Альянс Ангелов

III Дэшам

— Ну, милый, что ты такой угрюмый, улыбнись! — звонким голосом пропела Сунор, улыбаясь по своему обыкновению.

Хаарт не поднял головы, продолжая мрачно глядеть на землю перед собой. Его великолепный вороной конь с ослепительно белыми гривой, хвостом и шерстью над копытами ровно вышагивал около жеребца Сунор. В другой раз Хаарт не устал бы рассыпаться в дифирамбах перед такой роскошной лошадью, какой никогда не было у него в Ордене. Но ему было совсем не до этого.

Он думал о Змейке. Об Орденах. О войне. И об этой капризной взбалмошной девчонке, которая ехала рядом с ним. Сколько горя она ему причинила!.. Наверное, лучше бы было, если бы она никогда не находила его там, в лесу. "Змейке было бы даже легче, если бы она знала, что потеряла меня, потому что я умер. А если она узнает, что я предал свой Орден и, главное, её саму и нашу любовь, ей будет в тысячу раз больнее", — думал он, и на сердце у него было тяжело.

Сунор сдвинула тонкие чёрные брови.

— Хаарт, — сказала она новым, непривычным для юноши тоном. — Мне не нравится твоё настроение. Надеюсь, ты помнишь о нашей договорённости. Разве есть разница, что ты есть, что тебя нет со мной, если ты в таком духе? Думаешь, ты мне нужен такой, мрачный, угрюмый, нахмуренный? Ты не разговариваешь, не улыбаешься, не смотришь на меня! Я же знаю, каким ты можешь быть! Давай, представь, что это твоя любимая. Как ты улыбаешься для неё? Как ты смотришь на неё? Если хочешь, я попрошу своих волшебников снова превратить меня в твою Гадюку! — Она запрокинула голову и звонко рассмеялась.

Хаарт поднял голову и посмотрел на неё чуть ли не с отвращением. Она вновь нахмурилась.

— Мне не нравится этот твой взгляд. — В её голосе зазвучали ледяные нотки. — И вообще, ты должен полюбить меня, именно меня, а не опять образ этой твоей… — Она тряхнула блестящими чёрными волосами и улыбнулась. — Ты ведь сможешь это, верно? — Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц, наклонив голову. — Ты же полюбишь меня?… — Её наигранно-наивный тон как нельзя лучше подействовал на Хаарта. Он немедленно вспомнил, что может статься с его Змейкой, и выдавил улыбку, стараясь не глядеть на Сунор глазами, полными муки и ненависти.

— Да, Сунор, — тихо ответил он, продолжая вымученно улыбаться.

— Ну, вот так-то лучше, любовь моя! — И она потянулась к нему.

Хаарт помедлил, но поцеловал её. Он хотел уже отстраниться, но Сунор, держась одной рукой за седло, другой обняла его за шею и долго не отпускала, требуя ответа на поцелуй. Затем она медленно отстранилась, выпрямилась в седле, дотронулась пальцами до губ и улыбнулась.

— Если ты выполняешь свою часть договора, я выполняю свою!

И, пользуясь тем, что Хаарт на неё не смотрит, она, повернувшись к старому чародею, подмигнула ему.

Десса опустил взгляд.

К вечеру стала видна башня. Это был аванпост Ордена Солнца на границе Таэрии. Вначале Хаарт возликовал в душе, но затем неумолимая реальность начала доходить до его разума.

Неспроста они ведь двигаются к посту врага, не по ошибке же! Неужели Сунор и её отряд собираются напасть на башню?

Хаарт знал: отряд у Сунор отличный. По всем воинам видно, что это тренированные, вымуштрованные бойцы, прекрасно знающие, что такое настоящая жаркая битва. Отряд состоял из трёх частей: лучники, мечники и чародеи. Как ни горько было это осознавать, приходилось признать: преимущество воинов Сунор очевидно. Неужели они разрушат башню?…

Юноша злился на свою беспомощность. Что же ему делать? Ничего? Преспокойно себе сидеть в седле и смотреть на бойню, потому что он не в силах будет помочь своим? Да, он может безрассудно кинуться в бой, защищая свой Орден, но что будет потом? Что сделает рассерженная Сунор? Как же его маленькая Змейка? Что будет с ней? Что сделают воины Луны с резервными отрядами, прячущимися в лесу?

От этих вопросов раскалывалась голова. Хаарту хотелось закричать во всё горло от отчаяния. Он стал куклой, безвольной куклой в хрупких руках эгоистичной и самовлюблённой девушки. Но ему ничего не остаётся делать, кроме как подчиняться ей, если ему ещё дорога жизнь его возлюбленной…

— О чём ты думаешь, Хаарт? Ты всё время такой мрачный, — произнесла Сунор с долей усмешки в голосе.

Хаарт взглянул на неё. Конечно же, она знает, о чём он думает. Просто издевается.

— Знаешь, тебе лучше вести себя как-то поживей. Большое удовольствие от тебя молчаливого и безразличного ко всему вокруг! Вдруг ты мне надоешь? Понимаешь, мне ведь тогда больше незачем будет просить отца сдерживать свои отряды.

— Что ты хочешь от меня, Сунор?! — не выдержал Хаарт. — Дай мне хотя бы оправиться! Я не могу так внезапно забыть Змейку! Но ты же знаешь, что я никогда не решусь рискнуть её жизнью! Я всё равно останусь с тобой. Просто дай мне хотя бы немного времени… — Он отвернулся.

Сунор надула губы. Его слова о Змейке не пришлись ей по душе, но потом она решила, что, как ни крути, его глупая любовь к этой дуре всё равно ей на руку, так что пусть пострадает, а от неё, Сунор, он никуда не денется. Она снова заулыбалась.

— Конечно, милый, я всё понимаю, — своим певучим голосом сказала Сунор и придержала своего скакуна, пока конь Дессы не поравнялся с ней.

— Что-то ты тоже какой-то мрачный, Десса, — молвила она.

— Вы знаете почему, госпожа, — ответил волшебник.

— Нет, не знаю! Ну-ка объясни мне!

Десса немного помолчал, потом тихо заговорил:

— Сейчас вы играете жизнью и волей этого юноши, обманывая его. Наверное, его девушки уже нет в живых, как и всех, кто был в её отряде, а вы продолжаете давить на него вашим договором. Возможно, ради неё и их любви он пойдёт на то, чтобы быть с вами, но это будет причинять ему невыносимую душевную боль. А потом, возможно, когда кончится война или ещё раньше — неважно, главное, что когда-то это всё-таки произойдёт — он надоест вам, и вы, можно сказать, выкинете его, как старую игрушку, за ненадобностью. У вас появится новая пассия, а что будет с ним? Вы сломаете его жизнь…

— Молчи, старый дурак, — взвизгнула Сунор. — Никто не смеет меня обвинять и мне перечить! Ты должен подчиняться мне, идиот! Делай, как я говорю, а свои мысли и предположения засунь куда подальше, и не вспоминай о них никогда, особенно при мне! Как ты смеешь мне вообще такое говорить! Кто ты такой, чтобы мне указывать? Живи себе и помалкивай! Старый пень!

Она отвернулась и послала коня вперёд, не удостоив больше чародея ни взглядом, ни словом. Десса мрачно опустил взгляд и задумался.

На рассвете под пологом невидимости, созданном чародеями, они достигли башни и заняли позиции для атаки. В башне никто и не подозревал о смертельной опасности у её стен.

— Сунор, прошу тебя, не делай этого, — взмолился Хаарт.

Девушка игриво посмотрела на него.

— А ты поцелуешь меня? Обнимешь?

— Да, — подавив все чувства, ответил он. Сунор потянулась к нему, и он поцеловал её.

Великое Солнце, она меняет человеческие жизни на поцелуи!

— И ты будешь любить меня… сейчас?…

Рыцарь кивнул, стараясь спрятать муку, исказившую его лицо.

— Хорошо, — Сунор встала и вышла из шатра, поставленного поодаль от крепости.

Хаарт спрятал лицо в ладонях. Он не слышал, что Сунор сказала своей чародейке.

— Илена, сделай так, чтобы внутри шатра ничего не было слышно извне, — приказала она. — И ещё так, чтобы нас не задело никакое оружие и никакое заклятье. А потом можешь отправляться к остальным. Скажи, чтобы начинали атаку. Ах, да… Не забудьте создать иллюзию нетронутой башни, когда бой закончится.

Чародейка кивнула и начала читать заклинание. Вскоре она сотворила вокруг шатра Сунор магический купол и, когда девушка зашла внутрь, замкнула оболочку купола и ушла прочь.

— Я отменила атаку, любимый, — улыбнулась она Хаарту.

Она села около него, протянула к нему руку, провела кончиками пальцем по щеке. Затем пододвинулась ближе и, обдавая его своим горячим дыханием, обвивая руками его шею, прижимаясь к нему и жарко целуя, прошептала:

— Люби меня, Хаарт…

И тело Хаарта предало его душу.

Башня была уже достаточно далеко позади, и чародеи, наконец, сняли иллюзию.

Сунор ехала около Хаарта, напевая какую-то красивую мелодию. Юноша был погружён в раздумья.

Десса тоже думал. Думал о Сунор. Он всегда любил её, любил как внучку или, может, как дочь, прощал ей её капризы, её взбалмошность, её детскую гордость своим происхождением и положением. Всё это теперь превратилось в неисправимый эгоизм, неискоренимую самовлюблённость и обожание подчинять, указывать и управлять. Что с ней стало? В кого она превратилась? Как она может так поступать? Десса не узнавал ту маленькую милую девочку, никогда не сидевшую на месте, капризную, но весёлую, заботливую, всегда улыбчивую, вечно распевавшую песенки и танцевавшую при ходьбе.

Да, Сунор выросла очень красивой, её улыбка, голос, движения и грация стали ещё совершенней и прелестней, но что теперь у неё внутри? Где её сердце? Где её совесть? Где её душа? Что с ними? Зачерствели ли или сгнили, чёрным смрадом окутав её рассудок?

Как же до боли жалко было ему этого молодого паренька и его возлюбленную. Конечно, они из вражьего Ордена Солнца, но… но простые человеческие чувства почти всегда были сильнее в сердце старого волшебника, чем политические идеалы и убеждения. И они победили и на этот раз.

Ночью был привал.

Хаарту внезапно стало слишком душно, и он вышел из шатра. Едва он ступил на землю, как какой-то невидимый вихрь окутал его, и он, вдруг исчезнув, через миг появился где-то на краю лагеря.

Там, к его удивлению, его ждал старый волшебник Сунор, Десса.

— Беги отсюда, Хаарт, — прошептал он.

Юноша вытаращил глаза, не понимая, что происходит.

— Что?… Но… я не могу… ведь… почему вы?…

— Не задавай вопросов. Ты должен бежать, потому что больше ничего тебя здесь держать не может. Она обманула тебя, — почему-то избегая встречаться взглядом с Хаартом, проговорил Десса. Он не знал, как теперь сказать ему о его любимой. Ведь и он, Десса, тоже причастен к этому страшному обману.

— Как?… Но наш договор с Сунор… Поймите, я не могу…

— Повторяю: тебя ничто здесь больше не держит; Хаарт, прошу, уходи отсюда скорее…

— Как это… меня ничто здесь не держит?… А Змейка?…

— Она обманула тебя Хаарт. Обманула, понимаешь? И Змейка… — Десса замолк, глядя на юношу.

— Солнце, — пробормотал Хаарт, чувствуя, как что-то обрывается внутри. — Змейка… Змейка… — Не выдержав, юноша рухнул на землю.

Десса на несколько секунд закрыл глаза. Затем он опустился на корточки перед Хаартом и попытался его поднять.

— Послушай меня. Ты больше не должен здесь оставаться. Беги отсюда, пока не поздно. Скорее, парень, не медли, иначе Сунор проснётся!

Хаарт кое-как поднялся и каким-то отстранённым взглядом уставился на чародея. Волшебнику показалось, что его глаза потускнели, и в них померк былой блеск. Десса понял, что такой он далеко не уйдёт.

— Вот что, — решил он, спешно рисуя в воздухе какие-то линии. — Я отправлю тебя в…

— Никуда ты его не отправляешь, — раздался за спиной женский голос.

Десса развернулся и увидел Илену.

— Меня всегда бесило, что Сунор прислушивалась к твоим советам. Я знала, что ты, старый хрыч, выкинешь когда-нибудь какую-нибудь штуку, знала, что зря Сунор считает тебя мудрым, уважает тебя как старого друга семьи! — со злой усмешкой говорила она. — Идиотизм! Я открою ей глаза, предатель чёртов!

Хаарт не слушал ни её, ни того, что ей ответил Десса. Он словно был далеко от этого жестокого, ненужного мира. Ему было всё равно, что будет дальше с Дессой и Иленой, ему не хотелось думать о том, что теперь будет с ним. Он даже не до конца осознавал, что в тот момент вообще что-то происходило. Он только помнил, каким странным стал воздух, как засверкали творения заклятий Илены и Дессы… ещё он помнил яркую вспышку, цветной вихрь сияющих лент… потом он провалился в темноту и беспамятство.

Отряд Кривых Клинков в ногу, как один человек, быстро и бесшумно продвигался через лес к тайной базе Ордена Солнца. Великолепные бойцы с несущими неминуемую смерть саблями, с которыми они управлялись в совершенстве, в чёрных, абсолютно не стесняющих движение костюмах. Три таких отряда являлись элитой немагической армии Ордена Луны.

Внезапно просвистела стрела. Никто не успел даже ничего понять, а главарь отряда, сражённый, рухнул на землю. Воины как один обнажили сабли и приготовились к атаке.

Из-за деревьев вновь засвистели стрелы, а затем на отряд набросились воины в синих плащах поверх доспехов. Их было гораздо, гораздо больше, и под их напором отряд Луны был сломлен.

Хаарт очнулся в лесу. Он поднялся, растерянно огляделся, не понимая, где он. Затем до него дошло, что он оказался там благодаря Дессе. Потом ему вспомнилась Илена, разговор со старым чародеем…

— Змейка! — простонал Хаарт, медленно сползая по стволу дерева. — Моя милая, маленькая Змейка!.. Нет, нет, этого не может быть… неужели я больше никогда не увижу тебя? Моя любимая Змейка… никто не нужен мне, кроме тебя! Я не верю, не верю, не верю, не верю, нет, нет, нет, нет, это неправда! — как в бреду говорил Хаарт. В таком состоянии, будто в трансе, не шевелясь, он находился неизвестно, сколько времени, пока не вздрогнул от людских криков.

"Сунор", — пронеслось в мозгу. Хаарт встал с земли. Ему сначала подумалось, что ему теперь уже всё абсолютно безразлично. Может, лучше встретить ненавистную Сунор и попытаться сражаться? Перебить её людей ему не удастся, и его убьют в этом лесу её воины или чародеи, не важно… но зачем теперь ему жить?… Однако любовь к жизни, в конце концов, переборола Хаарта, да и ещё ему захотелось вновь вступить в ряды армии Ордена Солнца и бороться против врага… забыться в битвах… попытаться спрятать боль, рвущуюся наружу, разрывающую сердце, убивающую его… Отомстить, в конце концов.

Хаарт бросился прочь. Бежал долго, пока, наконец, не показались стены города. Стены из голубоватого камня. Множество башен с красивыми куполами. Белые мощные ворота.

— О Солнце! — пробормотал Хаарт. — Дэшам! Дэшам!

И он ещё сильнее возликовал, ещё чаще забилось его сердце в проснувшейся смутной надежде, когда он увидел висящие на стенах синие полотна со стилизованным золотым дневным светилом, Герб Ордена Солнца, что значило только одно — город под его властью.

Хаарт крикнул стражнику фразу на древнем языке, которую знали лишь те, кто был посвящён в таинство Солнца, то есть все, вступившие в Орден, и вошёл в город.

— Ситуация в стране ужасная, — рассказывал Хаарту командир отряда Ордена в городе Алагар. — Таэрию раздирает война Орденов, страну опять делят на части… В основном, восточную часть контролирует Орден Луны, а запад под властью наших. Однако надо смотреть правде в глаза: противник одержал гораздо больше побед, чем мы. Возможно, это потому, что именно вражий Орден развязал войну, напал внезапно, сломил неожиданностью и жёстким напором. Вся королевская семья покинула замок в неизвестном направлении уже две недели назад, как только началась смута в Дэшаме. Страной пока правит временное правительство, в основном состоящее из наших, орденских — нам сильно повезло, что нам удалось закрепить столицу за собой сразу же после начала войны. Но больших преимуществ нам это не даёт. Мы уже потеряли все оплоты в районе Заветных Гор и почти все на востоке, кроме одной выстоявшей крепости на таверландской границе, — говорил он, указывая на золотистые точки на карте мира.

— А вот эта крепость ещё наша? — спросил всё более обуреваемый нехорошим предчувствием Хаарт, указывая на точку на карте. Он ещё не окончил вопроса, когда уже понял, что ответит Алагар. Сунор обманула его и на этот раз.

— Нет, — мотнул головой тот. — Она была разрушена позавчера. Напал мощный отряд. Их волшебники сотворили невидимость, и поэтому враг напал внезапно. Трусы, — процедил Алагар с ледяной злобой, — бьют исподтишка! Кстати, насчёт этого отряда: после сообщения о битве мы начали опасаться, что отряд пойдёт к Дэшаму.

Хаарт опустил взгляд, стараясь не думать, что это он привёл за собой хвост.

— Тадор и Арлан? — спросил он, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и всё ещё пряча вглубь себя страшную боль от потери Змейки.

— Они всё ещё за своими Орденами, — ответил Алагар. — Но последний раз мы связывались вчера утром. Что-то произошло почти за два дня. Наши волшебники пытались связаться с Тадором, но не получается. Говорят, заклинание задерживается в лесу, или что-то в этом роде. Там что-то мешает. Они говорят, слишком мощная магия.

— В лесах? — пробормотал Хаарт.

— Да… там, кажется, битва была. Там ещё стояли наши так называемые резервы. Но говорю тебе, последний раз информацию мы получали…

Хаарт отвернулся, больше не в силах ничего слушать. Боль вновь прорвалась, сердце опять сжало невыносимые отчаяние и горечь. Он, опёршись локтями о стол, спрятал лицо в ладонях. Имя Змейки стучало в висках.

Алагар тактично не стал допытываться и, молча свернув карту, вышел из комнаты, отведённой рыцарю.

Главную площадь Дэшама приспособили теперь под тренировочное поле. Хаарт с полученным полуторным мечом, на лезвии которого было выгравировано солнце, отправился туда на следующее утро. Он уже давно не держал в руках меч. В Ордене частые и регулярные тренировки были обязательны.

— Привет, — добродушно улыбнулся ему парень, с которым Хаарт встал в паре. Волосы у него были рыжие, и на лице проступили яркие веснушки. — Я Эдрик, учился в Кайлане.

— Привет. А я Хаарт, учился в Тадоре, — ответил парень, пожимая новому знакомому руку.

— В Тадоре? Я всегда мечтал там побывать, — улыбнулся Эдрик. — Только не довелось. Но может, скоро получится. Ведь говорят, что за Тадор будет битва. Тогда Ордену понадобятся все силы. Некоторым кажется, что решающая битва будет либо при Арлане, либо при Тадоре, когда обе стороны сойдутся в последнем сражении, схлестнутся все силы, и именно тогда определится, кто возглавенствует над страной…

— Послушай, давай тренироваться, — оборвал его слегка раздражённо Хаарт.

Паренёк, сразу видно, болтливый и наивный романтик. Он ещё многого не понимает… Хаарт горько усмехнулся. А разве он всего месяц назад не был таким же молоденьким несмышлёным учеником? Но кажется, что он теперь совсем другой… Да, он сильно изменился.

Хаарт парировал слегка неловкий выпад Эдрика, сделал несколько обманных движений, удачно ударил, но парень увернулся от меча. Эдрик попытался вновь пойти в атаку, однако Хаарту ничего не стоило защититься. В общем, вскоре всё кончилось тем, что Хаарт приставил кончик своего меча к горлу Эдрика.

— Эх, — вздохнул тот. — Мне бы так владеть мечом.

— Я научу тебя, — пообещал Хаарт, грустно улыбаясь.

— У тебя очень печальный взгляд, — заметил Эдрик и хотел было что-то спросить, но горечь во взгляде парня оборвала все его вопросы.

Хаарт сглотнул подступивший к горлу горький ком, собрался с мыслями.

— Послушай, Эдрик, когда ты уходишь от удара в повороте, ты неудачно выставляешь открытым бок. Нужно двигаться быстрее, и не забывай подставлять под удары противника меч. И ещё…

Змейка танцевала на цветочной поляне, легко кружась, и её вьющиеся золотые волосы развевались ореолом вокруг её хорошенького личика. Она улыбалась, смеялась и тянула к Хаарту руки. А ему так хотелось её обнять! Он пытался приблизиться к ней, купающейся в солнечных лучах, однако что-то словно держало его. Потом ему удалось вырваться из чьих-то цепких объятий, и он бросился к любимой. Но едва он обнял её, как вспыхнул яркий свет, и Змейка обернулась Сунор…

Хаарт проснулся в холодном поту, присел на кровати. Сердце часто билось. Он помассировал виски пальцами, лег, попытался уснуть, но не смог. Тогда он вновь встал, подошёл к окну. С тёмного неба мягко светила луна. Юноша вздохнул, прислонился к прохладной стене.

Он видел во сне Змейку… Но сон был таким странным: его любимая оказалась ненавистной Сунор, как тогда, в ту ночь… Хаарт тряхнул головой. Нечего обращать внимание на сны.

Внезапно он поймал себя на мысли, что думает о Змейке, словно… словно ничего и не случилось. Он постоянно забывает… даже не то, что забывает — просто отказывается верить, что это могло произойти. А может, она сумела спастись? Вдруг их отряд одержал победу? Хотя это вряд ли… Он ведь помнил тех воинов с саблями — они легко одержали победу над отрядом Дарвея, где все были рыцарями опытными, сильными. Но может, она убежала из леса? Всё-таки выжила?…

Хаарт обхватил голову. Зачем он тешит себя этими глупыми, напрасными надеждами? Потом будет только больнее…

— Всё равно я не могу поверить, что тебя больше нет, — прошептал он, глядя на полную луну и вспоминая, как несколько месяцев назад при такой же полной луне, тогда, на пристани, они со Змейкой пообещали друг другу никогда не разлучаться…

В тот день Хаарт был назначен одним из дежурных на сторожевых башнях у главных ворот города. Из лука он стрелял вполне неплохо, да и зрение у него было отличное. Дежурил он с незнакомой ему прежде молодой девушкой. Они поприветствовали друг друга и назвали свои имена. Её, как оказалось, звали Нальда.

Никем посторонним, казалось, даже не пахло. Было очень тихо, спокойно, только из леса иногда доносилось пение птиц или отдалённые крики какого-нибудь зверя. Солнце светило ярко, грело сильно. Хаарт всматривался вдаль и щурился.

Нальда подошла к нему.

— Не устал? — спросила она, приглядываясь к новому знакомому.

— Нет, — ответил ей Хаарт.

— Первый раз дежуришь на воротах?

— Да, — кивнул парень. — Но я не устал с непривычки, если ты это имела в виду.

Нальда улыбнулась.

— Ты давно рыцарь Ордена?

— В Ордене я давно, но полноправный рыцарь около месяца…

— Значит, ты перестал быть послушником совсем недавно… Твой учитель посвятил тебя в рыцари из-за начала войны?

— Никто меня не посвящал, — отвернулся Хаарт. — Мой учитель погиб.

Нальда прикусила губу.

— Извини, я не знала…

— Откуда ты могла это знать.

— Ладно, если не хочешь разговаривать, я не буду приставать. — Девушка пожала плечами и отошла от него.

Хаарт сначала подумал, что зря её обидел грубоватой фразой, но потом решил — всё равно ему нет дела до неё, и вообще у него нет никакого желания быть дружелюбным со всеми подряд, чтобы оставлять о себе только хорошее впечатление. Ему совсем не до этого.

— Стой! Кто идёт? — выкрикнула Нальда, нацеливая лук.

Хаарт натянул стрелу на тетиву и посмотрел вниз.

От дрожи, которая пробежала по телу, он едва не выпустил стрелу. Затем, нервно сглатывая, он ослабил тетиву и, не веря своим глазам, почувствовал, что сердце вновь бьётся в проснувшейся надежде.

Внизу у ворот стояла Она.

Золотые вьющиеся волосы, запутавшиеся клоками, простое платье, грязное, с разорванным рукавом и рваным подолом. Босая, несчастная, почти теряющая сознание, она стояла у ворот города, глядя вверх, на него, на Хаарта.

— Змейка! — выдохнул он. — Нальда, опусти лук! Открыть ворота!

Он бросился вниз по лестнице, не чувствуя ног, выбежал из города и кинулся к девушке. Да, да, это была она, его милая Змейка! Он прижал её к себе, не в силах сдержать слёз радости. Она сначала, бессильная, измождённая, чуть не упала в обморок, но, подняв взгляд и увидев его, вскрикнула, крепко обняла, а затем обмякла в его объятиях. Хаарт бережно поднял её на руки и пронёс в город.

Его сердце билось часто, как никогда.

Она жива, жива, жива! Он же знал, что она не умерла! Знал, что они воссоединятся, что любовь спасёт их жизни!

Хаарт отнёс её к целительнице.

— С ней ничего серьёзного, — ответила та. — Она просто потеряла силы от долгого пути и голодания. Ей нужно поесть, выспаться, вымыться… и всё будет хорошо, — улыбнулась добродушная старушка. — Иди.

Он вышел из дома лекарки, и тут его встретил один из воинов.

— Хаарт, ты оставил пост! — удивился он.

— Прошу тебя, замени меня, — улыбаясь, попросил его Хаарт. — Я нашёл свою жизнь.

Хаарт не сомкнул глаз, наблюдая все одиннадцать часов сна его любимой. Когда она проснулась и увидела его, то вновь радостно вскрикнула и бросилась ему в объятия. Долго-долго влюблённые шептали друг другу всякие нежности, признавались в любви, говорили, как долго скучали, обнимались и целовались. Затем Змейка немного поела, искупалась и переоделась.

Хаарт с любовью и нежностью наблюдал за ней, когда она расчёсывала свои длинные локоны, блестящие золотом, искрящиеся в солнечных лучах, проникавших через окно.

— Я так люблю тебя, Змейка, — сказал Хаарт, улыбаясь ей. — Я не мог поверить, что тебя больше нет.

— Как я могла оставить тебя! — ответила она и очаровательно улыбнулась ему в ответ.

Что-то кольнуло юношу в сердце. Он не мог понять, что значит то странное чувство, которое овладело им в тот миг. Будто что-то было не так… но он не мог понять, что. Затем он отогнал эти глупые мысли.

— Скажи, Змейка, что случилось в лесу? Алагар говорил мне, что там была битва, и из-за мощной магии чародеи не могли пронести своё сообщение в Тадор.

— На нас напали воины с саблями в чёрных костюмах, — грустно ответила девушка. — Я одна спаслась… Я шла через лес долго-долго, падала от усталости, ноги уже не держали меня, я умирала с голоду, но тут увидела город. Словно второе дыхание открылось у меня, когда я увидела, что вышла к столице Таэрии! Я бросилась к стенам города со всех ног, а там наверху… там я увидела тебя, любовь моя! — И она прижалась к Хаарту.

Он вновь не обратил внимания на странное, непонятное чувство. Всё захлестнуло огромное сладкое счастье.

Змейка снилась Хаарту.

Она смотрела на него со странным укором во взгляде. Затем нахмурилась, отвернулась и постепенно исчезла, будто растворилась в воздухе.

Утром Хаарт немного думал о странном сне, вспомнил и предыдущий. Однако едва проснулась его возлюбленная, он забыл обо всём, кроме неё и своей любви к ней. Они вместе позавтракали, а затем Хаарту нужно было отправляться на тренировки.

— Но сначала, — сказал он, — я отведу тебя к целительнице.

— Зачем, милый, я здорова! — удивилась Змейка.

— Нет, — улыбнулся он, — я не об этом. В это время она проводит занятия для молодых колдунов и лекарей. А ты же у меня маленькая колдунья. — Он взял её руки в свои и поцеловал тонкие нежные пальчики.

— Милый, я себя не очень хорошо чувствую.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Хаарт.

— Ничего серьёзного, я просто ещё не до конца от всего оправилась. Я ещё не готова к общению с новыми людьми, к возвращению к привычному ритму жизни. Давай я лучше посижу в нашей комнате, пока ты будешь на тренировках. Буду ждать тебя, хорошо, любовь моя?

— Как хочешь, Змейка, — согласился парень, снова целуя её. — Ладно, тогда я пошёл.

— Удачи! — Она помахала ему рукой и отправилась наверх, в комнату, легко пританцовывая при ходьбе и напевая какую-то мелодию, показавшуюся рыцарю смутно знакомой.

На тренировках Хаарт встретил Алагара. Он расспрашивал юношу о Змейке.

— Она из Ордена. Просто она была в резервах. На них напали, и она единственная спаслась, бежала через лес и чудом оказалась у города.

— На резервы напали? — расширил глаза Алагар. — Как?!

— Да, отряд Ордена Луны, прозванный Кривыми Клинками. В лесу.

Алагар удивлённо разинул рот, затем непонимающе тряхнул головой. Взглянул на изумлённого его странной реакцией Хаарта. Затем, наконец, сказал:

— Слушай, парень, да ведь на резервы никто не мог напасть в лесу! Они же выступили почти неделю назад в Тадор!

Ошеломлённый Хаарт медленно возвращался в комнату. В его голове беспрерывно стучали слова Алагара. Неужели Змейка обманывает его? Но зачем ей это делать? Может, что-то случилось, и из-за шока она всё напутала, и сама думает, что так и было на самом деле? Или что-то ещё… Хаарт ничего не понимал.

Дверь комнаты была слегка приоткрыта. Изнутри слышалось пение Змейки. Несмотря на то, что миг назад ничего не понимающего Хаарта одолевала тревога, он с нежностью улыбнулся, остановившись у самой двери и с умилением прислушиваясь к любимому голосу.

И вдруг его снова охватило то странное чувство. Мучимый непонятным беспокойством, он осторожно вошёл в комнату, почему-то стараясь шагать бесшумно.

Змейка кружилась в каком-то красивом танце, продолжая напевать всю ту же мелодию. Потом она остановилась, увидев Хаарта, и улыбнулась. Ослепительно, обворожительно, чарующе улыбнулась.

И тут Хаарт всё понял. Его грудь словно пронзила горящая стрела, и он горько-горько улыбнулся, наконец всё понимая.

Он уже слышал эту мелодию. И наблюдал этот танец. И видел эту улыбку.

— Милый, ты вошёл так незаметно! — воскликнула она. — Но что с тобой, любовь моя?

И эта странная манера говорить, так непохожая на речи Змейки. И постоянные «милый» и "любовь моя"… Опять обман, опять ложь!..

— Дорогая, — внезапно лицо юноши изменилось. — Я пришёл сообщить тебе такую радостную весть! Представляешь, прибыл небольшой отряд, и среди них твоя соседка по комнате Кира!

На лице девушки вспыхнула радость, она засмеялась и бросилась к Хаарту.

— Я так рада! Пойдём, скорее встретим её! — Она хотела было пойти к двери, но внезапно почувствовала, как крепко держит её за руку Хаарт. — Что с тобой? Зачем ты так крепко держишь меня! Отпусти, милый! Хаарт! Мне больно!..

— А мне, думаешь, не больно постоянно терпеть крушения своих надежд из-за твоих жалких лживых выходок? — Он помолчал и добавил: — Сунор.

Она вздрогнула.

— Что ты говоришь? Кто такая Сунор?

— Перестань строить из себя дурочку, Сунор! У тебя опять внешность Змейки, но ты забыла, глупая, отучиться от былых манер и привычек! Думаешь, я не помню твоей улыбки, твоих танцев, твоего пения?

Она вскинула подбородок и улыбнулась, больше ничего не отрицая:

— Конечно, помнишь! Ты не можешь меня забыть.

— Прекрати! Не думай, что я вспоминал тебя с любовью или скучал! Я тебя ненавижу, Сунор! И ещё, ты выдала себя: нет у тебя никакой соседки Киры! Ты живёшь в одной комнате с Рейной и Юной! Глупая лживая девчонка! — со злобой в голосе процедил Хаарт.

Она отвернулась. Злобно и раздосадованно глядела на пустую стену, затем резко перевела взгляд на юношу.

— А что мне ещё делать, если ты отказываешь мне в любви? А в любви, как и на войне, все средства хороши, милый! Знаешь такую поговорку… любовь моя? — Она опять улыбнулась.

Он молчал, глядя на неё ледяным взглядом. Она нахмурилась, отвернулась.

— Ну и что ты теперь будешь со мной делать? Учти, я не смогу превратиться сама в себя. Только сильный чародей сможет меня расколдовать.

— Ничего, найдём такого.

— А потом что? Убьёшь меня? Отдашь на казнь?

— Нет, я выше того, чтобы убивать беззащитную девушку, пусть даже такую лживую тварь, как ты.

— Не забывай, что я дочь Дамрафа!

— Плевать мне на это.

— А ему нет, милый! Как только он узнает, где я, то обрушит все свои силы на город, и всё! Столица будет его! А потом он разгромит Тадор! И вообще, победа всё равно будет за ним!

— Не тебе об этом судить, — холодно сказал Хаарт. — И твой отец не узнает, где ты.

— Узнает. Мой отряд направился в ближайший пост Луны. Там они передадут отцу, что я здесь, и…

— Не ври мне, — усмехнулся Хаарт. — Ты бы ни за что не дала отцу знать, что ты отправилась в город, принадлежащий вражьему ордену, завоёвывать любовь воина Солнца! Откуда твоим людям знать, что с тобой? Они ведь думают, что у тебя всё получилось, и ты со мной…

— Моя чародейка почувствует, если заклятье снимут! — фыркнула Сунор.

— Значит, не будем тебя расколдовывать, — пожал плечами Хаарт.

— Тогда, продолжая ненавидеть меня, ты возненавидишь образ твоей… — Она не договорила, будто ей было противно произносить имя своей соперницы.

— Нет, — жёстко ответил Хаарт. — Ненавижу я только тебя, а её люблю всем сердцем и буду любить всегда!

— Какая разница, — хмыкнула Сунор, стараясь скрыть досаду от его слов. — Всё равно подохла твоя Гадюка.

— Нет, Сунор. Её отряд выступил до того, как ты попросила своего папочку…

— Что?! — оборвала его девушка. — Ты лжёшь!

— Нет. Ты ведь не получала от него известий, что всё вышло, как ты хотела?

— Я…

— Не получала. Моя Змейка жива, и мы вскоре опять будем вместе! А ты…

— Молчи, — вскрикнула Сунор, опять отвернулась, захныкала. — Почему так?! Я не хочу так! Нет! — Она топнула ножкой, на глаза навернулись слёзы.

— Успокойся, — с холодной ненавистью в голосе бросил ей Хаарт. — Идём-ка лучше к Алагару.

— Я уже здесь, Хаарт, — раздался голос воина. — Что здесь у вас происходит? Извини, если помешал. Семейная размолвка?

— Нет, — возразил юноша. — Это не Змейка. Это Сунор, дочь Дамрафа, превращённая своей чародейкой в мою любимую.

Алагар вытаращил глаза.

— Дочь Дамрафа?!

— Именно так, — гордо подтвердила Сунор, вздёрнув подбородок.

— Умерь своё тщеславие, — сказал ей Хаарт и опять обратился к Алагару. — Отправь её под стражу. И ещё: её не должны расколдовывать, иначе её чародейка почувствует, что что-то не так, и их отряд, находящийся в ближайшей крепости врага, двинется сюда.

— Хорошо, — кивнул Алагар. Он удалился на некоторое время, позвал стражника и отправил его с Сунор в городскую тюрьму. Затем он сказал Хаарту: — Я вообще-то пришёл за тобой, чтобы позвать на срочное собрание. Случилось нечто ужасное, мы не могли даже представить себе такого… То есть, можно было предположить, что так будет, но… в настоящее время, когда все мы думаем лишь о войне с Орденом Луны…

— Что? — в беспокойстве поторопил его Хаарт.

— В Таэрию вторглось войско Аронварда. Они нарушили двухвековой договор о ненападении и пошли на нас войной.

Парень обомлел. Он молчал некоторое время, потом, наконец, вымолвил:

— И что теперь?…

— Помнишь, я говорил тебе о последнем нашем оплоте, оставшемся на таверландской границе?

Хаарт кивнул.

— Так вот, воинами этой крепости был захвачен пост к юго-западу от Арлана. Там ими был обнаружен мощный постоянный телепорт. Мы получили приказ из Тадора. Все войска Ордена Солнца обязаны как можно скорее переместиться в Тадор. Мы двинемся в ту захваченную крепость, и с помощью портала окажемся в столице Ордена.

— А люди таэрийских городов? Вы хотите оставите их одних, без защиты армии? — возмущённо спросил Хаарт. — Мы — прежде всего армия Таэрии, а только потом войско Ордена.

— Не забывай, что у Таэрии есть нейтральная армия, независимая от Орденов, — сказал ему Алагар.

— Ты прекрасно знаешь, что любой воин Ордена стоит двух, даже трёх обычных солдат, — возразил Хаарт. — Ну, что с того, что всё войско соберётся в одном-единственном городе? Армия Аронварда завоюет все города, а затем ей ничего не останется подмять под себя и Тадор. Это неверная стратегия.

— Во-первых, это приказ, Хаарт. А во-вторых — дай мне договорить, в конце концов! — Тадор собирает армию, чтобы двинуться навстречу Аронварду.

— Но войско Солнца — только часть таэрийской армии! — воскликнул Хаарт. — А что же Орден Луны?

— Я не знаю, парень, — устало ответил Алагар. — Ты так говоришь, будто я в курсе всего. И вообще, я всего лишь обычный капитан небольшого отряда. Идём.