Академия Клементины (СИ)

25. Зимние игры

И вот наступил тот самый важный день, к которому готовились больше месяца как ученики, так и преподаватели. Утро началось с того, что дети вошли на кухню, а там уже было собрание из всех пришедших родителей, кто смог прийти и посмотреть на своего ребенка.

— Мама!

— Папа!

— Сестра!

— Дедушка!

Наверное, эта столовая лишь раз в год видит столько счастья в глазах собравшихся. Столы были богато накрыты, их стало больше, пусть и было в столовой теснее. И возле каждого уже стояли родственники, расправив руки, чтобы дочь или сын упали в объятия. Что те и делали.

Новость о том, что родители в столовой, быстро разлетелась по всей округе, и те, кто пропускал завтрак или задерживался на тренировке, уже мчался сюда, открывал дверь, находил взглядом родное лицо и, радостно выкрикивая, бежал в распахнутые объятия.

Так было и с Риз. Родители будто чувствовали свою дочь — стояли у ближайшего ко входу стола. И у той от счастья видеть любимые лица аж слезы навернулись, и она кинулась в руки матери, а отец накрыл своих красавиц всем телом.

Айку тоже не обошло стороной маленькое счастье. Она проследила взглядом за Риз и, радуясь за подругу, только собралась уйти, чтобы не вспоминать лишний раз о том, что её родителей не было (понимала, что по важным причинам — правители всё-таки, но ведь всё равно грустно!), однако…

— Принцесса!

Первая мысль: «Боги, только бы никто не понял, не услышал!», но вторая мысль: «Этот голос…» И на рефлексе Акйа обернулась на это «Принцесса».

— Принцесса!

Из толпы родителей и детей к Айке пробиралась высокая для своего народа гномка. Она в принципе выглядела, как крупная миниатюрная женщина — не было носа картошкой, не было излишней растительности и здоровых «мужских рук». Не толстенькая, но коренастая, в возрасте женщине с рыжими волосами махала рукой, чтобы принцесса нашла её.

— Дженома! — вскрикнула Айка и тоже побежала в объятия женщины, которая ей едва до шеи доставала. Крепкие руки гномки сжали принцессу в объятиях, выпуская весь воздух из легких, но Айка так была счастлива увидеть свою няню. — Боги, святая Индра, что ты тут делаешь?

— Неужели вы думаете, что в такой важный день родители вас совсем одну оставят? Они много чего прислали вам в гостинцы, но уж, поймите, приехать никак не смогли, — ласково улыбалась женщина.

— Что ты! — отмахнулась Айка. — То, что ты приехала, для меня самый главный подарок в мире! Только, Дженома, нам с тобой нужно кое-что обсудить…

И Айка отвела свою подругу-няню к столу, который та успела застолбить. Ладно, даже если кто-то и услышал это «принцесса» (хотя все в таких чувствах — вряд ли есть кому дело до чужого), то почему бы не соврать, что это просто ласкательное прозвище?

Как и предсказывал Винсент, мама будет…

— Это что за ужас такой?! — … в бешенстве. Её крик был слышен со всех уголках столовой, и ее спасло, что все были увлечены встречей с родными. — Это кто с тобой такое сделал?!

— Где мисс Нилан?! — взревел отец.

Всё дело было в его шраме. К счастью, Винсент был к этому готов. Он вовсе повёл родителей прочь из столовой, чтобы этот скандал не слышали остальные. Хотя у бедолаги можно было заметить капли пота на висках.

Генриху повезло, отца тут не было, но это не значит, что его не было и в школе — этот вопрос пока оставался открытым. Да и подозрительным был тот факт, что учителя с улыбками наблюдали из-за своих столов за встречей родных, но вот как раз Магиссы тут не было.

— «Принцесса»? — спросила Ева у Генриха, которые проходили мимо Айки как раз в тот момент, но благо ее отвлекли, и она быстро забыла об этом.

— Ева! — позвала ее мама, миссис Эльза Кронис. Ева увидела их за столом, где к ним уже подсел жаждущий общения мистер Скайфорд, и отец Евы не знал, как от него отделаться. Отец Роба был слишком простым и слишком шумным, по его мнению. Но стоило появиться Еве, как он радостно переключился на нее.

— Ева, родная, а вот и ты. Какой же красоткой ты становишься с каждой нашей новой встречей, — обнял он дочь. — О, и вы здесь, ваше высочество.

В отличие от Вильгельма Генриха любили, и родители Евы всегда были рады приветствовать у себя принца и друга дочери. А сейчас он был с ней, потому что Винсенту предстоял тяжёлый разговор. Ева поискала его с родителями в толпе, но они уже ушли.

— А вот и мой сынок, Роберт. Как возмужал, а? — Глава семейства Скайфорд нашел и своего отпрыска. Он довольно разглядывал Роба, пока тот шел к нему, после чего похлопал по плечам, будто проверяя, стали ли они шире. — Девушку уже нашел?

Роб так и знал, что это будет его первый вопрос. Со вчера он ни капли не отошёл и был очень зол, поэтому поднял тяжёлый взгляд на отца, как бы говоря: «Не сегодня». Он был готов прорваться и высказать все первому, кто его доведет до точки кипения сегодня.

***

Увы, детям и родителям не получилось подольше побыть вместе. Сразу после завтрака детей вызвали к себе деканы и провели небольшое собрание в актовом зале, пока родителей размещали на трибунах на еще одном поле в этой академии. Это были стандартные слова:

— Бой честный… Вы все молодцы… Будьте осторожны… На вас смотрят родные…

В общем, повышали боевой дух, поддерживали, но не забыли напомнить, как важны эти соревнования.

После чего учеников повели на то самое поле. Верховный жрец приобнял Айку и Роберта и вывел их первых. Сказав еще пару слов о том, что это за зимние соревнования, откуда они взялись и какое значение имеют, жрец указал ученикам на небольшое возвышение, куда они встали и начали свою песнь.

— Дойдут до второго куплета, начинайте своё представление и вы, — тихо сказал Ридмус, возглавляющий магов. — Не толкаемся с другими факультетами, находим себе свободное место и показываем, чему вы научились. Есть кто-то, кто так и не придумал свой номер? — Он оглянулся, но ученики молчали. Удовлетворенно кивнув, Йеон взглянул на Элиаса, который также вводил детей в курс дела.

— Покажите, какой факультет здесь лучший, — закончил свою речь Элиас и с ухмылкой повернулся к Йеону. Он надеялся, что друг оценит здоровое соперничество и немного развеселится, потому что в последнее время опять ходил какой-то унылый.

Ева прослушала всю речь Ридмуса, потому как он не желал ее видеть, так и ей было проще игнорировать его. Хотя стоило ему снова оказаться ближе, чем на другом конце столовой, как сердце предательски йокнуло. Но сейчас было не до этого, закрыв зеркальце, она подошла к Генриху, с которым вместе и будет показывать свой номер. Они давно отрепетировали танец с магией, поэтому не сильно переживали. Еву больше беспокоило, что родители могут понять все не так и напридумывать себе царское будущее для своей дочери.

Что же касается пения Роберта, выступал он безупречно. Айку даже взглядом не удостоил, потому что все ещё злился на нее. Он, можно сказать, излил ей душу, раскрыл все свои чувства, а она втоптала их в грязь. Конечно, позже он скорее всего отойдет и будет очень долго грустить из-за всего произошедшего, но очень надеялся, что переживет этот момент со злостью. Так было бы проще и менее болезненно.

Айка на него тоже внимания не обращала, просто пела хотя бы ради Дженомы. Она любила свою няню. Это, коненчо, не мама (настоящая мама её не спихивала на полное попечительсотво няни, так что ту она тоже любила всем сердцем), но Айка сейчас не замечала ничего и никого вокруг. Она нашла в толпе свою дорогую няню, а та чуть ли не со слезами на глазах смотрела с гордостью. И Айка пела только для неё.

Фехтовальщики волновались. С их стороны был слышен лязг металла, как кто-то зряжал арбалет, кто-то от нервов ломал стрелу… Многие были одеты просто, но сколько же на них было вещей! Конечно, такие, как Винсент, просто собирались показывать чудеса гибкости и силы своего тела — он планировал танцевать с мечом.

А вот Риз, например, была вся покрыта оружием. На её спине был колчан со стрелами, на ногах, на поясе и на невидемых местах, за плащем, были кинжалы, стилеты, металтельные ножи… Но таких было немного. Девочки больше предпочитали изящные короткие мечи. Тем более это было эффектно!

— Всё, вперёд! — объявил Ридмус, и ученики побежали стадом, хотя такой уж толкони образвоаться не успело — они сразу разбежались кто-куда, заранее уже зная, где будут родные — перед ними же красовались!

Йеон хлопал пробегаюбщих мимо своих ребят по спине и плечам, и когда они с Симонсом остались вдоем, декан также бросил нанего взгляд. И если в прошлом году глаза горели тем самых духом соперничества, то сейчас это были глаза мертвого человека, который пытался это скрыть улыбкой. Йеон в поседнее время много магии потратил, а восполнить её силами чужой крови…

Не было возможности.

— Дружище, не переживай, отдохнем, когда все это закончится, — обнадежил Йеона Элиас. Он воспринял его взгляд как признак усталости, хотя и разволновался чуть больше. Не похоже это было на Йеона, ой, как не похоже. Элиас пообещал Магиссе приглядеть за ним, чем и планировал заниматься в ближайшее время.

Генрих привел Еву почти в самый центр. А где ещё выступать принцу? Он сразу закружил ее в танце, но он не был похож на обычный. При каждом взмахе руки от пары исходила магия в зависимости от того, как менялась песня. Если мелодия была боевой, то вокруг вырисовывал изгибы огонь. Когда же мотив сменился более игривым, в ход пошли иллюзии. Ева выпускала в разные стороны сверкающие сердца и бабочки, а Генрих, распушив павлиний хвост, следовал за каждым ее шагом, будто самец ухаживал за самкой. Им обоим было весело, а уж смотрит ли кто-то на это шоу, все равно. Генри не перед кем красоваться, а Ева и так была уверена, что родители души в ней не чаяли. Единственный, перед кем она хотела порисоваться, был профессор Ридмус. Каждое ее движение так и кричало, мол, пусть увидит, что она и без его уроков хорошо справляется. Жаль, на таком расстоянии не удавалось найти его глазами.

Студенты факультета фехтования тоже показывали все свои навыки, и Элиас был горд каждым из них. Наблюдая за отточенными движениями Винсента, он в который раз убеждался, что это его лучший ученик. Симонс пророчил ему большое будущее в армии, если тот захочет. Чуть дальше, у мишеней Риз показывала чудеса ловкости и меткости. Ни одна стрела, ни один нож или кинжал не пролетели мимо цели. Ее движения были изящными и быстрыми, и даже ничего не понимающий человек восхищался ее грацией не хуже, чем любой танцовщицы.

В финале Генрих выпустил струю огня изо рта, которая превратилась в дракона и, облетев площадку по периметру, взорвалась фейерверком позади певцов, как завершающий аккорд.

Родители были в полном восторге. Они вскакивали со своих мест, аплодировали, выкрикивали имена своих детей. Можно было сказать, что меньше всех свое показали жрецы, но их одна из заповедей — смиренние. Да и… Кто сказал, что они просто пели? Их песни взывали к богам, прося благословение на время этих игр; просили здоровья и счастья своим родным. И будто солнце для каждого светило ярче, небо было голубее, а сердце пело громче.

Даже учителя силой стольких молодых жрецов, смогли заразиться всеми эмоциями, что чувствовали родители — радость, гордость, любовь.

Йеон не был лишён гордости тоже. Он с выпяченной грудью обвивал взглядом каждого своего ученика, в первую очередь наблюдая за Генрихом, как за будущем всего королевства. Даже его магия показывала, насколько он был добрым мальчиком. А в последнее время и вовсе расцвел, ведь прошлый год он хоть и имел друзей, но всегда такой скучающий, такой смиренный, без блеска в глазах. Наверное, дело в его новой подруге — Йеон не знал, но искренне гордился тем, в кого превращался маленький принц.

Но Йеон волновался, и когда зрелище закончилось, декан взглянул на место директора. Как и ожидалось, Вильгельм уж восседал подле директора, окружённый таким количеством стражи, что бедная Нилан не знала, куда себя деть. Король смотрел на сына холодно, кривился и что-то шептал страже. И Йеон в голове промотал все, что видел и слышал, когда король и принц были вместе; как Вильгельм отзывался о Генрихе и что говорил. Мальчику грозила опасность. Король не готов был отдать свое место наследнику и, более того, видел в нем угрозу. Если с Генрихом что-то случится, у короля больше не будет наследника. С его безумием, королевство упадет во мрак, а со смертью наступят смуты и войны за престол. Либо за Генри нужно было следить и предоставить стражу, либо…

Ускорить его коронацию.

— А твои хороши, — усмехнулся Элиас, хлопая Йеона по плечу. — Ладно, в этом году уделал. Признавайся, ты надоумил дракона? С таким моим ребятам тяжело тягаться, но мы отыграемся на соревнованиях.

Вот уж кто вел себя чуть ли не беззаботнее, чем ученики. Для Элиаса это тоже был праздник, а в последнее время все было так хорошо и без происшествий, что он и забыл, какими негодниками могут быть дети, опять натворят чего-нибудь. Припомнив убедительные наставления Магиссы перед началом, он слегка поубавил веселость.

— Ладно, я пошел проверять, все ли готово к эстафете. Пусть Евангел пока речь толкает, уводи студентов, чтобы они не видели, какие мы им ловушки приготовили. — Потирая руки с немного злобной ухмылкой, Элиас пошел к подсобкам, где его уже ждали несколько профессор, которые будут помогать с приготовлениями.

На сцене остались ещё две группы певцов, которые будут развлекать зрителей, пока готовится площадка. Команда Роберта будет бежать одной из первых, поэтому, как только закончилась его часть, он сразу покинул сцену и отправился переодеваться, чтобы потом встретиться с Евой и Винсентом в условленном месте.

Как хорошо, что Генрих ещё не знал о прибытии короля, иначе все выступление пошло бы насмарку. А так они вместе с Евой танцуючи сделали поклон и весело отбили друг другу «пять», поздравляя с успешным выступлением. Ева отыскала глазами Винса и направилась к нему, а Генри дождался Риз со стрельбища, чтобы вместе пойти к раздевалкам.

Их пары были вспотевшие не меньше, чем они сами. Риз с улыбкой взглянула на Генриха, но первая подойти не смела, всё-таки тут она больше на него опиралась — насколько он хотел, чтобы все о них знали. А тут еще и родители… «Блин, точно, родители!» Риз сделала шаг навстречу к Генриху и прежде, чем он даже успел бы подумать её обнять или еще больше — поцеловать — затараторила:

— Фух, я думала, под землю провалюсь от страха! Ну точно пару ошибок сделала! Хорошо, что мама в этом ничего не смыслит, а вот папа… Жаль, что я не могла на твоё представление посмотреть!..

Зато Винсент не особо стеснялся. За то, как отнесутся к Еве — он не переживал. Он не маленький мальчик уже и сам выбирает себе любимых. И вот как-то забыл парень, как к нему относились родители Евы:

— Я краем глаза всё видел, — сказал он. — Ты была бесподобна! — И пока говорил, приближался. А когда приблизился, обнял свободной от меча рукой и поцеловал подругу в губы, да так смачно, что казалось, она была способна даровать ему потерянных сил.

— Как и ты, — похвалила его в ответ Ева. Конечно, она не видела, но не сомневалась, что он блистал, по крайней мере, среди фехтовальщиков.

Ева с удовольствием ответила на объятие и поцелуй, тоже забывая, что потом придется объясняться перед родителями. Хотя рано или поздно это все равно пришлось бы делать. Только вот стоило ей засечь поджидавшего отстающих у выхода профессора Ридмуса, как она сразу поникла. Схватив Винса за руку, она потянула его быстрее уйти с площадки, а проходя мимо Йеона чуть ли не бегом, прятала взгляд, будто неверная жена. Ей показалось, или его глаза на мгновение стали красными?

— Идём скорее переодеваться, нам ещё Роба нужно проверить, готов ли он, — отшутилась она, чтобы Винс ничего не заподозрил.

Генрих обнял Риз, когда они скрылись в здании. Как бы ему ни хотелось, он понимал, что для нее же будет лучше, если никто из взрослых знать не будет. Наверняка и среди них есть известия о его выборе, однокурсники пишут же письма домой, но афишировать лишний раз не стоило. Пока что.

— Уверен, ты выступила отлично, — сказал он. — Мне из центра стрельбище видно не было, но в тебе я не сомневаюсь. А мы с Евой просто танцевали в свое удовольствие. Если хочешь, покажем потом отдельно тебе.

— Сомневаюсь, что Ева согласится для меня танцевать, — усмехнулась Риз. — Но вот на твой отдельный танец я хочу посмотреть! Особенно момент, когда увидела у тебя павлиний хвост. — Вот это она точно засекла, когда подпрыгивала к воткнутому кинжалу, чтобы запустить его в мишень. Генрих был… эффектен!

— Так, куда ты пошел, Генри? — сначала голос, а потом на плечи Риз навалилась Айка, стреляя весело глазами в принца. — Мальчики налево, а девочки направо! А ну брысь с этой части.

— Айка! — смеялась Риз. Могла её скинуть легко, но уж больно было страшно пачкать её всегда белые одеяния.

Возвращаясь в комнаты, в толпе Винсент пытался отыскать белую макушку Роберта, но пока её не наблюдал, хотя народу было очень мало на первом этаже — третьекурсники уехали, а первокурсники на уроках. Им не было позволено взглянуть на таинство открытий зимних игр, как и когда-то не позволяли этим ребятам.

— Хорошо, что тебя всё-таки не было рядом, — заговорил он, держа Еву за руку. — Мама такой скандал из-за шрама подняла. Я думал, слышала вся столовая, когда она это заметила.

— Ты сам-то как выдержал это? — спросила Ева, крепче сжимая его ладонь в своей. Она хотела пойти с ним, чтобы он не принимал весь удар на себя один, но раз он посчитал, что так будет лучше, это его выбор. Она поддержит его сейчас. Притормозив, она коснулась левой стороны его лица, где и был шрам, и без капли отвращения или чего-то подобного разглядывала его. — Я ведь не врала, что для меня ты все равно самый красивый мужчина. Но если тебя или твоих родителей это волнует, мы всегда его можем спрятать. И вообще, ты защищал честь девушки, кто знает, может, она будущая королева, если у Генри совсем крыша поехала.

Хихикнув, она чмокнула Винса в щёчку и снова взяла его за руку, идя дальше. Впереди как раз показался Роберт, а за ним и Генрих прощался ненадолго с командой.

— А я так рассчитывал подглядеть одним глазком, — подмигнул Генри Риз, намекая, на что он там хотел посмотреть. Конечно же на ее ножки! — Ладно, встретимся у выхода на площадку, мы в первой четверке бежим. Мисс Айка, ты отлично пела.

Не упустил он момент, чтобы сделать комплимент и таланту принцессы. Отсалютовав девчонкам, он развернулся и как раз увидел Роберта.

— Роб, ты тоже хорошо выступил, — помахал он ему рукой. Белая макушка поднялась на голос, открывая хмурое лицо, но не успел Роб что-то ответить, или Генри подойти к нему, как его чуть не сбила какая-то девица, кидаясь на шею.

— Ро-обе-ерт! — пропела девушка, весело смеясь. — Давно не виделись.

— Кики? А ты что здесь делаешь? — Роб так удивился, что даже ничего сделать не смог. Вытянулся по струнке и терпел, как она ластится к нему.

— Дядюшка Тео взял меня посмотреть академию, я же в следующем году тоже поступаю сюда. — Кики надула губки, будто обиделась, что Роберт забыл о такой важной вещи, но почти сразу улыбнулась и опять прижалась к нему, крепче сжимая руки вокруг Роба. — Я сбежала с трибун, чтобы посмотреть, как ты тут живёшь. Дома меня совсем не навещаешь, я соскучилась!

— Я убью его… — прошипел Роб и наконец-то выбрался из хватких лап соседки, отрывая ее от себя. — Тебе здесь не место, сюда можно только ученикам. Быстро возвращайся к отцу!

Он развернул ее по направлению к выходу, толкнул вперёд и для ускорения шлёпнул по попе, как делал в детстве, когда прогонял назойливую соседку из своего двора. Та залилась сладким смехом и вприпрыжку поскакала обратно на зрительские места.

— Это, что, твоя соседка, малявка Кики была? — У Евы от этой картины аж челюсть упала. Хотя не такая она уже и малявка. По крайней мере, грудь у нее выросла больше, чем у Евы. — Ты ее по попе шлёпнул, ты это понял?

— Эм, кажется, так и есть. — Роб сам стоял в шоке, и Ева не сдержалась, чтобы не засмеяться очень громко.

— Наш мальчик-то растет, — усмехнулся Винсент, приобнимая Еву, которая от него вырвалась к Робу. Честно признать, после того, как Винсент услышал про лобзания Айки и Роберта, он уже ничему не удивлялся. Да и про Кики слышал — она и выглядела и по возрасту больше к младшей сестре подходила, так что ничего страшного Винсент не видел. — А соперников вообще попрошу свалить отсюда, — обратился он к Генриху с улыбкой. Но чтобы друг не обиделся, протянул ему руку для рукопожатия. — И победит сильнейшая команда.

— Рассчитываю на честную борьбу, — ответил на рукопожатие Генри, но многозначительно взглянул на Еву. А то мало ли что этой лисе в голову придет.

— Мы вас побьем, — усмехнулась та и с нажимом обратилась к Роберту. — Так ведь, Роб?

— Да, да, только не начинай опять. Я не в настроении выслушивать твой галдеж, — отрезал Роб и двинулся дальше в направлении своей комнаты. Ещё одна причина, по которой Ева просто застыла на месте. Чтобы Роб с ней так грубо разговаривал… Да не бывало такого никогда! Она даже не нашлась, что ему ответить на это, хотя могла выдать целую гневную тираду.

— Что это с ним? — растерянно спросила она, не особо рассчитывая, что получит ответ от кого-то.

— Ну, удачи вам, — пожелал Генрих, пожимая руку, и поспешил к себе, точнее к ним с Винсом в комнату, хотя знал, что тот сегодня оставил свои вещи у Евы.