Здесь вам не равнина...

Глава 15 Туда, где парят орлы

Так, не надо только этих вот сумасшедших переживаний. Так можно и вообще двинуть крышу далеко и надежно.

Все вообще не так, как в том дурацком плохом сне. До конца подъема еще вовсе не пару метров, а все пятнадцать. Стена вовсе не черная, как уголь, а пестрая, только местами камни черные, и то от влаги. Ну, и самое главное, небо не багрово-красное, а серое и закрыто туманом.

Я почувствовал надвигающуюся панику. Руки задрожали, ноги чуть не сорвались с камня. Я замер на месте и прикрыл глаза. Усилием воли заставил себя сосредоточиться и успокоиться.

Так и в самом деле можно запаниковать и свалиться вниз. И никакая страховка не спасет. Здесь, как на войне, тот у кого лучше моральная подготовка, тот и выиграет.

А потом я открыл глаза и посмотрел наверх. Все это мне давно знакомо. Горы всегда проверяют тебя на прочность, смотрят, есть ли у тебя яйца. И если хоть раз дать слабину, как они тут же безжалостно этим воспользуются. Вот только в отличие от таких же ситуаций внизу, в городах или лесах, здесь неоткуда ждать помощи. Тем более тогда, когда идешь в одиночку.

Казалось бы, ситуация сейчас самая заурядная. Я лезу вверх не по самой сложной стене. Любой мало-мальский скалолаз здесь справится, если он застрахован и уже имеет определенный опыт. Я, в конце концов, не на семитысячнике сейчас застрял, на самой вершине.

Все это от стресса. От депрессии. От того, что я сам загнал себя в рамки, сжег все мосты и корабли, не оставил за собой каких-либо запасных путей отхода. Делаю это восхождение тайно от других, как какой-нибудь воришка.

Иду один по маршруту шестой категории сложности, к которому другие альпинисты готовятся месяцами. Вся эта совокупность факторов и в самом деле давит на меня сейчас, парализуя волю и лишая храбрости даже на таком несложном участке подъема.

Поэтому все, что мне сейчас нужно делать, это собрать волю в кулак. Без этого мне не то что не пройти этот траверс, а вообще и нечего больше соваться в горы. Рано или поздно такое поведение станет причиной неминуемого провала. А если вместе со мной будут идти в связке другие люди, то они все могут пострадать.

Потому что в горах ты всегда в ответе за товарища. Это принцип нашего, советского альпинизма, который в двадцать первом веке, к сожалению, стал понемногу забываться.

Я прикрыл на минуту глаза. К черту плохие сны. Пусть идут лесом. Я не собираюсь тут падать, лететь вниз и разбиваться о скалы. Я собираюсь сделать этот траверс и потом покорить те вершины, что еще не успел обойти в прошлой жизни.

— Давай, Сохатый, при буром, — сказал я. Зубы чуток дрожали, то ли от холода, то ли от страха. — Никаких отступлений, никаких падений.

Я заставил себя пролезть дальше. Первые пару метров было трудно, а потом все пошло гораздо легче. Я сжал и разжал закоченевшие кисти рук и восстановил кровообращение. Потом отправился выше.

Вскоре после того, как я прошел этот зеркальный участок, моему взору открылась оставшаяся часть пути до гребня перевала. Причем дорога эта получилась чертовски интересная.

Теперь скальный подъем резко сузился и превратился из широкой, почти ровной поверхности в длинную ледовую трубу с камнями по бокам. Здесь остался единственный проход для меня.

Повсюду в других местах беспорядочно нависшие камни не давали пройти одинокому путнику. Там пришлось бы карабкаться по почти наклонной внутрь поверхности. Поэтому мне пришлось ползти через эту трубу.

По ее дну, то есть через причудливо изогнутую стену, лился невесть откуда взявшийся ручеек. Он тек сверху, из-под снежных завалов, видных мне отсюда, снизу. Почему не замерз, непонятно. Но скоро его прихватить морозы и этот проход тоже станет скользким и непроходимым.

Я полез через трубу, отпив из ручейка глоток ледяной воды. Пару раз ноги срывались с зацепа, но я крепко держался руками и поэтому не сорвался.

Единственно, что меня беспокоило, так это, что в этой полутрубе я находился, как в ловушке. Если сейчас сверху полетит камень или лед, или даже маленькая лавина, то я не смогу от нее увернуться. Поэтому я торопился больше обычного и старался быстрее уйти с опасного участка.

Погода, между тем, оставалась такой же. Вокруг со всех сторон клубился туман. Вершины гор скрылись из глаз. Я прошел, наконец, участок с полутрубой и выбрался на пологий склон, покрытый снегом и редкими камнями. Интересно, он не поедет вниз у меня под ногами?

Но поскольку я лез в одиночку, мне снова пришлось закреплять здесь, на гребне перевала, станцию страховки и лезть вниз за грузом, а также для того, чтобы освободить остальную часть снаряжения. Поскольку теперь я был застрахован, то сделал спуск и новый подъем гораздо быстрее.

Недавний приступ паники прошел бесследно. Я же говорю, это была просто непроизвольная реакция организма на стрессовую ситуацию. Небольшой тремор, с которым я, вроде бы, справился.

Забравшись на гребень, я позволил себе небольшой отдых. Для того, чтобы перевести дух и подумать. Время обедать, как быть? Отдохнуть здесь или идти дальше?

Тут ведь какая штука. Мне теперь нужно идти не дальше, а вниз. Точно также спускаться с крутого гребня перевала, по еще более длинному скальному проему. Нет, я сейчас ослаб, поэтому спускаться вниз в таком состоянии очень трудно.

Лучше отдохнуть и подкрепиться. Но, с другой стороны, если я сейчас слишком залипну на расслабоне, то рискую опять угодить на спуске под непогоду. Ветер усиливается, хотя туман постепенно рассеялся. Нет, надо немного перекусить и передохнуть, но слишком долго не расслабляться.

— Давай отдохнем, Сохатый? — предложил я сам себе. И сам же согласился: — А почему бы и нет?

Уселся на рюкзак, достал слипшуюся шоколадку и выпил с остатками утреннего чая. Подогревать не стал, слишком много времени и действий для этого надо терять. Вместо этого я сидел почти у самого края гребня и задумчиво смотрел вниз, похожий на супергероя, который смотрит на свой город с высоты птичьего полета.

Панорама сверху открывалась очень занимательная. Туман потихоньку рассеялся и я теперь видел соседние пики Безенгийской стены. А если смотреть на спуск к леднику на противоположной стороне, за перевалом, то это было впечатляющее зрелище.

Сначала мне предстояло преодолеть полтораста метров ледяного склона, а потом идти вниз по скалам. Там тоже было всего несколько узких проходов, вроде той «трубы», через которую мне довелось лезть недавно. И только потом, преодолев эти нависшие скалы, я смогу выбраться к леднику на противоположной стороне перевала.

Я доел шоколадку и допил чай. Поднялся и тут же заметил неподалеку сложенные друг на друга плоские камни. Ага, отлично, здесь можно найти добычу. Я поднял камни и обнаружил под ними консервную банку. Это так называемая тура, где оставляют послания экспедиции, прошедшие этим путем раньше.

В консервной банке я обнаружил ветхую записку. Пять лет назад этот перевал прошла группа горных туристов из Ленинграда. А до них восходители из Латвии, сразу перед которыми прошла группа из Кабардино-Балкарии.

Я подумал и сунул вместо записки свой фантик с рисунком лося. На нем написал, что здесь проходил Ваня Сохатый, соло-восходитель из Сибири. Дата, подпись, все, как полагается.

Пусть тоже будет напоминание о моем путешествии. А чтобы люди не огорчились лаконичности моей записки, я оставил пару конфеток.

Ладно, можно бесконечно долго сидеть и наслаждаться этой красотой. А можно пройти и почувствовать ее на кончиках пальцев и носочках ботинок.

Спуск вниз тоже требовал страховки. Я надел снарягу, ввинтил в лед ледобур. Пошел вниз, вытягивая веревку. Только прошел немного, как справа от меня от склона отвалился огромный кусок льда, ухнул вниз, покатился по фирну и быстро скрылся из глаз за камнями.

После него на снегу остался широкий след. Вот проклятье, повезло мне, если бы я оказался на его пути, то гарантированно улетел бы в пропасть.

Я потихоньку пошел вниз на «кошках», вгрызаясь в фирн ледорубом. Пока шел, пару раз споткнулся и упал, но, к счастью, ледоруб спас и задержал меня на склоне. Дошел до скальных образований и установил здесь промежуточную точку страховки.

К тому времени я уже устал и хрипло дышал. Но теперь предстояло подняться обратно, чтобы спустить груз, а затем и забрать страховку. Все это мне удалось проделать довольно быстро. Рюкзаки и снаряжение, прикрепленные к веревке, быстро заскользили по ледяному склону к началу узкого желоба, ведущего вниз. Молодцы, ребята, так держать.

Спустившись вниз вслед за ними, я тут же полез дальше, теперь уже по камням. Усталость и холод иногда хватали меня за руки и ноги, тогда по ним пробегали судороги. Очень плохо, на такой высоте это может окончиться трагически.

Что мне оставалось делать, я останавливался, ждал и разминал кисти и стопы ног, превозмогая страшную боль. Хорошо еще, что спуск проходил через узкие желоба на теле скалы, поэтому здесь хватало мест для зацепов.

Иногда я садился на выпирающий из скалы камень, упирался ногами в скалу и сидел, отдыхал, смотря вниз с высоты птичьего полета. Между прочим, да, пару раз я видел, как вдали в небе безмолвно парят пернатые хищники, высматривая добычу.

Пока я карабкался, вниз то и дело падали камни. Приходилось постоянно оглядываться по сторонам.

Наконец, несколько раз взбираясь вверх и опускаясь вниз, я добрался до самого низа и снова очутился у бергшрунда. Время уже послеобеденное, если я поспешу, то успею перевалить через это плато и снова подойти к очередному перевалу.

В ближайшие дни мне именно это и предстоит, взбираться и оседлывать гребни перевалов, а потом снова спускаться на плато. Затем я перейду через огромный ледник в центре Безенгийской стены и дальше траверсую оставшиеся пики. Там уже должно быть полегче.

Но для того, чтобы добраться до гребня следующего перевала, мне пришлось пройти через ледопад. Это заняло полтора часа времени и заняло весь оставшийся день. Здесь были все диковинки, которыми любой высокогорный ледник может потчевать заплутавшего путешественника: высокие ледовые ответы, фирновые мостики через глубокие трещины, на дне которых журнала вода, участки льда, покрытые предательским снегом, словно болотной тиной. В них можно было провалиться, как в прорубь и я поэтому постоянно прощупывал дорогу ледорубом.

К вечеру я подошел к очередному перевалу и решил устроиться на ночлег, хотя чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера. Погода тоже улучшилась. Казалось, что горы как будто шепчут в ухо: все хорошо, ты вроде бы выдерживаешь испытание. Если так будешь держаться и дальше, то сможешь завершить испытание.

От дневной паники у меня не осталось и следа. Надо же, как переменчиво бывает настроение. Кроме того, вскоре все нашептывания выветрились у меня из головы. Остаток светового дня я провел, обустраивая место для ночлега.

На небольшом пространстве рядом со скалой я нашел полуразрушенную площадку, явно выложенные трудолюбивыми руками людей. Кто их сделал, неизвестно, скорее всего, пару-тройку лет назад.

Площадка возвышалась над снегом на метровой высоте, выстроенная из камней. Я ее чуток выровнял и установил палатку. Получилось убежище, укрытое от ветров, сухое и уютное. Затем я разогрел на примусе ужин.

Что еще хорошо, так это то, что рядом с площадкой из кулуара протекал ручеек. Чистейшая ледяная вода. Я подогрел ее на примусе и получил возможность выпить чаю.

И вот наконец настало время для ужина. Как я и говорил, после интенсивной работы на чистом воздухе, разыгрался зверский аппетит. Я быстро перекусил супом, потом налил себе кофе с сухим молоком, взял конфетку и уселся перед палаткой.

В горах уже стемнело, но они хорошо виднелись в сумерках. В воздухе прохлада, все чисто и свежо. Я сидел на камушке, подстелив под задницу спальник и глядел на окружающее меня великолепие.

Как ни крути, а в горах есть величавая суровая красота. Да, они бывают беспощадны и безжалостны, но красоты у них не отнимешь. Это самое прекрасное и в то же время мрачное место на земле.

Вот хотя бы посмотрите. Над скалой, в основании которой выстроили площадку, возвышался длинный вытянутой камень. Он походил на огромный каменный палец, указывающий в небо. А если уж включить воображение на полную катушку, то можно представить, что это фигура древнего горного правителя этих мест, сидящего на каменном троне и оглядывающего свое царство.

Вон, смотрите, его голова почти идеально овальной формы, прямая длинная спина, руки, лежащие на коленях, спокойные уверенные глаза. Как будто великан на троне сидит.

Я допил кофе мелкими глотками, наслаждаясь моментом. Да, ради таких мгновений и стоит идти в горы. Внизу таких высот не встретишь за свою свою счастливую жизнь.

Но да ладно, хватит эстетики. Темнота окутала горы и я решил укладываться спать. Сполоснул посуду, расстелил постель в палатке и забрался в спальник. Заснул, едва закрыл глаза.

Ночь я провел спокойно. Никаких снов больше не снилось. Судя по всему, мой организм все-таки и впрямь чем-то уникален. Причем именно тем, что я могу почти безнаказанно набирать высоту и мне ничего за это не будет. Никаких признаков горной болезни. И никаких дурацких плохих снов.

Проснулся я засветло в назначенное время и быстро собрал свои вещи. Погода сегодня тоже стояла ненастная, поэтому я торопился пройти дальше, пока меня не застиг снег, метель, стужа, а то и чего похуже. В горах любые безобидные в городе осадки могут стать смертельными.

На мое счастье, когда я осмотрел стену перевала, которую мне предстояло штурмовать, выяснилось, что дальше имеется пологий снежный подъем, по которому можно без проблем подняться почти до самого верха гребня. Я так и сделал, вооружившись «кошками», ледорубом и иногда закручивая ледобуры и подпоясавшись веревкой.

Где-то на полпути подъема меня застиг мокрый снег. Без всякого предупреждения он быстро перешел в грозу с крупным градом. Я спрятался под рюкзаком и за каменным козырьком, имеющимся на склоне.

И правильно сделал, потому что вскоре безобидные градины превратились чуть ли не в снаряды размером с перепелиные яйца. А еще неподалеку я услышал шум сошедшей лавины. От этого звука у меня теперь всегда стыла кровь в жилах, но сейчас все прошло благополучно.

Вскоре гроза прошла также быстро, как и началась и я пошел дальше. К моему удивлению, сошедшая лавина разворота склон, по которому я шел. Я снова поблагодарил небеса, за то, что отвели меня от опасного места.

Дальше идти было проще. Возвышающаяся надо мной скала очередного перевала напоминала несколько небоскребов, расположенных на одном проспекте. Я взял вправо, где нашелся удобный выход на крыши этих небоскребов.

В этом месте, выше крыш этих «зданий», то есть козырька скал, имелся узкий гребешок, нависающий по центру кулуара, почти до самого гребня перевала. Прямо по нему можно вскарабкаться до самого верха перевала. Идти дольше, чем если бы штурмовать напрямую через скалы, но зато легче и надежнее.

Я поглядел на этот снежный путь и почти без колебаний отправился по нему.

— Куда идем мы с Пятачком, большой, большой секрет, — напевал я во весь голос, проговаривая каждое слово вместе с каждым шагом.

У гор есть еще один несомненный плюс, здесь можно никого не стесняться и не бояться, что тебя засмеют за фальшивые мелодии и мерзкий голос. Поэтому я бестрепетно шел вперед и ничего не опасался.

Вскоре я поднялся на гребешок и пошел по нему к перевалу. Надо же, какой хороший и удобный путь я нашел. А вот если бы не отыскал, то сейчас бы корячился по скалам, поднимаясь и опускаясь туда-сюда и таская свой груз. Так я сэкономил кучу времени и сил. Какой же я молодец.

Я хотел еще спеть песенку из мультфильма, но тут снег подо мной затрещал и не успел я опомниться, как подо мной разверзлась темнота.

И в эту темноту я провалился с головой.