Алые нити прошлого

Глава 20 Дежавю

Шестиметровая монолитная стена из серого кирпича разделяла два мира: мир живых и тех, кто уже приобщился к миру куда более спокойному и прекрасному. Ворота городского кладбища, на удивление, отличались простотой и имели вид самых обычных — приличествующих данному месту врат. Высокая ограда из чёрных чугунных прутьев разделялась на две большие створы, которые соединялись на своей верхушке печальным узором в виде маленьких остроконечных пик. В центре узора выделялась крупная заглавная буква «Д», отлитая готическим шрифтом и заключённая в идеально очерченный круг. На вратах висел самый обыкновенный замок, который в это утро уже был отомкнут, и болтался на конце обвитой вокруг одного из прутьев цепи.

Хотя официально кладбище и открылось, створы врат всё ещё были плотно прикрыты. Медичи потянул одну из них на себя, и та подалась с лёгким скрипом. Издевательским жестом, он чуть поклонился и попросил «леди» проследовать вперёд. Сёстры неохотно подчинились. Как только они вошли внутрь, тут же услышали повторный скрипучий звук — Ли закрывал за ними ворота. «Надо будет напомнить старику, чтобы смазал петли — проржавели насквозь», — по-хозяйски отметил детектив, после чего вновь обратил на девушек свои глаза, в которых не было ничего, кроме холодного желания поскорее добраться до «сокровищ Кроу».

За периметром врат открывалась уже другая, несколько странная картина: небольшой дворик прямоугольной формы, где в левом углу стояла небольшая кирпичная сторожка смотрителя — а в правом, возвышались четыре крупных напольных вазы в греческом стиле, с живыми цветами. Все четыре стояли в ряд, растения в них были свежи и благоухали по-весеннему сладко и легко. В основном, там были розы нежных оттенков на длинных стеблях, перемежавшиеся тонкими стрелами белых лилий, придававших всеобщему аромату радости пикантную капельку горьковатой грусти. Телесно-бежевый цвет ваз с орнаментом в виде греческих муз превосходно сочетался с обилием розовых, красных и нежно-белых цветов. Однако это было всё, что мог охватить глаз стороннего наблюдателя — ибо параллельно всему этому, чисто «байроновскому» пейзажу, тянулась столь же высокая, как и всобщее ограждение, стена. Она наглухо отделяла двор от самого кладбища, и лишь где-то с краю неё находилась та самая калитка, миновав которую, можно было попасть непосредственно на территорию самого «последнего приюта» здешних жителей.

Сёстры сделали несколько шагов по ровно подстриженной лужайке, которая, несмотря на слякоть и грязь, выглядела довольно чистой и ухоженной. Зелёная травка так и просила, чтобы по ней прошлись босыми ногами — на мгновение отрешились от мирской суеты и приобщились к величественному покою вечности. В целом, длина двора составляла не меньше двух сотен метров, а ширина была примерно шестьдесят, но из-за широкой толстой стены, перекрывающей всё пространство, дворик казался раза в два уже и прижимистее. Девушки удивились такому необычному «ландшафтному» решению, однако промолчали, не желая вызывать в воздухе очередные писклявые возгласы раздражённого Медичи. У Минни сильно кружилась голова, вдобавок, её не переставала мучить тошнота — она подозревала, что у неё может быть лёгкое «сотрясение», но как сказать об этом сёстрам, когда они в таком положении, она не знала. Сильно хотелось пить.

Поддерживаемая Грослин, Минни легко отстранилась от сестры, и попыталась дотянуться до руки шагающего впереди детектива. Каким бы он мерзавцем ни был, но ведь должно же в нём быть хоть что-то человеческое?! Однако, не успев сделать и двух шагов самостоятельно, шатенка стремительно согнулась напополам и извергла из себя поток далеко не ароматной желчи. Обернувшись на характерный звук, Ли застонал и скорчил гримасу отвращения.

— Ещё одно подтверждение вашей никчёмности! — процедил он сквозь зубы так, как будто собирался сплюнуть.

— Кретин, ей нужна помощь! — Син бросилась было на него с кулаками, но получила в ответ лишь сильный удар под дых. Задохнувшись, девушка медленно осела на колени.

— П-пожалуйста, пить…, - тихим голосом попросила Минни.

Гро склонилась над обеими девушками и с ненавистью посмотрела на Медичи, не произнеся при этом ни единого слова. Он и так без труда прочитал в её тёмно-зелёных глазах всё, что имело отношение к его «высоким» душевным качествам.

— Так и быть, сейчас достанем воды — но чтобы без глупостей, поняли? — Медичи направился прямиком к маленькому домику с покатой крышей, немного похожему на иллюстрацию из детской книжки сказок.

Поднявшись на высокий порог, Медичи трижды постучал в дверь короткими мелодичными ударами — но ему никто не ответил. Тогда он подозвал девушек и велел им оставаться рядом с домом, пока он ищет его хозяина. «Должно быть, старый дурак опять напился, и валяется сейчас где-нибудь около сарая — ну что ж, нам же лучше: не будет лишних проблем», — подумал про себя Медичи, и отправился обходить сторожку. Он знал того, в чьи обязанности входил ежедневный осмотр кладбища и уход за могилами, поэтому не сомневался, что успешно договорится со смотрителем о выписке пропусков. Если тот окажется достаточно сговорчив, Ли возьмёт у него на время самое главное — ключ, которым открываются все ворота во всех частях кладбища. С его помощью, им не придётся «мозолиться» слишком долго, терпя обязательное присутствие вонючего старикашки — они смогут самостоятельно осмотреть нужную им часть территории и найти фамильный склеп.

Зайдя за угол дома, Медичи увидел незнакомую девушку, подметавшую остатки талого снега вперемешку с песком: судя по всему, чистота в прикладбищенском дворике во многом была заслугой качественных реагентов. Длинная метла весело сметала всю грязь в чёрный пластиковый мешок для мусора, лежавший тут же. На девушке были высокие чёрные сапоги до колен со множеством ремешков и «липучек», выше же шли плотные чёрные гольфы (или чулки) из шерсти, которые, в свою очередь, скрывались под подолом такого же чёрного шерстяного платья с высоким закрытым воротом и длинным рукавом. На руках, державших метлу, сидели аккуратненькие фирменные митенки без пальцев — на этот раз фиолетовые, слегка «разбавлявшие» её мрачный ансамбль. Довершала образ бархатная чёрная резинка, скреплявшая на конце длинную узкую косу русых волос, спускавшуюся по её спине.

Девушка не обратила на Ли никакого внимания, продолжая подметать и заодно напевая себе под нос какую-то попсовую мелодию. Медичи обратил внимание на миниатюрные наушники, видневшиеся в ушных раковинах девушки: белые проводки длинными нитями спускались куда-то вниз, очевидно, ведя к «Ай-поду» на поясе платья. Неудивительно, что она не слышала его шагов. «Это что-то новенькое, — с лёгким удивлением подумал полицейский. — С каких это пор у смотрителя появилась помощница?».

— Мисс? — вежливо позвал Ли. Однако реакция была прежней — девушка ничего не слышала. Медичи позвал ещё раз — уже громче, но снова никакого ответа. Придя, мягко говоря, в бешенство, детектив подошёл к «мисс» вплотную и бесцеремонным движением выдернул у неё один из наушников. Девушка подпрыгнула от неожиданности и развернулась: на тонком бледном лице горели ужасом два непропорционально огромных зелёных глаза! Медичи отшатнулся, испугавшись, но уже через секунду нервно рассмеялся — то, что он принял за жуткое уродство, оказалось всего лишь парой сильных увеличительных линз в пластиковой тёмной оправе. Старомодные очки вкупе с тонкой талией и невысоким ростом придавали облику девушки сходство с каким-то животным, вот только Медичи никак не мог вспомнить — с каким именно.

— Вы уж извините, что напугал? — выдохнув от облегчения, произнёс Ли. — Но из-за музыки вы абсолютно ничего не слышали — я несколько раз звал вас.

Он засунул руки в карманы брюк, изображая «простого парня». Правда, кепи всё-таки выдавало его пристрастие к щегольству. Показав ослепительно-белые зубы, Ли начал в уме отсчитывать секунды, по истечении которых сердце этой простушки должно будет оказаться полностью в его индивидуальном распоряжении. Девушка чуть прищурилась, и с интересом посмотрела на новоприбывшего «гостя». Усмехнувшись уголком губ, она моргнула два раза, прежде чем ответить:

— Это вы извините. Здесь иногда бывает так тихо, что просто «жуть» берёт. Музыка — единственное спасение. Вы хотите оформить пропуск? — спохватившись, спросила она.

Девушка сжимала метлу обеими руками так крепко, что Медичи готов был поспорить на что угодно, что под перчатками костяшки её пальцев уже побелели от напряжения. Снова «одарив» незнакомку очаровательной улыбкой, он утвердительно качнул головой:

— Верно. Только не для себя одного — скажите, я могу оформить «коллективный» пропуск? Со мной маленькая компания, — как бы невзначай, добавил он.

Девушка кивнула и зашагала к сторожке.

— Родственники? Или друзья? С месяц назад пришли «свежие» документы: теперь в образцах на оформление «контрольной карты» появилась новая графа: «Укажите, кем Вам приходятся данные люди?». Ну, и несколько вариантов на выбор. Так что я спрашиваю заранее, чтобы потом не было неразберихи с отчётами…

— Отчёты? — искренне удивился Медичи. — Неужели теперь всех посетителей ещё и «отмечают» в служебной книге? Год-другой такой дисциплины, и нам будет недалеко до «Ривер-Бридж»! — пошутил он.

— Погодите-ка! — вдруг вспомнил детектив, и, обогнав девушку, преградил ей дорогу. — А где Бортенштайн — смотритель кладбища? Я так понимаю, вы — его стажёр? Или помогаете ему по части уборки?

— Мистер…? — спросила девушка, призывая того представиться.

— Медичи. Ли Медичи, — скороговоркой произнёс он. Сейчас ему было не до «эффектов» — слишком мало времени.

Незнакомка облокотилась на метлу, положив подбородок на идеально отполированное древко «чистящего агрегата». Она-то никуда особенно не торопилась.

— Мистер Медичи, вы — уроженец Дарквилля? — спросила она, внимательно наблюдая за реакцией его светло-зелёных глаз.

Полицейский почувствовал смутную тревогу. Его пальцы стали неосознанно перебирать шёлковый носовой платок в кармане брюк. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и вернуть себе былое хладнокровие.

— Не совсем. Я когда-то здесь родился — это верно, но живу я совершенно в другом городе. Сюда же приезжаю изредка — повидаться с семьёй. С братом, — поправил он сам себя.

— О, ну тогда всё ясно — вы просто не могли знать: мистер Дуглас Бортенштайн вот уже как три месяца скончался и похоронен на Южной части со всеми, соответствующими его статусу, почестями. Мне очень жаль, мистер Ли. Он был вашим другом?

Сердце детектива учащённо забилось от внезапно настигшей его догадки.

— Да. Да, Дуглас — он очень хороший друг… То есть был им. — Медичи находился в откровенной растерянности. Заметив это, девушка попыталась утешить его, насколько это было возможно:

— Не беспокойтесь, он обрёл последний приют как почётный гражданин Дарквилля — даже залп давали в его честь! — гордо сказала незнакомка. — Старейший смотритель — он ведь здесь практически со времени основания города проработал, вы знали это? — вежливо поинтересовалась она.

— Хм-м-м, да…, - неуверенно вымолвил Ли. — Что-то такое он рассказывал…как-то раз… «В пьяном угаре», — закончил он про себя фразу. Он действительно когда-то был в неплохих отношениях с Бортенштайном — частенько ставил тому бутылку и выспрашивал подробности расположения захоронений. Поэтому сейчас новость о том, что его главный информатор мёртв — вызывала у Медичи определённое сожаление, несмотря на то, что он всегда относился к старому смотрителю с хорошо скрываемым презрением.

— Ну, так…Кто же тогда занял его место? — задал, наконец, интересовавший его вопрос Ли.

— Энди МакКуин — к вашим услугам, — слегка покраснев, ответила собеседница. Девушка всегда смущалась, когда приходилось объяснять кому-то новому, что теперь она — главный смотритель «Последнего Приюта» в Дарквилле.

— Неужели? — попытался изобразить удивлённое лицо Медичи. — Но вы же…Хм, простите, но вы так молодо выглядите…, - компенсировать неуклюжий комплимент пришлось быстро: в глазах его спутницы промелькнуло что-то, отдалённо напоминающее недовольство. — Я хотел сказать — как вы всё успеваете? Присматривать за таким большим кладбищем — довольно сложновато, не правда ли?

На этот раз пришёл черёд смутиться девушке: подробностями её профессии реально интересовалось не так уж много людей.

— Временами бывает непросто, но…Знаете, это же всё приходит с опытом? Думаю, я не так уж плохо «освоилась» здесь за это короткое время, — ответила она, на секунду задумавшись в паузе между фразами.

— Думаю, у вас всё получится! — бодрым голосом сказал Ли. — Привычка — дело времени, а у вас его будет ещё полным полно…, - сообразив, что опять «ляпнул» что-то не то, Медичи молча выругал сам себя и поскорее сменил тему:

— Могу я попросить вас об одной услуге?

Девушка насторожилась и медленными шагами двинулась в обход полицейского — к своему дому. Искоса взглянув на него, девушка уточнила:

— Надеюсь, ничего, что противоречило бы «Закону о Покое»?

«Закон о Покое» был единым для всех физических лиц, пребывающих в Дарквилле — независимо от того, являлись они его коренными жителями или нет. Согласно этому закону, на кладбище не допускалось присутствие каких бы то ни было электро- или техно- устройств: никаких мобильных, планшетных компьютеров, ноутбуков или механизмов, воспроизводящих громкий звук. Исключение представлял лишь двор смотрителя, куда все вышеперечисленные устройства сдавались на момент присутствия посетителей на территории «Приюта» (так часто называли кладбище). Даже фонарь электрический — и тот был запрещён, вместо него у Энди имелась старая и жутко неудобная масляная лампа, дававшая мало света, зато много головной боли. Нарушение этого закона наказывалось очень строго…

Медичи приложил левую руку к сердцу:

— Что вы, мисс МакКуин! Закон о Покое — это святое…, он коротко перекрестился один раз. После чего добродушным голосом попросил: — Могу ли я одолжить Универсальный ключ?

— Минни, дорогая — как ты? — Грослин осторожно усадила избитую сестру на порог смотрительского дома. Ей требовалась помощь, причём прямо сейчас.

— В горле жжёт, и в голове — горячо и пусто, всё кружится…, - с трудом проговорила страдающая девушка.

— Свалить бы сейчас — пока он где-то там ходит, — высказалась уставшая от бездействия Синайя.

— Нет уж, останемся и покажем ему этот чёртов склеп. — Холодно пресекла Грослин размышления младшей сестры.

— Это была всего лишь шутка, — невинным тоном вымолвила Син. — Да мы и десяти шагов не пройдём вместе с ней, — кивнула она в сторону Минни. — Как он нас убьёт. Нет, Мин, я одного никак не пойму — зачем ты пошла к нему домой??? Чёрт с ним — со свиданием, но элементарная-то гордость у тебя есть?

Синайя удобнее пристроилась на крыльце и приготовилась к очередной ссоре с сестрой, однако средняя Кроу произнесла только одно слово: «Отвали», после чего со стоном отвернулась к старшей сестре.

Спустя пару мгновений, проведённых в тишине, девушки услышали голоса на заднем дворе:

— Нет, нет, нет — это абсолютно исключено! Поверьте, мистер Медичи, мне очень жаль — но на периметр вы сможете пройти только в моём присутствии. Это не я придумала, это — стандартные меры безопасности и мы все вынуждены их соблюдать…

Син показалось, что этот голос она уже где-то слышала. Хотя — в последнее время с ней часто случался эффект «дежавю». Жаль, что он не сработал тогда, когда это действительно было необходимо — при встрече с Ли. Девушка спрыгнула с крыльца и заглянула за угол каменного домика — как в тот же момент появилась обладательница знакомого Син голоса, а следом за ней мелкими шажками брёл возмущённый детектив Медичи. Девушка размахивала метлой и явно была чем-то недовольна. Ли чуть ли не умолял её:

— Но я же не забираю у вас его навсегда — я просто одолжу Ключ на пару часов. Вы понимаете, что бывают случаи, когда хочется пообщаться с родными, отошедшими в мир иной, в…Как бы это получше выразиться? В приватной обстановке? Неужели приятно, когда у вас «стоят над душой» — в то время как вы придаётесь светлым воспоминаниям об ушедших?

Медичи, очевидно, пустил в ход весь свой запас красноречия, и то, что они услышали сейчас — являлось последней вялой попыткой его практического умения. Девушка же была непреклонна:

— Я всё понимаю, иногда мне и самой кажется, что многие из этих правил — сплошная фикция, нужная только лишь для соблюдения «официоза», но…, - она остановилась, заметив девушек, сидящих перед входом в сторожку. — Но я не могу эти правила нарушать. — Смотрительница поправила выбившуюся из-за уха прядь светлых волос: — Обещаю, никто не будет вам мешать или «стоять над душой» — как вы только что выразились. Я провожу вас в указанный сектор, а после этого отправлюсь на «обход» — вы даже не ощутите моего присутствия… Ну так что, будем оформлять пропуск? Я правильно понимаю, что эти девушки идут с вами?

Ли топтался на месте, не зная, как поступить. Если оформить пропуска — улики будут неоспоримы в том случае, когда особенно необходима анонимность. Речь идёт об устранении сестёр Кроу после исполнения основной части плана. Пропуск же будет указывать, в первую очередь, на него — как на основного посетителя кладбища. Раскрытие же хотя бы одного члена «братства» неминуемо означает последующее разоблачение остальных, а это — недопустимо. Наконец, в голове восточного красавца с французскими корнями созрело, на его взгляд, единственно верное решение. Улыбнувшись, он тряхнул своими короткими, иссиня-чёрными волосами:

— Идёт! Так и быть — оформляем «коллективный» пропуск, мисс МакКуин. Я слишком долго не был на могиле своего деда, чтобы отменять такое событие из-за каких-то глупых правил! У меня к вам будет только одна просьба: не беспокойте нас, пожалуйста, как можно дольше — если это возможно. Всё-таки, хотелось бы почувствовать связь с предками в полной силе…

Собеседница посмотрела на Медичи странным взглядом — она, как будто, была удивлена такой трепетной заботе о соблюдении семейных традиций.

— Конечно, сэр. Я же сказала — вас никто не собирается держать на «коротком поводке». Запишем вашу компанию как нужно — и можете смело погружаться в общение с почившими близкими. Столько времени — сколько захотите… Вы позволите? — Обратилась смотрительница к сидящим на пороге Минни и Грослин.

Гро с трудом поднялась, увлекая вверх среднюю сестру. Смотрительница заметила состояние Минни, удивлённо обернувшись к Медичи, она спросила:

— Что с ней? Может быть, вам нужна помощь, мисс? — она снова посмотрела на шатенку. — Я не позволю вам находиться на кладбище в таком виде — пройдёмте в дом. Я сделаю горячего травяного чаю — всё равно на заполнение анкеты уйдёт минут пятнадцать…

— Неприятная случайность — мы катались на велосипеде по площади, и девушка не рассчитала скорость. Врезалась в стену здания, — неловко объяснился Ли. Смотрительница коротко взглянула на него, но предпочла промолчать. Однако Медичи успел разглядеть мимолётную искру подозрительности в её несоразмерных из-за очков глазах.

Все пятеро зашли в сторожку — там было тесно, и практически всё пространство было завалено обычными для такого места вещами: хозяйственным инвентарём и кипами канцелярских бумаг, среди которых виднелись бланки для заполнения личными данными, а также образцы формуляров с уже готовыми анкетами разных видов — «кальки» как называла их смотрительница. Предложив гостям «свободно располагаться», девушка в чёрном платье ушла на микроскопических размеров кухню — готовить для Минни чай. Впрочем, уже через пару секунд оттуда послышался голос хозяйки домика:

— Вы, наверное, потрясающая семья — раз отважились почтить память предков с разбитой головой!

Медичи закатил глаза. Син, усмехнувшись, громко ответила:

— Мы дружные — просто до безумия!

Ли грубо толкнул девушку в бок, на что та одарила его презрительно-холодным взглядом.

Грослин усадила среднюю сестру на низенький диванчик, чтобы той удобнее было отдыхать. Син помогла Минни закинуть ноги — девушка должна была полноценно полежать хоть несколько минут. В тот момент, когда Гро и Син соприкоснулись головами, нагибаясь над диваном — Син быстро прошептала сестре:

— Значит смотритель — девушка. Какой сюрприз!

— Ты не узнала её? Это же Андреа — мы видели её на площади. Только она выглядит как-то по-другому…

— А вот и чай! — возвестил громкий весёлый голос, после чего из кухни появилась Андреа (а это в действительности была она) с пластиковым синим подносом в руках, на котором дымилась огромная пиала с целебным напитком.

— Это ромашка и мята — прекрасно снимет головную боль, пока я протру ранку у виска. — Девушка мимоходом глянула на Медичи, вид у которого был такой, словно он только что выпил бутылку кислого уксуса.

Тот аккуратно поправил галстук, и елейным голосом, за которым пытался скрыть крайнее раздражение, спросил:

— А нельзя ли провести все процедуры как-нибудь побыстрее? У меня мало времени — знаете ли, дела «горят».

— Дорогой, но мы же можем потерпеть пару минут — не так ли? — Стараясь, чтобы голос звучал максимально дружелюбно, произнесла Гро. — О бедняжке надо позаботиться, а машины — они же никуда не денутся, помнишь? — «Пожурила» его таким образом Грослин.

— Да-да, конечно — всё как ты хочешь, дорогая, — процедил Ли, в то же время метая глазами «молнии» в сторону блондинки. — Моя жена такая чуткая — чуть что, сразу же бросается обо всех заботиться! — продолжая играть роль порядочного мужа, добавил Ли.

Смотрительница тем временем осматривала голову Минни, и, казалось, была совершенно равнодушна ко всему, что говорит зеленоглазый полицейский. Кивнув в его сторону, мол, всё понятно — девушка вновь исчезла в кухне, но через миг снова была рядом с несчастной Минни, прикладывая к сильному ушибу лёд, предварительно завёрнутый в чистую марлевую ткань.

— Подержите немного — должно помочь, — только и сказала она.

Син смотрела на странную девушку, и не узнавала её: если это действительно была та самая Андреа, то почему тогда ей упорно кажется, что она видит её впервые? Девушка на площади была изящной и, можно даже сказать, не лишённой стиля. В ней было нечто привлекательное и отталкивающее одновременно. В этой же девчонке не было решительно ничего от той — кроме, разве что, очков и пристрастия к чёрному цвету. И всё же, Син не могла с полной уверенностью сказать — нет, это не она. Что-то знакомое во всём её облике сквозило, но совместить эти две каритнки в своей голове у Син упорно не получалось.

МакКуин подошла к одному из столов с приличной стопкой формуляров, и, порывшись, вытащила подходящий к данному случаю. На плотной белой бумаге значилось: «Коллективный пропуск на следующие имена», и далее ряд свободных граф для заполнения. Одновременно с этим, из соседнего ящика была извлечена анкета и, так называемая, «Учётная книга» — в ней пятеро человек должны были отметиться и расписаться, смотритель в свою очередь, отмечал собственную уведомлённость об их присутствии и допуске на территорию кладбища. Отметив дату и время, девушка передала анкету в руки Медичи, приложив к ней весёленькую ручку с логотипом мультфильма «Мишки-Гамми».

— Можете сесть вот за этот стол, — указала она на небольшой компьютерный столик напротив окна, на котором — о чудо! — Стоял вполне современный ноутбук с беспроводной «мышью». На вопрос Медичи, не легче ли было бы вести все записи в электронном варианте, смотрительница ответила: — Рукописный экземпляр обязателен.

Оставив Ли заполнять сопутствующие документы, девушка под пристальными взглядами сестёр прошла к противоположной стене комнаты, где стоял высокий железный шкаф. Она делала вид (или это действительно так и было), что не узнаёт девушек и они для неё — не более чем очередные посетители «Приюта». Открыв шкаф маленьким железным ключом, снятым с пояса (где, помимо связки из четырёх обычных ключей, висела также миниатюрная переговорная рация и что-то наподобие визитницы) — она взяла с одной из полок небольшую квадратную коробочку из пёстрой жести, из которой, в свою очередь, достала самую обыкновенную канцелярскую печать — прямоугольной формы.

Вежливо улыбнувшись сёстрам, девушка направилась обратно к столу, за которым Ли Медичи прилежно делал вид, что заполняет документы. Син почувствовала, что сейчас произойдёт нечто неладное, да и Гро с Минни буквально кожей ощущали нарастающее в комнате напряжение.

— Вам всё понятно? Не запутались в логике вопросов? — участливо поинтересовалась хозяйка сторожки.

Медичи поднял голову от бумаги, и обнажив ряд жемчужно-белых зубов, легко ответил:

— Что вы? Ведь здесь всё ясно как день!

С этими словами, он вытащил вторую руку, прежде лежавшую на коленях — и все четверо увидели мелькнувший в ней тёмный пистолет, с которым они уже имели несчастье познакомиться два часа назад. Смотрительница успела лишь на шаг отшатнуться от своего губителя, но было поздно: разрывающий уши выстрел грянул так неожиданно, что никто из присутствующих не успел никак среагировать. Девушка в чёрном платье молча смотрела в глаза своего убийцы: из её груди, точно посередине, поднимался лёгкий светло-серый дымок. Через секунду у левого края её рта показалась тоненькая струйка алой крови, и смотритель Дарквилльского кладбища — Энди МакКуин, медленно осела на пол сначала на колени, а потом неуклюже завалилась на бок так, что её голова уткнулась в прохладную стальную ножку компьютерного стола. Бледно-зелёные глаза девушки мгновенно остекленели — она была мертва.

— Мне очень жаль, что пришлось поступить с вами таким образом, мисс МакКуин — но лучше бы вам было сразу отдать нам Ключ. — Медичи произнёс эти слова нежно, словно девушка, бездыханно лежащая в углу комнаты — многое для него значила.

Бесцеремонно обыскав Энди, Ли скоро нашёл то, что ему было нужно: на поясе смотрительницы, в специальном футляре, который можно было легко принять за обыкновенную визитницу, покоился Универсальный Ключ — электронная карточка, с помощью которой открывались и закрывались все сквозные ворота на территории кладбища. С её помощью можно было быстро попасть в любой сектор, особенно вечером, когда передвигаться по территории становилось не так уж и безопасно.

Никто из девушек даже не вскрикнул: все трое стали молчаливыми свидетелями убийства, но они понимали, что предотвратить что-либо в этой ситуации было невозможно. Печальный конец мисс МакКуин только подкреплял и без того твёрдую уверенность сестёр в том, что таким людям как Ли Медичи не только не стоит доверять, но напротив — с ними всегда следует держаться настороже, ибо никогда не знаешь, что они предпримут в следующую секунду. В том, что всех их ждёт участь подобная той, что настигла Энди — ни одна из девушек не сомневалась. Вопрос сейчас состоял в следующем: как этого избежать? Вопрос этот настолько же банальный, насколько и жизненно важный для них — важный как воздух…

Медичи, угрожая пистолетом, вытолкал девушек наружу. Все трое по-прежнему сохраняли молчание, однако, когда Ли аккуратненько запер за собой дверь, чтобы не вызвать лишних вопросов у других посетителей (могущих, кстати, вот-вот появиться во дворе) — Син не выдержала:

— Мистер Медичи, вы только что совершили тяжкое преступление — убили человека. Вы действительно считаете, что вам это «сойдёт с рук»? — спросила она тоном репортёра из «жёлтой» газеты, задающего «неудобный вопрос» какой-нибудь медиа-персоне.

— Без комментариев, — ответил в том же духе полицейский. — Я, кажется, предупреждал — никаких разговоров, или…

— Или что? — вдруг спросила Минни. В её глазах, несмотря на боль, отражалось такое удивительное смешение чувства насмешки и презрения, что Медичи, невольно — но обратил на неё своё внимание.

— Прошу тебя, милая — не сейчас, — тоном извиняющегося ухажёра произнёс мужчина. — Убить-то я вас, положим, не убью. Но никто не запрещал мне изменить вашу внешность до неузнаваемости. Хотите подкинуть «задачку» патологоанатому?

Минни прикусила язык. Синайя лишь презрителььно ухмыльнулась, что же до Гро — то она молча посмотрела на Медичи: её глаза всегда говорили красноречивее любого языка.

Полицейский коротко крякнул, после чего поправил кепи и, направившись в сторону калитки, бросил сёстрам мимоходом:

— Поторапливайтесь — скоро сюда могут прийти первые посетители, ни к чему нам видеть их постные лица. Как и им — наши.

Проведя один раз Ключом, Ли с лёгкостью открыл ворота и ступил на территорию «Последнего Приюта». «Пошли — будем действовать по ситуации», — шепнула Гро двум девушкам. Все трое переглянулись — выбора у них не было: какой бы степени безумия не достигли планы Медичи, единственное, что им оставалось на этот момент — просто следовать за ним до склепа. Если же он попытается расправиться с ними раньше, чем получит доступ к сокровищам — что ж, они намерены сопротивляться до последнего, просто так их жизни он отнять не сможет.

Когда сёстры вошли в «калитку», они не сразу поняли, где очутились. Несмотря на то, что в карте это место было обозначено как «коридор» — на деле он напоминал неприступный каньон с видом «изнутри». Параллельные стены возвышались словно серые гранитные скалы в ущелье — с той лишь разницей, что они были абсолютно гладкими. Ни единой трещинки или выщербленки от времени не отметили этих неприступных «столпов». Поднимаясь ввысь на добрый десяток метров, стены навевали на человека странное ощущение — казалось, он попадал в средневековый лабиринт, где за каждым углом может прятаться некое мифическое чудовище. На самой вершине стен, там, где их конец как будто бы соединялся с дымчатым цветом Дарквилльского неба — располагалась бесконечная лепнина из белой глины. Изображённые в ней существа мало чем отличались от того, что, как правило, было принято изображать в сюжетах подобного рода: диковатого вида химеры, а также ряд античных монстров типа Медузы Горгоны только добавляли этому произведению архитектурного искусства и без того излишнего пафоса. Тот, кто всё это сотворил, как видно, хотел сделать данное место торжественным — но на деле оно производило впечатление более гнетущее, нежели обычный ряд опрятных надгробий, распределённых ровными рядами по всему периметру кладбища.

— Зачем им понадобилось возводить такой «бастион»? Они, что, боятся — как бы покойники не удрали из своих могил? — попыталась пошутить и без того напряжённая Синайя. Даже на неё это место производило отнюдь не приятное впечатление. — Так ведь это их положение не спасёт — они всё равно умрут здесь во второй раз: от скуки, — пояснила она в ответ на недовольный взгляд Грослин.

— Что бы там ни было, но это место достойно уважения — так что просто помолчи, если тебе нечего сказать. — Неожиданно спокойным тоном прокомментировал её реплику Медичи. — Так, вот мы и пришли. Посмотрим…

Медичи вставил пластиковую карточку в одно из узких отверстий, находившееся рядом с очередной «калиткой» — это были вторые ворота, ведущие на Северную часть кладбища. Ворота представляли собой массивную сейф-дверь, которая за счёт своего цвета практически полностью сливалась со стеной — она была настолько плотно «подогнана» к каменной нише, что создавалась иллюзия «нарисованной» дверной арки. На деле же, рядом с дверью — с правой стороны, распологался небольшой электронный счётчик с мини-дисплеем: он считывал каждое использование карточки и, соответственно, сохранял в своей памяти количество посещений данной части кладбища за конкретный день. В конце рабочей смены показания списывались так же, как и с обычного компьютера, считывающего «трафик» помещения в торговом центре. Небольшая сенсорная клавиатура помогала осуществить все необходимые операции за пару минут, так что смотрителю оставалось только скопировать данные на принесённый с собой портативный электронный носитель, для которого в счётчике также предусматривался соответствующий «выход».

— Как-то всё это странно, — отметила про себя шёпотом Минни, разглядывая хитроумное устройство, пока остальные члены «компании» проходили впереди неё сквозь прямоугольную арку. Грослин заметила её любопытство, но успела шепнуть в ответ:

— Ли говорил, что правление города тратит практически все деньги на безопасность, только мне кажется, что на самом деле весь бюджет уходит сюда…

— Думаешь, все эти навороты и есть — система охраны города? — Минни потирала саднящий лоб, который никак не хотел успокоиться.

Син обернулась к сёстрам: она слышала их перешёптывание, но так как шла самой первой за Медичи, смогла только произнести губами: «Молчите — он всё слышит», и кивнуть головой в сторону их «проводника».

Медичи же действительно слышал короткий разговор девушек, но не придал ему особого значения. Он заинтересованно разлядывал карту кладбища: если верить ей, они сейчас как раз находились на территории «Тюремщиков» — богатого населения Дарквилля. И именно здесь находился родовой склеп семьи Кроу, в котором должны лежать останки их предков и, заодно, покоиться тело несчастной бабушки Маргарет — цинично убитой Балтимором Кроу за отказ отдать ему большую часть своей доли от последней сделки.

Внутри стен кладбище было поистине прекрасным (насколько такой эпитет может применяться к данному месту). Вокруг возвышались разнообразные скульптуры, и даже целые скульптурные композиции — изображавшие то христианских святых, а то и просто ангелов с распростёртыми крыльями бело-мраморного цвета. Были и старинные кельтские кресты — с загадочными символами и перевязями из разноцветных, зелёных и синих шёлковых лент. Кроме того, почти на каждом надгробье можно было разглядеть какие-то поэтические строки, так или иначе отражавшие степень любви и преданности живых к «почившим». Эпитафии носили самый разный характер: от трогательных слов пожелания вечной радости и покоя на том свете — до настоящих признаний в поздно обнаружившейся любви, выведенных прелестными каллиграфическими буквами. И всё это находилось в идеальном порядке и чистоте: рядом с каждой могилой было расчищенное место для молчаливого «общения» с усопшими родственниками и любимыми, друзьями и просто коллегами по работе, но всегда это были люди, дорогие чьему-либо сердцу вне зависимости от их географического и ментального местоположения.

Четверо молодых людей долго бродили по кладбищу, стараясь скрываться от посторонних глаз за величественными монументами. Однако, на их удачу, они так никого и не встретили — разве что парочку упитанных ворон, уютно примостившихся на одном из красивых памятников, изображавшем чудесный лик Мадонны в платке, отделанном сусальной позолотой. Нимб вокруг её головы буквально «светился» из-за редкой породы розового мрамора, способного впитывать солнечные лучи, а затем постепенно «отдавать» их обратно миру в виде такого вот неяркого, но просто завораживающего своей неземной красотой свечения.

Наконец, после долгих поисков, им удалось отыскать интересующее их захоронение. Фамильный склеп семьи Кроу напоминал старинный особняк южных рабовладельцев времён Гражданской войны Севера и Юга. Мраморные колонны и вычурный орнамент на стенах говорили о том, что тот, кто этот мавзолей создавал, явно рассчитывал получить определённое признание в кругах старой американской элиты. У входа в него стояли две внушительные скульптуры: Нарцисс, пустыми глазницами вглядывающийся в собственное отражение в каменном зеркале (создатели решили отойти от канона, и не посчитали нужным изобразить озеро — возможно, в целях практической экономии). И Афродита, держащая в своей вытянутой белоснежной руке позолоченное яблоко Раздора — приз «самой прекрасной из богинь», предложенный олимпийским дамам неким злоумышленником ради извлечения собственной чёрной выгоды. Волосы богини любви были выполнены из красного мрамора и стекали по её гладким покатым плечам подобно рекам крови, омывая её абсолютно белое, идеальное тело.

На фасаде склепа, среди гроздьев винограда и диких лиан, латиницей была высечена фамилия владельцев — «Krow».

— Не поймите меня неправильно, но выглядит этот склеп жутковато. — Высказалась Синайя. Она с замиранием сердца вглядывалась в каменные глаза Нарцисса. Ей показалось на миг, что он сейчас отвернётся от своего зеркала и посмотрит этими своими страшными глазами прямо на неё. И тогда случится нечто ужасное. Брюнетка дважды встряхнула волосами, прежде чем навязчивое видение покинуло её.

— Добро пожаловать домой, девочки! — торжественно изрёк Медичи. — Мы, то есть я — на пороге великого открытия. Надеюсь, оно принесёт кому-то из нас счастье, а кому-то — хотя бы покой в этом суетном грешном мире. — Медичи смущённо опустил глаза вниз, словно вспомнил о чём-то, перед чем искренне благоговел.

— Я уже говорила, что не хочу лезть в могилу? — поинтересовалась Минни, попутно дёргая вверх молнию на своей потрёпанной куртке.

— И что теперь? Ли? — окликнула его Грослин. У неё от долгого пребывания на холодном воздухе уже начали вырываться мелкие облачка пара изо рта. И сейчас она ничего так на свете не хотела, как сделать то, зачем этот мерзкий гад привёл их сюда.

Медичи отвлёкся от созерцания чего-то, видимого лишь ему одному, и обернулся к сёстрам:

— Дам я попрошу пройти вперёд, — растягивая слова, с улыбкой произнёс он. После чего одним движением сорвал с дверей склепа ржавый замок, и сделал пригласительный жест рукой, затянутой в чёрную кожаную перчатку.

— Боже, Медичи — как это банально! — протянула, подражая его голосу, Синайя — и, не спрашивая ни у кого разрешения пойти первой — просто толкнула тяжёлую каменную дверь внутрь.

В мавзолее было темно — хоть глаз выколи. Все три девушки оказались в душном, пыльном помещении, когда позади них раздался чавкающий звук. Тут же склеп осветился хоть и скудным, но всё же светом — Медичи додумался захватить с собой портативный фонарик, работающий на солнечной батарее, поэтому странный звук исходил от реле, которое полицейскому пришлось несколько раз как следует «крутнуть», чтобы «добыть» из устройства спасительную светящуюся субстанцию. Как только в помещении стало более-менее светло, надежды Медичи относительно быстрого приведения его плана в жизнь рухнули — в склепе было пусто. Совершенно голые мраморные стены янтарного и прозрачно-жёлтого оттенков не предлагали гостям сего места решительно ничего, кроме созерцания прекрасных самих себя. Редкий цвет камней время от времени прерывался тёмными прожилками, струящимися по всей площади здания — от пола до потолка, и оттого внутренности склепа напоминали высохшую кожу благородного покойника, которая, будучи мумифицированной по технике древнеегипетских жрецов — сохранила всю чистоту и цельность своих восковых, нетленных покровов.

В мавзолее стояла абсолютная тишина — ни писка мышей, ни шуршания подземных насекомых — ни единого звука. Воздух, липкий и в то же время сухой как наждачная бумага — больно царапал горло, медленно «заливаясь» в него подобно мёду, вытекающему из перевёрнутой банки. Укрыться от этого противного ощущения было невозможно, поэтому девушкам, да и самому Медичи — приходилось молча терпеть.

Посветив фонариком по всем четырём стенам склепа, Медичи разочарованно начал считать шаги — переходя от одного конца помещения к другому. Он не верил, что его путешествие закончится вот так — ничем. Да, он полагал, что подход к великому Знанию будет непростым, но что склеп может оказаться пустой «обманкой» — этого он предвидеть не мог. Раздражённо «меряя» длину и ширину склепа уже в сотый раз, он то и дело бросал гневные, но в то же время расстроенные взгляды на сестёр.

Девушек хватило не больше чем на пять минут, чтобы выдержать это удивительное зрелище. Потом, совершенно не контролируя свои действия — все трое почему-то начали сначала фыркать, а затем вдруг разразились отчаянным — истерически-громким хохотом.

Они походили на обезумевших дьяволиц, которых только что сняли с приготовленного для них же костра. Медичи в шоке замер посреди зала: он наблюдал за этими странными женщинами, за их длинными, колыхающимися в абсолютной пустоте волосами — и не мог прийти в себя! Не мог вытащить оружие, чтобы припугнуть их, или просто накричать на девушек, чтобы они заткнулись. Он мог лишь смотреть на них и восхищаться ими, как будто то, что он видел сейчас перед собой — величайшее произведение живописи, в котором бьющая через край энергия жизни соединяется в страстном танце с пробирающей до костей агонией смерти. Он был словно загипнотизирован этим зрелищем, поэтому не сразу смог осознать, что именно здесь и кроется главный секрет: Медичи ощутил в воздухе склепа слабый аромат — чего-то кислого, и в то же время пряного. Повернувшись к стене, мужчина попытался сосредоточиться и уловить этот легчайший запах, чтобы попробовать отыскать источник.

Сёстры всё продолжали смеяться, когда Ли достиг узкой южной стены склепа — именно сюда привёл его кисло-пряный аромат. Медичи начал внимательно ощупывать поверхность стены, пытаясь отыскать какое-нибудь углубление или неровность, шероховатость — могущую являться разгадкой. Наконец, почти у самого потолка, полицейский обнаружил крохотный зазор, из которого выходило нечто вроде бесцветного газа, о чём свидетельствовало лёгкое искривление воздуха, а вместе с тем и «зрительной картинки» в этом месте. Медичи тщательно простучал сначала эту стену, а потом западную — его подозрения оправдались: южная стена была полой! Однако никаких намёков на скрытый рычаг поблизости не было, тогда, исходя из имеющихся фактов, детектив сделал вывод, что зазор открылся в тот момент, когда сёстры начали смеяться. А это значит, что он может увеличиваться в зависимости от уровня громкости издаваемых сёстрами звуков. Очевидно, когда девушки попали внутрь, здесь уже был минимальный уровень концентрации вещества в воздухе — он-то и заставил Син, Гро и Минни хохотать как сумасшедших. Однако на него этот газ не произвёл никакого воздействия — следовательно, он был рассчитан именно на генетический код сестёр, иначе быть не могло! Если так, то…

Медичи быстро подошёл к девушкам, которые уже просто «загибались» от смеха, не в силах остановиться или даже перемолвиться словечком. Они полностью потеряли контроль над собственным телом, и теперь были абсолютно безвольны, не в силах сопротивляться позывам мощнейшего спазма. Ли по очереди подвёл к южной стене всех сестёр, а потом сделал то, чего по всем правилам делать не следовало бы — вздохнул, и показал им средний палец. Организм девушек «оценил» шутку, и все трое повалились на корточки — в то же время сам склеп уже просто содрогался и вибрировал от силы отражавшегося от его стен звука. Когда смех сестёр приблизился к уровню «ультразвука» — произошло то, на что Медичи так надеялся: в помещении послышлся сначала сухой щёлкающий звук, а потом низкое гудение, поднимающееся откуда-то из-под земли.

В следующую секунду стена, о которую опиралась сидящая на каменном полу Син, плавно «поехала» вертикально и вниз — зазор не просто увеличился, он целиком открылся, давая возможность каменной плите полностью сдвинуться с места. Охнув, черноволосая девушка только и успела, что отползти — как в то же мгновение на том месте, где она только что сидела — образовался глубокий провал, как в шахте лифта. Одновременно с этим прекратилась и подача газа: сёстры ощутили это по тому, как резко им расхотелось смеяться. Живот тут же начало сводить рвотными потугами, однако пустому желудку нечего было из себя изрыгнуть, и девушкам на сей раз повезло отделаться всего лишь кислой отрыжкой.

Гул, поднимающийся из-под пола мавзолея, всё усиливался — пока, наконец, не стал отчётливо различим механический звук, напоминавший вращение огромных часовых шестерёнок. В тот же момент, в том месте, где оказалась вторая стена без пола, образовавшая, таким образом, глубокую шахту — появилась узкая каменная площадка, два на три метра. Она словно поднялась из-под земли, сопровождаемая столь оглушительным грохотом. Площадка явно была рассчитана только на одного человека, поэтому, когда Медичи прижался спиной к спинам сжавшихся таким же образом сестёр — то не смог удержаться от шутливой (впрочем, совершенно искренней) улыбки:

— В тесноте — да не в обиде, да, девушки?

Сёстры, отойдя от эффекта «веселящего газа», всё же не без испуга ступили на узкое средство передвижения. Несмотря на то, что им приходилось сохранять вынужденное хладнокровие, они не в силах были воспринимать всё происходящее как должное. Син, нервы которой были в данный момент на абсолютном пределе своей выносливости, не стесняясь, вцепилась в рукав зеленоглазого ухмыляющегося полицейского.

— Только попробуй столкнуть нас — и тебе конец. — Чуть дрогнувшим голосом предупредила девушка злодея.