Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 16.15

— Чего? — Судя по голосу, мне снова только что удалось загнать ее в растерянность — вот всего за пару дней в заместителях больше навыков приобрел, чем за пару десятилетий в подмастерьях.

— Тут я не уверен, — на всякий случай отступил я в сторону. — А ты что скажешь?

— Знала бы — не звонила бы, — восстанавливалась Марина всегда быстро. — Умеет он многое — я тут случайно свидетелем стала.

Я вдруг засомневался, что хочу узнать, чему она стала свидетелем — и что заставило ее интересоваться чьим бы то ни было мнением об ангеле.

— Марина, а ты не думаешь, что все может начать вверх ногами переворачиваться прямо с земли? — озвучил я еще один крайне тревожащий меня вопрос — даже если это будет переворот в нормальное, исходное состояние, вряд ли он пройдет безболезненно.

— Главное — чьими ногами! — фыркнула она с довольным смешком. — Земля — круглая и и так вертится, ей любые фортели нипочем.

— О, где-то я уже такое слышал … — задумчиво протянул я. — А, да — от Анатолия.

— Тебе, кажется, к работе возвращаться нужно было? — снова хмыкнула Марина, и отключилась.

Поработаешь тут с ними, как же! У меня целый день мысли метались между догадками о том, зачем наше сообщество унифицирует человечество и что умеет темный предводитель. В первом случае у меня были хоть какие-то вводные данные, а во втором речь шла о примитивном переборе вариантов по принципу возможно-невозможно. Признать невозможным мне не удалось ни один из них, и после нескольких десятков я бросил гадать на кофейной гуще и сосредоточился на собранных фактах, услышанных вопросах и продуманных ответах на них.

Я рассматривал их под всеми углами, сопоставлял, укладывал в схемы, перетасовывал, размещал в другом порядке — как те песчинки в Аленкином блоке. Которые точно также вращались и вращались у меня перед глазами — пока я не нашел-таки способ проникнуть через них …

Ага, кажется, понял!

Когда раздался сигнал мысленного вызова, я вздрогнул так, как в первый раз не дергался, и нервно глянул на дату на экране ноута — я, что, здесь уже сутки просидел?

— Я приношу свои извинения за вызов раньше оговоренного срока, — раздался у меня в голове напряженный голос темного предводителя, — но он продиктован обстоятельствами.

— Да что Вы, я очень рад! — совершенно искренне ответил я, спеша поделиться своим новым соображением. — По-моему, я догадался, зачем наше сообщество подвергает людей такому давлению — можно?

— Я слушаю Вас, — произнес он с явно сдерживаемым нетерпением.

— Я думаю, — торопливо начал объяснять я, — людей просто стало слишком много, и воображение у них никуда не делось. Поэтому и понадобился этот пресс, чтобы отделить простую мимолетную фантазию от действительно стоящей мечты — первая под ним развеется, а вторая устоит. Может такое быть?

— Может, — бесстрастно согласился он, — определение истинно достойных как наиболее устойчивых не ново. А может … Я попробую воспользоваться более близким Вас языком и заранее прошу прощения, если сделаю это не совсем корректно. Если сайт на поддается взлому, можно запустить в него вирус — не находите?

— Какой вирус? — оторопел я.

Хотя кто его знает, может, и вирусы у нас придумали — вот как раз он сам?

— Вирус равнодушия, — принялся перечислять он, не задумываясь, — тщеславия, зависти, эгоизма, лени … Возьмите любой из пороков — или все вместе. Такое уже бывало в истории этого мира. Однако, — явно встряхнувшись, вернулся он к тому собранному тону, которым начал разговор, — сейчас у нас есть более насущные вопросы. Я должен буду отлучиться на некоторое время, и в мое отсутствие у меня будет к Вам просьба … нет, распоряжение — можете даже считать его приказом.

— Я слушаю, — мгновенно подобрался я — первое официальное, без вокруг да около, поручение!

— Я прошу Вас, — облек он даже свой приказ в безукоризненно вежливую форму, — крайне внимательно следить за нашей свежей кровью и — главное — за всем, что происходит вокруг них. Если Вы заметите появление рядом с ними любой — я подчеркиваю: любой — подозрительной личности, немедленно связывайтесь со мной.

— В инвертации? — уточнил я.

— Не думаю, — ответил он почти без колебания, — способность свежей крови чувствовать инвертированных известна уже не только нам. Скорее, это будет совершенно обычный облик, и в этом случае возможны, конечно, совпадения, и поэтому Вам нужно будет проверять каждое новое явление в их окружении. Я даю Вам разрешение на сканирование — и уверяю Вас, что имею на это право.

У меня сердце упало — сначала блок, потом прямая линия, теперь еще это … Что-то далековато меня завела дорожка в направлении к моему наставнику — это же одни сплошные темные методы!

Но, с другой стороны, дети …

— Кому опасность грозит — Игорю? — плюнув на все, пошел я дальше по той же дорожке.

— Вы — первый из моих собеседников, — в голосе его прозвучало явное одобрение, — кто совершенно самостоятельно поместил мальчика в центр картины. Поздравляю Вас — я и сам так думал. Раньше, до того, как увидел их всех. Сейчас я бы сказал, что он находится в основе ее центра.

— А картина — это Дара? — вырвалось у меня без малейшего участия моей воли — видно, самолюбию еще одного комплимента захотелось.

— Часть ее, — ограничился он полу-похвалой. — Хотя также, раньше, казалась мне целой. Я даже сказал однажды нашему дорогому Максу — в ответ на его вопрос, зачем она мальчику — «Зачем атланту небо?», что, по-моему, очень расстроило его.

— И зачем же атланту небо? — не упустил я случая пойти дальше Макса.

— Оно является целью его существования, — произнес он так, словно речь шла о совершенно очевидном факте. — Без него все, что совершает атлант, лишено какого бы то ни было смысла. С другой стороны, — добавил он после короткого молчания, — без атланта небо вообще не будет существовать — оно просто рухнет.

— Куда рухнет? — резко выпрямился я.

— В мрак. В бездну, — с готовностью объяснил он. — Но это тоже фраза из старых времен. Сейчас я уже могу сказать: рухнуло бы.

— А что изменилось? — чуть-чуть перевел дух я.

— Ну, как же — рядом с девочкой находится Ваша дочь, — ответил он даже с каким-то удивлением. — Она является тем якорем, который всегда, при любых обстоятельствах, удержит девочку от любых необдуманных, чрезмерно эмоциональных поступков.

Нет, он точно Гений! — застрял у меня комок в горле. Я всегда знал, что придет день, когда не один только я буду видеть, что моя Аленка — это не просто приставка к Даре!

— И это еще не вся картина, — продолжил он уже не так с удивлением, как с благоговением. — Рядом с Вашей дочерью есть еще тот, другой мальчик, являющийся — надеюсь, Вас не обидит мое сравнение — песочными часами для тех крохотных крупинок ее сознания. Я думаю, она еще не раз удивит Вас во многих, связанных с ним, вопросах. И есть еще и другие … — Он явно проглотил какие-то слова. — И все они связаны между собой, переплетены, настроены друг на друга — как все элементы этого мира. Неужели Вы до сих пор не видите его совершенства?

— Подождите, давайте о детях! — категорически отказался я уходить в философствование в таких важных делах. — Причем здесь мир?

— Мы говорили с Вами о том, как трудно людям сопротивляться нашему давлению, — не согласился он слезать с любимого конька. — То же самое можно сказать и о мирах. Уверяю Вас, я видел слишком много тех из них, которые не выдержали нагрузки — и сейчас даже у нас умирают соответствующие им уровни. Этот мир — до сих пор единственный, которому удалось продержаться так долго и только своими силами. Поэтому наша свежая кровь и для него является шансом на возрождение — не исключено, что последним. Если с ними что-то случится, его оставшихся сил уже может не хватить.

— Значит, опасность грозит не только Игорю? — предпочел я обойтись без догадок в официальном поручении.

— Ему — в первую очередь, — пошел мне навстречу темный предводитель. — Наши оппоненты справедливо видят в нем центральную фигуру, но — не понимая этот мир — не видят всю картину целиком. Кроме того, — усмехнулся он, — в силу своих особенностей они всегда действуют по одной и той же, отработанной схеме. К которой на этот раз мы будем готовы, правда? — закончил он с непонятным задором.

Ну вот, и прямые линии не так уж идеальны — мое ответное «Да, конечно» заглушили какие-то посторонние шумы.

— И последнее, — вернулся мой темный руководитель к деловому тону. — Сигнал у нас с Вами достаточно сильный, должен достичь меня где угодно — если сразу не отвечу, пошлите мне вместе с сигналом уведомление о степени срочности. Но если я так и не выйду на связь, а Вы обнаружите упомянутое подозрительное присутствие, немедленно обращайтесь к Максу — и только к нему. В обстоятельствах, возможность которых я предполагаю, нам понадобятся только трезвые головы.

И как Макс сюда попадет, хотел бы я знать? Или с него уже запрет сняли — как мне дали разрешение сканировать направо и налево? Еще не хватало, чтобы он сюда снова постоянно шастать начал! Макс — трезвая голова в отношении Дары, ну да, смешно!

— Я все понял. Не волнуйтесь. Все будет выполнено, — сделал я еще один шаг в сторону моего наставника, вечно обещающего руководству все, что угодно, лишь бы его выпустили тут же нарушать все данные обещания.

Но эта мысль как-то по краю сознания прошла — я уже строил график инспекций Аленкиных мыслей за блоком: как краткосрочных пару раз в день и обзорных каждый вечер, так и внезапных — при появлении у меня малейшего подозрения на предмет любых необычных событий в ее жизни.

Но удивлять меня она начала вслух и лицом к лицу.