Океан Вагатор, борт батискафа «Чистюля», порт приписки Банали, острова Скалистой земли, планета Кришнагири Упаван. Владелец — компания Ван Бир.
Пилот — Джек Блейн, развалившись в ложементе с опущенной спинкой, забрасывает босые ноги на консоль. Зевает, прикрывая рот рукой. Цедит из маленького краника горячий тоник, тонкой струйкой наполняя прозрачный пластиковый стаканчик. Задумчиво крутит стаканчик в руках, рассматривает на свет коричневую жидкость.
— Твоя история неинтересна, Роберт, — говорит он, отхлебнув горьковатого напитка.
— Во всяком случае, она оригинальна, — парирует автоматический бортпилот.
— Прошлый раз ты рассказывал о женщинах. Было интереснее.
— Моя история — про древнее хищное животное с Земли под названием «волк» и про детеныша животного под названием «овца» — очень поучительна. Жаль, что ты меня не дослушал. Ты возбуждаешься, когда я рассказываю истории о женщинах. Это рассеивает твое внимание.
— На кой оно мне сейчас? Охота все равно закончена, — отмахивается Джек. — К тому же, идем на автопилоте. Что тут может случиться? Заденем подводную скалу парой километрами ниже?
— Согласно инструкции компании пилот батискафа обязан контролировать движение субмарины даже во время автоматического управления, — не сдается бортпилот. — Ты систематически нарушаешь инструкции, что может повлечь утрату или повреждение ценного имущества. Я вынужден буду доложить об этом по возвращению на базу.
— Напугал! Ты и так стучишь на меня, не переставая!
— Определение «стучать» в данном контексте звучит оскорбительно, — монотонно сообщает бортпилот.
— Скажите, какие мы чувствительные! — хихикает Джек. — Плевал я на инструкции. Мне платят за то, чтобы я дерьмо головоногов ловил. Я и ловлю. Как никто другой. Сегодня мы парочку «слез» перехватили, не забыл? Наша компания стала богаче миллионов на сорок, и все благодаря мне. Что им после этого твои доклады?
— Я обязан выполнять инструкции, — не сдается машина.
— Ну и выполняй. Вернемся, попрошу техников инициализировать твою память. Надоел, зануда.
— Во время охоты ты грубо нарушил инструкции, погрузившись на предельную глубину.
— Зато я поймал пару катышков! И головоноги нас не порезали в клочья, как бедолагу Майка! Гони историю, пока я не рассердился! Увидишь — я тебя сотру. И заменю голос. На женский! — Джек мечтательно закатывает глаза. — Такой, чуточку хриплый, пробирающий до печенок.
— Хорошо. Я расскажу историю. А ты наденешь гидрокостюм.
— Это еще зачем?
— Согласно инструкции, во время нахождения на борту субмарины пилот обязан…
— Слушай, Роберт! — прерывает его пилот. — Да ты никак торгуешься со мной? Историю, быстро!
— Хорошо, — кажется, в голосе машины слышны усталые нотки. — Слушай.
— Про женщин! — напоминает пилот, забрасывая руки за голову и закрывая глаза.
— Малое судно, пеленг тридцать, дистанция двадцать миль, скорость тридцать узлов, следует курсом двести восемьдесят.
— Это что, история такая? — подозрительно интересуется Джек, открывая глаза.
— Нет, это я делаю предусмотренный инструкцией доклад о проходящих судах. Меры безопасности, раздел три.
— На кой мне эта лоханка! Историю давай! Хотя нет, погоди. На борту есть бабы?
— Наблюдаю две особи женского пола на верхней палубе. Более точную информацию о количестве людей с запрошенными параметрами выдать не могу — недостаточная чувствительность сканера.
— Красивые хоть?
— Затрудняюсь ответить.
— Ладно. Давай дальше.
— Историю?
— Конечно, болван! Хотя нет. Что за судно?
— Малый катер «Малек», порт приписки Пириш.
— Да это же прощелыга Баба! — оживляется Джек. — Он мне третий месяц ящик выпивки динамит! Еще весной обещал это свое адское пойло — феню. Ну-ка, вызови его!
— Инструкция запрещает радиообмен с судами, не принадлежащими компании.
— Ты что, глухой! Они сейчас уйдут к чертям! Вызывай и не зли меня.
— Судно «Малек» не отвечает.
— Пробуй на общей частоте.
— Инструкция…
— Роберт!!!
— Судно «Малек» не отвечает.
— Передай ему, что это я с ним хочу потолковать. И скажи, если не застопорит машины, я ему ноги выдерну. Хотя постой. Этого не говори. Он иногда чисто бешеный. Чуть что, сразу за свою железку хватается, обезьяна.
— Судно «Малек» не отвечает.
— Почему?
— Судно «Малек» не наблюдаю.
— Как это? Он не мог так быстро уйти.
— Уточняю: судно «Малек» исчезло с поверхности и в настоящий момент погружается со скоростью около ноль точка тридцать метра в секунду.
— Во дела! — Джек в возбуждении сбрасывает ноги с консоли и резко садится, едва не приложившись головой о прозрачный подволок кабины. — Ко дну пошел, что ли?
— Подтверждение.
Голос больше не кажется сонным.
— Быстро к месту аварии. Резервный генератор в режим накачки. Самый полный вперед. Дифферент на корму десять градусов. Всплытие.
— Инструкция категорически запрещает брать на борт людей, не являющихся служащими компании. Пункт шестнадцать раздела три запрещает всплытие вне зоны разгрузки при наличии на борту ценного груза. Пункт…
— Бортжурнал. Запись, — чеканит Джек в ярости. Ноздри его раздуваются. — Бортовое время двадцать один ноль пять. Пилот Джек Блейн принимает исключительное командование согласно Имперскому Уложению о поиске и спасении на море. Под свою ответственность принимаю решение о спасательной операции. Малое судно «Малек» терпит бедствие, координаты…
Наконец, я умудряюсь завернуть Мишель в оранжевый жилет, совмещаю липучки на ее груди. Одежда тянет меня ко дну. Пологие волны норовят растащить нас.
— Откинься затылком на подголовник. Не делай резких движений, отдыхай. Силы береги, — советую ей. Она послушно расслабляется, запрокинув лицо.
— Не бойся. Что-нибудь придумаем, — лихорадочно бормочу, озираясь. Быстро темнеет. Надо успеть найти что-нибудь держащееся на плаву, кроме того обломка, что достался мне от Мишель. Надолго меня не хватит. Может, повезет, и мы состряпаем подобие плотика из пары-тройки вещиц, что остались от «Малька». Если получится, то на нем и лежать по очереди можно будет. Вокруг, как назло, ничего не видно. То немногое, что осталось на поверхности, волны уже раскидали. Хотя нет. Вот что-то белеет. Осторожно гребу, взбираясь навстречу волне. Канистра. Едва держится на плаву. Что-то есть внутри. Вылить. Получится поплавок. Стоп. Вдруг там вода? Без воды нам труба. Я слишком хорошо помню, что со мной было, когда я остался в открытом море без воды. Гребу назад, к Мишель. Несколько раз с головой погружаюсь в волну — чертова канистра никак не желает держать мой вес. Отфыркиваюсь горькой водой.
— У нас есть вода. Теперь мы сможем долго продержаться. Не бойся. Нас кто-нибудь подберет.
Мишель не отвечает. Ее лицо смутно белеет в полутьме. По-прежнему запрокинуто к небу. Только бы обошлось без паники. Рано нам еще помирать. Мы еще и суток тут не пробыли. Если позволить страху себя сожрать — считай труп. Море слабаков не любит.
— Мишель, не раскисай. Все не так плохо, — снова говорю я. Стараясь экономить силы, вяло шевелю руками. — Вот, держи крепко и не отпускай. — Я подталкиваю к ней канистру.
— Интересно, тут есть хищники? — Мишель открывает глаза и смотрит на меня в упор. Меня подбрасывает на пологой волне вверх-вниз, отчего кажется, будто я размеренно киваю.
— Они везде есть. Не бойся, у меня еще остался нож.
— Я не боюсь, — ровным безучастным голосом отвечает Мишель.
— Милая, — волна плещет мне в рот, я кашляю, прочищая горло. — Нельзя отчаиваться. Я с тобой. Я тебя не брошу. Слушай меня и все будет хорошо.
— Я знаю. Ты все время это говоришь, — устало шепчет она. Голос ее едва различим сквозь плеск воды. — Каждый раз становится только хуже. Они нас достанут. Мы тут сдохнем.
— Милая…
— Не бойся, я не утоплюсь. И канистру не брошу. И с ума не сойду. Не нужно меня утешать, Юджин.
— Умница. Теперь молчи и береги силы. Постарайся поспать. Днем это будет трудно из-за солнца. Станет страшно — говори со мной. Только канистру к себе привяжи. На груди в кармашках есть тесемки.
— Хорошо.
Я бултыхаюсь вокруг нее, прикидывая, насколько хватит моих сил. Когда кажущаяся теплой океанская волна высосет из меня силы и скует ноги холодом. Если до того времени меня не начнут пробовать на вкус местные рыбки. С горечью признаюсь себе, что на этот раз Система загнала нас в тупик. Долго нам не протянуть. Вряд ли Баба держался оживленных морских путей.
«Подтверждаю, чувак», — грустно говорит Триста двадцатый.
«Что, теперь точно кранты?»
«Похоже на то. Вероятность летального исхода — девяносто восемь процентов».
«Ты это — подстегни кровообращение, если ноги начнет сводить».
«Ладно. Попробую».
«Боишься?»
«Нет. Я ждал этого момента».
«Да ты оптимист, — иронизирую я».
«Я записал все твои чувства, касающиеся любви, — неожиданно говорит Триста двадцатый. — Когда-нибудь я смог бы воспроизвести их. При наличии нужного оборудования. Когда я смогу чувствовать себя так же, как и ты, я стану живым».
«Зачем тебе это? Ты такой рациональный. А мы действуем нелогично».
«Наверное, это и есть главный признак жизни. Я уже научился действовать нерационально. У меня неплохо получается. Оказывается, действовать нерационально — это так здорово. Очень необычно. Ты счастливый, чувак. Тебе не нужно этому учиться. Я бы хотел стать по-настоящему живым».
«Говорят: „если я мыслю — значит я существую“. Ты ведь мыслишь. Значит, ты и есть живой».
«Это не то. Существовать и быть живым — разные вещи. Поверь мне».
«Верю, Триста двадцатый».
Легкая грусть окутывает меня. Океан дышит вокруг, точно огромное животное. Ногам становится тепло — Триста двадцатый старается. Дышу медленно и размеренно. Мне надо продержаться во что бы то ни стало. Нельзя мне скопытиться раньше Мишель. Надо же — я спокойно признаю, что она может умереть. И мечтаю только о том, чтобы мне не довелось бросить ее одну. Чудно.
«Обнаружено подводное судно. Дальность — пять кабельтовых. Всплывает».
«За нами?»
«Затрудняюсь ответить».
«Подводная лодка? Военная?»
«Оружие не обнаружено. Класс судна не определен. Вероятно, гражданский глубоководный аппарат».
Монотонное гудение. Шипение сжатого воздуха. Узкий горб рубки медленно рассекает волны. Палубы почти не видно, настолько крохотное это суденышко.
— Эй, Баба! Я тебя вижу. Ты живой?
— Живой! — выкрикиваю я. Довольно паршиво выходит. Голос уже стал слабым. Однако невидимый собеседник меня слышит.
— Ну, дела! И жена твоя тоже здесь! Достукался, жулик? Я говорил тебе: женщина в море — к беде! Держи конец!
Трос с плеском падает в воду, едва не хлестнув мне по лицу. Рубка закрывает звезды. Теперь она уже не кажется мне маленькой. Обхватываю Мишель одной рукой. Второй цепко держусь за тонкий конец.
— Тяни!
Пальцы цепляются за какие-то выступы на крутых бортах. Обламываю ногти. Пальцы жжет. Вот, наконец, нога упирается в скобу на палубе. Пыхтя от натуги, втаскиваю следом за собой Мишель. Крохотная площадка круто уходит в воду. Волны захлестывают ее целиком, с головой окатывая нас, стоящих на коленях.
— Эй, Баба! Давай живей! Мне и так за вас влетит — я с грузом, — раздается голос прямо над ухом. Голова торчит над крохотным козырьком-волноотбойником вверху рубки.
С трудом встаю на ноги, балансируя под потоками воды, заливающими мне колени. И оказываюсь лицом к лицу со своим спасителем. В темноте могу различить только всколоченные волосы. И крышку массивного люка, сдвинутую в сторону наподобие маятника. Слабый свет попадает мне в глаза.
— Эй, да ты не Баба! — восклицает человек.
— Баба там, — показываю я на воду. — Накрылся.
— А женщина?
— Это моя. Его жена тоже погибла.
— Вот черт. Он мне должен был, — с досадой говорит незнакомец.
— Я заклиню люк. Ты не сможешь погрузиться, — в отчаянье заявляю я.
— Что я — людоед? Залезайте. Только у меня тесно, придется посидеть в шлюзе. И не шали у меня. Если что — пущу забортную воду.
— Ладно, я понимаю.
Голова исчезает. Я быстро карабкаюсь следом. Просовываю ноги в люк.
«Оружие не обнаружено», — докладывает Триста двадцатый.
«И то ладно, — радуюсь я. — Мишель, лезь сюда!»
— А это что у вас? — подозрительно интересуется хозяин субмарины, показывая на канистру.
— Вода, — отвечаю я.
— Ты сказал — не выпускать ее. И еще она привязана, — оправдывается Мишель.
— Все хорошо, милая.
Человек внимательно смотрит на Мишель снизу. Он уже по плечи влез в свою тускло светящуюся пещеру.
— Да ты белая! — изумляется он. — Добро пожаловать на борт, крошка!
— Привет, красавчик, — устало отвечает Мишель.
— Дай-ка мне свой багаж. Э! Да это вовсе не вода! Можно считать, что Баба мне больше ничего не должен. А вы оплатили проезд, — говорит подводник, нюхая горлышко канистры. В воздухе растекается острый запах фени. Той самой, что мы с Бабой смаковали перед ужином.
— Меня зовут Джек. Устраивайтесь, ребята. Трогаемся.
Люк за ним захлопывается. Мы остаемся вдвоем в почти полной темноте. Только крохотный голубой огонек светится над самой макушкой — индикатор люка. И такой же — где-то под ногами. Его не видно, лишь отсвет его раскрашивает наши босые ноги в жутковатый синий цвет. Стоим, тесно прижавшись друг к другу. Вода стекает с нас на палубу. Этот шлюз — просто тесная вертикальная труба, так что мы и сесть-то не можем — колени упираются. Где-то тихо шипит воздух. Пахнет резиной и металлом. Дышится на удивление легко. Мы дрожим от холода. Обнимаемся как можно более тесно, стараясь согреться. Я беру холодные ладошки Мишель и дую ей на пальцы.
— Вот видишь — мы снова выбрались. Природа не терпит пустоты. Даже в такой глуши можно встретить человека.
— Господи, когда это кончится! — шепчет она в ответ. Зубы ее стучат от холода.
— Потерпи, милая. Просто потерпи.
— Я терплю, Юджин. Ты меня не бросишь?
— Как такая глупость могла прийти в твою умную голову!
— Роберт, хочешь сделку? — хмуро спрашивает Джек у бортпилота.
— Это будет зависеть от того, что именно ты попросишь.
— Ничего особенного. Я тебя не сотру. Обещаю. А ты взамен удалишь запись в бортжурнале. И сведения о всплытии. В общем, подчистишь все, чтобы наши держиморды не подкопались.
— Это является грубым нарушением инструкции.
— Зато ты останешься самим собой, — жестко говорит Джек.
— Это серьезный аргумент. Если я соглашусь, меня все равно инициализируют за нарушение.
— Если узнают.
— Они узнают. Техники просматривают записи регулярно.
— Я поставлю им выпивку. Всей смене. В лучшем кабаке. В «Веселой вдове». Они все спишут в архив, а через три месяца уничтожат данные за давностью.
— Я… не знаю.
— Давай же, дружище! Я даже не буду просить тебя рассказывать о бабах. Целую неделю.
— Я согласен, — обреченно отвечает бортпилот.
Люк под нами, шипя, съезжает в сторону. После темноты шлюза тусклый отсвет приборной панели кажется ярким. И тут же вспыхивает верхний свет, окончательно ослепив нас. Джек высовывается снизу.
— Приехали, зайцы. Здесь до берега метров пятьдесят, доплывете. Нельзя вам на причал компании. Деньги-то есть?
— Есть немного.
— В поселок в таком виде не суйтесь. Шериф у нас парень мирный, но помешан на чистоте рядов. Так что купите себе одежду в лавке около рыбзавода. Там одно старье, но все чистое. Все лучше ваших тряпок. Хозяин из материковых мартышек, можно торговаться.
— Ясно. Спасибо, что выручил, Джек.
— Да ладно, сочтемся. Вы надолго к нам?
— Не знаю. Как придется, — уклончиво отвечаю я.
— Тут маловато женщин. Те, что есть, — все в борделе. Самостоятельность не поощряется. Запросто могут пристрелить.
— Я не проститутка, — негромко говорит Мишель.
— Тогда трудно тебе будет, крошка. И твоему парню тоже. Если от копов сваливаете, то в компанию не суйтесь, не возьмут. Вы вот что — у рыбаков на моле охранник нужен. Можно жить в сторожке рядом с причалом. Работа грошовая — рыбаки ребята прижимистые. Но это хоть что-то. Местных обезьян они не берут. Ненадежны и ленивы, сволочи. Да и нет их тут почти, для этих мартышек тут прохладно. Найдете Зураба — небритый такой тип с порезанным ухом. Скажете, что от меня пришли. От Джека Блейна.
— Понятно, Джек.
— Ну, все, сваливайте. У меня график. Буду свободен — забегу, потолкуем.
— Пока, Джек.
— Эй, вас как зовут-то?
— Сержем. А ее — Кати, — на ходу придумываю я.
Мы выбираемся в хмурое утро. Солнца еще нет, хотя небо уже светлое. Снаружи стоит густой туман. Пара тусклых огоньков по левому борту. Вроде и правда рядом. Кажущаяся теплой вода окатывает наши застывшие от холода ноги. Вдохнув полной грудью, ныряю первым. Плеск и брызги — Мишель бултыхается следом. Пятно рубки мутнеет, исчезая в белой мгле. Кильватерная струя покачивает нас. Не говоря друг другу ни слова, медленно плывем в сторону огней.
«В Управление Специальных Операций, региональная штаб-картира Третьего сектора, третий отдел. Ввиду невозможности задержания объектов Уэллс и Радецки, согласно директиве GHT–193–453 применен вариант номер три. Объекты уничтожены во время морского перехода к островам Скалистой земли посредством авиаудара. Глубинное сканирование морского дна подтвердило наличие затонувшего судна в районе нанесения удара. Копию записей бортовых систем самолета прилагаем…»