Минус двенадцать

4. Похороны

Через несколько дней Найла таки отправила меня в школу. За это время я успел забить свои мозги ещё большим количеством информации об этом мире. И всё больше задавался вопросом: что это за место? Не переименованная Земля будущего уж точно: на этой планете никогда не было океанов. О том, что моя новая жизнь может быть сном, я и вовсе теперь не думал. Не бывает настолько реалистичных снов. Но поверить в переселение души для меня было так же сложно, как поверить в единорогов.

Однако вот я в своём новом теле снова в школе — пятиэтажном здании, если можно было так назвать, находящимся под большой пешеходной площадью. Вокруг беготня, болтовня и куча детей, причём разных возрастов. Я-то привык к тому, что школы делятся на младшую, среднюю и старшую, но тут все возраста учились в одном месте. Шкафчиков тут тоже не водилось, а все вещи учащихся хранились в «основной аудитории». По плану, выведенному на экран висящего на стене монитора в холле, я быстро понял, как найти нужный мне класс, и прошёл туда. Как только я вошёл в аудиторию, одноклассники как-то странно покосились на меня, но я постарался держать хвост трубой и не обращать на эти взгляды внимания.

К слову, этот отросток меня знатно задолбал. Периодически я забывал о нём, потому успел прищемить его за эти дни, проведённые дома, четырежды. Каждый раз при этом из моей глотки непонятно как вырвалось самое настоящее кошачье шипение, а по телу разливалась такая боль, что чуть ли не искры из глаз сыпались. И каждый раз я долго не мог отойти и мысленно просил у старой кошки родителей прощения за те случаи, когда нечаянно наступал на её хвост, ведь раньше понятия не имел, насколько это больно. В итоге я решил вообще стараться держать его задранным вверх, как это делал Крис.

К моменту моего появления в аудитории там уже находилось довольно много подростков. Мне было до жути не по себе, но пришлось пройти к одной из пустующих парт и опуститься за неё.

— Зря не сдох, — вдруг презрительно кинула находящаяся сбоку от меня девочка.

Я перевёл на неё офигевший взгляд. Охренела, что ли?

— А ты чего такая ядовитая? — невесело усмехнулся я, откинувшись на спинку стула.

— Потому что задолбал ты всех, — недовольно процедила она, скрестив руки на груди и завиляв светлым кошачьим хвостом.

После этого она фыркнула и пересела за другую парту, подальше от меня. Кажется, я был занозой в жопе не только для Найлы, но и для многих других.

Но почему дети такие злые? Она наверняка даже примерно не знает, что такое смерть. Я же не насильник какой-нибудь, чтобы желать мне сдохнуть, а всего лишь неблагонадёжный подросток, любивший покурить какую-то дрянь. Или есть ещё что-то, чего я до сих пор не знаю?

— О, Мэлори! Очуметь, живой! — послышался оклик с конца класса.

Я обернулся как раз в тот момент, когда какой-то парень приобнял меня за плечи и прислонился своей щекой к моей. Я даже разглядеть его не успел.

— Не сдох, значит, всё ещё торчишь мне за те четыре дозы, — довольно произнёс он, а я только глаза закатил. Вот и новые проблемы. — А то я уж думал, плакали мои денежки.

— Так ты только поэтому рад? — хмыкнул я, стараясь отпихнуть его от себя.

Парень поддался и отстранился, самодовольно глядя на меня сверху вниз. Он сел на мою парту, продолжая улыбаться и сверлить меня взглядом. Хвоста у него я не заметил, а вот уши мысленно сравнил с ушами какого-нибудь добермана.

— По большей части, да, поэтому. Ну, а ещё рад, что ты передумал и решил не идти на поводу у этой стервы.

— Какой ещё стервы?

— Виви, какой же ещё, — усмехнулся доберман. — Ты же из-за неё хотел вскрыться. Или я что-то не так понял?

Так это прошлый я сделал из-за неразделённой любви? Вот это бред! Это ж как надо кого-то любить, чтобы жить без него не хотеть? Идиотизм! Мне такого точно не понять, я всегда слишком сильно любил жизнь.

— Эм, знаешь, — неуверенно протянул я, потупившись. — Я не помню никакую Виви. Да и тебя не помню. Но долг отдам, раз занимал когда-то.

Парень округлил глаза, рассматривая меня, как в первый раз.

— То есть как «не помнишь»? — переспросил он. — В каком смысле?

— В смысле у меня из-за шока мозг заблокировал очень много воспоминаний, амнезия у меня. Так доктор сказал.

— О, так ты не помнишь, сколько должен мне, — хитро протянул доберман.

— Ты сказал «четыре дозы». Узнаю, сколько стоит одна, и отдам. У меня лишних денег нет, знаешь ли, — поморщился я, скрестив руки на груди.

Мутный этот парень, не понравился он мне. От таких в своей жизни надо избавляться. Однако факт того, что это для меня здесь всё ново, а вот все вокруг прекрасно знают меня прежнего, удручал. Как же сложно исправлять чужую жизнь.

— Да ладно, больше положенного и не возьму, — усмехнулся доберман. — Меня начальник проверяет постоянно. Если появятся лишние деньги, он может что-то заподозрить, что я на стороне, например, барыжу, а мне это нахер не надо. Так ты и имя моё не помнишь или как?

— Не помню.

— Флой. И у тебя осталось двадцать восемь дней, чтобы отдать мне семьсот ксионов. Если не отдашь, к тебе на разговор придут уже другие люди.

Я отвёл недовольный взгляд, поджав губы и нервно задёргав ногой. Зараза. А вдруг у меня таких долгов много? Найлу точно нельзя этим беспокоить, ей и так хватает забот. Да и эта сумма — примерно треть её зарплаты. Нехило назанимал. Остаётся только надеяться, что моя подработка поможет. А если нет, то придётся брать в долг у кого-то ещё, чтобы закрыть текущий заём. Конечно, не хочется скатываться в долговую яму, но у подростка альтернатив для заработка в этом мире не много.

Повезло мне с новой жизнью, как утопленнику. И почему я не очнулся здесь каким-нибудь сыночком тёмного дрэйда? Купался бы в деньгах и горя не знал.

— Не обижайся, Мэл. Работа такая.

Он похлопал меня по плечу и ушёл на своё место. А меня смущало то, что именно друзей, кто волновался и не искал выгоды в общении, у прежнего Мэлори вообще не оказалось. Я не понимал, как такое возможно.

Из парт, прямо как дома, в начале уроков выдвинулись инфопады, где, чтобы начать учиться, каждому на своём нужно было ввести личный номер и отсканировать отпечаток пальца. А в конце занятий домашние задания автоматически рассылались на домашние инфопады. Тогда-то я и понял, что это изобретение служило и книгами, и тетрадями вместе взятыми, ничего не приходилось носить в школу с собой или покупать, нечего хранить в шкафчиках. Вся школьная программа на тринадцать лет в одном устройстве — довольно удобно.

В этот первый день я решил вести себя тихо и спокойно и просто наблюдать. В общем-то, во многом окружающие меня подростки были похожи на земных. Я даже поностальгировал немного. Только вот в моей школе у меня была парочка хороших друзей, а знакомых — в разы больше. Здесь же, кроме Флоя, ко мне за весь день больше никто не подошёл, некоторые даже сторонились. И как исправлять такое отношение к себе, я пока не представлял.

На следующий день, когда я был в школе и скучающе листал новости в телефоне, мне вдруг пришло сообщение от Кристэла. Надо же, сам написал. А я-то уже начал думать, что абсолютно всю инициативу мне придётся брать на себя.

«Привет. Можем погулять сегодня вечером, если хочешь».

Я слегка улыбнулся, ведь был рад такому предложению. Общения мне жутко не хватало, но общаться с одноклассниками не было никакого желания. Я не представлял, как втираться к ним в доверие, да и не был уверен, нужно ли кому-то из них что-то доказывать. Здесь все смотрели на меня косо, и навязываться им я почти не видел смысла. Потому решил, что, возможно, лучше найти новых друзей на стороне. Да, на уроках будет не шибко весело, но я и не для того в школу хожу.

Я тут же напечатал ответ:

«Привет. Я за. А почему вчера не сказал,

что сегодня будешь свободен?»

«Планы неожиданно изменились, я не знал,

что освобожусь. Во сколько тебе удобно?»

«В послешкольное время. Могу приехать в любое

место, только адрес скажи. Ну или номер остановки».

«Может, я тебя лучше сам откуда-нибудь

заберу? Я всё равно на колёсах».

О, так Крис, выходит, неплохо зарабатывает, раз имеет своё авто. Но при этом живёт в здании общажного типа? Странно, но, может, этому есть логичное объяснение.

«Тогда давай сразу после уроков. В три,

у южного выхода из 1589 школы».

«Без проблем. Кстати, ты прочёл ту книгу?

“Утопия Санду”».

Блин, совсем запамятовал! И так столько всего читать приходилось, что я и думать забыл о подарке Лэйна.

«Нет. Вылетело из головы со всеми этими заботами

после выписки. Но обязательно прочту, начиналась

она довольно интересно».

«Не забудь потом поделиться эмоциями».

Прозвучал сигнал начала урока и телефон пришлось отложить. Хотя, моя б воля, и я бы всё бросил и пошёл гулять с Кристэлом прямо сейчас. Но я ведь пообещал Найле и, главное, себе, что не стану поддерживать тот образ жизни, что Мэлори вёл до меня.

Сразу после уроков я одним из первых покинул класс, чтобы как можно скорее подняться на площадь. Там недалеко от выхода из школы на парковке меня уже ждал Крис. Неожиданный сюрприз даже немного застал меня врасплох: Кристэл сидел на чёрном мотоцикле! Я глазам не поверил, не могло мне так повезти! Однако внутри всё уже вибрировало от счастья, что я наконец смогу прокатиться. Правда, байк Криса не выглядел так же круто, как у той девушки: корпус не закрывал все детали, и светящаяся полоса на нём была всего одна — по краю сидения фиолетового цвета. Но от того ощущение, будто мне выпал джекпот, всё равно не отпускало.

Когда я подлетел, во все глаза рассматривая мотоцикл, Кристэл улыбнулся:

— Привет, как ты?

— Да нормально, скучно только в школе, — быстро ответил я, обходя байк вокруг и рассматривая каждую деталь. — Лучше скажи, откуда такая красота?

— Сам собрал, — Крис полюбовно погладил светящуюся приборную панель.

Я поднял на него изумлённый взгляд, ведь сам никогда не занимался подобным. Отремонтировать что-то вместе с друзьями, конечно, мог, но чтобы полностью собрать — такого даже не представлял.

— То есть с нуля? — переспросил я.

— Да. Несколько лет скупал подержанные запчасти, потихоньку собирал. Вот только полгода назад смог оформить на него документы и наконец стал ездить.

— Это же просто охрененно, Крис! — не смог сдержать я эмоций, попеременно разглядывая то его, то мотоцикл. Я тут же стал по-белому завидовать и одновременно гордиться бельчонком. — Я смотрел цены на байки и решил, что смогу накопить на такой годам к тридцати. А ты взял и собрал. Просто невероятно! Ты шикарен, серьёзно.

— Спасибо, — добродушно усмехнулся Крис. — Ну что, поехали?

Я кивнул, и он тут же достал для меня такой же чёрный, как и байк, шлем из небольшого отсека под сидением. Стекло само выдвинулось на лицо после нажатия на маленькую кнопку сбоку. Как только Крис сел на байк, я пристроился позади. Меня просто распирало от счастья, что я снова смог почувствовать железного коня под собой, и я не мог этого скрыть, да и не хотел, улыбаясь чуть ли не от уха до уха.

Как только мы тронулись, я с удовольствием начал смотреть на дорогу через плечо моего рыжего водителя. Как ни странно, хвосты совсем не мешали: Кристэл положил его на другое плечо, свой же я и вовсе подмял под себя — этот тонкий шнурок даже не чувствовался на мягком сидении.

Так мы и ехали по шумным улицам города. Байк непривычно тихо гудел под нами, мягко входя в повороты, перед глазами мелькали разнообразные неоновые вывески, по тротуарам ходили самые разнообразные зверолюди, а я просто кайфовал от чувства свободы, по которому невероятно скучал. Вот так неожиданно Крис стал для меня не просто спасителем, но ещё и примером для подражания. Если подобный байк реально собрать, то это станет действительно хорошим стартом, да и разбираться в здешних мотоциклах заодно научусь.

Выехав на автомагистраль, проложенную над городом, Кристэл стал набирать скорость, а мне захотелось встать на байк, расставить руки и почувствовать ветер, простор, вообразить, будто я лечу над светящимся всеми цветами мегаполисом. Однако пока что решил не шокировать моего сопровождающего подобным экстримом, а то вдруг он потом откажется со мной ездить. Потому я просто аккуратно держался за него и представлял, как когда-нибудь снова сяду на свой личный мотоцикл.

Вскоре мы свернули с автомагистрали и снова спустились на улицы города, которые выглядели немного иначе: в отличие от той части города, где я жил и учился, здесь — о чудо! — вдоль тротуаров были высажены редкие деревья, похожие на ели или пихты, но явно мягкие, а не колючие. И только из-за них окружение выглядело весьма необычно и даже непривычно. За две с лишним недели я уже привык к окружающим меня камням, бетону, железу и неону, а тут вдруг появившиеся зелёные растения заставили вспомнить, что я не всегда жил в подземелье. Тоска по родному миру снова нахлынула с новой силой.

Спустя пару поворотов Крис остановился и выключил двигатель, а я хоть и не хотел слезть, но пришлось себя заставить. С непередаваемым чувством сожаления я аккуратно перекинул ногу через чёрного красавца и встал на твёрдую землю. Сняв шлем, я провёл рукой по сиденью, мысленно благодаря байк за поездку.

— Так сильно понравилось? — спросил Кристэл, заметив этот жест.

Он спрятал оба шлема в отсек под сидением, а я немного помолчал, наблюдая за ним. Удивительно. Этот парень был, считай, первым, кого я встретил, оказавшись в этом мире, а теперь он всё больше и больше начинал мне нравиться. Мало того, что симпатичный и доброжелательный, так ещё и тоже любил мотоциклы. Наверняка есть и какие-то подводные камни, без них никуда, но на данный момент меня это мало волновало, ведь он начал вызывать неподдельный интерес.

— Ты просто не представляешь, что сделал для меня, прокатив на нём, — произнёс я, грустно улыбнувшись. — Я даже не надеялся сесть на байк в обозримом будущем, мечтал об этом, но не видел перспектив. И тут ты… Спасибо. Это ни с чем несравнимое ощущение.

— Я даже не догадывался, что осчастливлю тебя простой поездкой, — улыбнулся Крис. — Но я рад, что смог осуществить твою маленькую мечту. Могу как-нибудь просто покатать по магистрали, если хочешь.

— Конечно, ещё как! — воскликнул я, но тут же осёкся: — Но, знаешь, не хочу, чтобы ты считал меня надоедливым прилипалой. Так что я хочу покататься, только если тебе самому это не в тягость.

— Мне не в тягость, — произнёс он успокаивающим тоном.

Но что-то мне подсказывало, что всё же возится он со мной лишь из жалости.

— Хорошо, если так, — потупился я, засунув руки в карманы. — Ну и где та самая роща?

Пока что мы стояли на небольшой парковке у края города, то есть рядом с нами высилось окончание пещеры — огромная бетонная стена, — а по другую сторону улицы линейкой выстроились обычные жилые дома.

— Пойдём, — ответил Кристэл, кивнув в сторону. — Туда нельзя заехать, существуют только пешеходные переходы.

— Ну да, если бы в парке можно было рассекать на транспорте, в нём было бы маловато смысла, — усмехнулся я, устремившись за Крисом. — А байк не сопрут? — спросил я, поняв, что мы никак его не обезопасили, а просто оставили стоять на парковке.

— Нет, у меня уникальный электронный ключ, без него не крутятся колёса в принципе. А если до него кто-то дотронется, то он подаст мне сигнал на телефон, и я сразу же смогу вызвать городскую гвардию.

— И многие пользуются подобными услугами?

— Да почти все. Это же обычная страховая система для любого транспорта.

После такого ответа я лишь мысленно порадовался, что не стал трогать байк той девчонки, а то мог и побольше проблем заиметь, чем просто её недовольство.

— У него есть имя? — решил сменить я тему, подняв взгляд на Криса.

— Обычно люди считают подобное странным, — ответил тот, покосившись на меня и продолжая легко улыбаться.

— А я бы дал ему имя, — мечтательно протянул я, вспоминая свой Ямаха, которого иногда наедине называл Акио.

Он ведь японец, а я как-то раз абсолютно случайно узнал, что имя Акио с японского означает «красавец», и тогда посчитал, что оно подходит ему на все сто процентов.

Кристэл немного помолчал, но когда мы зашли в подсвеченный пешеходный тоннель, утопающий в стене пещеры, всё же ответил:

— Марби.

Я тихо усмехнулся, смерив Кристэла довольным взглядом. Значит, имя у байка всё-таки есть. Крис же почему-то задумчиво смотрел под ноги, одной рукой теребя круглый кулон на своей шее.

— Интересное имя. А почему так? — поинтересовался я.

— У меня был питомец в детстве, крыса, и его так звали. Он был довольно смышлёным, любил меня, всегда лазил где-то рядом, часто спал у меня на плече. Он прожил в моей семье почти девять лет. Сейчас я не могу никого завести, потому что редко бываю дома: то работа, то другие дела, питомцу будет попросту одиноко. Но мой байк для меня больше, чем просто железо и микросхемы, поэтому…

— Вроде как дань прошлому Марби?

— Вроде того.

По тоннелю шли и другие люди, тоже тихо о чём-то разговаривая, что давало понять, что эта роща — место довольно посещаемое, несмотря на то, что находилась она на окраине, если не сказать за пределами города. Было интересно увидеть, что там за деревья вообще растут: тоже местные пихты или всё же флора поразнообразнее?

Вскоре подсвеченный тоннель закончился и мы вышли на небольшую площадь, в разные стороны от которой расходились неширокие дорожки. Саму площадь окружали самые разные деревья и цветущие кусты, да такие, будто и не были выращены и перевезены сюда специально для этого места — высокие и раскидистые, абсолютно нестриженые, растущие вразнобой. Создавалось ощущение, будто этот лес сам тут вырос, а люди просто проложили между деревьями тропинки и поставили скамейки.

— Красиво? — вдруг спросил Крис.

Я едва заметно кивнул, не прекращая осматриваться, и приглушённо ответил:

— Очень. Я, честно, не ожидал такого увидеть.

— Никто не ожидал, — усмехнулся Крис. — Когда его построили, все вокруг только о нём и говорили, СМИ гудели, тут было очень много народа, а кто-то из совета даже предложил сделать его платным, увидев ажиотаж. Но владелец так и оставил его бесплатным для всех. Никто не знает, что им руководило. Ходили слухи, что его любовнику приснилось подобное место и он таким образом сделал ему подарок.

— Приснилось, говоришь?

Это место было невероятно похоже на какой-нибудь слабо облагороженный парк моего мира. И даже свет прожекторов здесь будто бы имитировал свет солнца. Было очень светло и тепло, волосы ворошил непонятно откуда взявшийся слабый ветерок, а я… чувствовал, что всё сильнее проваливаюсь в тоску по Земле. Раньше я не замечал неба над головой, не любил дождь, ветер, который портил причёску, но теперь я невероятно скучал по всему этому. А здесь хоть и было всё достаточно похоже сымитировано, но всё же не то.

— И что, эти богатеи тут тоже гуляют? — спросил я, когда мы уже шли по одной из дорожек.

— Ну, говорят, что да. Но сам я их тут никогда не видел.

— Небось, тёмный дрэйд какой-нибудь.

— Конечно, кто же ещё, — усмехнулся Кристэл.

Я правда пытался отвлечься от мыслей о прошлой жизни и просто поговорить с Крисом, но вынырнуть из своей печали не получалось. Как же хотелось обратно в своё тело, в свой мир, где всё такое родное и знакомое. И как же сжималось в груди от мысли, что я, скорее всего, туда уже никогда не вернусь.

— Что-то ты выглядишь совсем подавленным, — вдруг сказал Крис, что заставило меня ещё сильнее поникнуть.

Не для того ведь я хотел с ним встретиться, чтобы ходить словно в воду опущенным. Но поездка на байке и этот парк напомнили мне прошлое, мысли о котором всё это время я старательно запихивал в дальний угол сознания. Но, кажется, они больше не хотели там сидеть.

— Мне просто некому выговориться…

В груди снова больно защемило. Я остановился и опустил голову, начиная дышать глубже.

— Ты можешь сказать мне всё что угодно, — голос Криса прозвучал так мягко, что я невольно улыбнулся, хотя настроение всё так же оставалось поганым. А потом его ладонь прошлась между моих ушей.

В моей реальности я не любил, когда кто-то прикасался к волосам, но здесь это было настолько приятно, что захотелось, словно настоящий кот, подстраиваться под ласкающую руку. И я бы позволил этому продолжаться, но всё ещё было неприятно осознавать, что меня всего лишь жалеют из-за недавнего случая. Который даже совершил не я.

Я отступил на шаг и поднял взгляд:

— Слушай, Крис, не надо меня жалеть. Правда. Не бойся, от того, что ты скажешь, что не хочешь общаться со мной или что я надоедливая прилипала, я не побегу снова вскрывать себе вены. Я не хочу умирать, как бы плохо ни было. Тем более, умирать так медленно.

— Значит, это ты помнишь? — приглушённо спросил он, засунув руки в карманы штанов.

— Ещё как. Вряд ли я когда-нибудь забуду такую боль и тот страх, — тихо ответил я, отворачиваясь. — Настолько страшно мне никогда в жизни не было. Теперь я понимаю поговорку «не желайте лёгкой жизни, желайте лёгкой смерти».

От собственных слов по телу пробежали мурашки: от самой макушки до копчика, даже хвост нервно задёргался. Просто я вспомнил тот самый хруст в спине. Резкая боль и всё. Конец. Мой конец. Конец жизни Мэтью. Я жил и думал, что всё знаю, понимаю риски, осознаю последствия. Не осознавал. Один прокол закончил моё привычное существование. Мама, папа, младший брат, Пит… и все, кого я знал, и кто знал меня. Они наверняка продолжают жить там, кто-то, возможно, винит себя в моей смерти. Но виноват только я.

Кулаки сжались сами собой, а к горлу подкатил удушающий ком. Я надрывно сглотнул и посмотрел под ноги, пытаясь справиться с вновь нахлынувшими эмоциями, разрывающими грудь изнутри. Что ж такое, почему я опять так расклеился?

— Эй, Мэл, — полушёпотом позвал Кристэл, но я не поднял голову, а он подошёл ближе и продолжил: — Ты не надоедливый. И я общаюсь с тобой не из жалости. Я просто хочу помочь, чем могу. Можешь считать это эгоистичным желанием побыть для кого-то героем. Только не думай, что ты мне в тягость. Ладно? Можешь рассказать мне обо всём, что на тебя давит.

— Хочу, чтобы всё стало хорошо… как когда-то, — выдавил я, ощущая, что глаза начинают наполняться слезами. — Прости, что-то я совсем сопли распустил. Извини.

— Не надо извиняться. Все имеют право побыть слабыми, — пытался успокоить Крис, снова начав гладить меня по голове. Однако от этого становилось только хуже.

Я начал вытирать глаза руками, пытаясь успокоиться. Что со мной происходит? Почему я не мог выплакаться дома в подушку? Почему тут, рядом с Крисом? Сука!

— Но я не должен… — начал оправдываться я, однако понял, что это похоже на жалобный скулёж, отчего начинал ненавидеть себя ещё больше. А в памяти прочно засели воспоминания о моей прежней семье и жизни. Рождество с родителями, бесилово с братом, поездки с друзьями на байках. Ничего больше не будет. Ничего. Я никогда не чувствовал такой тоски, такого опустошения, как в этот момент.

— Вот именно. Ты не должен держать в себе. Иди сюда.

Кристэл притянул меня к себе, я уткнулся носом в его грудь, а он продолжал поглаживать меня и приобнял за плечи. И меня прорвало. Накатило такой волной, что сдерживаться я больше не смог. Я начал почти беззвучно рыдать, вцепившись в одежду Криса и сжимая её между пальцами, забыв даже о том, где мы находились. Сейчас лично я находился на собственных похоронах.

Никогда не задумывался, что может быть так больно после смерти. Ведь я действительно умер. Мэтью больше нет. Слишком сложно оказалось принять это. Слишком больно.

— Прости…

— Не страшно, Мэл.

Не знаю, сколько мы так простояли, но мне казалось, что несколько часов. Конечно, это было не так. Но я проплакал все глаза, прежде чем смог задышать свободнее и глубже. Я наконец почувствовал некое облегчение, однако теперь мне с новой силой стало стыдно перед Крисом. Я отпустил его футболку и отступил на шаг, боясь поднять взгляд. Если после этого он перестанет общаться, я вполне смогу его понять.

— Ну как ты? — тихо спросил он, чуть наклоняясь и стараясь заглянуть мне в глаза, но я только отвернулся.

— Получше. Спасибо, — пробубнил я, чувствуя себя настоящим ребёнком. — Я не должен был. Сорвался.

— Перестань загоняться, я же сказал: не страшно! — строго ответил Кристэл и, взяв меня за подбородок, повернул к себе, заставив поднять-таки взгляд. — Эй. Послушай, не стыдись себя, ясно? Больно? Говори об этом! Плохо? Говори. И не стесняйся просить помощи.

— Страшно кому-то открываться, знаешь ли. Далеко не все понимающие и правильные, — произнёс я, шмыгнув носом.

— Верно. Но это не значит, что ты совсем один. Ты не один. Например, я всегда с радостью поддержу тебя.

— Всегда? — грустно усмехнулся я, глядя в его карие глаза.

— Всегда, когда ты захочешь.

— Громкое заявление.

Кристэл отпустил меня и выпрямился, улыбнувшись.

— Возможно, — легко пожал он плечами. — Но я серьёзно хочу помочь. В силу своих возможностей, конечно. Я всегда открыт для разговора.

— Спасибо, Крис. Это много для меня значит.

— Пойдём, я тебя угощу чем-нибудь?