Заворг. Назад в СССР

Глава 12

Имелись у меня в памяти ещё несколько счетов, размещённых в нескольких Британских банках, и не только Британских. Но то были счета, с которых «я, тот — другой» снимал деньги, как разведчик-нелегал, проживающий во Франции, например, или в Испании, или в Германии. Причём именно в этот же временной период. Как так получалось, я не представляю. Не мог же какой-то «я» жить одновременно в нескольких местах. Значит, понимал я, речь идет или о параллельных мирах, или о разных жизнях.

В своё время я прочитал так много фантастики, что не удивлялся тому, что со мной происходит, от слова «ничему». Я принял информацию, так сказать «по факту». Мне не было, естественно, работал ли кто-то по моей «легенде», но я точно знал, что счета эти имеются и деньги снять с них можно. Но нужно ли? По крайней мере, сейчас, грабить родное КГБ, я желания не имел. Хотя руки чесались. Или что-там, не знаю… Было бы у меня немного больше времени после получения паспорта.

Но, с другой стороны… Вот, получаю я паспорт, открываю по нему счёт в банке и кладу на него кучу денег. Не подозрительно? По моему — ещё как. В Британии — подозрительно. А вот где-нибудь в Европе, или в Азии, думаю, что прокатило бы. Пока за перемещением наличных денег не следят и сумки почти не досматривают. Да и деньги, если они задекларированы, вывезти можно спокойно. Сняты они с официального счёта — вот банковская выписка в подтверждение. Ввози себе спокойно. Ещё и охрану предложат, для сопровождения к ближайшему банку. Подумаю ещё над этим, да…

Эти пятьсот фунтов мы с Элли прокутили за три дня. Всё-таки она покатала меня на «Ямахе» по Лондону и его окрестностям, а потом мы слетали на их частном самолёте в Париж. С разрешения папы-лорда-дважды герцога, хм… Наверное папа-лорд решил проверить меня на платежеспособность и потом сказать дочери, что она выбрала не ту, хе-хе, «партию». Однако, я настоял, что в Париже за всё плачу я, и с сей задачей справился. Правда, оставил уже не пятьсот, а три тысячи фунтов. Париж — дорогой город.

Мне было жалко девчонку. Я ещё в Лондоне видел, как она постепенно таяла в моих руках, а в Париже совсем, как она сама выразилась, «потекла». И мне ничего не оставалось делать, как продолжать играть свою роль бесшабашного парня, склонного к свободной любви. Такую формулу Элли выбрала первой, оправдывая наш секс на первом свидании. Ну, я и поддержал игру. Оказалось, что с её стороны это оказалось именно игрой.

Когда мы летели на самолёте обратно, она спросила меня, лёжа у меня на левом плече:

— Ты не собираешься перебираться в Англию?

— Зачем? Я подобрал себе неплохую работу в Сиднее.

— В Лондоне тоже есть работа по твоей специальности.

— Лондон — дорогой город. В Сиднее жить легче. И ещё я люблю кингурятину.

— Фу! — наморщила носик Элли. — Не говори больше так.

— И мясо зелёных черепах, — продолжил я издеваться над девушкой. Я хорошо вошёл в роль австралийца.

— Б-р-р-р… Бе-е-е…

— Тихо-тихо, не испорти мне новый спортивный костюм.

— Не будешь говорить гадости.

— Это не гадости, а образ жизни австралийцев. Культура, так сказать.

— Я серьёзно. Ты мне нравишься, Джон.

— Ты мне тоже, но разве это повод для моего переезда в Лондон?

— А если мы поженимся?

— Хм! Ты с ума сошла⁈ Да твой папаша не подпустит меня к своему замку в Шотландии на десять миль. Я не ваших кровей. Твоя мама кто? Дочь герцога. И тебе они подбирают герцога. Ты же сама говорила.

— Он не станет упираться. У аристократов не принято скандалить. Он согласиться с моим выбором.

— Ха! Знаем мы нравы вашего аристократического круга. Он просто устроит мне автокатастрофу. Он не допустит присутствия в своём доме плебса. И не спорь со мной. У меня мать сбежала от такого же герцога. Я же, по сути, — бастард, то есть — незаконнорожденный. Отец тоже хотел нарушить традиции и его убили.

— Убили?

— Убили, конечно! Я же говорю, автокатастрофа — излюбленный метод убийства в среде английских аристократов.

— Можно попытаться восстановить твой аристократический статус, — прошептала Элли.

— Ага! И подписать себе смертный приговор? Не тешь себя иллюзиями и не терзай мне сердце.

— А что делать с моим сердцем?

— И себя тоже не терзай. Нет у нашей любви будущего. Мы из разных социально-классовых слоёв.

— Ты рассуждаешь, как коммунист.

— Карл Маркс был прав, Элли. Это наша данность, с которой надо смириться. Если бы мы жили в СССР…

— Я готова поехать с тобой даже в СССР, — сказала она и я вздрогнул. Вздрогнул и подумал:

— Не-е-е… Сюда я больше не ездец…

С меня вдруг сошёл морок, который превратил меня в того, другого Джона, который был женат на Элли. И это моя развязность, и решимость обладать её вскружила её голову. Почему так произошло? Зачем я так себя повёл? На эти вопросы у меня не было ответов. Когда я её увидел, то словно встретил свою бывшую жену и повёл с ней себя так свободно, словно сразу имел на неё какие-то права. Алан так и сказал:

— Вы с Элли ведёте себя так, словно знаете друг друга триста лет.

— И у меня такое ощущение, — сказал я тогда. — Он интересная девушка.

— Зря ты так с ней, — сказал Аллан. — У неё ничего серьёзного ни с кем до тебя не было. Ты уедешь, она поедет за тобой.

И сейчас я понял, что натворил. Эли, действительно, поедет за мной. Она заставит отца «принять» меня и он поставит на уши всю Австралию, но «найдёт» меня. Как было в той другой жизни. Примет не только, как зятя, но и как члена семьи. Но я ведь не мог стать мужем Элли! У меня уже есть жена, и я не собираюсь жить в Лондоне. Да хоть и не в Лондоне, а в Сиднее. Элли, похоже, готова перебраться не только в СССР, а и в Сидней, где граждане спокойно едят кенгурятину. А я? На хрена мне Сидней?

— Вот я придурок! — сказал я сам себе мысленно.

Вернувшись в Лондон, я «немного захандрил», демонстрируя Алану свои переживания, которые, конечно же, имели место, но не о том. Алан меня ни о чём не спрашивал. Почему-то он встал на сторону Элли, а не своего двоюродного брата. И отношения ко мне ребят-его друзей тоже стали натянутые. Поэтому я от посещения паба отказался, а стал с отрешённым видом «бездумно» бродить и кататься по Лондону, забредая в самые глухие места.

Переживать, — я особо не переживал. Такова жизнь и каждый строит себе её самостоятельно. Никаких обещаний девушке я не давал, а жениться на ней не мог по объективным и очень существенным причинам. Переживаниями могли показаться мои раздумья, брать или не брать? Как в Шекспировском Гамлете: «Быть или не быть?», я размышлял, грабить мне ещё один банк или нет. Ну, не банк, конечно, а счёт в банке, да. Счёт, принадлежавший нелегальной разведке КГБ и тоже когда-то и в какой-то из жизней использовавшийся «мной». Просто, я навёл справки, и оказалось, что такого залегендированного персонажа, как Джон Сомерсет младший, в этом мире нет, а счёт под эту легенду, я точно знал, есть. И на этом счёте лежала очень приличная сумма денег. Может быть, им и пользовались наши нелегалы, но вряд ли. Обычно такие счета просто пополняются, как объяснял мне «тогда» Дроздов.

Можно было, конечно, оставить всё, как есть, подождать развала СССР и только потом, с чистой совестью, забрать деньги, если они останутся, но не факт, что их именно тогда не разграбят «свои же» и их «партнёры». Британцы и американцы, после развала Союза ССР охотились в первую очередь не за нашей агентурой, а за её финансовыми источниками. Они искали и обнуляли банковские счета на предъявителя. Так, зачем я должен был оставлять кому-то деньги, через пять лет потеряющими «хозяина»?

Переводить деньги на мои личные счета, то есть на счета Джона Смита, не имело смысла, так как паспорт, полученный в Англии, я сдам, и по нему будет жить и работать какой-нибудь разведчик-нелегал. Лет через пять-десять. А может, у Дроздова и сейчас мой двойник есть. Тогда зачем ему был нужен я для «одноразовой» акции. Двойник не такой коммуникативный? Значит, кхм, предполагался мой «пикап» Элли? Просчитали меня? Или её. Я чем-то был похож на её отца. И он весьма светловолос до «соломенности» и так же высок… Кхм… Весьма возможно, да-а-а… Весьма… Но не думает же Дроздов, что я променяю свою Ларису на герцогиню? Хм! Меня царицы, то есть, императрицы соблазняли, да не поддался я.

Имелась в моей памяти «прошлого будущего» история знакомства с будущей женой императора Японии. Ха-ха… Но это ещё в недалёком будущем. Хотя, навряд ли. Не хочу погружаться в нелегальщину. Хотя… То задание снова будет разовым, хе-хе… девяносто восьмой год… да… Дожить бы.

Короче второй счёт я решил тоже обнулить и вывезти фунты стерлингов в Россию. Пацан решил — пацан сделал. Миллион — не такая уж объемная сумма даже в пятидесятифунтовых банкнотах и она легко уместилась в небольшой «спортивной» сумке, с которой я ходил по городу, прикупая себе и «матери» подарки.

Мать Джесика у Джона и вправду имелась и проживала в Австралии, но я возвращаться туда не собирался и покупал подарки для жены. Думал, что по приезду во Владивосток спрячу где-нибудь, потом, через некоторое время, достану. Не с военных же сборов возвращаться с заграничными подарками? Если только не с войны… Тьфу-тьфу-тьфу…

Съём денег со второго счёта прошёл без «сучка и задоринки» и я спокойно в автобусе доехал до дома дяди Брюса. На мою сумку с миллионом английских денег никто не обратил внимания. Ни дяди, ни Алана дома не было и я, достав ключ из-под цветочного горшка, спокойно вошёл в дом. В паб я ходить прекратил и «тупо» отсыпался впрок.

Как было обещано клерком миграционного департамента, ровно через две недели я получил паспорт с британскими львами и улетел в Сингапур. Алан попрощался со мной так же сухо, как и общался последние дни. Мне было пофиг его ко мне отношение. Дядя тоже попрощался со мной дома и вызвал мне такси. Погода тоже стояла мерзкая, то есть, «чисто» Лондонская. Но настроение у меня было приподнятым. Можно сказать — весёлым.

В аэропорту мы встретились с «дядей Томом», прошли регистрацию и вылетели в Сидней с пересадкой в Сингапуре, где я на другой самолёт не зарегистрировался, а ушёл в город и растворился в его тумане, для меня, кстати, не ставшим неожиданным. Много «я» видел туманов в «прошло-будущном» Сингапуре.

Здесь в Сингапуре, в одном из банков, кстати, имелась заначка в виде документов на имя некоего мистера Джона Рэдклиффа. Тоже не анонимного получателя. Очень удобная форма передачи друг-другу чего бы-то ни было. Удобная для тех, кто не хочет афишировать своё имя. Положил в ячейку, получил номер и пароль, передал и то и другое получателю, тот пришёл и забрал.

Мне предстояло возвращение в СССР и ничего с собой я везти не мог.

— Это уж точно пусть полежит, — подумал я. — Тем более, что уж за этими документами я должен приехать точно, потому что мы с Дроздовым перед самым развалом Союза, сюда в Сингапур точно приедем, чтобы кое что спрятать на других счетах. И вот тогда-то и понадобятся мне эти документы. А сейчас нужно было и в этом банке провернуть одну операцию.

Но сначала я поехал на Battery Road, где стояло сорока четырёхэтажное здание «Standard Chartered Bank», старейшего британского банка в Сингапуре. Там я открыл счёт на имя Джона Смита и положил все имеющиеся у меня деньги под семь процентов годовых сроком на пять лет. В Лондоне тот же банк предлагал пять процентов и поэтому в банке мой вклад денег наличными и открытие счёта в Сингапуре не вызвали недоумения. Положив деньги в Лондоне, я бы не смог перевести их в Сингапур и получить повышенную ставку. А «нал» — он и в Африке, и в Сингапуре — «нал».

При согласовании условий востребования я настоял на снятии моих биометрических параметров, а именно — отпечатков пальцев. На предъявителя, ха-ха, так сказать. Предъявил отпечатки пальцев — денежки снял. Даже без паспорта, только по фамилии. Тоже самое, предварительно изъяв в тайнике документы на имя Рэдклифа, я сделал и в банке «United Overseas Bank», то есть, внёс в личную карточку изменение, добавив свои отпечатки пальцев.

— Чтобы не носить постоянно паспорт, — пошутил я.

Клерк-китаец, лишь вежливо улыбнулся. Ему было безразличны мои мотивы. Только после возвращения паспорта Рэдклиффа в тайник, где он пролежит ещё четыре года, я сел на автобус и поехал в «Симбован шип ярд», где стоял тот танкер, на котором я должен был вернуться во Владивосток. В кармане у меня оставались две тысячи «командировочных» долларов и ещё десятка на всякий случай. В смысле — десять тысяч, да…

Ожидался заход в Японский порт Тибо, где я, ещё во время озвучки Дроздовым маршрута моей командировки, сразу запланировал приобрести подержанный автомобиль. На остаток средств, которые собирался беречь. Хотя бы старенькую Тойоту Карину… Однако, все мои командировочные были сэкономлены и теперь я рассчитывал на автомобиль Тойота Краун универсал. Дело в том, что когда меня отправляли в командировку, у меня ещё не всплыли в памяти события «прошлого будущего» относительно Лондонских счетов. Они проявились потом, когда я очутился в Лондоне. Как и чувства к Элли, пробудившиеся только после того, как я её увидел.

Танкер, словно ждал меня, потому что, увидев меня, капитан облегчённо выдохнул, скомандовал: «готовиться к отплытию», и судно чрез два часа отвязавшись от такого же «жидкогрузного» собрата, только размером побольше, двинулось на юго-восточный выход из Малакского пролива.

Шел я и в Австралию и теперь пассажиром по документам, оформленным на моё настоящее имя, с действительным командировочным предписанием по наведению торговых отношений с Австралийскими и Сингапурскими партнёрами — импортёрами нашей рыбопродукции. Поэтому, моя просьба к капитану, разрешить погрузить на борт личный автомобиль, купленный в Японии, вопросов не вызвала. Сейчас автомашины из Японии уже начали возить, но даже те смешные цены на хлам были для обычных моряков неподъёмными.

— Вы уже купили автомашину? — удивлённо поинтересовался капитан.

— Пока нет, но намереваюсь.

— А-а-а… На какую цену рассчитываете?

— У меня две тысячи командировочных долларов.

Капитан уважительно глянул на меня.

— Тогда я порекомендовал бы вам не суетиться на берегу, а дождаться нашего дилера. Он подгонит на продажу автомашины такого же ценового ряда прямо на причал.

— Отлично! — покивал я головой.

Примерно на это я и рассчитывал. Капитан и солидные пассажиры никогда сами не «рылись» на свалках. Им подгоняли приличный товар прямо к трапу. Так случилось и здесь. Переход длился неделю. Я прилично «дополнительно» загорел, слегка пожелтев. Такой в тропиках загар, который сползает после первого же душа с вехоткой.

В Тибо я попросил дилера привести мне двухлетнего «Крауна» универсала с турбо-дизельным двигателем объемом два и четыре десятых литра, новые комплекты шипованной и «летней» резины 195/70HR14, новые дворники, масла на две смены, два комплекта фильтров.

— Лет на пять, при нашей езде, должно хватить, — прикинул я.

Автомобиль был укомплектован: электронным компасом, люком, электрическим сиденьем водителя, круиз-контролем, стерео электронным тюнером и магнитолой, автоматическим климат-контролем с раздельными регуляторами, установленными для пассажиров задних сидений. Также сзади имел место мини-холодильник, охлаждаемый отдельным блоком кондиционера воздуха. Он был тёмно-бордового цвета. Красавец — короче.

Зип мне обошёлся в ещё одну тысячу, но об этом я никому не сказал, о том же договорившись с дилером. Капитан взял себе трёхдверный «Ниссан Патрол» сто шестидесятой серии. Но мне Краун нравился больше.

Через два дня мы уже выгружались в порту Находка, а я ехал на своём «Крауне» во Владивосток, останавливаясь на каждом милицейском посту ГАИ и давая сотрудникам доблестной милиции возможность осмотреть машину со всех сторон.