Здесь вам не равнина...

Глава 10 Бывает и такое

Едва я успел выпроводить одного посетителя, как тут же пришел второй. Стоял снаружи, оказывается. Ждал.

Перед тем, как впустить, я его внимательно осмотрел. Времена нынче такие, что нужно держать ухо востро. Высокий, бородатый, загорелый, в спортивных штанах и клетчатой рубахе.

Вытер лицо платком, потому что на улице было жарко. Хоть мы и находились в горах, но все равно днем некоторое время стояла жарища. Потом, когда солнце пряталось за макушки гор, жара быстро спадала, но за пару часов, что стояла, все вокруг превращалось в пекло, как в пустыне Такла-Макан.

— Я пришел взять десять закладок, — сказал бородатый, протянув мне ладонь для рукопожатия. — С изогнутыми гранями. И четыре эксцентрика. Ах да, и еще два якорных крюка.

Я еще раз внимательно осмотрел его. Кажется, это не тайный посланник Гущева. В последнее время их число увеличилось. И я в любое время мог потерять весь запас изготовленного мной снаряжения.

Тут ведь какая штука произошла. Со времен моего восхождения на Катын-тау прошло две недели. За это время кое-что изменилось. Я уже говорил, что найду занятия помимо походов. И пока остальные члены группы потихоньку осваивали технику скалолазания и карабкались через бурные реки, я изготовил первые образцы новых закладок.

Вообще, насколько я помню из прошлого, в это время в альпинизме произошла небольшая революция. До этого повсюду господствовали крючья. Стальные и из титана.

Именно крючья забивали в камень, чтобы организовать точки страховки на скалах. Простое и надежное средство.

Правда, не совсем экологически чистое. Приводит к разрушению пород. А это неспортивно, как говорили некоторые энтузиасты на Западе. Да и у нас тоже хватало.

Другое дело закладочные элементы. Мощные гайки для железнодорожных шпал, на веревочных, а потом и стальных тросиках. А потом вместо гаек пошли пирамидки из стали, латуни, бронзы.

Закрепляешь в трещинах, они отлично держат. Поднялся и вытащил. Пополз дальше.

Не скажу, что закладки были неизвестны в Советском Союзе. Даже наоборот. Виталий Абалаков, легенда альпинизма, в пятидесятых годах внес много усовершенствований в устройство крючьев и закладок.

Знаменитые эксцентрики Абалакова, как раз закладки особой логарифмической формы, были отлично известны на Западе. Надежные и простые, они отлично держали скалолаза на камне и льду. Другое дело, что закладки не были пока пущены в массовое производство.

Всю снарягу энтузиасты восхождений делали кустарно. По знакомству, в мастерских на заводах. Сами, дома и в гаражах. Иногда получались действительно гениальные вещи.

От меня, выходца двадцать первого века, требовалось только показать новинки технической мысли в сфере снаряги. И попытаться устроить их массовое производство. Для начала хотя бы несколько десятков в месяц.

Ах да, помимо закладок и крючьев я мог подарить коллегам и совсем новые технические приспособления. Здесь ведь еще ничего не знают о френдах и камалотах. Более усовершенствованных закладках.

Коротко говоря, это устройства с прочным стержнем, с пружинами, тросиком и кулачками. Позволяет еще надежнее зацепиться в щелях и трещинах на скале. И быстрее высвободить закладку после прохождения.

Правда, пока я только начал подбираться к этому. Не хватает технических навыков и продвинутости.

Эх, мне бы размахнуться во всю силу! Как минимум, я мог бы сделать веревки качеством получше. И платформы для палаток. Чтобы крепить на скалах. И новые «кошки». И пуховки, и новые куртки.

Черт возьми, даже новые виды спорта можно изобрести. Парапланеризм, сноубординг, вингсьют… Масса другого. Хотя, так сразу все запустить не удастся. Общество должно быть готовым. Иногда изобретения слишком опережают время. И остаются невостребованными.

Пока что я занялся малым. Изготовил крючья иной формы, чем обычно. Сейчас в большом ходу стальные и титановые «морковки» — длинные крюки с четырехгранником и проушиной для карабина на конце. Тоже абалаковские. Здесь, в альплагере я видел только модификации. Без фундаментальных измнений.

Сразу после опалы я съездил в Ставрополь. Навестил Ставропольский завод автоприцепов КамАЗ. Потом старейший станкостроительный завод «Красный металлист». Раздобыть там материалы для крючьев оказалось проще простого.

Помимо абалаковского, я изготовил на станках в городе якорные, горизонтальные лепестковые, S-образные крючья, крючья-топорики и их модификации. Использовал все материалы, что были под рукой, ничего не пропустил.

Потом настала очередь закладок. Я использовал стальные гайки с веревками и шнурками. Стальные тросики, к сожалению, надо делать отдельно. Но я уже придумал, как их сделать. По большому счету, закладки мало отличались от абалаковских, но я первый предложил использовать их разных размеров и сразу по несколько на одном шнурке. Здесь до этого их так не использовали.

Через полторы недели после моих конструкторских исканий я создал новые материалы. Ну как, новые. Все вытащил из памяти. Но вроде бы получилось неплохо.

После того, как я принес новинки в Ошхамахо, сначала ничего не произошло. Люди посмотрели новинки, пожали плечами, продолжили обучение дальше. Связано это было с тем, что я предложил новый товар новичкам. Которые еще ничего не понимали в скалолазании.

И не понимали того, что я предложил им настоящую «бомбу» в сфере восхождений. Оценить некому было по-настоящему. Ситуация изменилась, когда посмотреть мои разработки пришел сам Вайнов. Вот тогда все пошло по-другому.

— Ты откуда это раздобыл? — спросил он меня и оглядел с подозрением, будто я стащил снарягу у какого-то знаменитого умельца. — Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь? Где ты это видел?

Подозрения его были не беспочвенные. Я и в самом деле стащил эти разработки, только у мастеров будущего. Не такого уж, кстати, и далекого будущего. Но поскольку они еще пока что не родились, никто претензий по плагиату мне пока что предъявить еще не мог. Отличная ситуация.

— Я сам придумал, — ответил я самоуверенно и бодро, пристально глядя в глаза чемпиону. И даже добавил, для достоверности: — Представляешь, приснилось во сне, как Менделееву таблица элементов.

Вайнов внимательно осмотрел мои новинки. Обнюхал, обгрыз, чуть ли не разобрал на составные части. Потом восхищенно покачал головой.

— Надо же, и такое бывает! Ты понимаешь, что ты гений? Самоучка и гений? Вот эти твои конструкции позволят взойти на такие маршруты, о которых мы даже раньше и мечтать не пробовали!

Он тут же загорелся желанием опробовать новинки в деле. Неподалеку от Ошхамахо имелась стена, где новички и мастера продвинутого уровня оттачивали навыки скалолазания. В одном месте там был подъем в полсотни метров, который до этого преодолевали только с помощью крючьев, вбитых в камень. Его называли «Перламутровый склон», из-за того, что стена была гладкой и отполированной, словно жемчужина в устричной раковине.

Считалось, что пройти ее по-другому невозможно. Я, кстати, тоже давно уже облизывался на нее и хотел взобраться, но пока что вынужден был отложить до лучших времен, когда буду достаточно подготовлен. Так вот, Вайнов позвал товарищей, тоже опытных альпинистов и не откладывая дело в долгий ящик, тут же опробовал мои элементы в деле.

Когда им удалось взобраться на вершину с помощью закладок и кое-каких моих советов по их использованию, ликованию не было предела. Они тут же забрали все мои новинки и запросили другие, в как можно большем количестве.

Не скажу, что я сразу стал делать на этом бизнес. Это ведь опасно. Извлекать прибыль из торговли в Советском Союзе запрещено. Это называется спекуляцией и за это можно схлопотать суровое уголовное наказание. Мало не покажется.

Поэтому все свои разработки я отдал почти даром, только запросил денежку за возмещение расходов по их приобретению. После этого пошло-поехало. С легкой руки Вайнова ко мне тут же стали наведаться другие альпинисты.

Все желали получить новые элементы снаряжения. Я не отказался бы иметь под рукой небольшой заводик с полусотней станков, но пока что вынужден был обходиться только мастерскими при заводах в Ставрополе. И то только по знакомству. Это резко ограничило количество производимой продукции. Поэтому вскоре мои новые технические приспособления уже ценились на вес золота.

К тому времени Гущев признал про мои инновации. Я имел с ним весьма продолжительную и эмоциональную беседу, после которой мы пришли к компромиссу. Выгнать меня он не мог, потому что я уже заручился поддержкой многих авторитетных альпинистов, уважаемых в сообществе.

Но и видеть под боком развивающееся кустарное производство он тоже не хотел. Поэтому мне пришлось переселиться на небольшую полянку в полукилометре от лагеря и жить там в большой армейской палатке, которую я приспособил под свои нужды.

Сюда ко мне и приходили все посетители, желающие получить новую продукцию. Надо ли говорить, что я принимал их в условиях строжайшей конспирации и только по рекомендации.

— Вы от кого? — поэтому я строго спросил бородатого. — И что надо сказать, знаете?

Он с пониманием кивнул. Конечно, без выполнения этих условий я ему ничего не продам.

— Я от Рязанцева, — сообщил густобородый посетитель. — А пароль этот, как его, «Пусть он в связке одной с тобой»…

Ну что же, это другое дело. Молодец, парень. Все по форме сказал. Правда, почему-то слишком зорко стреляет глазами по сторонам, но спишем это на его желание поскорее получить экзотические диковинки, позволяющие выиграть в соревнованиях. Это как козырной туз в рукаве. Можно выиграть ключевую партию и взобраться на скалу быстрее остальных на соревнованиях по скоростному скалолазанию. И получить гораздо больше плюшек и наград.

Поэтому я кивнул. Рязанцева тоже знаю. Проверенный человек, из своей стаи. Приятель Вайнова, хороший и приличный молодой человек, умеющий держать язык за зубами. Отлично, доступ выдан.

— Хорошо, очень хорошо. Какие вам, говорите, закладки нужны?

Мы поболтали еще чуток и я выдал, наконец, страждущему покупателю то, что он хотел. Он аккуратно упаковал товары в пакет, положил рядом с собой на землю и внимательно посмотрел, как я сложил деньги за пазуху. Потом достал красное удостоверение, раскрыл его, показал мне и добавил:

— Ну что, товарищ вы наш многоуважаемый? Спекуляцией балуемся? Торговля без разрешения, без уплаты налогов. Несертифицированный товар, тем более в такой травмоопасной сфере, как альпинизм. Собирайтесь давайте, и все свои вещички тоже забирайте. Теперь поедем объясняться в другом месте.

Опа-на. Вот тебе и попался. Наконец-то это случилось. Вот и пришли наши доблестные органы и по мою многострадальную голову. Если бы я думал, что могу вести свою тихую подпольную торговую деятельность без ограничений и без проблем, то действительно мог бы считаться идиотом.

— Э, здесь какая-то ошибка, — тут же сказал я. — Вы меня за кого принимаете, за совсем болвана? С чего вы взяли, что тут спекуляция? Спекуляция это ведь что такое? Это скупка и перепродажа частным лицам товаров широкого потребления с целью наживы, то есть с использованием разницы цен или незаконного их повышения. А у нас тут что? Во-первых, это не товары широкого потребления. Это очень специфические инструменты совершенно узкой категории применения. А во-вторых, какая же тут нажива? Я вам отдал эти товары по себестоимости, даже в убыток себе. Тут никакого для меня прибытка нет, наоборот, сплошные потери. Я это делаю, так сказать, чисто по доброте душевной. Так что можете не стараться, уважаемый. Любой суд меня оправдает.

Бородач ухмыльнулся. Теперь я видел, что бороду он отрастил недавно, а загар, скорее всего, приобретен не в горах, а на побережье Черного моря. Чистой воды подстава.

Интересно, как же так? Откуда он тогда узнал пароль и рекомендацию получил? Неужели Рязанцев меня сдал? А вроде бы показался таким надежным парнем. Ведь его проверили в самых надежных условиях — в горах. Тут человек сразу виден без масок. Тут сразу видно его нутро. И только в некоторых редчайших случаях ему удается маскироваться и мимикрировать долго.

— Ты мне тут зубы не заговаривай, — теперь бородач заговорил совсем по-другому. Вежливость и церемонии в сторону. — Собирайся давай по-хорошему. Или добровольно пойдешь или тебя силком поволочь? Знаю я вас, спекулянтов проклятых. Умеете на уши присесть, лапшу навесить.

Да, он настроен по-серьезному. И видно, что сейчас готов применить силу. Хотя сам арест произведен не совсем по закону. Понятых нет, доказательства тоже подобраны топорно. В суде я могу утверждать, что ничего ему не продавал, его слово против моего. Вряд ли на нем имеется звукозаписывающая аппаратура, хотя все возможно.

Впрочем, в советском суде, крайне негативно настроенном против любых поползновений в сторону индивидуализма и предприимчивости, с уклоном в сторону обвинительного приговора, на все эти нюансы даже не обратят внимания. Влепят мне самый максимальный срок по-полной, чтобы другим неповадно было.

Разговор будет короткий, особо не разбежишься. И если бы я, в силу своей природной предусмотрительности, не обзавелся кое-какими мерами предосторожности, то действительно у меня сейчас были бы большие проблемы. Но нет.

Тяжко вздохнув, как человек, которого вынуждают прибегать к самым недостойным и не рыцарским методам ведения войны, я повернулся, пошарил в папках с бумагами на походном столике и извлек оттуда кое-какие документы. Бородач с недоумением взирал на мои действия. Потом строго спросил:

— Ну, долго мы тут еще будем валандаться? Идешь или нет? Или на тебя наручники нацепить и потащить в таком виде вниз до города?

Я в ответ показал ему бумаги. Вручил, так сказать, торжественно в руки. Пусть почитает мудреные грамоты, пусть преисполнится светом разума и добродетели. Потому что там, в бумагах, имелись письма и рекомендации от весьма влиятельных людей, с которыми мне удалось встретиться в горах с помощью Вайнова и которые пообещали мне свою поддержку. А некоторые даже сумели выразить ее не только на словах, но и на деле. В виде писем и протоколов комиссий.

Там было письмо от заместителя председателя спорткомитета СССР о значимости моих изобретений и всемерной поддержке моих начинаний. Потом небольшая записка от первого секретаря облпарткома. Также рекомендация от начальника ЦСКА Щитова с указанием как можно скорее внедрить мои разработки в сфере альпинизма.

И, как вишенка на торте, сухая записка от начальника областного управления милиции, написанная в духе того, что не надо чинить препятствий подателю этого документа, поскольку он действует на благо социалистической родины и развития нашего спорта, что, впрочем, являлось чистейшей правдой.

Все эти высокие начальники, между прочим, несколько интересовались альпинизмом и поэтому с удовольствием решили помочь Вайнову и мне, его протеже. К сожалению, мне пока что не удалось пробиться на самый высокий уровень, заручиться поддержкой чиновников из Москвы и центра партии, но это дело времени. Вайнов уже работал в этом направлении.

Читая все это, мой охотник, искренне считающий, что поймал в свои сети крупную дичь, постепенно мрачнел. Дочитал до конца, посмотрел на бумаги так, будто хотел их немедленно бросить в огонь или сожрать, а потом перевел взгляд на мое честное и открытое лицо. Недоверчиво хмыкнул.

В эти времена мнение серьезных и авторитетных людей имело очень большой вес, даже, пожалуй, еще больший, чем полвека спустя. Мне даже не надо предлагать ему взятку, это сейчас не принято. Достаточно держать уверенную и самодовольную физиономию, подтверждающую, что я и в самом деле недосягаем для моего противника.

— Ну, полагаю, для вас этого достаточно? — спросил я. — Послушайте, любезный, давайте будем откровенны. Вы сейчас прочитали все это и теперь в вашем мозгу идет большая интенсивная работа. Вы прикидываете, насколько весомы эти письма и думаете, что они не являются достаточной поддержкой. Вы рассчитываете на то, что даже несмотря на них, вы сможете возбудить уголовное дело и довести его до суда. Но уверяю вас, вы ошибаетесь. Возможно, авторитет вашего ведомства и в самом деле достаточно велик и вы сможете добиться некоторых успехов. Но вы же понимаете, что дальше будет только труднее. Мои друзья, те, которые выхлопотали мне эти бумаги, будут всячески бороться за меня. Пойдут в высшие инстанции, будут поднимать голос в мою пользу. На вас и ваше начальство окажут давление. Может быть, вы преодолете это, но кто знает, может быть, и нет? В любом случае, вы наживете себе достаточно недоброжелателей. А в вашем работе это нежелательно. Если же вы сейчас отпустите меня и замнете это дело, то наоборот, приобретёте много друзей. Которые всегда замолвят за вас словечко. Ну, что вы выбираете?

Мой бородатый собеседник подумал и недоверчиво взглянул на меня. Потом сказал, но не совсем то, что я ожидал услышать.