Заворг. Назад в СССР

Глава 8

Валентина Ивановна заглянула в какую-то папку.

— Ты же на плавбазе комсоргом был. Хороший старт для секретаря комсомольской организации. А чтобы возглавлять организацию нужно знать, как она организована и самому научиться организовывать её работу. С заместителя секретаря по идеологии комсоргами не становятся.

Валентина Ивановна чуть скривила губы в насмешливой улыбке. Мне нравилось её лицо.

— Вы считаете, что я смогу организовать работу такой большой организации, как наша? На плавбазе всё просто. Особо не поорганизовываешь, когда работаешь двенадцать через двенадцать…

— Но ведь получалось же. И актив у тебя неплохой сложился. Ребята из культмассового сектора. Хорошие вы вечера отдыха устраивали. Наташа Басова сейчас молодец. Продолжает твои начинания.

— Какие там начинания⁈ — заскромничал я.

— Нормальные начинания! — уверенным тоном сказала Валентина Ивановна. — То, что нужно молодёжи для выполнения производственного задания.

В других жизнях я всё-таки выбирал другую должность, сейчас же я сказал.

— Ну, хорошо. Раз партия рекомендует, то и мне чего отказываться.

— Правильно, — с видимым облегчением выдохнула заведующая сектором учёта Валентина Ивановна. — Пошли я тебя с заворгом нашего парткома познакомлю. Его зовут Игорь Иванович Гаврилов.

Пошли, познакомились. Симпатичный молодой дядька. Немного поговорили о делах на плавбазе. При Валентине Ивановне. Потом Гаврилов пожал мне руку, и Валентина Ивановна отвела меня к первому секретарю ВЛКСМ.

— Всё в порядке Саша. Кандидатура одобрена. Принимайте в свой коллектив.

— Мне бы ещё с супругой посоветоваться, — сказал я. — Да и отпуск у меня.

— Конечно, обязательно посоветуйся, — сказала Валентина Ивановна, улыбаясь. — Думаю, она не станет противиться твоему выбору. Здесь и зарплата неплохая в сравнении с другими береговыми инженерными должностями. Двести рублей. Даже чуть больше. Иногда бывают премии. Вы тут поговорите ещё, а я пошла.

Она ушла, а я остался, и мы поговорили с первым секретарём комитета ВЛКСМ Соловьёвым.

Оказалось, что в сентябре планируется отчётно-перевыборное собрание, на котором меня и должны будут выбрать. Почему должны, я так и не понял. Собрание ведь — коллегиальный орган с открытым всеобщим голосованием. А уже «новое мышление» в полный рост по стране шагает. Неформальный подход. Инициатива молодых…

— В августе у нас ежегодный спортивный слёт в трудовом лагере в Синиловке. Будем проводить культурно-массовые мероприятия: футбол, волейбол, эстафета, стрельба из пневматических винтовок. Призы будем вручать. Для закупки призов деньги выделяет профком. Надо будет тебе взять вподотчёт и закупить призов. Справишься. В профкоме в курсе. Но это не сейчас. До августа ещё далеко. Так, что отдыхай пока.

Я очнулся от сильного запаха нашатыря и тут же почувствовал, как раскалывается от боли затылок.

— Повезло парню. Не об бетонный пол головой приложился, — сказал кто-то мужским голосом.

Это я вышел от врача, который взял у меня из вены кровь для анализов. Я подошёл к окну и потеряв сознание упал с прямой спиной и стукнулся затылком об пол. Хорошо, что возле окон пол был деревянным. Там трубы, наверное проходили, вот его и не забетонировали.

— Повезло, да, — подумал я поднимаясь сначала на колени, а потом и на ноги.

— Всё? Всё в порядке? Не грохнешься? — спросила медсестра с остро пахнущей ваткой.

— Нормально, — кивнул я головой и боль резанула лоб.

— Не хватало сотрясение получить, — подумал я.

Что-то я подпростыл. У меня всегда от стресса «просыпается» насморк, закладывает нос, воспаляются «пазухи», а потом развивается ангина. В море ни разу не болел. Тут, на берегу уже второй раз за месяц. Сначала просто сопли потекли, возникла заложенность, горло запершило, потом воспалилось и напала конкретная ангина. После посещения отдела кадров, для встречи с Грушевым и разговора с ним, я понял, что чтобы попасть в стройотряд, надо не вылезать из субботников и ДНД. Пахать, как папа Карло, короче.

Потом я подумал, что на субботниках будущие строители своего светлого будущего на субботниках зарабатывали деньги для МЖК, так почему бы не давать им эти деньги без выхода на субботник? Эквивалент, так сказать, трудодня. Заодно можно будет вести учёт, поступивших в общественную «казну» средств и контролировать их расход. Когда я это придумал, меня не много в моральном плане отпустило, но горло уже разболелось и я отправился в поликлинику «Рыбаков». И тут я ни с того, ни с сего грохнулся оземь, как подстреленный лебедь.

Самое интересное то, что после удара об пол моя голова стала работать лучше. Как-то посветлело в ней. Мысли перестали раздваиваться. Исчезло ощущение, что за меня кто-то решает, что мне делать. Я бы и сам делал то же самое, но ощущение моей ненужности нарастало изо дня в день. А тут, удар об пол и — как «бабка пошептала». Может мне рекомендовано стучать по затылку?

Пока я ехал на автобусе к себе в общагу, размышляя на эту тему, понял, что хоть второй разум и чужая воля из головы и вылетели, то чужая память всё равно осталась. Осталось и ощущение, что всё-таки что-то в последнее время происходило не так, как раньше. И ощущения двойственности имели место. Например, зачем я попросил токаря сделать пистолет? Мне он, точно, не был нужен. Однако в памяти осталась информация о том, что лет через десять этот пистолет мне может пригодиться. И знания будущего осталось после исчезновения моего второго «я». Очень странные знания. Например, что СССР уйдёт в небытие, и наступит суровый капитализм, в котором выживут далеко не все. А большинство из тех, кто выживут, расположатся в самом низу пищевой цепочки.

Я бы эти мысли откинул, как бредове, но ведь аварию на Чернобльской АЭС «я» предсказал! Значит и к другим ожидаемым моим разумом событиям, надо относиться, если не с доверием, то, хотя бы, с вниманием. Настороженностью, так сказать. А так, мне его решения понравились. Особенно как он «разобрался» с моей, кхм-кхм, женой. Я бы так, точно не смог. Как ловко он расписал перспективу! Неужели и вправду, через три года у нас с женой и сыном будет трёхкомнатная квартира⁈ Хм! Если трёхкомнатная то уже не только с сыном, а и дочкой. Так как дети должны быть разнополыми, чтобы иметь разные комнаты. Ага-а-а… Значит придётся работать над пополнением семейства? Хе-хе… Ну-ну… И про дочку будет у меня информация из будущего, и про сына. Значит всё должно получиться. Главное, не сворачивать с правильного пути. Хотя бы эти три года, да. Потом-то всё по-другому пойдёт. И ни в коем случае не вестись на вторую расширенную очередь МЖК, с детским садом, магазинами и квартирами повышенной комфортности. Не будет второй очереди. Первый дом сдадут в восемьдесят девятом. Заложат вторую очередь и в девяносто первом СССР рухнет, похоронив надежды тех, кто хотел не хорошее, а лучшее.

Жене предложили путёвку в санаторий «Трускавец», это подо Львовом, где нашему сынку можно было попить полезную водичку. Страдал он, бедняжечка, диатезом. А с этим нужно было что-то делать. Вот и рискнул мы поехать в «ту степь», куда несло радиационные осадки. Однако, чужая память подсказывала, что ездили мы в Трускавец и ничего нам после этого не было. А если и было, то хрен мы заметили, да-а-а… Родители отговаривали, но полечить Серёжку хотелось больше, чем боязни. Да и в Москве побывать, во Львове, хотелось. Я летел и должен был там жить за свой счёт, но деньги у нас имелись. Для Ларисы и сына путёвка с проездом оплачивалась профсоюзом института, где она работала. Я же летел на свой страх и риск, не зная, где буду ночевать, когда приедем в санаторий.

Меня имелся собственный фотоаппарат ФЭД. Я накупил цветной слайдовской плёнки. Мы приоделись и отправились в путешествие за десять тысяч километров.

Наши отношения с женой немного выровнялись. Особенно после того, как я пришел и рассказал ей про предложение «баллотироваться» на должность секретаря комсомольской организации с зарплатой аж двести семнадцать рублей. Лариса на должности помощника проректора по административно хозяйственной работе получала сто двадцать.

— Ты представляешь, как повезло⁈ — «удивлялся» я. — А я думал, где на берегу пристроиться. А тут, взяли и предложили. Да ещё какая работа не пыльная. Почти, что заместитель начальника управления по молодёжи, ха-ха.

— Ой, да ладно тебе! — улыбалась Лариса, — Начальник, то же мне! И что это они тебя прямо так и выбрали? Комсомольцы ваши?

— Партия наш рулевой! Альтернативы то нет. Кого ещё выбирать?

— Девки на тебя так и полезут, так и полезут.

— Фу, Лорик! Что за пошлость! Не нужны они мне! Меня царицы соблазнял, да не поддался я!

— Это ваша беспалая — царица?

— Там, в море, Лариса, и безногая, прости Господи, считалась бы царицей. Тем более, что на лицо она была ничего себе.

— Вот и оставался бы там с этой «царицей», — нахмурилась жена.

— Мне другая царица, кроме тебя, не нужна.

— Ладно, давай замнём для ясности, — буркнула жена. — Только, чтобы не шлялся по своим комсомолкам! Сразу почувствую.

Я взял гитару.

— Ты у меня одна, словно в ночи луна, — запел я любимую песню Ларисы.

Мне было очень стыдно, но видя я не подавал. И виниться перед женой за измену не собирался. Не дурак же я, чтобы всю жизнь ходить с клеймом «изменщик»! Главное теперь снова не «сорваться», хе-хе-хе… Комсомолки-спортсменки они, да-а-а… Я уже посмотрел на тех, что в профкоме работают. Ой-йо-йой… Но! Русо туристо я, или «хрен морковкин», ха-ха?

В Москве мы успевали прокатиться по столице и походить по Красной Площади, но в начале июня тут стояла сумасшедшая жара, мы хотели спать и экскурсия наша не удалась.

До Львова мы долетели на «ЯК-40», а там прямо из аэропорта в город Трускавец шёл автобус.

В санатории нам подсказали к кому обратиться, чтобы снять комнату. Тут сдачей комнат промышляли на «широкую ногу». Одна из работниц санатория и предложила, объяснив свой поступок тем, что они давно хотят купить мебельный гарнитур. Комната на две недели обходилась нам в сто сорок рублей. Примерно такой суммы им и не хватало для полного счастья. Я не торговался. Не привыкшие мы… А тем более, морская душа на распашку, хе-хе…

В Трускавце ничего интересного не было, кроме самой воды под названием «Нафтуся». Мне она не понравилась, а для Сына сказали, самое-то. Вот жена с сыном и ходили пить водичку, а я скучал, шарахаясь без дела по старому санаторному парку с огромными, кое где в два, а то и в три обхвата, деревьями. Съездили в город Львов, но Ларисе и он наскучил в два захода. Ну, старый, — да. Ну, крепость, — да. Ну, музей, — да. И что? Надписи и вывески на украинском языке раздражали. Всегда считал Украину русской, однако Львов — это не Украина, говорили львовяне, а Польша. Тут даже язый был больше похож на польский, а не на украинский. У меня родственники с Украины, но с восточной. Так бабу Харитину, папину маму, я понимал. И тут, я тоже, быстро проникся языком и стан на нём говорить по здешнему. За своего принимали. В комиссионном магазине жене симпатичную кофточку с блузкой подобрали, только потому, что я лихо трындел на местном диалекте. Трёхлетний сын тоже быстро освоился с языком, играя с детишками хозяев во дворе.

Короче, было скучно и я сам съездил пару раз во Львов, сказав Ларисе, что Толстов Андрей просил купить струны для электрогитары, которую он, кстати, купил на занятые у меня деньги. Едок во Львов со мной приключилось два более-менее интересных приключения. Во-первых, я увидел продающийся прямо на улице наш минтай. На коробках имелась пропечатанная штампом большая чернильная надпись РМБ «50-лет СССР». И за моим минтаем стояла приличная очередь. Я едва не лопнул от гордости. Хотелось сказать: «Это я, я морозил!». Кушайте люди дорогие! Хохлы ненаглядные!

Второй раз я стоял на остановке автобуса в ожидании транспорта, когда из здания аэропорта стали выносить какие-то ящики, напоминающие музыкальные «колонки», потом просто чёрные ящики, вышли люди с зачехлёнными инструментами.

— Музыканты, — подумал я и понял, что вот у кого нужно спросить про струны, которые я так и не нашёл.

Я подошёл к одному, с приличной копной волос на голове, и спросил:

— Привет, не продаёте струны⁈

Для парня мой вопрос, наверное, прозвучал, как пароль про «славянский шкаф», потому что он сильно удивился.

— Э-э-э, — завис он. — Да, мы, в общем-то у вас во Львове и собирались покупать. У вас, что струн нет?

— Да, я, хе-хе, в общем-то не местный.

— А откуда?

— Из Владивостока.

— О, ёпть. Так там же Япония рядом! МЫ у вас всегда Японию берём.

— А вы не местные, что ли? — удивился в свою очередь я.

— Конечно нет, — фыркнул парень

— А что за группа?

У парня глаза, как говорится, полезли на лоб.

— Примус, ёпта!

Смотрю, разговариваю с Лозой Юрием.

— О! — кричу, — Юра! Извини, не узнал.

Ржали минут пятнадцать. Уже и другие музыканты подтянулись к нам ближе. И Лоза, на какое-то время прерывался от смеха и рассказывал, всю историю заново. А потом все снова начинали «покатываться».

Я им попутно сказал, что муж моей тётки Галины из Тольятти — Райз Александр — администратор группы «Синяя Птица». Они его, естественно, знали. Ребята пригласили нас с женой на свой концерт. Потом подошёл мой автобус и я уехал. Они махали мне в след, ха-ха. Сильно я их развеселил, парень деревенский… Лозу с первого раза не узнал, ха-ха… Сам до сих пор смеюсь, как вспомню.

Примерно, через неделю нашего пребывания в Трускавце, случилась беда.

Хозяева решили обмыть мебельный гарнитур и накрыли стол. Естественно с самогоном. От которого нас с Ларисой вырубило. Буквально с двух рюмок я почувствовал, что валюсь под стол. Правда, очнулся я буквально через минут пять и никак не мог понять, почему и куда меня тащат за руки и за ноги пыхтящие хозяева. Правда пыхтела только хозяйка, а Тарас, огромный экскаваторщик, что-то бормотал, посмеиваясь. Какие-то частушки про клятых москалей.

Когда они попытались стянуть мои руки лейкопластырем, я открыл глаза и вырвался, заехав Тарасу, державшему мои руки, пока его жена прилаживала клейкую ленту, прямо в челюсть. Однако расстояние до его лица было совсем небольшое и удар не получился вырубающим.

— Ах ты бисово отродье! Кацап ё*аный!

Мужик ударил меня сверху вниз, но меня на том месте уже не было. Я крутанулся и вскочил на корточки, а с корточек, не вставая зарядил ему серию из четырёх прямых ударов в подбородок. Я тренировал удары из «гусиного шага» и полного приседа. Серия попала точно в цель, но Тарас только охнул и выпрямился.

— Что за бл*дство⁈ — выругался он по-русски. — Почему он на ногах? Ты что, млять, сварила?

— Что всегда варила, то и сейчас сварила. Крутой раствор. Этот не должен был проснуться. Он должен был сдохнуть в течение получаса.

— Нихрена себе! Так Лариса сейчас умирает! — мелькнула у меня мысль.

— По крайней мере, этот. Он двойную дозу выпил. А жинка его в течение суток спать должна… А потом…

— Сука! — выругался Тарас и попытался снова по мне ударить, но я был внизу, и ему снова пришлось нагнуться. И в это время я выпрямился и ударил его головой в подбородок. Тарас снова выпрямился, но снова не упал. Ноги у меня сильные. Я выпрыгиваю, толкаясь двумя ногами, на один метр три сантиметра.

Тук-тук-тук, влетела ему в голову ещё одна серия прямых, и он завалился вперёд, упав на колени.