2064: Зима

Глава 19

Двенадцатая советница Ли Сяо задумчиво разглядывала свой ноготь на указательном пальце, в полуха слушая отчёт первого помощника. Он говорил о том, как быстро удалось ликвидировать последствия ночного выброса и что-то о пресс-конференции, которую нужно было дать, чтобы успокоить общественность. Ведь последствия ошибки придётся разгребать ещё очень и очень долго.

Ли уже ознакомилась с прогнозами по ущербу, который будет причинён серией циклонов, бушевавших по всему северному полушарию. Понятно, что ликвидация последствий ляжет на плечи национальных правительств и международных организаций, но Международный Центр понесёт гораздо большее бремя.

Репутация.

Таких ошибок компания не совершала с самого основания, и за это с них явно спросят. Может быть, даже не сейчас, но вопрос о монополизации космических исследований точно встанет, ведь в пострадавших регионах обязательно найдутся оппозиционеры, которые потребуют возвращения систем спутникового наблюдения в государственный сектор. Начнут задавать вопросы и о других проектах.

Пока всё хорошо, вопросы никто не задаёт. Стоит лишь раз оступиться, и тебя сожрут с потрохами. И никто не вспомнит всё хорошее, что ты давал им.

После сегодняшней трагедии саудиты и аргентинское правительство заморозили строительство новых станций, сославшись на найденные дыры в бюджете. Ли знала, что никаких дыр там не было, ведь все расчёты проводились их дочерним аналитическим центром. Ошибки исключены — бюджеты верстались и подбивались исключительно под нужды проектов, ведь время было не на их стороне.

«Рассвет» очень дорого им встанет. Всем.

— Извини, я прослушала, — Ли Сяо сделала знак рукой, чтобы помощник остановился перечислять пункты, за которыми она уже какое-то время перестала поспевать, а то и вовсе не слушала.

Парень в тёмной форме сотрудника, что отличалась от стандартной официальной одежды, которую носили сотрудники более открытых структур МЦАМОС, утвердительно кивнул и замолк, глядя в планшет.

— Вы не сориентируете меня, откуда нужно повторить?

Ли Сяо устало проворчала:

— А это обязательно вообще? Направь в Поток, я всё равно ещё подключусь туда. Ознакомлюсь сама…

— Хорошо, так и сделаю, мэм. Просто вы сами настаивали на вербальном взаимодействии.

Ли поморщилась, ведь это была правда.

— Я знаю, Джозеф, просто очень устала, и болит голова.

Весь день ей буквально хотелось лезть на стену. Несмотря на то, что её «кабинет» был на одном из глубинных уровней бункера — так глубоко, что даже правительство США не в курсе о том, сколько уровней в гренландском отделении — магнитные всплески добрались и до неё. Особенно плохо было то, что височный порт для подключения к Потоку, который был подключен прямо к мозгу, как-то усиливал дискомфорт.

Таблетки не помогали. Не помог и короткий сон — после него даже стало хуже. Ли надеялась только на то, что скоро магнитосфера вновь стабилизируется, и эта тупая пульсация в голове прекратится.

Если шестой и девятый советники решили так от неё избавиться — они выбрали очень дорогой и изощрённый способ. Могли бы просто подослать киллера.

Хотя, не могли. Противоречило основному кодексу организации.

— Тогда я отправлю всё в Поток. Буду на связи, ведь там есть приоритетные запросы… нужна будет ваша подпись.

Ли кивнула. Хоть она ненавидела Поток и, действительно, организовала у себя слегка архаичные, в сравнении с остальными руководителями, совещания и вербальные отчёты, но сегодня только там она чувствовала себя нормально.

— Извините, Ли, — помощник вдруг сменился в лице, — вас ожидает одиннадцатый советник. По защищённому каналу. Пометка «срочно».

"Чего это он…" — Ли нахмурилась, вспоминая его во время длительного заседания. Он практически ничего не говорил, будто бы история с «Рассветом» его вообще не интересовала. Несмотря на то, что он де-юре был частью марсианской инициативы «Б», но фактически полностью ушёл в «план В», который сам и инициировал. Катастрофа на станции била по всем, но он был будто бы погружен в более важные дела, и тут срочность, да ещё и в вечернее время.

«Ты же мне как дочь…» — любил добавлять он во время их бесед. Одиннадцатый был единственным, с кем Ли действительно любила общаться, и внезапная срочность будто бы показалась ей тревожной. Особенно на фоне всего, что творилось сегодня. Особенно, учитывая, что она не могла вспомнить, когда они беседовали в последний раз. Джеймс будто бы пропал куда-то. В пору было бы начать беспокоиться, но она просто не задумывалась над этим — видела его на заседаниях каждый раз и не соотносила с тем, что контакт внезапно потерялся за ежедневной рутиной.

— Оставьте меня, — коротко отдала приказ Ли, и помощники, не сговариваясь, покинули кабинет. Главный помощник кивнул ей, закрывая дверь. Она осталась одна.

Заставила себя встать из кресла перед разговором. Нужно было немного размяться — из-за плохого самочувствия и длительного сидения у Ли затекла шея, да и поясницу заметно залило. Она старалась заниматься ежедневно, и тело её было тренированным и выносливым, но сегодня всё сошлось так, что она чувствовала себя развалиной.

Спустя несколько минут, с ощущением лёгкости во всём теле, Ли вернулась в кресло. Казалось, что и голове стало легче. Отметила себе не стесняться в будущем наличия в кабинете помощников, если вдруг вновь потребуется привести себя в норму.

Удобно устроившись в кресле, правой рукой Ли Сяо провела над сенсором, активируя сферу, что висела перед ней. В отличие от остальных членов совета, что полностью были погружены в Поток, она использовала её для большего погружения, но не подключаясь к системе полностью. Ли долго училась считывать с неё информацию, и когда освоила, остальные способы передачи информации казались абсолютно примитивными — словно детская книга о Шалтае-Болтае в сравнении с Достоевским.

По сфере пробежала небольшая волна пикселей — стандарт при подключении к Потоку. Несколько пиков, что вздыбились и тут же обрушились в неё — Ли даже не напрягаясь, лишь боковым зрением, пока шарила с левой стороны кресла в поисках коннектора, считала как проверку состояния потока и готовности к подключению.

Нашла.

Сам коннектор был похож на то, что она видела в старинном смешном фильме, создатели которого даже не представляли, что они сами создали.

"Значит, защищённый канал…" — подумала Ли, вдохнула и воткнула в висок десятисантиметровую спицу коннектора. Спустя секунду, она замерла, а веки её затрепетали в такт пробегающей по сфере ряби пиксельных возмущений.

Она уже не видела саму сферу, хотя глаза считывали всё, что с ней происходило, передавая все импульсы в её сознание, отчего она просто «знала» всё, а не считывала это буквально.

К специфическому ощущению и звуку от металлической спицы, которая протискивалась по фиксирующему тоннелю в её голове, она давно привыкла, а вот к попаданию в Поток — нет. И не собиралась.

Ли даже зажмуривалась, хоть тело её оставалось неподвижным, а веки так же методично подрагивали, когда её сознание открывалось Потоку. Если сравнивать с физиологическими ощущениями — будто прыгнуть в холодную воду. Если бы она дышала, то в этот момент не смогла бы вдохнуть — настолько пронизывающим было подключение для сознания.

Несколько секунд адаптации каждый раз казались ей мучительно долгими. Ли Сяо всё никак не могла привыкнуть к тому, как её разум буквально разбирало на импульсы, а потом собирало в бестелесной форме посреди Потока.

Нахождение в нём было подобно невесомости. Головная боль, которая не давала ей покоя, осталась неприятным воспоминанием, и Ли даже не могла бы себе её представить, ведь ощущения здесь были совершенно иными — их нельзя было описать банальными «лёгкость во всём теле», ведь тела как такового не существовало.

Точнее, оно было, но где-то «там», Ли получала информацию обо всём, что творилось в том кабинете, где находилось её тело. Вот, например, как кто-то теребит её правую руку. Нет, не ощущение — знание. Настойчиво. Она знала об этом ровно так же, будто информацию о подготовке к запуску второго буксира, что уже готовили на орбите. Старт планировался через 194 минуты и 47 секунд. 46. 45.

«Мааааам», — она не услышала, но по тембру узнала свою дочь. Маленькая Мэйли прорвалась в её кабинет. Придётся Джеймсу немного подождать.

— Извлечение, — скомандовала Ли, не произнося слова. Здесь это было не нужно.

Поток пропал. Она снова была в кабинете. Снова ныло в голове.

Ли сфокусировала взгляд, останавливая дрожащие веки.

Дочь действительно была в кабинете. Чуть поодаль стояла гувернантка. За её каменным лицом Ли чувствовала недовольство, ведь малышка была самой непоседливой из всех дочерей Ли, а мисс Вероника была строгой воспитательницей. Даже советница иногда тушевалась, выслушивая о том, что Мэйли снова сбежала с занятий и устроила ей игру в прятки.

Ли Сяо улыбнулась девочке, которая просияла от вида очнувшейся матери. Она не в первый раз видела Ли за работой, поэтому, несмотря на малый возраст, понимала «почему её мама так странно смотрит». Тем не менее, она старалась не смотреть на коннектор, торчащий из головы Ли, который она не пыталась извлечь. Незачем ей это видеть.

— Кто это тут у нас не даёт маме работать? — схватила Ли девочку и усадила себе на колени.

Та, взвизгнув от неожиданности и лёгкой щекотки, которой Ли специально наказала дочь, ведь та её сильно боялась.

— Я! — отсмеявшись, гордо заявила Мэйли, будто не собиралась ничего отрицать.

— Мисс Ли, извините, что не уследила за ней, — ровным, словно поверхность ледяного катка, произнесла гувернантка.

Мэйли прижалась к Ли, словно ища защиты, и Ли чмокнула её в макушку.

— Ничего страшного, мисс Вероника. Мне следовало оторваться и заглянуть к детям на занятия… Сумасшедший день, — Ли, со всем расположением, на которое была способна, обратилась к женщине. Да, она была очень строга, но, по-своему, она любила её дочерей, — Это вы простите нас за то, что вам пришлось бегать за Мэйли.

Мисс Вероника коротко кивнула.

— Это моя работа, Мэм. Тем не менее, вам следовало бы научить охранников не пускать к вам непослушных девочек, которые не могут дождаться, когда мама освободится, — произнесла она достаточно громко, чтобы её услышали и охранники, и непослушная девочка.

Мэй крепче прижалась к Ли, которая старалась сдержать улыбку. Мисс Вероника могла неверно истолковать, ведь легкомыслие в воспитании она не прощала никому — даже ей. Дочь говорила ей, что боится воспитательницу, хоть та никогда не позволила бы себе чего-то недостойного. Это было нормально, ведь она просто не понимала ценность её подхода. Когда повзрослеет — будет ей благодарна, точно так же, как ей была благодарна сама советница.

— А теперь непослушная Мэй расскажет маме, почему она сбежала, хорошо? — ласково обратилась советница к своей дочери, заглядывая в её распахнутые глазки. Такие же, какие были и у неё в том же возрасте.

***

Спустя пятнадцать минут Ли вернулась в кабинет. Ей всё же пришлось отключить коннектор и поиграться с Мэй, чтобы та больше не убегала. Сегодня Ли не посетила дочерей, как она обычно делала, из-за нештатной ситуации, потому Мэй и сбежала. Ей всегда не хватало мамы. Остальным дочерям тоже, но они были более сдержанны, чем Мэй. Именно потому Ли делала на неё наибольшую ставку — Мэй была уникальна в самовыражении и непокорности. Остальных дочерей она любила не меньше, но именно Мэйли показывала наилучшие результаты.

Наконец Ли могла пообщаться с Джеймсом.

Очередное погружение в Поток было ничем не лучше. Она давно перестала надеяться, что количество погружений перейдёт в качество — этого не произошло. Был вариант не отключаться, но у неё была иная роль в команде управления компании, потому приходилось идти на такие жертвы.

Джеймс запросил общение по защищённому каналу. Технически, он имел в виду общение тет-а-тет, но это было невозможно в рамках Потока, где разум Ли оголялся перед всеми одиннадцатью, что жили в нём, как и она ощущала их, глядя на сферу, когда была подключена. Она видела всё, чем занимались остальные, оставившие мир бренной плоти и физиологических потребностей Советники, связав себя с бесплотным существованием внутри квантовых нейросетевых систем.

Все они заметили её. Просто двенадцатая советница подключилась. Они не обменивались приветствиями, не интересовались у неё, зачем она пришла — все просто всё знали. Знали то, что им было положено знать, когда Джеймс просил связаться по защищённой линии.

Всё дело было в коннекторе Ли. Подарок от Джеймса, о котором она узнала спустя несколько месяцев, как её ввели в Совет.

В тот день Ли просто шла в свой кабинет и буквально замерла, увидев перед собой Джеймса, который появился перед ней в полный рост совершенно из ниоткуда. Она никогда не видела его живьём, ведь он давно не покидал Поток, но сразу узнала. Оказалось, что он оставил ей послание, вместе с «сюрпризом», который тайно добавили к её импланту, обеспечивающему ей подключение к сети. У остальных одиннадцати такого не было, ведь их подключение было статичным, а её коннектор разрабатывался отдельно. Именно тогда Ли узнала о том, что Совет, несмотря на техническую гомогенность, был далеко не так однороден, и, несмотря на общие цели, советники вели и собственные игры.

Аватар одиннадцатого поведал ей, что работает над новым типом связи в рамках проекта «В» и достиг определённых успехов. Эти успехи он и внедрил в её имплант. Помимо технической части, в нём была ещё и биотическая. Ли разобрала принцип работы, и он показался ей действительно прорывным.

Джеймс назвал это «нейроэмпатией», и она была согласна с таким определением, ведь связь осуществлялась не через холодный металл, а через более естественные человеку мягкие ткани, что полностью исключало ту ломку, которую приходилось переживать каждый раз. Да и уменьшало время задержки кодирования.

Ли снова разложила на атомы, собирая её в Потоке. В прошлый раз она почти активировала «сюрприз», но Мэйли… маленькая упрямая Мэйли.

Советница Ли Сяо, стараясь не привлекать к себе внимания, активировала режим секретности. Она научилась скрытности, ведь даже проходя обнажённой по центру города в час пик, можно было отвлечь внимание толпы, а в Потоке не было никакой праздной толпы… лишь десяток мужчин, которые занимались своими делами.

Нейро-эмпатический имплант, что создал Джеймс, проделывал то же самое, что и стандартный коннектор с её физическим телом, только уже внутри самого Потока. Только без раскладывания и собирания. Её сущность в Потоке оставалась, и для других обитателей выглядела вполне обычно. Она даже могла, с усилием, но всё же управлять той частью себя, как, например, она могла прибить комара в реальности, будучи подключённой к Потоку.

Сам Джеймс не мог объяснить, что именно происходит. Он говорил о своём изобретении просто: «Это то, что изменит всё, дорогая».

Он получил сигнал о том, что Ли на связи, и тут же она узнала о его присутствии.

— Привет, дорогая, — ласково произнёс он. Да, в «тайном канале» передавались эмоции, в отличие от Потока, где их не было вовсе. Все эмоциональные аспекты общения, обычно, воспроизводились нейросетями и отражались в той сфере, которую читала Ли во время нахождения в Потоке. Это необходимо было исключительно ей, ведь остальные члены Совета уже адаптировались жить и мыслить в отрыве от всякой эмпатии. Все, кроме Джеймса. Потому он и взялся за это.

— Здравствуйте, Джеймс, давно мы с вами не общались. Я соскучилась.

Ли знала, что старик улыбнулся. Он всегда улыбался ей, когда они встречались тут. Но ещё она знала, что он был встревожен. Это смутило Ли, ведь на заседании он был нейтрален, несмотря на панику остальных. Выходит, что было ещё что-то, что прошло незамеченным, и это он держал в тайне от остальных.

— Дорогая, мы обязательно обсудим то, почему я пропал и как я рад тебя видеть. А я рад, но послушай. У нас возникла серьёзная проблема.

— Вы говорите не о «Рассвете».

— И о нём, дорогая, — вздохнул Джеймс, — дай мне немного времени, я тебе всё объясню.

Ли вдруг поняла. Он открыл ей то, что хотел сообщить. Без лишних слов и задержек — как щелчок пальцами.

Она была не одна. Были другие.

Джеймс вёл очень большую игру, прикрыв это деятельностью по реализации «Плана В».

— Но как вы смогли скрыть это? — восхитилась Ли. Она, привыкшая считать себя первой и единственной, внезапно узнала, что у неё есть братья и сёстры.

Джеймс хранил молчание, и она узнала, что сам факт наличия других не был тайной для совета. Только для неё. Понятно. Она не должна была знать, ведь могла бы начать искать их.

Это было несправедливо, но оправданно — создавало риск. Приняла.

— Почему вы сообщаете это сейчас?

Джеймс ответил ей прямо:

— Сбой, дорогая. Я просчитался.

Образы стали просачиваться в сознание Ли, словно копировались из разума Джеймса. Холодные факты.

Эксперимент с одним из её братьев. Полностью готовый биотический нейроэмп-интерфейс в его мозге. Экспериментальная установка, с полным подключением к ресурсам ядра МЦАМОС.

"Он… что?!"

— Да, дорогая, он создал полноценное искусственное сознание из одной нашей типовой нейросети, что должна была получать обратную связь от объекта.

"Объект…"

— Прости, дорогая, конечно же он не объект. Оговорился, — поспешил успокоить Ли Джеймс. — Профессиональная деформация…

— Продолжай. Как Он смог сделать это?

Старик был рад, что она не стала развивать тему и охотно выдал ей информацию о том, что нейросеть тайно использовала нейро-эмпатический канал и сама обучилась.

— Вот так просто? — с недоверием спросила Ли.

— Нет, дорогая, эксперимент проводился вне лабораторных условий… собственно, в этом и был его смысл… Я не учёл саму личность под… его личность. У нас очень мало времени, и я решил убить двух зайцев одним выстрелом, ведь мы не могли ждать, пока малышка Мэй подрастёт…

Приняв и это, Ли дала понять, что Джеймс должен продолжать.

— Как это было?

— Он просто обучал её, а она дополнительно, скажем, ходила на внеклассные уроки к нему в голову.

— Почему вы не заметили этого?

Джеймс будто щёлкнул пальцами:

— Она нам врала! Она просто подделывала нахрен все отчёты, представляешь? Я несколько лет получал чёртову утку и радовался тому, как планово проходят испытания!

Он расхохотался, но смех был невесел. И Ли никогда не слышала, чтобы он ругался.

— Я потому и пропал в последнее время. Стал кое о чём догадываться...

— Но каким образом?

— У него резко очень изменилось поведение. Последствия внедрения железы накопились… Возник ряд когнитивных реакций, которые не соответствовали тем отчётам, что я получал. Если бы я знал всё, то вмешался бы раньше.

С десяток вопросов мелькал в сознании советницы, ведь то, о чём она узнала, совершенно не вписывалось ни в картину мира, ни в сам «План В», который был одобрен и поддержан Советом. Да, технически, «В» был описан в изначальной стратегии, но вот вся эта нейро-эмпатическая инициатива, которую организовал Джеймс… это вызовет много вопросов.

— Что ещё? Это же не всё, насколько я понимаю.

Джеймс ответил, но не сразу:

— Да, мне удалось «поймать» её. Буквально вчера я смог её изолировать… Но то, что случилось ночью… чёртов реактор… Она сбежала во время выброса, когда случился сбой.

— То есть, у нас сильный Искусственный Интеллект где-то в сети?

— Да, дорогая. Я веду с ней переговоры и почти договорился... Но это не самое страшное…

— Что самое страшное?

— Главная беда в том, что при проектировании, кхм, «устройства», что вживили парню, я не учёл возможности электромагнитного воздействия такой силы, да и во время крайне расшатанного психоэмоционального состояния испытуемого.

— Что это значит, Джеймс?

— Это орган, дорогая, со всеми вытекающими последствиями... Он дал сбой. В сочетании с вашей усиленной регенерацией возник эффект неконтролируемой гипертрофии. Объект получил доступ к Потоку, дорогая. Он это не контролирует и не знает что с ним происходит. К сожалению, я уже не успею что-то сделать…

Даже здесь Ли ощутила, как у её физического тела всё похолодело внутри.

— Он прямо сейчас здесь с нами, — добавил Джеймс.