Античная наркомафия-7

5. Атолл Рокас

— Эх, бога-душу-мать! Промазал! — схохмил я, разглядывая в трубу низенький берег атолла Рокас и буруны на окружающих его отдельных рифах.

— Что это?! Куда вы нас завезли?! — почти тут же заголосила с перепугу одна из баб-колонисток, ей завторили остальные, а вслед за ними заволновались и мужики — ну не смахивала представшая перед их глазами земля на тот гораздо более крупный, высокий, а главное — зелёный остров, который им обещали при вербовке в лагере в качестве цели их путешествия.

Да и кто бы тут на их месте не заволновался при виде этой узкой полоски почти безжизненного кораллового песка, лишь местами поросшего пожухлой травой и редкими невзрачными кустиками? И не требовалось быть гением, чтобы сообразить, что такие же точно настроения и на двух других кораблях. Реальную ситуёвину следовало разъяснить паникующим незамедлительно, и я дал отмашку нашему навигатору дать сигнал коллегам, чтобы те приблизились, а слугу послал в каюту за матюгальником. А что мне, голосовые связки тут надрывать, что ли? Посланный на мачту матрос просигналил флажками приказ подойти, там спустили на воду вёсла — по три на борт — и приблизились к нам, после чего встали на якорь так, чтобы слышно всем было хорошо, но не было опасности столкнуться бортами. И судя по гвалту на тех палубах, я угадал настрой их пассажиров.

— Всем внимание! — жестяной рупор неплохо усиливал звук, так что орать мне не требовалось, — То, что вы видите — вовсе не тот остров, на который мы вас вербовали и везём. Никто никого из вас высаживать на нём не собирается, поэтому успокойтесь и не баламутьте друг друга — все ваши страхи напрасны. Просто на дальнем пути нас немного отклонило ветром и течениями к западу от курса и вынесло вот на эту кучу песка, которой вы сейчас испугались. Мы знаем о ней и знаем, что это за место, и уже то, что мы с вами сейчас видим его — на самом деле хороший признак.

— И что же в этом хорошего? — спросил один из переселенцев на нашей палубе, — Плыли в одно место, а попали в совсем другое.

— Ну, во-первых, хорошо уже то, что мы с вами увидели его издали днём, а не наткнулись на него ночью. Глубины здесь небольшие, и было бы неприятно сесть на мель. А во-вторых — это место уже недалеко от нужного нам, и это значит, что уже скоро ваши ноги ступят на ту землю, на которой вам предстоит жить, и я гарантирую вам, что уж по сравнению с этой она вам точно понравится, — послышались смешки оценивших юмор.

— А почему мы не попали сразу туда?

— Это обычное дело при долгом плавании в открытом море. Берегов не видно, и ориентироваться приходится по солнцу и звёздам, а навигационные инструменты не так совершенны, как хотелось бы нам с вами. Вам, пересёкшим с нами Море Мрака, теперь не нужно объяснять, насколько оно велико — вы уже убедились в этом сами. Почти никогда не бывает так, чтобы корабль вышел именно в то место, куда его вёл навигатор, и всегда приходится, разобравшись, куда попали, исправлять невольную ошибку.

— А НАШ остров точно близко отсюда?

— Из-за непопутных ветров придётся лавировать, так что за день туда не успеть, но не добраться до него за пару-тройку дней — это нам с вами должно крупно не повезти.

Галдёж, конечно, не прекратился, но тон его стал спокойнее — паника улеглась. Я ответил ещё на пару десятков вопросов, касающихся расстояния и направления как до нужного нам острова Фернанду-ди-Норонья, так и до ближайшего побережья материка, которого мы легко достигли бы, продолжая идти по ветру почти строго на юг, каковы они хотя бы в общих чертах, ну и от этом весьма малопривлекательном на вид атолле, конечно — можно ли на нём вообще жить. Понять людей тоже можно — месяц ведь наблюдали за бортом один только безбрежный океан, а тут — хоть и невзрачная, но всё-же твёрдая суша. По уму — делать нам на ней было абсолютно нечего, и лучше всего было бы сменить прямо сейчас прямые паруса на малые латины, сняться с якорей, да и галсировать себе на восток с небольшим уклонением к северу, дабы поскорее достичь нормальной земли, а не этой убогой пародии на неё. Но народ, уяснив наконец расклад, попросился размять ноги хотя бы уж на песке, дабы хоть немного отдохнуть от месяца непрерывной морской качки и тесноты на судах. Ну и вот как тут было отказать многочисленным просьбам трудящихся? Подошли к атоллу, насколько навигаторы посчитали безопасным, затем спустили на воду лодки для промера глубин и двинулись уже за ними, но уже в сотне примерно метров от берега, помня о разнице между приливом и отливом, решили зря не рисковать и встали на якоря. Первым делом половину матросов на лодках высадили, затем — и переселенцев за пару рейсов. Высадились вместе с ними и мы.

— Атолл, значит? — хмыкнул Володя, — Если это — атолл, то я — испанский лётчик.

— Ну, тогда не говори потом, будто это я заставил тебя осваивать дельтаплан, — прикололся Серёга, — Ты сам себя к нему приговорил.

— А что так?

— А то, что это в натуре атолл — единственный, кстати, в Южной Атлантике. Чем он тебе не атолл? Рифы видишь? Лагуну видишь? Коралловый песок под ногами видешь?

— Мало ли, чего я вижу? Я этот песок не только вижу, я ещё и топчусь по нему, а хрен ли толку? Пальмы где? На приличном атолле должны расти кокосовые пальмы! Кто их скоммуниздил? И хрен ли это за атолл такой без пальм?

— А вот такой атолл — без пальм, — подтвердил геолог, — В наше время, я где-то читал, несколько каких-то пальм на нём таки есть, но и их, скорее всего, посадили только когда маяк строили, а сейчас — откуда им здесь взяться? Кокосовая пальма — на востоке, Тихий океан и Индийский, даже за Мадагаскар пока ещё не поручусь, а на атлантических берегах её точно нигде ни хрена нет.

— А в Панаме те чашки из кокосовой скорлупы, которые мы у индюков сменяли?

— Так сменяли же не у местных, а у торгашей, что откуда-то из Гватемалы или там Гондураса возвращались, и хрен их знает, у кого они их сменяли сами. Может, близко, в самой Панаме, а может, и где-нибудь на юге Мексики или где там у них крайняя точка их маршрута. Это же спрашивать надо было, а как тут спросишь, когда и ты их собачьего языка не знаешь, и они по-человечески не говорят? И в любом случае — или эта скорлупа, или уже готовые изделия — с тихоокеанского побережья, и я даже не уверен на все сто, что и там уже пальмы местные растут, а не полинезийцы изделия из орехов привозят. Лучше бы, конечно, чтоб росли…

— Ага, раньше и ближе достанем, — согласился спецназер, — А то хрен ли это за атолл такой — без кокосовых пальм? Вот помню, книжку я как-то раз читал в детстве про нашего пацана, который был юнгой на корабле у капитана-фрица — в войну, кстати, дело было — так корабль булькнулся со всей командой, только они двое и спаслись, ну и попали оба на необитаемый атолл. Там — рассобачились вдрызг. У фрица была пистоль, у пацана — нож-выкидуха.

— Так, это и я тоже, кажется, читал, — припомнил я, — Он там ещё острогу себе из медного гвоздя сделал, а потом и зажигательную линзу из бутылочного донышка? Оно?

— Ага, именно!

— Судя по вашему описанию это "Поединок на атолле" Жемайтиса, — определил Серёга, — Пацан там в конце рванул с друзьями пиратский корабль магнитной миной.

— Было там такое, — подтвердил я, — Читал-то я в детстве до хрена всякого, но на авторов и названия у меня память хреновая.

— И у меня такая же хрень, — признался Володя, — Если интересная вещь, то автор похрен, название тоже похрен, главное — суть. Так там суть в чём? Как раз в пальмах. Без них они там и от жажды загнулись бы, и верёвку пацан не сплёл бы, и костра не разжёг бы — у него там кокосовое волокно на это дело пошло. Так это он на нормальный атолл попал, с пальмами, а вот прикиньте, какая была бы жопа, если бы он вот на такой попал, как этот!

— Мыылять! — заценил я предложенные им условия задачи, — Всё остальное для чистоты этого, как его — экскремента — парню даём?

— Ага, нам разве жалко для хорошего человека? Хрен с ним, пусть у него и тот шпангоут шлюпочный с теми гвоздями будет, и те стекляшки с донышком на линзу, и та хорошая палка на древко остроги. Даже — так и быть, пусть знает мою доброту — и фрица того тоже топим к гребениматери, чтоб под ногами у него не путался, один хрен помощи от него никакой, а только пакости. Но без пальм с орехами — один хрен полная жопа!

— Ну, не совсем, — уточнил Серёга, — Сейчас дождливый сезон, так что смерть от жажды пацану не грозит. Что-нибудь вроде ила со дна лагуны соберёт, с песком вместо глины замешает — вот вам и ёмкость для сбора дождевой воды. Потом такую же ёмкость, но уже большую — для запаса воды на сухой сезон. Если догадается сделать в виде канавы с небольшим уклоном и с навесом из камней, так там ещё и конденсат будет собираться — мало, но на питьё ему хватит.

— Так дело ж разве в одном только питье? — возразил я, — Ладно, пусть он даже и верёвку из травы сплетёт, и она каким-то чудом окажется нормальной, но топливо-то! На слегка подсоленной сырой рыбе, да даже и на вяленой — долго ли протянешь? Там у парня было кокосовое волокно и скорлупа, а тут — ну, для разжигания огня сухая трава годится, но сухие ветки от кустов он спалит быстро, потом сами кусты на дрова сведёт, и дальше чего он будет жечь? Вот ведь в чём главная-то жопа…

Сухих веток на костерок мы всё-же на островке собрали и тот костерок развели — специально для детворы переселенцев. Резвиться-то особо этой мелюзге ни родители не позволяли, ни матросы, потому как и на коралловом острове возможностей нагребнуться и сломать себе ту или иную конечность тоже хватает, да и в лагуне утопнуть исхитриться можно, так что бдели и бздели за ними в оба. А малышня ж разве привычна ходить строем по указанной ей ровной площадке? Вот, чтоб не скучали, да и к компании своей получше привыкали, их и заняли костром. Общий огонь — он ведь инстинктивно сближает. Потом их родоки, когда это дело просекли, так ещё веток собрали для дальнейшего поддержания огня. Кое-кто уже и живые кусты рубить на дрова намылился, когда кончился валежник, и их пришлось одёрнуть, дабы не сходили с ума. Это сейчас им вот этот клочок коралловой суши на хрен не нужен, а вот в будущем — ещё не раз пригодится, и не опустынивать его надо, а наоборот — озеленять по возможности. Народец глаза выпучил, когда мы сажали в разных местах косточки кубинского "морского винограда", которые специально для этого прихватили с судна, и пришлось успокаивать их — запас взят достаточный, так что хватит и на их остров, а немножко пусть растёт и размножается и здесь. Кокосы, конечно, были бы куда уместнее, потому как прав Володя — хрен ли это за атолл такой без них? Но пока у нас их нет, так хотя бы уж это. Чем богаты, как говорится.

Как мы и надеялись, народец поразмял ноги, да и заскучал — даже обходить всю эту пародию на нормальный атолл никому не захотелось. Ну, из взрослых, естественно, а мелюзгу с шилом в задницах урезонили родители. Ночёвку же на этом клочке устраивать не пришло в голову и детворе, так что предложение зря время не терять, а грузиться на корабли и плыть наконец на НАСТОЯЩИЙ остров протестов не вызвало. Ну, не прямо сходу, конечно — и паруса нужно было на реях сменить, чем и занялись вернувшиеся на суда матросы, и тем мореманам, что оставались на них, тоже позволить размять ноги на песке — элементарной справедливости тоже ведь никто не отменял. Но поразмялись и они — люди взрослые, повидавшие немало и не сильно интересующиеся пустым коралловым рифом только оттого, что попали именно на него впервые в жизни. Был бы полноценный атолл с пальмами — было бы другое дело, но тогда и всеобщей ночёвки на нём наверняка захотели бы все, а такой — походил по песку, осмотрелся, а на что, собственно, смотреть? Вернувшись на борт, последние экскурсанты даже успели принять участие в подъёме реев уже с малыми латинами, после чего мы снялись с якорей и двинулись наконец к реальной цели нашего путешествия — нормальному вулканическому острову Фернанду-ди-Норонья.

При этом я вовсе не хочу сказать, что вот этот недоатолл Рокас так уж прямо и абсолютно бесполезен. Просто не до него пока-что при нашем тутошнем малолюдье. Со временем же, когда и колония на Фернанду-ди-Норонье разрастётся, и сообщение с ней и через неё станет пооживлённее, встанет на повестку дня вопрос и об использовании этого Рокаса. Во-первых, маяк на нём напрашивается, как и в нашем реале, поскольку место это опасно для судов своими мелководьями. Просто на мель сесть — ещё не самый хреновый вариант, тут и на риф напороться можно, если крупно не повезёт. Так что это хорошо, что в таком месте есть хоть какой-то возвышающийся над уровнем моря островишко, годный для постройки на нём маяка. Но маяк — это ж не просто башня, которую выстроил и забыл. Его, чтобы он светил, обслуживать надо — хотя бы уж жечь банальный костёр на верху той башни, грубо говоря. А поскольку и самих тех кочегаров тоже кто-то обслуживать должен — и кормить, и поить, и топливом для того костра обеспечивать, и у всей этой обслуги ещё и семьи предполагаются, то постоянное поселение минимум человек на двадцать вынь, да положь, а к нему — и все обеспечивающие его работу и жизнедеятельность ресурсы. Вот и как тут без его предварительного озеленения обойтись, превращающего пародию на атолл в нормальный полноценный атолл?

А во-вторых, чем ценен остров атоллового типа в сравнении с другими типами островов? Правильно, спокойной мелководной лагуной. Это и богатый рыбный промысел — условно рыбный, а по факту — практически всех даров моря. Это и обширная гавань, где малые промысловые судёнышки могут укрыться от штормовых волн, так что часть лагуны так и напрашивается под маленький порт местного значения, для которого и волноломов даже строить не нужно, потому как вся кольцевая рифовая структура атолла — уже и так готовый халявный природный волнолом. Словом — перефразируя старика Вольтера — если бы в природе не существовало атоллов, то их следовало бы изобрести и выстроить на всех подходящих тропических мелководьях. А учитывая, что в Атлантике атоллов мало, а уж к югу от экватора этот Рокас — вообще единственный, так тут и промыслы напрашиваются уникальные и высокорентабельные, способные и сами по себе всю колонию окупить. Та же жемчужница, та же пурпурница, тот же виссоновый моллюск, например.

Виссон — это ткань такая супертонкая и супердорогая, если кто не в курсах — называют ещё "морским шёлком", потому как нить её с шёлковой схожа, но добывается с морских моллюсков — забыл, как этот вид дразнится, но он в Средиземном море самый крупный. Самого моллюска едят, если жемчужина в раковине найдётся — повезло, а нити до шести сантиметров длиной как раз на означенный виссон идут, но нитей тех на одной раковине с гулькин хрен, так что на хороший кусок ткани надо тысячу тех моллюсков под Котовского оболванить. От этого, по всей видимости, и цена на тот виссон заоблачная, а если по уму разобраться, то технология-то — та же самая почти, что и у "косского" шёлка, который я давненько уже произвожу. И ту нить надо прясть из-за её малой длины, и эту, и настолько ли тот хвалёный виссон лучше "косского" шёлка, насколько дороже его, это не ко мне вопрос, потому как нет у меня того виссона для сравнения. Слыхать — слыхал, а вот увидеть и пощупать так ни разу и не довелось. Говорят, большой платок из него можно и так скомкать, что в скорлупу крупного грецкого ореха поместится, но мало ли, чего зеваки болтают? Так что правда это или сильно преувеличено — у них спрошайте и сугубо под их ответственность за базар. А для меня этот виссон — просто элитный сорт шёлка из редкого и не особо типичного для шёлка сырья, и если находятся дураки, готовые платить за него бешеные деньжищи, то отчего бы и не рассмотреть вопрос об его производстве?

Тут ведь как раз в сырье собака и порылась. "Косский" шёлк — из расчёсанных коконов дубового коконопряда прядётся, которого я заменяю постепенно на Азорах более "шелконосным" и более удобным в присмотре и уходе дубовым походным шелкопрядом. Я ведь рассказывал уже, как мои работнички на Карфагенщине специально для этого его маловолосатую породу выводили? Но исходное-то сырьё, то бишь корм для обоих видов этой волосатой гусеницы — дубовые листья, в случае моих плантаций — вечнозелёного средиземноморского кустарникового дуба. На Азорах он уже акклиматизирован и хорошо прижился, что и позволило мне перенести производство туда. На Горгадах — пробуем, но без уверенности — всё-таки тропический климат не для дубов. А уж субэкваториальный — тем более. Шелковица — та приживётся, судя по знаменитому своим шёлком Тайланду, но её листьями китайский тутовый шелкопряд кормится, а не наш дубовый, да и шелковица для него тамошняя белая желательна, а не наша чёрная, если качество ткани важно, так что пока мы до Юго-Восточной Азии не добрались и ништяки тамошние у тех азиатов не скоммуниздили — не актуально для наших колоний в тропической Америке традиционное шелководство. Тот виссоновый моллюск, который из Средиземного моря, тоже не факт ещё, что в тропических водах приживётся, но наверняка ведь есть местные родственные виды, да и естественного отбора никто не отменял. Может, и не с тараканьей скоростью он размножается, но вряд ли сильно медленнее, так что шансы акклиматизировать его — тоже далеко не нулевые. Ну а не выйдет, так родственные виды поищем — Серёга говорит, что таковых немало, и тропические среди них есть наверняка.

В принципе-то те моллюски на любом подходящем мелководье могут обитать, так что не обязательно для этого иметь лагуну атолла. Можно их вполне и вдоль берегов самой Фернанды-ди-Нороньи расселить, и приживутся они там ничуть не хуже. Но тут ведь в площадях вопрос. У вулканического острова шельфа нет как такового — терраса только узкая, выдолбленная за века и тысячелетия волнами прибоя, вот и весь его шельф, а от него сразу довольно крутой склон к океанскому дну спускается. А если мне склероз не изменяет, то живёт тот моллюск обычно на глубинах от пяти до пятидесяти метров. А больше, чем с двадцати метров ныряльщику не выплыть, потому как нету у нас для него ни акваланга, ни водолазного костюма, и получается, что с меньших глубин моллюска всего выберут, а на больших он будет спокойненько себе обитать, пока не привыкнет на них и кучковаться — ага, подальше от жадных охотников за виссоном. И у атолла, если только внешний периметр его рассматривать, то такая же точно хрень получается, потому как и он тоже на вулканической подводной горе размещается, но у него-то ведь ещё и внутренний периметр почти такой же протяжённости, да и вся лагуна внутри его тоже обычно неглубока. У Рокаса, например — шесть метров, и куда те моллюски денутся с подводной лодки? Я ведь не такой тупой сбор предполагаю, как это в Средиземноморье издревле повелось, а поумнее — не вытаскивать ту раковину на берег, а стричь нити, да и обратно взад её возвертать, чтоб новыми обрастала. Ну и селекцию попутно вести, дабы вывести породу пошелконоснее и впредь разводить её, вылавливая и поедая негодную. А для такой работы как раз и желательно иметь удобную плантацию большой площади и малой глубины. Например, лагуну атолла, которая даже у Рокаса несколько квадратных километров составляет — как говорится, почувствуйте разницу.

Но всё это, конечно, только на светлое будущее — настолько светлое, что даже и обозримым-то его назвать язык не поворачивается. Ведь тридцать семей переселенцев мы только и везём сейчас на Фернандо-ди-Норонью — деревню построить, поля расчистить и засеять, лодки рыбацкие соорудить с какой-никакой гаванью для них. Начать обживаться, одним словом, в ожидании следующей экспедиции с припасами и свежим пополнением, после чего только и помышлять уже о чём-то большем. Кого, на чём и с чем они на Рокас выделят, если бы даже и захотели? Им на себя и свои семьи каждая пара рук нужна, а там, как мы с ребятами уже прикинули — ага, в порядке мозговой разминки — даже и одному-то человеку на подножных ресурсах не прожить. Не выросли там ещё те ресурсы, а основные — даже не привезены и не посажены расти. Так что нескоро ещё всё это, очень нескоро.

Начнём-то мы свои эксперименты с жемчужными и виссоновыми моллюсками, конечно, гораздо раньше. Мелководий и на Кубе хватает, а скорее всего, и виды местные, вполне для наших целей подходящие, имеются, и наверняка наши местные гойкомитичи их прекрасно знают. С атоллами, правда, как я уже сказал, Атлантика подкачала. Не то, чтоб не было совсем, есть немножко, но в основном не там, где хотелось бы. Несколько в группе Малых Антил, несколько вытянулись цепочкой вдоль побережья Никарагуа, но все они вблизи от населённых чингачгуками земель и если там нет постоянного населения, то уж периодически-то посещаются наверняка, и в любом случае ближайшим чингачгукам они известны. То же самое можно сказать и о Багамской банке, а точнее — группе банок, на которых и архипелаг одноимённый расположен. Ко временам Колумба он будет давно уж заселён островными араваками, родственными кубинским таино. Ну, точнее — был в известном нам реале, а в той реальности, что досталась нам, наши потомки ещё посмотрят на их поведение, когда будут рассматривать вопрос, пущать их туда или нет. Но то будет уже их дело, а нас нынешнее время волнует. На исследования нынешних Багам ни у нас, ни у Акобала, ни у его предшественников лишнего времени не было, да и приказа тоже не было, так что живут ли там сейчас свои гойкомитичи, родственные нынешним кубинским сибонеям, точно никто не в курсах, но опять же, близость островов к Кубе предполагает и их известность её населению. А возможно, что и не только ему, потому как и Флорида там тоже недалече. Так что место на предмет продвинутого морского хозяйства там без балды перспективное, но только после колонизации самих Багам. А кем их колонизовывать, если и в Тарквинею-то даже разросшаяся флотилия Акобала способна доставлять пополнение, раз в пять меньшее, чем нам хотелось бы? Выше головы разве прыгнешь? Так что надолго нам ещё придётся кубинским мелководьем довольствоваться. Млять, пока мы галсируем к той Фернанду-ди-Норонье из-за того, что напрямую к ней промазали, Акобал наверняка уже цепь Малых Антил миновал и Карибское море пересекает — хитрое ли дело-то при попутных ветрах и по давно изученному маршруту?

— Прости, досточтимый, за то, что отвлекаю тебя от твоих мыслей, — обратилась ко мне одна из переселенок, когда я курил у фальшборта после ужина, — Но если мой муж правильно расслышал твои слова там, возле того пустого островка, то до большой земли оттуда даже ближе, чем до того острова, на который вы нас везёте. Это правда?

— Да, твой муж понял меня правильно — это так, — подтвердил я ей, — Даже просто по расстоянию, без учёта ветров, берег большой земли почти вдвое ближе, а туда ведь ещё и ветер попутный, и если бы мы продолжили путь туда, не меняя парусов — скорее всего, уже завтра увидели бы берег. Ну, не с утра, конечно, но ближе к вечеру уже могли бы.

— Но тогда зачем нам тот маленький остров, когда вблизи есть большая земля? Разве она не богаче острова?

— Намного богаче. Но она — не пустая. Там живут дикари, которые считают эту землю своей и уж точно не будут рады пришедшим на неё чужакам. И хотя они не знают металлов, они многочисленны, и каждый взрослый мужчина у них — охотник и воин. Им не составит большого труда собрать несколько сотен бойцов, а вас всего-то три десятка семей, а значит — три десятка способных носить оружие мужчин. И что они сделают, если на каждого из них будет приходиться по десятку врагов?

— Но раз они не знают металлов — разве посмеют они напасть на вооружённых?

— Их оружие из твёрдого дерева, кости или камня, но и оно способно убивать. У них большие луки, а их стрелы бывают отравлены сильным ядом. Такой стреле не нужно даже проникать глубоко в тело — достаточно царапины. И войны для них — дело обычное, поскольку охотничьих угодий никогда не бывает слишком много, а соседние земли тоже имеют хозяев. А на войне убивают, так что и смерть им привычна и не страшит их.

— Но ради чего, досточтимый?

— Ради ваших сокровищ. Я не шучу — это по нашим понятиям вы бедны, а по их меркам вы все сказочно богаты. Любой железный или бронзовый гвоздь для них целое сокровище, а у ваших мужей — железное оружие, которое для них — высшая ценность. Вы одеты в ткани, которых нет ни у кого из них. Даже грошовые стеклянные бусы, которые ты носишь на шее, вождь их племени, равный нашим вождям больших сёл, не побрезгует напялить на себя. А ещё у вас есть живность, которую можно убить и съесть — так же, как и вас самих, кстати говоря.

— Так это правда, значит, что они там все людоеды? — баба выпала в осадок.

— За всех я не поручусь — та земля очень велика, и племена на ней живут разные. Есть и те, которые людоеды. Я не был на том берегу, о котором мы сейчас говорим, и не знаю, какое там живёт племя. Но даже если оно и не ест человеческого мяса — причин для нападения на вас и без того остаётся достаточно.

— А на острове этих дикарей нет?

— Остров необитаем, и вы станете первыми людьми, которые поселятся на нём. И прибавляться к вам будут только те, кого привезут к вам из Испании — такие же, как и вы сами, и вместе с ними вы сделаете остров кусочком Испании — ну, немножко особым, поскольку здесь другой климат, но всё-таки Испании, а не той большой земли, населённой дикарями-людоедами. Когда-нибудь ваши дети или внуки, возможно, захотят поселиться и там, но их будет уже много, и они будут достаточно сильны, чтобы заставить дикарей считаться с собой. Но это будет позже, когда вас станет много, а пока — не время.

— А сейчас, пока нас мало, и наши мужья не в силах справиться с дикарями, они не приплывут на остров?

— На чём? У них нет кораблей, подобных нашим, и они не умеют их строить. Их лодки выдалбливаются из цельного древесного ствола. На их земле есть деревья повыше и потолще привычных нам, но лодка из такого дерева получается слишком узкой — морские волны захлестнут её, а то и перевернут. Парусов дикари не знают, а их вёсла — короткие и без уключин. Далеко ли уплывёшь на такой утлой лодке по морским волнам?

— Ну а вдруг? Если они таковы, как ты говоришь…

— Они достаточно храбры, чтобы попытаться, если будут ЗНАТЬ о вас самих и о вашем острове. Но откуда они узнают, если вы сами не попадётесь им на глаза? Остров слишком далёк от большой земли для их лодок, чтобы найти его случайно. Если бы они знали о том пустынном островке, на котором мы с вами побывали — мы увидели бы следы их костров, объедков и отбросов. Пустынен только сам островок, но в лагуне много рыбы и морских черепах, и таким уловом они бы не побрезговали, если бы знали место. Но мы не нашли там ни единого следа их хотя бы временного присутствия, а ведь островок к ним гораздо ближе, чем тот, на котором поселитесь вы. Не суйтесь на большую землю сами, пока вас слишком мало, и вам не нужно будет бояться дикарей с неё…

Что там за племена обитают сейчас на том ближайшем к Фернанду-ди-Норонье и к атоллу Рокас бразильском выступе, мы пока можем разве только гадать на кофейной гуще. Португальцы, которые в нашем реале основали там свою первую колонию, застали на всём тамошнем побережье племена тупи — земледельческие, но промышлявшие кроме того и охотой, и рыбалкой, и набегами на соседей, после которых не брезговали и слопать убитого, а то и пленного супостата. Каннибализм у них был, правда, скорее ритуальным, чем бытовым, но не думаю, чтобы эта разница была принципиальной для его жертв. Да и застали это уже в период открытия Бразилии Кабралом, то бишь во времена путешествий Колумба, а что там было за века до того, не говоря уже о тысячелетиях — хрен их знает.

Вот взять хотя бы Амазонию — если нетронутую современной цивилизацией её часть рассматривать, так непроходимая сельва, большинство чингачгуков которой живёт охотой и собирательством и лишь в гораздо меньшей степени — примитивным подсечным земледелием. Так это даже с современными стальными топорами и мачете, полученными от цивилизованного мира, а каково было без них, с одними только кургузыми каменными топориками? Так и считалась долгое время амазонская сельва эдаким первобытным краем охотников-собирателей, пока в ней при её освоении не начали вдруг обнаруживать следы куда более развитой земледельческой культуры — не полукочевой подсечной, а постоянно живущей на искусственных насыпях и основанной на удобрении полей илом при разливах реки — эдакий амазонский аналог древнего Гребипта. Судя по отчётам спустившейся вниз по течению Амазонки через всю её долину экспедиции Орельяны, она ещё застала в тех местах какие-то её остатки, а расцвет её пришёлся на значительно более ранние времена. И разве скажешь, глядя на сохранившиеся массивы современной амазонской сельвы, об этих совсем других временах и совсем других занятиях прежнего населения Амазонии? А прошло-то с тех пор сколько? Каких-то пятьсот лет! Что мы там обнаружим, когда у нас дойдут руки туда добраться и углубиться, пока-что известно — кроме богов, конечно, и боюсь, что не турдетанских, а сугубо тамошних — одним только тамошним же туземцам. Может, есть там уже эта культура и уже в в стадии расцвета, может, ещё того расцвета не достигла и выглядит как примитивная пародия на свой будущий расцвет, а может, и нет её ещё там вовсе, потому как не пришли туда ещё её носители из тех мест, где она впервые зародилась. Едва ли там знают кукурузу, которую на Малых Антилах, например, в реале не застали и европейцы, а вот маниоку должны бы уже по идее знать. Вполне возможно, что и арахис, и ананасы близких к современным сортов. Хотя гораздо больший упор там делается, наверное, на культивирование плодовых деревьев с вырубкой бесполезных — климат, по крайней мере, больше благоприятствует такому типу хозяйства. Но всё это — так, в порядке предположений, а истину выяснит только исследовательская экспедиция.

Аналогично получается и с этим бразильским выступом. С одной стороны, эти обнаруженные там португальцами тупи — выходцы из Амазонии, где часть их племён так и осталась, и не факт ещё, что до выступа уже добрались хотя бы их первопроходцы — без малого две тысячи лет всё-таки, не хрен собачий. А с другой стороны — к появлению тех португальцев тупи обитали уже и гораздо южнее выступа, занимая почти всё бразильское побережье, а родственные им гуарани — и ещё южнее, захватывая и Уругвай. Ну и до их прихода эти земли бесхозными не были, и вряд ли их хозяева были рады понабежавшим, так что если исходить из расстояний и примерно одинаковой скорости продвижения вдоль побережья — могут уже и быть эти тупи на том бразильском выступе. Во многом ли они сейчас похожи на тех, которых в реале застали португальцы — вопрос уже другой.

Как я уже упоминал, помнится, исключительно из-за не в меру завистливых к чужому добру и воинственных бразильских гойкомитичей мы отказались от проверенного реалом в качестве бразильской портовой базы Ресифи в пользу удалённой от материка и его красножопых обитателей островной Фернанды-ди-Нороньи — как эдакий безопасный в силу необитаемости, а значит — и гораздо более дешёвый благодаря немалой экономии на фортификации и гарнизоне суррогат того Ресифи. То, что остров ещё и удобнее его для поворота на северо-запад к устью Амазонки, а от него — к Малым Антилам и Кубе — это уже наш обоснуй для Тарквиниев, как сиюминутно эту бразильскую базу использовать, не дожидаясь нескорого ещё рывка оттуда к Южной Африке и щедрой ресурсоотдачи от тех новых торговых маршрутов, что пролягут через неё. Нас же в основном как раз вот эта дальняя перспектива интересует — дальняя и в смысле расстояния, потому как ведёт она к южноазиатским ништякам, без прицела на которые мы бы этой лежащей далеко в стороне от главного трансатлантического маршрута бразильской базой и не заморачивались. Не с нашими смехотворными силёнками на весь мир рот разевать, нам и Америки-то за глаза хватит, и даже её всей не нужно — одной только Вест-Индии хватит нашим потомкам на пять поколений, не меньше, но вот подходящие для её климата и для климата остальных тарквиниевских колоний сельскохозяйственные ништяки со всего остального мира нам в ней точно не помешают. Но одним большим прыжком до Южной Азии не допрыгнуть, тут серия прыжков поменьше нужна, а значит — цепочка промежуточных баз. Скоммуниздим себе всё, что нужно для полного счастья на островах Атлантики — можно будет и оставить затем те базы, в которых необходимость отпадёт — это уже нашим потомкам по текущей обстановке виднее будет, и как они сами решат, так тому и быть…

— А зачем, досточтимый, нужно было сажать маленькие косточки на островке, с которого мы уплыли? — это уже только что подошедший муж той бабы спросил, — Воды на нём всё равно нет. Разве они не засохнут, когда кончатся дожди?

— Эти — не засохнут. Это морской виноград с того большого острова, на котором у нас наша главная колония по эту сторону Моря Мрака. Он не боится солёной морской воды и может расти прямо на берегу моря. Вырастут кусты, и на них будут грозди ягод, похожих на виноградные, только с одной большой косточкой внутри — сладкие и вкусные. Можно будет так есть, можно варенье варить, а можно давить сок и на вино сбраживать. Такие же мы посадим и на вашем острове, так что хватит и вам, а те — пусть растут на том. Приплывёт туда кто-нибудь из вас порыбачить, а заодно и ягодами полакомится.

— Там вода будет важнее сладких ягод, — заметил мужик, — Если тут, как вы нам объясняли, полгода проходит почти без дождей, то где тогда брать воду?

— На вашем острове вода есть, и больших проблем у вас с ней не будет даже в сухой сезон. Но на всякий случай мы оставим вам и опреснители морской воды — в трюме среди груза есть несколько штук специально для вас. Вас научат пользоваться ими, а на будущий год привезут ещё. Если не хотите ждать — поможете вашему гончару поскорее найти хорошую глину. Устроены они несложно, и он сделает вам их столько, сколько вам нужно. Пара-тройка рыбаков на большой лодке не останется посреди моря без питьевой воды, если у них будет с собой на лодке хотя бы один такой опреснитель, — я имел в виду те керамические, производство которых налаживал ещё для засушливых Горгад.

— И такие же можно будет отвезти на тот пустынный островок, чтобы ими мог пользоваться любой, кто попадёт туда? — сообразил переселенец, — Ну, чтобы не возить их с собой каждый раз.

— Это уже вы сами решите, как вам будет удобнее. Первое время, конечно, будет нелегко и вам, но вы в гораздо лучшем положении, чем были наши первые поселенцы на НАШИХ Островах — таких же примерно, как ваш, но не с таким тёплым климатом. Еда у вас будет не так привычна, зато будете собирать два урожая в год. С мясом только будут проблемы, пока у вас не размножится скот, но у вас будет достаточно рыбацких снастей для лова рыбы и наконечников стрел для охоты на морских птиц. У тех наших колонистов этого не было — вам рассказывали, как они изощрялись, чтобы оснаститься для промысла?

— Я слыхал, досточтимый, про крюк на акулу с цепочкой из бронзовых гвоздей, — кивнул мужик, — Но зачем нужно было ловить акул? Разве тунец или макрель не вкуснее?

— Акульей кожей хорошо полируется твёрдое дерево, а акульи зубы — это почти готовые наконечники для стрел, которые не так жалко потерять, как из металла. Людям не хватало мяса, а для охоты на морских птиц нужны стрелы, которых не жаль, вот среди них и нашлись умные головы, которые придумали решение проблемы. Вам это делать уже не придётся — у вас будут готовые и лучшего качества. За это — благодарите их, придумавших и сделавших нужное им из того, что было под рукой.

— Не очень-то вкусно мясо чаек, хотя за неимением лучшего будешь рад и ему. А что ты говорил про морских черепах?

— В сезон размножения эти черепахи сплываются отовсюду к пологим песчаным берегам, чтобы отложить в песок яйца. Пляжи есть и на вашем острове, но на нём их не так уж много, и пляжи того пустынного островка лишними для вас тоже не будут. А ещё ты наверняка видел в лагуне неглубокие плоские камни, которые обнажаются в отлив, и рыба между ними оказывается в ловушке. На неё там не нужно ни сетей, ни приманки на крючок — просто переступай по камням и бей острогой любую, какая тебе приглянётся.

— Гм… Я как раз, когда увидел эти камни в лагуне, то тоже подумал об удобстве рыбалки, — ухмыльнулся переселенец, — Если бы там были вода и топливо, ну и чем крышу хижины от солнца или непогоды настелить, так нашлись бы желающие поселиться и там. А так, конечно, кому она нужна, эта куча песка и камней? Вот разве что только черепахи в сезон и удобная рыбалка на выбор хоть каждый день — это да. Вот только соль…

— Вас научат правильно выпаривать её из морской воды, чтобы она не горчила и не портила вкуса пищи. Проходили мы уже и это на НАШИХ Островах…

Тут как раз и Володя с Серёгой на палубу с сигариллами выходят и уже по пути к ней тоже подробности островного быта обсуждают — в основном, правда, в плане охоты. В смысле, нормальной сухопутной — на сбёгших из клеток, одичавших и размножившихся кур и свинтусов. Их ещё с гулькин хрен, и беречь надо на расплод, и новых ещё подвозить с каждым рейсом, так что ещё очень нескоро их станет столько, чтоб сбежало достаточно для размножения на воле. В общем, на дальнюю перспективу ребята размышляют.

— Слышь, Макс! Вот мы тут чего думаем — на Азорах канюки завелись, хоть и середина, считай, океана, — начал делиться своими соображениями спецназер, — А тут у нас и материк, считай, под боком, и хрен ли тут лететь-то материковым орлам и грифам? Это пока тут живности особо нет, им тут и делать нехрен, а как размножатся у тутошних куры с хавроньями, так ведь эта пернатая сволочь наверняка тут же повадится и кур таскать, и мелких поросюков. Помнишь же сам, какие навесы для кур на Азорах от канюков ставить приходится? Ну и одичают в конце концов те куры со свиньями — охотиться можно будет.

— Ну и пущай охотятся. Кто ж запрещает-то?

— Так а чем им охотиться-то? У пращи прицельность хреновая, не балеарцы же ни разу, да и в зарослях ей особо не размахнёшься.

— Луки пущай себе делают. Среди них трое лузитан — и делать нормальные луки их научат, и стрелять из них. Пацанва вон наверняка первой научится.

— Ну, стрелой-то тоже — попробуй-ка ещё влёт пернатого сбей. Не все ж такие робин гуды, млять, невгребенные. Так может — того, ружжа им дадим?

— А пулей, значит, влёт попасть легко? — я прихренел с такой логики.

— Дык, не пулей же, а дробом, — пояснил Володя.

— Это из "девятки"-то? — я с трудом сдержал смех, — Или ты про крепостные?

— Да не, такую дуру хрен вскинешь, да ещё и взад улетишь на ракетной тяге. Ну и это ж не сей секунд. Я про гладкоствол говорю — вот как винтарь "девятка", только под двенадцатый калибр или какой там тебе близкий к нему производить удобнее будет.

— Гладкостволка Холла — Фалиса, значит? — я на автопилоте задвинул временно в сторону вопрос о целесообразности предложенного мероприятия и сконцентрировался на технико-технологических аспектах, — Ну, технических препятствий для производства не вижу — даже проще немного, чем винтарь. А расходники?

— Так кремнёвка же — значит, капсюли на хрен не нужны.

— Остров вулканический — где сменные кремни возьмут? — напомнил Серёга.

— Ну, запас надо. И гойкомитича из наших им с Кубы привезти, чтобы научил их править искрошившиеся кремни.

— А он возьмёт, да и скопытится от какого-нибудь пустякового чиха, — хмыкнул я, — Но ладно — допустим, успел научить, да и не так много надо тех кремней. А порох?

— Угля они тут и сами нажгут, — прикинул Серёга, — Кратеров вулканических на острове я, правда, не припоминаю, так что сера под вопросом, но в принципе не так много её надо, чтоб не привезти им в запас. Больше всего селитры нужно, но аммиачная есть.

— Это где? — я сделал охотничью стойку.

— Не тут, конечно — на вулканических островах селитра только у Жюля Верна в товарных количествах водится. Её, конечно, добывать и везти надо, но есть где добыть как раз по дороге. Я тут нарыл в своих загашниках незадолго до поездки — Северная Африка вообще богата на аммиачную селитру.

— Ну, Гребипет — это вообще-то немножечко не по дороге, — заметил спецназер.

— Он нам и не нужен. Даже Карфагенщина не нужна — хотя это уже и ни разу не Карфагенщина, а уже десять лет, как Нумидия.

— Эмпорий, что ли?

— Ну, возле самого уголка залива месторождение не хуже гребипетского. Но нам и оно не нужно. Нам же не наполеоновские войны вести, а так, пострелять по мелочи. По дороге в Мавритании есть — небольшое, правда, и на некотором удалении от побережья…

— Светиться там без нужды не резон, — напомнил я.

— Да не очень-то и хотелось. Есть ещё большее и ближе к берегу между Керной и Сенегалом — считай, прямо напротив Горгад. Черномазых можно на добычу подрядить за стекляшки и колокольчики с ярким тряпьём. Работнички они, конечно, ещё те, но за год наковыряют достаточно, не сильно напрягаясь. От них горгадцы наши к себе заберут, а у них уже и загружаться будем. В общем, для наших масштабов проблема решаемая.

— Ну, на пыжи найдут что приспособить. Свинец?

— Свинец, конечно, тоже надо везти.

— И они же ещё и не понимают ни хрена элементарных вещей. Вот додумается кто-нибудь камешками мелкими вместо картечи ружжо заряжать, рационализатор хренов, да ещё и других надоумит, и как тут на этих рационализаторов, млять, стволов напастись?

— Ага, англичане ружья кирпичом не чистят, — невесело согласился Володя, — Тут учить надо, учить и ещё раз учить дурней…

— Так вот я и думаю, господа, а нахрена козе баян? Пущай лучше в Робин Гуда играть учатся, — резюмировал я, — Тем более, что и соблазн у некоторых очень нехороший возникнуть может, а главное — очень несвоевременный. Вот возьмёт кто-нибудь тут, да и родит гениальную мыслю, что нехрен тут самим горбатиться, когда можно сплавать на материк, шугануть гойкомитичей громом и молнией, ну и набрать рабов — ага, на ударную рабовладельческую стройку века.

— И с промежуточным концлагерем на том беспальмовом недоатолле? — развил идею спецназер, — И к местам отлова поближе для накопления индюков с индюшками на полную загрузку рабовоза, и хрен куда они сбегут оттуда.

— Ага, типа того. И хрен бы даже с ними, с этими гениями-рационализаторами, метящими в рабовладельческую элиту. Мне ли с моими латифундиями и мануфактурами попрекать их этим? Ну так одно дело, если у них это прокатит без сучка, без задоринки. А что, если раз прокатило, два прокатило, а на третий — осечка?

— Ну так а что случиться-то может? Ну, облажаются разок — с кем не бывает?

— Так это ж ещё смотря как облажаются. Если, скажем, намеченные к отлову и погрузке трудовые ресурсы просто разбежались по кустам — ну, не катастрофа, бывает в жизни всякое. Если в перестрелке кто-то отравленную стрелу словит, но в целом "наши победили" — ну, на войне как на войне, там вообще-то иногда и убивают, но уже похуже — дикари убедятся, что даже обладатели грома и молний так же смертны, как и они сами. А вот если вдруг ещё и железяки подведут — тут уж туши свет, сливай воду.

— А с чего бы железякам подвести? — не понял Серёга, — Конкистадоры в реале с фитильными аркебузами мизерным отрядом целые общины красножопых раком ставили.

— Так то ж конкистадоры — и сами профи, и опыт использования тех аркебуз — уже полувековой был. А наши колонисты, если ружжа им дать, будут, скорее, аналогом того чуда в перьях, которому дали то ружжо, один раз рассказали и один раз показали, как им пользоваться, и инструктаж то чудо в перьях поняло с пятого на десятое, а что-то и сам инструктор не разжевал, потому как судил по себе и посчитал самоочевидным. И прикинь вот картину маслом — у одного просто осечка не в самый подходящий момент, у другого вообще кремень вывалился оттого, что короткий был после нескольких правок и держался в курке исключительно на честном рабовладельческом слове. А у третьего и вовсе ствол раздуло, а то и разорвало — камешки заклинило, которые у него вместо свинцовой картечи.

— Жесть! — заценил спецназер, когда отсмеялся.

— Отряду в этом случае, конечно, звиздец, — согласился геолог, — Но колония его переживёт. Ей-то что?

— Так до поры ж, до времени. Главное-то ведь что? Дикари убедятся на деле, что и самих белых сахибов бить можно, и громы ихние с молниями — ни разу не божественное чудо, а такая же в принципе техническая приблуда, как и их лук, хоть и попродвинутее.

— Так у конкистадоров, что ли, обломов в реале не случалось?

— За конкистадорами стоял генерал-губернатор с крепостью, пушками, сильным гарнизоном, ополчением благородных донов-асьендейрос и нехилыми толпами туземных вспомогательных войск. Метрополия с королём — где-то там, за Большой Солёной водой, а генерал-губернатор — рядышком, в паре-тройке дней пути. И бздеди-то нагибаемые тем десятком аркебузиров красножопые реально-то больше его, чем вот этих десятерых лихих ухарей. А кто будет стоять за нашей колонией на краю света?

— Так её ж ещё найти надо и добраться до неё.

— Дело времени. Прикидываем хрен к носу. Отряд ловцов лажается и гибнет в стычке. Допустим, их там была дюжина. Ещё трое, оставленные охранять баркас, ворон не считают, ситуёвину просекают правильно и с якоря снимаются своевременно. Возможно, даже пару-тройку убегающих от дикарей подельников спасти и подобрать успевают. Все вместе работают чётко и слаженно, так что уходят и от погони на каноэ — парочка их на морской волне перевернётся, и искупавшиеся чингачгуки сообразят, что погорячились.

— Ну так на этом неприятному приключению и конец.

— Да нет, в том-то и дело, что только начало. Баркас возвращается на атолл, а там уже наловленных несколько десятков. Рабовоз за ними ещё не прибыл, потому как ещё пара таких рейдов нужна для его полной загрузки, и этот был предпоследним. Охрана — человек пять от силы, потому как больше и не надо. Бежать-то ведь пленникам некуда и не на чем — ага, было. А теперь и баркас есть, и вертухаев резко поубавилось, и сами они в осадок выпавшие от такого облома. Ночью — всеобщий бунт, добрая треть красножопых гибнет, но терять им нечего, и за ценой они не постоят, в общем — урря, победа! Грузятся на баркас, направление и время пути все помнят, а кое-кто припомнит и как супостаты с парусами управлялись, когда на атолл их везли. Ну и вёсла тоже есть, а гребле их учить не нужно. Короче, шансы добраться до материка у них вполне реальные. И направление к острову с колонией от атолла тоже могут знать, если хоть кто-то из них не поместился на последний рейс рабовоза, но видел его отплытие. А по размерам судна и числу людей на нём нетрудно понять, что плыть-то туда тоже не слишком далеко.

— Так а толку-то от этого знания, если плыть один хрен не на чем? На баркас-то тот трофейный много ли десанта погрузишь? А свои долблёнки у них — ага, только моря на них и бороздить. Сам же говоришь, переворачиваться будут — только в путь.

— Это если не додумаются сдвоить их наподобие того малайско-полинезийского катамарана. Малайцы же додумались. Для античного Средиземноморья катамаран не так, чтобы обычен, но когда требуется по делу — соединяют два корабля в пару, не дожидаясь, пока какой-то гений изобретёт. Гойкомитичам просто не требовалось до сих пор, но если потребуется — додумаются и они, как додумались малайцы с полинезийцами. Сдвоят свои лодки, доплывут, высадятся — и снимай сапоги, власть переменилась.

— Так это же, Макс, если так рассуждать, то вообще нельзя у южноамериканских берегов показываться, — хмыкнул Володя, — А как нам тогда на Кубу отсюда плыть? Нам же бризы прибрежные нужны, а по твоей логике получается, что как увидят красножопые наши корабли и обзавидуются нашим ништякам, так и прямо тут же сдвоят свои каноэ в катамараны и поплывут в набег куда-то туда, откуда приплыли мы? Разница-то в чём?

— Разница — в знании. Мы же не к самому этому бразильскому углу поплывём под прямым углом прямо из открытого моря, а на запад, наискосок, так что и увидят нас уже в каботажном режиме. Ну, плывут какие-то чужаки вдоль берега, так скорее всего, вдоль него же всё время и плыли, а раз выглядят непривычно, и никто никогда о таких не рассказывал — значит, очень далеко живут, хрен до них доберёшься. Если и найдётся такой вождь-волюнтарист, что захочет сплавать туда, не знаю куда, чтобы добыть то, не знаю что, так надо ж ещё племя убедить. А если и убедит — ну так и пущай себе вдоль берега на юго-восток плывут хоть до самого угла, и если раньше не загребутся — милости просим дальше на юг вдоль того же берега. Если настолько упёртыми окажутся — хоть до самого Магелланова пролива, гы-гы! Нам разве жалко?

— То есть тут важен именно характер плаваний и их частота?

— Естественно! Это же ключевой фактор. Если идиоты с ружьями повадятся в двух шагах от колонии систематически куролесить и гойкомитичей злить, когда колония ещё слаба и большого набега ни пресечь, ни отразить ещё не в состоянии, то это, знаешь ли, до добра не доведёт. Поэтому и не хочется мне раньше времени ружья им давать. Без них трезвее свои силы будут оценивать, а по ним и хотелки свои соразмерять. С луками-то они тыщу раз ещё подумают, стоит ли им при таком раскладе викингов из себя корчить. Пусть вон лучше рыбу и черепах на атолле промышляют, если своего острова им мало.