Зови меня перед смертью

Глава 4

На рассвете я покинул пристань, стараясь не привлекать к себе внимания.

Столица медленно пробуждалась: пахло горячим рисом из уличных лавок, повозки скрипели по мостовым, а купцы готовили свои товары. Я шагал быстро, но не слишком резко, сливаясь с толпой. Главное — не привлекать внимания.

Мне нужно было добраться до доверенных людей управляющего Ли. Дал точные указания, как найти нужный дом в южной части города. Старый лис.

Это место выглядело ничем не примечательным: двухэтажное строение с резными ставнями, бумажными фонарями и широкими деревянными воротами, ведущими в мастерскую. Дом ремесленников? Надо же. Впрочем, отличное прикрытие.

Я постучал два раза, сделал паузу и постучал ещё трижды.

Дверь открылась без лишних расспросов, и меня втянули внутрь.

— Быстро-быстро, господин, — сухо бросил невысокий мужчина в сером ханьфу. Его звали Сун, и, судя по уверенным движениям и цепкому взгляду, он был здесь главным. Лет сорока, жилистый, с узким лицом и морщинами в уголках глаз.

Внутри было тепло. Воздух пропитался запахом древесины, травяных настоек и чего-то ещё — возможно, краски или лака. Сложно определить.

Вдоль стен стояли рабочие столы, на которых были разложено множество баночек и кистей.

— Он сам или помогли? — поинтересовалась женщина, сидевшая за одним из столов.

— Сам, — ответил Сун вместо меня. — Значит, соображает.

Это они про меня? Ну и ну. На статус в обществе им явно наплевать. Кто же вы такие, ребята?

Женщину звали Лань. Она выглядела лет на тридцать, с высокими скулами, светлой кожей и волосами, стянутыми в тугой пучок. Её руки были покрыты следами от чернил и каких-то составов.

— Снимайте одежду, господин, — сказала она, ловко подготавливая смесь в деревянной ступке. — Будем работать быстро.

Я не возражал. Чем раньше мы закончим, тем лучше.

Они действовали без лишних слов.

Сначала Лань тщательно осмотрела моё лицо, поджимая губы. Что? Что-то не так? Но уж какое есть. Вроде бы никто не жаловался на внешность. Потом кивнула и начала работать.

— Кожу сделаем землистой, немного старческих пятен… — пробормотала она под нос.

Лань смешала в ступке несколько порошков и травяных экстрактов, запах которых напоминал сушёные грибы и золу. Затем нанесла состав на мою кожу.

Холодная масса легла тонким слоем, впитываясь и создавая иллюзию грубой, постаревшей кожи с морщинами.

— Глаза…глаза-а-а-а, — задумчиво сказала Лань и достала что-то похожее на тонкие линзы.

Я моргнул, и мир слегка исказился — теперь в зеркале на меня смотрели тусклые, будто поблёкшие со временем глаза.

Вряд ли кто-то будет открывать мне глаза, но решили позаботиться и об этом.

— Волосы придётся укоротить, — добавила она.

Я не успел возразить, как она уже взялась за ножницы. Чёрные пряди падали на пол. Длина до плеч. Впрочем, пожертвовать волосами или головой? Выбор очевиден.

Затем она покрыла оставшиеся волосы сероватой смесью, сделав их неравномерно седыми.

Сун тем временем принёс мне одежду.

— Дядюшка Чжу, — сказал он, протягивая мне широкий тёмный халат, подпоясанный поясом. Похоже на добротное одеяние купца, но при этом достаточно скромное. Все же в гроб нарядными не укладываются. — В Бачэн у него никого не осталось, вся родня в Луанзяне.

Я посмотрел на своё отражение.

Из зеркала на меня смотрел очень пожилой мужчина. Уставший, с потухшим взглядом, с глубокими морщинами и сединой на висках. Я моргнул, но не узнавая себя.

— Выглядит очень… натурально, — пробормотал я.

Сказал тоже хрипло, словно невольно попытался соответствовать внешности.

Лань кивнула.

— Теперь вы Чжу Чань. Мёртвый, — сказала она с лёгкой усмешкой. — А значит, у вас есть шанс выжить.

Я привык к тому, что управляющий Ли всегда держится ровно и сдержанно. Но когда он появился в доме ремесленников, в его взгляде читалась тревога.

— Время уходит, — сказал он тихо, оглядывая меня с ног до головы. В уголках губ мелькнуло одобрение. — Хорошая работа.

Лань и Сун обменялись быстрыми взглядами.

— Он даже себя не узнал, — коротко заметила Лань, вытирая руки о ткань.

— Значит, всё сделано правильно, — кивнул Ли и повернулся ко мне.

— Послушайте внимательно, молодой господин, у нас есть три проверенных человека, которые будут контролировать остальных.

Он сделал знак, и в комнату один за другим вошли они.

Первому было лет пятьдесят, высокий и мощный, с широкими плечами и тяжёлой челюстью. Грубые черты лица и морщины на лбу выдавали человека, который много лет прожил в дороге. На нём был простой, но крепкий дорожный наряд. Скорее всего использует прямой меч в бою — без лишних изысков.

— Это У Бо, — представил управляющий Ли. — Сейчас… торговец и погребальный мастер. Внешне он кажется простым человеком, но у него есть связи на каждом посту. Когда он скажет, что тело отправляют к семье его сестры, никто не возразит.

У Бо молча поклонился мне. В его взгляде не было лишних эмоций — только холодная оценка.

Следующей вошла женщина, одетая в тёмное одеяние служанки. Её волосы были туго стянуты, а лицо совершенно спокойно. Глаза, однако, выдавали цепкую внимательность к деталям. От такой, наверное, ничего не укроется.

— Линь Яо, — сказал Ли. — Вдова. Официально — дальняя родственница У Бо, которая работает с ним.

Линь Яо склонила голову, улыбнувшись уголком губ.

— У меня нет мужа, но есть трое сыновей и тяжёлый характер, — сказала она ровным голосом. — Надеюсь, ты не доставишь мне лишних хлопот, дядюшка Чжу.

Дерзкая. Впрочем, мать трёх сыновей по определению не может быть нежным цветком.

Её спокойствие меня немного напрягало. Я не знал, что именно скрывается за этой маской, но было ясно, что она не так проста, как кажется.

Последним вошёл молодой парень лет восемнадцати, худощавый, в глазах горел интерес. Он выглядел так, будто не вписывался в эту компанию: слишком юн, слишком подвижен.

— Лян, — коротко произнёс Ли. — Ученик У Бо. В случае необходимости — быстрые ноги и острый язык.

Интересно, что сделал этот «ученик», что выполняет поручения управляющего? Впрочем, никто сейчас вдаваться в подробности не будет.

Лян усмехнулся:

— Надеюсь, этот «дядюшка» не окажется слишком тяжёлым. Гробы, знаете ли, непросто таскать.

И поклонился. Я улыбнулся. Лян тут же потупил взгляд. Так-то лучше.

Но внутри всё равно было что-то похожее на холодный страх, это чувство приходилось загонять вглубь, чтобы не бередило душу.

— А как мы будем проходить посты? — спросил я, глядя на всех.

Ли кивнул в сторону У Бо.

— Мы выедем через южные ворота, — заговорил тот. Голос у него был низкий и глухой. — Обычные торговые повозки тщательно досматривают, но похоронные процессии редко задерживают надолго. Люди не любят задерживать мёртвых.

Линь Яо подхватила:

— У нас есть поддельные бумаги, подтверждающие, что мы должны отвезти тело в Луанзян. С нами будет ещё один человек из охраны. Тоже проверенный, не стоит переживать. Если стража потребует открыть гроб — придётся полагаться на искусство грима и на то, что вы будешь в глубоком сне.

Мне это, конечно, не нравилось, но я понимал ещё со вчерашнего вечера — иного выхода нет. Притвориться мертвым так, чтобы не выдать себя, я не смогу. Особенно, если решат это проверить при помощи амулета.

Управляющий Ли достал маленький фарфоровый флакон и протянул мне.

— Я сделал состав лучше.

Я ощутил неприятный холод в груди.

Лежать в гробу. Быть без сознания. Быть беспомощным.

Но выбора не было.

Я сделал глубокий, кивнул и взял флакон.

— Когда?

Управляющий Ли посмотрел мне в глаза.

— Через час.

Когда наступило нужное время, он ещё раз всё проверил.

Повозка стояла у бокового входа, на ней громоздился тёмный деревянный гроб, отполированный до матового блеска. Он выглядел дорого, но без излишеств — как и подобает приличному торговцу.

Я задержал дыхание, взглянув на него.

— Пора, — спокойно произнёс управляющий Ли, протягивая мне флакон.

Я открыл крышку. Запах был резкий, горьковато-пряный, с нотками каких-то трав и чего-то похожего на настойку коры. Я знал, что состав подобран так, чтобы погрузить в глубокий сон, но не лишить сознания полностью.

И всё же было страшновато.

— Не задерживайте, молодой господин, — тихо сказал управляющий Ли.

Я кивнул, сделал глубокий вдох и разом опрокинул в себя содержимое.

Слишком горько. Густая, терпкая жидкость почти сразу обожгла язык, а горло словно сжалось, не желая пропускать её внутрь. Я подавил рвотный позыв, проглотил, выдохнул.

В груди заполыхал жар.

— Ложитесь, — произнёс У Бо.

Я шагнул к гробу. Внутри его оббили мягкой тканью. Прямо как в весеннем доме. Тьфу, что за пошлые мысли?

Я осторожно опустился внутрь и вытянулся.

Ткань была тёплой. Я чувствовал, как от досок идёт слабый древесный запах, смешанный с лаком.

Крышка медленно опустилась на гроб.

В кромешной темноте оставались маленькие отверстия для воздуха, ловко спрятанные в орнаменте. На мгновение полыхнула паника.

Глубокий вдох, выдох. Вдох. Выдох. Взять себя в руки. Дышать можно, воздух не застаивается.

Осознание собственной беспомощности никуда не делось, но нельзя поддаваться эмоциям.

Я закрыл глаза.

Всё в руках Творцов Судьбы. Помогите мне. Мне очень нужна ваша помощь.

Сперва пришло странное ощущение, будто тело тяжелеет — всё налилось свинцом.

Я попытался поднять руку. Пальцы дёрнулись, но двигались уже медленно, неохотно.

Сознание мутнело.

Слух ещё работал — я слышал, как снаружи переговариваются управляющий Ли и У Бо. Кто-то что-то крикнул, заскрипели колёса повозки.

Я хотел что-то сказать, но язык не слушался.

Веки стали слишком тяжёлыми. Темнота под ними сгущалась, закручиваясь в странные образы.

Песок. Горячий ветер. Силуэт, стоящий рядом.

Кто ты?

Я попытался разглядеть лицо — но тьма окутала его, оставляя только ощущение присутствия.

Что-то коснулось моего плеча.

А потом вязкое беспокойное забытье утянуло в свои крепкие объятия.

Сознание то ускользало, то вновь возвращалось. Сон не был крепким. Уж скорее, зыбким, будто я дрейфовал между мирами, погружённый в густой поток небытия.

Я не мог пошевелиться. Не мог открыть глаза. Но продолжал слышать.

Скрипели колёса повозки, потрескивала ось, когда мы попадали на какие-то неровности. Иногда доносился глухой стук — это гроб чуть подпрыгивал на ухабах, и деревянные стенки глухо отзывались вибрацией.

Я чувствовал, как тело покачивается в такт движению.

Вокруг шумел город, но казалось, что это всё вдалеке. Гулкие голоса, топот копыт, лязг оружия. Запахи тоже проникали внутрь: влажная пыль, лошадиный пот, слабый аромат готовящейся еды, который на миг пробуждал инстинкты, а потом растворялся.

Я не знал, сколько прошло времени.

Звуки сливались воедино, отступали, потом снова появлялись.

— Кто едет? — раздался резкий властный голос, прорезавший сгустивший гул звуков и голосов.

Повозка остановилась. Колёса заскрипели особенно громко.

Послышались чьи-то шаги. Не определить, сколько там и кого.

— Мы из Бачэна, господин, сопровождаем тело уважаемого господина Чжу Чаня. Он скончался от внезапной болезни, и теперь мы возвращаем его в Луанзян, к семье, — ответил один из моих провожатых. Кажется, это был У Бо, вроде бы его низкий ровный голос.

Молчание, видимо, сейчас будет проверка.

— Бумаги?

— Вот, господин. Здесь всё.

Невнятный шорох — практически ничего не разобрать.

Я замер в оцепенении, даже несмотря на то, что тело уже не принадлежало мне.

— Отвезите его на досмотр. Сейчас неспокойные времена.

Внутри всё похолодело.

Лёгкий порыв ветра пробрался в щели гроба.

Шаги приблизились.

— Господин стражник, уважаемый Чжу был человеком знатным, при жизни помогал здешнему гарнизону. Разве можно тревожить его последний путь?

Это Линь Яо. Говорит очень спокойно, в голове слышится какое-то… страдание. Сочувствие умершему? Вот же актриса.

Пауза.

А затем лязг монет, совсем на грани слышимости. И снова монеты.

— Хм. Проезжайте. И правда, не стоит беспокоить такого господина.

Повозка дёрнулась, двинулась вперед.

Я попытался расслабиться, но не мог. Правда, кажется, теперь я вовсе не отвечаю и за свои ощущения. Сознание вновь уплыло, растворяясь в тёмных видениях.

Время теряло границы. Я не знал, когда день сменялся ночью. Хотя меня должны же достать раньше? Ли говорил про несколько часов?

Но отвар так странно действовал, что разум будто плавал в янтарной смоле. Иногда я слышал, как переговариваются провожатые:

— Следующий пост будет через два ли. Там проверяют доскональнее.

— Справимся. Главное, чтобы не заставили открыть.

— Сколько ещё ехать?

— Если без задержек — до утра будем на месте.

Утро? Не удавалось собрать мысли. Я не мог вспомнить, когда выпил отвар.

Снова остановка.

— Что везёте?

— Покойника.

— Чьего?

— Господина Чжу Чаня из Бачэна.

— Много таких везёте. Открывайте.

Замершая тишина.

— Господин стражник, тело заражено. Неизвестная болезнь. Вам нужна такая беда?

— Хм. Бед нонче больше, чем хочется. Проезжайте.

Повозка снова тронулась.

Я не знал, сколько ещё постов впереди. Я не знал, как долго смогу оставаться в этом состоянии. Я не знал, как закончится эта поездка.

Знал ли я вообще хоть что-то?

Сознание окончательно угасло, растворяясь в пустоте.

А потом…

Я услышал смех.

Тёплый такой. Звонкий и переливчатый, как весенний родник.

Перед глазами раскинулось бескрайнее голубое небо, по которому лениво плыли облака. Под ногами шелестела молодая трава, такая мягкая, такая живая.

Я знал это место.

Сад поместья Тан. Наш сад.

Летний полдень, солнце в зените, лёгкий ветерок шевелит длинные листья бамбука. В воздухе пахнет цветущими сливами и свежескошенной травой. Где-то вдалеке журчит ручей, а ещё дальше, за садовой стеной, слышны голоса с улицы.

Но здесь — только мы.

— Янжан! Лови!

Я обернулся и увидел маленькую Шаокин, сияющую, с растрёпанными волосами, в лёгком зелёном ханьфу, которое ей немного велико. Она держала в руках яркий бумажный шар и только что бросила его в воздух.

Я протянул руки, но в последний момент неуклюже замешкался, и шарик упал в траву.

— Ты слишком медленный! — расхохоталась Шаокин, подбегая ко мне.

— Это потому, что ты жульничала! — возразил я, скрестив руки на груди.

— Жульничала? — насмешливо изогнула бровь сестра. — А ты спроси у отца, кто прав!

Я резко обернулся.

Отец…

Высокий, сильный, в красивой тёмно-синей одежде. Он смотрел на нас с лёгкой улыбкой, сложив руки за спиной.

— Янжан, — сказал он спокойно, — если ты отвлекаешься, то не можешь победить. Запомни: побеждает тот, кто видит цель.

Я замер, вглядываясь в его лицо. Такое знакомое… Так близко…

Что-то ёкнуло внутри.

Я вдруг понял, что не хочу, чтобы этот момент остановился.

Это же сон, да? Но я не хочу просыпаться.

Я шагнул к нему, но в этот момент ветер усилился, разметав траву.

— Отец!

Но его фигура уже начинала расплываться, становиться туманной и неуловимой.

— Отец!

— Янжан…

Зов звучал в пустоте, но больше не было ответа.

Свет померк. И всё залила тьма.

Но она не была обычной. Не просто окутывала, а будто дышала, двигалась, заполняла собой всё вокруг. Я не знал, где оказался. Сад поместья исчез. Больше не было солнца, неба, травы. Осталась лишь пустота.

Я сделал шаг. Под ногами не было земли — только вязкая, еле ощутимая поверхность, словно я ступал по тёмной воде, которая не давала утонуть, но и не поддерживала как следует.

— Янжан…

Чей-то голос. Но не отца. Не Шаокин. Он звучал сразу отовсюду, проникал под кожу, обволакивал, будто змеиный шёпот:

— Янжан… ты всё ещё веришь, что можешь спастись?

Я оглянулся, но никого не увидел. Пустота была абсолютной.

Но затем…

Щелчок. Как звук капли, падающей в бездну. И вдалеке зажглась… нет, вспыхнула пара глаз.

Горящих, алых, чужих.

Я сделал шаг назад.

Алые глаза медленно приближались.

Из темноты начали проступать очертания. Неясные, словно размытые дождём. Длинные тонкие руки с неестественно длинными пальцами. Открытая пасть, в которой угадывались клыки. Лицо… Нет, его не было. Только маска. Бело-красная, с искажённой, почти веселой гримасой.

— Янжа-а-ан…

Голос стал громче. Он напоминал одновременно тысячу голосов и ни одного человеческого.

В тот же миг я понял, что мы больше не одни.

Вокруг возникли тени. Их было много. Они двигались, извивались, дышали. Одна из них скользнула рядом, и я почувствовал ледяной ветер, обжёгший кожу.

Я замер.

В груди бешено заколотилось сердце.

И тот, кто был в маске, заговорил снова:

— Что ты будешь делать, если проснёшься?

Я открыл рот, но не смог произнести ни звука.

— Ты думаешь, что сбежал. Думаешь, что ещё жив. Но ты уверен?

Тени приблизились. Холод коснулся шеи. Я не мог двигаться.

Горло перехватило.

А затем… Я почувствовал, как кто-то хватает меня за руку. Стальная хватка. Обжигающее прикосновение. Настоящее. Оно вспыхнуло ярче, чем весь этот мрак.

Я рванулся вперёд.

И в тот же миг проснулся, услышав звук.

Глухой и протяжный скрежет. Будто что-то тяжелое двигалось по дереву. Сознание ещё не полностью вернулось, но понимание уже пришло.

Крышка.

Мы выбрались? Мы добрались к месту?

Запоздалая радость вспыхнула где-то в затуманенном сознании, но тело не спешило подчиняться. Оно словно ещё было пленником сна, удерживаемое тяжестью выпитого отвара.

Я попытался вдохнуть глубже, но сердце сдавило, будто их сжали чьи-то холодные пальцы.

Темноту взрезала вспышкой. Дневной свет заставил глаза заслезиться.

Появился человек. Смутно знакомое лицо, но в первые секунды осознание не приходило. Глаза привыкали к свету, всё плыло и не хотело обретать нормальные очертания.

Губы дрогнули в попытке спросить, но ни один звук не сорвался с них.

— Мы прибыли, господин Тан, — произнёс У Бо.

Он смотрел прямо в глаза. А потом криво усмехнулся.

И прежде, чем я успел что-то сказать, замахнулся и вонзил кинжал мне в грудь.