Золотой Лис. 1-2 часть

Глава 15. Цена свободы

Уклончивые, увиливающие взгляды солдат не понравились Ридду сразу. Хоть для встречи леди Морти у ворот баронского замка и выстроился в две шеренги малый караул в начищенных и сиющих на солнце доспехах, но слишком уж легко он мог превратиться в сомкнувшиеся сталью челюсти капкана.

— Леди, не вздумайте проявлять жёсткость — несмотря ни на что, — устало шепнул парень своей провожатой, и шлепком ладони по крупу направил её кобылу вперёд.

Девица щеголяла в непривычном здесь сочетании одежд только чёрного и только белого — лишь рыжая шевелюра расцвечивала это элегантно-мрачноватое великолепие — покосилась в ответ так, что Ридда едва не вынесло из седла. Но всё же смолчала, и великолепный полупрозрачный шлейф её платья невозмутимо маячил перед взором парня, направившего следом своего коня. Леди весь путь ехала бочком в специально сооружённом дамском седле, но стоило отдать ей должное, парень ни разу не услышал от неё ни единой жалобы на усталость или дорожные тяготы.

До границы баронства они добрались весьма быстро, хоть Ридд и косился неприязненно на сопровождавшие парочку могучие тени. Уже в тамошнем форте он нанял девицу прислуживать знатной даме, и сейчас та, вся разморенная и мокрая от жары, тащилась сзади на пыльно-сером ушастом ослике…

— Сержант, сообщи официально по команде — прибыла леди Морти, дочь лорда Шима, могучего чародея и соседа по землям баронства. Пусть организуют малый церемониал въезда знатной дамы в замок. И подай весточку барону, у нас важные новости, — голос поспешившего спешиться парня и кивок командира стражи сорвал с места парнишку-посыльного. — Что тут за суета?

Сержант помялся, всё так же отводя глаза, но пробурчал в ответ, что к их милости барону приехало с визитом несколько дворян, в том числе и сосед с полуночи, маркиз дю Фрембо. А ещё, вроде как прошёл слушок, что граф Мейзери уже собирает войска, чтоб устроить на баронские земли если не набег, то…

— Понятно, — сосредоточенно кивнул Ридд.

Хотя поднявшееся солнце палило уже вовсю, он просто блаженствовал в своём плаще — спасибо, ярл эльфов! Всё ж, у тебя славная сестра, коль сотворила подобное чудо… Краем глаза парень посматривал на церемониал приёма, которому подвергли знатную гостью. Терпи, девонька, такова твоя ноша!

На крыльце уже маячили гости и барон, начались все эти экивоки два-притопа-три-прихлопа, а там, согласно этикету, появилась и мать хозяина замка, да тоже принялась изображать строго отмеренное радушие. Отсюда, от ворот, видно было не очень, но приветственный танец-тарантелла выряженных в традиционные сельские костюмы нескольких девчонок Ридду понравился. Вот была бы хохмочка, если б пейзанки и в самом деле щеголяли в шелках и атласе с лентами да прочими излишествами! Хотя, справедливости ради стоило б тут отметить, что на землях барона Шарто народ не бедствовал — и на ярмарке запросто можно было встретить зажиточного пейзана в добротного сукна шароварах и бархатной куртке, ещё и новых юфтевых сапогах.

А главное, в хорошем настроении…

— Их милость велели передать, что срочно! С малого крыльца зайти, пока гостей отведут освежиться и сделают отбивку на разговоры, — запыхавшийся голос мальчишки-посыльного сбивчиво и горячо толкнул в ухо.

Что ж, оставалось надеяться, что у барона и его маменьки хватит ума ходить вокруг леди Морти на задних лапках. Одно то, что эта девица, дочь могучего чернокнижника, соизволила посетить замок с визитом, уже давало им хорошие надежды… Парень короткими перебежками меж слуг гостей и барона уже огибал суету у парадного крыльца.

— Лассе, присмотри за конём, но пока не рассёдлывай — сейчас наверняка опять в дорогу!

Конюший поймал брошенные ему поводья, кивнул и тотчас скрылся из глаз — Ридд хоть и не бежал во всю прыть, рискуя создать ненужную суету или подозрения, но спешил. Что-то уж очень нехорошо ему было на сердце…

Двое солдат у малого крыльца смерили его хмурыми взглядами, но пропустили безропотно, а затем Ридд всё так же торопливо проследовал за мальчшкой-посыльным, всё время ёрзавшим в непривычно новой ливрее.

— В парадную залу? — сам себя спросил парень, когда провожатый тихо приотворил высокую дверь и осторожно сунулся внутрь.

Но вот на бледное лицо его, когда он высунулся обратно, стоило посмотреть. По нему катился пот, а глаза упрямо не хотели встречться со взглядом Ридда, даже когда тот поймал мальчонку за подбородок.

Так… кажется, вполне может оказаться и какая-нибудь весьма скверная пакость? Парень чуть призадумался, отпустив не замедлившего удрать мальчишку — да так, что уронил свою трость. Впрочем, то виделось лишь со стороны. Нагнувшись под прикрытием плаща, Ридд переместил оба засапожных кинжала в рукава. Мало того, из прикреплённого на поясе специального клапана после нажима в ладони скользнули два бронзовых метательных шарика — по крайней мере пару арбалетчиков или одного магика можно отправить в глубокий и вовсе не целебный сон…

Время опять сжалось в прозрачный, едва проницаемый кисель. Первый шаг, выведший Ридда из-под защиты приотворённой створки, дался ох как непросто — словно в тот раз, когда пришлось всего с одним Питтом выскакивать на арбалеты разбойников у моста… и всё же, сжатые в невыносимо тугую пружину мышцы и рефлексы не подвели — словно танцуя тарантеллу с лихой девчонкой, парень с поворотом проскользнул в залу.

Лишь с тем, чтобы тут же стремительно уйти влево, оказавшись за спиной и под прикрытием стоявшего на страже солдата и осмотреться…

Не-е-ет!!!

На подлокотнике возвышавшегося над залой трона, где в горделивой позе застыл барон Шарто с сияющим небесным светом двуручником в руках, сидела странно знакомая и в от же время совсем отныне чужая златокудрая девица. Она прильнула к мужчине в такой позе, так нежно ласкала его руку и преданно заглядывала в лицо, что здесь и сомнений быть не могло…

Ох боги, какую же злую шутку сыграли вы, надоумив для охраны этого… этого… своими руками толкнуть эльфийку в объятия барона!

— Гореть тебе в аду, — глухо зашипел придушенный из горла вой.

И всё-таки, уже дёрнувшаяся было рука с припасёнными в ней сразу двумя смертоносными подарками так и не совершила окончательного, безвовзратного движения. Ведь сидевший на троне барон был не просто увёвшим женщину мужчиной — это оказывался будущий король! А лучше хоть какой-то монарх, чем никакого, иначе по королевству и его народу потом не будет и кому всплакнуть…

— Вижу, ты впечатлён, мастер Ридд, — чуть насмешливым голосом провозгласил барон Шарто.

Он встал, нетерпеливо откинув полу пышного алого плаща и не выпуская из ладоней готовый к замаху клинок. И всё же, видимо, что-то такое мелькнуло в потемневших глазах Ридда, что хозяин замка осмелился сделать лишь несколько шагов вперёд и вниз по трём ступеням. Словно бравируя своей смелостью, он продемонстрировал её в должной мере, но и слишком уж зарываться не спешил. Загнанный в угол зверь опаснее всего.

— Какое известие ты нам принёс? — гулкое эхо этих слов метнулось по большой зале точно так же, как в холодной пустоте в голове парня.

У Ридда едва достало сил не послать вперёд смерть. Напротив, его рука поднялась и уронила на поднос лакея свиток послания. А глаза цепко, ещё раз обежали залу. Двое арбалетчиков по углам… ещё двое вверху на галерее… этих двоих у входа можно не считать, это на одно движение с противоходом… целитель опасней всех, но к бою не готов… леди Морти тоже здесь? Умно, умно… хорошо, что Питта нет, не хотелось бы увечить…

И только сейчас Ридд осознал, что же так жгло его левую щёку — то был торжествующий взгляд старой баронессы Шарто.

— Стоять, каналья! Пусть целитель проверит — нет ли там каких заклятий, — стражник пинком отправил вперёд лакея.

А Ридд замер, одновременно прислушиваясь к нехорошим шагам с этаким железным лязгом из коридора и к своему вдруг пустившемуся вскачь сердцу.

Тук-тук… обложили, как матёрого лиса в норе!.. тук-тук… сейчас поджигать будут, мерзота… тук-тук… пока целитель занят — да или нет?.. тук-тук… лучшего момента не будет!

Тук-тук…

"Да или нет?"

Тук-тук…

Да или же — Нет, мой друг, прошу!

И не сразу, спустя несколько торопливых толчков сердца, внутри постепенно расслабилась уже звеневшая от напряжения струна.

"Да будет так, Флора"

А голос парня прозвучал бесстрастно, хоть и чуть надтреснуто от усталости:

— Лорд и волшебник Шим пообещал, что не станет вмешиваться во внутриусобные распри и возню за корону, а также гарантировал своё непосягательство на ваши земли. В качестве подтверждения прислал с визитом свою дочь, леди Морти. Подробности в письме и у самой леди, ваша милость.

И всё же, барон не спешил прикасаться к свитку даже после подтверждающего бормотания осунувшегося и побледневшего от страха целителя. Он смотрел на выступившего из-за солдата парня, чей взгляд не предвещал ничего хорошего — несмотря на то, что трость с клинком всё так же бесцельно висела на сгибе левого локтя.

— Ты ничего не хочешь нам сказать, мастер Ридд? — поинтересовался барон, не сводя с опасного и по-прежнему непонятного гостя цепкого взгляда.

— Где Питт, почему он не охраняет вашу милость? — Ридд едва узнал свой хриплый и какой-то чужой голос. Заслышав, что тот определён в подвалы за предательство и на днях его ждёт виселица, он лишь невесело усмехнулся и неодобрительно покачал головой. Ох и фортели судьба выкидывает — закачаешься! И всё же…

— Я хочу выкупить его жизнь и свободу.

Давно эта зала не слышала такого хохота — барон смеялся весело, отчаянно и зло, как человек, наконец скинувший носимую долгое время маску. Расправивший плечи и впервые за долгие годы позволивший себе вдохнуть воздуха полной грудью.

— Выкупить? Вряд ли у тебя найдётся цена, мастер Ридд. Да и сам ты скорее всего не выйдешь из этой залы. Но… всё же, ты нас заинтересовал. Говори!

Два взгляда снова встретились. Торжествующий, гордый взор победителя и затравленный, мрачный, загнанного в угол зверя… И всё же, лис показал на миг свои клыки — да такие, что барон отшатнулся:

— Старый маркиз Беренц, бессменный главнокомандующий королевской армией — я принесу вашей милости его голову на подносе. Это и будет выкуп за свободу Питта и ваше слово забыть про нас с ним.

Как ни был ошеломлён Ридд внезапным изменением в поведении прекрасной и столь желанной Меаны, голова работала холодно и ясно. Ведь именно старинный род Беренцев и оказывался той самой, второй побочной ветвью королевской крови, которая стояла на пути к трону барона Шарто… Ну, а про то, что именно тот дворянин в своё время взял штурмом замок отца и едва не отправил на тот свет его самого, Ридд распространяться не спешил. Тот случай, когда полезное совпадает с приятным — да и у маркиза из законных детей имелись лишь три дочери. Не бойцы и вряд ли претендентки на высший трон…

— А ты умеешь искушать, мастер Ридд, — барон разглядывал того с усмешкой, больше похожей на кое-как скрывающий удивление оскал, однако с ответом не спешил. — А как насчёт дальнейшего? Может ли наша милость рассчитывать, что однажды не проснётся проткнутой чем-нибудь острым или вообще без головы?

"И ведь не может не догадываться, что жизнь его сейчас и без того висит на ниточке моего терпения"

Держись, Ридд — только держись, друг мой!

И тогда в тревожно затихшей зале снова раздался негромкий, смертельно усталый голос.

— Моего слова достаточно, ваша милость? Ни делом, ни бездельем… и так далее.

Барон опустил двуручник, коснувшись кончиком сияющего клинка чёрно-серых мраморных плит, отполированных слугами и натёртых воском, тотчас отразивших это диковинное подобие солнечных часов.

— Хотела бы наша милость знать, отчего верит именно твоему слову, а не иным гарантиям, куда более надёжным, — вельможа коротко задумался и тряхнул головой. — Хотелось бы услышать ещё слово насчёт нашей матушки…

Но Ридд пресёк эти пустопорожние размышления вслух таким величественным жестом отрицания, что барон поперхнулся на полуслове и с изумлением воззрился на непонятного авантюриста, вдруг представшим на миг величавым вельможей.

— Это излишне и даже не обсуждаемо, ваша милость. Женщины неприкосновенны.

И всё же, выдержка на миг изменила барону — он хоть и коротко, но взглянул на мать. И хотя та склонила долу глаза в крайней задумчивости, её лёгкий кивок не остался незамеченным. Ни сыном — ни цепко охватывавшим взглядом обстановку его врагом.

Ох, Ридд, кажется, меня терзают нехорошие предчувствия…

Но цена, предложенная парнем, и впрямь оказалась настолько соблазнительной, что уже почти чувствовавший тяжесть королевских регалий барон наконец решился.

— Что ж… свобода предателю и наше баронское слово забыть о вас обоих в обмен на обещание не поминать прошлое. И плюс к тому, — барон жёлчно усмехнулся, но глаза его горели мрачным торжеством. — Голова маркиза Беренца нам не нужна, лишние с нею пересуды тоже. Но известие о его скоропостижной и очень мучительной кончине будет выслушано нами с просто неизъяснимым удовольствием.

— Согласен, и даю в том своё слово, — Ридд поднял левую руку в известном жесте клятвы, отчаянно надеясь, что не выглядит слишком уж поспешным.

А барон снова рассматривал его, чуть расслабившись и наслаждаясь каждым мигом своего триумфа. В напряжении уже побелели ладони стиснувших оружие солдат, но их повелитель всё медлил, медлил, медлил! И лишь потом в зале раздался размеренный голос:

— Привести пред наши очи бывшего сержанта Питта, кандалы пока не снимать…

Наверное, эти несколько минут невыносимого ожидания стоили Ридду слишком много недожитых лет потом — но всё-таки они прошли спокойно. За боковой дверью что-то лязгнуло, загремело, послышалась перебранка. Створка распахнулась, и в неё не столько вошёл, сколько ввалился Питт в лёгких кандалах — но спасибо святому Динасу, живой и даже здоровый. Он на остатках куража ещё проорал что-то этакое, злое и позволенное лишь обречённому на казнь. Однако, наткнувшись на хмурый взгляд Ридда, он поперхнулся и молча шагнул вперёд.

— Что ж, наш бывший верный воин. У тебя был шанс выслужить не только офицерский пояс, но даже и дворянский титул. Но ты предпочёл предательство, цена за которое мучительная смерть… и всё же, нашей милости заплатили очень хорошую цену за твою презренную жизнь. Настолько хорошую, что… В общем, ступай с глаз наших, и мы не держим боле на тебя зла.

Ридд ни в тот момент, ни потом, так и не смог понять — почудилась ли в интонациях барона Шарто что-то мягкое и даже чуть ли не сожалеющее, но вот что голос вельможи этак симптоматично дрогнул, парень мог бы поклясться. Быстро обняв друга, провонявшегося тюремными подвалами, он только и успел шепнуть ему: молчи! — как по зале вновь раздался голос барона.

— Наша милость даже настолько уверены в данном мастером Риддом слове, что своею властию я, полновластный барон Шарто, повелеваю — освободить бывшего нашего сержанта прямо сейчас…

Дюжина шагов к дверям залы за руку с другом показались парню вечностью. Каждый из них давался с куда большим трудом, чем звеневшему цепями Питту, меж лопаток просто-таки зудели взгляды и прицелы. И всё же, приостановившись возле раскрытой створки и пропуская вперёд вырванного из цепких лап смерти арестанта, Ридд словно ненароком оглянулся.

Лишь с тем, чтобы навсегда запомнить эту картину: вернувшийся в объятия трона барон Шарто — и точно так же вернувшаяся в его объятия красавица-Эльфийка с затянутым любовной пеленой взором…

"Милая, с каких это пор ты вмешиваешься в мои решения?"

Сказать, что Ридд был взбешён — это значит не сказать ничего. Ярость просто душила его, холодная, управляемая, но… нерастраченная. Ведь там, в зале, он уже подписал на самом деле приговор находившимся вокруг людям — и себе на всякий случай тоже. Первыми — арбалетчиков на галерее, уж больно у них хороши позиции. Вторым взмахом — вторую пару по углам. Затем нанизать на шпагу магика, уж он человек не военный, просто не сумел бы среагировать быстро…

Замолчи, умоляю! Не надо больше.

"Ладно, ладно" Но сейчас, когда слева тихо позвякивал при каждом шаге Питт, намотав слабину цепей на кулак и теперь пугая развешанные по стенам замка портреты своей угрюмой физиономией…

— С кем вы разговариваете, мастер Ридд?

Сейчас, когда с другой стороны почти неслышно плыла непривычно серьёзная и задумчивая леди Морти…

— Мастер Ридд! — негромкий, однако словно стальной голосок леди стегнул по нервам и таки вырвал из зачарованного круга.

— О, прошу прощения, леди, — парень не сумел вовремя пригасить свой взгляд, и девица отшатнулась, сбилась с шага. — Я разговаривал со своими демонами, как однажды пошутил ваш благородный отец.

Во взгляде девицы нарисовалась самая нешуточная подозрительность и даже недоверчивость, да и Питт тоже зыркнул искоса этак нехорошо. Но Ридд уже потихоньку переваривал душившую его нерастраченную силу. Вернее, усердно помогала тому белкой метавшаяся внутри дриада — уж та умела не только залечивать в пару минут мелкие царапины.

— Питт, помнишь, в прошлом году я отлучался на пару месяцев?

Вместо ответа приятель лишь дёрнул плечом и этак утвердительно мотнул головой, а за него отозвались презрительным звяканьем цепи.

— Герцог Курвуазье тогда как раз отправился послом в великое княжество Стоунард, которое расположено за проливом. И при нём такой себе шалопай-дворянчик, решивший выслужиться и ухватить чин в этакой курортной поездочке. Или даже звёздочку, если дипломат чего там выторгует из уступок.

Но оказалось, что и во владения чернокнижника важные вести приходят быстро и даже с нужными подробностями. Потому что леди Морти даже припомнила, как вроде бы того надутого индюка-герцога то ли уличные грабители хотели от кошеля и золотых цацок избавить, то ли и вовсе вполне себе благородные разбойники с большой дороги. Но что-то такое там определённо вышло…

— Почти так, леди — почти. В том княжестве далеко не все согласны были с князем в его решении замириться с нашим королевством. И пошли на весьма серьёзные меры, чтобы сорвать миссию. Короче, тот молодой хлыщ в несколько мгновений разными способами продырявил троих вооружённых и весьма серьёзно настроенных мужчин, а в следующие уже утаскивал из засады оцепеневшего от страха дипломата.

Спуск с галереи в боковую часть баронского дворца прошёл в полной тишине, и лишь уже внизу девица задумчиво покивала головой.

— Стало быть, следует предположить, что…

— У того дворянского щелкопёра были серые глаза? — невесело закончил Питт.

Предположений и дурацких вопросов отчего-то больше не нашлось. Лишь у входа в оранжерею, куда парочку зачем-то привёл всё ещё подрагивавший парень, Питт мрачно поинтересовался — а что, если бы барон не согласился?..

— Тогда из залы живым бы вышел я один, — мрачно проронил Ридд, не поднимая глаз. — Возможно, леди Морти тоже — если бы не вздумала трепыхаться.

К чему такие ужасы, друг мой?

— Это я к тому, что только мой личный демон удержал меня от крайностей, — парень криво дёрнул щекой и, не оборачиваясь, распахнул дверь в царство солнца и зелёного полумрака.

Как здорово! Эй, а эта что тут делает?

Вопрос дриады, более похожий на вопль, раздался в тот момент, когда троица добралась до укромного уголка оранжереи, где при её появлении уныло околачивавшаяся там служанка дёрнулась так, что тут и слепому ясно бы стало — она дожидалась именно Ридда. Мало того, это оказалась смазливая белобрысая Камилла, чей животик уже этак симпатично намекал на скорое материнство. Она бросилась к парню.

— Мастер Ридд, выслушайте меня! Если же нет, я закричу и не позволю вам выкопать то, что спрятано в почве под пальмой…

Ридд мрачно ругнулся так, что заалелась вроде бы уже должная привыкнуть к таким словечкам дриада. Ведь в ту ночь он устал до такой степени, что решительно не нашёл в себе сил добраться до постоялого двора дядюшки Флетчера. А потому, именно тут отдыхал и втайне от всех закопал хрустальную корону.

— Кто подсматривал? — поинтересовался было он с этаким весьма нехорошим прищуром. Но тут же осёкся — порхавшая над плечом Камиллы феечка с ярко блестевшим золотым ведёрком демонстративно показала всем часть тела пониже спины и тут же деловито упорхнула вдумчиво полюбопытствовать как раз зацветшими флоксами. — Понятно… крылышки оторву и раскалённым гвоздём прижгу!

Однако никто даже для виду не показал, будто поверил этой злобной клевете Ридда на самого себя. Питт хмуро помалкивал, дочь некроманта взирала тоже молча, но с куда большим интересом и даже сочувствием во взгляде. Ну, а служанка… она шагнула вперёд.

— Мастер Ридд, я прошу вас защитить меня!

В нескольких словах обозначилась суть дела. Разумеется, никого и нигде не удивишь извечным любопытством слуг и тем, что их уши всегда улавливают неосторожное или лишнее слово своих хозяев. Но Камилла, оказалось, ещё имела в том и куда более важный интерес, а потому просто подсматривала и подслушивала.

— Что барон смотрит куда-то на сторону, давно читала я в его глазах. Но лишь совсем недавно поняла, что… что скоро он вознесётся в такую высь, где мне не будет не то что места рядом, но даже и в его прошлом, — карие глаза служанки влажно блеснули в зелёном сумраке под пальмой.

— Вот и верь после такого слухам, будто блондинки сплошные дуры, — философски вздохнул Ридд. Всё верно — если барон сядет на трон… вернее, когда барон Шарто сядет на королевский трон, от мимолётного увлечения молодого тела не должно остаться даже воспоминания. Король обязан быть чист, как батистовый платочек знатной дамы под лучами солнца. Мало ли, вздумается некой ловкой особе воспользоваться кое-какими последствиями и легонько надавить, а то и даже шантажировать!

А король должен уметь хорошо хранить свои секреты… вернее, хоронить. Ридд вздрогнул и очнулся от своих мыслей.

— Допустим, что так, Камилла — но хватит ли у тебя денег заплатить? Мои услуги недёшевы.

Питт и леди Морти взглянули на парня с осуждением, и даже от дриады долетело ядовитое фи! — однако Ридд чётко знал, что он делал. В своё время та же Камилла отшила его самого не только элегантно, но даже и ухитрилась сделать то необидно для молодого честолюбивого парня. А стало быть… так и есть!

— Мне есть чем заплатить, мастер Ридд — и это вовсе не золото, которое ценят лишь глупцы. Но доверяете ли вы молчанию ваших спутников?

Ого! А девица хорошо подготовилась к разговору! Но в сторону Питта парень даже не глянул. Его глаза вопросительно посмотрели на гневно вспыхнувшую дочь некроманта.

— Леди Морти, здесь замешана не просто политика — а очень большая политика. И поверьте, лучше вам самой сейчас перерезать себе нежное горлышко, нежели хотя бы на миг усомниться в своей способности хранить тайны. Кинжал ради того могу подарить, — Ридд криво усмехнулся и позволил выскользнуть из рукавов сразу обоим клинкам.

И вот так, рукоятями вперёд, он протянул девице сразу оба метательных и неплохо отточенных орудия смерти.

— Отец перед отъездом сообщил мне о возможных… изменениях в расстановке высших сил, — Морти хоть и отшатнулась от такого подарка, но голос её остался ровным. Да уж, хороша папенькина школа. — Мало того, я смогу дать прибежище этой женщине и её ребёнку — в башне отца!

Серые глаза парня и синие Питта переглянулись с такой быстротой, что обе присутствовавшие при том дамочки ничего не заметили. И всё же, ещё не избавившийся от цепей приятель уже отошёл от того ступора, которым тюремные подвалы неизменно награждают своих постояльцев — Питт еле заметно, но что самое главное, утвердительно моргнул. Да и в самом деле, хоть и весьма извращённое и неожиданное, но зато самое надёжное убежище на ближайшее время?

— Хорошо, Камилла — но плата вперёд.

Служанка улыбнулась с новым блеском глаз, и только сейчас стало заметно, что неумолимо приближавшееся материнство ничуть не испортило ни её внешности, ни характера.

— Хорошо — отчего-то я уверена, что вы этими железками не отхватите мне голову… в тот вечер после вашего отъезда, мастер Ридд, баронесса была просто вне себя отчего-то. И я, сославшись на нездоровье, оставила хлопоты по хозяйству и, скажем так, присматривала за нею, — Камилла на миг смутилась, но всё же, продолжила. — Госпожа так опутала словами эльфийку, торопившуюся на стражу в спальню барона, так напустила пыли… а потом отвлекла внимание и обманом заставила её выпить любовное зелье. А в том пузырьке его растворено было столько, что хватило бы на дюжину самых добронравных девиц!..

Впоследствии Ридд не раз задавался вопросом — какова же была у него физиономия после слов Камиллы. Во всяком случае, тут показания свидетелей изрядно расходились. Питт ворчал что-то в том духе, что не хотел бы оказаться на месте госпожи баронессы. Леди Морти наоборот уверяла, что серые глаза озарились таким светом и нежностью… зато пристально и с надеждой смотревшая тогда в его лицо Камилла вместо ответа поцеловала его так нежно, что не будь она в интересном положении, Ридд бы её на радостях немедленно закружил на руках… Потому-то именно к ней он больше с подобными глупыми расспросами не приставал.

Как бы то ни было, изрядный кусок дня бесследно выпал из памяти, заменишись какими-то серыми блуждающими тенями. В себя Ридд пришёл уже на берегу реки, в буйно разросшемся кустарнике на развалинах бывшей пивоварни. Когда-то заведение сгорело во время грозы — то ли молния ударила очень уж удачно, то ли конкуренты подсуетились, кто его знает. В общем, его так и не отстроили, а на этом холме сам парень иногда любил сидеть просто так и бездумно смотреть на реку…

— Никогда бы не подумал, что среди бела дня можно пробраться по городу в такой компании и незамеченными! — оказавшийся уже без цепей, но в чистой одежде Питт ворочался, бил обнаглевших к вечеру комаров и шёпотом ругался — в общем, проявлял все признаки нетерпения.

В противовес, сидевшие по другую сторону женщины уютно устроились под старой сиренью и тихо о чём-то шушукались. Но это ж надо быть совсем не в своём уме, чтобы полезть к ним с расспросами и получить свою порцию девичьей трескотни! Потому и понятно, что Ридд почесал затылок уже крепко гудевшей от раздумий головы и на пробу поинтересовался у друга:

— Питт, ты когда-нибудь в зеркало смотрелся?

Каждая собака знала, что бывший десятник, а потом и сержант баронского гарнизона брился со всем тщанием каждый день, а потому вопрос сразу и немедленно был распознан как хитрый и с подковыркой. Но всё же, прошло не менее полуминуты (и парочки прихлопнутых кровососов), прежде чем тот сообразил.

— Это намёк на моё сходство с бароном? Или на глухой слушок, что я ему вроде как двоюродный брат?

Эх, дружище, как же иной раз мы бываем близки и всё же страшно далеки от истины!

— Да нет, Питт — не двоюродный… всего лишь младший. И вроде как незаконный — хотя Эльфийка насчёт последнего и совсем иного мнения.

К слову сказать, Питт пусть и прикрывался усердно маской туповатого здорового служаки, но вот даже тугодумом прослыть ему не удалось. И всё же, ему потребовалось прихлопнуть ещё троих комаров, пока он сообразил.

— Это что же, барон всерьёз собирался отправить на виселицу собственного брата? — в голосе его слышалось недоумение.

Но леди Морти невесело усмехнулась.

— Или не собирался. Но тогда придётся нам признать, что купили нас всех дёшево, как портовых шлюх.

М-да, лексикончик у этой леди оказался ещё тот! Хотя с другой стороны, со смыслом её слов никто спорить особо и не собирался. Камилла сидела молча и с отчуждённым лицом, и лишь поглаживала легонько свою выступавшую спереди ношу. И всё же, она опомнилась первой. Хотела было отобрать свою руку, под локоток которой её подхватила доверительно беседовавшая леди.

— Не дёргайся, Камилла — нам с тобой волей-неволей придётся стать подругами. В башне иной раз так одиноко и скучно…

— Питт, а ведь, тебе придётся разбавить собой их общество, — со вздохом признал Ридд. — И не только потому, что там будет безопаснее отсидеться первое время — а по той причине, что чародей через седмицу взвоет от этих девиц и без твоей поддержки попросту сбежит.

На честной и открытой физиономии парня весьма живо отобразилось всё, что он думал об этой ситуации. И всё-таки Питт осторожно покосился на леди, а потом ещё более осторожно поинтересовался — а что за человек тот чернокнижник?

— Оказалось, что мэтр Шим куда лучше некоторых наших с тобой общих знакомых, — задумчиво протянул Ридд, демонстративно не замечая застывшей, словно стянуткой ледком отчуждённости физиономии леди Морти. — И я, честно говоря, сейчас жалею только о том, что не познакомился с ним раньше.

Но если ещё честнее говорить, то бесшабашная дриада в голове парня хохотала так, что весёлыми колокольчиками звенело в ушах. Уж ни от неё, ни от Ридда не укрылось, с каким восторгом леди Морти пару раз украдкой взглянула на Питта — он такой смелый! И такой большой! И следовало предположить, что если Питт хоть раз посмотрит так же в ответ… матушка природа потом и пискнуть не успеет, как эти двое под ближайшим же кустом поладят ко взаимному удовольствию.

"Ну что ж, хоть одной головной болью меньше будет" — Ридд наконец перестал сжимать в ладонях грязный свёрток, в котором покоилось нечто, наощупь весьма напоминавшее костегрызку.

Значит, ты задумал древний Хрустальный венец отдать эльфам через того старого чародея?

"Всё верно, малышка! Если лорд Шим всё сделает как надо, с соблюдением всех ритуалов и традиций передаст её ярлу Иллидару, то он этим самым фактически коронует ушастика — а таких услуг, поверь мне, эльфы не забывают" — ох, хотел бы Ридд хотя бы отчасти быть в том уверенным!

"Флора, найди в моих воспоминаниях толстый фолиант порыжелой тельячьей кожи, в бронзовой оправе и с грифом королевского географического общества — земель и вод мироописание. Поищи главу о плавучих льдах" — и через некоторое время дриада, переворошив воспоминания детства с такой пылкостью, что аж перед внутренним взором зарябило, осведомилась новыми для неё сведениями и даже сообразила.

Айсберг прячет под поверхностью почти весь свой объём, выставляя наружу лишь макушку, а потому представляет особую опасность для мореплавателей… да, это весьма похоже на вашу политику. Только, куда чище её!

И всё же, словно заглушая голосом все свои сомнения вместе с трепыханиями успешно прикидывающейся совестью дриады, не допускающим возражения тоном он распорядился вслух:

— Ждите меня здесь, друзья мои — к восходу Соль я всё организую…

Час это много или мало? Смотря для чего, скажете вы — и будете правы, совершенно правы. Но всё же, Ридд управился, хоть и вернулся в прибрежные заросли тяжело дышавшим и немного загнанным. Он не только успел всё запланированное, но даже и договорился с одним таким себе седоусым контрабандистом, чтоб тот за ночь поднялся вверх по реке на своём баркасе и высадил троицу пассажиров на самой границе владений чернокнижника…

Питту достался короткий меч в потёртых ножнах, чему он несказанно обрадовался. Леди завёрнутое в холстину нечто круглое и почти плоское, а также полыхающий магическими печатями свиток с инструкциями — в обмен на клятву передать оба предмета отцу-чернокнижнику. Зато только сейчас начавшая бояться и трястись Камилла получила весьма тяжёленький мешочек, ласкавший слух звоном золотых монет.

— Это на булавки, сестра, — Ридд ласково ущипнул вспыхнувшую служанку за щёчку. — Если что-то захочется сверх гостеприимства хозяев, трать на своё усмотрение.

На самом деле, едва удержанной Камиллой тяжести той хватило бы при бережном расходовании на всю жизнь. Но парень весьма грамотно прервал её уже заметавшиеся было мысли новыми словами.

— И ещё, женщина, внимательно следи за лодочником — эти-то двое в простых людях не разбираются, оне ж их дворянские разблагородия. Если тот удумает чего нехорошего, сразу давай сигнал Питту… а он знает, что надлежит делать.

Бывший сержант кивнул понятливо и с самой решительной физиономией. Однако, по мимолётному блеску его глаз парень понял, что тот прекрасно обо всём догадался — контрабандиста в любом случае надлежало пустить в расход. В любом случае, обществу от того только польза будет…

Рыжая малышка Соль ещё только озиралась на услужливо почерневшем небосклоне, где на закате ещё алела полоса от скрывшегося туда солнца, а к реке за дальним пирсом спускались несколько людей. Двое довольно рослых, один чуть постройнее, а четвёртая тень очень походила на вёрткого толстячка с заметно выпиравшим брюшком. Судя по голосам, погуляли они сегодня знатно, а потому возжелали покататься на лодке по ночной реке и вдоволь подышать свежим воздухом…

Ридд тихо вздохнул, ощутив, как слой прохлады затопил сначала ноги, потом несмело мазнул выше, а потом коснулся и лица.

— Ну всё, други мои, пора.

Он крепко обнялся с Питтом, чьи глаза уж подозрительно ярко блеснули при луне, демонстративно чинно приложился к дрогнувшей и почему-то ледяной ручке леди Морти. Зато на ушко Камилле вползли несколько весьма успокоивших её и странно согревших слов:

— Не бойся ничего.

Ох и хитрый ты лис, Ридд! А девка-то на тебя с такой надеждой смотрела! Красивая и неглупая, да и король за ней мог бы титул какой учредить… ну да, да, знаю — не по ней стучит твоё сердце.

Парень ещё долго стоял у еле слышно хлюпавшего старого причала и смотрел туда, где уже не виднелась, а скорее угадывалась постепенно удалявшаяся точка. Вот она растаяла совсем, исчезла соринкой в ночи — и вместе с ней странно истончилась, оборвалась в душе какая-то едва ощутимая нить.

И всё же, она странно звенела, ныла и бередила душу, пока оставшаяся на берегу тень не проскользнула через затихший к ночи ремесленный квартал и под еле заметной сенью деревьев осторожно проскользнула туда, куда ей перемещаться ох как не хотелось — к залитой оранжевым светом и чёрными, изломанными тенями громаде замка баронов Шарто. Там до сих пор гуляли широко и пышно, из-за стен наплывала музыка и взрывы смеха.

Ридд, я боюсь — и не вижу твоих мыслей. Одни только странные тени, призраки бродят сейчас в твоей душе.

"Эх, малышка Флора! Помнишь тот вечер, когда я подарил баронессе спицы?"

Не продолжай, друг мой, мне страшно… неужели та старая горгулья взъелась на тебя из-за той моей шалости? Из-за прекрасного сна, за возможность побывать в котором половина ваших человековских женщин отдали бы невесть что?

"Похоже, так — но то скорее был повод, чем причина. Как там сказала Камилла? Давно читала я в его глазах? А ведь, тоже читывала классику"

Дриада молчала довольно долго, и отозвалась лишь когда парень уже перемахнул через замковую стену в давно облюбованном и чуть подготовленном месте. Он ещё немного выждал, пока захмелевших гостей окончательно разведут по их покоям и в замке воцарится относительная тишина.

Нет, ты всё равно не станешь резать баронессу… но что же? Неужели эльфийку?

Воспоминание о Меане, хоть и загнанное волей в самый дальний угол памяти, вырвалось и наотмашь ударило саднящей болью. Как ни занимал себя Ридд хлопотами, как ни загонял в полуобморочное состояние — но обмолвка дриады всё равно застала его врасплох. Даже и подумать было страшно о том, что сейчас происходило совсем рядом, рукой подать — за вон теми едва освещёнными изнутри окнами в третьем этаже над галереей. Стоит лишь чуть выпустить своего зверя…

"Нет!"

Парень с силой ударил кулаком о камни, обдирая их шершавостью костяшки и наивно пытаясь свежей, резкой болью заглушить эту ноющую и выворачивающую всю душу тоску. Но всего лишь к одной ране добавилась другая.

У-у, бешеный… Я сейчас, я быстро!

И всё же, Ридд с усилием отвернулся от манящих близостью и кажущейся лёгкостью очевидных, хоть и весьма желанных решений. Шагнул за угол, разом отсекая себя от источника манящих и кровавых соблазнов. Следующий шаг пошёл легче, затем ещё один — и через некоторое время наполненная яростью человеческая оболочка сбежала вниз, в духоту и вонь пыточных подвалов…

— Спасибо, мастер Ридд — что не оказался на моём станке… — проворчал в качестве приветствия старый палач, а затем пытливо уставился в нежданого гостя.

На столе виднелась в испуганном мерцании огарка чистая тряпица, а на ней ломоть ржаного хлеба, шмат сала с розовыми прожилками, луковица и прочая нехитрая снедь. Ясное дело, и четвертинка перегнанного вина, в народе метко прозванная мерзавчиком — одному хватит, а вот двоим или больше уже никак…

— Не будем лясы точить, дед, — Ридд мрачно дёрнул щекой и потёр усталое лицо. — Что там с теми купцами, что на барке пришли?

Палач меленько и суетливо покивал, а затем принялся обстоятельно, хоть и без лишних подробностей, рассказывать. Так мол и так, пришли тут водой… обычные купцы-то поначалу ходят-осматриваются, цены вызнают да товар щупают. Потому ж начинают вокруг подходящего виться, да кругами, исподволь, с подходцем — словно умелый ухажёр вокруг строптивой барышни. А эти сразу скупились, что первое на глаза попалось — а теперь по городу шляются. С виду ничего такого и не делают, то в кабаке полдня одну кружку эля цедят, то в базарной сутолоке вроде бесцельно толкаются. Но во дворец пока ни ногой.

— Река… река… — Ридд задумчиво тёр лоб, пытаясь что-то сообразить, когда наконец в голове забрезжила неясная ещё не догадка, а одно лишь предвестье её. — Слушай, дед — а поищи-ка толкового морячка из старых, пусть присмотрится к чужакам незаметно.

Наворачивавший меж делом свой ужин палач едва не поперхнулся солёным огурцом. Аж глаза на лоб полезли… но сам Ридд крепко сомневался, что в этаком месте сумеет проглотить вообще хоть кусочек.

— Дык где ж я тебе такого возьму? Нету у меня, — дед задумался, стряхивая с редкой седой бородёнки крошки. — Может, упростить эту некромансерскую дочку подсобить?

Парень крепко сомневался в способности девиц хотя бы пару минут мыслить здраво. Да и не понаслышке знал, сколько великих начинаний пошло прахом или даже погорело ясным пламенем из-за этих глупышек… палач слушал с недовольной физиономией, кивал легонько, морщился — но соглашался туго. Правда, при этом ещё и ухитрялся метать за обе щеки своё немудрёный ужин с завидной скоростью.

— Ладно, придумаю что-нибудь… — он наконец ловко опрокинул в себя очередную чарку прозрачной как слеза жидкости, шумно выдохнул и закусил.

Мысли нынче что-то неохотно ворочались в обычно шустрой голове парня (ах, женщины, что ж вы с нами делаете?), потому очередную он сумел дождаться нескоро — дедок ловко подмёл остатки трапезы и словно в заупокой им хлобыстнул ещё чарку.

— Скорее всего деда, что я правильно вычислил, откуда тот ветер нехороший дует. Проверь втихомолку через купцов — чужаки привезли сюда случайно, не херес в маркированных бочонках? И давай так — я займусь той стороной, а ты рубай все концы на этой. Потом, если всё выйдет, барон любые грехи отпустит, да ещё и сверху золотишка насыплет…

Палач занюхал рукавом, а потом о него же вытер крутобокое яблочко и тут же впился в белый налив ничуть не испорченными зубами.

— Как смекаю я, сокол наш скоро круто в гору пойдёт, — словно ни к кому не обращаясь, проворчал он.

И пусть взгляд его ни на миг не оторвался от пристально изучаемого надкушенного яблока, Ридд мрачно усмехнулся, уже собираясь уходить.

— Всё верно, дед — и мы в том светлом будущем места пока что не выслужили…

Уже давно остались внизу и за спиной мрачные подвалы, где словно паук в своём мрачном логове остался что-то обдумывавший палач. Уже серебряная Белль почтила небо своим присутствием и теперь, кокетливо усевшись на зубцы крепостной стены, любопытно заглядывала во двор — а парень всё так же стоял в оцепенении, обнимая и бездумно поглаживая беспокойно фыркавшего жеребца. Тот словно недоумевал — отчего не снял седло, хозяин?

— Потерпи, Черныш, — Ридд погладил ладонью словно сияющую во лбу коня звезду.

Тот фыркнул теплом, изрядно разбавленным сомнением — но возражать особо не стал. Переступил с ноги на ногу и пошёл за хозяином, который направился к воротам.

Створки здесь прикрыли на ночь, но поднимать мост не стали. Ох, как бы не вышла боком барону такая беспечность! Совсем расслабились тут…

— Открывай, служивый!

Солдат перегнулся с внутренней привратной галереи во двор, приглядываясь и недоверчиво сопя. Но Ридда тут уже каждый знал — примелькался — потому тот кивнул и бросил через плечо команду. Стоявшие у ворот двое доходяг нехотя сняли с петель навешенное бревно, приоткрыли одну створку — и через совсем малое время по настилу моста глухо застучали копыта коня и еле слышно — сапоги его хозяина. Затем звук стих — двое выбрались на дорогу, лениво сбегавшей с холма и растворявшейся в уже засыпавшем городе. Кое-где ещё мелькали огоньки, где-то на работной слободе лениво побрёхивали собаки, провожая ватагу припозднившихся гуляк.

Как странно… впереди дорога, за нею ещё сотни. А вот ехать что-то не хочется. Слишком уж тянет назад прошлое, сладкое и несбывшееся. А потому и горькое до оскомины — и всё же, невыносимо притягательное…