Здесь вам не равнина...

Глава 4 Рыбу ловят за открытый рот

Вот недаром мне говорил тренер Ковригин Анатолий Павлович, заслуженный мастер спорта по альпинизму, что чем тише лезешь, тем дальше будешь. А то я уж начал было грешным делом сомневаться в справедливости этой аксиомы. Когда глядел в пятки Крылова, безнаказанно утекающего вверх по скале.

Но теперь нарушителя незыблемой истины наконец настигла справедливая кара. Он сорвался и упал вниз на пару метров. Сразу оказался позади меня.

Я внутренне возликовал, но вида не показал. Не хватало еще впадать в тот же грех гордыни и самонадеянности. Нет, наоборот, теперь я сконцентрировался на своей цели еще больше.

Еще крепче и жестче цепляюсь за выступы. Зорко осматриваюсь, как бы тоже не навернуться вниз. Сейчас, после реального шанса на победу, это было бы вдвойне обидно. Тем более, что Крылов хоть и не обрел от падения крыльев, но зато сердито сопел и снова усиленно полз вверх, пытаясь догнать меня.

Нет уж, голубчик, теперь я не дам тебе шанса. Я хоть и не торопился, но и не медлил. Взобрался наконец по скале наверх и очутился наверху, на ровной закругленной площадке, где стоял мой секундант.

Встал рядом с Мосиным, поднял руки вверх в победном жесте. Моему помощник, страхующему меня сверху, так и не пришлось напрягаться для того, чтобы ловить меня.

А вот Тимофееву пришлось. Крылов до сих пор еще карабкался по скале, сердитый до самой крайней степени. Зрители внизу захлопали, наш тренер улыбнулся. Мосин похлопал меня по плечу. Катя хлопала громче всех и отчаянно улыбалась мне.

Все также злобно сопя, Крылов подполз, наконец, к краю вершины и подтянулся на руках, закинув ногу вверх. Почему бы не помочь своему сопернику? Я наклонился и протянул руку, но Крылов не оценил моего рыцарского жеста.

Мрачно посмотрел на меня снизу вверх и оттолкнул мою ладонь. Забрался сам и встал рядом с Тимофеевым, придерживая веревку. Потом нагнулся и принялся отряхивать штаны.

Внизу захлопали и засвистели его сторонники, но их было мало. И что интереснее всего, Юля уже не аплодировала. Она помахала мне рукой и послала воздушный поцелуй. Между прочим, это сразу заметила Катя и улыбка сползла с ее лица.

— Ну, слазьте давайте, — Чижов махнул нам. — Теперь вместо вас полезут другие новички. А вы покажете им, как надо быстро карабкаться по скалам.

Он сложил ладони рупором.

— Внимание, Мосин и Тимофеев, пока оставайтесь там, будете страховать других участников. Хотя они и не полезут так высоко. Всем остальным разделиться на пары! Будем отрабатывать основы скалолазания. Хоть это и не совсем по учебному плану, но мы не слишком забежал вперед.

Мы с Крыловым спустились вниз и уже выступили помощниками инструктора. Показывали остальным участникам группы, как надо надевать обвязку, как пристегиваться, как использовать веревку, чтобы она не мешала лезть по скале. Ну и, разумеется, как быстро ползать вверх.

— Представьте, что вы снова двенадцатилетний ребенок, — сказал Чижов группе. — Все мы в детстве любили лазить по деревьям и камням, по заборам и стенам. Воровали яблоки из соседского сада, спасались от злой собаки, прятались на дереве от других детей, когда играли в прятки. Сейчас вам предстоит сделать тоже самое. На короткое время вернитесь назад в детство и станьте теми детьми. И вы увидите, что сможете лазать по скалам лучше любой обезьянки.

Ну да, в этом есть смысл. Расслабиться и отдаться на волю инстинктов. Разумеется, соблюдая правильную технику подъема по скале.

Остаток времени мы провели на скале, пока нас не обнаружил Борис Юрьевич. Он сердито нахмурил брови при виде нас, весело штурмующих скалы.

— Что здесь за балаган, Саша? — спросил начальник лагеря. — Почему это начались практические занятия по скалолазанию? Ты что, придумал собственную авторскую методику обучения?

Чижов перестал улыбаться, а я опустил Юлю на землю. Между прочим, подсаживать на скалы девушек, как бы невзначай обхватывая их упругой бедра и тонкие талии, было очень даже приятно. Юля сменила гнев на милость и каждый раз радостно смеялась, когда я поднимал ее на скалу или помогал спуститься. А еще она нежно обвила мою шею ручками.

— Нет, конечно, Борис Юрьевич, — сказал инструктор. — Мы хотели решить небольшой спор между нашими опытными учениками и в итоге начали заниматься сами.

Гущев сердито поглядел на нас. Безошибочно отыскал меня и сказал:

— Только не говори, что один из спорщиков — это Сохатый. Этот лосяра меня уже достал. Не успел приехать, а уже в дюжине происшествий успел побывать. Как тебе это удается, Сохатый, а? Приехал на мою голову!

Ну что же, весьма лестная оценка моих способностей. Ну ничего, черный пиар тоже пиар. Я пожал плечами.

— Ну, не мог же я молчать, когда Крылов заявил, будто он лучше и быстрее меня лазает по скалам.

Начальник лагеря вытаращил глаза.

— Ты соревновался с Крыловым? Откуда ты знаешь технику скалолазания? Опять скажешь, что тренировался в каких-то паршивых холмах?

Я промолчал, потому что и в самом деле не мог придумать ничего путного. Гущев погрозил мне пальцем.

— Ох, смотри у меня, Сохатый. Я тебе рога пообломаю, если чересчур будешь бодаться! — и отправился дальше по делам, прибавив напоследок: — Давайте, закругляйтесь уже. На ужин пора идти.

Хм, не очень-то и справедливо. Начальник явно пристрастен ко мне. Хочет отправить обратно вниз, что ли? Зато Юля приобняла меня и прошептала на ухо:

— Не расстраивайся, зато ты победил Крылова.

Я тоже приобнял ее и заметил, как на нас печально смотрит Катя. Она увидела мой взгляд и поспешно отвернулась. Ого, кажется, ко мне тут тоже кое-кто еще пристрастен, только уже с положительным зарядом, а не отрицательным, как у Гущева.

Ну, что поделать, если Юля мне нравится больше, чем Катя? Сердцу не прикажешь, как говорится.

Минут через пятнадцать занятия закончились. Мы гурьбой отправились обратно в лагерь, усталые и полные впечатлений. Толя ехидно хлопнул Крылова по плечу:

— Ну что, помощник повара, смотри, хорошо чисти картофель. Чтобы без «глазков» там, понял?

Наш соперник все это время и так молчал. Мрачный, как горная вершина в ноябре. Дернул плечом, стряхнул руку Толи и ушел вперед. Особенно ему не нравилось, что я иду рядом с Юлей и она держит меня под локоть.

Мы вернулись в лагерь, переоделись, отряхнулись, почистили перышки и наконец привели себя в порядок. Поужинали.

После уборки и еще одной небольшой лекции Чижова о формах горного рельефа настало свободное время. А еще скоро нам предстояли посиделки у костра.

— Пошли прогуляемся, — предложил я Юле.

Девушка качнула головой.

— Мы с Верой хотели прибраться в домике. Подожди, потом пойдем.

Я отправился вместе с ней к её домику. Солнце быстро скрылось за пиками гор, вокруг быстро темнело. И холодало. Я дождался, пока девушка освободится и в наступающих сумерках мы отправились вместе с ней гулять на природе.

Ах, как чудесны горы летом! Пронзительно чистый, до синевы, воздух. За стволами елей, между зеленых ветвей, прячутся вершины пиков. Запоздалые птички кое-где порхают в кустах, склевывают красные ягоды.

Мы уже знаем, кто откуда приехал, выяснили подробности биографий еще во время поездки сюда. Поэтому темы для разговора другие. Но пока что я молчу, иду и наслаждаюсь прекрасным вечером.

— Я и не думала, что ты обгонишь Крылова, — задумчиво сказала Юля.

Ну, еще бы. Я и сам под конец не думал, что смогу сделать его. Крылов пер по скале, как по горизонтальной поверхности. У меня явно не хватало тренированности, чтобы обойти соперника.

Надо заниматься еще больше, если я хочу показать результаты. А не гулять с симпатичными девушками по горам. Но на сегодня я сделал себе небольшой отдых. Лягу пораньше и завтра с утра снова начну тренировки. Тем более, что завтра я на весь день легально освобожден от занятий.

— А я не думал, что ты будешь за него болеть, — я чуток наехал на девушку.

Юля улыбнулась.

— Глупенький. Я же знала, что ты выиграешь. С чего ты взял, что я болела за него? Нет, конечно.

Я посмотрел на нее и девушка, чуток порозовев, добавила:

— Вообще-то, я всегда болею за победителя. Тот, кто на коне, тот и завоевывает мое сердце. Но разве это неправильно? Так ведь и должно быть, не так ли?

Она продолжала улыбаться и ее чуть приоткрытые пухлые губки призывно манили к себе. Вот проклятье, эта девушка действительно может свести с ума любого мужчину. И, конечно же, как дочь Евы, она совершенно права. Девушки реально любят сильных и смелых, это заложено у них в подкорке. И глупо порицать их за это, матушка природа специально устроила так, чтобы гены распространяли самые сильные и достойные представители рода. И самые сообразительные.

Поэтому да, я не стал спорить с природой. Мы как раз остановились в тени огромного валуна размером с двухэтажное здание. Я обнял девушку и притянул к себе. Поцеловал в манящие губы.

Ммм, вот теперь я и в самом деле почувствовал, что существую в реальности. Иногда у меня бывало чувство дежавю, будто бы все это я когда-то видел во сне. И даже знаю, чем все должно закончиться.

Но разве можно было предвидеть поцелуй красивой девушки, чьи губы пахнут медом и клубникой? Вот в какие моменты ты понимаешь, что не зря рвал задницу, стараясь обойти сильного соперника.

Ого, оказывается Юля отлично умеет целоваться. Она охотно ответила на поцелуй и даже не стала отодвигаться. Не знаю, что тому было виной, моя магнетическая харизма или романтическая природная обстановка.

Ну что же, раз такие дела, почему я должен останавливаться на достигнутом? Я прижал хрупкое и изящное тело девушки к себе еще ближе, так, что она задохнулась, схватил ее за талию, и постепенно опустил ладони ниже. Посмотрим, как она на это отреагирует.

Надо же, Юля и здесь не стала меня останавливать. Неужели настолько увлечена процессом, что…

Бац! Отстранившись от меня, девушка отпихнула мои назойливые ручонки и еще быстро, как кошка лапкой, влепила пощечину. Из серых глаз падают искры, лицо гневно искажено!

Вот это другое дело. Теперь я убедился, что и в самом деле провалился на полвека назад, когда с моралью у девушек было гораздо строже, чем в двадцать первом столетии. А то уж начал было сомневаться грешным делом.

— Как ты смеешь распускать руки! — Юля покраснела от волнения. — Ты за кого меня принимаешь? Не смей прикасаться ко мне!

Да, я все-таки переборщил с напором. Хотя вроде бы, мы так страстно целовались и на тебе. Не думал, что будет такой бурный отказ. Нет, я решительно еще не понимаю девушек семидесятых годов.

— Э, Юля… — начал было я и схватил девушку за руку, но она вырвалась, развернулась и быстро пошла прочь.

Я поглядел ей вслед и снова отметил, как соблазнительно двигаются ее бедра при ходьбе. Ладно, не стоит за ней бегать и умолять о прощении. Потом поговорю, когда успокоится.

Не знаю, насколько я прав, но мне показалось, что на самом деле девушка не так уж и разозлилась. Просто хотела показать, что к ней просто так на хромой кобыле не подъедешь. Потом она должна стать более благосклонной. Будем посмотреть, как говорится.

Когда я вернулся в лагерь, в центре уже развели костер. Лобное место. Здесь каждый день собираются люди с гитарой, поют и веселятся, рассказывают страшные и забавные истории.

Вот и сейчас уже, как только стемнело, возле костра потихоньку собирались вся наша учебная группа. Девочки принесли картошку, чтобы испечь в углях. Юля тоже пришла, но сердито глядела на меня и старалась держаться подальше.

— Ну что, насмотрелись на горы в первый день? — громогласно спросил Гущев. Он чуть улыбался, хотя, судя по суровому характеру начальника лагеря, даже сейчас он собирался высказать нам какие-то претензии. — Хватит вам этого или еще добавить? Есть такие, кто решил, что горы не для него и хочет спуститься вниз?

Спросив это, он замолчал и обвел нас внимательным взглядом. Мы тоже продолжали хранить молчание. Неужели кто-нибудь отважился бы сейчас встать и провозгласить, что он отказывается от бесплатной путевки и обучения и готов уехать отсюда обратно в город? Нет, конечно. Во многом вопрос Гущева оказался риторическим.

— Ну, а раз так, тогда не обижайтесь, — сказал тогда Борис Юрьевич, выдержав паузу. — Скоро, после прохождения теоретической и практической программы обучения, у вас будет первое восхождение. После него мы посвятим вас в альпинистов и вы сможете уже на законных основаниях утверждать, что являетесь скалолазами. Но в само братство вы сможете попасть только потом. Сегодня еще веселитесь и смейтесь, но скоро начнутся самые трудные тренировки.

Я поглядел на новичков. На их обескураженные лица. С одной стороны, Борис Юрьевич сгущает краски. Новичков никто не будет гонять в хвост и в гриву, в этом нет необходимости.

Наоборот, их обычно всячески холят и лелеют, заботятся об их безопасности. Начальник лагеря и инструкторы несут за них персональную ответственность. Если кто-то посчитает, что не хочет дальше продолжать обучение, их никто не будет винить в этом. Это право каждого человека.

С другой стороны, это горы. Это горы, детка. Здесь по умолчанию трудно. Сама природа будет впоследствии давить на этих людей, даже если они и не решатся штурмовать семитысячники, а просто займутся горным туризмом. И лучше уже сейчас выявить слабых телом и духом людей и выдавить их из этого места.

И сделать это можно только за счет тяжких испытаний. Именно во время подготовки к восхождению и уже непосредственно во время него становится виден характер человека. И от слабаков и нытиков лучше избавиться заранее. Там, на высоте, они не только становятся бесполезным грузом, но еще и подвергают опасности жизнь других участников восхождения.

Поэтому да, я не исключаю, что вскоре инструкторы подвергнут нас серьезным испытаниям, чтобы выяснить, кто есть кто. И тут черт дернул меня за язык ляпнуть во всеуслышание:

— А если я уже сегодня готов к самым трудным тренировкам?

Гущев немедленно вперил в меня тяжелый взгляд. Остальные тоже обернулись и посмотрели на меня. В костре весело трещали дрова. Наступило еще более продолжительное молчание.

— Все никак не угомонишься, Сохатый? — спросил начальник альплагеря. — Уже готов, говоришь? Залез сегодня быстренько на скалу и думаешь, что стал великим восходителем? А ты знаешь, как горы наказывают чересчур самонадеянных учеников? Которые возомнили себя самыми лучшими безо всяких на то оснований?

Крылов усмехнулся. Чижов и еще один инструктор покачали головами, как бы говоря, вот какой непоседливый ученик. Но я уже не собирался отступать. Если уж сказал «а», то надо говорить и остальные буквы, вплоть до «я».

Кроме того, может быть, мне действительно повезет и я смогу выбить для себя другие условия обучения? Или, по крайней мере, пройду его по ускоренной методике?

— Знаю, и постараюсь действовать осмотрительно, — ответил я. — Но я уверен, что уже сейчас смогу сдать итоговый экзамен и подняться хоть по четвертой категории сложности маршрута.

На самом деле я был уверен, что смогу одолеть и еще более высокую категорию, но не стал чересчур бахвалиться. Мне и так никто не верит.

Услышав меня, Гущев улыбнулся.

— До чего же ты у нас кичливый. Ты у нас не Сохатый, ты у нас индюк надутый. К счастью, я знаю, какое задание тебе дать, мой вундеркинд. Ты же у нас верховая высшей категории и как раз освобожден от занятий? А раз так, то завтра пойдешь вместе с инструкторами в горы. Восстанавливать спасательную хижину. Поработай там, на высоте, а когда вернешься, поговорим насчет восхождения. Понятно?

Это было не совсем то, на что я рассчитывал. Но деваться некуда. Я кивнул и спросил в ответ:

— Когда отправляемся?