Глава 10 Обманутые надежды

Детектив Доналд Ромирез сидел в личном кабинете за своим рабочим столом и молча читал полученные отчёты. Ход операции «Сильва» был сорван ровно в тот момент, когда беглая преступница Синайя Кроу хладнокровно «свернула» шею своей старшей сестре. Но, как оказалось через пару мгновений, это была лишь мастерски разыгранная мистификация, целью которой было сбить с толку группу захвата. То, что последовало сразу же за этим, нельзя было охарактеризовать иначе как «бойня». Естественно, его ребят готовили к тому, что Кроу, несмотря на свою миниатюрную фигуру и маленький рост, является настоящей «машиной для убийства». Но к такому повороту событий они готовы не были. Никак. Создавалось такое ощущение, что эту темноволосую девчонку специально готовили для выполнения заданий в «горячих» точках. Но откуда? Как?

Уровень боевого мастерства описанию вообще не поддавался, потому что такой скорости и реакции, какая была у Кроу, могли позавидовать все бойцы спецотрядов вместе взятые. С физической точки зрения это было просто невозможно. Абсолютно. И потому тот факт, что какая-то долбаная малолетка смогла «уложить» (в прямом смысле этого слова) восемнадцать человек, прибывших на место происшествия, ставила детектива в тупик.

Нет, понятно, он был наслышан о маньяках, сила которых в состоянии аффекта увеличивалась в несколько раз, но не настолько же! И, кроме того, девчонка психом не была, это точно. Там всё происходило так, словно план действий разрабатывался несколько месяцев до мельчайших подробностей. В том, как действовала Кроу, прослеживалась чистая логика, а уж тактика ведения боя позволяла говорить о том, что девушка тренировалась, как минимум, полгода, учитывая, в какой последовательности и какими приёмами она пользовалась. За сорок пять секунд вырубить всю команду, включая его самого? Мда, друзья, это вам не мусор выкинуть…

Но она же не могла предвидеть заранее, что её схватят? И не могла же она разработать план побега вместе с сёстрами? Тогда какого чёрта Грослин Кроу так убивалась, когда её уволили, если в конечном счёте всё сводилось к тому, что она знала о будущем предприятии сестры? Она же не актриса? Или всё же…?

Ромирез смачно выругался. Такого «глухого» во всех смыслах дела у него не наблюдалось уже давненько. Вопросов было полно, а искать на них ответы, видимо, предполагалось в заднице бегемота. Тем более, что его непосредственный начальник — генерал Ричард МакДонахью был зол как стервятник, и пообещал с позором распустить весь отдел, если дело не будет раскрыто. Конечно, желательно, если они уложатся в кратчайшие сроки. Ещё бы — сам мэр города заинтересован в поимке особо опасной убийцы с личиком ангела и хваткой офицера морской пехоты. А вот каким образом он, Доналд, должен всё это расхлёбывать, никого, естественно, не интересует. И то, что всё здесь попахивает работой не его, а ЦРУ (кстати, почему они так и не приехали на место преступления в тот день?) также, видимо, не вызывает особых эмоций у его начальства.

Короче, если бы Доналду сейчас вдруг явилась зубная фея и попросила отдать два зуба в обмен на любых два желания, то он, не раздумывая согласился бы, заказав себе следующее: первое — раскрыть это чертовски-хреновое дело; второе — бессрочный отпуск в Майями за счёт государства.

В дверь постучали. Усталый детектив на мгновение оторвал голову от бесконечных описаний приёмов, которыми пользовалась преступница, и хрипло прокаркал: «Войдите».

Это был Ли Медичи, француз азиатского происхождения, которого за глаза все называли «принц». Когда на допросах люди слышали настолько экзотическое имя, многие не верили, а кто-то даже спрашивал, что особа королевских кровей делает в полиции. В любом случае, прозвище ничуть не оскорбляло молодого мужчину, а порой даже играло тому на руку, в случае, если нужно было познакомиться с хорошенькой девушкой.

Сейчас Ли был в хорошем настроении и, несмотря на жёсткий выговор со стороны начальства из-за «Сильвы», не хотел лишний раз трепать себе нервы, считая, что его работа — это всего лишь работа, какой бы опасной или неблагодарной она ни была. Такое отношение к делу Ромирез, лично для себя, считал поверхностным и легкомысленным. Но Медичи был не только его подопечным в команде, он был также и хорошим другом. Поэтому Доналд старался не обращать внимания на то, что порой, когда весь отдел находился, мягко говоря, «в запаре» по поводу того или иного случая, Медичи в это время всегда выглядел лёгким и жизнерадостным, словно всеобщая суета его ничуть не волнует.

Вот и сейчас, только он вошёл, как на красивом европейском лице с утончёнными чертами носа и губ, и изящным, восточным разрезом глаз вмиг засияла белоснежная улыбка безмятежного, довольного жизнью человека. В руке Ли дымился стаканчик свежезаваренного чёрного кофе с тремя кубиками сахара, как и любил Доналд. Ромирез отметил, что на его сослуживце появился новый, тёмно-бордовый галстук, прекрасно гармонировавший с тёмно-серым деловым костюмом мужчины. Безупречно выглаженная рубашка и сверкающие ботинки всегда были отличительной чертой в облике Медичи. «И когда только этот кот находит время для того, чтобы так выглядеть?», — подумал он. Сам Доналд ограничивался бритьём раз в две недели (из-за чего, впрочем, выглядел вечно небритым), и ежедневной стиркой очередной пары носков (да, Доналд был одним из тех редких мужчин, что категорически не переносят запаха несвежих ног). В целом, слегка помятый костюм и вымученная официальная улыбка довольно точно характеризовали этого человека как «хорошего копа». Чего не сказать было о Медичи, глядя на которого, можно было подумать, что он работает, как минимум, в Бюро Расследований.

— Ну как, Дон? Успел уже ознакомиться с новым «бестселлером» нашего отдела? Кормак вроде бы показания всех очевидцев туда внёс.

Ли поставил перед напарником стакан кофе. У него самого светло-зелёные глаза сверкали так, будто он уже всё это прочитал и получил несказанное удовольствие от процесса.

— За кофе спасибо, — Ромирез тут же отхлебнул огромный глоток и, кивнув другу, добавил:

— А чего это, собственно, ты так радуешься? Или сам ещё не читал?

— Не знаю как тебе, а мне вполне хватило того, что я увидел. К чему портить впечатления от просмотра? Конечно, я всю эту писанину полистал, но, сказать тебе правду, ничего нового я там не нашёл…

Ромирезу на секунду показалось, что ему удалось отвлечь Медичи от каких-то своих, вечно радостных мыслей, и заинтересовать его происходящим. Тот перестал улыбаться и над чем-то задумался, почёсывая у себя за ухом. Надеясь, что мысли напарника обратились к делу, детектив торопливо продолжил, на ходу листая отчёт:

— Нет, ты только послушай… Вот, нашёл, — он воодушевлённо ткнул грязным ногтем в один из абзацев и зачитал: — «Осуждённая подпрыгнула над землёй примерно на восемьдесят (восемьдесят!) сантиметров, одновременно зажимая правым и левым локтевым суставом шейный отдел позвоночника пострадавшего лейтенанта Уилсона. Таким образом, ограничивая движение мужчины, осуждённая упёрлась ему ногами в грудь, после чего совершила акробатический кувырок-сальто назад, одновременно разжав локтевые суставы, но нанеся при этом пострадавшему Уилсону жестокий удар по лицу правой ногой…». Это нормально?! Сам-то ты как считаешь?

Медичи показалось, что Ромирез смотрит на него чуть ли не умоляюще.

— Ну, я считаю, что Кормак неверно подбирает эпитеты. На его месте я бы лучше написал «взлетела на восемьдесят сантиметров». «Взлетела» звучит куда романтичнее, чем просто «подпрыгнула»…

— Э-э, ну и чёрт с тобой, Ли! Я тебя серьёзно спрашиваю, потому что не представляю, откуда у этой истории «растут ноги», а ты опять со своими шуточками…

Доналд расстроился, потому что мгновение, когда Медичи был «в деле» растворилось прежде, чем он успел получить хоть какую-то теорию из уст собеседника. Теперь его напарник вновь улыбался, и, казалось, он и не думал всерьёз размышлять над странностями происшествия с «Сильвой». Однако, неожиданно для Доналда, Медичи решил продолжить тему:

— Слушай Ромирез, я же тоже говорю серьёзно. То, что мы все там видели — это аномальное поведение человека, так? Я имею в виду, вся эта драка — такое не каждый день увидишь. Даже в кино. И то, что девушка «взлетела» (а по-другому я это не могу назвать) является само по себе фактом достаточным для того, чтобы записаться на приём к окулисту. Знаешь, проверить свои зрительные нервы, а то вдруг это массовая галлюцинация из-за какого-нибудь психотропного препарата, незаметно распылённого тем, кто сидел в тот момент в автомобиле? И раз это априори необъяснимое явление, зачем тратить на него свой умственный потенциал, а? Давай просто найдём этих девчонок и посадим их всех? И не будем заморачиваться над всякими там «летающими тарелками»? Это уже не наша работа, Дон. Пусть с этим разбирается ЦРУ — это их прямая обязанность, не наша.

По мере того, как Медичи говорил, сам он становился всё серьёзнее, а под конец на его лице даже появилась некая тень озабоченности происходящим. Доналд же не разделял такого одностороннего подхода к делу со стороны коллеги.

— А тебе не хочется понять, что движет этими девушками? Для чего им было идти на такой риск? Они же могли просто перебить всех нас как свидетелей, однако этого не сделали. Ведь им прекрасно известно, что мы будем вечно «дышать им в затылок» пока не найдём и не засадим. А может быть, им всем придётся отправиться на электрический стул…

— Что касается твоего определения «перебить», тут я бы поспорил. Грослин и Минерва, возможно, действительно думают, что Синайя уничтожила всех полицейских. Это было понятно по их лицам, когда они уезжали. К счастью, я успел упасть на землю прежде, чем получил удар, поэтому меня в общем «месиве» было не заметить. И я видел краем глаза, что происходило после того, как леди решили, что дело сделано…В общем-то, это я и записал в протоколе.

— Хм, да, ты — единственный, кто остался в сознании во время этого беспредела. Как всегда, счастливчик. Но твои сведения как очевидца, очень важны. Однако, тогда возникает другой вопрос…

Ли моментально подхватил мысль друга:

— Если двое из сестёр думают, что мы мертвы, а мы — живы, то зачем тогда младшей Кроу это было нужно? Ясно, что ей на руку, чтобы остальные девушки оставались в неведении, но с какой целью тогда было устроено это шоу? Может, если это и впрямь маниакальный синдром, то ей доставляет наслаждение мысль, что за ней будут гнаться те, кого она оставила в живых, но так унизила?

— Ты прямо Зигмунд Фрейд, — засмеялся Ромирез, — Но, — и он вновь посерьёзнел. — Здесь опять получается нестыковка: экспертиза подтвердила, что Синайя Кроу здравомыслящий, хладнокровный убийца, но я ни за что не поверю, что во время «бойни» у неё не возникло привычного для таких личностей момента «жажды смерти». Я имею в виду, когда убийца понимает, что жизнь человека находится в его власти, и он может её отнять — так почему бы этого не сделать? Она же действовала с почти «хирургической» точностью и осторожностью — это подтвердила и доктор Келлер: переломы костей, разрыв селезёнки, сотрясение головного мозга… Но ни одной травмы, что привела бы к инвалидности или последующей смерти человека. Тебе это не кажется подозрительным?

При последних словах, Доналд невольно потёр затылок — ему «повезло» относительно больше других: последнее, что он запомнил, было как он бросается вперёд на преступницу после того, как та «убила» сестру. Но тут же он почувствовал невероятной силы удар по лицу, а затем было короткое чувство полёта, после чего, как ему потом рассказали, он пролетел полметра и ударился головой об асфальт. Правда, другие ребята говорили, что ему невероятно повезло, ведь он мог запросто умереть, расшибив висок. Однако приземлился он аккуратно на заднюю стенку черепа, минуя височную и затылочную части. Как можно было так рассчитать удар, наносимый ногой или это обыкновенное везение? Ещё один «пунктик» в списке бесконечных «почему»… О повреждении напоминал разбитый нос и пара ссадин на голове, но в целом, он был в порядке.

В руке Доналда остывал кофе, а Медичи, пристроившись на соседнем столе, о чём-то крепко задумался. Повисла небольшая пауза, первым из неё вышел, как всегда, Ли:

— Вот что я тебе скажу, Дон. Первое: с Фрейдом ты сравнил меня зря — я ещё не так стар и озабочен, как ты думаешь. Но, не скрою, на курсы психологии в прошлом году походил с большим интересом (к тому же, наша преподавательница, мисс Глеккери, была очень даже ничего, м-м-м).

Говоря это, Медичи притворно закатил глаза от удовольствия.

— Второе, — продолжил он, — Я тебе советую как друг, Ромирез — прекращай забивать себе голову одной работой…

Доналд откинулся на спинку стула и лениво протянул:

— Ну вот, так я и думал, опять ты затянешь эту песню…

Но Медичи в этот раз был серьёзен как никогда:

— Да-да, и не просто затяну, а если будет нужно, распилю тебе мозг! Но, Дон, на полном серьёзе — тебе надо расслабиться. Выпить, отдохнуть с какой-нибудь красивой девушкой… — он внезапно осёкся, — Ладно, извини. Тогда просто отдохнуть — уехать на рыбалку и послать МакДонахью к чёрту, в конце концов! Вот увидишь, это привнесёт в твою жизнь новую свежую струю. Глядишь, и в нашем общем деле сможешь разглядеть что-то новое, какую-нибудь объективную зацепку, которую раньше просто не мог увидеть твой «замыленный» сплошной работой глаз…

Ромирез неохотно допил кофе, стараясь не обращать внимания на слова сослуживца.

Отдых. Ха! Да в гробу он видал этот отдых! У него пол отдела чуть ли не на костылях ходит, а он будет рыбачить или, что ещё хуже, встречаться с кем-нибудь? Вот уж на что у него точно не было ни сил, ни, откровенно говоря, желания. Последней, с кем он встречался, была средняя сестра Кроу — Минерва, или Минни, как все её звали. Она работала в отделе подростковой преступности и вела уроки в школах, где учились дети, в основном, из неблагополучных семей. Они пару раз сходили в ресторан, потом вместе провели ночь и мирно расстались, обоюдно решив, что не подходят друг другу. А теперь эта девушка числится в списке разыскиваемых по стране преступников. Что ж, жизнь всегда любила пошутить над Ромирезом, так что он старался не удивляться…

Сглотнув остатки остывшего кофе, детектив вымученно улыбнулся напарнику:

— Спасибо, Ли. Я постараюсь принять во внимание твой совет — на будущее.

Медичи разочарованно вздохнул. Оказалось, что всё это время он говорил со стеной. Впрочем, как и всегда, когда дело касалось личной жизни его непосредственного начальника и друга. Улыбку с его лица словно смыло. Настроение от разговора с Ромирезом изрядно подпортилось, поэтому теперь необходимо было его срочно поднять.

— Ну-с, раз мы всё обсудили, я, пожалуй, пойду — надо подготовиться к неофициальной встрече с мисс Эммой Рослин.

— Это та женщина, что работает в ювелирном магазине на Долсен-Стрит? — поинтересовался напарник.

Ромирез не переставал удивляться тому, с какой скоростью менялись подружки в жизни Ли Медичи.

— Это не просто женщина, а очень милая женщина, и к тому же она до сих пор не замужем! — гордо ответствовал «принц».

— Ну-ну, а ты, я вижу, никак собрался на ней жениться, друг?

Доналд красноречиво подмигнул собеседнику, намереваясь его поддразнить. Но у него ничего не получилось — Ли ответил со всем возможным достоинством:

— Если она будет хорошо готовить и молчать в нужный момент, то — почему бы и нет?

После чего коллега хитро улыбнулся, и, пожелав другу удачи и хорошего вечера, легко выскользнул из кабинета.

Доналд посмотрел на часы и удивился — уже десять вечера! День для него пролетел также быстро, как и для большинства работяг, до поздней ночи пропадающих на любимой работе. Вот только с небольшой оговоркой — Доналд Ромирез совсем не испытывал любви к своему виду деятельности. Напротив, довольно часто наступали моменты, когда он её просто ненавидел. Но его личность, вся его душа уже настолько срослись с одним-единственным, и притом довольно мерзким словом «коп», что в свои тридцать пять лет он давно уже не представлял, что может быть кем-то и чем-то другим, помимо этого определения.

Устало натянув старый, вылинявший пиджак песочного цвета и погасив в кабинете свет, детектив Доналд Ромирез забрал свой, изрядно потрескавшийся от времени кожаный портфель (куда положил пресловутые отчёты, чтобы ещё посидеть над ними дома, с бутылочкой пива и включенным футболом) и медленно вышел из полицейского участка номер Пять. В его планы входило поймать такси (своей машины у него никогда не было) и поехать домой, где он намеревался закончить этот такой же, как и все прочие вечера, уже известным нам образом.

* * *

— Так значит, большая часть из того, что мы видели за последние пару часов — это всё же заранее спланированная «акция»?

Минни сидела на диване и перебинтовывала руку, на которой от предплечья до самого запястья тянулась длинная красная царапина, заботливо смазанная прозрачной антисептической мазью. Она не доверяла младшей сестре и не считала нужным скрывать это.

— Ну, на самом деле только некоторые моменты. В остальном — сплошная импровизация. Но, конечно, я не предполагала, что придётся удирать от полиции с такой скоростью…

Син поставила на журнальный столик баночку с мазью и поднялась со стула, чтобы выкинуть использованные ватные диски. Предыдущие десять минут она занималась тем, что лично обрабатывала ранку сестры, полученную той в ходе их с Син «дружеской» схватки.

— Знаешь, тебе бы не помешало на досуге сделать маникюр — длинные ногти уже не в моде, — сказала Минни, закончив, наконец, с бинтами. — Или, может, это такой способ заражать людей бешенством? — Не удержавшись, съязвила она.

Син устало вздохнула:

— Если бы ты была по-настоящему «внимательной» сестрой, то наверняка заметила бы.

Она повернулась лицом к сестре и показательно подняла обе руки внешней стороной вверх. Все ноготки девушки имели идеально круглую форму и были ровно подстрижены, только что не отполированы до зеркального блеска. Как всегда, девушка иронично изогнула тёмные брови.

— Боюсь, что ты поранилась обо что-то другое, может быть, неудачно зацепилась о пуговицу на джинсах?

В голосе девушки не было ничего, что могло бы выдать хоть каплю сарказма. Однако выражение лица сделало за неё всю «грязную работу». Минни разозлилась, поняв, что на этот раз ей действительно нечем «зацепить» сестру, поэтому выдавила из себя последнюю остроту:

— О-о, похоже, сегодня в «Ривер-Бридж» просто изумительный косметологический кабинет. Интересно, какие ещё услуги входят в тамошний «прайс-лист»?

Лицо младшей сестры мгновенно приобрело ледяное выражение, но сама она лишь просто ответила:

— Там нет такого кабинета. Я сама это сделала.

После чего Син не нашла для себя ничего лучше, чем гордо удалиться в соседнюю с гостиной комнатку, служившую всем троим девушкам спальней. Не сумев в очередной раз «восторжествовать» над младшей сестрой, Минни внезапно ощутила укол совести. Всё-таки Син сама предложила ей помощь и даже нашла аптечку в этой «дыре». Нерешительно сделав два шага в сторону спальни с неясным для себя стремлением извиниться, Минни неожиданно услышала голос Грослин. Та звала её из кухни, где на потрёпанном столе лежал уже разложенным её ежедневный, вечерний расклад карт Таро.

Минни прошла на кухню и увидела обеспокоенное лицо Гро, склонившееся над тусклыми, выцветшими от времени картами.

— Ты чего? — Минни тоже заволновалась, она-то знала, насколько серьёзно старшая сестра относится ко всему, что связано с возможностью хоть как-то заглянуть в будущее.

Гро подняла глаза, и Минни показалось, будто они стали похожи на два огромных, светло-зелёных озера. Причём «озёра» эти отражали не что иное, как безысходность.

— Садись, — коротко бросила та и стала снова быстро мешать карты, как будто пытаясь стереть то, что так испугало её минуту назад.

— Что-то случилось? Ты что-то плохое увидела, Гро? — осторожно спросила Минни, усаживаясь на скрипучий деревянный стул.

В ответ светловолосая девушка наскоро выглянула из-за плеча сестры, и, убедившись, что Син нет в гостиной, и она не может их слышать, быстро прошептала:

— Да. Есть разговор. Только прошу тебя — ни слова об этом Синайе, ладно? — Глаза Гро беспокойно бегали, словно девушка задумала что-то нехорошее. Когда Минни утвердительно кивнула, ничего, впрочем, не понимая, та продолжила:

— В общем, я была неправа… Насчёт всего неправа, Минни. Понимаешь, не стоило мне идти на поводу у Син и бросаться с головой в это рискованное дело. А теперь… Теперь я просто не представляю, что нам делать…

Гро зажмурилась и опустила голову, сосредотачиваясь на чём-то. Выждав несколько секунд, девушка быстро, без единой остановки, выкинула из колоды пять карт. Минни не слишком разбиралась в гаданиях, но когда заглянула в расклад, то не смогла не отметить, что чем бы это ни было, предвещали карты нечто негативное.

— Это не просто что-то плохое, сестрёнка. Это очень-очень плохое событие, и произойти оно должно очень-очень скоро. С нами.

Гро подпёрла голову рукой, с нескрываемым страхом глядя на набор разноцветных картинок. Минни хотела сказать что-нибудь ободряющее, она не слишком-то верила во всякие там суеверия и приметы. Но сестра неожиданно добавила:

— Пять раз. Одни и те же карты выпали мне сегодня пять раз. И я не удивлюсь, если то же самое выйдет и в шестой. Это не совпадение, таких чётко выраженных знаков я не получала уже давно, с тех пор как… — Девушка на мгновение умолкла, но затем горестно закончила предложение:

— … С тех пор, как родилась Син.

Минни не знала, как ей реагировать. Сказать, что всё это ерунда и не стоит об этом переживать, тем более, что у них и так полно проблем? Но, с другой стороны, Гро ведь не бредит? То есть, если она говорит, что несколько раз ей выпал один и тот же набор карт, то это, наверное, так и есть. Она всегда говорит правду. Даже если порой и не всю…

— Подожди, успокойся, прошу тебя, — спокойно начала Минни, — Ты можешь объяснить толком, чего именно ты испугалась? Может, ты просто не так истолковала одну из карт? Ты ведь не так давно этим занимаешься…

— Не так давно с профессиональной точки зрения, Минерва. Но гадаю я с четырнадцати лет, и ты это прекрасно знаешь, — раздражённо произнесла сестра. — И уж поверь мне, это, — она ткнула пальцем в последнюю из пяти карт. — Это я могу истолковать предельно ясно. Да и для тебя это не составит особой проблемы.

Девушка проследила за пальцем старшей сестры, и увидела на пятой карте чёткий рисунок скелета, восседающего на худой белой лошади. В правой руке скелет держал длинную серебристую косу.

— Ну как, не навевает никаких ассоциаций? — с долей иронии в голосе спросила сестру Гро.

— Это… Это что — смерть? — голос Минни чуть дрогнул на последнем слове.

— Именно. Но не просто смерть — если смотреть по всему раскладу, то получается, что всех нас ждёт некая катастрофа… Что-то глобальное, что-то, от чего прервётся не только наша жизнь, но и жизнь других людей. Причём многих…

Минни почувствовала противное ощущение гусиной кожи на своей незабинтованной руке. Она была закоренелым скептиком и не верила во всю эту магическую белиберду. Что же касалось Гро, то Минни знала, что сестра с юности серьёзно увлекалась различными магическими штучками. А карты Таро действительно имели для неё особую ценность. Бабушка Мередит Вилкс подарила их ей, когда девочке едва исполнилось восемь и сказала, что в нужный день и час они помогут Гро разобраться в том, что есть истина, а что ложь, и помогут принять правильное решение. С тех пор сестра не расставалась с ними ни на секунду и верила им безоговорочно, даже если те порой, по мнению Минни, несли полную чушь. Но, так или иначе, а она и их родители (когда были живы) — все считали это её занятие всего лишь старомодным женским хобби. Хобби, помогавшим девушке скоротать долгие зимние вечера или минуты перерывы на прежнем месте работы. Короче, Гро гадала всегда, сколько себя помнила Минни, в любом месте и в любое свободное от работы время. И очень близко принимала к сердцу то, что в большинстве случаев или не сбывалось вовсе, или сбывалось, но в основе своей имело лишь ряд условных совпадений.

Однако Гро в силу своей увлечённости этим делом, умела преподнести все эти «пророчества» в таком свете, что поневоле и сам начинал сомневаться в том, не могут ли эти цветные бумажки и впрямь «вещать» будущее. Собственно, именно это качество и помогло старшей сестре Минни стать удачливой предсказательницей «по пять долларов за прогноз».

Сейчас Минни начала понимать, что готова вот-вот поверить ей. К тому же, эта мистическая «катастрофа» каким-то образом была связана с Син, что, безусловно, оказывало на девушку соответствующий «внушаемый» эффект. От Син можно ожидать чего угодно, она — ходячее табло с надписью «Осторожно: Смертельная Опасность». Но всё-таки… Как-то всё это неправильно. Минни постаралась не поддаваться нахлынувшим эмоциям, и попробовала проанализировать ситуацию логически:

— А ты не могла бы рассказать мне и о других картах? Что, если ситуация, выпавшая тебе сегодня, это…м-м-м, метафора? Иносказательное обозначение какой-то тревоги или пережитого тобой стресса?

Грослин посмотрела на сестру долгим взглядом. Поняв, что Минни ей не верит, светловолосая девушка начала поочерёдно брать в руки каждую карту и давать её подробное толкование:

— «Пустая карта» — это означает, что то, что было с нами раньше — одна сплошная загадка, даже для высших сил. То, что мы потеряли всё и в нашей жизни, по сути, образовалась одна огромная пустота. Далее, «Повешенный» — свидетельствует о том, что вся наша жизнь в один момент перевернётся с ног на голову в ближайшее время — что и произошло. — Гро выразительно приподняла светлые брови.

— «Туз мечей» — мощная отрицательная энергетика. Может быть, опасность, которая постоянно витает над нашими головами. И последние две карты — «Башня», с которой, объятые пламенем падают люди, является предвестником крушения всего положительного, всех светлых надежд. А последняя — «Смерть» в сочетании с «Башней» говорит о некоем событии большого масштаба. И событие это несёт в себе разрушение и гибель, как для нас, так и для других, невинных людей…

Гро пристально посмотрела на сестру, в её взгляде читались печаль и мольба о прощении за всё то, что пришлось пережить им с Минни. Минни же, в свою очередь, сочувствовала Гро, но всё же никак не могла поверить в то, что какие-то старые карты могут пророчить ей с сёстрами чуть ли не Армагеддон во всей его красе. Однако Гро своего добилась — Минни начала нервничать, а там, где начинались её нервы, там вскоре появлялась и знаменитая истерика, повторения которой средняя сестра Кроу отнюдь не жаждала.

Осторожно выпрямившись на стуле, Минни аккуратно одёрнула свою трикотажную водолазку цвета фуксии. Сейчас самое главное — не паниковать. Хуже быть не может уже точно — это девушка знала наверняка, а потому пришёл момент расспросить, наконец, Грослин о том, как она смогла связаться с Син за несколько часов (а, может быть, и дней) до побега. Когда она попыталась расспросить младшую сестру, пока та занималась перевязкой, Син ответила, что обсуждать такие вещи следует в кругу семьи. А сейчас, видите ли, не подходящий момент. Снова. Минни вообще уже потеряла надежду на то, что ей в принципе, когда-нибудь всё расскажут. А сейчас представился такой момент: Син, видимо, легла спать, «намахавшись» за прошедший день. Гро же находится под впечатлением от своего дурацкого пасьянса — чем не повод вызвать её на откровенность? Девушка сочла бы преступлением упустить такую возможность, а потому решила осторожно начать разговор «издалека»:

— Знаешь, я всё-таки не могу понять одного: как так получилось, что ты выжила в тот раз?… Ну, ты понимаешь, с шеей… Я имею в виду, всё выглядело так натуралистично…

Минни скромно потупила глаза, словно бы извиняясь за своё излишнее любопытство.

— Да, ты знаешь… Наверное, это всё-таки неправильно, что я рассказываю тебе всё не в присутствии Синайи. В конце концов, это же всё была её затея, и она бы лучше могла всё объяснить… Наверное…Ладно, на сегодня хватит.

Девушка усталым жестом смахнула все карты в одну стопку и, не глядя, запихнула их в колоду, даже не перемешивая. После чего бабушкины Таро отправились сначала в картонную коробку из-под охотничьих спичек, а затем упали на дно сумки Гро. Старшая Кроу потёрла свою затёкшую шею и ещё раз выглянула из-за плеча Минни. Но в номере было тихо.

— Я думаю, она уже легла спать, — поспешила ответить девушка на озабоченный взгляд сестры.

— Я тоже, но думаю, проверить всё-таки стоит.

С этими словами Гро поднялась из-за стола и тихонько, на цыпочках, прокралась в спальню. Как и ожидали девушки, Син действительно спала на одной из кроватей. Единственное, что могло отличить её от тысяч таких же спящих девушек по всей стране — это полный комплект одежды, который она, похоже, и не думала снимать перед сном. Единственное, чего на ней не было — это кроссовок, которые стояли здесь же, аккуратно пристроенные у изножья кровати.

Когда взгляд Гро невольно задержался на белых носочках девушки, старшая сестра на секунду испытала приступ умиления и материнской любви. «Господи, да ведь она же ещё ребёнок — да, жестокий, да, своенравный, но такой ребёнок!». На секунду, всего на секунду, ей страстно захотелось защитить эту маленькую девочку от всех тревог и ужасов мира. Она была обвинена несправедливо, но из глупого, детского чувства превосходства над окружающими не хочет в этом признаваться ни себе, ни сёстрам.

Грослин не могла объяснить природу своих чувств, но как только она вернулась обратно на кухню, ей показалось, что «чары» развеялись. Она сама не могла объяснить себе, почему её вдруг посетили столь дикие мысли, однако была рада от них избавиться и тут же поспешила забыть всё то, о чём думала и что испытывала всего пару секунд тому назад. Но это была именно та «последняя капля», что окончательно пробудила в Грослин потребность в разговоре с Минни. Эти странные ощущения она испытывала не впервые, и ей было интересно — оказывает ли Син на Минни такое же влияние, что и на неё?

Усевшись обратно за стол, девушка решила сразу же перейти к делу, без долгих предисловий, которые могли всё только ещё больше запутать и усложнить.

— Послушай меня внимательно, Минни. Я сейчас задам тебе один странный вопрос, но ты не должна отвечать на него сразу, даже если на первый взгляд абсолютно уверена в ответе. Подумай хорошо, прежде чем ответить. Это важно.

Минни согласно кивнула, попутно положив свои руки на руки старшей сестры:

— Я тебя слушаю Грослин Кроу, я — само внимание. Только прошу, скажи же мне, наконец, что происходит у вас с Син?

Гро набрала в лёгкие побольше воздуха, а затем, как можно более ровным голосом спросила:

— Скажи, Минни, за всю свою жизнь — в детском или подростковом возрасте, или позже…, - она сделала небольшую паузу, — Ты когда-нибудь чувствовала что-нибудь необычное в присутствии Синайи? Что-нибудь, что противоречило бы твоим обычным ощущениям или чувствам?

Минни не сразу поняла, о чём говорит сестра. Но, как следует подумав, девушка нерешительно произнесла:

— М-м-м… Я не уверена, но… Иногда меня действительно посещали странные мысли, я имею в виду, это было похоже на…

— То, как будто бы за тебя чувствует и переживает кто-то другой? — не удержавшись, переспросила Гро.

— Нет… Не совсем, скорее, это больше походило на определённое давление. Как будто кто-то пытается намеренно изменить ход твоих мыслей.

— Намеренно? — переспросила Грослин.

— Да. Представь, что ты компьютер, который постоянно выполняет одну и ту же команду по отношению к определённой программе. Но однажды в систему проникает вирус, и ты, как процессор, понимаешь, что тебе приходится выполнять по отношению к той же программе только те действия, которых от тебя ждёт вирус. Но ты понимаешь это, в смысле, что у тебя в голове кто-то чужой, а вот поделать с этим ничего не можешь. Вот, примерно так я себя ощущала. — Улыбнувшись, закончила объяснение Минни.

— Мда-а, прямо классическая теория захвата сознания, — задумчиво прошептала Грослин.

— Я так понимаю, то, о чём мы сейчас говорим, напрямую относится к нашей младшей сестре, так? Ты думаешь, что как-то изменяешься в те моменты, когда она рядом?

— Не то, чтобы я изменяюсь, напротив, я знаю, что эмоции, которые я испытываю — это мои эмоции. Но при этом я понимаю, что они для меня совершенно противоестественны!

— Хм-м-м, можешь привести пример? — попросила Минни. — Что ты конкретно чувствуешь и при каких обстоятельствах?

Гро довольно фыркнула — всё-таки в её сестре ещё чувствовался, не успевший выветрится окончательно, дух юриста с высшим образованием. Девушка запустила руку в локоны цвета спелого пшена, и, потянув за резинку, распустила их. Каскад топлёного золота высшей пробы тут же «расплескался» по спинке стула, давая Грослин возможность расслабиться и получше сконцентрироваться на своих переживаниях. Несколько мгновений спустя она заговорила:

— Как правило, это случалось в те моменты, когда я была максимально расслаблена, как сейчас, — начала девушка. — Думать ни о чём не хочется совершенно, и твоё сердце (или же мозг, для меня эти категории взаимозаменяемы, ты знаешь) как бы раскрывается. Оно становится словно пустой бочонок — вроде бы в нём всего полно, но в то же время он пуст. Честно говоря, даже не знаю, с чем это лучше сравнить. Но, в целом, это странное ощущение. Подобное же происходит и тогда, когда я, наоборот, сильно занята чем-либо. Мои мысли настолько плотно сконцентрированы, что я как бы начинаю «видеть сквозь них»… Это похоже на бред, я в курсе.

Девушка рассмеялась тихим печальным смехом. Вообще-то это была её работа — выслушивать от пациентов разные версии работы их подсознания, а затем давать полезные советы по контролю эмоций или решению тех или иных житейских проблем. Во всяком случае, когда-то она успешно занималась именно этим — ещё до того, как попасть в полицию и с громким успехом «вылететь» оттуда. Сразу после окончания университета, она какое-то время занималась частной практикой, арендовала офис в одном из успешных деловых центров столицы штата. Ей нравилось — это приносило хороший доход. Но потом случилось много нехороших событий: вновь дала о себе знать Синайя, арендодатели подняли цену за оплату помещения.

Но самой большой трагедией в жизни Грослин (да и всех сестёр Кроу) стала гибель родителей от рук каких-то подлых мелких грабителей, забравшихся однажды ночью к ним в дом. Собственно, именно это событие наиболее негативно повлияло на и без того нестабильную психику самой младшей сестры, и с этого момента начались все те жуткие происшествия, о которых не раз потом писали в местных газетах, и подозреваемой в которых нередко оказывалась Син. Так что в какой-то степени, для страшного маньяка-убийцы в белых носках, лежащего сейчас в соседней комнате на дешёвой пружинной кровати, существовало оправдание. Пусть и совсем крохотное и слабое.

Как бы там ни было, сейчас Грослин Кроу имела уникальную возможность почувствовать себя на месте своих бывших пациентов, и, так сказать, «выслушать» себя со стороны. К сожалению, она вскоре пришла к выводу, что если бы к ней кто-нибудь и когда-нибудь обратился с подобной проблемой, она вряд ли смогла бы дать пациенту более-менее чёткий и дельный совет.

— Да… Я, наверное, начинаю сходить с ума, — повторила девушка.

— Нет, это отнюдь не бред. Я вполне могу понять то, о чём ты мне рассказываешь. Собственно, со мной «давление» происходило в моменты аналогичного твоему состояния. Но вопрос в том, что именно ты чувствовала в эти моменты?

Гро ответила не задумываясь:

— Сострадание, жалость, какие-то приступы умиления… В общем, это всё было весьма спонтанно, но когда эффект проходил, я даже потом толком вспомнить не могла, какие конкретно эмоции мной владели. Кроме тех, что сейчас перечислила.

— Сострадание и жалость…, - задумчиво повторила Минни.

Она стала неосознанно теребить пуговицу на рукаве, взгляд же её уткнулся в скатерть — так всегда бывало, когда ею овладевало особенно глубокое размышление. Вдруг она подняла глаза на сестру — два тёмно-карих огонька, внезапно нашедших решение какой-то важной задачи:

— Постой-ка, — быстро заговорила она, — Ты сказала, что тобою овладевало чувство умиления и сочувствия. А сочувствие это было обращено случайно не на Син? Ты не можешь вспомнить, какие фразы в ту минуту были у тебя в голове, или с какой темой они были связаны?

Щёки девушки окрасил нежный розовый румянец, но этот признак здоровья скорее был связан с чрезмерной нервированностью девушки, нежели с чем-то другим, имеющим, как правило, романтический характер.

— Я имею в виду, у тебя в голове случайно не возникало мыслей типа: «она невиновна», или «Нет, Синайя не могла совершить всех тех жутких вещей, в которых её обвиняют. Плевать, что есть неоспоримые улики, она этого сделать не могла, и точка». Нет, не было такого?

Грослин ошарашенно посмотрела на среднюю сестру. Затем аккуратно, так же, как сделала это раньше Минни, выпрямилась на стуле и тихо спросила:

— Откуда ты знаешь?…


Обе девушки были шокированы неожиданным открытием. Мало того, что они испытывали сходные чувства, так ещё и мысли по поводу сестры у них возникали одни и те же. И опять же, всё это происходило в аналогичных ситуациях — когда младшая сестра находилась рядом, а их нервная система испытывала или минимальное, или же, напротив, максимальное напряжение. Назвать это «странным» язык никак не поворачивался, а вот термин «паранормальное» сюда подходил, как нельзя, кстати. И если Грослин ещё как-то допускала возможность телепатического воздействия на них Синайи, то Минни, в силу своего практического земного характера, даже представить себе не могла ничего подобного.

Когда сёстры обсудили эту тему и нашли ещё несколько совпадений, Гро словно бы очнулась от некоего сна, державшего её всё это время. Она встала и, не говоря ни слова, тихонько прикрыла дверь на кухню, чтобы перешёптывания девушек не могли коснуться слуха их младшей сестры.

— Знаешь, я ведь испытала подобного рода «транс» ещё в первый раз, когда Син позвонила мне из «Ривер-Бридж». Это было сразу же на следующий день после приговора.

Заметно было, что Грослин сильно волновалась, но в то же время, сейчас она как никогда была похожа на ту самую Грослин Кроу, которую Минни знала с раннего детства.

— Я понятия не имею, каким образом она смогла пронести телефон в камеру, но то, что звонок был сделан с сотового — это точно. Хотя… Если представить, просто на секунду представить, что Син действительно умеет делать что-то вроде гипноза, или и впрямь обладает некими телепатическими способностями, то тогда становится вполне очевидным, что она могла применить своё воздействие и на ком-то другом. Я имею в виду, на ком-то, кроме нас.

— Ты думаешь, такое возможно? — недоверчиво спросила Минни.

— А почему нет? Если она спокойно выделывает такие «кренделя» с нашим сознанием, то где гарантия, что любой другой человек не может стать её жертвой?

Минни почесала плечо и заодно ухватила прядь волос, намереваясь заплести их в тонкую косичку. Она нервничала не меньше, чем Гро.

— Не думаю, что она обладает какими-то особыми возможностями. В конце концов, мы же выросли вместе, и я чётко помню, что Син была самым обычным ребёнком — странным и немного злым, но вполне обычным. Да и потом, если бы это было так, то она давно бы «свила» из нас все верёвки, какие только можно. Мы могли бы убивать по её приказу, и даже не осознавать этого. Но мы ведь в здравом уме?

— Надеюсь, — отозвалась Гро. — Но факт остаётся фактом: Синайя, вероятно, имеет на нас определённое влияние, и пока что мы ему противимся. Не представляю, откуда у неё всё это взялось, но она точно изменилась в плане поведения. И, кто знает, может она контролирует свою силу, «проверяя» её на нас? Что, если наши псевдоэмоции — это лишь первый шаг Син на пути к своей цели? А потом мы будем способны действительно на что-то гораздо более страшное?

— Да, такая теория могла бы объяснить многие из тех странностей, что происходили в тюрьме. Может быть…, - Минни не решалась продолжить, но всё же закончила свою мысль. — … Может быть, и дело с экспертизой было действительно не таким уж «чистым и гладким» как доказывали остальные психиатры. Подумай, все они могли испугаться Син, ну, или того, что она с ними сделала, и по её «просьбе» переделать все документы. Ты не виновата в том, что произошло. Я больше, чем уверена — это было подставное освидетельствование.

Минни изобразила рукой жест, как решительно ударяет маленьким кулачком по столу. Грослин же улыбнулась и просто сказала:

— Спасибо, что веришь. Иногда бывает гораздо легче перенести любое негативное вмешательство в твою жизнь, если хоть один человек по-настоящему и искренне уверен в тебе. В моей жизни таких моментов было очень мало. Спасибо тебе, Минни.

Грослин порывисто обняла сестру через стол, и только тут вспомнила, что хотела сказать в самом начале их с Минни разговора:

— Я совсем забыла — мне ведь нужно рассказать тебе, куда мы на самом деле едем. Об этом я и хотела поговорить. Син хочет найти какой-то заброшенный город на Севере Канады — якобы там для нас оставлено неплохое «наследство» от наших родственников.

— Родственников? Но ведь кроме бабушки с дедушкой, да и то только со стороны мамы, у нас же больше никого не было?

Минни была удивлена подобным поворотом темы. Но, тем не менее, это не разрешило для неё ни одного из повисших вопросов. Впрочем, как и всегда в последнее время.

— Это наши дальние родственники — троюродные дядья и тётки, они уже умерли, но Син говорит, что недавно обнаружила в нашем старом доме секретный архив в кабинете деда. И в нём говорится, что, так как наша семья не так уж и велика, а разбросаны мы были волею судеб по разным сторонам континента, то нужно, чтобы хотя бы после смерти наши два рода соединились. Пусть даже только и через наследство.

— Син была в нашем родовом доме, ты хочешь сказать? И когда это она всё успевает? — Минни недоверчиво покосилась в сторону двери. Конечно, никто не собирался запрещать Син посещать их старый дом, но, во-первых, у неё уже давно не было ключей от входной двери (что, как подозревала Минни, для неё отнюдь не было проблемой). А во-вторых, она ведь сама поклялась собственной жизнью, когда ей было восемнадцать и умерли родители, что ноги её больше не будет в их доме. Так какого же чёрта ей понадобилось нарушать столь страшное обещание?! Причин могло быть две: или всё настолько серьёзно, что речь здесь действительно идёт о чьей-то жизни — и, наверняка, не только Син; или — всё это одна большая афера, целью которой является устранение сестёр и получение наследства в единоличные руки их младшей сестрицы.

— А ты уверена, что это эфемерное наследство действительно существует? Вдруг всё гораздо проще, и Син просто хочет завезти нас подальше, а потом убить? И вообще, что это за «таинственный» город и «секретный» дедов архив? Мы же вроде тогда, после похорон мамы с папой, всю опись имущества сделали, а всё, что было не нужно — продали или подарили соседям и друзьям родителей?

Гро понимающе смотрела на Минни:

— Да, я тоже именно так и решила сначала, и честно говоря, — девушка понизила голос до едва различимого шёпота, — Я и сейчас боюсь твоего предположения по поводу того, чтобы отвезти нас чёрти куда, но… Если бы Син хотела убить нас, она бы сделала это давно. Тем более, что у неё был такой удачный случай начать с меня — на глазах у того полицейского, помнишь? Это же вроде был Доналд Ромирез?

Сердце Минни горестно сжалось. За то короткое время, что они провели вместе, она так и не сумела понять суть этого закрытого, слегка угрюмого человека. А позже, когда они расстались по обоюдному согласию, поняла, что не надо им было делать поспешных выводов, а следовало бы попробовать больше узнать друг о друге. Тогда, возможно, у них был бы реальный шанс. Но теперь, когда Минни осознала, что офицер Ромирез оказался одним из немногих в её жизни людей, к которым она испытывала настоящие чувства, было уже поздно. Она была общепризнанной государственной преступницей, а значит, этот мужчина для неё был утерян безвозвратно. Девушка и не думала, что может пожалеть о том, что когда-то сама предложила ему расстаться, пока их едва начавшиеся отношения не зашли в тупик по причине полного несовпадения характеров. Сейчас Минни с радостью отмотала бы назад последние восемь месяцев.

Минни глубоко вздохнула. Гро, увидев на лице сестры печальное выражение, поняла, что девушку гложет несбывшаяся надежда:

— Дорогая, я знаю, что ты встречалась какое-то время с этим полицейским, но ведь ты тогда сказала, что вам обоим это ни к чему, и вы расстались без особых разочарований?

— Да, я… Решила тогда, что мы совсем не подходим друг другу. Слишком разные. Просто сейчас я думаю, что поспешила. Я была вся такая смеющаяся и радостная, а он, наоборот, всегда был как будто… Не знаю, будто он всё время был поглощён какими-то своими мыслями, и моё веселье только раздражало его и не давало сосредоточиться.

Гро улыбнулась и похлопала сестру по руке:

— Насколько я помню, когда ты предложила ему разойтись, он даже ни капельки не огорчился. Можно подумать, его мужская честь при этом абсолютно не пострадала — это-то и возмутило тогда меня больше всего! Он так отнёсся к тебе, как будто то, что вы были вместе какое-то время, пусть и совсем короткое — для него совершенно ничего не значило. Словно он и не заметил, что у него отношения с самой хорошенькой девушкой в участке!

Минни захихикала и упрекнула сестру в пустой лести:

— Ты же знаешь, кокеткой я никогда особо не была. Да, я встречалась со многими парнями, но я же не специально это делала, просто как-то так всегда получалось, что я была не одна. Но я и не воспринимала всерьёз большую часть из своих ухажёров. Редко к кому из них можно было испытывать хоть что-то, отдалённо напоминающее настоящую симпатию или чувства. А здесь, это было похоже на «отсроченный эффект», словно бы внешняя сторона вдруг отодвинулась, а за ней предстало нечто… Нечто, что я не могу уловить, но что мне очень нравится.

Девушка немного смутилась. Они уже очень давно не были настолько откровенны с сестрой, как сегодня. Минни одновременно и радовалась, что вновь может общаться с Гро на прежнем уровне, но одновременно и боялась — теперь, когда среди них снова есть Син, к чему может привести случайно обронённое в ходе душевного разговора слово? Не может ли это повредить им с сёстрами, случайно выдав нежелательные тайны одной из них?

Однако Гро не видела в этом ничего угрожающего, она считала, что осторожной им следует быть лишь в беседах с младшей сестрой, а друг с другом они могут говорить, о чём пожелают. Они ведь на сто процентов уверены друг в друге — доверие, вот ключ к их связи как сестёр. У Син такого ключа практически никогда не было, и вряд ли он уже мог когда-нибудь появиться.

— Так вот что я тебе скажу по поводу твоего Ромиреза, — изображая тон учительницы, промолвила Гро. — Этот мужик — полный чурбан, если думает, что может вот так расшвыриваться чувствами других направо и налево. И не ты, а он должен сейчас сидеть в своей вонючей конторе и упрекать себя в том, что упустил шанс провести остаток жизни с девушкой своей мечты! Так что забудь о нём и не переживай — он не достоин даже мизинца твоего, а тем более, сожалений о несложившихся отношениях. Ты ещё встретишь своего героя, поверь мне, Минерва. Господи, — добавила она, — Как вспомню, как он смотрел на меня там, перед машиной, пока я «отдыхала» в объятиях Син, так даже страшно становится!

— Почему? — еле сдерживая приступ смеха, поинтересовалась Минни.

— В какой-то момент мне показалось, что он на полном серьёзе был готов скорее пристрелить меня сам, не дожидаясь действий Синайи — лишь бы добраться до неё и не упустить свою ставку на «повышение». Ещё бы, — саркастически хмыкнула Гро, — «Дело века».

С лица Минни моментально «смыло» улыбку.

— Не смешно, — серьёзным голосом сказала она. — Я тогда всерьёз за тебя испугалась, Гро. Думала, что потеряла тебя навсегда, даже в обморок от ужаса упала. И потом, — нерешительно добавила она, — Ты слишком уж резкого мнения о Доналде, он вовсе и не такой уж чурбан, каким ты его себе представляешь.

Грослин не переставала улыбаться, казалось, сейчас настал тот редкий момент, когда она могла по-настоящему расслабиться. Но в то же время, она понимала чувства своей «средней младшей» сестры, а потому попыталась ответить так, чтобы как можно меньше ранить её чувствительную натуру:

— Я всё понимаю. Прости меня. Я очень виновата перед тобой. Син предупреждала, что может сложиться ситуация, при которой ей придётся взять меня «в заложники». Для правдоподобия, — уточнила она. — Это входило в изначальный план. Приёмы мы тоже оговорили заранее, от меня требовалось лишь наиболее естественно изобразить момент «умирания» во всей этой истории. Ну, чтобы отвлечь внимание полицейских и «шокировать» их. Однако даже я не была готова к тому, что произошло там, на шоссе. Син просто подала мне условный знак, что схватит меня, но то, как она это проделала — вот тут моя реакция была вполне настоящей.

Грослин горько усмехнулась. Мгновения радости от разговора с сестрой плавно сходили на «нет». Правду говорить всегда трудно, даже такую «техническую» её сторону.

— Я же ещё в школе ходила в театральную студию, помнишь? Вот опыт и пригодился… Хотя, если честно, было не слишком-то приятно осознавать, что она действительно настолько сильна, что может одним движением переломить тебе шею. С ней, наверное, и вправду опасно иметь дело. — Печально заключила девушка.

— Мы уже имеем, — мрачным тоном произнесла Минни.

— Так ты поэтому считаешь, что она стала какой-то… другой? Из-за несовпадения видимой хрупкости и её физических возможностей?

— Да, — отозвалась Гро, — Во многом «благодаря» этому. На самом деле то, каким человеком она была раньше, до убийства родителей, и какой стала потом — это два совершенно разных человека. Как бы мы не понимали Син в качестве младшей сестры, но мы всегда любили её. Ведь признайся же, любили, — слегка «надавив» на последнее слово, Гро посмотрела Минни в глаза.

— А потом с ней словно что-то произошло… Случилось что-то, из-за чего Син стала такой, какая она сейчас. И это — самое ужасное.

— Ты думаешь, с ней могло что-то произойти, когда она ушла из дома?

Минни задумалась. Под таким углом она ещё ни разу не пыталась посмотреть на Син.

— Скорее всего. Мы же не знаем, где она была всё это время, — сказала Грослин. — Вспомни, мы с тобой получили всего пару открыток за первый год её отсутствия. Одну из Ирландии, другую — из Италии, а потом — всё. Она словно сквозь землю провалилась…, - закончила Гро, потирая пальцами виски. Она снова напряглась, как будто груз проблем и не отпускал её на время разговора с Минни. Минни же, напротив, казалась заинтересовавшейся новым предположением, которое и поспешила «выложить» старшей сестре:

— Погоди-ка. Ты говоришь, последняя открытка была из Италии — так это же та Рождественская открытка с Собором Святого Петра, верно? Она нам её прислала перед своим днём рождения — двадцать шестым декабря, и тогда ей исполнилось девятнадцать…

— К чему это ты клонишь? — Гро не улавливала нить размышлений сестры, но чувствовала, что это было как-то связано с сегодняшним поведением Син, и с тем, куда они все направляются.

— Мы услышали о ней год спустя, когда начались все эти убийства, так? А до этого, в открытке, она упоминала, что познакомилась с «чудесным» парнем. Как там его звали?… О, Ричард, он ещё работал в Римской библиотеке…

— Ну, и… — поторопила сестру Гро.

— Она тогда написала, что у неё скоро начнётся новая жизнь, что она вместе с Ричардом узнала некий секрет, который поможет им с парнем прекрасно устроиться в этом мире. Мы ещё тогда подумали, что она попала в секту — неужели не помнишь? Она всё упоминала «Свет Снежной Кости» — что-то типа кружка любителей антикварных книг и старых рукописей религиозного содержания, в который входил этот самый Ричард.

Гро откинулась на спинку стула, она была в недоумении:

— Как же этот кружок книголюбов может быть связан с…

Она обвела рукой кухню, подразумевая очевидно фразу «всё это».

Теперь пришла очередь Минни закатывать глаза.

— Честно говоря, я совсем в этом не уверена — это же больше по твоей части.

— Смотря, что ты имеешь в виду? — уточнила Гро.

— Синайя тогда увлеклась всеми этими готическими штучками — ритуалы с вызовом духов, походы на кладбище, романтические стихи о Конце… Короче, может этот Ричард не только книжки почитать любил, может они ещё и…

Гро начала догадываться, что имеет в виду Минни, и ей стало вдвойне смешно. Чувствуя, как улыбка снова растягивает её лицо, она, наконец, спросила напрямую:

— Минни, ты что — всерьёз думаешь, что они с Ричардом могли колдовать или заниматься чем-то подобным?

Минни обидела реакция сестры:

— Заметь, это я здесь в роли закоренелого скептика. А ты, напротив, должна была бы вперёд меня догадаться, что здесь дело явно попахивает чем-то сверхъестественным…Нет, а тебе не кажется, что назвать книжный клуб «Свет Снежной Кости» — это как-то излишне экстравагантно, а?

Гро уже не сдерживалась и откровенно хихикала.

— Минни, прости, но это несколько чересчур. Признаюсь, я, как психиатр, грешила на возможность неких сдвигов в психике Син, благодаря которым её неадекватная реакция смогла трансформироваться в сильнейшие выплески адреналина. И, да, я подозревала, что она обладает некими ментальными силами. Просто я этого не замечала раньше или не хотела замечать. Но колдовство… Неужели действия Син — результат какого-то мощного злого заклинания, в результате которого она из скрытной, хмурой девчонки в момент превратилась в жестокую убийцу?

— А почему нет? — спросила в ответ Минни. — В смысле, может, это и не колдовство как таковое, но что-то, связанное с определёнными экстраординарными явлениями? Может, что-то так повлияло на сознание Син, что это теперь как бы не она общается с нами, но нечто, м-м-м… Скажем так, нечто, овладевшее её разумом?

Гро сделала вид, что всерьёз задумалась над словами сестры, а затем, мимолётно взглянув на свои ручные часики, с умным видом изрекла:

— У меня есть две мысли по этому поводу: первое — это то, что нам двоим уже давно пора взять пример с Син и поспать. Так как уже полтретьего утра. И второе — мы с тобой не в сериале про волшебников, Минни. Волшебство не имеет под собой никакой реальной основы.

— Но ведь ты доверяешь своим Таро, — не сдавалась та.

— Точно. Но это совсем другое: карты Таро — это соединение культуры и психологии, сознания и подсознания народа, запечатлённое в архаичных образах, приобрётших со временем ассоциативную устойчивость. Своего рода, наука.

Минни подняла обе руки вверх, призывая старшую сестру не продолжать.

— Я поняла. Не важно, что я думаю, Гро. Но только порой мне кажется, что ты сама себе боишься признаться в том, что интуитивная, иррациональная составляющая твоей жизни нравится тебе куда больше, чем сухая логика и копание в чужих мозгах. Ведь не зря же у тебя свой магический салон? Но всё же подумай над этим на досуге — «секретные» книги, «секретный» архив дедушки Брайда… Вдруг между этим всё же есть связь?

Минни устало поднялась со стула, чтобы отправиться в спальню и с удовольствием «сладко» потянулась — все затёкшие от долгого сиденья мышцы тут же благодарно заныли, предоставляя своей хозяйке лишних пять секунд чистого, физического наслаждения. Грослин сделала то же самое, только вместо того, чтобы размять затёкшие конечности, она предпочла вновь потормошить руками свои волосы.

— И всё-таки, — сказала она, — Доналд Ромирез мне совсем не нравится.

— Вредина, — подытожила Минни и показала сестре язык.

Гро фыркнула и собралась открыть дверь. Когда девушка уже была готова взяться за дверную ручку, чтобы сделать это, дверь сама распахнулась прямо перед её носом. На пороге стояла Син, её ярко-синие глаза горели злобой, а волосы были растрёпаны так, словно она уже успела упасть в какую-то придорожную канаву. На плече у девушки висела спортивная сумка Минни, точно такая же — с вещами её самой и Гро была в её левой руке.

— Вы что, уснули здесь?! Не слышите ничего?!

— Что с твоими волосами? — спросила удивлённая Минни. Она устала и хотела спать, а потому почти забыла о том, где они находились.

— Нас обложили со всех сторон, вот что, — огрызнулась Син. — А до тебя по-прежнему всё доходит о-очень медленно.

Гро стояла как вкопанная. Как она могла не заметить шума колёс? Син прошла на кухню, мимо сестёр, но, не пройдя и половины пути, остановилась и обернулась к девушкам.

— Там сейчас засада, и примерно через десять секунд сюда ворвутся очередные спецназовцы с винтовками наперевес. Я успела собрать кое-какие вещи, но не все. Пришлось передвигаться по полу, работать, так сказать, в не совсем комфортных условиях. Но, надеюсь, нам повезло, и меня не заметили с улицы. Свет в номере не горел, так что было достаточно темно, чтобы что-то разглядеть. А вот вы должны просто богу молиться за то, что у вас здесь совсем нет окон. С другой стороны, тепловизоры ещё никто не отменял, так что советую вам пошевеливаться: в туалете есть небольшое окошко, так что, если нам опять же повезёт и задница Мин без проблем пройдёт через него — мы, считай, может и оторвёмся.

Грослин и Минни по-прежнему молча таращились на Син, они были слишком расслаблены после разговора и явно не ожидали, что их застанут врасплох. Син, воспользовавшись замешательством сестёр, успела быстро опустошить оставшееся от ужина содержимое холодильника. Быстро запихнув всё в сумку, она схватила чемоданчик с лекарствами — собственность мотеля. «За моральный ущерб», — пробормотала девушка и, увидев, что Гро и Минни так и не сдвинулись с места, прошипела со всей страстью, на какую была способна:

— Хватит листать «Космополитен» за прошлый год — там советов на такой случай нет! Быстро в туалет, я сказала, не то остаток жизни будем читать «Космо» в библиотеке «Ривер Бридж»! И то, если повезёт…

Син бросилась в неприметную, бледно-зелёную дверь в глубине кухни. Именно она вела в сортир — «Ничего не скажешь, оригинальное проектировочное решение, — подумала Син. — Но если бы его не было, это был бы конец, а потому — надо быть благодарной судьбе за такой щедрый подарок», — тут же напомнила она себе. Гро и Минни не имели времени на то, чтобы приходить в себя, а потому в первые секунды просто двинулись за младшей сестрой «на автомате». В маленькой тесной комнатке всем троим было не развернуться — мистер Квинси явно сэкономил на этой части номеров.

Облезлые, когда-то оранжевые стены, теперь напоминали облупившиеся своды старой кладовки в старом доме самих сестёр. Об унитазе говорить даже не приходилось, и если ванная, находившаяся в противоположной части номера, рядом с коридором, ещё хоть как-то соответствовала санитарным нормам, то главная «достопримечательность» этого помещения вызывала открытые ассоциации с придорожными барами. Стены были испещрены номерами телефонов, крышка унитаза должна была вот-вот отвалиться, даже сама «нога» не была достаточно устойчивой для того, чтобы человек мог спокойно и полноценно присесть на данное «чудо» сантехники. Запах здесь царил соответствующий.

Вдобавок ко всему окошко, о котором говорила Син, находилось довольно высоко от пола. Чтобы добраться до него, девушкам нужно было встать не просто на сам унитаз, но взобраться на сливной бачок, а это было отнюдь не безопасно, учитывая состояние всего «агрегата» в целом.

Гро с сомнением посмотрела на грязное, плотно закупоренное ватой окно:

— Ты думаешь, наша комплекция позволит нам протиснуться в него? Боюсь, что последнее шоу «Цирка дю Солей» прошло мимо меня.

— Всё нормально, если втянуть живот — проскользнуть можно «на раз», — бодро ответила младшая сестра. — Другое дело — этот дурацкий бачок, я не уверена, что он всех нас выдержит.

— Ты хочешь сказать, если он рухнет невзначай, то нам придётся остаться здесь? Другого выхода нет?

Минни чувствовала, что начинает паниковать.

— Точно. Другого выхода нет, но я надеюсь, что если ступать мягко, то его хватит как раз на три захода.

Девушки буквально дышали друг другу в уши — настолько некомфортно им было находиться в столь тесной близости. Однако Гро была решительна — раз уж приходится уходить этим путём, то делать это нужно как можно быстрее.

— Ты точно всё проверила? Сумки не повредят?

— Раньше, может, и повредили бы, но теперь — нет, это сто процентов.

Син была твёрдо уверена в том, что у неё с сёстрами всё должно получиться. Она пропустила Гро вперёд, та быстро осмотрела место их вынужденного «старта» из мотеля. Убедившись, что стены достаточно шершавые, чтобы за них в случае чего можно было ухватиться, Гро быстро проинструктировала Минни:

— Минни, у тебя случайно руки не вспотели?

— А как ты думаешь? Конечно, не каждый же день испытываешь такой стресс — мало того, что бежим, так ещё и через микроскопический туалет!

— Хорошо. Я знаю, что ты не очень хорошо держишь равновесие, так что если вдруг почувствуешь, что начинаешь падать — хватайся за стены. У них рыхлая структура, так что можно зацепиться и использовать их в качестве опоры.

Внезапно девушки услышали грохот — полиция ворвалась в номер, и стал отчётливо слышен топот нескольких пар мужских ног в тяжёлых сапогах. Счёт пошёл на секунды.

— Всё. Идём.

Гро первая поднялась на крышку, и тут же почувствовала, как та угрожающе хрустнула в ответ. Следующим шагом она ступила на хлипкую поверхность сливного бачка. На её удивление, он оказался достаточно устойчив, поэтому девушка смогла, не опасаясь за равновесие, дотянуться до окна. Рама, казавшаяся плотно прижатой, на деле оказалась искусно замаскированной: вата, выпотрошенная из щелей и разложенная точно по очертаниям окошка, создавала ощущение, что стекло запаяно «наглухо». В действительности же, оно было всего лишь аккуратно приложено к бетонной основе. Гро удивилась:

— Так вот чем ты занималась, пока я была в душе? Но как же ты умудрилась вытащить стекло без инструментов?

— Не болтай, выбрасывай сумки!

Син некогда было объяснять что-либо, она быстро закинула на руки сестре вещи, а той не оставалось ничего другого, как вытолкнуть их через освободившееся пространство. После чего Грослин подтянулась на руках, оттолкнулась от бачка — и сразу же легко выскользнула на поверхность, освободив оставшимся двум девушкам место в клозете.

Следующей была очередь Син.

— Руки за спину! Быстро всем лечь на пол!

Крики раздавались из гостиной, был слышен шум переворачиваемой мебели. Затем послышался стук керамики — очевидно, кое-кто уже добрался до кухни.

— Давай сразу за мной, не спрашивай ничего — все разговоры потом, ясно?

Благодаря маленькому росту, Син легко вскочила на крышку, не причинив ей особого вреда. Через каких-то полсекунды, она так же стремительно вылетела в окно, как и Гро.

Минни с ужасом оглянулась по сторонам — она вообще не представляла, каким образом будет подтягиваться, потому что хоть и была стройной, но весила на пару кило больше, чем её сёстры — это точно. Кроме того, с физкультурой у Минни всегда складывались натянутые отношения, поэтому сейчас не было никакой гарантии, что она сможет выполнить хотя бы малую часть из тех трюков, которые только что, на её глазах провернули сёстры.

Осторожно поставив одну ногу на крышку унитаза, она попыталась как можно более «нежно» оттолкнуться от пола — как Минни и ожидала, та тут же заскрипела, хрюкнула и провалилась под её весом. Стоя на останках грязно-синего пластика, Минни чувствовала, как через её кроссовки медленно просачивается противная холодная влага. Желание зареветь пересиливало только желание свободы. Вдохнув поглубже, девушка встала обеими ногами на бачок…

— Никому не двигаться!!! Поднимите руки или мы будем стрелять, мисс!

Дверь буквально «разорвалась» — настолько резко был нанесён по ней удар. Бравый солдат в каске и чёрном обмундировании, больше напоминающим панцирь, чем форму, смотрел на Минни чёрными дырами защитных очков, поглощающих свет. Девушка вскрикнула от испуга и инстинктивно вскинула руки вверх, попутно пытаясь повернуться. Но как только она начала разворачиваться, сразу почувствовала, что фаянсовая поверхность уходит из-под её ног. Щепки и пыль забились в глаза, и Минни, ощутив колючую боль, поняла, что эта история для неё закончена.

Когда Минни приготовилась полностью упасть на остатки унитаза, или, в другом варианте, получить разрывную пулю в грудь, произошло нечто невероятное. Руки пронзила резкая боль, Минни не выдержала и дала волю слезам. В следующую секунду, она услышала над своей головой голос, который никак не ожидала:

— Извини, красавчик, не в этот раз!

Потом Минни почувствовала резкий рывок вверх и поняла, что ноги оторвались от пола. Кто-то вытаскивал её через узкое отверстие туалетного окна. Последнее, что она слышала — это разрывающий воздух свист пуль по крошащейся извёсткой стене. После этого, всё погрузилось в непроглядную тяжёлую темноту.

Загрузка...