Александра. Большая игра. (книга вторая)

Глава 41

Золото — это сущность фартовых,

Доля раба — неудачника крест.

Золото манит, в золото верят,

С золотом гибнут, возносятся вверх.

Золото знает, тебя выбирает,

Мыть и добыть — каторжный труд.

Золото судьбами в мире играет,

С золотом связан наш солнечный круг.

Золото — это легенды и мифы,

Тысяча лет — сплетение тайн.

Золото инков, золото скифов,

С золотом благо, величие стран.

Золото лечит, учит, калечит,

Сводит с ума, играет душой.

Золото любит сладкие речи,

Но больше всего тишину и покой.

Салаирцев С.

В Риме я пробыла две недели. Посетила все его значимые храмы и соборы. За это время Апостольский Администратор Лукки, Систо Гара делла Ровере сработал оперативно, явно хотел заработать ещё. Он связался с Лаурой Багаротто в Венеции и предложил ей продать картину Тициана «Любовь Небесная и Любовь Земная». Лаура, конечно, удивилась, но согласилась с охотой. Правда её муж Никколо Аурелио был недоволен, так как это был его подарок Лауре на свадьбу. Но женщина не забыла, кто является виновником гибели её первого мужа и отца. Поэтому Никколо не рискнул обострять с собственной женой отношения. Я выслала Апостольскому Администратору вексель на оговоренную сумму. Он его обналичил в одном из банкирских домов Лукки, взял себе гонорар, а остальное его люди передали Аурелии. Саму картину отправили в Геную, командующему ливонским флотом Пандольфо Малатеста. Так же, в Риме я встретилась с Микеланджело. Узнав о том, что была обнаружена могила Апостола Петра, он приехал в Рим из Флоренции. Напросился ко мне на аудиенцию. В тот день ко мне постучался Богдан.

— Матушка тут к тебе какой-то Миланжо. Примешь его или гнать в шею?

— Какой ещё Миланжо? — Удивленно спросила палатина. Сидевшие в моём кабинете, который мне выделили в папском дворце, сержант-дамы захихикали.

— Да не знаю я. Богомаз какой-то. Второй день тут ошивается.

Мне стало интересно. За это время многие пытались получить у меня аудиенцию. Богомаз??? Художник?

— Паула, ты знаешь такого Миланжо? Богдан сказал он богомаз, то есть художник.

— Никакого Миланжо я не знаю, но слышала про Микеланджело Буонарроти. Он скульптор. Создал прекрасную статую Давида. Давид у него получился, как живой.

— Микеланджело?

— Точно, Матушка. — Кивнул Богдан. — Он самый.

— Конечно, проси.

Вот так мы с ним и встретились. Он с восторгом смотрел на меня. Ему на этот момент был 41 год. Микеланджело находился в самом расцвете своего творчества. Мы хорошо с ним поговорили. Я пригласила его отобедать со мной. Потом он попросил разрешения сделать несколько набросков с моей натуры. Нет, не обнажённой, в платье. Я согласилась. Спросила Микеланджело, что он намерен сделать на основе набросков? Ответил, что может картину напишет или сделает скульптуру. Тогда я предложила ему приехать ко мне в Венден. Пообещала ему, что у него будет много работы и хорошая оплата. Общаясь с Микеланджело, вспомнила, что из всех его картин, которых было немного, так как он больше известен был именно как скульптор, до 21 века дошла всего одна, полностью законченная. Причём, в необычной для того времени, круглой оригинальной раме, выполненной по эскизам самого художника. На картине было изображено святое семейство — Мария Богородица, маленький Иисус и муж Марии Иосиф Обручник. Картина называлась «Мадонна Дони». Когда он её написал, я не помнила, поэтому уточнила у Микеланджело, написал ли он такую картину? Мастер удивлённо кивнул.

— Да, Ваше Величество. Ещё девять лет назад, я написал её по заказу банкира из Флоренции Аньоло Дони. Именно в круглой раме. Картина написана на дереве, Ваше Величество. Он обещал заплатить мне 70 дукатов золотом. Но когда картина была готова, Аньоло пожадничал. Сказал, что хватит и 40! Я отказался ему отдавать её.

— Правильно, Микеланджело. Если ты уважаешь себя и своё мастерство, а ты настоящий мастер, то никогда не снижай цену на свои работы. Ибо они того стоят.

— Благодарю Вас, Ваше Величество. Вы хорошо понимаете таких людей как я.

— Ну и что же случилось дальше?

— Дони начал торговаться. Я не уступал, наоборот цену стал поднимать. В конце концов, он отдал мне за неё 140 дукатов. — Я захохотала. Он тоже засмеялся.

— 140 дукатов золотом? — Уточнила я.

— Да, Ваше Величество.

— Молодец, Микеланджело. Твой случай лишний раз подтверждает истину, что скупой платит дважды!

Мы ещё посмеялись с ним. Поговорили. Он обещал подумать над приездом в Венден. Под конец я спросила его, так как картина Мадонна Дони мне не давала покоя.

— Скажи, Микеланджело. А этот банкир, он согласится продать мне твою Мадонну? Например, за 500 дукатов?

Микеланджело улыбаться перестал.

— За 500? — Переспросил он. Я кивнула. Он шокировано смотрел на меня. Такие деньги за одну картину ему никто ещё не платил.

— Аньоло Дони, Ваше Величество, довольно жаден. И я думаю, согласится. Вы правда готовы заплатить за Мадонну 500 дукатов золотом?

— Правда. Золото приходяще и уходяще, а истинные произведения искусства вечны и бесценны.

— Спасибо, Ваше Величество. Но хотите совет?

— Говори.

— Не предлагайте ему сразу 500 дукатов. Он имеет хороший нюх на деньги и сразу почует, что можно получить больше. Поэтому начните с 300 дукатов. Это всё равно вдвое больше, чем он заплатил мне за картину.

— Я тебя поняла, Микеланджело.

Когда Микеланджело ушёл, забрав с собой свои наброски карандашом, я обратилась к епископу и генеральному викарию, Доменико Якобацци с просьбой оказать содействие в приобретении у флорентийского банкира Аньоло Дони картины Микеланджело Буонарроти «Мадонна Дони» за 300 дукатов золотом. Викарий удивился, но пообещал, что с банкиром свяжутся, как можно быстрее. Спустя пять дней генеральный викарий сообщил мне, что банкир готов продать картину, но за 400 дукатов. Я усмехнулась и мысленно поблагодарила Микеланджело за совет. Деньги были отправлены банкиру через викария. Картину мне привезли за день до моего отъезда. Она была великолепна. Мои девушки тоже смотрели на неё с восторгом. В последствии её переименовали из «Мадонны Дони» в «Мадонну Вендена». Кроме этой картины, я сумела приобрести ещё несколько. Мне никто не отказывал. Вокруг меня уже сиял ареол святости. Я под это дело, решила ковать железо, не отходя от кассы и приобрела картины, выполненные как на холсте, так и на дереве, причём довольно дёшево, ибо даже самые жадные банкиры и аристократы не рисковали наживаться на мне, за исключением этого Дони, засранца. Мог бы и подарить мне её. И я не только покупала, но и мне дарили картины. К тому же папа Лев Х объявил меня, как в своё время и Русская Православная Церковь возлюбленной Дщерью Церкви. Только на этот раз Римско-Католической, что было довольно необычно, так, как я всё же была православной. Но как пояснил мне, на мой вопрос Лев Х, со мной вообще всё необычно. И возможно, я всё же передумаю и войду в лоно Римского католичества.

Я купила или получила в подарок такие шедевры, как «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом», картина выполненная на дереве Леонардо да Винчи. Картину Синьорелли «Мадонна в поклонении младенцу и иньюдо», выполненной тоже на дереве и в оригинальной круглой раме, как и «Мадонна Дони», написанной в 90-х годах прошлого века. А ещё ко мне обратились монахи Ордена Хумилиати, что значило, как Орден Униженных. Я даже не знала, что такой Орден существует. Но как мне пояснил генеральный викарий, этот Орден малоизвестный и малочисленный. Но Святой престол относится к Ордену благосклонно. Так вот, монахи Ордена привезли мне картину живописца Джотто, стоявшего в начале ХIV века у истоков Итальянского раннего Ренессанса, «Мадонна Оньиссанти», написанной двести лет назад, для церкви Оньиссанти во Флоренции. Картина была выполнена на дереве размерами 325 сантиметров в высоту и двести пять сантиметров в ширину. Приехал и сам Магистр Ордена, брат Джакоммо Донатти. Он попросил меня об одном, передать в Орден мой плащ, в котором я была в момент, когда разворачивала и снимала с Апостола его саван. Мне было не жалко. Плащ я отдала. За такой подарок, как картина живописца Джотто, я готова была отдать все свои плащи и даже сапоги в придачу с перчатками. Но они ограничились именно этим моим плащом-накидкой, пусть и дорогой, подбитый мехом горностая. Так же, приобрела знаменитую в будущем картину, которую мне привезли из Флоренции, живописца второй половины прошлого века и начала этого Сандро Боттичелли, «Рождение Венеры». Я была просто счастлива. Теперь все эти шедевры будут у меня в Вендене. Купила у одного римского банкира гравюру немецкого художника Дюрера, выполненную резцом по меди: «Адам и Ева» 1504 года. Дюрер часто бывал в Италии и много перенял у итальянских художников. Этот же банкир сказал мне, что Дюрер написал и две картины в полный человеческий рост. На одной Адам, на другой Ева. Но они хранятся в Нюрнберге. Я взяла себе это на заметку. Палатины, глядя на Венеру, а потом на Еву на гравюре, недоумённо посмотрели на меня.

— Матушка, срам то какой! — Сказал Богдан. — Баба голая! И мужик тоже! Листочками свой уд прикрыл.

Я усмехнулась, глядя на палатинов.

— Богдаша, я учу вас всех понимать искусство, понимать прекрасное. Ты увидел в этих картинах срам, а я вижу в них красоту человеческого тела. Именно это хотели передать художники, а не срам и блуд!

— Сам ты срам, Богдаша. — Тут же поддержала меня Паула. — Ты ничего не понимаешь в высоком искусстве. Правильно, Матушка, сказал, что в первую очередь, это красиво. Посмотри, как прекрасны Адам и его жена, Ева. Посмотри, как прекрасна Венера! Не смотри на них похотливым взглядом, смотри глазами высокого искусства.

— Да куда уж нам, Паула, до высокого искусства. — Богдан обиделся. — Мы люди простые. Нам бы кого по шее нагнать или саблей рубануть.

Паула только махнула на Богдана рукой. А остальные палатины засмеялись.

Но самый большой подарок мне сделал именно папа Лев Х. В один из дней меня пригласил к Понтифику генеральный викарий. Когда мы шли к кабинету папы, викарий улыбнулся.

— Понтифик знает, что Вы, Ваше Величество, скупаете картины и гравюры итальянских мастеров. А так же что Вам дарят картины. Вон даже братья-монахи из Ордена Униженных Вам привезли свою. И он решил сделать Вам подарок.

— Какой, отче?

— Сама увидишь.

Мы подошли к дверям апартаментов Понтифика. Тут стояли два гвардейца-швейцарца. Викарий постучался и открыл дверь.

— Можно, Ваше Святейшество? Королева Александра.

— Пусть зайдёт. Ты тоже, Доменико.

Мы зашли. Понтифик стоял у окна. Заметила картину, размерами примерно два с половиной метра на два, прислонённую к стене и накрытую полотном.

— Добрый день, Ваше Святейшество. — Поприветствовала я папу. Он повернулся ко мне. Улыбался.

— Здравствуй, Александра. Знаю я, что ты скупаешь картины итальянских живописцев. И в дар принимаешь. Не слишком ли ты переплачиваешь за них. — Понтифик явно намекал на картины, купленные в Лукке и в Венеции. А так же у флорентийского банкира Аньоло Дони. Я отрицательно покачала головой.

— Нет, Ваше Святейшество. Не сильно. Поверьте, это всё оправдается. Микеланджело я уже сказала, что деньги приходяще и уходяще, а искусство вечно.

— Ты же сама говорила мне, что нет ничего вечного в этом мире?

— Это иносказательно, насчёт искусства. Пока существует человеческая цивилизация, искусство будет жить. Нас не станет, а картины великих мастеров останутся.

— Великих?

— Великих, Ваше Святейшество.

— Хорошо. Пусть так. Я тоже решил сделать тебе подарок. Чтобы ты помнила Понтифика.

— Я и так Вас не забуду, Ваше Святейшество.

— Это хорошо. Доменико, сними покрывало. — Папа кивнул на картину. Викарий сорвал покрывало. Я, увидев, что мне предназначено в дар, потеряла дар речи. Такого не может быть!!! Передо мной была та самая «Сикстинская Мадонна». Если сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать. Понтифик заметил моё состояние. Самодовольно улыбнулся. Я посмотрела на него.

— Но как?

— Что как, Александра?

— Это же «Сикстинская Мадонна»!

— Всё верно. Её написали специально для Сикстинской капеллы. Madonna di San Sisto a Piacenza. Но сейчас исключительный случай. Александра, если уж Орден Униженных привёз тебе свою самую главную картину, «Алтарь Оньиссанти» или по другому «Мадонна Оньиссанти» в обмен на твой плащ, то я не мог не сделать того же, за тот дар, который ты сделала для Римско-Католической Матери Церкви. По моему повелению, «Madonna di San Sisto a Piacenza» была привезена из Пьяченце. Кстати, автор этой картины здесь. И очень хочет тебя увидеть. Специально примчался из Флоренции.

— Рафаэль?

— Он самый. Раффаэло Санцио. Просил допустить его к мощам Апостола. Но я пока ему отказал. Кстати, раку для мощей сделали. Украсили золотом и драгоценными камнями. Хочешь посмотреть?

— Конечно. Но позже. А Рафаэль, где он?

— Здесь, во дворце. Позвать?

— Конечно, Ваше Святейшество.

— Доменико, распорядись, чтобы сюда пригласили Раффаэло Санцио.

Викарий кивнул и вышел. Я рассматривала «Мадонну». Коснулась её кончиками пальцев правой руки. Оглянулась на Понтифика.

— Она прекрасна. Я даже не знаю, что и сказать.

— Как ты всё это будешь вывозить?

— У меня есть фургоны. Я туда загружу картины и гравюры. Всё упакую, чтобы не дай бог повредить их. Прошу, Понтифик, разрешить зайти в Рим оставшемуся моему охранению и завести в город фургоны для погрузки. — Он кивнул.

— Хорошо. Сегодня они зайдут. Но останутся рядом с Ватиканом. Фургоны, сколько тебе нужно будет для погрузки, можешь завести в Ватикан.

Через минут пятнадцать, в кабинет к Понтифику постучались. Зашёл викарий.

— Раффаэло Санцио, Ваше Святейшество.

— Пусть зайдёт.

Зашёл молодой и очень красивый мужчина. Он поклонился Понтифику, потом мне. Смотрел на меня во все глаза. Рафаэлю исполнилось 33 года. Но он выглядел моложе своих лет.

— Ваше Величество, Александра Комнина? — Спросил он с придыханием. Говорил на итальянском. Понтифик пояснил Рафаэлю, что Королева не знает итальянский. Надо говорить либо на латыни, либо на французском. Рафаэль перешёл на латынь и вновь задал вопрос. Я ответила:

— Она самая, Рафаэль. Рада тебя видеть.

Он подошёл ко мне, я протянула ему правую руку. Он склонился и поцеловал мне тыльную сторону кисти.

— Ваше Величество, я в восхищении. — Мне тут же вспомнился эпизод из «Мастера и Маргариты», когда кот Бегемот и Коровьев приветствовали гостей бала у Воланда: «Мы в восхищении! Королева в восхищении!» Чуть было не рассмеялась.

— Он всё у меня спрашивал, на самом ли деле Ливонская Королева красива? Я сказал ему, что да. Молода и красива. — Пояснил Понтифик.

— Рафаэль, а ты не против, что Понтифик решил подарить мне твое одно из самых замечательных творений? — Спросила я его.

— Нет, Ваше Величество. Я, наоборот, очень рад, что моё творение, как Вы сказали, будет радовать и услаждать ваш взор. Я бы хотел написать Ваш портрет. А ещё, у меня возник замысел, написать с Вас новую Мадонну. Можно ли мне будет это сделать?

— Портрет можно. А вот Мадонну… Я даже не знаю. Разве такое допустимо, Ваше Святейшество? — Посмотрела на Понтифика.

— А с кого они вообще пишут образ Мадонны, Александра? Подумай. Ведь кроме тебя, лицо Мадонны никто из ныне живущих не видел. — Ответил Понтифик. Рафаэль, услышав такое, завис, словно закоротивший процессор. Смотрел на меня уже не только с восхищением, но и с обожанием. Мне даже стало как-то неудобно.

— Будь осторожна, Александра. Раффаэло у нас очень влюбчивый мужчина. — Усмехнулся Понтифик. — Он даже стихи пишет, когда влюблён.

— Правда? — Посмотрела на мастера.

— Да, есть такое, моя Королева… Можно я так буду называть Вас, Ваше Величество?

Однако, как шустрый молодой человек. Я засмеялась.

— Хорошо, Рафаэль. Называй. А можешь почитать что-нибудь из своих стихов?

— Я их все забыл. Но, глядя на Вас, моя Королева, у меня рождается в сердце новая поэзия.

— Что, прямо сейчас, тут?

— Да. Послушайте:

И кисть моя смела, и краски живы,

Но как они мертвы перед тобой,

Как этих нежных лилий, роз отливы

Изобразить с такою красотой?

Амур, умерь слепящее сиянье

Двух дивных глаз, ниспосланных тобой.

Они сулят то хлад, то летний зной,

Но нет в них малой капли состраданья.

Едва познал я их очарованье,

Как потерял свободу и покой.

Ни ветер с гор и ни морской прибой

Не справятся с огнём мне в наказанье.

Готов безропотно сносить твой гнёт

И жить рабом, закованным цепями,

А их лишиться — равносильно смерти.

Мои страдания любой поймёт,

Кто был не в силах управлять страстями

И жертвой стал любовной круговерти.

(Реальные стихи Рафаэля. Перевод А. Махова)

— Что-то я не слышал раньше таких стихов, Раффаэло⁈ — Сказал папа.

— Простите, Ваше святейшество, но они родились у меня в сердце сейчас, когда я смог узреть божественную красоту Королевы Александры.

Я если честно, испытала ещё один шок. Ничего себе скорость сочинения!!! А стихи и правда были хорошими.

— Рафаэль, — произнесла я, — это правда, что ты их сейчас сочинил?

— Да, моя Королева. Я бы никогда не посмел лгать Вам.

— Тогда, глядя на тебя, Рафаэль, могу сказать, что это лишний раз подтверждает правило, что настоящий гений талантлив во всём.

Рафаэль галантно поклонился. Посмотрел на Понтифика.

— Ваше Святейшество, теперь я точно знаю, с кого я напишу новую Мадонну для Сикстинской капеллы.

Я смотрела на этого настоящего гения. Он был не только красив, но и невероятно талантлив. Вспоминала всё, что связано и что я читала о Рафаэле. Вспомнила. Рафаэль умер в самом расцвете своего творчества и своей карьеры. В 37 лет. И умер от обыкновенной ОРЗ. У него поднялась высокая температура. Понтифик прислал ему своих докторов, и они поставили неверный диагноз. Стали заниматься кровопусканием, что при ОРЗ и высокой температуре крайне опасно. Вот так и угробили великого мастера. И я поняла тогда, что должна, даже обязана предотвратить это. А для этого, мне надо было вытащить его из Италии любой ценой.

— Рафаэль, если ты хочешь написать мой портрет и даже списать с меня Мадонну, тебе придётся приехать ко мне в Венден. Я скоро уезжаю из Рима. Меня в Генуе ждёт мой флот. И ещё, я планирую в Вендене построить два собора, которые станут одними из самых больших и величественных в Северной и Восточной Европе. Один Собор Католический и один Православный. Так что тебе найдётся там и работа, и полёт твоей фантазии не будет ограничен. И не беспокойся, твой талант я ценю высоко и, соответственно, вознаграждение за твои работы будет очень достойным. Ты ни в чём не будешь знать ограничений и нужды.

— Это богоугодное дело, Дщерь наша. Построить величественный собор Римско-Католической Церкви в Северной Европе. — Высказался Понтифик.

— Я с радостью приеду к Вам, моя Королева. — Он продолжал смотреть на меня влюблёнными глазами. М-да, надо срочно переключать внимание Рафаэля на кого-то другого. Например, на кого-то из моих фрейлин. Девочки они молодые и красивые. Пригласила его ко мне в апартаменты. Понтифик усмехнулся. Он видел моих фрейлин и всё понял. Картину также отнесли ко мне. Рафаэль, попав в девичье общество, даже задохнулся от восхищения. Я представила его своим фрейлинам. Они моментально его окружили. Я поощрительно кивнула. Давайте, мои хорошие, отвлеките влюбчевого мужчину от меня. рафаэль читал моим фрейлинам свои сонеты. Они радостно хлопали в ладоши, говорили, что он очень талантлив и просили почитать ещё.

А ещё я встретилась и познакомилась, наконец то, с Леонардо да Винчи. Он последние годы проживал во Франции. Но узнав новости, что в Риме нашли могилу Апостола Петра приехал сюда, несмотря на то, что он был уже совсем в преклонном возрасте. Представил его мне тоже папа. Когда я зашла в апартаменты Понтифика, они сидели в креслах и о чём-то беседовали. Папа замолчал, когда я вошла в сопровождении викария. Они оба смотрели на меня.

— Ну вот, Леонардо. Королева Александра. Возлюбленная Дщерь Римско-Католической и Православной Церквей. Такое впервые, Мастер.

Я подошла к ним. Леонардо встал. Я покачала отрицательно головой.

— Нет, прошу Вас, Мастер, сидите. Не надо вставать. — Он смотрел на меня и улыбнулся. Старик. Длинные седые пряди. Такая же седая длинная борода. Лицо испещрено морщинами. Но его глаза!!! Они смотрели на меня с любопытством и весёлым лукавством. Они были живыми, проницательными. В них чувствовался не дюжий ум.

— Ваше Величество. — Проговорил он.

— Познакомься, Александра. Леонардо ди сер Пьеро да Винчи. — Представил мне великого учёного, живописца, естествоиспытателя, изобретателя, военного инженера и архитектора Понтифик. Я смотрела на него во все глаза. И, наверное, он увидел в них искреннее восхищение. Так как по доброму улыбнулся мне. Викарий пододвинул мне третье кресло. Мы с Леонардо сели. Я взяла его ладони в свои.

— Если бы я знала, что Вы, Мастер, во Франции, я бы обязательно заехала к Вам.

— При французском дворе много говорят о Вас, Ваше Величество. Королева Франции, Клод от Вас в восторге. И, как я слышал, Вы пригласили её посетить свою столицу, Венден?

— Да. Её и герцогиню Сюзанну де Бурбон. — Ответила я. Он кивнул.

— Королева, скажите мне, это правда, что там, на севере в Тартарии Ваша сестра, Принцесса Елена создала некую машину?

— Мастер, я не знаю про какую Тартарию Вы говорите. Никогда не слышала о таком государстве. Моя младшая сестра, Елена живёт в Москве. Это Русское государство. Оно большое. Больше любой европейской страны. И никто никогда не называл нас Тартарией. Поэтому я не знаю откуда Вы взяли это название. Ещё Московское государство называют Русь. Но никогда Тартарией.

— Простите, Ваше Величество. Я вижу, что обидел Вас. Поверьте, я не хотел этого.

— Дорогой Леонардо, Вам бы понравилось, если бы я назвала Италию Готией? Или Вандалией? А ведь вандалы даже захватывали Рим. — Леонардо отрицательно покачал головой.

— Нет, Королева, не понравилось бы.

— Вот видите. И да, в Москве Елена сумела построить паровую машину.

— Паровую машину? — Леонардо оживился.

— Паровую машину. Она приводится в движение силой пара. Понимаете, Мастер, пар под давление имеет большую кинетическую энергию. Первую паровую машину мы проектировали с ней вдвоём. А вот вторую машину, а я уже во Франции получила из Москвы письмо от сестры, где она пишет, что собрала вторую машину. И даже решила проблему с манометром.

— Манометр? Что это?

— Это такой прибор, с помощью которого можно измерять силу давления газа, или жидкости в закрытом пространстве. Например, той же воды. А это очень важно, Мастер. Ваше святейшество, если можно лист бумаги и перо с чернилами.

— Возьми у меня на столе. — Сказал папа. Я взяла. Стала чертить схему простейшего парового двигателя. Леонардо стоял рядом со мной и с огромным интересом смотрел.

— Это котел, в который заливают воду. — Поясняла я. — Котел закрыт очень плотно. От него идут пароотводы, по которым пар поступает вот сюда. Здесь расположены поршни, на которые пар начинает давить под большим давлением, которое создаётся именно в котле от нагрева. Поршни начинают двигаться и передают вращательное движение на шатуны, которые крепятся на коленчатом валу. — Я рисовала схему и показывала стрелками направления движения пара, поршней, шатунов и вала. — Вот так создаётся вращательный момент. Будущее, Мастер, вот за такими машинами.

— Что делает такая машина в Москве?

— У Елены она качает мехи. Ими закачивают воздух в конвертер, это такая плавильная печь, где идёт плавка чугуна и превращение его в сталь. Сейчас Елена построила вторую машину, более совершенную. Но паровые машины могут использоваться, где угодно. Например, поставить их на корабль, соединить через вращающийся вал с винтом Архимеда в подводной части кормы и всё. Даже парусов будет не надо. Корабль будет идти только за счёт работы такой машины. Правда корабль под такую машину нужно проектировать специально. Или откачивать такими машинами воду. Или, наоборот, подавать воду куда-либо. Много, где можно их использовать. Паровые машины могут заменить ветряные мельницы, а так же и водяные, с колёсами, которые приводит в движение вода. Здесь не обязательно иметь рядом реку.

Леонардо внимательно рассмотрел на схему.

— Это Вы сами придумали с сестрой?

— Ну да. Но разрабатывала в основном она. У меня другие дела имеются. Сами понимаете, Мастер, и заниматься чисто изобретательством и исследованиями мне некогда. Она же придумала новую взрывчатку. Мы вместе с ней конструировали новые пушки.

— Я бы очень хотел познакомится с Вашей сестрой, Ваше Величество. Если всё так, как я слышал и так, как Вы говорите, Ваша сестра, просто невероятная женщина. Уверен, что у нас было бы много о чём поговорить. И даже, я очень надеюсь, поработать вместе.

— Как Вы, Мастер, перенесли дорогу из Франции в Рим?

— Не буду скрывать, трудно. Годы уже не те, Ваше Величество. Но мой разум ясен, как никогда. И если бы я знал, что вы покупаете картины итальянских мастеров, я бы Вам привёз обязательно одну или две из своих работ. Вот прошу Его Святейшество дать мне возможность прикоснуться к мощам Апостола. Может это придаст мне сил.

— Мастер, а как Вы переносите плавание на корабле?

— Если честно, то даже не знаю. Я никогда не плавал по морю.

— Может быть Вы сможете более легко перенести путешествие по морю? У меня в Генуе стоит флот. И если Вы готовы, мастер, то я бы могла взять Вас на борт флагмана Ливонского флота, «Революшн». Это принципиально новый тип корабля. Большой и мощный. И качка на нём не так сильно ощущается.

— Я подумаю, Ваше Величество.

— Спасибо, Мастер. Я буду ждать Вашего ответа, Леонардо. И с большим удовольствием проведу с Вами всё время путешествия. У нас есть много тем для разговоров. У меня есть много идей, которые Вам могут быть интересными.

Он улыбнулся.

— Ваше Величество, Вы умеете соблазнять и смущать.

— А ещё я врач. Лекарь. — Сказала я ему.

— Я слышал об этом от Его Величества Франциска. Вы сами лечите на поле боя своих раненных ландскнехтов?

— Да. Я училась на военно-полевого хирурга. Раны, полученные воинами на полях сражений, это моя стихия, Мастер. У меня есть книга. Там есть много того, что Вам будет интересно. Вы же занимались в том числе и анатомией человека?

— Да. Мне интересно было строение глаза человека. Почему он видит⁈

— Я могу Вам рассказать строение глаза. Поверьте, мастер, там много удивительного. А Вы знаете, Леонардо, что животные видят всё исключительно только в чёрно-белом цвете, а не так, как человек, в цветном?

Я смотрела на Леонардо и на Понтифика. Они оба глядели на меня удивлённо.

— Подожди, Королева. — Леонардо разволновался и сам не заметил, как перешёл со мной на ты. Я только улыбнулась. — Как это животные не видят всё в цвете?

— А так, мой дорогой Мастер. Они видят исключительно в чёрно-белых цветах. Но зато могут различать много оттенков белого, чёрного или серого. А лошади, например, могут различать и коричневый цвет. Но только человек видит всё в цвете. Хотя есть люди, которые так же не различают красный или там зелёный. Это аномалия. Понимаете, Мастер, в центральной части сетчатки глаза у человека расположены светочувствительные рецепторы — нервные клетки, которые древние называли колбочками. Каждый из трёх видов колбочек имеет свой тип светочувствительного пигмента, характеризующийся определённым спектром поглощения. Первый тип пигмента, условно называемый «красным», имеет максимум чувствительности к спектру с максимумом реагирования на красный цвет. Другой, «зелёный» — с максимумом реагирования на зелёный цвет; третий, «синий» — с максимумом реагирования на синий цвет. Люди с нормальным цветным зрением имеют в колбочках все три пигмента, то есть красный, зелёный и синий, в необходимом количестве. Их называют трихроматами, от древне-греческого, — я написала на листе пером слово χρῶμα, — то есть, цвет. Сочетание красного, зелёного и синего цветов позволяет различать многочисленные тона. Когда отсутствует один из нескольких пигментов или пигмент присутствует, но в недостаточном количестве, возникают проблемы с восприятием цвета. — Я замолчала, глядя на обоих мужчин. Что Понтифик, что Леонардо смотрели на меня недоверчиво. Я тяжко вздохнула. — Увы, Ваше Святейшество и Леонардо, но это так. Верите вы мне или нет.

— Королева Александра, из того, что ты тут рассказывала я понял только половину. — Честно признался Леонардо да Винчи. А Понтифик, похоже, вообще ничего не понял.

— Леонардо, давай договоримся. В частных разговорах, вот как сейчас, тебе не обязательно обращаться ко мне Ваше Величество или Королева. Исходя из твоего почтенного возраста и то, что я глубоко тебя уважаю и восхищаюсь тобой, достаточно тебе называть меня Александрой или просто Сашей. Это не будет для меня оскорблением или унижением. Договорились?

Он смотрел на меня пристально. Потом улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, Саша. Но у меня вопрос. Вот в Испании проходят бои матадоров, где они приводят в ярость быков красной тряпкой.

— Я поняла, Мастер, о чём ты. Поверь, бык не различает красного цвета. Ему всё равно, какого цвета тряпка. Он реагирует на самого матадора и на кусок тряпки в его руках. А какого цвета она, быку всё равно. Можешь сделать эксперимент, дать матадору тряпку другого цвета и всё произойдёт так, как с тряпкой красного цвета. — Я улыбалась. Леонардо глядел на меня несколько обескураженным, потом сам засмеялся.

— Вот же плуты какие. — Мы сидели вдвоём и смеялись. Понтифик тоже улыбался.

— Мастер, а ты уже изучил строение глаза человека? — Спросила его.

— Да, изучаю. — Он взял перо и стал рисовать. Нарисовал глаз в разрезе. В общем-то правильно нарисовал. — Но многое мне в нём не понятно. Вот здесь я обнаружил некий… Я не знаю, как это назвать. Очень прозрачную субстанцию. — Я поняла о чём он говорит.

— Это хрусталик, Леонардо.

— Хрусталик?

— Да, хрусталик. Он играет очень важную роль в зрении человека. Всё что мы видим, это так сказать лучи образа, которые поступают в наш глаз. Хрусталик, как линза, их собирает в один пучок. И передаёт на глазной нерв. Вот так. — Я взяла перо и нарисовала дополнение к рисунку Леонардо в виде призмы. — Причём. Наш нерв воспринимает полученные образы перевёрнутыми. Хрусталик при выходе этих лучей назад из глаза, вновь переворачивает их ногами вниз, своего рода. Понимаете, о чём я говорю?

Я замолчала. Леонардо сидел и смотрел на рисунок. Поднял взгляд на меня.

— Хочу сказать, что я по сравнению с тобой, Саша, всего лишь жалкий неуч.

— Ошибаешься, Мастер. Я не сама дошла до этого. Это результат того, что я читала древние книги и трактаты. Древние знали об этом. Но многое было утрачено. Очень многое.

— Эти древние книги и трактаты у тебя? — Спросил меня Понтифик.

— Нет, Ваше Святейшество. Мне их давали читать. У меня хорошая память. Родители тренировали мою и сестры память, чтобы мы могли многое запомнить. И мы запоминали то, что нам давали читать. Причём, читали мы одно и тоже по многу раз. Книги и трактаты приносили разные люди. Кто они, я не знаю.

— Скажи, Александра, — Понтифик смотрел на меня пристально, — тебе и твоей сестре сколько лет?

— Странный вопрос, Ваше Святейшество. Мне 28 лет. Моей сестре 25. Будет 26. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Говорят, что вам обеим уже тысяча лет. И что вы знаете секрет эликсира вечной молодости.

Я вытаращилась на папу. Потом захохотала. Смеялась до слёз.

— Прости… Ваше… Святейшество… Господи, неужели мы с сестрой… Такие древние старухи!.. Боже… Тысяча лет… Я не могу…

Леонардо смотрел на меня удивлённо, но постепенно на его губах тоже появилась улыбка. Он взглянул на Понтифика и осуждающе покачал головой. Наконец, я успокоилась. Смеяться перестала.

— Ваше Святейшество. Поверьте, эликсира вечной молодости нет и никогда не было. Я же говорю, что время неумолимо. Никто не может его обмануть. Это как пытаться обмануть самого Господа Бога. А это невозможно. Мне и правда, Понтифик, 28 лет. И моей сестре правда 25. А все те, кто говорит, что могут создать эликсир вечной молодости или вечной жизни, лжецы и плуты. Гоните таких сразу взашей.

Посмотрела на Леонардо.

— Мастер, у меня работает один итальянец. Джироламо Фракасторо. Молодой врач. Но сейчас он больше занимается оптикой. Ему удалось добиться создавать хорошие и качественные линзы. С помощью этих линз я сделала микроскоп.

— Микроскоп? Что это? — Спросил Леонардо. Понтифик тоже смотрел заинтересованно.

— С помощью этого прибора я могу рассмотреть настолько малые объекты или живые организмы, которые простым человеческим глазом не видно. Например, ты знаешь, Мастер, что на твоих руках сейчас живут тысячи, если не больше животных? Мы их простым, не вооружённым, как я называю, глазом увидеть не можем. Но с помощью этого микроскопа, увидеть можно. Многие из этих животных вредоносные. Могут вызвать те или иные болезни. Поэтому перед тем, как сесть за употребление пищи, надо обязательно мыть руки. Желательно с мылом. Эти животные живут везде. В земле, летают в воздухе, на стенах, на деревьях и прочих растениях.

— Почему тогда мы не заболеваем?

— Потому, что наша кожа, она как крепостные стены. Не даёт вредоносным животным проникнуть внутрь нашего организма.

— Но если они летают в воздухе, то могут залететь нам в нос и рот.

— Могут. Именно так многие болезни у нас и начинаются. Человек заражается воздушно-капельным путём. Такие болезни как чума, холера, оспа и прочие именно так и начинаются. Есть такие животные, которые и вызывают эти болезни, они называются вирусы и бактерии. Большая их часть внутрь нас попадает с едой. Особенно если не мыть руки. Наш нос тоже приспособлен улавливать таких животных. Волоски в носу, не просто так растут. Они и улавливают их, а потом мы просто высмаркиваем вредителей с носовой слизью. Но повторюсь, особо сильные вирусы умеют преодолевать нашу защиту. Тогда на помощь человеку могут прийти лекарства, которые помогут организму уничтожить врагов и излечится. Сейчас Фракасторо, вместе с ещё одним молодым врачом, Филиппом, взявшим себе имя Парацельс, и моей ученицей, Дарёной, работают с помощью этого микроскопа над созданием лекарства от многих болезней. Условно мы его назвали «панацея». Из древнего трактата, я помню, что такое лекарство было. Древние египтяне смогли его получить. Делается оно на основе выжимки из плесени. Да, Ваша Святость. Плесень, которую ещё называют плевком сатаны. — Мы все трое перекрестились. — Видов плесени много. И та плесень, из которой мы и хотим получить «панацею» не совсем обычная. Найти её трудно. Но самое главное, это определить, та эта плесень, которая нам нужна или нет.

Леонардо сидел задумавшись. Иногда бросал на меня взгляды. В какой-то момент он, выпрямившись в кресле, заговорил:

— Я принял решение, Саша. Я поеду с тобой. И пусть мне будет трудно, но я хочу увидеть паровую машину. Хочу увидеть микроскоп. Хочу познакомится с принцессой Еленой, этой невероятно необычной и замечательной молодой женщиной.

— Ты хорошо подумал, Леонардо? — Спросил его Понтифик.

— Да, Ваше Святейшество. И если это будет путь в один конец, то пусть. Я ни о чём не буду жалеть.

— Мастер, если ты решил ехать, то тогда я буду готовить отвары, которые будут поддерживать в тебе силы, чтобы облегчить тебе путь. Я уверена, ты обязательно увидишь паровую машину и микроскоп. Мы будем о многом говорить в пути.

— Хорошо. И спасибо тебе, Александра. Ваше Святейшество, так ты разрешишь мне прикоснуться к мощам Апостола?..

Через два дня мы покинули Рим. Делать в Риме мне больше было нечего. За эти два дня я сумела ещё купить статуэтку обнажённого Давида с мечом, работы Донателло середины XIV века. А так же за день до того, как я покинула Рим, ко мне попросился на аудиенцию юноша. Юноша был настойчив. Я приняла его. Ко мне в кабинет зашёл молодой человек, лет пятнадцати. И он очень волновался. С собой он что-то принёс, завёрнутое в полотно. Когда мои палатины хотели проверить, что он принёс, юноша отказался показывать, сказал, что это увидит только Королева Александра. Из-за чего его чуть не прогнали взашей. Но мальчишка полез драться и скорее всего огрёб бы от палатинов, но тут вмешалась я, выйдя из кабинета.

— Что тут происходит?

— Да вот, Матушка, оглашенный какой-то. Принёс что-то с собой, не показывает, да ещё огрызается. — Сказал мне Богдан, зло глядя на парня. — Гнать его надо в шею.

— Подожди, Богдан. — Я посмотрела на юношу. — Итак, молодой человек, зачем ты хотел меня видеть?

— Вы Королева Александра? — Спросил он меня по-итальянски. Вышедшая за мной Паула перевела мне его слова. Я кивнула.

— Да. Я Королева Александра. Я тебя слушаю.

— Я хотел показать Вам свою работу, Ваше Величество. — Он галантно поклонился. — Вот. — Он протянул мне то, что принёс. Я удивлённо выгнула правую бровь.

— Кто Вы, молодой человек?

— Меня зовут Бенвенуто Челлини. Я был подмастерьем у Антонио ди Сандро, по прозвищу Марконе во Флоренции.

— То есть, ты приехал из Флоренции?

— Нет, Ваше Величество. Два месяца назад мы с товарищами подрались. Я сломал нос сыну члена совета Флоренции и меня выслали в Сиену.

— Однако, молодой человек! — Я засмеялась. — Ты, я вижу драчун и дебошир?

— Простите, Ваше Величество. Да, у меня такой характер. Я всегда даю сдачи.

— А вот это правильно. Никогда и никому не позволяй обижать себя. Так что ты мне хочешь показать?

— Вот. Я сам её сделал. Я узнал, что Вы, Ваше Величество покупаете разные картины и гравюры. У меня не картина. Но я делал её год и увёз с собой из Флоренции в Сиену. — Он развернул полотно. Я увидела статуэтку обнажённой женщины. И я поняла, что так, как он держал её, она была тяжёлой.

— Чёрный мрамор? — Спросила я. Он кивнул. — Пошли в кабинет. — Пригласила я его. Там же находился и Леонардо да Винчи. Он сидел в кресле. Мы с ним перед этим беседовали и разбирали схему паровой машины. Он всё не мог успокоится. Посмотрел на меня и на юношу заинтересованно. — Вот, Леонардо. Посмотри на юное дарование. Бенвенуто Челлини. Сам сделал статуэтку. Привёз мне. — Я улыбнулась, взглянув на юношу. — Иди, поставь её на стол.

Бенвенуто прошёл и поставил статуэтку на стол, где лежали чертежи машины. Леонардо стал внимательно её разглядывать. Удивлённо изогнул брови. Посмотрел на парня.

— Ты её сам сделал? Точно?

— Точно, Мастер. — Юноша очень разволновался, глядя на Леонардо. Я вспоминала, кто такой этот Челлини? Потом вспомнила. Очень талантливый молодой человек. Замечательный скульптор, ювелир, гравёр и медальер в будущем. А так же живописец и музыкант периода маньеризма флорентийской школы. При этом драчун и забияка. И именно он, участвуя в отражении штурма имперских войск Карла V в 1527 году, при осаде Рима, убил Шарля де Бурбона, жену которого, Сюзанну, я пригласила к себе в Венден. Надеюсь, что в этой реальности такого не произойдёт.

— Что скажешь, Мастер? — Спросила Леонардо, глядя, как он рассматривает статуэтку.

— Не плохо. Очень неплохо. Есть недочёты, но, учитывая возраст автора, в целом не плохо. Как ты её назвал?

— Венера. — Ответил Бенвенуто.

— И что ты хочешь, Бенвенуто? — Спросила его.

— Хочу продать Вам её.

Мы с Леонардо улыбнулись. Богдан, стоя позади парня, покачал головой.

— Шустрый какой!

Ксения рассмеялась.

— Такой молодой, а туда же!

Челлини насупился, глядя на мою фрейлину. Я же, глядя на юного итальянца, кивнула.

— Хорошо, молодой человек. Я куплю твою Венеру.

— Правда? — Он похоже сам не верил в такое.

— Правда. Я готова тебе заплатить… 100 серебряных ливонских талеров. Они равноценны серебряным флоринам. Тебя устроит такая цена?

— Сколько? 100 талеров серебром? — Мальчишка был шокирован. Он не рассчитывал на такое. Леонардо удивлённо посмотрел на меня.

— Саша, ты уверена? Статуэтка, конечно, не плоха, но явно не стоит таких денег.

— А вот тут ты ошибаешься, Мастер. Она стоит таких денег. Я знаю. И я хочу дать Бенвенуто стимул к дальнейшей учёбе. Хочу, чтобы он дальше развивался, как великий мастер. И из него получится настоящий Мастер, если, конечно, он не сломит себе голову в какой-нибудь очередной заварушке или драке. — Я посмотрела на палатинов. — Никиша, будь добр, отсчитай молодому человеку 100 талеров.

Никифор недовольно посмотрел на парня.

— Такие деньжищи какому-то сопляку. — Проворчал он.

— Никифор! — Повысила я голос.

— Прости, Матушка.

— Никифор, я никогда и ничего не делаю просто так.

— Да, Матушка. — Палатин вышел из комнаты, через некоторое время вернулся. Принёс два кожаных кошеля с монетами. Положил на стол.

— Сто талеров, Матушка.

Я раскрыла один из кошелей и высыпала на стол несколько монет.

— Вот, Бенвенуто, твои деньги.

Он взял один талер в руки. Внимательно его рассматривал, потом посмотрел на меня.

— Красивые и как ровно отчеканены.

— Конечно. Их чеканят на специальном прессе. А не вручную, как это делают везде сейчас.

Бенвенуто собрал монеты назад в кошель, взял оба кошеля в руки.

— Бенвенуто, мы собирались сейчас пообедать, не желаешь присоединится к нам? — Спросила я его.

— А разве я достоин, чтобы сидеть за одним столом с Королевой?

— Позволь это решать мне. Достоин кто или нет. Если я приглашаю тебя, значит достоин.

Бенвенуто оживился. Потом бросил взгляд на чертёж на столе.

— Можно спросить, Ваше Величество?

— Спрашивай.

— А что это за рисунок?

— Это не рисунок. Это чертёж. И изображена на нём паровая машина.

— Как это, паровая машина? — Смотрел на меня удивлённо. Леонардо усмехнулся.

— А так, юноша. Паровая машина, это механизм, который приводится в действие силой водяного пара. — Пояснил он.

— Водяного пара? Разве такое возможно?

— Возможно. — Кивнула я. — Очень даже возможно.

— Я скажу больше, молодой человек. — Добавил Леонардо. — Такая машина уже есть и работает. Ей нагнетают воздух в плавильную печь, где производится сталь. А знаешь кто её построил?

— Кто? — Мальчишка смотрел на Леонардо. — Вы, Мастер?

— Нет. Её построила Принцесса Елена, младшая сестра Её Величества.

— Как принцесса? — Он шокировано посмотрел на меня. Я кивнула.

— Так. Построила паровую машину моя сестра. А что тебя удивляет, Бенвенуто?

— Первый раз слышу, чтобы принцесса строила какие-либо машины. Разве это занятие для принцесс и инфант?

— А что в этом плохого, юноша? — Спросил его Леонардо.

— Ну, не знаю. Просто принцесс готовят к тому, что они выйдут замуж за короля или другого владетельного сеньора и нарожают кучу принцев и принцесс.

— Елена замужем и даже двое детей уже есть. Но это не мешает ей заниматься многими нужными делами. Она кроме этой машины, ещё изготавливает пушки и мортиры. Придумала новую взрывчатку, порох, который сильнее того пороха, который применяют сейчас в Европе и в Азии. Её пушками вооружена моя армия и мой флот. И мушкеты особые делает, которыми вооружены мои солдаты и пистоли тоже делает. Да много чего она делает.

— Ничего себе, принцесса. Вот бы увидеть её.

Я засмеялась, глядя на Челлини. Хихикали мои сержант-дамы. Улыбался Леонардо.

— Если захочешь, то увидишь. Вот станешь старше. Научишься многому, приезжай в Венден. Или сразу в Москву, это на Руси, она находится севернее от Италии и увидишь Принцессу Елену. Тебе сколько лет?

— Шестнадцать, Ваше Величество.

— Ну вот. А Елена старше тебя всего на десять лет. Ну ладно, Бенвенуто, давайте обедать и положи свои кошели. Никуда они от тебя не денутся.

Мы пообедали. Челлини освоился. Рассказывал о смешных случаях из своей жизни. О своих и его товарищей проделках. Мы смеялись

— Бенвенуто, а как ты попал сюда? — Спросила я его.

— Меня сначала не хотели пускать эти злые швейцарцы. Но я воспользовался тем, что они отвлеклись. Возле ворот в Ватикан была толпа народа. Там случилась какая-то драка. Швейцарцы отвлеклись, и я быстро прошмыгнул через ворота. А потом спрашивал, где остановилась Королева Александра.

— Какой шустрый парень. — Усмехнулась Ксения, обгладывая куриное крылышко. Хорошо поели, посмеялись с Бенвенуто ещё и потом его проводили мои палатины до самых ворот в город.

В Ватикан по повелению папы зашли жившие в загородном лагере мои оставшиеся кирасиры. И закатили фургоны. В них погрузили всё то, что я купила и что было мне подарено. Картины и гравюры, а так же статуэтки тщательно завернули и упаковали в ткани. Я простилась с Понтификом. Так же проводить меня пришли Микеланджело и Рафаэль. Рафаэль подарил мне свои сонеты, как он называл свои стихи. Оба, и Микеланджело, и Рафаэль клятвенно заверили меня, что приедут ко мне в Венден. Выехали около полудня. Леонардо устроился в карете с Фросей, Магдой и её внучкой. А так же с ним ехал и его любимый ученик Франческо Мельцы, который всегда сопровождал своего учителя. Епископ остался в Риме. Так же в Риме, у своего дяди папы римского осталась и Клариче. На улицах, примыкающих к Ватикану, было полно народа. Такое ощущение, что они не расходятся даже ночью. Меня узнали.

— Королева Александра! Святая! Возлюбленная Дщерь Матери-Церкви нашей. — Раздавались крики. Моя охрана из кирасир еле сдерживала напор толпы. Чуть не снесли моё охранение. Даже швейцарцам пришлось вмешаться. Наконец, вырвались из Рима.

— В Геную. — Велела я…

Остров Родос. Эгейское море. Начало августа 1516 года от Рождества Христова.

Галеон «Галактика», каравеллы «Авангард» и «Немезида», карраки «Афина» и «Андрей Ослябя», а так же два транспорта, встали на рейде порта Мандраки города Родос. Капитан «Галактики» рассматривал в подзорную трубу мощные укрепления города и порта. А так же крепость, в которой располагалась резиденция магистра Ордена Госпитальеров. Осмотрев, перевёл взгляд на форт «Сен-Николас». Мощное укрепление. Прикрывает порт с моря. Просто замечательное место для военно-морской базы.

К «Галактике» подплыла военная галера госпитальеров. С борта галеона скинули верёвочную лестницу. Вскоре на палубу вступили трое рыцарей. Один из них был мужчина лет пятидесяти. Остальные моложе.

— Я хотел бы видеть капитана сего корабля. — Сказал старший из этой троицы. — Моё имя Филипп де Вилье де Лиль-Адам. Я командующий флотом Ордена Святого Иоанна. — Произнёс он на латыни.

— Якоб ван дер Линден. Капитан первого ранга, командующий сводной эскадрой Её Величества ливонского военного флота и капитан галеона «Галактика». Я прибыл с посланием к Великому Магистру Ордена госпитальеров, мессиру Фабрицио дель Карретто от Её Величества, Королевы Ливонии и Великой Княгини Московской Александры Комниной-Нибелунг. Прошу в кают-компанию, господа. Отведаем угощение, как говорит наша Королева, чем бог послал.

Бог послал не плохо. Запечённое мясо, курица, тушёные овощи, свежие фрукты. Уха, вино. Подкрепились от души. Вторым рыцарем оказался испанец Рикардо де Кастанелла и третьим француз — Анри де Ормаж.

— Как здоровье Великого Магистра? — Задал вопрос Якоб.

— Благодарю. Хвала Господу он чувствует себя хорошо. Скажите, капитан, что это за корабль? Я никогда таких не видел. Он огромен.

— Это галеон. Галеоны во флоте Ливонии основная ударная сила. Огромная огневая мощь. За счёт усиленного парусного вооружения, быстрый ход. И он только с виду кажется большим и неуклюжим. На самом деле галеоны Ливонии очень манёвренные. К тому же у нас полностью переделанные новые карраки и каравеллы, которые только внешне напоминают португальские каравеллы или испанские. А на самом деле превосходят их и по скорости, а так же по манёвренности и по огневой мощи.

Некоторое время, Филипп де Вилье де Лиль-Адам сидел задумавшись. Потом посмотрел на Якоба ван дер Линдена.

— Вчера мы получили послание из Рима. Понтифик велел нам предоставить вам порт и причалы, для ремонта кораблей, если таковой понадобится. Ваши моряки могут отдыхать в Родосе. Можем предоставить казармы. Но Вам, капитан всё равно надо встретится с Великим Магистром.

— Конечно. Я готов. Заодно передам ему послание Её Величества…

Италия. Генуя. Дворец дожей — Палаццо дукале. Середина августа 1516 года от Рождества Христова.

— Мастер, как ты себя чувствуешь? — Спросила Леонардо.

— Благодарю, Александра. Но на удивление намного лучше, чем когда ехал в Рим. Твои отвары и настои очень хорошо помогают.

В зал, где мы находились с Леонардо и моим ближним двором зашёл губернатор Генуи Оттавиано ди Кампофригозо, который год назад был ещё дожем Генуи, но вынужден был признать Короля Франции Франциска I господином Генуи. Франциск упразднил должность дожа и ввёл пост губернатора, который и отдал Оттавиано.

— Ваше Величество, всем ли Вы довольны? Леонардо, как ты себя чувствуешь? Не надо ли чего?

Губернатор была сама учтивость и забота. Хотя чего удивляться? На рейде порта Генуи стояли военные корабли Ливонии. В Геную мы прибыли вчера вечером. Переночевали во дворце дожей. Я беспокоилась за здоровье Леонардо. Но пока было, слава богу, всё хорошо. Старик выглядел довольно бодро. У нас было много тем для разговоров. Например, полёт человека. Я сразу указала Леонардо на ошибку, где он пытался сделать крылья для человека или летающую машину, машущую крыльями.

— Леонардо, поверь, человек не приспособлен подняться в воздух за счёт того, что будет махать крыльями, как птица. Мускульной силы человека просто не хватит поднять свой собственный вес. У птицы в этом плане мускульной силы, по соотношению веса её тела гораздо больше. И махают птицы не просто сверху вниз и обратно, а под разными углами, что создаёт подъёмную силу. Но выход есть, дорогой мой Мастер. И этот выход из ситуации нам дают те же птицы.

— Например?

— Вы же видели, как те или иные птицы просто парят в небе? Они не махают крыльями, а раскинув их планируют.

— Видел.

— Ну вот тебе и пожалуйста. Нужно создать так называемое крыло, которое позволит парить человеку. Например, в форме треугольника. — Я начала чертить схему дельтаплана. — Каркас должен быть лёгкий и прочный. Материю, чтобы обтянуть каркас, можно использовать шёлк. Он лёгкий и тоже прочный. Парить на этом крыле человек может за счёт восходящих потоков воздуха. Тёплый воздух стремится вверх. Именно на этих потоках и парят птицы.

— Я всё понял. А какой материал использовать для каркаса?

— В настоящее время только бамбук.

— Бамбук?

— Да. Бамбук растёт в Индокитае. У него длинные, прямые стволы и они полые. Он словно трубка. За счёт этого, он очень лёгкий и в тоже время прочный, крепкий. Вот, как-то так. А махать крыльями, Мастер, можно до второго пришествия, но взлететь так и не взлетишь.

К нам подошёл Богдан.

— Матушка, прибыл контр-адмирал, Князь Пандольфо.

— Зови.

Пандольфо, зайдя в зал и увидев меня, улыбнулся. Подошёл. Я встала с кресла.

— Здравствуй, мой Князь. — Я обняла его и поцеловала в щёку.

— Здравствуй, Александра. Как ты попутешествовала? Неужели это правда, что ты нашла могилу Апостола Петра? И его нетленные мощи?

— Правда, Пандольфо. Я саван его погребальный забрала. Он как плащаница Господа.

— Расскажешь об Апостоле?

— Расскажу. А ты как сходил в Магриб?

— Хорошо сбегали. Взяли Алжир. Захватили там очень богатые трофеи. Казну алжирских султанов. Тунис и Триполи трогать не стали. В Тунисе сейчас правит Абу Абдалла Мухаммад V ибн аль-Хасан аль-Мутаваккиль из династии Хафсидов. Там полный разброд и шатания. Фактически халифат Ифрикии разваливается. К тому же там рядом с Тунисом испанцы и Хафсиды являются их союзником против пиратов Магриба. 10 лет назад испанцы захватили Триполи. Поэтому его тоже не трогали.

— Правильно, Пандольфо. Не надо туда лезть.

— Прошерстили Северный берег Африки. Много кого утопили или взяли на абордаж. Только в одном Алжире захватили порядка десяти галер и шебек. Два кога с товаром. Три каррака. Кое-как довели до Генуи.

— А учитывая португальские трофеи… Как мы всё это поведём в Ливонию?

— Часть трофеев можно продать. Ко мне уже несколько раз обращались по поводу продажи кораблей.

— Хорошо. Давай посмотрим, и часть продадим.

— Александра, и наконец самое главное. У меня для тебя подарок, удалось захватить Аруджа Барбаросу и его младшего брата, Хайреддина Барбаросу.

— А что же ты молчал, Князь⁈

— Оставил на самое сладкое.

— Я думаю, мы можем поторговаться с Испанией, Венецией, Неаполем. Кто больше заплатит за обоих братьев. Инфанты португальские где?

— На «Революшне». С ними всё хорошо. Там же Адмирал Португалии и представитель Мануэла.

— Хорошо. Я с ними встречусь завтра. И что за большая галера, которую захватили у португальцев?

— Что за галера, я сам понять не могу. Три мачты. Двадцать вёсел по два гребца на весло. Борта выше, чем у галер.

— Ничего себе. Ладно, разберёмся. Князь, распорядись чтобы фургоны погрузили на транспорты. И один из фургонов, с ним надо быть особенно осторожным. Там у меня картины, гравюры и статуэтки. Я купила их в Риме. И часть мне подарили. Хочу здесь ещё посмотреть. Не плохо бы было во Флоренцию заехать. Вот там много, что можно посмотреть и приобрести. — Я посмотрела на губернатора. — Оттавиано, а у вас, в Генуе, есть работы итальянских мастеров скульптуры, живописи, гравюры?

— Конечно, есть. Например здесь. Это же дворец дожей Генуи.

— Покажите?

— Конечно. Пойдёмте, Ваше Величество. Посетим капеллу дожей. Там много что есть.

Когда мы зашли в капеллу, у меня даже дыхание перехватило. Боже, какая красота. Вся капелла была украшена фресками. Ни одного свободного от них места. Всё во фресках. Плюс красивые барельефы в виде ангелочков или узоров. Тут же стоял и алтарь. Увидела иконы. Подошла к ним. Три из них были очень старые. Я стала рассматривать именно их. «Георгий Победоносец», «Николай Чудотворец» и «Богородица».

— Это иконы из Константинополя, Ваше Величество. 6 и 7 век.

— Привезли в Геную после разграбления Константинополя триста лет назад?

— Нет. Иконы вывезли в 1453 году из Святой Софии, сначала в Галату, а оттуда в Геную перед тем, как в Константинополь ворвались турки.

— Понятно. — Кивнула я. Перевела взгляд на большую икону, в человеческий рост. Высота 170–175 сантиметров, ширина 85–90 сантиметров. На ней была изображена Богородица с маленьким Иисусом, сидящая на троне. Дерево, позолота. Очень красивая. Византийский стиль иконописи.

— Тоже из Константинополя?

— Нет. Это из Пизы. Написал пизанский мастер в 70-х годах тринадцатого века. Тогда в Пизе, Лукке и ещё некоторых местах было сильно византийское влияние в живописи и иконописи. Эту привезли в 1284 году, после победы Генуи над Пизой.

Перевела взгляд на картину, висевшую слева от алтаря. Там была изображена Богородица, сидящая на чём-то. Напротив неё стоит Иисус-подросток. А рядом с ним Иосиф.

— Это картина Симоне Мартини. Называется «Возвращение Христа к своим родителям». Написана в 1342 году в Сиене. Довольно редкий случай в иконографии. Эпизод из Евангелие от Луки. Когда Иисус остался в храме в Иерусалиме. 'Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем.

Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи.

И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник.

Когда же, по окончании дней, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его.

Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его.

И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя.

Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?

Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем'

Это последняя работа Симоне. Вот видите, Ваше Величество, надпись на латыни, внизу картины: «SYMON DE SENIS ME PINXIT SUB A. D. MCCCXLII». То есть: «Симоне из Сиены меня написал в 1342 г. Р. Х.». Через два года он умер в Авиньоне. А вот ещё одна картина его. Называется «Голгофа». Здесь Христос, распятый на кресте с двумя приговорёнными к казни преступниками, Дисмасом и Гестасом. Её он написал раньше «Святого семейства» В 1326 году для Палаццо Капитано дель Пополо. Этот дворец ещё известен, как Палаццо дель Подеста в Орвието.

— А как она оказалась в Генуе?

— В середине прошлого века, её купил один генуэзский банкир в Орвието и привёз в Геную. А потом подарил её дожу Пьетро Фрегозо II. С тех пор она и находится здесь.

— Я хочу купить их, Оттавиано.

— Купить? Но…

— А для чего ты мне их показывал тогда? Тем более, византийские иконы. Из Собора Святой Софии.

— Если бы их тогда не вывезли, то османы их точно бы сожгли.

— Я благодарна за это, но иконы должны быть возвращены. Константинополь, это моё наследие, и я его верну, чего бы мне это не стоило, Оттавиано.

Бывший дож, а ныне французский губернатор Генуи, некоторое время молчал, раздумывая, потом кивнул.

— Хорошо, Ваше Величество. Все три византийские иконы я отдаю в подарок, Ваше Величество, Вам. Но остальное не принадлежало Византии.

— Понимаю. Остальное продайте мне. Я хорошо заплачу.

— Я вообще-то в деньгах не нуждаюсь, Ваше Величество.

— То есть, ты мне отказываешь?

— Ну почему же отказываю? Хорошо, я согласен.

— Сколько ты хочешь, Оттавиано?

— На Ваше усмотрение, Ваше Величество.

— Ладно. За три эти, по сути, иконы я готова заплатить две тысячи талеров золотом.

— Как скажите, Ваше Величество.

— Я выпишу тебе вексель Ливонского Королевского банка. Его обналичат в любом банковском доме Италии. Либо в какой другой стране Европы.

— Хорошо, Ваше Величество.

Велела сопровождавшим меня палатинам забрать всё, что я купила. Губернатору выдала вексель на две тысячи золотых талеров. Покупкой осталась очень довольная. Пандольфо остался на ночь во дворце. Устроили небольшую вечеринку. Я играла на мандоле, пела. Играла на клавикорде, такой тоже имелся во дворце дожей. Палатины танцевали с фрейлинами. Ксения учила танцевать вальс губернатора. А ещё бывший дож Генуи позвала придворного художника, молодого мужчину, не старше 25 лет, который по его повелению делал наброски моего портрета. Сделал с пару десятков, как до этого это делали Микеланджело и Рафаэль. Я посмотрела. Очень даже хорошо. Дала взглянуть Леонардо. Он кинул, одобрив наброски. Оттавиано ди Кампофрегозо попросил разрешения, чтобы написали мой портрет. Я разрешила. Пусть в Европе останутся мои портреты. Я не видела ничего в этом плохого. И дай бог, что спустя столетия они тоже станут стоить миллионы. Перед тем, как покинуть Палаццо дукале, резиденцию генуэзских дожей в зал, где я находилась с Леонардо, своими сержант-дамами, контр-адмиралом и губернатором зашёл Богдан. Подошёл ко мне. Склонился и на ухо сказал:

— Матушка. Прибыл этот, капитан. Тамплиер.

Я удивлённо на него посмотрела.

— Однако, как быстро он метнулся… Хотя, времени у него было достаточно. Зови его сюда. — Богдан кинул и вышел. Вскоре зашёл с капитаном. За это время Ксения принесла шахматную доску и я расставила фигуры, в соответствии с последней диспозицией. Леонардо, Пандольфо и губернатор удивлённо и заинтересованно на меня смотрели.

— Я веду шахматную партию с одним очень интересным человеком. — Пояснила я, не вдаваясь в подробности.

— Саша, Ваше Величество, ты играешь в шахматы? — Удивлённо спросил меня да Винчи.

— Играю, Мастер.

Он внимательно изучил диспозицию на доске.

— Интересная комбинация.

— Да. Она называется «Сицилианская защита». — Пояснила я Леонардо.

— Первый раз о такой слышу. Но очень интересно.

Капитан подошёл к столу, на котором находилась шахматная доска с расставленными фигурами. Я посмотрела на него.

— Каков ход Мессира? — Капитан взял коня на d4 и передвинул его на c6, тем самым убив моего коня. Я улыбнулась, кивнула и передвинула ферзя с c7 на c6, убив коня белых. Мы произвели с Магистром обмен фигурами. Вот только у меня тут же сложилась нужная мне комбинация. По диагонали я могла нанести ферзём удар по белой пешке на g2, которая прикрывала собой короля. Правда для этого, мне нужно было преодолеть белую пешку на е4. Поэтому со стороны это не казалось чем-то опасным для моего противника, о чём я очень надеялась. Но ловушка уже начала сформировываться. Осталось немного. Совсем. Я собиралась подкинуть Магистру очень вкусную приманку в виде моего второго коня. Посмотрим купиться ли он или нет? Если купится, то партия завершится очень быстро. Если нет, то растянется ещё на пару-тройку ходов.

— Всё запомнил?

— Запомнил, Ваше Величество.

— Тогда свободен. Богдан, проводите его.

Тамплиер покинул зал. Леонардо с интересом смотрел на доску. Потом взглянул на меня. Улыбнулся.

— Очень интересно. Ваше Величество, Александра готовит…

— Дорогой мой Леонардо. — Перебила я его очень тактично. Улыбнулась. — Вижу ты уже просчитал всю партию. Он кивнул. — Прошу тебя, если захочешь об этом поговорить, поговорим на моём флагмане. Пожалуйста.

— Хорошо. Я всё понял. А со мной сыграешь?

— С удовольствием, Мастер.

Увидела, как глаза да Винчи радостно блеснули. Мы пообедали в дворце дожей, после чего простились с бывшим дожем Генуи, а ныне французским губернатором Генуи Оттавиано ди Кампофрегозо. Я его ещё раз поблагодарила за картины и иконы.

Наконец, я на «Революшне». Экипаж выстроился по двум бортам галеона. Все в парадной форме, матросы, мичманы, офицеры и солдаты морского десанта. Я поздоровалась с ними, улыбаясь. Мне ответили слитным радостным приветствием.

— Ну что, дорогие мои? — Крикнула я. — Наверное, застоялись уже?

— Застоялись, Ваше Величество. — Ответил мне Пандольфо.

— Тогда поднять паруса, снимаемся с якоря. Весь флот. Идём курсом на остров Монте-Кристо, контр-адмирал.

— На Монте-Кристо, Ваше Величество? — Удивлённо спросил меня Пандольфо. Остальной офицерский состав так же недоумённо смотрел на меня. — Но что делать там, на богом забытом клочке суши посреди моря?

Я взглянула на контр-адмирала. Продолжала улыбаться.

— А вот это вы сами всё увидите. И я уверена, не разочаруетесь. Самые большие тайны, хранятся именно в таких местах. Забытых богом и человеком. Хотя людьми этот клочок суши не забыт. Там есть древний монастырь. Ещё с ХI века. Вот мы и идём его навестить.

К вечеру подошли к острову Эльба. Остановились в одной из бухт. Переночевали, не сходя на берег. Утром рано, когда над горизонтом появился краешек солнечного диска, двинулись дальше. В три часа по полудне подошли к скалистому острову. Пандольфо опустил подзорную трубу.

— Остров Монте-Кристо, Саша.

— Встаём на рейд. Спустить шлюпки и пусть транспорты будут готовы подойти к берегу для того, чтобы начать принимать груз. Тут же есть место, куда можно пристать?

— Есть. Бухта Наставницы. Это единственное место, куда могут подойти корабли и шлюпки.

Мы высадились на острове, подойдя на четырёх шлюпках. Я, мои палатины, сержант-дамы и солдаты морской пехоты. И ещё я взяла с собой Якоба Бребера, специалисту по вскрытию замков, показавшего своё мастерство как раз на берегах Рейна. Мы прошли в сам монастырь. Нас встретили монахи и настоятель монастыря. Паула пояснила ему, кто прибыл на остров.

— Мне нужно увидеть алтарь. — Сказала я настоятелю монастыря. Монахи меня провели. Я обошла его по кругу. Внимательно осматривала его. Достала из кармана кителя лист бумаги с текстом и схемой расположения третьей части казны. Сверяясь со своей схемой и осматривая алтарь, поняла, что-то не сходиться.

— Матушка, — наконец решился спросить меня Богдан, — что ты ищешь?

— Тоже, что под алтарём часовни на берегу Рейна.

Палатины и сержант-дамы удивлённо на меня смотрели. Я усмехнулась. Ещё раз сверилась со своей схемой и текстом. Да, что-то было неправильно. Но я всё же решила проверить. Велела солдатам убрать алтарь. На возмущённые возражения монахов ответила:

— Успокойтесь. Мы сделаем всё предельно аккуратно. И то, что будет сильно повреждено, я возмещу монастырю ущерб.

Возражать мне дальше не стали, даже если и были не согласны. Так как монахи понимали, что я всё равно сделаю, что задумала. Алтарь убрали в сторону, частично, конечно, повредив его. Никаких пазов под ним, на которых алтарь можно было отодвинуть, не оказалось. Под ним был только скальный массив. Никакого тайного хода. Велела поставить алтарь назад. Кое-как установили. Я выплатила настоятелю сотню талеров серебром. Этого хватало на ремонт с лихвой. Теперь вопрос, где ещё есть алтарь?

— Есть ли алтарь ещё на острове? — Задала вопрос настоятелю.

— Есть. В пещере Святого Мамилиана. Там часовня.

— Пойдёмте.

В итоге, попали в пещеры. Часовня на самом деле там имела место. И в ней имелся алтарь. Его так же солдаты с помощью кирок и ломиков разобрали. Простучали и прощупали всё под ним. Но увы. Алтарь часовни тоже стоял на скальном массиве и никаких тайных ходов под ним не оказалось. Я оказалась в тупике. Ещё раз сверилась со схемой и с текстом. Значок чётко показывал место расположение казны в монастыре. И по тексту — под алтарём. Я села на каменную скамью с видом на море. Солдаты, палатины и сержант-дамы молча ждали. Я сидела и думала. Так, тамплиеры не такие идиоты, чтобы на глазах у монахов начать долбить каменное основание алтаря. И они этого не делали, в чём я убедилась лично. Тогда где? И почему указано именно на монастырь? И под каким алтарём??? Велела позвать к себе настоятеля. Ещё раз спросила его, если ли ещё алтарь в монастыре? Он сказал, что нет. Я не поверила. Велела солдатам обыскать весь монастырь. Но они ничего похожего на алтарь не нашли. Так ещё раз… Под алтарём… Что-то я упускаю. Под алтарём… А почему я решила, что под алтарь тамплиеры что-то положили, именно убрав его и выдолбив в скале схрон??? Долбить ходы и вырубать комнаты в скальном массиве, это то ещё занятие и далеко не одного дня и даже месяца. Вспомнила фильм «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре в главной роли. А ведь он нашел клад аббата Фариа в гроте.

Я встала.

— Поплыли. — Сказала я палатинам. — И возьмите факела.

Мы вернулись в одну из четырёх шлюпок. Солдатам я велела ждать на берегу. Со мной в шлюпку залезли все палатины и сержант-дамы. И ещё я взяла в шлюпку одного молодого монаха. Мы стали обходить остров по периметру. Я внимательно вглядывалась в берег. Сказала парням и девушкам искать пещеру с моря. И вот, когда находились с юго-восточной стороны острова, Айно крикнул:

— Там! — И указал рукой. Я тоже увидела. Узкая щель грота над водой.

— Подойдите ближе. — Велела я.

— Не делайте этого. — Тут же возразил монах.

— Это почему?

— Идёт прилив, Ваше Величество. Нас может разбить о скалистый берег. — Пояснил он. Велела отойти. Я наблюдала. Постепенно щель исчезла. Всё ясно, вход в пещеру-грот скрыла вода. Ну а что, идеальное место для того, чтобы что-то спрятать. Велела возвращаться в бухту Наставницы. Близился вечер. Приняла решение остаться на острове. Переночевать в монастыре.

Утром вновь вышли уже на двух шлюпках. Подошли к месту, где был вход в пещеру. Проход в неё был максимально открыт. И то, когда заплывали туда, пришлось пригнуться. Зажгли факела. Плыли метров пятьдесят. Наконец пристали к берегу. Он возвышался на метр над поверхностью моря. Перелезли со шлюпок на него. Это была пещера, естественного происхождения. Примерно метров десять в ширину и уходила вглубь острова, постепенно повышаясь. Мы пошли. Ещё через сто-сто-двадцать метров пещера закончилась площадкой, размерами тридцать на двадцать пять метров. Вся площадка была заставлена сундуками. Причём, сундуки стояли в два яруса, друг на друге. У меня колотилось сердце так, что готово было выпрыгнуть из груди. Прикинула расположение площадки ти поняла, что находимся как раз под монастырём. Скорее всего прямо под алтарём. Вот же засранцы, эти тамплиеры. Увидела, как палатины улыбаются. Как им вторят сержант-дамы. Тот-же монах, которого мы брали вчера, смотрел потрясённо на сундуки. Тут и так всё было понятно, что в сундуках далеко не камни и не семечки. Солдаты так же смотрели на всё большими глазами. Всё же они впервые участвовали в таком. Были из вновь набранных и на Рейн в своё время не ходили.

— Ну вот и всё, господа-братья-монахи! — Я засмеялась. Это на самом деле была третья часть казны, самая большая.

— Матушка, неужели это всё тоже самое, что мы нашли в той часовне? — Спросил Богдан.

— Это даже больше, Богдаша. Намного больше. Снимите первый сундук. Вот этот. Посмотрим.

Парни стащили сундук. Снимали вшестером. Мало того, им помогали солдаты.

— Тяжёлый какой, Матушка! — Пожаловался Богдан.

— Яша, твой выход. — Сказала Бреберу. Он подошёл, осмотрел замок на сундуке. Усмехнулся. С собой у него была матерчатая сумочка. Он вытащил оттуда тряпичный свёрток, развернул его и достал оттуда свой инструмент. Поковырялся в замке и открыл его. Положил рядом с сундуком на каменный пол. Отошёл. Я кивнула палатинам на крышку. Божен поднял её. Сверху лежала какая-то тряпка. Палатин убрал её. Под ней лежал небольшой лист пергамента. Я взяла его. Там на латыни было написано: «Coronae aureae gallicae». Указаны годы чеканки, конец 13 века — начало 14 века. Количество золота в монетах и количество самих монет. Весь сундук был набит монетами. Я взяла одну из них. Посмотрела её. Бросила назад в сундук.

— Закрой, Яков. — Велела ему. — Французские золотые экю. — Пояснила я остальным. Обратила внимание на солдат. Эти были вообще в шоке от такого количества золотых монет, большинство из которых, если вообще не все, никогда ранее не видели золотые монеты в таких количествах, если вообще видели когда-нибудь золото.

Подумала немного.

— Так, берём сундук. Тащим его к шлюпкам. Надо уходить, пока не начался прилив.

Притащили вёсла, закрепили сундук с помощью верёвок на вёслах. Палатины и солдаты взялись и потащили. Когда вернулись к берегу грота, поняла, что начинается прилив.

— Грузим в шлюпку. В неё садятся четверо. Остальные рассаживаются в другую шлюпку. Прилив начался.

Сундук установили в одну из шлюпок. Туда сели четверо, как я и велела. Остальные разместились в нашей шлюпке. Она оказалась перегружена. Но делать нечего. Выплывая из грота, пришлось чуть ли не ложиться в шлюпке, настолько низко был свод пещеры. Но мы вышли. Гребли, преодолевая течение прилива, как сумасшедшие. Подошли к сразу к флагману.

— Верёвки сбросьте. — Крикнула я, когда подплыли к борту. Сундук подняли. Потом залезли по верёвочной лестнице сами.

Пандольфо смотрел на сундук, полный золотых монет. Крышка сундука была открыта. Перевёл взгляд на меня. Леонардо сидел в кресле и рассматривал монету.

— Французские золотые экю. — Сказал он. — Первые золотые монеты Франции начали чеканить при Людовике IX в середине 13 века. Но позже чеканка этих монет прекратилась, так как они не пользовались спросом из-за разницы курсов золотых экю и серебряных. Пользовались большим спросом именно серебряные. Возобновил чеканку золотой монеты Филипп IV на рубеже 13 и 14 веков. Вот эти монеты как раз отчеканены при Филиппе IV.

— Много там? — Спросил меня Пандольфо.

— Много. Гораздо больше, чем я привезла от берегов Рейна. Вот только вытаскивать их оттуда придётся долго. Они в гроте. Вход в грот при приливе заливает полностью. Мы еле успели выскочить оттуда.

— Ты больше не пойдёшь, Саша. Прости уж, но я тебя не пущу туда. И делай со мной, что хочешь. Если с тобой что-то случиться, мне этого просто не простят. Особенно после того, что произошло в Риме.

— Ладно. Не пойду. — Согласилась я.

— Вот и хорошо. А вытащить всё, что ты нашла, есть кому.

— Хорошо. Но все сундуки, которые будут грузится на транспорты, я должна вскрыть и посмотреть. И составить опись. Там, в гроте, сундуки не вскрывать.

— Это сколько угодно.

Тут же в кают-компании «Революшна» находился и Ульрих Вюртембергский. Он тоже взял монету из сундука. Повертел её в руках. Потом бросил назад в сундук.

— Александра! Удивляюсь я. Золото само к тебе идёт. Поразительно.

А так же в кают-компании находились и португальцы. Наследный принц, две инфанты, младший инфант. Адмирал Португалии и представитель португальского короля. Эти во все глаза смотрели на сундук, полный золотых монет. Ничего не говорили. К тому же, пока мы плыли к Монте-Кристо, я разговаривала с Адмиралом Лопо Вас де Азеведо. Я ему прямо сказала, что его семья либо заплатит за него выкуп в размере пятисот тысяч флоринов серебром.

— Не португальских реалов, Адмирал. Я знаю о низкой стоимости реала. Поэтому только флорины. И если твоя семья не заплатит, что же, в казематах моего замка в Вендене для тебя найдётся место. Поэтому, напиши письмо своей семье. Когда будем проходить мимо Лиссабона, то твоё письмо переправят на берег, вместе с наследным принцем.

— Ваше Величество, почему только наследного принца? — Задал вопрос маркиз Мартин Афонсу де Соуза. — А что с инфантами Изабеллой и Беатрис, а так же инфантом Луишем?

— Скажите спасибо, маркиз, что я отпускаю наследного принца без всяких условий и требований выкупа. А насчёт инфант и инфанта, я решу их судьбу. А пока они проследуют со мной в Венден, скажем так, в гости к тётушке Александре. И это не обсуждается, маркиз. Иначе я и насчёт наследного принца могу изменить своё мнение.

На следующий день, после того, как я вернулась из грота, флот перебазировался ближе ко входу в пещеру. Начали оттуда вывозить третью часть казны тамплиеров на шлюпках. Грузили сначала на один транспорт, потом на другой. Каждый раз, когда на борт транспорта поднимали очередной сундук, Яков вскрывал замок. Я смотрела опись, составленную ещё тамплиерами. Ксения сидела тут же за столом и записывала каждый сундук под своим номером, который и рисовали на сундуке. Указывала, что именно содержится в нём и сколько, опять же исходя из описи тамплиеров. В сундуках были монеты разных государств, разных эпох. Золотые динары Арабского халифата эпохи Омеядов весом 4,25 грамма. Такие у меня уже были. И серебряные дихремы. Серебряные и золотые флорины. Венецианские золотые и серебряные дукаты и дукатоне. Серебряные динарии времён франков эпохи Меровингов, а потом и Каролингов. Английские серебряные пенни 12–13 веков. Серебряные и золотые слитки. Украшения из серебря и золота с драгоценными камнями и жемчугом — кольца, перстни, ожерелья, серьги, броши, подвески, браслеты, цепи, бусы из белого и чёрного жемчуга. Медальоны с образами Христа, Богородицы, апостолов и других святых. Головные уборы в виде серебряных и золотых обручей, как знаки владетельных господ, диадемы. Золотая и серебряная посуда — блюда, чаши, кувшины, кубки, тарелки, ковши, чарки, вазы. Инкрустированные золотом, серебром и драгоценными камнями рога, для питья вина или воды. Серебряные и золотые ложки, и дву-, трёхзубые вилки. Драгоценные камни: рубины, топазы, сапфиры, изумруды, алмазы и ещё целая куча. Почти все не обработанные. Или обработаны примитивно, просто отшлифованы. И конечно же, всевозможные церковные атрибуты из серебра и золота. А ещё золотые и серебряные фигурки людей, животных, в том числе мифических. Я смотрела на них, и они очень напоминали мне фигурки и украшения скифов и сармат. Похожие я обнаружила и во второй части казны тамплиеров. Дорогое оружие — кинжалы, стилеты, ножи, мечи, сабли. Их рукояти украшены золотом, серебром, драгоценными камнями, как и ножны, в которых они находились. Сабли из индийской и дамасской стали. Стоили такие сабли бешеных денег. Взяла один меч. Красивые ножны. Отделанные золотыми накладками с рубинами и сапфирами. Выдвинула его из ножен. На лезвие попал солнечный луч. Меч сразу бликанул. Это была сталь. Рукоять, то есть эфес, тоже украшена была золотом. В навершие эфеса вставлен рубин. Я улыбнулась. Отложила его. Думаю, Ульриху понравится. Он вообще был на подъёме. Ещё в Риме, написал прошение и получил согласие от Святого Престола на развод. Тормозить не стал и оформил там же в папской канцелярии развод. И был очень доволен.

— Александра, я теперь свободен. — Говорил он мне по дороге в Геную и смеялся.

Что самое интересное, но никаких древних или иных ценностей, в виде реликвий христианства или легендарных мечей, в итоге, обнаружено не было. То оружие, которое тут хранилось, было просто оружием. Да, дорогим, но не более. Но у меня уже была реликвия христианства, саван и набедренная повязка самого Апостола. Это было очень круто! И думаю, что Русская Православная Церковь оценит это.

Сундуки вытаскивали двое суток. Мешали приливы. Приходилось останавливаться и ждать. Хорошо, что никто не утонул и ни один сундук не потеряли. Наконец, всё вытащили. Пещера осталась пустой. Снялись с якорей утром следующего дня. Двинулись домой. Остановку сделали опять на Эльбе. Именно там я и нашла себе седьмого палатина, нарушив уже сложившуюся традицию, что палатинов у меня шесть. Я на Эльбе посетила вёсельный фрегат, захваченный у португальцев. Очень он меня интересовал. Я решила использовать его исключительно на Балтике. Там, среди гребцов я и увидела его. Команда, как это и полагается при вступлении на борт коронованной особы, выстроилась вдоль бортов. Здесь, как пояснил мне Пандольфо, были бывшие рабы, освобожденные при захвате Алжира и фактического уничтожения флота пиратов Барбароссы. А так же пленные матросы португальцы. Я прошлась вдоль одного строя, потом вдоль другого. Возле одного из матросов остановилась. Высокий, под 180 сантиметров ростом. Чернокожий, что говорило о том, что он выходец из Африки. Но черты его лица были больше европейские, чем классическо-африканские. Мало того, он оказался христианином. Худой, но жилистый. Его бы откормить.

— Ты понимаешь по-французски?

— Понимаю, Госпожа. Понимаю по-испански, по-итальянски и язык русичей.

Я стояла, открыв рот. Он знал русский??? Очень интересно.

— Матушка-Государыня. — Обратился ко мне один из матросов по-русски. Я посмотрела на него. — Меня зовут Дмитрий. Я из Рязани. Купец. Нас полонили татары, когда мы шли по Волге. Продали в Кафе. Оттуда увезли в Царьград, а потом в Алжир. Его зовут Мубарак. Он из Эритреи. Я с ним был в связке, когда мы гребли одним веслом. Я его учил нашему языку. Он быстро учится.

— Значит ты русич? Русич Дмитрий из Рязани. Купец?

— Да, Матушка-Государыня.

— Значит так, Дмитрий. Когда придём в Ригу, подойдёшь ко мне. Оттуда проследуешь со мной в Венден. Из Вендена я отправлю тебя домой. Дома давно не был?

— Да уж почитай больше года.

— Это ещё не всё. Домой вернёшься с деньгами. Вернее, с товаром. Деньги получишь у меня. Ты же купец, хорошо знаешь, что в Европе купить можно то, что продать выгодно на Руси?

— Знаю, Матушка-Государыня. Как не знать то.

Я повернулась к Божену и Илье.

— Ну вот, Божен, Илья, вам новый рекрут. Всё понятно?

— Понятно, Матушка. — Ответил Божен и посмотрел на Дмитрия.

— Собирайся. — Сказал палатин купцу. — Пойдёшь с нами. Разговор у нас с тобой будет. Как говорит Матушка-Государыня, кофедицильный.

— Не кофедицильный, а конфиденциальный, Божен. — Поправил товарища Илья.

— Точно, он самый. — Божен взглянул на меня. — Матушка, мы тогда заберём его?

— Забирайте.

— Ну что, Дмитро? — Усмехнулся Божен, глядя на Дмитрия. — Считай, ты родился под счастливой звездой. Домой вернёшься богатым, с товаром. Жена, детки есть?

— Есть, как не быть, бояре? — Дмитрий выглядел обескураженным, глядя на богато одетых Божена и Илью. — И жёнка есть, Матрёна и трое детишек. Два сына и дочка.

— Ну вот. Ты же не приедешь к ним голодранцем? Ты же купец! Подарки надо купить для жены, для детишек? Пойдём. — Божен и Илья подхватили его под руки и потащили к лестнице с фрегата. Они явно собирались его притащить на флагман. Я не мешала. Это уже была их забота. Я смотрела на Мубарака. Увидела у него на поясе турецкий ятаган.

— Умеешь им пользоваться? — Спросила его.

— Нет. Но научусь. И я больше никогда оружие из рук не выпущу. Только, когда умру.

— Правильно. Настоящий мужчина никогда не выпускает оружие из рук, чтобы не стать рабом, Мубарак. — Он кивнул. — А где учиться будешь? Или у кого?

— Не знаю пока, Госпожа. Но я научусь.

— Это похвально. Я могу тебе помочь. Хочешь?

— Если Госпожа пожелает.

— Госпожа пожелает, а ты сам как?

— Тогда я пойду за Госпожой куда угодно. И сделаю всё, что она захочет.

— Тогда пошли, Мубарак. Теперь ты больше не гребёшь. — Посмотрела на капитана. — Я его забираю. Дмитрия забрали мои палатины. Он тоже не вернётся. У него теперь будет другая стезя. Так что позаботься о распределении гребцов. — Произнесла я, глядя на капитана.

— Да, как пожелает Ваше Величество.

Потом мы с Пандольфо облазили весь фрегат, с низу и до верху. Мубараку я велела держаться рядом со мной. Он и сопровождал меня. А потом мы вернулись на флагман. Там я объявила палатинам, что их число увеличивается. Теперь палатином становится и Мубарак. И велела им взять над ним своего рода шефство. Учить биться на саблях, на мечах, на ятагане, в конце концов. Сказала Мубараку, указав на Богдана, что он старший. Что его надо слушать. Слушать и учиться. Глядя на Мубарака, сказала:

— Мубарак, это имя не совсем наше. Гораздо лучше будет, если в Ливонии, а особенно на Руси тебя будут звать Михаил, как одного из Архангела. — С этого момента его стали звать Михаилом.

Прошли Гибралтар. Стали двигаться вдоль испанского берега. Никто не пытался нас остановить и о чём-то спросить. Меня это устраивало. Мы играли с Леонардо в шахматы. Я ему показывала свои комбинации, он мне свои. Два раза я проиграла ему с разгромным счётом. Обозлилась, в хорошем понимании этого слова, и разгромила Леонардо. Он был шокирован и потом сутки сидел и разбирал партию. Мы много говорили с ним. О многом. О философии, о точных науках, о механике. О химии. Леонардо чесал затылок, делал себе записи, и мы опять разговаривали. Я видела, как он оживал. Как его глаза блестели от предвкушения. А я, глядя на него, тоже улыбалась. Господи, Леонардо, главное живи. Я не помнила дату его смерти. Знала, что он скоро должен умереть. Но вдруг получится? Я делала вечером ему массаж. Я помнила, что под конец жизни у него онемеет одна рука. А вот какая? Да без разницы. Массировала его руки, мяла его спину и плечи. Он стонал от блаженства и не жаловался. Палатины учили Михаила приёмам боя на клинковым оружии.

Сделали остановку в Кадисе. Закупили продукты, взяли питьевую воду. Тогда же я отправила, через градоначальника письмо в Мадрид Карлосу I, что у меня есть для него предложение. Что у меня в плену Барбароса и его младший брат. И если он заинтересован этим, то можем встретиться с ним в Ла-Корунья, в Галисии.

На траверзе Лиссабона я спустила шлюпку. Туда посадили наследного принца, хотя он брыкался и говорил, что без брата и сестёр никуда не поедет. Только кто этого сопляка слушать будет? Посадили, и даже в воду окунули, чтобы охолонился. Отдали ему письмо Адмирала своей семье. После чего снялись с якоря и пошли дальше. Нас не хватало на все суда. На некоторых судах, особенно гребных, не хватало гребцов. Но мы шли. Взять гребцов было неоткуда. решила набрать желающих заработать в Ла-Корунья. Всё равно там останавливаться, для встречи с испанским Королём.

Карлос нас уже ждал. Сам подошёл на лодке к «Революшну», вставшему на рейде порта. Ему сбросили лестницу.

— Ваше Величество. — Он улыбался. Я тоже.

— Здравствуй, Карлос.

— Я слышал, что произошло в Риме. Александра, ты на самом деле святая. Папа объявил тебя возлюбленной Дщерью Римско-Католической Церкви. И это правильно. Мне до сих пор трудно поверить, что ты нашла мощи Апостола. Это невероятно.

Он поприветствовал Леонардо, Князя Пандольфо, Герцога Ульриха. А вот инфант и инфанта я убрала подальше. Специально, чтобы Изабелла не увидела Карлоса. Не, нам такое счастье и даром не надо. Я пригласила Карлоса отобедать. был накрыт стол в кают-компании.

— Александра, я слышал ты в Италии покупала картины итальянских и фламандских мастеров. А папа тебе подарил Сикстинскую Мадонну?

— Да, Карлос. Что есть, то есть.

— Тогда не откажи. Я тоже хочу тебе кое-что подарить.

— Что именно?

— Увидишь. — Он улыбнулся. — Её сейчас привезут на твой корабль. И что насчёт Барбаросы?

— Сильно хочешь его увидеть?

— Ты даже не представляешь как.

— Что ты с ним сделаешь?

— Он умрёт на эшафоте, эта берберийская собака. И умрёт не быстро, а будет умирать долго, за всё то зло, что причинил моей стране.

— Знаешь, я сначала хотела его продать тому, кто больше из европейских правителей заплатит. Но сейчас, глядя на тебя решила. Я дарю тебе его. И не только его, но и его младшего брата.

— Спасибо, Александра. Я этого не забуду.

Вскоре к кораблю подошла ещё одна лодка. На ней привезли две картины. Их подняли на борт «Революшна» и занесли в кают-компанию. Обе картины были закрыты полотном. Убрали полотно с одной картины. На ней был изображён мёртвый Христос, поддерживаемый ангелом. Картина выполнена была на дереве.

— Антонелло да Мессина. Живописец с острова Сицилия. Принадлежит Испании. Жил в прошлом столетии. «Мёртвый Христос, поддерживаемый ангелом». Вторую картину откройте. — Велел Карлос. Распаковали и вторую картину. На ней была Богородица, держащая на руках младенца. Рядом с ней стоял юноша. Картина тоже была выполнена на дереве. — «Мадонна с Младенцем и Иоанном Крестителем», живописец из Флоренции Сандро Боттичелли. Умер 6 лет назад. — Пояснял мне Карлос. Эту Мадонну хотели купить французы, но мои люди успели перекупить её. Специально для тебя, Александра. — Я посмотрела на него.

— Благодарю тебя, Карлос. За эту Мадонну, я тебе всех Алжирских пиратов переловлю и тебе их сдам.

Карлос засмеялся.

— Спасибо, Александра. Но я надеюсь сам с ними справится.

— Контр-адмирал не плохо прошёлся по Магрибу. Какое-то время это шакальё не будет тревожить Южную Европу. Но насчёт осман такого не скажу. Но в любом случае, Карлос, на Родосе я оставила сильную эскадру. Госпитальеры предоставили мне там базу для моего флота. Специально для борьбы с магрибскими пиратами и османами. Если что, мой командующий эскадрой, Якоб ван дер Линден, окажет тебе помощь, если потребуется.

— Почему именно Родос?

— Идеальная база для ведения крейсерской войны. И для броска на Дарданеллы.

— Ведения какой войны? — Карлос смотрел на меня удивлённо.

— Крейсерской. То есть, подкарауливать и нападать на торговые караваны осман, на их более слабые военные эскадры. Разорять побережье набегами.

— Я тебя понял и буду иметь в виду твой флот в Эгейском море.

Барбаросу и его брата передала Карлосу. Этих двоих сразу утащили в лодки и увезли на берег. Я им не завидовала. Испанцы в эту эпоху не отличались милосердием и толерантностью. А такие изыски испанской инквизиции, как испанский сапожок, стали нарицательными во всей Европе, означающие изощрённые пытки.

Так же Карлос помог набрать мне гребцов на корабли, что увеличило скорость передвижения моего флота. расстались с Карлосом тепло. По моей просьбе он обещал искать картины, гравюры и скульптуры известных мастеров. Я обещала ему, что деньги будут выплачиваться сразу, без промедлений и в полном объёме. осталась очень довольной. Обогнули Францию. Остановились в Кале. Там увидел Клод и Сюзанну. Значит Франциск и Карл-Шарль де Бурбон сдержали своё слово. Но это было ещё не всё. Там же меня ожидала и Клариче, княгиня Пьомбино. Ничего себе, десант собрался не хилый?!!! Но делать было нечего. Как у нас говорят: назывался груздем, полезай в кузовок! Забрала их на борт. Кроме Клод, остальные детей не имели. У Клод была девочка. Принцесса. Она везла её с собой. Это хорошо. Девочки нам очень нужны, так как у нас будут одни сплошные мальчики. Миновали ла Манш. Никто даже не пытался к нам приблизиться. Флаги Весёлых Роджеров, тут уже очень хорошо знали, как впрочем уже и в Средиземноморье. Да и флотилия была внушительная. И это несмотря на то, что часть флота я отправила в Родос. С нами не было галеона «Галактика», не было каравелл «Авангард» и «Немезида». Не было каррак «Афина» и «Андрей Ослябя». Это ерунда. Пока европейцы схватятся, рак семь раз на горе свиснет! Пока стояли в Кале, на борт «Революшна» ночью поднялся занятный малый. Француз Жульен де ла Марк. Дворянин. Агент Особого Отдела Корпуса.

Богдан сказал мне, что со мной хочет поговорить человек от Марфы. Я вышла на палубу. Жульен заходить в кают-компанию не стал.

— Ваше Величество. — Сказал он в пол голоса. — Начальник Особого Отдела просила передать, что операция «Троянский конь» началась.

Я поняла, о чём идёт речь. Улыбнулась.

— Благодарю. Деньги нужны?

— Не плохо бы, Ваше Величество. Я сильно поиздержался.

Позвала Никифора. Велела выдать Жульену сотню серебром. Получив кошели с деньгами, де ла Марк убыл на берег. А за день до этого, в главный офис банка Медичи зашёл хорошо и богато одетый дворянин. Смотрел на всех с высока. С ним зашло ещё два вооружённых слуги.

— Что сеньору угодно? — Спросил один из клерков.

— Я хотел бы обналичить вексель банковского дома Вельзеров. Мне срочно нужны наличные.

— Конечно. О какой сумме идёт речь?

Сеньор кивнул одному из своих подручных. Тот положил перед клерком вексель. Посмотрев сумму, тот взглянул на сеньора.

— Вы всю сумму хотите обналичить?

— Да, всю.

— Это очень большая сумма.

— Я знаю. Итак, я получу свои деньги или нет? — Клерк понял, что сеньор начинает раздражаться.

— Простите. Для этого надо поставить в известность управляющего. Подождите немного. — Клерк забрал вексель и свалил, шмыгнув вглубь офиса, словно крыса. Троица ждала.

Вскоре появился этот клерк и представительным господином.

— Добрый день, сеньор. Как мне к Вам обращаться?

— Труффальдино ди Бергамо.

— Очень приятно, сеньор Труффальдино. Мы проверили вексель. Он настоящий.

— Что? Вы что тут, думаете я какой-то плут и вор?

— Прошу прощения, сеньор, но это обязательная процедура. Сумма в 30 тысяч дукатов золотом и 100 тысяч серебром очень большая. У Вас есть на чём увезти её?

— Есть. У меня крытая, крепкая повозка. И охрана хорошая. А то много развелось в последнее время разного отребья жаждающего чужого добра!

— Совершенно с Вами согласен, Сеньор Труффальдино ди Бергамо. — Управляющий посмотрел на клерка. Вынесите всю требуемую сумму.

К дворянину и его подручным стали выносить кожаные кошели, килограммов по десять весом. Все они были запечатаны свинцовыми печатями. На каждом таком кошеле стояли надписи. Которые указывали, что в них и сколько.

— Считать будете, сеньор Труффальдино?

— Я надеюсь у вас тут серьёзный банкирский дом? И вы не будете жульничать и обманывать своих клиентов?

— Смею Вас заверить, сеньор Труффальдино, что у нас очень серьёзный и солидный банк. У нас репутация во всей Европе.

— Хорошо. Я Вам верю.

Кошели, подручные сеньора Труффальдино из Бергамо стали выносить на улицу и грузить в крытую повозку. Повозку охраняли с десяток конных воинов, вооружённых до зубов. Когда вынесли последний кошель, сеньор Труффальдино расписался в бухгалтерской книге и вышел вслед за своими подручными. Вскоре весь конный отряд сопровождавший повозку растворился на улицах Флоренции. А ещё через месяц разразился скандал. Вельзеры отказались принимать вексель из банковского дома Медичи, заявив, что не выписывали его. Хотя в ходе разбирательства Вельзеры подтвердили, что вексель настоящий. Но они продолжали утверждать, что не выписывали его. Начались долгие судебные разбирательства. Но это был не единичный случай. Подобное прокатилось почти по всем банковским домам Европы. Суммы хищений превысили три миллиона флоринов золотом и в пять раз больше в серебре, только за последние четыре месяца. Среди банковского сектора Европы нарастала паника…

Прошли мимо Датских островов. Никто нас не пытался тормозить. Вошли в Балтику. Я стояла, закрыв глаза и лицом ощущала балтийский ветер. Боже мой, Пресвятая Богородица, как же я устала. Хочу домой, к детям, к мужу. К Ленке…

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ