Агентство "Энигма"

Глава 14 Пациент

Я приходил в сознание несколько раз, чувствуя тепло исцеления и нестерпимую боль в местах переломов. Мне не удавалось как следует открыть глаза и осмотреться, но сам тот факт, что я не потерял чувствительность, означал, что жизнь ещё теплится в моём теле.

Сложно сказать сколько времени прошло, как я открыл глаза и уставился в белый потолок больницы. Выходит, я теперь очутился на месте тех, кто обращался ко мне за помощью и могу оценить работу целителя с другой стороны.

— Ник, ты меня слышишь? — прозвучал рядом тёплый и нежный голос, который я без труда узнал.

— Настя? — прошептал я пересохшими губами и поморщился от того, как звучал мой голос. Ненавижу слабость и болезнь. Это чувство беспомощности, когда ничего не можешь толком делать. Я всеми силами старался избегать таких состояний в прошлой жизни и ставил себя на ноги после болезни в два счёта, и в этом воплощении не позволял себе расслабляться. Но тут вмешались сторонние факторы, которые выбили меня из колеи.

— Не двигайся! Целители сказали, что ты должен лежать смирно, чтобы кости правильно срослись.

— Целители? — переспросил я, желая узнать кто со мной работал. К счастью, девушка меня поняла с одного слова.

— Шеншин лично занимался тобой. Ему ассистировал Вельский, который сам предложил свою помощь.

Надо же, как много людей хотят мне помочь.

— Иваныч, Даша, Басов… — начал припоминать я события той страшной аварии и амбалов, выскочивших из бронированной машины.

— С Дашей всё в порядке, её не тронули. У Басова проблемы с ногой, он потерял много крови и сейчас находится в реанимации под постоянным присмотром целителей…

Шумская замолчала, не желая продолжать.

— Иваныч? — требовательно произнёс я, уже понимая что сейчас скажет девушка.

— Ник, тебе сейчас нельзя волноваться, — тихо произнесла Настя, а её голос задрожал.

— Не успели? — спросил я и поразился тому, как мой голос окреп.

— Ник, у него не было никаких шансов. Вы его и так вытащили с того света, а после ужасного падения…

Настя не смогла продолжить, но я и так знал ответ.

— Когда меня выпишут? — задал я очередной вопрос. На самом деле, у меня в голове кружились десятки вопросов, которые хотелось задать, но силы были не безграничны, поэтому приходилось тщательно выбирать что спрашивать.

— О какой выписке ты говоришь? Ты здесь всего сутки, часов шесть назад провели повторную операцию, когда твоё состояние позволило это сделать. Чудо, что ты пришёл в себя так быстро.

Сутки? Выходит, сейчас прошло не так-то и много времени с момента аварии. Я пропустил всего один рабочий день. Надеюсь, ничего серьёзного за это время не случилось.

— Погоди, ты что, всю ночь здесь просидела?

— Чисто технически, не всю ночь, а лишь половину — сейчас три часа ночи.

— Немедленно ложись спать. Никуда я отсюда не убегу.

— И оставить тебя одного? — нахмурилась девушка. Теперь, когда я смог открыть глаза, в тусклом свете фонарей я увидел её заплаканное лицо.

— Тебе нужно отдыхать. И потом, что с кабинетом? — казалось, силы возвращались мне буквально за секунды, но я не позволял обмануть себя ложным чувствам. Сейчас я чувствую себя так хорошо лишь благодаря силе, которую Шеншин с Вельским в меня влили.

— Я отработала рабочий день до конца и сразу примчалась сюда, как только узнала о случившемся. Рина перенесла сегодняшние записи на следующую неделю, а твои приёмные дни приостановила на неопределённый срок — мы просто не знали насколько затянется процесс реабилитации.

Понятно. Кабинет получил ощутимый удар, я понёс репутационные, физические и моральные потери. И всё из-за того, что какой-то болван летел на огромной скорости и попросту не заметил едущую навстречу машину скорой помощи.

— А что с виновниками аварии? Их задержали?

— Да, но оказалось, что там был сын Любимова, так что придётся здорово постараться, чтобы привлечь его к ответственности. Его отец уже был здесь, потребовал госпитализации для своего сына и заявил, что приложит все усилия, чтобы упечь виновных за решётку.

— Может начать с собственного сыночка, — хищно оскалился я. И откуда во мне столько злости? Хотя, попробуй поживи в этом мире в окружении хищных аристократов, ещё не таким станешь.

— Ник, тебе сейчас не об этом нужно думать. Набирайся сил, чтобы поскорее выздоравливать. Раз ты в порядке, я с твоего позволения пойду спать. Мне любезно предоставили кровать в пустующей палате, где иногда спят целители ночной смены. Если что-то случится, звони в любое время!

— Не волнуйся, я справлюсь! — поцеловал девушку и стиснув зубы заёрзал на кровати, чтобы размять затёкшую спину и немного сменить положение. Не хватало ещё до пролежней долежаться. Конечно, откуда им за сутки взяться, но кто знает сколько я ещё пролежу в таком положении?

Попытался подняться, но тело пронзила вспышка боли, от которой я едва не потерял сознание, а во рту появился неприятный привкус крови. Не хватало ещё, чтобы открылось внутреннее кровотечение.

— Тихо-тихо, — прошептал я и лёг обратно. Внутренним зрением обнаружил проблемное место, приложил руку к животу и призвал те силы, что у меня были, чтобы остановить кровотечение и заживить вновь открывшуюся рану.

Так, целители — это, конечно же, хорошо, но, а я что себе думаю? За сутки целительной силы наверняка прибавилось, так что я наверняка смогу использовать её себе на пользу. Внутренним зрением я осмотрел повреждения и недовольно скривился. Благодаря дару я отчётливо видел места, где были переломы. Левая рука сломана в двух местах, правая кисть раздавлена, шесть рёбер со следами трещин и переломов, разрывы внутренних органов… Проще сказать что у меня осталось целым. Моё счастье, что бригада из клиники Вельского примчалась на помощь и вовремя спасла нас с Анатольичем, а то я мог бы и не дотянуть до больницы.

Я невольно испытал восхищение, глядя с каким искусством работали мастера целительства и как точно они соединяли органы и кости. Пройдёт всего несколько дней, и от большинства повреждений не останется и следа. Лишь кое-где будут уплотнения. Чтобы научиться лечить столь филигранно серьёзные травмы, нужен не мощный дар, а годы практики и умелые руки. Некоторые целители даже на закате своей карьеры не могут похвастаться такой аккуратностью. Это мастерство, к которому нужно стремиться.

Взгляд зацепился за какие-то странности, но я не сразу понял что со мной не так. Лишь через пару мгновений я понял, что меня смущало. Энергетические каналы на левой руке были перебиты, а энергия попросту не проходила через руку! И что самое паршивое, с остальным телом была та же ситуация — то в одном, то в другом месте каналы оказались разорваны, и никто их не соединял.

Вот и появилось у меня занятие на эту ночь. Практически до самого утра я пролежал на кровати и пытался восстанавливать разрушенные каналы. Делать это одной рукой оказалось не так удобно, как могло показаться. Пришлось направить всю энергию на восстановление каналов второй руки, а затем я понял, что физические силы оставляют меня и остаток энергии пустил просто на восстановление. А почему бы и нет? Какой смысл энергии копиться без дела, когда она очень может мне пригодиться?

Утром меня разбудила Настя. Девушка тихонько приоткрыла дверь и проскользнула внутрь палаты, но я спал чутко и услышал её приближение.

Шумская выглядела заспанной, но даже в таком виде она была великолепна. Как же мне повезло с девушкой! И красотка, и заботливая, и мозги что надо. Не иначе как Михайловский проводил в академии кастинг на роль ассистентки, которую подослать ко мне для работы.

— Я бы пошутил про ангела, но это было бы слишком банально.

— О! Раз у тебя появились силы на шутки, тогда ты точно идёшь на поправку, — позволила себе улыбнуться девушка и склонилась надо мной, чтобы поцеловать в щёку.

— Домой хочу! — заявил я, с трудом поднявшись и приняв сидячее положение. На утро мне действительно было уже куда лучше, хоть я пока и не пытался вставать. Хватило уже ночной попытки пошевелиться. Нет, всему своё время и не стоит торопить события, иначе ничем хорошим это не закончится.

— Так я тебе и поверила! Готова поспорить, стоит тебе перешагнуть порог больницы, ты помчишься в свой кабинет.

— Ну, принимать я пока точно никого не буду, — ответил я и осёкся, вспомнив о проблемах с энергетическими каналами. Не знаю, говорил ли об этом Насте Шеншин, но я пока точно не буду об этом говорить. Это такая деликатная проблема для одарённого, что не каждый будет её обсуждать. Оказаться вмиг без дара, или хотя бы частично лишиться возможности его использовать — всё равно что очутиться голым на улице, или в бассейне с крокодилами.

А вообще, что я прицепился к этому дару? Вон, в прошлой жизни тридцать пять лет отработал в поликлинике, и ничего. Никакого дара не было. Да, были инструменты — так они и тут есть. Было оборудование для диагностики и лечения, но диагностировать я до сих пор могу, и даже лечить, пусть и всего одной рукой. Нет, не всё так плохо, поэтому слишком рано я раскис. Мы ещё поборемся!

— Ты лежи и набирайся сил, а мне пора бежать, — произнесла Настя, проведя рукой по моей щеке.

— У тебя какие-то важные дела?

— Взяла на сегодня несколько пациентов, чтобы не парализовать работу кабинета.

— Насть, обещай мне, что будешь отдыхать хоть немного, — строго произнёс я, потому как у девушки под глазами уже появились тёмные круги от усталости. Шумская просто не успела замазать их косметикой или использовать дар, чтобы добавить себе физических сил и энергии.

— Только если ты пообещаешь не делать глупостей и исправно лечиться.

— Договорились, — ответил я, вынужденно принимая правила.

Настя умчалась, но долго скучать мне не дали, потому как всего минут через пятнадцать у меня появились новые посетители.

— Как дела у нашего пациента? — с улыбкой произнёс Шеншин, заглянув в кабинет. Следом за ним семенили три стажёра, которые только пришли в больницу после академии.

— Паршиво, — отозвался я, едва сдерживаясь, чтобы не высказать Юрию Александровичу всё, что я думаю о его работе.

— Ну, это дело поправимое. Если не возражаешь, мы тебя осмотрим…

— А что там смотреть? Энергетические каналы порваны на лоскуты, такое впечатление, что их никто и не собирался восстанавливать!

Шеншин нахмурился и повернулся к стажёрам.

— Выйдите на минутку, я переговорю с нашим пациентом, а затем продолжим обход.

Дождавшись, когда молодёжь вышла за дверь, Юрий Александрович взял стоящий рядом с тумбочкой стул, на котором сегодня сидела Настя, и поставил рядом с моей кроватью.

— Если не возражаешь, я присяду, а то набегался так, что ноги гудят, а ведь только утро и не хочется показывать молодёжи, что заведующий отделением умеет уставать, — Юрий Александрович вздохнул и набрал воздуха в грудь перед тем как продолжить. — А что насчёт твоих каналов… Да, там беда полная, предстоит ещё долго проходить процесс реабилитации, но вчера для нас первостепенной задачей было спасти твою жизнь и сохранить нормальное функционирование повреждённых частей тела. Да, энергетические каналы мы не восстанавливали, потому что до них просто не было дела, но мы сделали это осознанно — их можно восстановить и потом.

Я немного успокоился, взял эмоции под контроль и почувствовал стыд. Два целителя проторчали надо мной несколько часов в ночное время, а я тут со своими каналами… Наверняка Шеншин присел не потому, что набегался за утро — когда бы он успел устать, ведь обход только начался? Скорее, он провёл в операционной всю ночь, потому как помимо меня у него был ещё Басов и пострадавшие на пожаре в офисе Бальзаминова.

— Ты хоть знаешь, что мы делали тебе операцию дважды? Сначала стабилизировали состояние и отправили в реанимацию ждать, пока целительная сила укрепит твой организм и позволит нам приступить к дальнейшему восстановлению. Ты поступил в таком тяжёлом состоянии, что исцелять переломы было просто опасно для жизни.

— Юрий Александрович, извините, вспылил. Целитель без дара, как без рук…

— Понимаю, — согласился мужчина. — Но ты брось дурить и дай нам провести осмотр. Думаю, стажёрам будет на что посмотреть. Ну, а потом мы проведём работу над укреплением твоего организма и очень может быть выкроим немного времени и сил на починку энергетических каналов. Но сразу скажу, что за один раз мы не справимся, так что не гони лошадей.

Смотреть на мучения стажёров, пытавшихся определить мои повреждения было одним удовольствием. Теперь я понимал Жарову и Леонову, которые потешались над нами во время обходов. А ведь всего пару лет назад я был таким же. Ну, пусть не я, а мой предшественник в этом теле, но всё же.

Парни реально приписывали мне такие повреждения, при которых я бы просто не смог жить, а одна девчонка пошла дальше и отыскала несуществующую болезнь.

— Синдром утомлённых надпочечников.

— Каких надпочечников? — удивился я, чем окончательно добил Шеншина. Если Юрий Александрович ещё держался, то увидев моё удивлённое лицо, прыснул от смеха.

— Ну, синдром… — пролепетала девушка, бросив виноватый взгляд на заведующего отделением. — Бывают случаи снижения концентрации, усталость, чувство тревоги…

— Это у меня чувство тревоги за уровень вашей подготовки, — ответил Юрий Александрович, перестав смеяться. — Меньше чем через два года вам выходить в самостоятельное плавание, а вы не только в практике хромаете, но и в теории.

Посетители подняли мне настроение, и жизнь уже не казалось такой сложной штукой. Единственное, что было неприятно — показывать всем состояние своих энергетических каналов. Шеншин специально заострил на этом внимание и объяснял как их восстанавливать после травмы. В конце стажёры накачали меня целительной энергией и обезболили, что сейчас было немаловажно, а после обеда меня ждал ещё один гость.

— Как ты тут, бездельник? — с улыбкой произнёс брат, войдя в кабинет.

— Наслаждаюсь заслуженным отдыхом, пока вы вкалываете, — ответил я выпадом. — Что полезного удалось накопать?

— Так-то не особо много, но думаю, Шумская уже успела тебе обо всём разболтать.

— А я бы с удовольствием услышал то же самое из твоих уст.

Лёня вздохнул и присел на край кровати, проигнорировав стоящий рядом стул.

— В офисном здании Бальзаминова случился пожар. Судя по предварительным данным, все правила противопожарной безопасности были соблюдены. Поговаривают о поджоге, но есть нюанс — вспыхнуло в середине здания, а никто подозрительный не был замечен. Пострадало шестнадцать человек: семеро погибли, остальные получили помощь и были госпитализированы.

Я невольно испытал чувство вины. Успей мы на вызов без происшествий, могли бы кого-то спасти. Или нет?

— Пожар разгорелся настолько быстро, что многие люди ничего не успели понять, — продолжил брат.

— Думаешь, это был чей-то план? В каких отношениях Бальзаминовы и Потехины?

— Кто знает. Открытой вражды не было — Бальзаминов заказывал строительство офисного здания у «Абсолюта».

— Ещё бы! Других подрядчиков у нас нет.

Я замолчал, прокручивая в голове ситуацию и пытаясь увидеть её глазами Бальзаминова, Потехина и тех, кто мог быть заинтересован в случившемся.

— Мать не в курсе, — неожиданно произнёс Лёня, посмотрев на меня так, словно доверил огромную тайну. — Я не говорил ей о том, что с тобой случилось. Она думает, что ты уехал в Яр на пару дней. Сам понимаешь, скажи я ей об аварии, она бы тут целые сутки возле тебя торчала.

Я кивнул, соглашаясь со словами брата и одновременно одобряя его решение.

— А что с Любимовым? Есть варианты зацепиться и заставить их понести наказание? Кто это вообще такой?

— Я успел пробить его по своим каналам. Странно, что ты его не знаешь и никогда не пересекался. Эдуард Любимов — довольно известная в Дубровске личность, сынок торгаша Филиппа Любимова.

— Насколько он состоятелен? Мне казалось, Митрофанов в области торговли единоличный лидер.

— Так-то да, но Любимов в последнее время заключил несколько удачных сделок и неплохо поправил своё состояние. Не сказать, чтобы он всерьёз угрожал Митрофанову, но определённую долю на рынке этот человек имеет.

— Настолько большую, что может позволить купить своему сыну бронированный автомобиль последней марки, а также нанять двух охранников и водителя.

— Слушай, каждому второму аристократу такие затраты по карману, — хмыкнул брат. — Кстати, чуть самое главное не забыл — тебе до послезавтра обязательно нужно встать на ноги, потому как в десять часов утра состоится судебное заседание.

— Так быстро? — удивился я, припоминая, что в нашем мире этот процесс может растянуться на месяцы, а то и даже годы.

— А что там разбираться? — пожал плечами Лёня. — Хранители порядка уже всё выяснили на месте, свидетелей допросили. Басов и твоя медсестра дали показания со стороны потерпевших. Удивительно, кстати, что к тебе ещё не наведывались. Скорее всего, Шеншин запретил им сюда заходить.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Ерохин в компании Короткова. Надо же, какие люди пожаловали! Если офицера полиции я ожидал здесь увидеть, то начальник службы имперской безопасности Дубровска меня заметно удивил своим появлением. Неужели они ищут в случившемся какой-то подтекст? Немного напрягало появление духовника, который может развязать язык практически любому, но я не думаю, что Ерохин опустится до использования своего дара при допросе потерпевшего. И тем не менее, когда они попросили Лёню выйти, я настоял, чтобы брат остался.

— У меня нет секретов от родного брата. Тем более, детектива агентства «Энигма». Думаю, наш разговор может быть полезен, раз здесь присутствуют представители службы имперской безопасности.

— Хорошо, пусть остаётся, — с подозрительной лёгкостью согласился Коротков. Обычно имперские ищейки не любят, чтобы в их разговорах участвовали посторонние, поэтому я сразу понял, что разговор будет непростым, а имперцы готовы делиться информацией в обмен на помощь.