Античная наркомафия-7

17. На отшибе

— Воды ты и в Пресном Море наберёшь более, чем достаточно, — инструктировал я главного навигатора флотилии, выгрузившей пополнение с поклажей на Бразил и теперь готовящейся к отплытию в Тарквинею, — Поэтому без крайней необходимости к берегу не приставай. Хоть мы в прошлый раз и неплохо поладили с тамошними дикарями, не стоит вводить их в соблазн — у тебя слишком мало людей. То же самое полностью касается и вот этого большого острова, в который ты упрёшься при плавании вдоль берега материка, — я указал ему на карте Тринидад, — Не причаливая к нему, бери на север вдоль его восточного берега, пока не упрёшься в гористый остров поменьше, — я указал на Тобаго, — Обогни и его с востока так, чтобы тебе были ещё хорошо видны его горные вершины, но уже не был виден берег. Когда последняя из его вершин окажется к западу от тебя, правь затем строго на север до тех пор, пока не увидишь на западе вершины вот этого острова, — я указал ему на Сент-Винсент, — Главная из них высока, да и течение снесёт тебя в её сторону, так что ты её уж точно не проворонишь. Я не знаю, насколько тебя снесёт течение. Возможно, ты и не увидишь вершину острова на востоке, которая почти вчетверо ниже, но ты мимо него не промахнёшься, если будешь держать западную вершину строго за спиной, идя строго на восток, — я указал на карте Барбадос, — Этот остров не слишком горист и не таков, как тёмные острова основной цепи — у него светлые скалы и светлый песок. Я хочу, чтобы ты обошёл его вдоль берега кругом, чтобы проверить, есть ли на нём дикари — в этом случае, если ты и не увидишь их самих, то увидишь на берегу лодки и дымки их селений. Если увидишь, то не высаживайся, а огибай остров и бери курс на запад. Если же он окажется пустым — ты добудешь на нём достаточно и воды, и свежей провизии, а люди разомнут ноги на твёрдой земле.

— Смысл ТОЛЬКО в этом, досточтимый? — поинтересовался мореман.

— Не только, конечно. Главная задача — разведать, обитаем ли этот остров. Для наших дальнейших планов мы должны знать это наверняка.

— А почтенный Акобал?

— Он выполнит эту разведку, если его вынесет на этот остров, но сворачивать к нему специально он не будет. Это ты уже выгрузился и идёшь дальше почти порожняком, а у него на борту переселенцы, живность и грузы для Тарквинеи. Поэтому я и хочу, чтобы ты подстраховал его, выйдя к острову и разведав его берега целенаправленно. Если и он тоже их разведает — тем лучше. Мы будем тогда иметь сведения из двух источников, а не из одного, и тогда у нас в них будет больше уверенности…

Ранее мы как-то считали, что раз уж Барбадос южнее заведомо уже обитаемых Гваделупы, Доминики и Мартиники, то значит, и он наверняка заселён родственными им дикарями. Так же считал и Акобал, о самом факте существовании острова в принципе-то знавший от предшественника, но имевший дела поважнее его разведки. И поскольку без него как-то обходились задолго до нас, да и нам было как-то не до него, проверить мы его на обитаемость так до сих пор и не удосужились. Наверное, и теперь даже мысли бы такой у нас не возникло, если бы не удалённость Бразила от остальных тарквиниевских колоний. В прошлый раз, когда прибыв отсюда в Тарквинею, мы говорили о желательности прямых контактов между обеими колониями, энтузиазма это у наших тарквинейцев не вызвало — слишком далеко. Вот если бы была промежуточная база, тогда — другое дело. Но где ж её взять, ту промежуточную базу, когда свято место пусто не бывает, а у нас в этом регионе недостаточно ещё силёнок, чтобы убедить подвинуться любого, занявшего нужное нам место раньше нас? Изучая карту, мы перебирали варианты подселения нашей колонии к тому или иному племени на том или ином острове, но все они выходили у нас стрёмными — сразу за один рейс много народу не закинешь, так что колония в первый год получается слабенькой, но по меркам дикарей сказочно богатой, что по их простым как три копейки понятиям до возмутительности несправедливо. И тут вдруг обратили наконец внимание на то, что Барбадос-то ведь не в основной цепочке Малых Антил, а как-то особняком от неё держится и удалён от ближайших островов гораздо больше, чем те друг от друга.

Мои-то знания о нём, как и володины, помимо карты, конечно, ограничивались в основном той самой "Одиссеей капитанской мляти" того самого Сабатини, а много ли у него выудишь? Что был портовый город Бриджтаун, было в нём какое-никакое светское общество из плантаторов и их семейств, были у них, стало быть, плантации, на которых вгрёбывали как папа Карло рабы и ссыльные преступники, и были они там в не столь уж и малом, надо думать, количестве. А это что значит? Что плантаторам было чем их кормить и поить, ни в чём при этом не утесняя и себя любимых, то бишь хватало на том острове и воды, и жратвы, наверняка на нём же и выращенной, и уж всяко немалая часть острова не жратву для населения выращивала, а товарную продукцию для метрополии, а иначе кому и нахрена были бы нужны те плантации? Словом, что жить на Барбадосе, кормясь с него же, можно вполне, и если население не слишком велико, то может жить на нём и неплохо.

К счастью, Серёга знал о нём, как и о ближайших к нему островах, поболе нас. Ближайшие — это Сент Винсент и Сент Люсия, удалены от него примерно одинаково, сто восемьдесят километров с чем-то. На Сент Винсенте наибольшая высота тысяча двести метров с небольшим, на Сент Люсии — около девятисот, на самом Барбадосе — триста с небольшим. Подсчитали мы по формуле дальности видимых горизонтов с этих высот, и получилось у нас, что даже с вершины Сент Люсии тот Барбадос вообще хрен увидишь, так что её вычёркиваем. Вот с Сент Винсентом проблемка небольшая — виден Барбадос с его главной вершины. Да только ведь малоинтересны горные вершины для охотников и собирателей, а эти ещё и морепродуктами в основном кормятся и к морскому побережью тяготеют, с которого Барбадос хрен увидишь, а вот соседние острова видны прекрасно.

В общем, получается, что есть у Барбадоса шансы оказаться необитаемым, а это ведь здорово меняет дело. Если он необитаем, то промежуточная колония на нём для нас — что доктор прописал. Для основного кубинского маршрута это хорошая стоянка по пути, где можно и передохнуть перед последним броском через Карибское море, и свежей водой трюмы пополнить, и жратвой. И с Тарквинеей торговать не так далеко, и с Бразилом, так что если напрямую им контачить неудобняк, то барбадосцы в посредники напрашиваются. А когда колония усилится достаточно, чтобы набегов дикарей не бояться, ей можно будет и торговлю с Малыми Антилами передать, дабы не напрягать этим больше ни Акобала, ни его коллегу, возглавляющего вторую трансатлантическую флотилию Тарквиниев. Потом мы Акобала поподробнее порасспрашивали, что ему от его предшественника известно о Барбадосе, и оказалось, что ни о какой торговле с его жителями, даже традиционной для фиников "немой", не рассказывал и тот, как и о высадках на него. А чего там, собственно, высаживаться, когда ни торговать там не с кем, ни тебе баб, ни тебе выпивки? В общем, по всем видам выходит, что разведать Барбадос нужно, и перед отплытием с Горгад мы договорились с нашим главным мореманом, что в этот раз он постарается взять немного южнее обычного, и если судьбе будет угодно, чтобы его вынесло на Барбадос, то так тому и быть. Но поскольку точность античной навигации в открытом море — античная, то бишь оставляет желать лучшего, а промазав мимо Барбадоса километров на восемьдесят к югу или к северу, его уже и марсовый с мачты хрен увидит, мы на Акобала будем надеяться, но не будем рассчитывать.

У него на борту груз, в том числе говорящий, мычащий, ржущий, блеющий и хрюкающий, не говоря уже о кудахтающем, который в Тарквинею доставить в целости и сохранности весьма желательно, и который так уже за месяц плавания настозвиздил, что поскорее его с рук сбагрить хочется, и недосуг ему с этим грузом рыскать вдоль цепочки островов, высматривая единственный провороненный. Если судьба, то разведает, а если не судьба, то наплюёт и из башки выбросит, и какие к нему тогда могут быть претензии? Поэтому мы и подстраховываемся. Наш попутчик до Бразила был в таком же положении, как и Акобал, но теперь он разгрузился, и его дальнейший путь в Тарквинею — по большей части каботажный, античным мореманам привычный, и технологию поиска Барбадоса я ему расписал тоже вполне каботажную. Найдёт, разведает, а уже Тарквинее встретится с Акобалом и сверит с ним разведданные, если будет что сверять. Обидно, конечно, что до их возвращения мы о результатах не узнаем, но с этим приходится мириться. Но скучать не приходится и нам, потому как у нас — своя задача…

На сей раз мы, учтя ошибку прошлого года, правили чуток восточнее, а посему и вышли на сам Бразил. Ну, точнее, промазали в пределах допуска плюс-минус семьдесят километров, с которых ещё реально увидеть верхушку Моро-ду-Пико, вот её и засёк один из наших марсовых по правому борту, заслужив за это поощрение от своего навигатора, а главное — избежав разноса, которому подверглись остальные от своих за невнимательность на вахте. В общем, Фернанду-ди-Норонью не проворонили и к вечеру уже разгружались в гавани Кауры. Там, конечно, всё невеликое население к бухте высыпало — весь год они тут сами себе были предоставлены, так что прибытие флотилии оказалось целым событием. В первый момент — даже пугающим, когда они численность прибывших заценили, потому как не рассчитывали, конечно, на такую прорву, и останься она вся насовсем, то в сухой сезон это вызвало бы нешуточные проблемы с водой. Здесь, конечно, колонисты не сидели сложа руки и для водосбережения сделали немало, но рассчитывали-то ведь не на такое пополнение, а где-то семей на двадцать, как оно тогда и планировалось. Впрочем, когда разобрались и уяснили, что у них остаются насовсем только пятьдесят семей турдетанских и бастулонских переселенцев и десяток шлюх для портового борделя, старожилы сразу же повеселели — это было посильно, если не терять время зря, а сразу новичков обустраивать начинать, а опыт собственного обустройства уже имеется.

В принципе-то обустроились они тут неплохо. Дома уже каменные в основном, традиционного турдетанского типа, две трети достроены полностью, треть в той или иной стадии достройки. Штук пять запруд на ручьях, регулирующих сток воды и образующих небольшие водохранилища, так что с орошением у них тут явно вопрос решён успешно, и генерал-гауляйтер, прикинув потребности пополнения, сразу же наметил места для ещё трёх запруд, которые реально было успеть соорудить к сухому сезону. Но самое главное их достижение бросилось нам в глаза ещё на подходе к бухте — четыре малых рыбацких лодки, индивидуальных, и одна побольше, на несколько человек. А в гавани мы увидели ещё две вытащенных на берег малых и одну строящуюся большую. Все парусные, даже эти малые, с латиной, преимущества которой они уже успели оценить ещё в том нашем прошлогоднем плавании сюда от атолла Рокас. Одномачтовые, конечно, но куда для их размеров две мачты? В дальний вояж на таких корытцах не отправишься — стрёмно, но в виду берега порыбачить — почему бы и нет?

Не обошлось, впрочем, и без потерь. Мореманов-то ведь обученных среди этих первопоселенцев не было, и латину они осваивали с нуля, имея только подсмотренный у нашей матросни опыт. Опрокидывались поначалу практически все, а одного как-то раз и вовсе налетевший внезапно шквал перевернул вверх килем, и тот так и не выплыл. Хвала Нетону, удовольствовавшемуся лишь этой единственной человеческой жертвой. Ещё два пацана, вздумав попутешествовать, увели тайком лодку, но не умея толком обращаться с парусом, были унесены в море, где их перевернуло волной, но оба выплыли и взобрались на днище их перевёрнутого плавсредства, на котором их и нашли едва живых от жажды. Их отцы высекли обоих, конечно, так, что оба три дня потом не могли сидеть. Меньше их повезло другому горе-исследователю их же возраста, сухопутному, вздумавшему зачем-то покорить вершину Моро-ду-Пико. Со слов очевидцев, такой же сопливой пацанвы, этому незадачливому альпинисту и оставалось-то преодолеть буквально последние метры, когда дурень сорвался и шмякнулся прямо на камни у подножия скалы — естественно, расшибся в лепёшку. И ведь выпендрёж чистейшей воды, если вдуматься — типа, чтоб его как героя зауважали. Хорошими ж делами прославиться нельзя, а за хулиганку только высекут, как высекли тех двоих горе-мореплавателей, зато лучше нет красоты, чем поссать с высоты. Он затем туда и полез, как пацанва рассказала, чтоб территорию пометить, торжественно поссав с высочайшей на острове вершины — типа, повторить-то его подвиг другие потом может и смогут, но это будет потом, и первенство один хрен за ним, а переплюнуть его — хренушки, потому как тупо нет на острове больших высот, чем эта. Поссать не поссал, но таки прославился, млять — ага, посмертно, да ещё и как дурак, совершенно справедливо заслуживший свою премию Дарвина.

Так если бы одна только несмышлёная пацанва, у которой ветер в башке сносит крышу! Ну, самоубьётся по врождённой дури пара-тройка особо упоротых, так один ведь хрен за всеми не уследишь, и на их примере учатся уму-разуму нормальные. Но взрослые люди, предполагается, должны бы быть уже из числа тех, научившихся. Вроде бы, всех в колонисты отбирали, отсеивая явных обезьян, но видимо, не всех выявили и отсеяли. Пока трудности преодолевались, особенно в сухой сезон, все держались более-менее в рамках, но когда созрел и собрался урожай, а затем снова вернулись дожди, и потекли обильные ручьи, а поблёкший в засуху остров снова зазеленел, кое-кто, сорвавшись с цепи, утратил всякие берега. А всё отчего? Да по пьяни! Хоть и знакомы испанские иберы с виноградом и виноделием, и культуру пития имеют, в семье не без урода, как говорится.

Я ведь упоминал уже об отобранных нами в прошлый раз образцах тутошнего дикого винограда? Хреново почему-то во влажных тропиках приживается нормальный, и это вынуждает селекционеров присматриваться к диким тропическим видам на предмет их окультуривания. Вроде бы, обнаружили среди них и какие-то перспективные. Увы, все наши образцы Наташка, едва только разобравшись в них, забраковала сходу. Посаженный в прошлом году кубинский "морской виноград" за год разрастись и заплодоносить ещё не мог, а семена пальмы асаи мы привезли только сейчас, и хрен ещё их знает, как они в этом сезонном климате приживутся, а если и приживутся, так сколько ещё лет плодоношения от тех пальм ждать? Бананы с арбузами — это всё хорошо, конечно, но не самые лучшие из винодельческих продуктов, скажем так.

Нет, выход-то из тупика нам Наташка подсказала — бразильское "виноградное дерево", ягоды которого как раз вместо винограда в Бразилии и применяются. Настоящий виноград с ним даже в отдалённом родстве не состоит, но это же не преступление, верно? Главное, что ягоды могут служить вполне достойной заменой виноградным. Ну а дерево само — именно дерево, не лоза и не куст, и даже ягоды на нём растут не по-виноградному среди листьев, а прямо на стволе и на толстых ветках — ни с виноградом, ни с чем другим не спутаешь. Одна только закавыка — растёт оно в естественных условиях только на юге Бразилии, и от того, что в нашем современном мире оно прижилось и культивируется и в Венесуэле, и в Панаме, и на Кубе, нам радости мало — где тот наш современный мир, а где мы сами? Ничего так задачка — сплавать за молодыми деревцами, потому как растёт эта сволочь медленно, а при выращивании честно из семян плодоносить начинает год эдак на десятый, к югу страны, примерно в район Рио-де Жанейро? Колония ещё слишком слаба, чтобы палить её присутствие перед бразильскими красножопыми, а посему — на хрен, на хрен! Но оказалось, что и не нужно. Угостив нас очень даже неплохим вином, отчего мы выпали в осадок, старожилы показали нам довольно многочисленные деревца метров до трёх высотой, не более, но в остальном хорошо подходящие под наташкино описание. Ну, ягод-то на них никаких не было, потому как не сезон, но почти полгода назад, в январе, их было полно, и росли они именно на стволах и толстых ветках. Ягоды оказались сладкими и сочными, чем колонисты с удовольствием воспользовались, но в отличие от описанных Наташкой так и оставались при созревании зелёными и с шершавой поверхностью. Явно какой-то родственный "виноградному дереву" местный вид, пришедшийся весьма кстати.

Что нашли выход из положения сами — это они, конечно, молодцы, мы даже не ожидали. Ещё более неожиданной оказалась предусмотрительность генерал-гауляйтера, сообразившего, что этот местный ресурс нас непременно заинтересует. Ягод колонисты собрали множество, но столкнулись с тем, что долго они свежими не хранятся, начиная бродить, так что завялить их под солнцем наподобие изюма, например, в заслуживающем внимания количестве практически невозможно. Так, отдельные ягоды среди множества других и абсолютно непредсказуемо. Тем не менее, ему удалось отобрать среди них около пары сотен завялившихся удачно, а от перерабатывавшихся на вино и варенье сохранить немало косточек, а другую их часть посадить, получив саженцы, и это давало надежду доставить всхожий посевной материал на Кубу. Как я уже не раз упоминал, питьевая вода на югах ещё та, и слабый алкоголь — средство её обеззараживания, так что дело старожилы Бразила сделали большое и нужное. Другое дело, что люди — они ведь разные.

Нашелся и запойный алкаш, вообразивший, что раз уж колония на отшибе, так в ней теперь, значит, можно всё. Совсем уж отмороженным беспредельщиком он не был, не был и патологическим лентяем — такие "грин-карту" не получали исходно, а хитрецов, каким-то чудом умудрившихся обмануть вербовщиков, выявляли и отфильтровывали ещё в "концлагерях". Этот просочился сквозь все фильтры, поскольку умел всё-же держаться в приемлемых рамках, пока не дорвался до алкогольного изобилия. Умел бы пить, как и основная масса — и дальше, скорее всего, удержался бы, но супротив зелёного змия мужик оказался слаб, и по пьяни обезьяна вылезла наружу. Здоровьем-то его боги не обидели, и когда его начали стыдить, он забыковал. Трезвым-то десять раз подумал бы, что социум — вооружённый, и дурные манеры в нём чреваты боком, но в героической стадии опьянения о подобном разве думается? А поскольку в массе своей испанские иберы пить умеют и до выхода обезьяны наружу мало кто допивается, то и излишним гуманизмом к утратившей берега алкашне их социум не страдает, так что добыковался пьяный гамадрил вскоре и до фалькаты в брюхо. У нас в Оссонобе, если кто на улице по пьяни выгрёбывается, так его городская стража, если успеет, арестовывает с формулировкой "за попытку самоубийства в общественном месте", но в мизерной деревушке на отшибе — какая городская стража? В общем, свою премию Дарвина запойная пьянь заработала честно и по заслугам…

Ну, насчёт воды и её обеззараживания я уже напомнил. То, что некоторые меры в том обеззараживании не знают, как и в самолечении от всевозможных как реальных, так и надуманных хворей — это их проблемы и их выбор, потому как хоть опьяняет и выпивка, но пьёт-то ведь её сам человек. Вот ни разу ещё в жизни не видел, чтобы в кого-то бухло силой принудительно вливали — ага, двое за руки держат, а третий вливает через воронку. Обычно как-то сами и вполне добровольно, и кто не в состоянии контролировать себя сам и вовремя остановиться — нахрена он такой нужен, спрашивается? В маргиналы ему путь, и среди них его жизненное призвание. И чем скорее такой сам себя выявит, тем лучше по большому счёту. Тем более, что спирт — это и наружное обеззараживание, кстати говоря, и ценный химический реактив, и растворитель, и горючее, и никто не будет похеривать всё это только для того, чтобы какой-нибудь ущербный урод ненароком не подсел на это дело и не спился. Хрен с ним с таким, пущай спивается, если судьба его такая, быстрее мир от своей дефектной породы избавит.

Сам-то по себе спирт как горючее — хреновая замена бензину, но это где-нибудь в Кувейте или в Баку, где высококачественная лёгкая нефть марки "брент" буквально под ногами плещется, а вот где она отсутствует как явление или залегает на недоступной для античных технологий глубине — там и спирт за бензин сойдёт. Но это для особых случаев в дальней перспективе, а в основном-то мы в ней на дизели ориентируемся, а в ближней — на полудизели. И в тропиках, как я уже упоминал, при напряжёнке с нефтью пальмовое масло вне конкуренции. Одна с ним только беда — не жидкое оно ещё при температурах ниже сорока градусов. То бишь от тепла уже запущенного и работающего движка оно-то, конечно, расплавится, но запускать-то движок как? Вот тут как раз и поможет спирт. Хоть и не считается он полноценным растворителем для пальмового масла, которое полностью только скипидаром, да керосином растворяется, но кто сказал, что нам нужно полностью? Оно тоже неоднородно, и какие-то его фракции спирт не возьмёт, а какие-то — вполне, и для запуска движка этого достаточно, а дальше уж он разогреется и сам уже все фракции пальмового масла до нужной ему жидкой кондиции доведёт. Поэтому для работы дизеля на пальмовом масле как основном горючем нужен и спирт как горючее вспомогательное для запуска, а точнее — растворитель для его получения из основного. И такой вариант не использовать из-за какого-то процента предрасположенных к алкоголизму и неспособных себя сдержать? Обойдутся, млять, а нет, так премия Дарвина по ним плачет! На дворе у нас античный мир с античным же и социумом, а не с прогнившем современным, которому "люди всякие нужны", а в результате как раз "всякие" и размножаются. А у нас — нехрен. Есть потребность в дизелях на перспективу, а значит, и потребность в дизельном топливе, есть масличная пальма, урожайнее которой во влажных тропиках маслоноса не найти, и есть вот этот тутошний родственничек "виноградного дерева", который и разводить-то на Бразиле не нужно, потому как он и сам растёт на нём и обильно плодоносит на халяву. И если для рационального использования этой возможности должна поспиваться и вымереть на хрен случайно проникшая сюда алкашня, то такова её, стало быть, судьба.

Конечно, наш современный мир не просто так подсел на нефть, а о биотопливе начал всерьёз задумываться только в условиях её нехватки с перспективой исчерпания. Ну, условного — если она на такой глубине или в таких неудобьях или в столь мизерных количествах, что добыча обходится дороже альтернатив, то на топливо она нерентабельна финансово, а если в таком холодном климате, что на обогрев всей потребной на её добычу инфраструктуры затратишь больше тепла, чем получишь от её сжигания, то в этом случае она нерентабельна энергетически. То бишь как ценное химическое сырьё она ещё есть, а как жидкого топлива её уже ни хрена нет. Вот к такой ситуёвине и шёл хоть и медленно, но верно наш современный мир, уже осознавая, что рентабельная для добычи на топливо нефть кончается, ища и пробуя альтернативные энергоносители, но так и не найдя пока столь же дешёвой и удобной замены качаемой из-под земли на халяву нефти. Подорожает она, допустим, по мере исчерпания наиболее рентабельных месторождений, будет дороже биотоплива — перейдут на него, конечно, но ведь его же выращивать надо, оно посевных площадей требует, которые и без него не пустуют, а под выращивание жратвы заняты. А меньше жратвы — это меньше потребляющих её едоков, и немалая часть населения шарика в этом случае становится лишней — ага, с неизбежными разборками, кто именно лишний, а главное — с весьма непростой и очень даже скандальной в гуманном и политкорректном двадцать первом веке дилеммой, как решать проблему с этими лишними, когда визгливый вой профессиональных гуманистов вызывает даже самоочевидное решение — кто не может прокормить всё своё население, тот и решает СВОИ проблемы со СВОИМИ лишними как хочет и как умеет…

У нас в этом античном мире другая проблема — античный уровень технологий. Нефть никто ещё практически не использует, и её реально до хрена, и месторождения её Серёге в основном известны, но большинство нефтяных месторождений на глубине, и их надо бурить, а это нам пока-что не по зубам. А те поверхностные, которые тоже есть и известны — пока-что не про нашу честь. Тринидад, например, слишком удалён от Кубы и близок к материку, и если там нефтеперерабатывающий завод городить, так это там нужна полноценная сильная колония, способная и островным дикарям, и материковым преподать доходчивый урок хороших манер. А у нас и Куба-то ещё толком не освоена. Есть выходы нефти на Ямайке, которая буквально напротив Кубы, и живут там такие же сибонеи, так что ямайское месторождение напрашивается первым, но тоже не сей секунд — некому пока им заниматься. И люди-то есть, но они по ту сторону Алантики, и проблем с логистикой никто не отменял. Но допустим, решим мы лет через десять или пятнадцать эти проблемы и приберём к рукам месторождения Ямайки и Тринидада. Дальше-то что? Горючее нужно повсюду, куда направятся наши парусно-моторные флотилии, а где наши нефтеналивные танкеры? Правильно, там же, где и дизельные теплоходы, и подлодки с авианосцами, и еропланы с дирижбомбелями, то бишь — в звизде. А в амфорах на обычном грузовозе той нефти через океан разве навозишься? Эдак она не в переносном смысле, а в самом прямом чёрным золотом обернётся!

Вот и выходит, что нам для наших судовых полудизелей, а затем и дизелей, на те растительные масла надо ориентироваться, которые и расти будут неподалёку от мест заправки. В субтропиках — без разницы, северных или южных — это олива, а в тропиках — масличная пальма. Конечно, придётся ждать, пока деревья вырастут и заплодоносят, ну так у нас и флотилия наша парусно-моторная для дальних трансокеанских плаваний тоже далеко не враз построится. Большие дела быстро не делаются, и на всё нужно время…

Но масличная пальма, как я уже упоминал, не любит засушливых сезонов. Хоть и не так на Бразиле с этим хреново, как на Горгадах, проблема всё-же имеется и здесь. Это сейчас, в сезон дождей её трудно себе даже вообразить, но по рассказам колонистов мы уже знаем, каков здесь сухой сезон. Сейчас-то что? Во второй половине дня хоть какой-то дождь будет обязательно. Может и не настоящий тропический ливень, сезон-то на исходе, и такие уже не каждый день, но уж обычный по нашим средиземноморским меркам будет наверняка. Вышло из берегов пресноводное озерцо вблизи деревни, и площадь его вдвое больше, чем к концу сухого сезона, полноводны два других меньших озерца, которые хоть и не пересохнут через полгода полностью, но будут просто большими лужами, заполнены водой уже выкопанные колонистами пруды и заполняются выкапываемые. Остров там и сям пересекают полноводные ручьи, из которых далеко не каждый перепрыгнешь или по камням перейдёшь, ног не замочив — некоторые приходится переходить вброд. И всё это обилие пресной воды, конечно же, способствует и обилию буйной тропической зелени. Но дожди кончатся, и на следующие полгода остров станет гораздо унылее. Будет, впрочем, не так хреново, как мы опасались. Сохранится не только ручей, впадающий в озерцо, но и несколько других — штук пять, самых полноводных сейчас. Но воды в них будет меньше раз в пять, а все остальные иссякнут вообще. Поблекнет, само собой, и значительная часть этой здешней зелени, которая не засохнет совсем лишь благодаря морским бризам — хвала богам, Бразил не так горист, как Горгады, и морской бриз увлажняет не только узенькую полоску берега. Иногда, говорят, и облачность какая-никакая нарисуется, а изредка даже и дождик понакрапывает — одно название, что дождь, запасов воды не пополнишь и сам под ним хрен промокнешь, но для растительности всё-же облегчение.

Тем не менее, для масличной пальмы этого тоже совершенно недостаточно, и те бамбуковые дождевальные установки, которые мы опробывали на Горгадах, аналогично им напрашиваются и сюда, а для них — водохранилища на холмах, дающие хороший напор воды за счёт перепада высот. К сожалению, здесь это единственный реальный вариант, как и на Горгадах, поскольку при отсутствии постоянного водотока не от чего работать и водяным колёсам, от которых можно было бы запустить водокачку с цепным насосом. По этой же причине не поставишь на Бразиле и мини-ГЭС. Это сейчас ручьёв хватает, и даже водопадики небольшие кое-где имеются, а где тут взять такие же гидромощности в сухой сезон? Так что и электрификация для Бразила напрашивается тоже горгадского образца — ветровая на роторах Савониуса…

Хвала богам, непосредственно для людей здесь ситуёвина с водой получше, чем на Горгадах — попить, сварить жратву, искупаться, да постираться воды хватает. Пруды и колодцы нужны для орошения полей, огородов, садов и плантаций, пока ещё небольших, поскольку и деревня невелика, но со временем и Каура разрастётся, и её земледельческое хозяйство, так что оросительную систему надо планировать исходно на вырост.

Со скотом у колонистов ситуёвина пока не ахти. Кур и свинтусов прибавилось заметно, но до их изобилия ещё далеко — даже для их темпов размножения одного года мало, а наша флотилия тоже далеко не акобаловская. Мелкой скотины привезли, конечно, но быков — всего пару, дабы в Кауре появился хотя бы один свой "трактор" для корчёвки особо крупных и тяжёлых каменюк, основной же тягловой силой колонистов пока-что так и остаются ишаки. Так же, впрочем, было в первые годы и в Нетонисе, и в Тарквинее, так что Каура тут не исключение. Молочным же скотом являются пока исключительно овцы. Не от хорошей жизни, конечно — была бы транспортная возможность, так забрасывали бы в колонии сразу же и коров. Но выше головы не прыгнешь — вместительность кораблей ограничена, а перевезти на них надо много чего, так что приходится выбирать, и десяток овец на начальном этапе, когда ещё не до жиру, уж всяко предпочтительнее пары-тройки коров. Хотя бы в силу того, что вероятность всеобщего падежа десятка голов ниже, чем пары-тройки, если слопают, допустим, чего-нибудь не то на вольном выпасе. Поэтому мы и завозим всегда первым делом ишаков в качестве тягловой силы вместо волов и овец как источник молокопродуктов вместо коров. Козы в этом качестве были бы для наших людей привычнее, но я ведь упоминал уже, что козы весьма горазды жрать листву кустарника и подлеска, препятствуя тем самым восстановлению лесов? Поэтому мы и в метрополии их разведение ограничиваем — совсем это дело запретить никак не можно, поскольку вековая традиция, поэтому только ограничиваем, но уж в колониях, где традиционный обоснуй не прокатывает по определению, ввоз и разведение коз запрещены категорически. Овцы же для леса не опасны, они траву только щиплют, а в остальном тем козам аналогичны, так что с коз на овец переключиться нашим колонистам не так уж и трудно. Доили раньше их жёны коз, теперь доят овец, варили раньше козий сыр, теперь варят овечий. А чем он хуже козьего, спрашивается? По аналогичной причине запрещён и завоз в колонии кроликов, которые в метрополии уже одомашниваются. Но там-то они и дикие водятся в изобилии, и экосистема Испании к ним за тысячелетия адаптирована, а на островах — на хрен, на хрен! Опыт Австралии известного нам реала подсказывает, что в таких случаях происходит…

Поэтому основной источник животных белков на Бразиле — это, конечно, дары моря. Рыбы всевозможной в море полно, и как показывает реальный исторический опыт, лишь современные методы лова способны подорвать численность косяков промысловой рыбы, но современных рыболовецких траулеров, тянущих многокилометровые сети, мы не строим, да и наши дети с внуками и правнуками едва ли их осилят, а античные удочки, трезубцы и сети длиной в десятки метров максимум никакого заметного влияния оказать на поголовье морской рыбы не в состоянии. Не те масштабы. Жаловались в реале римские имперские авторы и на сведение лесов, и на снижение плодородия почв, и на выбивание промысловой живности, но ни один из них не жаловался на снижение рыбацких уловов по причине иссякания рыбьих косяков. Могло не быть хлеба, могло не быть мяса, могли не уродиться овощи с фруктами, но уж морская рыба — там, где её ловили — была всегда. И какая рыба! Двухметровый тунец вполне обычен и не считается крупным, а скорее ближе к среднему, да и метровой макрелью никого не удивишь. И ходят они немалыми по числу голов косяками, так что уж несколько-то штук в сеть угодит запросто, гарпуном только или трезубцем работать не ленись, потому как всю сеть со всеми этими угодившими в неё рыбинами врукопашную без лебёдки хрен вытащишь. Пик численности местной макрели, как нам поведали старожилы, ближе к концу сухого сезона пришёлся, но полностью она не исчезает никогда. А уж селёдки той антильской, на молодняк которой та макрель чаще всего охотится, и вовсе немеряно. Эта редко когда до трети метра вымахает, и гарпуном или большим трезубцем с ней делать нечего, да и малым разве только ради спортивного интереса, а в основном — на удочку или сетью. Так что рыба — ни разу не дефицит. Мясо — другое дело. Скот, как я уже сказал, ещё не размножился, чтобы его резать, так что пока оно на Бразиле только черепашье. Не то, чтобы его было мало, черепах-то на нынешнее смехотворное население Кауры хватает за глаза, но из-за нехватки кур народ промышляет и черепашьи яйца, а теперь и народу прибавилось, так что аккуратнее надо с яичницей.

Что касается самих черепах, то ограничение на её лов здесь такое же, что и во всех наших колониях, опробованное ещё в Нетонисе. Запретили вылавливать молодняк с длиной панциря меньше полуметра. Смысл тут у нас предельно простой — одна взрослая черепаха килограммов под сотню для ловца равноценна пяти двадцатикилограммовым, так есть разница для поголовья, одну он выловит или пять? Ну, это для зелёной черепахи прикидка, которая и крупнее, и многочисленнее. Для оливковой, которая мельче зелёной, полуметровый размер уже почти взрослый, ну так её и по численности гораздо меньше — растёт она медленно. Поэтому полметра ограничение и на неё, дабы компенсировать этим её большую уязвимость к перепромыслу. В тот год, когда мы нынешним старожилам эти правила доводили и объясняли, они посмеивались, и я уверен процентов на девяносто, что хрен они на это ограничение клали в течение этого года если и не все, то большинство. Но теперь, заценив численность пополнения, исходно не ожидавшуюся, как-то посерьёзнели и призадумались, и когда мы доводили это правило до вновь прибывших — смешков уже не было. Понятно, что кто-то браконьерить один хрен будет, особенно пацанва, которой крупную черепаху вытащить тяжело чисто физически, но это уже не те масштабы. А лет за пять и скот у колонистов размножится, и куры-несушки, и это снизит их потребность в черепашьем промысле.

Нынешние полсотни семей пополнения — это, конечно, экстрим для Бразила, в два с половиной раза превышающий первоначальные планы. На следующий год столько пополнения уже, конечно, не будет — и наплыв в метрополию переселенцев из Бетики на рекордном прошлогоднем уровне едва ли удержится из-за эпидемии и карантина, и планы у нас на заселение колоний несколько иные — не нужно сюда столько народу, сколько на те же Азоры, Кубу и ещё кое-куда. Деревня есть, и дальнейшее наращивание её населения уже не столь приоритетно — важнее уровень жизни тутошний поднять, дабы не ощущали себя наши бразильцы никому в метрополии на хрен не нужными и заброшенными сюда на отшиб, дабы просто от них избавиться. Появились рабочие руки — это хорошо, есть теперь кому и мелиорацию на острове провести, и хозяйство расширить, и уже чисто бытовым благоустройством Кауры наконец заняться. А то ведь ни хрена же в ней толком нет, если вдуматься. Есть жилой дом генерал-гауляйтера, очень хороший по здешним меркам, а где официальная резиденция с кабинетом, приёмной, залом заседаний и канцелярией? Даже обычного для испанских деревень дома собраний нет, а устраивают сходы под навесом от дождя на деревянных столбах. Есть уже склад небольшой один на всё, но ведь нужно же несколько и побольше. А гостиница нормальная где? Нам-то с солдатами и мореманами и в палатках армейских перекантоваться нетрудно, ну а как прибудет распределённая сюда служить молодёжь с семьями, и где им с семьями размещаться, пока вопрос с нормальным жильём для них не решится? Есть деревянный причал в гавани, но нужен же будет скоро и нормальный каменный. Быков вон тех двух на берег сводили, так доски настила под ними скрипели и прогибались. Между скалами на выходе из бухты и волнолом напрашивается нормальный каменный, а то ведь в шторм и в бухте свистопляска будет ещё та. А верфь? Есть площадка для постройки и ремонта рыбацких лодчонок, а где нормальный сухой док для посудин посерьёзнее? На следующий год мы уже парочку баркасов им сюда перегнать думаем, потому как хрен ли это за колония без своей флотилии, но где они тут чинить их будут и обслуживать? До хрена чего здесь нужно, если по уму.

Тот же бордель хотя бы взять. Понятно, что когда экспедиция какая очередная или купчина какой из-за моря в светлом будущем, так шлюхи, конечно, будут приезжих обслуживать, для чего в первую очередь и предназначены. Но экспедиции с купцами как прибывают, так и отбывают по своим делам дальше, а бордель со шлюхами остаётся на острове, и первую очередь сменяет вторая — обслуживание самих здешних колонистов. Ну, не одной только звиздой, ясный хрен, их тут заодно и к рукоделью какому-никакому, конечно, припашут, но и звиздой тоже. Молодёжь подрастает, так неженатую пацанву от юношеского сухостоя подлечить или если у чьей-то бабы месячные, а то и вовсе брюхатая ходит, так не овцу же мужику тогда употреблять заместо неё, в самом-то деле. Мало ли, что все всегда в таких случаях делали? А теперь — не всегда, теперь — цивилизация к вам пришла, и нехрен овец в кустики таскать, когда профессионалки на то есть. Так что сие заведение полезно и самим колонистам, и надо его тоже обустраивать, а то работают пока в выделенных им палатках, которые мы при отплытии свернём и погрузим.

Как я уже упоминал, мы и в бордельные шлюхи не страхолюдин отбираем. Есть выбор, хвала богам. И среди переселенок забракованных хватает обезьян, готовых на всё, лишь бы в голодную Бетику не возвращаться, и среди "тоже типа финикиянок" Керны не все для "замуж за бугор" пригодны, но многие любой ценой слинять оттуда готовы, да и среди рабынь, заслуживших было сдуру продажу римлянам или маврам, ближе к отправке туда многие спохватываются и соглашаются на пока ещё доступную им альтернативу. Ну и если внешние данные не подкачали, так почему бы и нет? Профессия не зря древнейшей признаётся, потому как реально востребована, а качество кадров — оно в любой профессии ценится и приветствуется. Наибольший интерес у колонистов вызывают, естественно, не похожие на турдетанок и бастулонок, но по-своему симпатичные блондинистые рабыни и мулатки из Керны, и многие жалеют о том, что не все они останутся на Бразиле.

Ещё больший интерес у них вызвали бы, скорее всего, красножопые уроженки Нового Света, которых они вообще ни разу ещё не видели, и привезти-то их сюда было бы уж всяко с ближнего материка проще, чем европеек с североафриканками и негритосками через всю Атлантику сюда переть, но — пока обойдутся. Материк ведь как раз близостью своей к острову и опасен, и если прознают чингачгуки на нём о слабой, но весьма богатой по их меркам колонии, то тогда уж жди их недружественного визита наверняка. И до тех пор, пока колония не готова доходчиво растолковать дикарям всю глубину их неправоты, ей лучше всего прикинуться ветошью и у берегов материка без нужды не отсвечивать.

Но не только это заставляет с теми гойкомитичками южноамериканскими для Бразила повременить. Я рассказывал уже об эпидемии среди кубинских сибонеев от хвори какой-то простудной, наших испанцев вообще не цепляющей, а тамошних фиников с их красножопой примесью — в зависимости от величины той примеси? Наташка опосля по нашим описаниям так и не въехала, чего это за хрень такая была, но чингачгуки-то ведь от неё реально болели почти все и реально дохли достаточно многие. А разве мало у наших испанцев таких бацилл с вирусами, к которым они сами-то уже множество поколений, как имунны и даже о присутствии их у себя не подозревают, а для красножопых поопаснее их собственных весьма серьёзных для них болячек? Ну и какой смысл завозить сюда таких баб, которые могут ни хрена не оправдать возлагаемых на них ожиданий, а скопытиться неожиданно от любого самого пустякового для колонистов чиха?

Наконец, не следует сбрасывать со счёта и риск обратного эффекта. Я упоминал о том, как эдемские финики не единожды и не дважды погорели на сифилисе? Новые-то его штаммы и для самих чингачгуков хоть и не смертельны, но болезненны и характерные следы на них оставляют, что и помогает выявлять возможных носителей заразы и хотя бы таким манером от неё уберегаться. Но старые, к которым дикари за века приспособились и приобрели иммунитет, переносятся ими как насморк, а то и вовсе незаметно, для наших же колонистов они так же опасны, как и их болячки для гойкомитичей. И этот ближайший к острову бразильский выступ по части таких малозаметных по самим дикарям штаммов сифилиса гораздо опаснее Антильских островов.

Собака тут порылась в пересекающей почти весь южноамериканский материк Амазонке. По наиболее логичной версии возбудитель сифилиса произошёл от близкого к нему и родственного паразита андских лам, для них самих уже многие тысячи лет, если не миллионы, практически безвредного. Лама же андскими чингачгуками одомашнена тоже ещё хрен знает когда — в Панаме мы сами наблюдали их у чавинских торгашей в качестве вьючной скотины, наверняка давно им привычной, не первый уже век точно, а в качестве мясного скота наверняка и не первое тысячелетие. В общем, пасут их пастушки тех лам уже много веков, и занятие это, как и в Старом Свете, в основном для молодёжи не самых уважаемых в общине семейств, а значит, женским вниманием и расположением сильно обделённой. И если на Ближнем Востоке и в Средиземноморье эти обделённые нередко пользуют тех самых коз и овец, которых пасут целыми днями, то в южноамериканских Андах у их красножопых коллег в этом качестве применяются ламы. За века возбудитель мутировал, приспособившись паразитировать на человеке, и мало андским горцам тогда, надо думать, не показалось, но адаптировались к нему в конце концов и они. А торговля с соседними регионами у них тоже существует издавна, и поскольку торгаши уж всяко не бедны в сравнении с крестьянами, а первая древнейшая не только в Старом Свете такова, сифилис потихоньку распространяется вдоль торговых путей. Самые свежие его штаммы в самих Андах, не самые, но тоже достаточно новые, у ближайших соседей, а чем дальше или затруднённее дорога, тем более ранние штаммы сифилиса характерны для таких мест. Доходят ли чавинские караваны до ольмеков, мы не знаем, возможно, только Панамой и ограничиваются, а дальше уже местные торгаши эстафету перенимают, но не столь это важно, потому как эдемские финики только с прибрежными ольмеками и торгуют, сводя риск к минимуму, а до кубинских сибонеев сифилис добирается в обход Мексиканского залива через Флориду и Багамы, контакты с которыми у них лишь эпизодические, и тем дошедшим до них штаммам, скорее всего, уже не одно столетие. В Венесуэлу чавинцы со своими караванами, судя по всему, сами не проникают, а кока там своя местная, так что и путь через Колумбию, Венесуэлу и Малые Антилы тоже весьма нелёгок, и если сифилис через него и проникает, то тоже нечасто и нескоро. Но Амазонка — совсем другое дело.

Беря начало в андском высокогорье, эта величайшая из мировых рек спускается затем на равнину, по которой и протекает до самой Атлантики. Почти до верховий, уже не столь далеко до предгорий Анд, она судоходна даже для современных судов — чего уж тут говорить о туземных долблёнках? Тот район, где эти долблёнки ещё могут идти против течения — уже соседний с Андами, и горцы торгуют с ним издавна. А уж сами амазонские племена с лёгкостью контачат по реке, ширина которой позволяет миновать соседей, если с ними случился конфликт, и хотя едва ли хотя бы один красножопый речной торгаш стал предшественником Орельяны, ценные товары через нескольких посредников вполне себе могут пересечь и всю Амазонию. А нравы у амазонских племён столь же разнообразны, как и сами племена. Есть такие, где предложить желанному гостю бабу на ночь считается нормальным и само собой разумеющимся, а немало и таких, где постоянный брак вообще не в обычае, и баба в них сама своей звизде хозяйка — с кем захотела перепихнуться, с тем и повесила свой гамак рядом. Там же, где брак — дело серьёзное, один хрен почти всегда найдётся и бесхозная баба, на которую строгости или не распространяются, или на них по обычаю смотрят сквозь пальцы, так что проезжий торгаш, которому найдётся чем одарить сговорчивую бабу, имеет высокие шансы таковую найти. Поэтому и вероятность того, что вместе с андскими товарами всю Амазонию с такой же лёгкостью пересекает по реке и очередной штамм андского сифилиса, следует считать высокой. Например, тот дикий, а точнее, полудикий рис, который мы в прошлый раз в устье Амазонки приобрели, родом из её верховий, как Наташка говорит, если и не в самих андских предгорьях, то где-то от них неподалёку. Та керамика оттуда же, образцы которой мы Юльке привезли, происходит по её словам из верховий Рио-Негру, одного из основных притоков Амазонки, тоже ближе к западному краю материка. Ну, не сами эти экземпляры горшков, правда, а их культурные прототипы, скажем так. И если этот рис мог в принципе спуститься вниз по течению реки и сам, то керамические горшки сами обычно не плавают, а тонут. И раз доплыли, то не без помощи, надо думать, а значит, и для сифилиса Амазония тоже проходима. А дальше уже вдоль морского побережья путь для выходцев из Амазонии вполне естественный, а стало быть, и для торгашей — ага, с тем же сифилисом в довесок к тем же товарам. А посему и штаммы его на бразильском выступе наверняка во много раз свежее, чем на Антилах…

Но и сельское хозяйство, и порт с верфью, и таверна с борделем — это основная инфраструктура колонии, предназначенная для исполнения её основной функции — базы для промежуточной стоянки судов и отдыха их экипажей перед их следующим плаванием через океан. А помимо основных функций есть же ещё и вспомогательные. Население-то ведь местное тоже свои нужды имеет, и они тоже должны обслуживаться. Есть болячки и помимо сексуальной неудовлетворённости, так что шлюхи шлюхами, но и какой-никакой медпункт Кауре тоже нужен. Скорее всего, при храме, поскольку атеизм в античном мире как-то не в обычае, а значит, нужен и сам храм. Можно и для всех богов чохом, как это и бывает обычно в деревнях, но нормальный храм, а не просто обычное сельское святилище с алтарём и статуэтками под открытым небом — всё-таки это самый главный культурный центр во всей Южной Америке, потому как единственный, и надо, значит, держать марку. А ещё тутошний молодняк и грамоте учить желательно, так что и школа напрашивается, хотя бы уж начальная. Кадров для всего этого, конечно, ещё нет, но появятся и кадры в ближайшую пятилетку, и желательно, чтобы к их прибытию хотя бы уж здания нужные были построены. Так что хоть и сделано старожилами за этот год немало, важной работы ещё — непочатый край. Начать и кончить, как говорится.

Нужен будет, конечно, и военный городок для всех тех, кто прибудет на Бразил служить, включая и наш молодняк. Не в Кауре, конечно, а отдельный, и место ему так и напрашивается на северной стороне острова, у подножия скалы Моро-ду-Пико, где будет антенна радиостанции дальней связи. Собственно, связисты и станут первыми вояками на острове, потому как гарнизон ему не особо-то и нужен, хватит ему за глаза и ополчения, а вот без связи с метрополией и другими колониями тут именно, что жопа на отшибе.

— Вот сам посуди, — объясняю генерал-гауляйтеру, — У вас тут нехватка кайл и киркомотыг когда обнаружилась? Уже к середине сухого сезона. А мы когда узнали об этом? Только сейчас, спустя полгода с лишним, а при подготовке к этому плаванию ещё не знали и конечно, не учли. Значит, вам и в этот год их будет не хватать, пока их вам не доставит следующая экспедиция. Полтора года ожидания! Разве ж это хорошо?

— А что тут поделаешь, досточтимый? Далеко мы, на отшибе…

— Была бы связь — мы бы узнали своевременно и привезли бы вам уже сейчас.

— Да разве ж такое возможно, досточтимый?

— Нелегко, но возможно. Для этого как раз и нужен будет посёлок наших людей у самой скалы. Ну, сначала военный лагерь, а потом на его месте уже и хороший посёлок.

— Так это сколько же ждать?

— Нет, с Оссонобой можно будет связаться уже и через лагерь — сразу, как только на скале натянут длинную проволоку.

— И что, я смогу тогда прямо отсюда поговорить с самим Фабрицием? — будучи доверенным человеком нашего босса, генерал-гауляйтер был немного наслышан о наших радиотелефонах и переговорах по ним.

— Нет, для такой переговорной машины Оссоноба — это слишком далеко. По ней можно будет говорить только в пределах острова или с кораблями поблизости от него. С лагерным посёлком ты по ней поговоришь, когда тебе её поставят и наладят, но это будет не сразу — сначала туда придётся ходить самому или посылать кого-то с письмом, которое ты захочешь переслать Фабрицию. Там твоё сообщение переведут на язык звонков и уже на нём другая, уже большая машина сможет передать его в Оссонобу. Там его примут на такую же машину и переведут с языка звонков снова на нормальный человеческий, после чего свяжутся с Фабрицием по маленькой разговорной машине и передадут ему точный текст твоего донесения. Или напишут его в виде письма, которое Фабрицию доставит и вручит гонец. Если принятие решения не потребует времени, его ответ ты получишь тем же путём не позднее следующего дня.

— Что-то наподобие голубиной почты, только без голубей?

— Да, вроде этого.

— А если мне нужна будет срочная помощь?

— С этим хуже, конечно. Люди и грузы такими машинами не пересылаются, так что дождёшься ты помощи только в ближайшую навигацию. Но зато — уже самой помощи, а не только возможности запросить её с получением ещё через год. Есть разница?

Млять, эти античные хроноаборигены и представить-то себе не в состоянии, как меняется жизнь даже в самой занюханной дыре с возможностью узнавать свежие новости практически в режиме реального времени! Хрен им это растолкуешь, а если растолкуешь, то хрен поверят, пока сами не убедятся. И пожалуй, не стоит пока даже и дразнить их этой перспективой раньше времени, до которого ещё годы — ведь всё упирается в обученные и квалифицированные кадры. Да и тогда возможность пообщаться с заокеанскими друзьями будет привилегией исключительно означенных кадров, компенсирующей им недостаточно устроенный в сравнении с культурными центрами их повседневный быт, а уж колонисты будут узнавать новости от них и передавать свои сообщения тоже исключительно через них, но даже и это станет для них невообразимым сейчас прогрессом. Пока же тутошние поселенцы на отшибе во всех смыслах, и радости у них тут — соответствующие. Рыбалка, купание в тёплом море, ставшее особенно популярным, когда им объяснили, что Бразил южнее экватора находится, и когда к северу от экватора лето, то здесь вообще-то зима, а уж мода загорать под солнцем, перенятая от нас нашим окружением, а от него и немалой частью оссонобцев, уже считается "столичной", а значит — достойной подражания. Шутка ли — "коринфянки" наши уже не требуют от своих "гречанок" избегать загара, а наоборот, всячески его поощряют и сами подают личный пример? Чем не показатель?

И здесь, конечно, тоже стараются не отставать от столичной моды, чему весьма способствуют внешние стати привезённых нами пускай и не "гречанок", но и уж всяко не абы каких, а отборных шлюх, которые, как и их товарки по ремеслу в Греции, сразу же на безрыбье за всамделишных гетер сойти пытаются. И если у мулаток из Керны, не только чёрных, но и настоящих гетер в глаза не видевших, это выходит с большим скрипом, хоть и компенсируется в какой-то мере экзотической внешностью, то у испанок, успевших уже приглядеться кое к чему в Оссонобе, получается гораздо успешнее, а уж блондинистые и шатенистые лузитанки с веттонками — даром, что из рабынь — вообще у местных на пике популярности, и многим досадно, что на Бразиле таковых останется только три штуки, а их основная масса отправится дальше.

Досадуют, конечно, зря. Гадесские финики не первое столетие уже плавают и в Британию за оловом, и даже дальше — возможно, что кое-кто даже и вплоть до Прибалтики за янтарём, так что заказать им и заполучить блондинистых северянок Тарквиниям труда особого не составило бы. Но нахрена, спрашивается, на жарких югах бледные северянки, моментально обгорающие под тропическим солнцем и перманентно дрищущие от южной воды и жратвы? Кельты — и те даже к субтропическому климату не все адаптируются, а уж к тропическому и вовсе немногие, если специальных условий им не создавать, но где силы и где время на создание тех специальных условий? Да и нахрена они нужны, когда есть уроженцы субтропической зоны, способные адаптироваться как к умеренной, так и к тропической? Вот как те же лузитаны с веттонами, среди которых немало шатенистых и есть блондинистые, но с крепким средиземноморским желудком и нормально загорающие под средиземноморским солнцем. Таким не страшны и тропики, если судьба в них жить заставит, но всё-же не идеальны они даже для таких. Поэтому лишь единицы, выявленные ещё на Горгадах, предназначены из них как для Антил, так и для Бразила, а основную их массу, как и свободных семейных переселенцев того же лузитанского, веттонского, а то и кельтиберского происхождения, ждёт несколько иная судьба…