Академия Клементины (СИ)

9. Губы могут быть сладкими

Наконец-то можно было представить и директора. Это была высокая женщина, в прошлом своём выпускница факультета фехтовальщиков, но и не обделена даром жреца и мага. У неё были каштановые сильно вьющиеся волосы и смуглая кожа. Она любила пафос, любила дорогую одежду, но её любовь никак не отражалась на школе — ни один медяк не был «случайно» спрятан в собственный кошель, а порой, из-за безучастного отношения к академии короля платила из собственного кармана на мелкие нужды — когда не хватало свитков или битой посуды становилось слишком много…

Не сказать, что это была великая женщина, но определенно уважаемая в узких кругах. Именно благодаря ей Ридмус получил место профессора, а позже и декана факультета магии. И дело не в симпатии, которая в юношестве пробежала между ними.

— Если бы я хотела с тобой переспать, ты бы уже лежал между моих ног, — как-то высокомерно произнесла директор. — Но на этой должности ты только благодаря тому, что являешься великим магом, Йеон. Пусть другие этого и не знают.

Такой была Нилан Маггиса — директор академии Ребеллион.

И именно она предложила ему пойти против закона. Зная о любви учителя эльфийского языка к Ридмусу, она в тайне от вампира предложила ей поделиться кровью с Йеоном. Он был против. И тогда директор поставила ультиматум: кровь Лехлаэ, или документы об увольнении на стол.

— Будь благоразумным, Йеон, — сказала она. — Я верю в твой контроль. Но твоя смерть на моих руках не будет. Как и не будет несчастный случай, до которого может дойти.

Ведь в лазарет ученики приходят не только с головной болью, но и с ссадинами, не говоря уже о том, что женскую цикличную кровь Йеон, раньше не замечая, сейчас сходил с ума от запаха, как бы его ни пытались скрыть.

И это произошло. Он согласился. Просил настроиться. Лехлаэ пришла к нему, и всё началось.

Теперь Ридмус сидел подле директора, осматривая зал столовой, ища взглядом ту самую потерпевшую, а после ища взглядом и Аниту. Последней не было.

— Это серьёзное обвинение, — шепнула Магисса, не отрывая взгляда от своего блюда, будто не ела, а просто жевала, приоткрывая рот. — Можешь чем-то доказать?

— Я не обвиняю, — отвечал Ридмус, прикрывая болтливый рот за кубком с соком. — Но имей в виду, что она пока стоит первой среди подозреваемых.

— Ты прав, такие слова пишутся не чистым сердцем.

— Не говоря уже о том, что дело в мужчине.

— Ревность?

— Та самая, милая Нилан. Та самая.

Магисса оставила столовые приборы и прокатилась взглядом по своим ученикам. Она не часто здесь обедала, но в связи с последними событиями лично пыталась просканировать каждого ученика. Проследив за взглядом Ридмуса, Магисса застыла на одной девочке.

— Элиас, — вдруг обратилась она к своему соседу с другой стороны, — назови мне хотя бы одну причину, почему мне не стоит делать тебе выговор за то, что на твоём факультете такой бардак? — намекала она на травлю среди учеников.

— Магисса, ты должна понимать, что учеников… — хотел было заступиться за друга Йеон, но взгляд зелёных глаз заставил его прикусить язык. Точно кошка за него схватила.

— Тебя это тоже касается, Йеон. Два здоровых лба не могут навести порядок на своих факультетах, это что такое? У одного дети в волков превращаются, у второго ученики пользуются магией без надзора, из-за чего сжигают целый корпус академии! — Её шёпот становился громче, но пока только сами преподаватели слышали. — Между прочим, этому замку полторы тысячи лет, а какое-то заклятие первокурсников разрушило его часть за полчаса! Ну так что? Я слушаю ваши оправдания!

У Йеона оправданий не было.

Как и у Элиаса. Он вообще не отрывался от своей тарелки и дёргался, как провинившийся мальчишка, при каждом упоминании его имени. Конечно, он чувствовал свою вину из-за того, что не доглядел. Но теперь не знал, как это поправить, не причинив ещё большего вреда. При нем они боялись в открытую проявлять агрессию к сокурсникам. Тяжело вздохнув, он перевел виноватый взгляд на свою ученицу, которая сидела одна. Почему он никогда не замечал?

— Мы исправимся, — пообещал Элиас и опять уткнулся в тарелку.

***

Не найдя Евы за их обычным столом, Роберт подсел к обедающим Генриху и Винсенту. Конечно, беспокоиться из-за ее отсутствия было ещё рано, но он все равно спросил Генри:

— Ева не пришла после стихий с тобой?

— Ее не было, — без задней мысли ответил тот. Он не особо вникал в разговор, его сейчас беспокоило другое, вовсе не Ева, которая наверняка из-за причудливой прихоти решила прогулять день. Генрих внимательно следил за той частью столовой, где сидела Риз.

— Странно, — протянул Роб. — Чтобы она не пришла к своему любимому Йеону, это что-то новенькое.

Роб легкомысленно пожал плечами и принялся за обед. Может, прошла любовь, вот она и расхотела ходить на стихии? Решив, что вечером зайдет к ней в общежитии, если она так и не появится, Роб задумался о более насущных делах.

— По истории на этой неделе тест, вы готовитесь? — спросил он парней.

— Нет, — стиснув зубы, ответил Винсент.

Вот даже за столом на обеде обязательно будет упоминание этого вампирюги! Не выдержав, он посмотрел на стол преподавателей, но Йеон смотрел вообще куда-то в сторону.

— Как дети сами! — тише ругнулась Магесса. Она вновь взяла вилку и нож и продолжила разбираться со своим мясом. — В любом случае, девочка подала заявление о переводе и…

— Она знает, что была эпицентром пожара? — Неужели Симонс не был осторожен на язык и всё ей рассказал? Но, взглянув на друга, увидел то же удивление, что было и у самого Йеона. Значит… у кого-то другого язык развязался.

— Не знаю, знает или нет, — отпила немного сока Нилан, — но вчера пришла и подала мне его прямо на стол. Я так понимаю, ты даже об этом не в курсе, Элиас? — Тот только покачал головой, заставляя директора тяжело выдохнуть.

Она вела себя намного спокойнее, чем обычно, а это означало лишь её беспокойство, о котором посмел поинтересоваться Ридмус.

— Магисса, ты не в себе, — осторожно заметил он. Женщина молчала, но внимательный взгляд Йеона засек одинокую капельку пота, скопившегося у неё на виске. Ей было… страшно? Только одна причина могла этому способствовать. — Это из-за приезда короля?

— Только этого сукина сына мне не хватало в стенах моей академии, — ругнулась она так тихо, что лишь деканы по бокам могли услышать её слова. — Если этот мудак начнет копаться в документах, начнет придираться, то у меня половина преподавателей пойдет под увольнение, не говоря уже о том, что много учеников задолжали школе незначительные суммы.

— Ты про асийцев и семью Дилан? — поинтересовался Ридмус. — Но ведь король должен понять, что они не получили прибыль из-за штормов. Семьи, что торгуют с заморскими краями сейчас просто не в состоянии оплатить обучение!

— Ты это мне объясняешь? — выпалила свою агрессию Магесса. — Этому дураку не объяснишь! Только и будет твердить: «Где деньги, где деньги?!» А если эта мразь узнает о тебе…

— Мы просто попросим Лехлаэ уйти из замка на какое-то время, — спокойно нашел решение профессор Ридмус. Она никому ничего не скажет, но Йеон не любил это «А вдруг». А вдруг кто-то заметит? А вдруг её платье по любой причине порвется! А вдруг сам король лично будет проверять персонал на укусы? Вильгельм не любил расу вампиров в целом. Небось, у него и зуб есть на столь опасного представителя!

— Всё равно… У меня мурашки по коже от мысли, что на неделе король явится сюда.

Казалось, что окончание обеда должно было пройти в спокойствии и тишине, но вот Магисса вновь обвела учеников взглядом. Несмотря на то, что напрямую с детьми она никогда не контактировала, знала каждого. И сегодня на обеде она не видела лица, которое всегда в это время было здесь.

— Йеон, — опасно прошипела Магисса, — а где Хемстел-Кронис?

При упоминании этой фамилии у Ридмуса на лице ничего не отразилось. Но только внешне. Внутри же него поднялась настоящая буря, потому что, когда он пришёл в себя, то первое, что осознал, как Ева смотрела на него и плакала. Он сорвался, и она убежала. Сегодня её Йеон не видел, и должен был проверить, где Ева, чтобы настоять на посещении занятий. Но правильно ли будет идти к ней? Ева напридумывала себе совсем не ту историю, которая связывала их. И те мечтания были разбиты слишком больно и слишком неаккуратно. Он считал, что сначала она должна была остыть, но что-то внутри заставляло его подумать о том, чтобы прийти раньше.

— Её не было с самого утра, — спокойно ответил Йеон Магиссе.

— А где она? — Тишина. Вздох женщины. Болезненный скрип ножа по посуде директора. — Мне надоело это, Ридмус. Выговор. Ты тоже совсем расслабился за последние пару лет… Тебя это тоже касается, Элиас.

Магисса в последний раз взглянула на Риз в углу, которая сидела совсем одна и пыталась быстро доесть свой обед. Что ж, сейчас важно найти преступника, а уж ответственность за безопасность девочки должна лежать на декане факультета.

В это время Винсент тоже ел торопясь, но иногда (не контролируя это!) поглядывая на вход, ожидая Еву, но обед уже заканчивался, ученики расходились, а подруга детства так и не явилась на обед. Ладно, что бы там у неё ни произошло, а поесть надо. Винсент придвинул к себе тарелку, которая предназначалась Еве и наполнил её, чтобы после отнести в комнату.

— Ладно, парни, пойду я, — еще раз прошипел Винсент, поднимая тарелку. — В столовой есть сегодня как-то… противно.

И с этими словами он взглянул на Йеона. Пусть ребята думают, что хотят. Свою ненависть к нему Винс не скрывал, но пусть лучше действительно друзья думают, что он уходит из-за вампира доедать ещё одну порцию в комнату, чем о том, что еда предназначалась кому-то.

Почти следом за ним из-за своего места встала и Риз, поправила сумку на плече и быстрым шагом вдоль стен направилась к выходу. И будто только этого и ожидая, один стол девочек разного помола также опустел, и во главе с Лизой ученицы вышли из столовой.

Естественно это не осталось без внимания Генриха. Оставив всю еду на тарелке, которая и так не лезла ему в горло, он коротко попрощался с Робертом и быстрым шагом отправился следом за компанией, что явно намеревалась догнать Риз. Не нравилось ему все это, и он ещё ускорился.

— Что это на всех сегодня нашло? — пробормотал покинутый Роберт, провожая взглядом спину принца. Может, он что-то пропустил, пока все выходные помогал в больничном крыле?

— А я что? — возмутился Элиас за столом преподавателей. Получилось громче, чем он ожидал, и он скрыл смущение за кашлем. Быстро доев свой обед, он приподнялся, чтобы уйти, но невежливо было уходить раньше директора, поэтому он плюхнулся обратно на стул. — Просто дети с каждым годом все более несносные приходят, — буркнул он в бороду.

— А может, преподаватели стареют? — нашлась с ответом директор.

***

— Эй, Медная! — крикнула Алиса, когда группа оказалась на лестнице. К счастью девиц, Риз старалась идти менее оживленной в это время лестницей, и потому они застали её практически в одиночестве. Услышав эту ненавистную кличку, Риз тяжело вздохнула, но остановилась, поворачиваясь к поднимающейся группе. — Ты, что, совсем страх потеряла?

— Ой, простите, — театрально испугалась Риз, — но мы, кажется, друг друга не поняли… Точнее я не понимаю вас. В чем опять дело? Я случайно наступила на твою тень? Прости, она не пострадала?

— Слышь! — Жрица с третьего курса первая не выдержала такой наглости и в секунду оказалась напротив Медной, хватая её за грудки и прижимая к себе. — Ты тут не ёрничай. Какого хрена вся академия трещит о том, что вокруг его высочества вьешься?

— Ну… — усмехнулась та, обхватывая руку жрицы, впиваясь ногтями в её кожу, сбросила с себя, хоть и не отошла, — знаешь, это слово больше подходит вам всем по отношению к принцу, но никак не ко мне.

Было ли ей страшно? Отчасти. Это платье было удобно тем, у него был широкий поясок, позади которого Риз было очень удобно хранить любимый ножик, перекочевавший с бедра на более закрытую часть тела. И если ближайшую она бы успела вырубить, потому не боялась дерзить, то вот от троих сразу на лестнице не получится отбиться.

— Силен, ты уже задрала своей наглостью! Совсем страх потеряла?! — крикнула Лиза, вставая рядом со своей подругой. Теперь они её уже открыто прижимали к стене своим напором, и рука Риз в синем рукаве скользнула за спину. — Держись от него подальше! Мало того, что из-за тебя проблемы у нашей подруги, так ты еще её парня отбивать собралась?

— А его величество вообще в курсе, что он её парень-то? — На каждый девичий выпад у Риз были ответы, потому её слова слетали с языка спокойно, даже с какой-то язвительностью. Она не врала Генриху, когда говорила, что не плачет перед врагом. Она бьётся с ним, но не физически. Хотя свет от огня, который показался за спиной Лизы, подсказывал, что сегодня придётся перейти эту грань.

Лиза оттолкнула жрицу от Риз и замахнулась рукой, чтобы влепить пощёчину за дерзость, но Медная была не менее быстра, и вот уже у горла Лизы блеснул нож. Пока еще тупой стороной в сторону нежной кожи, но если это её не напугает, Риз не знала, что делать.

Напугало, но заставило действовать других — две девушки с магического факультета расправили руки, и в ладонях появились разноцветные шары, Лиза отскочила и вытащила кинжал из кармана длинной юбки, а жрица встала в защитную позу.

Все они молчали…

И кажется, драки было не избежать.

— Развлекаетесь, дамы? — раздался снизу голос Генриха. Принц облокотился на перила и будто бы не собирался подниматься дальше, а смотрел представление со своего места. Но сам он был напряжен, и если кто-то шевельнется, окажется пригвожден к стене липкой паутиной, которая уже была заготовлена у него в руке за спиной. — Не против, если я тоже поучаствую?

Один шаг, второй… Генрих делал осторожные движения, чтобы ненароком не спровоцировать кого-нибудь. Ему необходимо было добраться до Риз раньше остальных.

— Давайте вы сейчас все опустите руки, и мы просто разойдемся, куда шли, — уговаривал он по пути. Девочки с магического неуверенно переступили с ноги на ногу, но без разрешения предводительницы ничего не делали.

Лиза отпустила руки первая, всё-таки перед ней был не ученик, а принц, и об этом она никогда не забывала, в отличие от своей подруги. С ним никто не собирался драться, девушки предпочли вовсе отступить, также медленно, будто чувствуя, что у Генриха было против них оружие. Даже третьекурсница делала поспешные шаги вниз по лестнице.

— Ты всё равно много себе не придумывай, — сквозь зубы проговорила Лиза, решая всё-таки оставить последнее слово за собой. — Ты никто, тебе с ним миловаться от силы до конца второго курса, если не надоешь ему раньше.

Спрятав кинжал обратно в ножны в юбке, Лиза бросила ненавидящий взгляд на самого нарушителя их игр. Теперь к нему не было любви или симпатии. Лиза просто разочаровалась в нём.

Только когда девчонки спустились на несколько ступеней вниз, Риз наконец-то опустила нож и спрятала его обратно за пояс. Вздохнув, снимая с себя навалившиеся недюжинное напряжение, она прижалась к стене и потерла лицо.

— Спасибо, — прошептала она, переводя взгляд на Генриха. — Я уж думала, всё, окажусь в больничке.

— Не окажешься, больше нет.

Теперь, когда он знал, что причастен к этому, обязан был все исправить. Пожар, а теперь это… И куда смотрят преподаватели? Конечно, Риз и сама виновата, додумалась ходить по безлюдным лестницам, когда прекрасно знала, что в опасности, пока не нашли преступника. Поддаваясь какому-то импульсу, Генри схватил Риз за руку и рванул на себя, чтобы она упала к нему в объятия.

— Эй, Лиза! — привлек он внимание девушек. — Передай своим подпевалам, что если кто-то ещё приблизится к моей девушке, будет иметь дело со мной. Я взыскаю за каждый волос, который упадет с ее головы.

А чтобы доказать, что это не пустые слова, прижал к себе Риз сильнее, чтобы даже не думала вырываться, и наклонился к ее губам, мягко касаясь их. Все и так думают, что они вместе, так пусть! Он сделает это правдой и обернет в защиту.

Со стороны подножья лестницы послышались вздохи и ахи, причём, полные возмущения. Мычание в горячие губы было тихим — его сквозь свои стоны удивления курицы не услышали, но и мычание было пропитанного шоком. Да об этом даже говорили горящие глаза Риз, которые не закрывались ни на секунду и в ужасе смотрели на Генриха.

Сколько она так простояла — не знала, но девицы уже успели убежать. Только вот не это заставило Риз сделать то, что она сделала. Придя в себя, сбросив это оцепенение, она отовралась от лица Генриха, и лестницу оглушил звонкий шлепок по лицу. Медная сама испугалась своего действия, она не хотела, честно! Но какое-то желание защитить себя от чего-то незнакомого и неожиданного было слишком сильно, чтобы она успела подумать о том, что делает.

Когда Генри повернул лицо к ней. Она уже стояла, прижимаясь к стене и закрыв рот руками от шока, что вообще посмела ударить принца. Шутки шутками, но, черт возьми, он будущий король!

— Простите меня! — вскрикнула она, отнимая горящую после пощечины руку от лица. Потянула её к щеке Генриха, но вновь отдернула, боясь к нему прикоснуться. — Ты… ты меня… Спасти, а я… Спасибо… Прости!

Она правда не хотела его бить, но…

— Рука у тебя тяжёлая. — Генрих поморщился и потёр щеку. Ещё бы, она же лучница, у них должны быть сильные руки. Что-то он не подумал, что она может так отреагировать, иначе защитился бы. — Надеюсь, след не останется. Будет сложно объяснить.

Но Генри не злился на нее, и извиняться ей не за что. Может, это как раз он должен просить прощения. Но чтобы принц извинялся — невозможно.

— Не ходи больше по безлюдным местам, — с укором сказал Генри. Взял ее за руку и повел вверх, куда она там шла. — Теперь всем говори, что, да, мы встречаемся. Это должно помочь тебе.

И хоть он шел, отдавал приказы, а сам на нее посмотреть не мог. Такой импульсивный поступок он точно совершил впервые, поэтому его сердце все никак не могло успокоиться. Теперь он думал, как быть дальше, хватит ли этого? Не сделал ли он хуже? Против него не должны пойти, но Генрих ведь не всегда сможет оказаться рядом. Вдруг он резко остановился и обернулся на площадке между этажами.

— Это… Это ничего, что я так сделал? — спросил он ее, будто бы она могла знать, что из этого выйдет.

Риз и сама не могла унять своё сердце, и если страх отошёл, когда он перевёл тему, теперь же оно стучало от того, что губы еще чувствовали это прикосновение. Такое нежное, мягкое, горячее… Его запах был яснее, как никогда ранее, и всё это заставляло Медную гореть так, словно она всё еще находилась в своей горящей комнате. Хотя красные ушки и скулы её и без того выдавали.

Она также не могла смотреть на принца, и даже не особо слушала его, когда он что-то говорил про безлюдные места. Говорить всем, что она его девушка? Чушь какая! Медная бы сейчас затеяла спор о том, что ей не нужна жалость в виде такого вранья, но… Голова совсем не о том думала, и вопрос его она поняла не так, как должна была:

— Я не так хотела… — Не успел он повернуть к ней лицо, как она низко опустила своё, стыдливо пряча взгляд. Не могла на него посмотреть, и не знала, почему. Почему-то казалось, что в его взгляде увидит то, что ей не понравится. Ни какую-то эмоцию… Но какая-то сила просто не позволяла ответить на взгляд его карих глаза — Это было впервые, я не знаю, как должно быть…

А говорить об этом, так вообще было просто невыносимо! Медная слабо пыталась вырвать руку из его ладони.

Возобновивший было шаг Генри остановился ещё более резко, чем в первый раз. Вот чего он точно не ожидал, так это что украдёт ее первый поцелуй помимо спокойствия. Для девушек это очень важно же!

Рука Генриха коснулась подбородка Риз, заставляя ее посмотреть на себя. Розовые щёчки были такими милыми. Хотел смутить? Вот что надо было сделать с самого начала. И черт его дёрнул снова ее поцеловать, но теперь не на публику, ведь никого не было на этой безлюдной лестнице. В этот раз он сделал всё иначе. Коснулся ее слегка приоткрытых губ мягко, но настойчиво. Обхватывал ее губы по очереди и осторожно касался их языком, увлажняя сначала нижнюю, затем верхнюю. Вторая рука поднялась к ее шее и пальцы проникли к затылку, зарываясь в волосы. Он не хотел, чтобы она отстранилась, и его не сильно волновало, что у нее был нож спрятан в платье на такой случай. Вскоре своим напором он заставил приоткрыть ротик шире и проник языком, преодолевая препятствие в виде двух ровных рядов белых зубок в поисках ее язычка. Но Генри понял, что чем дальше, тем он сильнее увлекался. Эта игра заходила слишком далеко.

— Это должно быть вот так. — Он обдал ее горячим дыханием, оторвавшись от губ. Зачем он это сделал, сам не понял. В качестве извинений за то, что отобрал первый поцелуй? Да ещё сделал его таким некачественным. В этот раз он заранее прикрыл свое лицо руками, чтобы не получить пощечину. — Только не бей меня.

Риз словно под гипнозом потянулась за его губами следом, когда он стал отрываться, но так и не смогла до них дотянуться, приоткрывая разочарованный взгляд. Это…. Что это сейчас было? Никогда в её жизни не было чего-то столь… волшебного, и она готова была весь мир продать, лишь бы целоваться вечно. Это и были поцелуи? Так люди целуются и испытывают такие кувырки внутренностей? Да внутри продолжало всё ходуном ходить, а Риз смотрела на Генри, как дурочка какая-то. Она застыла, словно статуя, в ожидании продолжения.

Теперь она поняла истинный смысл зависимости. Дрожащие приоткрытые губы хотели еще, но не смели просить этого вслух. Лишь взглядом она терзала его блестящие от влаги уста и размышляла, как этот парень мог так целоваться? Это преступление. Нельзя быть таким идеальным! А если это не идеал, то что могло быть еще лучше?

— За такое стыдно бить. — Сама не ведала, что говорила, а когда сказала, готова была сквозь землю провалиться. Она же в открытую признала, как ей понравилось! Хотя всё тело об этом кричало, но это неважно! Риз отпрыгнула от принца, как от прокаженного, и опустила глаза. Он ей вообще никто! И она ему никто! Какое право они имели это делать? — Я… Я поняла, спасибо за наглядное пособие, — протараторила она. Находиться с ним вместе было выше ее сил. Эти дурацкие глаза если и смели подниматься, то только вновь на губы в желании, чтобы Генрих сделал это снова. И снова. И снова. Плевать, кто он, а кто она. Но нет, это неправильно! — Я… Я должна идти, — поспешно бросила она и попыталась убраться с лестницы вверх, а там, на треьем этаже спрятаться хоть где-нибудь.

— Риз… — попытался он ее остановить, но рука поймала пустоту там, где только что была она. Он ведь это не для наглядного пособия сделал. Тогда зачем? На этот вопрос ему ещё самому предстояло найти ответ.

Когда Генрих поднялся за ней следом на третий этаж, Риз уже скрылась в каком-то из кабинетов. Лишь бы с ней ничего не случилось, пока Лиза не распространит его слова на всех учеников. Прозвонил колокол к началу третьей пары, и ему тоже следовало поторопиться на занятия. Но как идти на иллюзии, когда в голове только вкус мягких губ Риз? От волшебства ему сегодня придется воздержаться.