Зови меня перед смертью

Глава 2

Движение было настолько стремительным, что воздух в камере завихрился, ударил мне в лицо.

Я едва успел перекатиться в сторону. Лезвие с металлическим звоном вонзилось в каменный пол, выбив с десяток искр. Я ударился плечом о стену, поднимаясь на ноги.

Грудь сдавило ледяным страхом. Он не собирался говорить. Он пришёл убивать.

Незнакомец уже снова шёл на меня, медленно, будто наслаждаясь этим кошмаром. Его шаги были тяжёлыми и неумолимо уверенными. Шаг за шагом, как сама судьба, надвигающаяся на тебя без шанса уклониться.

Мысли заметались на грани паники. В камере не было оружия. Только деревянная скамья да миска от риса, что мне принес стражник. Особого выбора не было.

Я выхватил миску, метнул её. Она ударила по руке, клинок звякнул, но не выпал.

Незнакомец не собирался отступать. Снова кинулся на меня.

Я оттолкнулся от стены и бросился под его руку, стараясь сбить с ног. Плащ зашуршал, как кожа змеи. Запах пыли, металла и чего-то приторно-сладкого ударил в нос.

Мы рухнули вместе. Я ощутил чужое дыхание у самого уха — оно было ледяным, как зимний ветер.

Лезвие скользнуло вдоль моего плеча, разрезая ткань и кожу, оставляя жгучую полосу.

Удалось вывернуться. Снова перекатился, чувствуя, как горячая кровь стекает по руке.

Враг снова поднялся, сделал вдох, словно ему не хватало воздуха.

— Кто ты? — прохрипел я вновь, уже понимая, что не услышу ответа.

Но вдруг?

Он рванулся в очередной раз.

Я оттолкнул скамью ногой, она врезалась ему в колени. Он пошатнулся. Я вскочил, ударил его кулаком в бок — рука столкнулась с чем-то неестественно твёрдым, словно там не плоть, а металл или камень. Как странно…

В следующий миг он схватил меня за горло. Хватка была железная.

Воздуха стало не хватать.

Я забился, ногтями царапая его запястье.

В глазах потемнело.

И тут он прошипел:

— Не сбежиш-ш-шь.

Голос был чужой. Без возраста. Ни мужской, ни женский. Он словно эхом звучал сразу в голове, отдавался от стен, бил тысячами металлических гонгов.

В этом голосе было что-то древнее, нечеловеческое, словно пыльные скрижали шептали о забытой беде.

У меня не оставалось сил, горло горело, грудь разрывало в судорожном поиске воздуха. Но инстинкт выживания оказался сильнее.

Я ударил его локтем в предплечье — никакой реакции. Попытался дотянуться пальцами до глаз, но под капюшоном был лишь холод и… пустота. Лишь легкое мерцание, будто звёздное небо скрывалось в складках черного капюшона.

Я обмяк, но в последнюю секунду смог выбросить ноги вперёд, резко упереться в его живот. Рывком оттолкнулся — и вместе мы рухнули на пол. И в ту же секунду он был снова на ногах.

Я перевернулся ухватил горсть соломы из угла — единственное, что нашёл. Взмах! От неожиданности лезвие выпало и звякнуло о пол.

Вот мой шанс!

Я кинулся и схватил оружие. Отбил ногой его удар, едва не сломавший мне рёбра.

Враг двигался как тень, беззвучно и молниеносно. Я едва поспевал отражать выпады. Клинок в моих руках был тяжёлым, плохо сбалансированным, совершенно непривычным. Но это было хоть что-то.

Он бросился на меня сумасшедшим вихрем. Я отступил, парировал, почувствовал, как клинок звенит от удара о нечто нереально плотное. Искры вспыхнули в темноте, осыпая нас, как звёздный дождь.

Между его движениями и моими ответными ударами было что-то странное: словно я бился не с человеком, а с самим мраком. Ткань плаща шипела, шуршала, скользила по полу, как змеиные тела. Каждый его выпад оставлял в воздухе серебристый след, который не сразу рассеивался.

Он нанес удар сверху, я отбил. Моя рука онемела от удара. Второй удар пришёлся в бок, я отлетел. Насколько это было возможно в камере.

Пыль и мелкие осколки осыпались с потолка.

Враг замер, наклонил голову вбок, будто прислушивался.

Я понял — он играет. Наслаждается каждым моментом.

Моим страхом. Моим изнеможением. Моими попытками сопротивляться, которые казались жалкими.

Но сдаваться нельзя.

Что-то стукнуло. Не в коридоре — дальше, но он дернулся. На мгновение качнулся назад, словно желая увидеть, нет ли у нас компании.

Я воспользовался моментом и вонзил клинок под капюшон.

Но лезвие ушло в пустоту, словно в густой дым. Там не было плоти. Не было тела.

Только бездонная чернота.

Из неё хлынула вязкая тьма, окутывая мои руки, плечи, грудь. Обожгла кожу диким холодом. С губ сорвался вскрик, кинжал выпал из ослабевших пальцев.

Он рассыпался на мгновение в дым и снова собрался в человеческий силуэт.

Я уже не знал, что передо мной: человек, дух или что-то куда более древнее.

— Ты можешь биться, — раздался голос уже в моей голове. — Но исход предрешен.

И в следующий миг он растворился.

В камере стало тихо.

Только лезвие на полу мерцало слабым светом, будто в нем осталась капля этой тьмы.

Я стоял посреди пыли и дыма, тяжело дыша, с дрожью в руках и стуком сердца, который гулко разносился по холодным каменным стенам.

А потом будто безумный вихрь ударил меня в живот с такой силой, что я спиной вынес двери. От боли перед глазами потемнело.

Раздался довольный шипящий смех.

Я оказался на полу, дышать практически не получалось. Он приблизился.

Мир сузился до одного лишь до его фигуры. Что там фигура… Тень в чёрном плаще, с занесённым надо мной клинком. Лезвие колыхнулось в воздухе, отражая мерцающий свет факела за решёткой. Я пытался вырваться, но хватка была стальной, будто меня держал каменный истукан.

Враг не спешил, словно смакуя момент. Медленно занес руку с кинжалом ещё выше, и я увидел на лезвии резные знаки, что будто перетекали друг в друга, меняя очертания. Удар был неизбежен.

— Прощайся с жизнью, Тан Янжан, — выдохнул он.

Но вдруг…

Что-то с диким свистом прорезало воздух.

Глухой треск, от которого захотелось закрыть уши руками. Я распахнул глаза, не веря увиденному.

Рука, что ещё недавно держала кинжал, была отсечена по плечо и уже лежала на полу. Вместо крови клубился вязкий чёрный дым, шипел и медленно полз по его боку.

Враг взвыл. Вой был жутким. Он заполнял уши, вибрировал внутри черепа, словно тысячи голодных голосов взывали из бездны.

Я смотрел на это, не в состоянии сделать даже вдох.

Прохладный ветерок коснулся моей щеки. Послышалось тихое шарканье.

Медленно-медленно я повернул голову в сторону входа.

Подвал лазарета давно погрузился в тишину. Густой полумрак висел между массивными каменными стенами, а масляные лампы на цепях потрескивали, отбрасывая блики на старые столы, куда перенесли двух демоноборцев из отряда Феникса, привезенных из пустыни Цилань.

В какой-то момент в воздухе будто что-то изменилось.

Он стал вязким, словно заполнился дымом, хотя огня не было. Откуда-то из-под пола проступил холод, ледяными пальцами пробежав по стенам. С потолка медленно закапала тёмная влага, будто сама тьма просачивалась в этот мир.

Тишину разрезал едва слышный шорох. Сначала лёгкий, совсем неслышный. Следом — отчётливее.

Под светом лампы у Кейсенга на шее вздулись тонкие чёрные вены, медленно зашевелились, словно живые змеи, скользя под кожей, тянущиеся к сердцу и голове.

Дамэнь дёрнулся, грудь его приподнялась в резком вдохе. Глаза распахнулись. Но в них не было зрачков — только мутная тьма, черная, безумная и непроглядная.

Кейсенг открыл глаза на долю секунды позже. Его взгляд напоминал провал без дна. Там полыхали холодные звёзды. Не звёзды даже — пустые бездушные огоньки.

Их губы расползлись в одинаковых жутких улыбках, словно только что оба узнали что-то невероятно веселое.

Суставы громко защелкали, когда они неторопливо приняли сидячее положение, будто проверяя, не отпадет ли в процессе какая-то часть тела. Движения были рваными, как у марионеток, чьи нити дёргает неведомая рука.

И вдруг…

В глазах вспыхнуло бледное пламя, головы повернулись к массивной двери подвала.

Оттуда веяло сыростью и чем-то ещё… сладким и гнилым одновременно.

Кейсенг первым опустил ноги на холодный пол. Доски скрипнули. Подошвы босых ступней оставили за собой лёгкие дымные следы.

Дамэнь последовал за ним.

Тёмные узоры, похожие на древние проклятия, начали проступать на их коже, обвивая руки и шею, скользя по груди, бедрам и ногам.

Раздался тихий свист. Лампы начали гаснуть одна за другой, словно под чьим-то невидимым дыханием.

Кейсенг и Дамэнь приблизились к массивной двери подвала. Чуть склонили головы: Кейсенг к правому плечу, Дамэнь — к левому.

Тяжёлый засов, покрытый ржавчиной, скрипя, пополз вверх, будто сам. Дверь медленно распахнулась.

Холодная тьма из подвала вырвалась наружу, что-то неслышно нашептывая двоим из отряда Феникса, чьи улыбки больше не принадлежали живым.

С каждой секундой их шаг становился увереннее.

У них появилась цель.

…и замер.

Передо мной стояли Кейсенг и Дамэнь. Но это были уже не они.

Их лица казались чужими: кожа бледная, как вываренное мясо, натянутая на скулы, под которой будто шевелились чёрные вены. Глаза… Нет, не глаза. Там плескалась холодная бездна, жидкая тьма, в которой мерцали крошечные светлячки-звёзды, как будто я смотрел в бездонное ночное небо.

На их губах застыли улыбки, неестественно широкие, будто стремившиеся разорвать кожу в уголках рта. Ещё чуть-чуть — и потечет кровь. От одного этого вида тело сковал холод.

Это ещё что такое? У меня начался бред?

А дальше все завертелось с такой скоростью, что я не успел даже сдвинуться в сторону.

Дамэнь прыгнул первым. Его ногти, превратившиеся в острые, как кинжалы, когти, впились в плечо врага, разрывая ткань и плоть. Кровь-дым брызнула в воздух чёрными каплями. Враг взвыл снова. Но Кейсенг уже оказался с другой стороны, ударил противника кулаком в висок с такой силой, что кость в черепе треснула с мерзким хрустом.

Враг вырвался, издав нечеловеческий вопль, ударил ногой, но она прошла сквозь Кейсенга как через бесплотную тень, не причинив вреда. И в следующую секунду Кейсенг вонзил руку ему в грудь, словно в горячее тесто. Погрузил по локоть и вырвал что-то мерзко пульсирующее.

Несчастный дёрнулся в конвульсиях, завыл снова, но Дамэнь полоснул по его горлу когтями.

Кровь брызнула фонтаном, покрывая стены и пол. И тут же зашипела на камнях, взвиваясь черным дымом. Воздух наполнился вонью. Гарь, гниль и тухлятина.

Кейсенг вцепился в него зубами, рвал плоть с плеча и шеи, отдирая лоскуты, которые тут же превращались в пепел. Дамэнь вонзил когти в живот и вывернул наружу то, что когда-то было внутренностями, но теперь представляло собой клубок скользких червей.

Я смотрел на это, понимая, что мозг отказывается это воспринимать. Точно бред. Наверное, я просто сошёл с ума.

Глухой скрип зубов не давал отрешиться от происходящего.

А затем… все закончилось.

От тела остался лишь медленно оседающий на пол пепел и мерзкая вонь. Ни крови, ни костей. Только пыль и смрад.

Дамэнь обернулся на меня.

И его чёрные, бездонные глаза смотрели прямо мне в душу. Кейсенг смотрел точно так же.

Я не знал, за чем они пришли. Помочь мне или добить окончательно?

В увиденное невозможно было поверить, если бы оно только что не произошло на моих глазах. Они сильны. Против двоих я точно не выстою. Не знаю, кем был тот, кто напал на меня, но его силы явно не хватило, чтобы дать отпор этим двоим.

Их улыбки остались на лицах. Страшные. Безэмоциональные.

Мои друзья? Или уже нет?

Надо встать. Надо что-то делать. Нельзя просто так лежать на полу. Собраться. Сделать вдох поглубже. Сосредоточиться.

Сердце глухо стучало где-то в висках, дыхание перехватывало. Они стояли неподвижно, слегка покачиваясь, словно слышали музыку, которую мой слух не улавливал. Чёрные вены под их кожей всё ещё шевелились, не давая отвести взгляд.

— Кейсенг… Дамэнь… — Я не узнал свой голос. Он был хриплым и тихим, совершенно чужим.

Их зрачки сузились до крошечных точек, и внутри невольно всё сжалось. Что, если кинутся? Решат, что я более лакомый кусок?

Но они не делали никаких движений. А ещё… слышали меня. Слушали. Я видел это по их лицам.

Я не знал, что делать. Не знал, могу ли я к ним подойти. Но внутри что-то подсказывало: они здесь не просто так. Встать удалось с трудом. А потом сделать шаг к ним. И ещё один.

Я протянул руку. Медленно, осторожно, опасаясь, что это будет последним движением в моей жизни. Но какая-то отчаянная смелость не давала отойти в сторону.

Кейсенг посмотрел мне прямо в глаза. Я коснулся его ладони. Холодная, как мрамор. Но внезапно в ответ он чуть ощутимо сжал мои пальцы. С Дамэнем всё повторилось.

Внутри что-то скрутилось в тугой узел. Горло перехватило. Я стиснул зубы, чтобы не вырвался предательский всхлип.

Эти двое… очнулись и пришли ко мне. И всё ещё были здесь. Пусть изменилась их суть, пусть в их венах текло уже что-то страшное и необъяснимое — но они пришли помочь.

— Если это живое проклятие… — сглотнул я и выдохнул: — Если оно цепляется за вас из-за меня… Я сделаю всё, чтобы вас спасти. Я клянусь.

В груди что-то дрогнуло, отозвалось тяжёлой болью и одновременно тихой надеждой. Я чувствовал их ответ без слов.

Но времени не было. Если стража пропустила убийцу, значит, ничего хорошего ждать не стоит. Оставаться в тюрьме и ждать справедливости нет смысла. Вполне может быть, что после неудачи этого меня ждет ещё один враг. Или ловушка. Или приказ убить меня каким-то другим способом.

— Надо уходить, — сказал я. — Прямо сейчас.

Они не кивали и не соглашались, но я понял: пойдут со мной. Было что-то в глазах, будто сейчас они понимали меня лучше, чем когда-либо прежде.

Дальше действовали быстро.

Всё произошло быстрее, чем мне показалось, поэтому стражники, встречавшиеся на пути Кейсенгу и Дамэню, ещё не пришли в себя. Пока не было времени спрашивать, что именно с ними сделали. Да и пока мои сопровождающие не проронили ни слова.

Но радовало, что внешне стражники были целы. По крайней мере их не постигла участь моего несостоявшегося убийцы.

На улице уже была ночь. Густая, бархатная, пропитанная запахами цветущих деревьев. Лишь редкие масляные фонари отбрасывали дрожащие оранжевые круги света на стены.

Я чувствовал, как сердце с каждым шагом бьётся всё сильнее, но не от страха, а от какого-то странного, нелепо дрожащего восторга. Мы выбрались. Выбрались.

Тихие улочки словно ждали нас. Мы скользнули в тени, понимая, что это единственный выход. Переулки, заброшенные дворы, сырой запах старых стен — всё слилось в одно тёмное полотно. Кейсенг и Дамэнь шли за мной, не издавая ни звука, их движения были чёткими и слаженными. Я то и дело бросал на них взгляд. Они следовали за мной без капли сомнений.

Так… теперь надо понять, куда направиться. Но перед этим — одежда. Моя порвана и залита кровью. Видимо, я чуть дольше хмурился и смотрел на изорванный рукав брачного ханьфу, потому Кейсенг понял меня без слов и указал в сторону лавки, где сушились на верёвке простые крестьянские одежды.

Раньше бы не подумал сделать что-то такое, но сейчас задача была выжить. Выживу — отплачу во стократ. А пока вещи перекочевали с веревки в наши руки.

Мы переоделись в переулке. Материя была шероховатой и простой, пахла полынью и костром. Но зато теперь я выглядел, как обычный ремесленник или ученик странствующего лекаря. Да и парни тоже изменились. Интересно, как быстро их начнут искать?

Я замер в тени, прислонившись к стене, и попытался выровнять дыхание. Нужно определиться, как действовать дальше.

Мой дом. Там мои вещи, моё оружие, карты и, возможно, ответы. Но там меня будут ждать. Это однозначно. Они знают, что я попытаюсь вернуться. Это очевидно.

И всё же… где ещё я смогу найти хоть что-то, чтобы распутать этот клубок? Там могут быть зацепки. Там Шаокин, она точно должна уже что-то знать.

Я вгляделся в темноту, чувствуя, как ветер треплет волосы, выбившиеся из простого пучка. Втянул носом воздух: пахло гарью и влажной землёй.

— Нам нужно в поместье Тан, — тихо выдохнул я. — Но… очень осторожно. Там должна быть хоть какая-то информация. Меня там будут ждать, но я должен увидеть сестру.

Кейсенг и Дамэнь ничего не сказали. Что ж… молчание — знак согласия. Я понятия не имел, как они теперь мыслят. Если так же, как убивают, то не стоит расслабляться.

Мы двинулись вперёд, растворяясь в тенях ночных улиц.

Конечно, я колебался. Сердце сжималось от тревоги. В груди всё сдавливало: пойти домой — значит шагнуть в пасть тигра. Но оставаться в неведении — не выход. Мне нужно было узнать, что происходит. Увидеть Шаокин. Понять, в каком положении семья.

Дорога к поместью Тан показалась длиннее, чем когда-либо. Мы шли окольными путями. Хорошо, что я помнил каждую тропинку, каждый переулок старого квартала. Там, где когда-то мы играли в детстве, сейчас царили тени и холод.

Ночная улица была пуста, лишь где-то вдали глухо лаяли собаки. Пахло влажной глиной, камнем и лёгкой гарью. Над городом висел туман, редкий и серебристый, будто паутина Великого паука.

Мы шли почти без звука. Кейсенг и Дамэнь двигались за мной, легко и призрачно, словно сливаясь с тьмой. Я же ловил каждый скрип, каждый вздох ветра. Не оставлять следов. Никто не должен знать, что мы здесь.

Казалось, всё вокруг притаилось, замерло, решив скрыть нас от посторонних глаз.

На перекрёстках приходилось останавливаться и прислушиваться. Иногда откуда-то далеко доносились голоса городского патруля. Тогда нужно было переждать и не выдать себя. Порой слышался звон колокольцев в храмах Творцов Судьбы. Появлялись жрецы в синих одеждах. Никогда не думал, что ночами их так много на улице.

В конце концов мы добрались до окраины внутреннего района, где начинались владения клана Тан. Я увидел высокие стены со стороны сада. За ними росли старые сосны, шорох хвои раздавался в тишине, как перешёптывания стариков.

Я остановился на мгновение, глядя на знакомые ворота. Сердце колотилось. Я почувствовал, как ладони становятся предательски влажными.

Дом. Там всё началось. Там сейчас, возможно, решается моя судьба.

Я сделал глубокий вдох:

— Будьте очень осторожны, — шепнул я Кейсенгу и Дамэню.

Мы двинулись дальше, обходя боковую стену, туда, где был маленький служебный вход. Мне казалось, я слышу, каждый удар своего сердца. Словно сам дом уже знал, что я возвращаюсь.

Осторожно пробрался в боковые сады поместья Тан. Знал же каждую лазейку.

Сердце билось гулко, будто барабан в храме. Я знал каждый поворот, каждый камень в дорожке. Легкое прикосновение ладони ко мху на стене, знакомая шероховатость — всё казалось родным и в то же время чужим.

Показалась чайная беседка. Я затаил дыхание. Кейсенг и Дамэнь остались снаружи. С одной стороны, их сила могла пригодится, с другой… один я справлюсь быстрее.

В следующий миг раздалось шарканье ног. Из-за угла сада появился управляющий Ли. То ли из-за не такой быстрой реакции, то ли из-за нерасторопности, вызванной усталостью, я не успел спрятаться. Он заметил меня.

Управляющий Ли был тем человеком, что служил нашему дому дольше, чем я жил на свете. Сухой, невысокий, с седыми волосами, аккуратно уложенными под шапочкой. Лицо его всегда было строгим, но не злым. Он был тем, кто умел не только вести хозяйство, но и замечать, когда нужно промолчать или когда протянуть руку помощи.

Управляющий Ли остановился, встретившись со мной взглядом. В его глазах не появилось ни удивления, ни страха. Лишь мгновенная оценка ситуации.

— Молодой господин, — склонил он голову. — Здесь вам оставаться нельзя. Здесь ваш дядя и племянник. Сестра у себя в покоях, её не беспокоят.

Я замер. Он не задавал вопросов. Не обвинял. Просто принял факт, что я стою перед ним.

— Я знаю одно место, — быстро продолжил он шёпотом. — Старая сторожевая пристань у южных ворот. Там сейчас пусто, и никто не станет искать вас. У меня есть ключи.

— Ключи?

— Да, один друг поделился. Очень… старый друг. Дело давнее.

Я почувствовал, как напряжение внутри немного ослабло.

Мог ли я ему доверить? Отказаться и снова остаться одному? Или рискнуть?

Я поджал губы, но потом коротко кивнул управляющему Ли.

— Хорошо.

Он едва заметно улыбнулся краем губ и сделал знак следовать за ним. Всё так же спокойно, как будто сопровождал меня на вечерней прогулке, а не после побега из тюрьмы, куда я попал по обвинению в убийстве своей невесты.

На секунду я замер, глядя на огни в окнах собственных покоев.

В доме, который я считал родным, мне теперь не было места. Оставалось только идти дальше.