Знакомьтесь — Юджин Уэллс, капитан

Глава 23 Легкий крейсер «Протей»

Узкие переходы забиты разнокалиберными трубопроводами. Палуба окрашена в любимый военными серый цвет. То и дело мы пересекаем поперечные переборки с массивными крышками переходных люков. Сопровождающие нас матросы прикладывают пальцы к огонькам идентификаторов, короткое шипение, и, пригибая головы, мы просовываемся дальше, и за нашими спинами слышим мягкий лязг: отсек снова задраен. Ничего не поделаешь — крейсер в состоянии повышенной готовности. В одном из изгибов коридора сворачиваем налево и оказываемся в низком, заставленном оборудованием отсеке с пульсирующей в центре голубой тактической голограммой. Люди в легких скафандрах застыли в массивных ложементах вдоль стоек с аппаратурой — вахта. Один из них поднимается нам навстречу. Голубые глаза его безмятежны, голос мягок и доброжелателен. Только меня не проведешь этой ангельской улыбкой. Наслышан, сколько грязи надо хлебнуть, чтобы заполучить под команду корабль.

— Приветствую на борту, господа. Я капитан второго ранга Свенссон, командир корабля.

— Добрый день, капитан.

— Здравствуйте, сэр.

— Прошу сдать оружие, мэм. На борту моего корабля вы в безопасности.

Мягкая улыбка командира не обманывает и Мишель. Она спокойно кивает.

— Пожалуйста, капитан, — и поднимает руку, давая одному из матросов вытащить пистолет из-за пояса ее брюк.

— Благодарю вас, мэм, — снова улыбается офицер и поворачивает голову ко мне. — И вас, сэр.

— У меня только нож, именное оружие. Я с ним не расстаюсь.

— Правила одни для всех, сэр, — тон его голоса не меняется, хотя я чувствую спиной, как напрягаются люди вокруг.

«Обнаружена автоматическая турель. Устройство активировано», — тревожно сообщает Триста двадцатый.

— Сэр, не стоило тащить нас на орбиту, чтобы прикончить на борту имперского боевого корабля, — стараясь быть спокойным, говорю я. — Ваши люди могли расстрелять нас еще в Миттене. Ну, или просто не прийти на помощь. Результат был бы одним и тем же. Я не расстаюсь с этим ножом. Никогда, — с нажимом добавляю я.

Улыбка словно прилипла к широкому лицу офицера.

— Я не ставлю целью убить вас. Более того, я получил приказ оберегать вас и доставить в указанное вами место. Мне непонятна ваша настойчивость, мистер Уэллс.

— Я ни в коей мере не ставлю под сомнение ваш авторитет, сэр. Однако я привык иметь под рукой средство самообороны. Моя настойчивость продиктована обязательствами перед моей спутницей.

— Да, мне сообщили. Что ж, это меняет дело, — офицер давит вспыхнувшее внутри раздражение. Все-таки привычка безоговорочно повелевать людьми в отдельно взятом пространстве плохо сказывается на характере. — Я слушаю ваши распоряжения, госпожа баронесса, — на этот раз меня игнорируют, показывая, ради кого затеян спектакль. Впрочем, мне плевать. Боевой коктейль еще будоражит мне кровь, делая мир предельно четким и заставляя получать наслаждение просто от сознания того, что я жив. И буду жив еще несколько чертовых дней. А там — будь что будет. И Мишель со мной. Одно только это наполняет меня радостью. Каждая проведенная рядом с этой женщиной минута — волшебное ожидание, предвкушение чего-то искрящегося и запретно-сладкого. С опозданием в несколько часов до меня доходят слова, которые она произнесла там, в развороченной мною спальне. И поэтому я временно утрачиваю способность рассуждать здраво.

— Летим на Кришнагири Упаван, капитан. Если не трудно, найдите нам что-нибудь переодеться.

— Принято, госпожа баронесса. Что-нибудь еще?

— Каюту, где можно выспаться, естественно.

— Естественно, госпожа баронесса, — кивает командир. — Правда, корабль у нас маленький, адмиральских апартаментов не предусмотрено. Надеюсь, каюта для старших офицеров вас устроит. И мистера Уэллса. Его каюта будет рядом.

— Мы будем находиться в одной каюте, — безаппеляционно заявляет Мишель.

— Там не слишком просторно, госпожа…

— Не беспокойтесь об этом, мистер Свенссон.

— Как вам будет угодно, баронесса. Вас проводят. Почту за честь пригласить вас на ужин в кают-компанию.

— Благодарю, капитан. Я польщена, — устало улыбается Мишель. — С вашего позволения, отложим все торжественные мероприятия — я смертельно устала. Надеюсь, господа офицеры простят меня и не сочтут это знаком неуважения.

— Что вы, мэм! Мы все понимаем, через что вам пришлось пройти. Я пришлю медика. Мне сообщили, что мистер Уэллс легко ранен.

— Спасибо, капитан.

Я киваю. Получаю в ответ вежливый полупоклон. Вахта украдкой бросает на нас любопытные взгляды, я чувствую их спиной.

— Капитан! — оборачивается Мишель.

— Да, мэм?

— Благодарю вас за помощь.

— Рад оказать вам услугу, госпожа баронесса. К тому же, мы выполняем приказ.

И мы, наконец, пускаемся в обратный путь по узким серым коридорам. Когда добираемся до каюты, на заправленной белоснежным бельем койке нас уже дожидаются аккуратно сложенные комбинезоны и две пары легких ботинок. На небольшом столике — блюдо с мясными сэндвичами. Рядом — пара накрахмаленных салфеток. Пузатый сосуд наполняет каюту ароматом свежезаваренного кофе. Янтарно светится крохотная бутылочка бренди.

— Да уж, флот в своем репертуаре. Вежливость, радушие и педантичность, — несколько шкодливо улыбается Мишель, разглядывая уложенные под комбинезоном детали тонкого белья из комплекта обмундирования женщин-офицеров. — Ничего не забыли. Не удивлюсь, если в кармане своей одежды ты обнаружишь парочку маленьких резиновых штучек.

— Госпожа баронесса, ты выражаешься, словно официантка в офицерском баре, — укоризненно качаю я головой.

Мишель оборачивается и смотрит на меня так, будто бы увидела впервые. Стремительно бросается мне на шею. Я небрит и грязен, губы мои запеклись от пыли и пересохли, бронежилет на мне заляпан засохшей кровью пополам с грязью, от меня за версту разит прокисшим потом, и я боюсь потревожить ноющую ссадину на лбу. Вся эта чушь на мгновенье возникает в моей голове и тут же меркнет перед напором страсти. Все смешивается — ощущение наших горячих тел, усталость, облегчение, сумасшедшая радость от того, что мы живы. Триста двадцатый тактично помалкивает. Делает вид, что его нет.

— Ты сошла с ума, — выдыхаю я.

— Наконец-то заметил, — хихикает она и снова тянется ко мне.

Вежливый стук в дверь. Наверное, медик явился. Дыша, как после долгого бега, мы отрываемся друг от друга.