Здесь могут водиться люди

Лишний билетик

Эраст Карпович подошел к театральному подъезду. До спектакля оставалось минут двадцать. На ступеньках толпились люди. Многие шумели.

— О чем крик? — строго спросил Эраст Карпович, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— А лишние билетики продаем, папаша, — отозвался шустрый парень с шарфом, повязанным поверх поднятого воротника. — Не желаете билетик?

— Почему все разом-то продаете? — осведомился Эраст Карпович, поднимая бровь.

— А замена произошла. Не будет Шмыги, в последний момент узнали. Заболела.

— И кем же заменили?

— А нашей заменили! — радостно объяснил парень. — Дубняк, может слыхали? Она, в принципе, ничего, Дубняк-то. Молодая, голосистая… Купите билетик.

— На свою, значит, не желают, — усмехнулся Эраст Карпович. — На гастролершу заезжую всей душой, а местной, родной, брезговать изволят… И откуда в нас эта… эстетизьм этот? У них, молодой человек, в столицах конечно, сливки искусства. Но у нас тут тоже не обрат! Да-с, не обрат! Поддерживать надо своих-то, подбадривать, а не душить. Стыдно! Обидно за земляков. Ты сам-то, наверное, не местный, а? Верно? Какой там у тебя ряд?

— Восемнадцатый.

Эраст Карпович опять усмехнулся.

— Восемнадцатый… Запомни, парень, Репнов за свою жизнь дальше пятого не сиживал. А жизнь у Репнова была не чета твоему утлому существованию!

— Это кто — Репнов? — спросил парень.

— А седьмой не хотите? — вынырнул сбоку другой молодой человек, тоже с шарфом поверх воротника, но не завязанным, а обмотанным в четыре слоя.

Эраст Карпович даже не посмотрел в его сторону, а ткнул пальцем в третьего молодого человека, вовсе без шарфа.

— Э-э-э, вот вы. Какой ряд предлагаешь?

— Два места в одиннадцатом.

Эраст Карпович сморщился и покрутил головой. Вокруг стали собираться люди.

— Четвертый ряд, папаша! Как раз для вас.

— А место?

— И место четвертое. Берем?

— Не берем, — отрезал Эраст Карпович. — Я, братец, с краю прилабуниваться не приучен. Да и тебе не советую, с краю-то… Усек?

— Папаша, ложа вас не устроит? У меня ложа!

— Никаких лож! — рассвирепел Эраст Карпович. — Ложи… Наловчились обособляться. С рядовым, рядовым зрителем сидеть надо. Плечом к плечу! А не по ложам восседать. Магараджа нашелся… Давайте, давайте дальше! Что еще у кого?

— Восьмой ряд, папаша, в середине!..

— Десятый за полцены, десятый за полцены!..

— Папаша, бери два за трешник!..

— Эй, папаша, слушай сюда!..

Эраст Карпович отрицательно мотал головой и хмыкал. К размахивающей билетами толпе подошла девушка, по виду студентка. Наметанный глаз Эраста Карповича мгновенно отметил ее появление.

— Ну-ка тихо! — скомандовал Эраст Карпович. — Тихо, кому говорят! Эй, девушка! В гетрах, к вам обращаюсь! Да не к вам, господи… Вон к той, справа, скажите ей. Вы, вы, точно! Идите сюда!

Девушка подошла ближе.

— Пропустите человека! Сюда идите! Какой ряд у вас?

— У меня? У меня никакого нет…

— Наконец-то, — желчно сказал Эраст Карпович. — Слава богу, нашлась. Хоть одна билетами не спекулирует. Или спекулируете? А?

— Что вы! — испугалась девушка. — Вовсе нет.

— Ну то-то… Давайте-ка отойдем от этих торгашей.

Эраст Карпович взял девушку за локоть и с трудом вырвался из толпы.

— Значит, на спектакль пришли? — мягко заговорил он, отведя девушку в сторону. — Правильно. Чем по дискотекам разным тереться…

— Да я, собственно, так подошла, посмотреть, — сказала девушка.

— Жаль. Вот это жаль, — огорчился Эраст Карпович. — А я-то, старый дурень, подумал: тянется, подумал, человек к искусству, живет в ожидании чуда. Глаз отдыхал на вашем милом лице. Кругом, понимаешь, трутся всякие в шарфах, трешки с рабочих людей тянут, противно! А вы, оказывается, «так» подошли… Опыт, что ли, перенимать?

— Нет, просто я уже видела эту постановку…

— Со Шмыгой?

— Со Шмыгой.

— А на Дубняк, значит, не желаете сходить?

— На кого? — удивилась девушка.

— На Дубняк, на кого… И откуда это в нас? — с горечью заговорил Эраст Карпович, глядя на урну. — Откуда этот эстетизьм проклятый, снобизьм чертов? Они… — Эраст Карпович махнул варежкой в сторону парней в шарфах, — они думают, только в столицах сливки искусства. Но у нас тут тоже не обрат. Да-с, мадам, не обрат!

— Почему вы так решили? — запротестовала девушка. — Я всегда на наших артистов хожу. С большим удовольствием. Что вы, папаша!..

— И на Дубняк с удовольствием? — подозрительно спросил Эраст Карпович.

— И на Дубняк, — твердо ответила девушка.

Эраст Карпович немножко поколол девушку взглядом, но затем смилостивился.

— Ладно, я вам верю. А сначала решил: ох, решил, из тех она, с шарфами!..

— Нет-нет, я ни в коем случае…

— Верю! — Эраст Карпович протянул девушке билет. — Держите! Дубняк, как вы и хотели. Двадцатый ряд. Самый акустический узел! Всю жизнь я на этом месте просидел. Благодать! Чтоб у этих проклятых спекулянтов не брали. Три рубля.

— А написано: рубль… — прошептала девушка.

— Вы опять начинаете? — окрысился Эраст Карпович. — Опять? Торговаться, фуй! В искусстве! Эх, я, старый дурень, ошибся как… Кругом, кругом мещанство и низкий расчет!..

— Не волнуйтесь так, я заплачу, заплачу, пожалуйста…

— Ну то-то… Эраст Карпович сунул трешку в карман и, насвистывая, двинулся домой.

Отойдя немного, он оглянулся.

— Шарфов, понимаешь, понакупили… — проворчал Эраст Карпович. М-молокососы!

И сплюнул в сугроб.