийских попугаев. Что супружницы парней, что сами парни. Вот это настропалила!

– Не вёз бы домой специально для Наташи, так подарил бы ей этого, – посетовал Володя, – Знал бы заранее, так двух бы прихватил, а то и трёх.

– Да папа, не в этом же дело, – возразил Александр, – Сегодня Белцану случайно на нём переклинило, завтра переклинит, допустим, жену генерал-гауляйтера, послезавтра ещё кого-нибудь в Оссонобе, кому тоже отказать в таком пустяке не очень-то удобно. Ну так и что, каждый раз через два океана возить по паре-тройке? Раз уж есть такой риск, что в моду войдёт, так может, и не дожидаться, пока мозги начнут выносить, а каждым рейсом оттуда забрасывать сюда по десятку? Лишних на волю выпускать, и пусть себе здесь сами размножаются. И спасибо Белцане, что обозначила проблему заранее. Ведь как ты, папа об этом не подумал, так и мне тоже самому и в башку не пришло бы.

– А кому из нас пришло бы? – хмыкнул спецназер, – Макс, тебе пришло бы?

– Нет, я столько не выпью, – прикололся я, – И ару я ей советовал, который хотя бы вид имеет, и гвинейского этого с Сан-Томе – забыл, как он там дразнится?

– Жако, – подсказал Серёга.

– Вот, вот, Жака этого Паганеля. Мелкий, а говорливый, что твой замполит. А ей зачем-то ворону эту чубатую попугаистую подавай, – наши рассмеялись, – Вот кто мне внятно объяснит, чего она в ней нашла?

– Очень необычный и редкий, – предположила Ларция, – Но она ведь в Оссонобу "гречанкам" наверняка напишет, так что и от моды я бы не зарекалась. С них станется.

– Ещё как! – подтвердила супружница одного из парней, сама из перевёвшихся к нашим бывших "гречанок", – Кому ещё и задавать моду, если не гетерам?

– Здесь, значит, разводить их предлагаешь? – переспросил Володя отпрыска.

– Ну, не прямо на этом острове, чтобы насаждений не портили, на каком-нибудь другом, но тоже не слишком пустынном. Понадобятся, так сплавать и наловить недалеко.

– Так а кормиться им тогда на Горгадах чем?

– Дикими финиками в сезон, антильский морской виноград уже разросся, а вы же ещё и пальму эту колючую привезли. Ну, косточки её для посадки. Ты же сам говорил, что эти попугаи их плоды едят.

– А, панданы? – въехал геолог, – Ну да, растут быстро, и ради дров есть смысл посадить на всех островах, а плоды – ну да, попугаи их с удовольствием склюют.

– Ну а ты, петух некрашеный, что об этом думаешь? – поинтересовался Володя ради хохмы у самого виновника дискуссии.

– Мне лекаррство от жжадности! – отозвался птиц, – Дда побольше, побольше!

Я ведь сказал уже, что мы на Сейшелы эту ворону попугаистую завезти думаем для подстраховки? Там точно хрен вымрет, если на самом Маврикии фатально не повезёт. Но судя по "гречанке", чубатые и в самом деле могут заинтересовать народ, и тогда идея нашего молодняка не столь уж и сумасбродна. Точнее – достаточно сумасбродна, чтобы иметь шансы оказаться дельной. Хоть и не ближний свет для перевозки с Маврикия, зато куда как ближе и удобнее будет потом возить их в Испанию уже с Горгад.

– А чтобы и Белцана не развоображалась и ценила оказанное ей внимание, пусть отрабатывает свой заказ, – предложил Александр.

– Это каким же образом? – навострила ухи его супружница.

– Да будет тебе стыдно, женщина, за твои постыдные мысли, – урезонил он её, вызвав взрыв хохота, – Пусть она за это Камалу, индуску эту, в помощницы к себе возьмёт и подучит как следует. На гетеру индуска не потянет, но для борделя слишком хороша, а помощницей гетеры – в самый раз.

– Смысл в том, чтобы повысить её уровень? – въехал я.

– Естественно, дядя Максим. Бордельная шлюха – это бордельная шлюха, их тут таких хватает и без неё, а помощница целой гетеры – это уже величина. Будет популярнее и известнее, будут больше о ней судачить, скорее и в Оссонобу слух просочится и как раз в нужном свете. Есть мулатки из Керны, есть мавританки, ну так они давно есть, и далеко за ними плыть не надо, а вот смазливая индуска в единственном пока-что экземпляре – это уже событие. О том, что порядочных для замужества привозится побольше, и они тоже не дурнушки, у нас все давно уже знают и так. О том, что Капщина к Индии гораздо ближе, чем Горгады, сообразят и сами, ну так и пускай складывают два плюс два.

Собственно, мы эту Камалу, молоденькую шлюху из Талахори, для того и взяли на Горгады, чтобы нагляднее были слухи о смазливых девках из Индии. Хоть и не ганика ни разу и не ученица ганики, которую мы только одну такую и завербовали, и на Капщине она нужнее, но это-то как раз поправимо. "Гречанка" в лучшем виде девчонку обучит, тут Александр прав, так что идея явно стоящая. То, что у мамаш тяжёлых на подъём невест в метрополии мнение об этой идее будет несколько иным – это уже их проблемы.

– Ну вот в кого он у меня такой умный? – прикололся спецназер, – Я пэтэушник, Наташа – ну да, незаконченное высшее, могла бы в принципе и закончить, если бы мы не вляпались. Ну так хрен ли этот Лестех за институт? Да и за ум же не сразу взялась. Тогда, в самом начале – сам ведь помнишь, в какую дурь могла на ровном месте попереть, и мне то и дело мозги ей вправлять приходилось. Сам – ну, вроде бы, и не такой уж был дурак, но учиться было реально скучно, да и смысла не видел. Хрен ли было штаны просиживать годами, когда хороший работяга получал побольше инженера? И не жалел как-то об этом абсолютно. А теперь вот на Шурика своего гляжу и реально жалею, что не преодолел эту грёбаную скуку и не выучился сам. Прикинь, это при том, что и сам тоже где-то что-то им на нашем безрыбье вместе с вами всеми преподавал. И им же, прикинь, завидовать начал.

– Так ведь ясный же хрен, – хмыкнул я, – Ты думаешь, я им не завидую? Млять, да нам бы кто тогда, в самом начале, такой старт дал, как мы тут им. То-то и оно, что нам его дать было абсолютно некому. Ну, хоть и не мне, конечно, как зятю семейства наших нанимателей, на это пенять и жаловаться, – и мы с ним рассмеялись.

Конечно, наш молодняк нужно будет ещё доучивать. Чего-то не сообразили при составлении учебной программы, чего-то не сумели как следует, на что-то нас не хватило, а что-то и банально не успевали, потому как пополнение башковитое и образованное нам требовалось позарез и поскорее, какое есть, иначе хрен вытянули бы следующие потоки, и ни до чего больше не дошли бы руки. На Восток, например, хрен вырвались бы тогда. Но конечно, всё это ценой тех или иных пробелов в их образовании. Сейчас нам их все ещё не залатать, да и не все они ещё очевидны. Что-то проявится и станет хорошо заметным только на реальной практике. Послужат на местах, наберутся практического опыта, тогда и будет по результатам виднее, в чём им не хватает знаний, и чего мы им недодали. Тогда и наметится уже конкретика учебной программы эдаких курсов повышения квалификации для них, на которых мы им их образовательные пробелы восполним. Ну а в чём-то, вполне возможно, и они уже нас просветят. В конце концов, чему-то мы их всё-таки научили…