Зови меня перед смертью

Глава 3

Направляясь к гостям, я чувствовал, как с каждым шагом внутри нарастает беспокойство. Шаокин шла рядом, её лицо было напряжённым, но в глазах полыхало любопытство. Она всегда любила семейные сборы, но в этот раз явно всё было иначе.

Тан Жэнь и Тан Хао не предупреждали о своём визите, и это мне не понравилось.

Вестник ожидал нас у дверей в главный зал, склонившись в почтительном поклоне. Я коротко кивнул ему, давая понять, что он свободен.

Когда мы вошли в зал, нас уже ждали.

Мой дядя Тан Жэнь сидел на почётном месте, отпивая чай. Он всё ещё был статным мужчиной, хотя возраст уже оставил свой след на его лице. Высокие скулы, острый подбородок, тёмно-карие, глубоко посаженные глаза под густыми бровями. Улыбался дядя редко. Его одежда была сшита из дорогого шёлка тёмно-зелёного цвета, расшитого узорами из золотых нитей. Несмотря на возраст, осанка его была прямой, а в движениях не было ни намека медлительность.

Мой дядя всегда был человеком строгим, но справедливым. Его уважали, боялись и одновременно почитали, как человека, который держал в своих руках немало власти. Он не участвовал в делах демоноборцев, но был искусным стратегом и политиком, который всегда знал, где и как расставить нужные фигуры на доске.

Справа от него сидел Тан Хао — мой кузен. Он выглядел более расслабленным, но в его глазах прыгали искры ехидного веселья. Он был похож на отца, старше меня на три года и… как бы это сказать. Более безалаберным. Не со зла, но относился к жизни намного легче.

— Янжан, — сказал он с тёплой улыбкой.

Я поклонился.

— Дядя, кузен.

Шаокин, следуя этикету, сделала глубокий поклон.

Тан Жэнь окинул нас долгим взглядом, словно оценивая, что изменилось за время разлуки.

— С каждым заданием ты становишься все мужественнее, Янжан, — наконец произнёс он.

— Спасибо, дядя, — ответил я, выпрямляясь.

Это же комплимент? Даже если и нет, то я просто вежливый.

Тан Хао усмехнулся:

— Однако тебя всё ещё можно узнать. Всё тот же хмурый взгляд и излишняя серьёзность. Возможно, однажды я приду сюда, а меня встретит громадный незнакомец с квадратной челюстью.

— А у тебя всё те же насмешки, Хао.

Он рассмеялся.

Я не стал уточнять, что в челюсть ему засветить рада добрая треть столицы, потому что кузен не следит за языком, но… смолчал.

Тан Хао всегда был другим, не похожим ни на меня, ни на моего отца. В нём было больше ветренности, он никогда не относился к вещам так, как мы. Он был хорош в бою, но предпочитал избегать его, если была такая возможность. Любил искусство, женщин и хорошее вино. Особенно, женщин.

И всё же, несмотря на все его насмешки и кажущуюся беспечность, я знал — в его глазах всегда таилась острота, а ум работал быстрее, чем можно было заподозрить.

— Мы не ожидали вашего приезда, — спокойно сказал я, переводя взгляд на дядю.

Тан Жэнь кивнул, поставив пиалу с чаем на стол.

— Есть нечто… требующее личного разговора, Янжан.

Я внимательно посмотрел на него:

— Вот как… Тогда, возможно, нам стоит пройтись?

Он снова оценивающе взглянул на меня, а затем медленно кивнул.

— Думаю, это будет разумно.

Я повернулся к Шаокин:

— Сестренка, можешь присоединиться к нам позже.

Она сжала губы, явно недовольная тем, что её отсылают, но подчинилась, склонив голову.

Я же сделал жест, приглашая дядю и кузена следовать за мной.

Что бы их ни привело сюда, я уже знал: спокойствия мне сегодня не видать.

Я провёл их через сад к беседке у пруда — любимому месту отдыха нашей семьи. Здесь, среди старых ив, склоняющих гибкие ветви к воде, всегда царили тишина и прохлада. Беседка была вырезана из светлого дерева, крыша покрыта резными черепичными узорами, а по краям изящно извивались драконьи фигурки — символы защиты и процветания. Вдоль перил росли карликовые клёны, их алые листья создавали контраст с гладью пруда, в котором неторопливо плавали золотые карпы.

Здесь любила проводить время моя мать. В былые годы она часто сидела у перил, любуясь отражением луны в воде. Сейчас чаще всего здесь отдыхала Шаокин, приходя после занятий по каллиграфии или музыке. Иногда задерживался и я — когда хотелось тишины и уединения, вдали от суеты усадьбы.

Стоило нам войти, слуги быстро подготовили стол: принесли нефритовый чайник, из носика которого поднимался ароматный пар, и чаши из белого фарфора с росписью в виде бамбуковых листьев. Пахло жасмином и чем-то терпким, медовым. Шаокин бы сказала. Я намного неё хуже разбираюсь в чайном купаже.

Мы уселись за стол, и я наполнил чаши, следуя традиции — сперва дяде, затем кузену и только после себе.

Сейчас это больше напоминало то, как племянник должен встречать дядю и кузена. Почему изначально слуги провели их в зал — вопрос. Указание отца? Надо будет разобраться.

— Хороший чай, — одобрительно заметил Тан Жэнь, поднеся пиалу к губам.

Я внимательно наблюдал за ним, но он не показывал лишних эмоций.

— Вы проделали долгий путь, дядя. Не думаю, что только ради семейного визита.

Тан Хао хмыкнул:

— Ты всегда такой догадливый, Янжан.

Дядя медленно поставил пиалу на стол и посмотрел на меня, долго так и задумчиво.

— Разумеется, есть причина. Но сперва мы хотели узнать о состоянии твоего отца.

Я напрягся, но постарался не показывать этого.

— Пока всё стабильно.

— Стабильно хорошо или стабильно плохо? — тихо уточнил дядя.

— Болезнь его истощает, — не сразу ответил я, понимая, что нет смысла скрывать. — Но я уже ищу лучших лекарей.

Тан Жэнь задумчиво провёл пальцами по краю пиалы. Я ждал, что скажет, что лучшие уже были в прошлые. Что нужны не лекари, а благословение Творцов Судьбы, но он внезапно произнёс:

— Значит, ты уже понимаешь, что времени может быть не так много.

Я вздрогнул, как от удара плети.

— Я делаю всё, что в моих силах.

— Мы в этом не сомневаемся, — вставил Тан Хао примирительным тоном.

Но я уже знал, что за этим разговором скрывается нечто большее. Вопрос был в том, когда дядя решит открыть карты.

Я сжал пиалу с чаем, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Всё шло к тому, о чём я старался не думать. К тому, чего я не хотел обсуждать — по крайней мере, не сейчас.

— Янжан… — Голос дяди был ровным, почти мягким, но я знал его слишком хорошо, чтобы обмануться этим спокойствием. — Ты понимаешь, что рано или поздно тебе придётся взять на себя руководство кланом.

Как я понял, что речь пойдет об этом? Потому что ранее этот вопрос уже поднимался. Дзай-дзай-дзай!

Я медленно поднял взгляд. Главное, держать себя в руках.

— Отец жив, — сухо напомнил.

— Да, но в каком состоянии? — Тан Жэнь впервые за весь разговор посмотрел мне прямо в глаза. — Мы все видели его, Янжан.

Я напрягся. Что это ещё за тон, как будто пытаются успокоить упрямящегося ребенка?

— Я уже сказал — я найду лекаря.

— Мы верим в твою решимость, но болезнь не спрашивает разрешения. Она не даёт времени на подготовку. Лучше быть готовым ко всему, чем потом жалеть, что не принял меры заранее.

Я промолчал. Дядя спокойно отхлебнул чаю, как будто обсуждал не судьбу своего младшего брата и всего клана, а погоду.

— К тому же, — продолжил он, — настало время подумать о браке. Семья Ся…

Я едва не фыркнул:

— Правда?

— Да. У тебя нет жены, нет наследника. Это недопустимо для главы клана.

— Я пока не глава.

— Но станешь им, — вмешался Тан Хао. — А когда станешь, у тебя не будет времени на все нужные приготовления к брачной церемонии.

Меня передёрнуло. Вот чего мне точно сейчас не хватало — разговоров о браке. Нет, договорённости, конечно, есть. Но не сейчас же устраивать свадьбу!

— Уверен, что есть более важные дела, чем думать об этом. Отец…

— Если бы он был в добром здравии, возможно. Но сейчас, когда он слаб, мы все должны думать наперёд.

Я посмотрел на дядю. Не издевается же? Вроде бы нет. В общем-то, за ним никогда подобного не водилось.

— То есть вы… говорите так, словно уже всё организовали.

— Мы лишь обсуждали возможные варианты, — мягко сказал дядя.

— Отлично. — Я резко поставил чашу на стол. — Давайте вы обсудите это без меня. Я присоединюсь, когда этому будет время.

Тан Хао вздохнул:

— Янжан, мы не враги тебе. Мы беспокоимся о будущем клана.

— А я беспокоюсь о своём умирающем отце. И сейчас это для меня важнее брака.

Я видел, что этот ответ их не удовлетворил, но больше мне сказать было нечего. Я не мог позволить им взять верх в этом разговоре, не сейчас.

Тишина в беседке начала становиться слишком густой, слишком плотной, напоминая знойный воздух перед грозой. Я уже собирался найти предлог, чтобы закончить разговор, но вдруг услышал лёгкие быстрые шаги.

— О, а вот и наша дорогая Шаокин, — с улыбкой произнёс дядя.

Сестра очень вовремя появилась у входа в беседку, держа в руках раскрытый веер. Словно почувствовала, что время снова появиться. Она успела переодеться — нежно-розовые одежды с вышитыми золотыми цветами, а её волосы убрали в сложную причёску, украшенную тонкими нефритовыми шпильками. Золотые подвески вспыхивали огоньками на солнце.

— Дядя, кузен. — Она вежливо поклонилась. — Я не помешала? Просто так соскучилась. — И невинно захлопала ресницами.

— Конечно же, нет, девочка моя, — ласково улыбнулся дядя, сразу сменив строгий тон на почти семейный. — Мы как раз беседовали о будущем твоего брата.

Шаокин бросила на меня лукавый взгляд, явно почувствовав напряжённость в воздухе, и легко опустилась на скамью рядом со мной.

— Как интересно! И что же решили?

— Что ему пора остепениться и подумать о браке, — спокойно ответил Тан Жэнь.

— Ах, женитьба! — Шаокин вздохнула, закрывая веер и слегка прижимая его к груди. — Какая важная тема! Братец, и почему ты не посвящаешь меня в такие разговоры?

Я бросил на неё исподлобья тяжёлый взгляд, но она невинно улыбалась, глядя на дядю.

Тем не менее, сложно было не признать: её появление разрядило обстановку. Впрочем… как и всегда.

— Вот ты меня понимаешь, девочка моя, — кивнул дядя с довольной улыбкой. — А ты сама что скажешь? Есть ли у тебя планы на будущее?

— О, разумеется, есть! — весело защебетала она. — Я мечтаю поступить в Школу Облачного Пера, чтобы изучать литературу и каллиграфию!

Я опустил взгляд, чтобы не выдать себя. Мне ещё недавно она сказала совсем другое. Не хочет, чтобы знали её планы? Что за цель ты преследуешь, сестрёнка?

— Хороший выбор, — заметил Тан Жэнь. — Но и про достойного жениха забывать не стоит. Ты ведь уже совсем взрослая, Шаокин.

Опять он за своё! Теперь вот к ней пристал. Уже хотелось что-то сказать резче, чем полагается, но сестра незаметно ткнула меня локтем в бок, и чудом удалось не поморщиться. А локоток-то острый!

— Ах, дядя, — вздохнула она, кокетливо касаясь кончиком веера подбородка, — если бы достойные юноши были так же заботливы, как вы, я бы уже давно вышла замуж.

Дядя рассмеялся, кузен тоже усмехнулся, а я воспользовался этим моментом, чтобы взять себя в руки. Она мастерски сменила тему, отвела напряжение, и мне пришлось признать, что без неё разговор пошёл бы по куда более неприятному пути.

Поэтому про себя искренне поблагодарил Шаокин, даже простив то, что за нами явно следила её служанка, иначе как бы молодая госпожа явилась так вовремя?

Вечер застал меня в дороге. Я снова направлялся к учителю, на этот раз без лишних раздумий. После всего, что произошло в пустыне, после встречи с демоном, тревожных предчувствий и тягостных разговоров в усадьбе, мне нужно было не только получить совет, но и вернуть себе баланс.

Гуань Бай ждал меня на краю бамбуковой рощи. Его фигура, закутанная в простое тёмное одеяние, казалась почти неотличимой от теней, плясавших среди тонких стеблей.

— Уже пришёл, Янжан? — спокойно сказал он, не оборачиваясь. — Хорошо. Следуй за мной.

Он двинулся вперёд, ступая мягко, почти неслышно. Я сделал глубокий вдох и последовал за ним, ощущая, как воздух становится плотнее и насыщеннее. Бамбуковая роща была особенным местом. Здесь лишние звуки заглушались, а пространство будто смещалось в другую реальность, и время теряло свой привычный ход.

Гуань Бай остановился на небольшой полянке, окруженной бамбуковыми стволами. Развернулся ко мне, скрестив руки за спиной.

— Сосредоточься, Янжан.

Я принял позу лотоса. Закрыл глаза и вдохнул. Воздух был прохладным и свежим, с лёгким ароматом влажной земли. И в этом воздухе пульсировала энергия.

— Почувствуй ядро своей силы, — велел учитель.

Я замедлил дыхание, погружаясь в себя. Сначала перед внутренним взором возникали разрозненные образы: потоки света, переливы и всполохи силы.

Вдох. Ещё вдох.

Внутри меня разливалась энергия: яркая, насыщенная и мощная. Она текла по меридианам, словно реки чистого золота, пронизывала каждую клетку, связывая тело и дух в единую сеть. Я чувствовал, как она циркулирует, как отзывается на мою волю.

Ядро могло ослепить.

Я видел его внутренним взором — сверкающий сгусток энергии, похожий на солнце, заключённое внутри. Его свет был насыщенным, глубоким, невероятным. От ядра расходилась сеть потоков, сотканных из сияющих нитей. Они формировали узор, сложный и многослойный, словно плетение древних мастеров.

Золотая сеть.

Знак моего Третьего уровня Золотого ранга — уровень, которого достигали далеко не все. Он делал меня сильным, давал скорость, стойкость, выносливость. Но вместе с тем возлагал на меня огромную ответственность.

Я чувствовал, как Гуань Бай пристально наблюдает за мной. Он ждал. Ждал, чтобы моё сознание очистилось. Тогда будет легче понять, сколько во мне сейчас грязной энергии демонов. Внутрь она не проникала, но могла оставаться на поверхности моей силы подобно лужам.

Снова глубокий вдох. Пробудить силу.

Это всегда приносило ясность. Я вспомнил отца, вспомнил тревогу, поселившуюся в сердце. Мне нужно было стать ещё сильнее, ещё быстрее. Потому что времени оставалось всё меньше.

В мире, где сила решает всё, путь совершенствующегося делился на семь великих рангов, каждый из которых имеет три уровня. Каждый шаг по этой лестнице требовал года тренировок, крови, боли и жертв.

Железный ранг — основа основ. Совершенствующийся учится ощущать энергию мира, укреплять тело, понимать свои меридианы. Самый слабый ранг, но без него невозможно идти дальше.

Медный ранг — тело закаляется, становится крепче, мышцы приобретают хорошую выносливость. Здесь такие, как мы, впервые обретают внутреннюю силу, но управлять ею сложно.

Серебряный ранг — уровень мастеров, способных сражаться с демонами низшего порядка. Энергия течёт свободнее, скорость реакции возрастает, появляются первые боевые техники.

Золотой ранг… Нужно попахать, чтобы добраться до него. Его достигают только достойные. Золотая сеть энергии позволяет ускорять регенерацию, укреплять тело, использовать мечи для полёта и быстро перемещаться в пространстве.

Алмазный ранг — это уже уровень героев-легенд. Владеющие им могли сокрушать горы и разделять воды. Их тела становились почти неуязвимыми, а удары были способны сносить армии.

Нефритовый ранг — уровень тех, в ком течет божественная кровь. В истории Дацзи лишь несколько человек достигли его. Их слова меняли судьбы целых империй.

Божественный ранг — это… миф. Но к нему стремятся все. Говорят, такие мастера могут жить столетиями и создавать новые миры. Или же превращать в прах существующие.

Я поднялся с Железного ранга, как и все, кто начинал этот путь. Тогда это казалось подвигом. Ощутить энергию мира, научиться дышать правильно, открыть свои меридианы… Помню, как впервые смог пробудить силу, и как она болезненно пронеслась по телу, сжигая всё на своём пути.

Но я не стал пеплом. Хоть тогда казалось именно так.

Медный ранг был испытанием выносливости. Годы тренировок, сражений, тысячи порванных мышц, тысячи падений. Я помню, как однажды меня отбросило на пятьдесят шагов назад, когда я впервые встретился с мастером Серебряного ранга. Тогда я думал, что никогда не догоню таких, как он.

Серебряный ранг пришёл с кровью. Я получил его в бою, защищая караван от демонов. Тогда впервые убил демона в одиночку и почувствовал, насколько огромен разрыв между обычными людьми и теми, кто ступил на путь совершенствования.

После был мой Золотой ранг. Моё тело стало сильнее, но главное — изменилась внутренняя энергия. Она перестала быть разрозненной. Теперь это была сеть, сверкающая, гибкая, способная мгновенно подчиняться моей воле. Я мог ощущать мир по-другому, видеть его по-другому. Эту энергию нужно было собирать лучик по лучику, выстраивая в узор.

Но даже это — лишь середина пути. Нужно пройти ещё два уровня Золотого ранга. И только тогда думать про Алмазный.

Впереди ещё годы, если не десятилетия тренировок, и я знал: большинство мастеров застревают на Золотом ранге до конца жизни. Единицы переходят в Алмазный. А что дальше…

Дальше почти никто не добирался. Во всяком случае из тех, кто не жил века назад.

Бамбук вокруг меня, казалось, что-то шептал. И шёпот сливался с лёгким ветерком. На мгновение я позволил себе расслабиться, прикрыв глаза. Сосредоточился, почувствовал, как энергия циркулирует внутри, формируя золотую сеть, наполняя каждую клетку тела.

Но стоило мне хоть немного привыкнуть к этому состоянию, как Гуань Бай разрушил хрупкий баланс.

— Пора и поразмяться, а то что-то мы и заскучали, — сказал он с той ленцой, с которой обычно не предвещала ничего хорошего.

Я только успел распахнуть глаза, как он уже сделал едва заметное движение рукой. И в стволы бамбука врезались тонкие лезвие — не толще листа бумаги.

Бамбук зашептал-зашипел. Захохотал, как безумный.

Зелёные гладкие стволы содрогнулись, словно в них пробудилось что-то древнее и сумасшедшее. Стволы начали лопаться, раздуваться, словно изнутри что-то рвалось наружу. Их цвет становился темнее, а кора — жестче.

А потом распахнулись глаза. Чёрные, пустые, бездонные, они смотрели прямо на меня. Вслед за глазами прорезались рты: длинные, растянутые в беззвучном крике, с рядами зазубренных и кривых зубов. Ветви вытянулись, заострились, превратившись в изогнутые клинки.

Они угрожающе шевельнулись.

— Учитель! Вы бы предупредили! — выкрикнул я, отскакивая назад.

— Да? — невинно отозвался он. — Твои демоны тебя обычно тоже предупреждают? Буду знать!

В следующий миг одно из чудовищ взмахнуло рукой-лезвием, целясь мне в шею. Я едва успел пригнуться, и холодный воздух резанул по коже. Ещё мгновение — и меня бы не было.

Второе чудовище прыгнуло. Я вскинул руку, выбросил поток энергии. Золотая сеть вспыхнула передо мной, словно невидимый щит, и отразила удар. Лишь на секунду в воздухе повисли синие искры — так окрашивается ци всех, кто входит в Зал Крыльев. Существо отлетело назад, но сразу же поднялось, будто ничего не произошло.

А вот мне времени передохнуть не дали.

Ещё одно разрезало землю когтями, подняв в воздух осколки камней, которые полетели прямо в меня. Я подпрыгнул и оттолкнулся от летящего куска, взмыл выше, развернулся и ударил ладонью вниз.

Энергия пробила грудь чудовища. Оно вздрогнуло, взвыло и рассыпалось в пыль.

Одного не стало, но его товарищи никуда не делись.

Они напали все разом.

Я отступил. Сосредоточиться. Почувствовать, как золотая сеть внутри меня пульсирует, собирая силу.

Первый взмах — я перепрыгнул через ветвеклинок. Второй — увернулся в последний момент. Ткань на плече треснула. Рывок вперёд. Выпустить поток энергии. Он, разрезая воздух, вошёл в шею монстра — и тот вмиг рассыпался.

Ещё одно существо замахнулось, но я был быстрее — ладонь вошла ему в грудь, и энергия разорвала на щепки.

Остался последний.

Самый крупный. Самый хитрый. Он не спешил нападать, будто наблюдая за мной все это время.

Я ухмыльнулся:

— Ещё думаешь?

Существо издало шипящий звук и бросилось вперёд. Но я уже знал, как закончить бой.

Ядро силы вспыхнуло, как солнце. Золотая сеть раскинулась защитным покровом вокруг меня.

Сила разлилась по телу, ускоряя движения, усиливая удары.

Я двигался быстрее, чем он мог уследить. Оказался прямо перед ним, удар пришелся прямо в грудь. Он захрипел и согнулся, а потом рассыпался в пыль.

Я выдохнул и развернулся к Гуань Баю.

— Это было коварно. Учитель, когда я уже смогу использовать силу ядра при борьбе с демонами? Да, вы говорите всё время, что это для них приманка, но всё же…

Гуань Бай смотрел на меня, сложив руки за спиной.

— Всё ещё медлишь, — произнес он, словно не услышав моих слов. — Надо быть быстрее.

Я покачал головой, откинул с лица прилипшие пряди волос.

— В следующий раз, учитель, просто скажите, что у вас есть необычные тренировочные куклы. Бамбук меня ещё не пытался убить.

Гуань Бай усмехнулся:

— А зачем предупреждать, если так интереснее?

Я не успел отстраниться, когда он шагнул ближе и вдруг приложил ладонь к моей груди.

Что происходит?

Но уже в следующее мгновение внутри меня взорвалась боль, будто кто-то сорвал печать, сдерживавшую раскалённое солнце. Грудь пронзило жгучее пламя, и я отлетел назад, глухо ударившись о ствол бамбука.

Воздух вылетел из лёгких.

Я закашлялся, судорожно пытаясь вдохнуть, но лёгкие горели, как после удара в солнечное сплетение. Что это было?

Голова закружилась, руки задрожали. Я моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, и увидел, как Гуань Бай как-то странно изогнулся.

Но этот шаг был не шагом моего наставника.

В его взгляде не было того привычного спокойствия и ироничной насмешки. Теперь в карих глазах плескалось нечто другое.

— У… учитель? — хрипло выдавил я.

Он не ответил.

Вместо этого в его руке появилось сверкнуло нечто тонкое, похожее на иглу, длиной с добрый кинжал. Лезвие из чёрного металла, напоминающего обсидиан, переливалось зловещим блеском. По поверхности бежали красноватые пульсирующие линии, как пульсирующая крови в венах.

Я видел это оружие раньше.

Оно называлось «Игла Смерти». Один точный удар — и яд разносился по телу, разрушая каналы энергии, оставляя человека беспомощным.

Гуань Бай сжал изящную рукоять, на губах появилась ледяная улыбка.

— Теперь посмотрим, на что ты способен, Тан Янжан, — сказал он.

И бросился на меня.