Глава 49 Блажен, кто ничего не знает — он не рискует быть непонятым

Открываю глаза. Я снова в отсеке для инструктажа, только теперь он пуст. Дальний край его теряется в полутьме, отчего большой зал кажется заброшенным. Светло только у входа. Свет падает сзади, и моя неясная тень прячется среди рядов сидений. Сидеть почему-то неудобно. Потягиваюсь, разгоняя ломоту в костях. Вот это номер! Я пристегнут наручником за правое запястье. Кресло, конечно же, привинчено к палубе. Значит, это был не сон?

«Триста двадцатый, доклад!»

Тишина.

— Не стоит звать вашего друга, мистер Уэллс, — раздается за спиной знакомый голос. Выворачиваю шею. Вот те раз! Та же строгая блондинка из сна. Только сейчас она сняла очки и кажется старше. А может, просто свет, падающий с одной стороны, ее старит. — Боевая программа вашего импланта деактивирована. Естественно, вам оставлены функции поддержки памяти.

Теперь я замечаю и пару молчаливых охранников у дверей, и Мишель, что сидит рядом с блондинкой, зарывшись в кипу бумаг. На мгновенье оторвав взгляд от стола, она улыбается мне улыбкой старой доброй знакомой, радующейся встрече. Я не сразу понимаю, что мне говорят. Боевая программа деактивирована?

— Мы немного подкорректировали ее, — поясняет блондинка. — Не думаете ли вы, что обычный комплекс огневой поддержки знаком с тактикой диверсионно-разведывательных подразделений и методикой психологического подавления при допросах пленных?

Я молча отворачиваюсь.

— Мари, дорогая, я проведу краткий инструктаж вашего спутника, а потом мы закончим с формальностями, хорошо?

— Конечно, Таня, — отзывается Мишель.

Мишель?

Блондинка подходит ко мне, усаживается через несколько кресел от меня. Видимо, чтобы я не мог до нее дотянуться.

— Так вам не придется оборачиваться, — с улыбкой поясняет она. — Вам удобно?

— Конечно. Обожаю наручники.

— Это временно. Скоро они вам не понадобятся. Происходящее может несколько шокировать вас, поэтому в компании принято обездвиживать темных участников на время процедуры выхода из тура. Как видите, мы не применяем никаких сильнодействующих средств. Мы вполне гуманны.

— В компании? Темных?

— Компания «Реальные радости». Организация игровых развлекательных туров. Темными на нашем жаргоне зовутся участники тура, не знающие о своей роли. Их используют втемную. Таких участников тысячи, просто вы один из главных. Это придает туру максимальную реалистичность.

— Что еще за тур?

— Обычная игра. Наши клиенты могут выбрать для себя несчастную любовь, или жизнь султана с огромным гаремом. Или командовать армией на войне. Некоторые любят авантюрные приключения. Как, например, ваша напарница Мари.

— Все это было не на самом деле?

Блондинка слегка хмурится. Моя наивность заставляет ее попусту тратить драгоценное время.

— Нет же, Юджин. Все было на самом деле. Вы едва не погибли. И Мари — тоже. Вы спасали ее по-настоящему. Нам практически не приходилось вмешиваться в процесс. Вы великолепный игрок.

— А как же Система? Люди, которые погибли? Жак Кролл, в конце концов? Он жив?

— Нет никакой Системы, это импровизация нашего компьютера. У нас очень мощное оборудование и партнерские договоры с большинством компаний в этой сфере. Мы можем обеспечить предельный уровень реальности происходящего. Что касается людей, то, к сожалению, бывает, что некоторые статисты гибнут. И ваш мафиозо Кролл тоже погиб реально. Правда, вне игры его звали по-другому. Он знал, на что идет, когда добровольно включался в игру. Смерть клиента — обычное дело. Он участвовал в другом туре в качестве главы мафиозного клана. В очень дорогом туре, протяженностью в пять лет. Он упустил контроль над ситуацией, его тур пересекся с вашим, и он погиб. В скором времени он все равно бы умер — его убили бы по заданию конкурирующего клана. В последнее время подобные сценарии довольно популярны. Многие хотят чувствовать себя всесильными и внушать страх окружающим.

Некоторое время молчу, переваривая услышанное. Представительница компании терпеливо ждет, не сводя с меня изучающего взгляда. Все как-то не укладывается в голове. Картина мира в очередной раз дрожит и разбивается на кучу цветных стекляшек. Я даже не пытаюсь собрать их вместе. Стеклянные крошки перекатываются в пустоте. Я просто раздавлен.

— Таня. Вы позволите мне вас так называть?

— Конечно, Юджин. С удовольствием, — дежурно улыбается блондинка.

— Скажите, выходит, вы направляете течение игры так, как вам нужно?

— Вы правы.

— Но как вы заставляете людей делать то, что вам надо?

— Вы знаете ответ, Юджин.

— Центры равновесия?

— Верно. Они действительно существуют.

— Выходит, сеть контроля есть на самом деле?

— Юджин, все есть на самом деле. Игра — это условное название. Весь мир — чья-то игра. Мы участники нескольких игр одновременно. Десятков, сотен, может быть тысяч. Игры переплетаются в замысловатую мозаику, затрагивая интересы многих компаний-организаторов. Вот сейчас, говоря с вами, я наверняка участвую в каком-нибудь туре. Втемную. И сеть контроля есть. И компании, производящие танки, и самолеты, и космические корабли — все это реально существует. Как и планеты, и звезды, и болезнетворные микробы.

— А как же СБ, армия, контрразведка?

— У каждого свои игры, дорогой Юджин. Вы себе не представляете, сколько безумных желаний нам приходится реализовывать. Ограничения лишь в платежеспособности клиента.

— Выходит, Система все же существует? — не сдаюсь я.

— Да нет же, Юджин, — блондинка склоняется ближе ко мне. — То, что ваш электронный двойник принял за Систему, на самом деле наша сеть управления. Выйдите из игры. Очнитесь. Нет никакой Системы. Есть просто множество игр, участниками которых мы являемся. Это и есть реальность. Жаль, что вам придется забыть об этом.

— Забыть?

— По условиям тура, участники забывают имена своих напарников. А темные игроки — и само участие в игре. Заказчики возвращаются в свой мир, в реальность. То есть они так думают. На самом деле они продолжают играть, только уже в чужой игре. Память персонала, кстати, тоже корректируется.

— Как же вы можете жить в этом мире? Вам-то не чистят память, Таня!

Она пожимает плечами.

— Ко всему привыкаешь. Это знание помогает избавиться от иллюзий. Раскрывает возможность дышать полной грудью. Мы бессмертны, Юджин. В каком-то смысле. Мы живем вечно — дети неугомонного разума.

Я усмехаюсь.

— Чудовищно. Все наши чувства — обман? Мы просто тени, вечные статисты? Тогда мы вовсе не бессмертны, Таня. Мы просто обновляемые декорации. И как же тогда любовь, верность, честь, дружба, подлость?

— Любовь? Любовь? — блондинка отчего-то хищно раздувает ноздри. Глаза ее — глаза тысячелетнего существа, которое уже ничто не может удивить, — горят гневом и презрением. — Вы идиот, Юджин. Вы просто наивный идиот. Нет никакой любви и никогда не было. И подлости. И чести. Это все выдумки. Приемы, придуманные для разнообразия игры. Есть только целесообразность.

Она глубоко вздыхает. Неожиданно встает и пересаживается ближе.

— Я могу вас задушить, — зачем-то говорю я. Краем глаза вижу шевеление у входа — охранники напрягаются и перемещаются ближе.

— Значит, так по сценарию задумано, и ничего с этим не поделаешь, — отмахивается она. Глаза ее внимательно исследуют мое лицо. Она тихо говорит: — Любовь. Вашей Мишель-Мари больше восьмидесяти лет, дорогой. Она уже не помнит, сколько раз она испытывала эту вашу любовь. Она сбилась со счета от бесконечных процедур омоложения. Вы слишком долго общались с чокнутым роботом, Юджин. Наш мир далеко не так полярен, как вы думаете — он гораздо сложней. Когда вы пройдете процедуру очистки, вы забудете про эти глупости. Вам повезло, вы теперь обеспеченный человек. Вы будете счастливы. Может быть, мы даже привлечем вас в качестве участника. У вас редкий талант. Разве что придется выбросить из головы все эти бредни про Систему, контролирующую наш мир. Ее нет. Ничего этого нет.

— Представляете, Таня, — громко говорит Мишель из-за стола. — Юджин отдал за мое лечение жемчужину стоимостью в пару десятков миллионов! За пару упаковок вакцины! Такой широкий жест!

— Я вам говорила, дорогая: мы гарантируем настоящие чувства, — не оглядываясь, отзывается блондинка. — Вот они. Любуйтесь, — заканчивает она устало. Встает. Растирает побелевшие запястья: она слишком сильно сжала их во время неожиданной вспышки гнева.

— Таня!

— Ну что еще, Юджин? — оборачивается она. — Вы меня утомили. Процедура через полчаса, потерпите.

— Скажите, я действительно был ранен на Джорджии?

— Вы так ничего и не поняли. Конечно, вы были ранены. Конфликт на Джорджии, 2372 год, нападение Союза Демократических планет. Так себе действо. Принц Джон развлекался. Никакой фантазии, не то, что у отца. Впрочем, для его возраста это простительно — ему всего семнадцать.

— Отца?

— Только не говорите, что вы не знаете, кто такой Император Генрих! Я вам все равно не поверю — ваши медицинские показатели в норме, — блондинка заметно оживляется. Глаза ее начинают блестеть. — Старина Генрих — гениальный игрок. У него целые империи под рукой. Союз Независимых Территорий, Земная Империя, Союз Демократических планет. И дочь ему под стать. Принцесса Криста обожает многоходовые гражданские войны. Несколько лет назад создала настоящий шедевр на Шеридане, и даже участвовала в нем в различных ипостасях. Представляете — ее вместе с фрейлинами однажды едва не расстреляли, когда она играла роль журналистки!

— Да уж. Весело, что и говорить, — скептически усмехаюсь я.

Таня приходит в себя.

— Впрочем, вам это трудно понять, — говорит она.

Стекляшки приходят в движение. Они с тихим звоном осыпаются, собираясь в узоры. Рябь пробегает по их поверхности, полируя многослойное изображение. Мир вновь приобретает ясность. Вот только стеклышек не хватает, чтобы сложить его до конца. А может, я просто не могу видеть так далеко. Император играет империями. Бог играет императорами. Верховный бог встряхивает галактики, как игровые кубики в стакане. Боги помельче комарами вьются вокруг его головы. Система тасует божественные иерархии, точно колоду потрепанных карт. Она есть. Она, словно в насмешку, говорит нам: вот она я! Просто молекулы в клетках огромного организма не видят целого. Им этого не дано. Случайное прозрение одной из клеток — меня, немедленно подправят какие-нибудь лейкоциты, вроде такой вот безупречной Тани.

— Последняя просьба, Таня, — слышу я свой голос.

— Бросьте паясничать, Юджин. Вы не приговоренный и вас никто не собирается казнить.

— И все же. Разрешите слетать на задание напоследок. Кто знает, когда еще придется.

Таня несколько секунд напряженно раздумывает.

— У меня ведь есть еще несколько оплаченных часов? — неожиданно вмешивается Мишель.

— Формально, ваш тур истекает через полтора часа, — подтверждает блондинка.

— Тогда он вполне может использовать реквизит, ведь так? Я прошу — разрешите ему.

— Хорошо, — пожимает плечами Таня. — Хотя это несколько противоречит инструкциям.

— Наверное, это часть чужого сценария, — язвлю я.

— Возможно, — говорит она. — И все же — постарайтесь не наделать глупостей. До процедуры коррекции памяти охрана имеет право стрелять на поражение.

На пороге я оборачиваюсь. Встречаюсь взглядом с Мишель. Взгляд ее напряжен и насторожен. Я слегка покачиваю головой. Нет, милая. Никаких упреков. Я просто люблю тебя, чертова кукла, хоть ты и годишься мне в бабушки. Удивление мелькает в ее глазах. Потом она отворачивается.

— Между прочим, Юджин, ваше решение дать бой Системе и способ борьбы с нею очень оригинальны. Ваши предшественники ограничивались бегством, — говорит мне в спину Таня.

Меня выводят в коридор.

Кен, сопровождаемый Пятницей, попадается мне на выходе из кают-компании. Пьян, как всегда. Топает с обеда.

— Здорово, чувак! — радуется он.

— Здорово, — отвечаю я. — Когда снова в Восьмой ангар?

— Не знаю точно. Через пару дней, кажется. Надоело мерзнуть до смерти, — жалуется он.

— Да. Собачья работа, — соглашаюсь я.

— У Пятницы барахлит правый передний привод. Представляешь, какая-то сволочь трахнула его палкой! Он таких денег стоит!

— Ты же знаешь: тут сплошные отбросы, не люди, — говорю ему успокаивающе.

— Точно. Будешь в машинном — забегай. Пропустим по стаканчику.

— Заметано.

В ангаре ничего не изменилось. Техники деловито мельтешат, готовя мой самолет. Пахнет озоном и морозом. Кислит во рту — где-то утечка топлива. Охрана остается у входа.

— Отойди-ка, парень, — говорит моему механику откуда-то взявшийся Ченг. — Это мой клиент. Я сам его обслужу.

И он протягивает мне распахнутый летный скафандр. Его тесные объятия так привычны, словно влез во вторую кожу.

— Все как раньше, сэр! — говорит Ченг, улыбаясь.

— Точно.

Ченг отгибает расстегнутый клапан своего комбинезона. Я вижу рукоятку боевого ножа, что торчит у него за поясом. Я понимающе киваю.

— Я распоряжусь — пусть подвесят парочку ракет. И дополнительный сухпай заброшу. Магазины для пистолета я сунул вместо воды. На первое время хватит. Заправки к аптечке в боковых карманах. Передавайте там привет от меня.

— Ладно. Нравится работа?

— Привык, — пожимает он плечами.

Ложемент охватывает плечи. Опускаю стекло шлема. Закрываю глаза. Представляю полоску моря под собой. Слияние. Я стою на коротких ногах-шасси, втянув короткие крылья-руки, в нос мой продето крепление тягача. И вот стыки палубы приходят в движение, мягко подталкивая меня в ноги. Я дрожу от нетерпения. Я жду толчка катапульты. Жду, когда бездонный мир распахнется передо мной.

— Капитан Уэллс, номер 93/222/384, командный статус подтвержден. Приветствую на борту, командир, — шепчет внутри спокойный голос…

Загрузка...