Акселератор жизни. Финальный слой

Глава 33

«Ты заплатишь…Ты заплатишь за тот кубик, то унижение… Когда я пускал слюну от отчаяния и беспомощности, гадя под себя…Клянусь! Ты будешь растоптан и унижен! Прилюдно… Перед лицом моего дорогого брата и всей Российской Империей. Сегодня.»

— Ничему е#бл@нов жизнь не учит, — я предпочёл проигнорировать стандартное приветствие и без предисловий взял скверха за рога — Ты настаивал на поединке, Лука… Я перед тобой. Начинай.

— Давай без оскорблений, Айзек. За кого ты меня принимаешь? — Рюрикович младший покачал головой, и в его голосе прозвучало явное осуждение. — Банальное убийство — это вульгарно и отвратительно. Я желаю сразиться по всем правилам аттестационного регламента. Здесь решает только сила и нет места для всяких уловок.

— Но «несчастные случаи» никто не исключал? — понимающе ухмыльнулся я.

— Совершенно верно, — как ни в чем не бывало подтвердил Лука, разведя уголки губ в усмешке. — Вполне предсказуемо. Силу подобных нам одарённых эта арена сдержать неспособна. — Светлейший князь хлопнул по жилету. — Его накопителя тоже не хватит: после первого удара он превратится в тряпку. Как и ты.

— Лука, избавь меня от состязаний в турнире по словесному унижению соперника. По правилам — так по правилам! — я махнул рукой персоналу арены, что мялся у границ силовых щитов, судорожно теребя свои гарнитуры. — Нам нужны секунданты!

— Исполняйте.

Огласил арену властный, подкреплённый магией голос Иоанна, и не прошло и минуты, как рядом с нами уже стояли секунданты, вернее — один секундант и два писаря имперской столичной канцелярии.

— Представляться излишне. — Дмитрий Евграфович Давыдов оглядел нас с Лукой и протянул мне жилет.

Нахмурившись, второй перст щёлкнул пальцами, а я почувствовал незримую волну магии невероятной силы, как корова языком слизавшей все посторонние шумы. Появилось ощущение уютного тихого лаунжа, но второй перст быстро развеял эту иллюзию.

— Не обманывайтесь тишиной, господа. Сейчас наш разговор слышит всё внутреннее кольцо столицы, — деловито произнёс Дмитрий Евграфович. — Пользуясь данным мне правом, я запротоколирую ваш поединок. Уважаемый князь Айзек Герас и Светлейший князь Лука Рюрикович, сообщите приемлемые для обеих сторон условия поединка.

— Лука Рюрикович? — тут же отдал я инициативу сопернику.

— Меня устроят правила аттестационного поединка, — сухо ответил Лука и поспешил добавить: — Настаиваю лишь на невмешательстве в случае возникновения угрозы жизни участника. Разумеется, в обоюдном порядке.

— Согласен, но… — Предложение меня вполне устраивало, но оставался один нерешённый момент: — Каковы издержки проигравшей стороны? Лука Рюрикович, что будет в случае моей победы? Что ВЫ можете мне предложить?

Мой простой вопрос поставил Луку в тупик, и не его одного. Из-за применённой вторым техники я не мог слышать происходящее в зале, но судя по оживлению, многих взволновал этот аспект.

— Князь Айзек, — брат императора медленно потёр подбородок. — Такой вариант мной даже не рассматривался, но в случае ВАШЕЙ победы, скорее всего, вам достанется моя жизнь.

— Не слишком-то «великое богатство»… — больше из вредности уколол в ответ. — Раз нечего предложить, то я… Хах! Соглашусь потешить ваше задетое самолюбие, преподав урок, Светлейший. Может, чему-нибудь научитесь, когда проиграете мне в очередной раз.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, князь.

— И в мыслях не было! — воскликнул я, патетически прижав ладонь к сердцу. — Но долго ли умеючи, Лука Рюрикович? Я вновь выйду победителем, а вам останется смаковать горький вкус поражения. На это мне потребуется всего секунда.

Лука сдавленно кашлянул, пытаясь скрыть замешательство от столь внезапного заявления, после чего заливисто рассмеялся.

— Уморили, уважаемый князь, — он ещё раз хохотнул и демонстративно утёр проступившую в уголке глаза слезинку. — Айзек, если такое случится, то я призна́ю тебя сильнейшим магом Российской империи, с честью приняв поражение.

— Я вас за язык не тянул, Светлейший, — припечатал я соперника взглядом, после чего обратился ко второму персту: — Почтенный Дмитрий Евграфович, будьте свидетелем.

— В этом нет необходимости, — сдержанно ответил тот, дёрнув плечами. — Сказанное Лукой Рюриковичем услышал весь этот зал и внутреннее кольцо… Господа, будут ли ещё какие-нибудь условия?

— Нет, — незамедлительно отреагировал я, глядя на Луку. — Светлейший?

— Нет, этого достаточно.

— Что ж… Получается, стандартные правила аттестационного поединка, с небольшими поправками, — подытожил наш секундант, хмыкнув каким-то своим мыслям. — Бо́льшая их часть прописана в регламенте, но учитывая обстоятельства, я их всё же оглашу. Не будет считаться грубым нарушением, если в процессе этого вы разойдётесь к отметкам и будете ожидать сигнала к началу.

Возражений ни от кого из нас не последовало.

Под чёткий голос второго, который повторял несложные типовые правила, Лука неторопливо зашагал к своей отметке. Оказавшись у линии, он перешагнул её и развернулся всем корпусом, желая ещё раз взглянуть на своего противника, но неожиданно растерялся: увиденное повергло в лёгкое смятение. Границы арены стёрлись. Трибуны, зрители и Дмитрий Евграфович, цитирующий заученный текст поединочного положения — ничего этого не было. Лука стоял на воздушной глади, под ногами плыла дымка облаков, а далеко внизу раскинулся муравейник города, в котором узнавалась столица.

— Лука-Лука… — насмешливо произнёс ненавистный ему голос. Обладатель этого голоса, князь Герас, стоял напротив, небрежно заложив руки в карманы брюк. — Не нервничай, не упадёшь. Физически мы находимся всё там же — на арене, а то, что ты сейчас видишь — лишь интерпретация. Я соединил тебя с одним из бесконечных информационных потоков Атминтиса, который в этот момент выплетаю по своему желанию. И не думай, что вокруг лишь иллюзия — это далеко не так. Не скрою, испытываю огромный соблазн поместить тебя в персональный ад, в котором ты будешь страдать день за днём на протяжении, скажем, ммм… нескольких десятилетий — думаю, будет достаточно. И почти подойдя к грани безумия, ты бы к своему ужасу обнаружил, что стоишь на арене, а Дмитрий Евграфович продолжает зачитывает правила поединка… А потом всё заново! И снова! Очень заманчиво… Ещё можно заставить тебя бесконечно собирать тот кубик, что я тебе когда-то подарил. Тоже неплохой вариант, согласись?

Стоило прозвучать этим словам, как Лука обнаружил, что сидит в своём бункере за столом, покрытым россыпью разноцветных деталей разной формы. Пальцы сами собой подбирают очередной фрагмент, чтобы добавить к основной конструкции. Он почувствовал, как им вновь овладевает одержимость этой дьявольской головоломкой, а напротив, по другую сторону стола, заложив ногу за ногу, сидит ухмыляющийся во весь рот Айзек… Или уже не Айзек, а сам повелитель Ада?

Не успел к горлу подкатить животный ужас, как окружение исчезло, и маг опять осознал себя зависшим в воздухе высоко над столицей.

— Ты всегда считал себя одним из сильнейших магов и кичился своим могуществом, — продолжил князь Герас, неторопливо прохаживаясь по незримой тверди воздушной глади. — Не скрою, мне тоже были свойственны подобные мысли до того, как я вышел на финальный слой бытия. Но теперь-то ты понимаешь, что являешься лишь песчинкой в потоке жизни, которым я могу управлять?

— Вот о какой твоей абсолютной способности ходили слухи. — Лука внутренне поморщился, заметив неприятную дрожь в собственном голосе. — Значит, ты разработал ужасающую технику, способную уничтожить любого мага?

— Это не она, — тут же опроверг противник, сделав неопределённый жест рукой. — И ничего я не разрабатывал. Понимаешь, Лука, работая над этим вопросом, я нечаянно обнаружил, что оказывается уже владел способностью уничтожить любого мага с того момента, как попал в этот мир. Ничего не пришлось изобретать. Я лишь довёл процесс «пробуждения» до совершенства.

— Пробуждения?

— Именно. Я могу по щелчку пальцев инициировать любого мага адептом чистоты, пробудив веретено жизни в его духовном теле… Непонятно? Сейчас поясню. Когда пробуждается веретено жизни, происходит дестабилизация эфирного тела мага: оно теряет связь с физической оболочкой, начиная распадаться. Я это обнаружил, когда инициировал Мэйли как адепта, но не придал значения. На тот момент процесс инициации содержал много условностей, но я довёл его до совершенства, убрав их. Ирония в том, что свежеинициированный адепт немногим сильней обычного человека. Понимаешь, к чему клоню? Кропотливые многолетние тренировки в контроле магии, подбор действенных методик развития, наработка навыков обращения с эфиром, изучение техник — я могу уничтожить это всё за один миг. Лишиться своей силы равносильно смерти для мага.

— Ты чудовище… — прошептал Лука, начиная осознавать своё положение.

— Не бойся, Светлейший, я не собираюсь принудительно инициировать тебя как адепта на глазах у такого количества публики. Ибо могут возникнуть неудобные вопросы, а мне этого не нужно. Силу Атминтиса тоже применять не буду. Всё это совершенно лишнее для победы над тобой. Впрочем, довольно болтовни. Я уже получил то, что хотел. Твой портрет уже не такой надменный и горделивый… Так! Готовься к проигрышу.

Эти слова упали как молот на наковальню, выворачивая судьбу. В ту же секунду Лука обнаружил, что стоит на отметке, а Дмитрий Евграфович заканчивает зачитывать правила поединка.

— Всем участникам приготовиться. Поединок начнётся по сигналу. Пусть победит сильнейший, — скомандовал второй Перст и покинул центральную отметку.

Лука мог подумать, что произошедшее с ним было нелепой игрой разума, миражом, если бы не Айзек. Князь Герас стоял у своей отметки, и совершенно не скрываясь, ухмылялся, заложив руки в карманы брюк.

По всем информационным панелям зала неумолимо шёл обратный отсчёт, Рюрикович младший напрягся. «Я так просто не сдамся!» — успела мелькнуть в голове отчаянная, яркая мысль перед протяжным сигналом сирены, ознаменовавшим начало поединка.

Молниеносно вскинув руку, Лука потянулся к эфирному центру, собираясь применить свой излюбленный «Хлыст ветра». Последнее, что он увидел, была широкая наглая улыбка его противника.

В глазах мигнуло, по лицу ударил влажный прохладный воздух, а тело охватило чувство свободного полёта. Вернее, падения. Лука падал вниз, но недолго. Водная гладь неумолимо приближалась, приняв князя в свои объятия. Пришлось задержать дыхание. Коснувшись песчаного дна, Лука быстро сориентировался, вынырнув на поверхность, благо было совсем не глубоко.

Быстро восстановив самообладание, стоя немного выше пояса в воде, он принялся озираться по сторонам в наступающих сумерках.

«Море», — попробовав языком на губах соль, заключил невольный путешественник, направившись к песчаному берегу, начинающемуся в десятке метров.

Дойдя до кромки воды, он разглядел, как из шалаша на берегу в его сторону диким взглядом уставился худой мужчина со впалыми щеками, одетый в невообразимые лохмотья. Увидев, что его заметили, незнакомец издал вопль и что-то крича, предположительно на китайском, со всех ног бросился к прибывшему.

«Я… проиграл?»

Эта внезапно пришедшая в голову Рюриковича младшего мысль заставила его онеметь. От навалившейся тяжести осознания Лука спрятал лицо в ладонях.

Подбежавший азиат начал хватать его за плечи, что-то торопливо тараторя и тыкая себя в грудь.

— Лэй Шен… Лэй Шен…

— Отвали, туземец, — прошипел сквозь зубы Лука и одним ударом кулака отправил нового знакомого в глубокий нокаут.

Абориген рухнул на песок, разбросав сандалии в разные стороны, а у Луки вдруг враз подломились колени, он уткнулся лбом в берег, и завыл, беспорядочно лупя кулаками по вязкому песку.

Айзек

«Один, два…четыре…».

Мне надоело ждать и, отыскав взглядом находящегося у ограждения Дмитрия Евграфовича, который, вероятно, вентилировал ротовую полость, судя по уехавшей вниз челюсти, я развёл руками.

— Почтенный, может уже хватит? — Похлопав в ладоши, я вновь развёл руками, пытаясь вывести из ступора нашего секунданта. — Исход понятен.

— Д-да… — ожил Дмитрий Евграфович, и тут же переместившись в центре арены, быстро прокашлялся. — Лука Рюрикович покинул полигон! Техническая победа присуждается князю Айзеку, главе рода Герас. Поединок… эмм… ОКОНЧЕН!

«Я же говорил, что мне хватит одной секунды».

Не тратя времени на сбор оваций, которые запаздывали, я воспользовался телепортацией, оказавшись на своём месте в зале и присоединившись к компании своих дам.

— Ленок, — шепнул я княжне Трубецкой. — Твой приоткрытый ротик будоражит мою фантазию, но не здесь…

— Пошляк! — Негодование помогло Елене стряхнуть оцепенение, она сфокусировала на мне взгляд и несколько раз ударив кулачком в плечо, воинственно рыкнула: — Айзек, твою мать! Что за дичь сейчас была⁈

— Это мои слова! — встряла Зоя, не упуская возможности тоже ткнуть меня кулачком. — Присоединяюсь к вопросу бешеной соски! Где махач⁈ Где эпическая битва, чтобы кровища, мясо, волосы в разные стороны, и зубы Светлейшего по всей арене.

— Не завезли. — Я усмехнулся, забрал со стула пиджак, накинул на шею галстук и хотел затянуть обратно узел, но тут мой смартфон начал призывно пиликать. — В любом случае я победил.

— Хе рь ня какая-то, а не победа, — скорчила недовольную рожицу Зоя. — Ты снова всех хитрожопо наёжил!

— ПО — БЕ — ДИЛ. Поняла? — безапелляционно повторил я, ставя точку в этом споре. — Сейчас поговорю, и стартуем на рынок, а потом на праздник, как договаривались… Да, Ваше Величество.

— Эмм… Поздравляю с победой, Айзек, — в голосе Иоанна чувствовалась лёгкая растерянность. — Я хотел уточнить… Что с Лукой?

— Да всё замечательно, император, — поспешил заверить я. — Он на островке посреди Тихого океана. Солнце, пальмы, песок, морской воздух и хорошая компания. Немного развеется, с мыслями соберётся, переосмыслит своё поведение и вернётся. Для него это не проблема, учитывая, что он может летать быстрее истребителя.

— Надеюсь на это, — с еле уловимым облегчением ответил император. — В любом случае я очень рад, что вы оба живы. Мне сообщают, что систему восстановили… Не буду задерживать, ты ведь, наверное, праздновать собирался.

— Есть такое, — честно признался я. — Повод отменный.

— Смотри, чтобы в назначенное время был в Петроградской ратуше, — последовал строгий наказ. — А то закружишься и забудешь о своём титуловании.

— Никогда в жизни, император! Как я могу пропустить церемонию в честь самого себя? Я ведь серьёзный человек!

— Видел я, какой ты серьёзный, — хохотнул собеседник. — Всё, не задерживаю.

Убрав смартфон, я сгрёб в охапку всех своих дам, до кого дотянулся.

— ПОМЧАЛИ ГУДЕТЬ!!!

Неделю спустя…

Петроградская ратуша. Зал собраний.

— … Перед лицом Петроградского княжества, я нарекаю Айзека, главу рода Герас… Великим князем Петроградским!

В мои руки лёг увесистый символический ключ от городской ратуши и грамота, а по глазам начали бить фотовспышки.

— Служу Российской Империи!

Дальнейший час прошёл будто в бреду: я принимал поздравления, отговариваясь ответными любезностями, держал светскую улыбку, пожимал кучу потных благородных ладошек. Немного удалось прийти в себя лишь на банкете, попав в окружение близких, собравшихся за столом, чтобы поддержать меня, так сказать, в радости.

— Знаешь, князь, а ведь я до конца не верил, — Боровский усмехнулся, поигрывая бокалом. — Но сейчас убеждаюсь, что не прогадал, доверившись тебе. — «Слепой князь» сбросил с носа очки, подвесив их за дужку на нагрудном кармане пиджака. — Если вспомнить, сколько «тумаков» сыпалось со всех сторон, но ты выстоял… То из тебя должен выйти отличный Великий князь. А где не будешь справляться, то мы обязательно…

Я прервал речь Афанасия, бросив ему ключ от ратуши, который он тут же поймал и озадаченно моргнул.

— Кто-то мне заливал, что ещё при жизни хочет проснуться в новом Петрограде, который станет ещё более величественным, чем сама столица империи, — напомнил я Боровскому. — Дерзай, мой первый заместитель. Хочешь, прямо сейчас начинай вникать в курс дел. Дмитрий Евграфович обещался помочь освоиться…

— Вот сейчас не понял, — выражение лица собеседника с вопрошающего сменилось на настороженное.

— А чего тут непонятного? — вклинился в разговор Ермаков, весело хохотнув. — Айзек решил отлынивать, а в нужный момент собирать «сливки». Он всегда говорил, что не хочет впахивать, а хочет сладкой жизни, и к этому стремится. Вы будете батрачить, а он вас крышевать.

— Князь Ермаков, ну что за выражения. Постыдились бы! Вроде уважаемым человеком стали, — я укоризненно покачал головой, глядя на Раската.

— А меня и до титулования на районе уважали.

— Это ведь и вас касается, как члена княжеского совета при Великом князе, — напомнил я Раскату. — Или вы планировали в сторонке отсидеться?

— Что-то мне подсказывает, что мы крупно ошиблись, — искоса взглянул на меня Боровский с подозрительным прищуром, но я лишь рассмеялся.

— Спокойно, князь Афанасий, я обязательно буду исполнять свои обязанности, но чуть позже.

— То есть никогда, — вынес вердикт барон Трохин, а остальные «старики-разбойники» с готовностью захохотали. — Вот же шельмец…

— Просто эта гонка меня немного утомила, — поделился я наболевшим. — Хочу немного отдохнуть, с дамами своими, наконец, время провести. Да и свадебные хлопоты никто не отменял! Войдите в моё положение.

— И сколько времени тебе надо? — осторожно осведомился Афанасий, начиная подозревая во что вляпался.

— Так-так… — я начал быстро прикидывать в уме. — Думаю, что где-то к Новому Году…

— Знаешь, Айзек, — закашлялся Боровский, затем понизив голос, проговорил: — Наши отношения с Иоанном нельзя назвать простыми, но я переступлю через свою гордость и… НАЖАЛУЮСЬ ЕМУ НА ТЕБЯ!

— Не-а. Я ещё повода не давал. — На моих губах появилась хитрая усмешка. — Ладно! Вино греется. Давайте выпьем за моё назначение и процветание Петроградского княжества под моим чутким руководством. Ура мне!

— Кажется, мы ещё хлебнём с ним горя, — шепнул Афанасий, наклонясь к уху барона Трохина.

— Определённо, коллега. Определённо…