Застрявший в Ревущем лабиринте

Глава 2

Что ж, есть время бросаться камнями, а есть время их собирать.

Когда страсти поутихли, а «Искатели» немного пришли в себя после затяжной погони по топким буеракам и заплыву наперегонки со смертью, я взялся за ревизию имущества. Ни на кого ведь эту работу не переложишь — единственный более-менее грамотный человек в отряде до сих пор периодически фонтанировал морской водой. Наглоталась почти до утопления, аж губы посинели.

Да, прежде всего, нам пить нечего. Пожалуй, этого стоило начать список наших проблем. Влаги вокруг в избытке, только не той что нужно. По словам профессора Шаана с пресной водой на полуострове не задалось, но сам он там никогда не был и ориентировался исключительно на рассказы авантюристов. Придётся проверять это на практике.

Глядя на пасмурное небо, в голове сама по себе возникла мысль, что засохнуть тут чуть сложнее, чем в пустыне. А вот с хранением живительной влаги нужно будет хорошенько пораскинуть мозгами. У нас каким-то чудом уцелел лишь один небольшой бурдюк, пристёгнутый к бычку. Больше пары литров туда не нацедишь. Ещё у Молотильщика при себе оказалась пустая похмельная фляжка в виде уплощённой металлической бутылочки. Сколько ей лет, оставалось лишь гадать — все клейма давным-давно стёрлись. Сметливый наёмник не стал выбрасывать ёмкость на том берегу, лишь вылил её содержимое в себя перед заплывом. Всё равно та весила не так уж и много в сравнении с прочей его нагрузкой.

Зато теперь он во всеоружии, хоть и вымотан до предела. Не уверен, что среднестатистический человек смог бы повторить его достижение, даже с улучшенной рукой, не знающей усталости. Разумеется, я давно поинтересовался моделью протеза и понял, что мне такая лапа не подходит. Гидравлический привод значительно повышает силу того же удара, но в целом это довольно неповоротливая железяка. Даже моя старая варежка навскидку была посноровистей в движениях. Короче, ещё одна гиря.

Совершенно не мой случай, а вот могучему наёмнику она подходит как нельзя лучше. С другой стороны, подобная комплекция требует повышенного рациона. Поэтому на аппетит он никогда не жаловался. Больше него жрёт только наша шекская дама, которую легче придушить, чем прокормить….

С чем не нужно мучиться, так это подсчётом съестных припасов — их у нас не осталось вообще. Ну, если не считать строптивую говядину, бродящую неподалёку. Хотя после сегодняшнего перформанса я всё больше склонен считать её полноценной боевой единицей. Бычок мало того, что завалил клювастую тварь практически в одну кабину, так ещё и не отбился от группы и форсировал вместе с нами немаленькую водную преграду. Его явно в своё время дрессировали военные, а не простые караванщики. Да и вообще он душа компании, когда не пытается никого забодать.

В принципе, добыть еду не такая уж и большая проблема. Главное, самому ею не стать в процессе охоты. Тут с этим легче лёгкого — живоглоты не дадут соврать. Пролив окончательно успокоился в ожидании новых желающих поплавать, и уже ничего не напоминало про недавнюю бойню. Я без толку пытался разглядеть кровь среди белых пенных барашков, хоть и понимал, что это всего лишь киношный штамп. Про нас все как будто забыли в суматохе, но долго задерживаться на берегу всё равно не стоит. Сюда вполне можно добраться по мелководью в обход через россыпь заводей и мелей, как я изначально и собирался.

Прямо за полосой широкого песчаного пляжа как-то слишком резко поднимались сопки приятного глазу кремового цвета. Именно там мы должны были укрыться от преследователей. Не самая удобная местность для длинношеих здоровяков, поэтому те в основном кучкуются ближе к лагунам и сглаженным приливами холмам. Вот где для них раздолье.

Мы смогли прорваться сквозь Кишку с довольно неплохим счётом, но потеряли большую часть амуниции, которая неизбежно утянула бы нас на дно. Даже я вынужден был сбросить куртку. Шест с Доской помимо тяжелой брони оставили ещё и оружие. Самурай расстроился больше всех, заявив о своей профнепригодности. Хорошо хоть резать себя не стал в порыве чувств. Для него лучше остаться голым, чем лишиться клинка, но со своим веслом он бы точно не доплыл даже до середины пролива.

Соорудить меч в кустарных условиях нереально, а вот простенький самотык — вполне. По моей указке Хоп срубил самый крепкий стебель «бамбука» в ближайших зарослях, после чего сноровисто распилил более узкий конец ножом. В получившийся расщеп вошла рукоять кинжала Мисты, имевшего наиболее длинное лезвие, а несколько мотков пеньковой верёвки стали завершающим штрихом.

Шест просиял и с низким поклоном принял неказистое копьё. У самого же взломщика остался только коротенькое пыряло меньше ладони, а Доска откопала на берегу весьма увесистую корягу, обточенную водой до состояния ножки от стола. Не отряд искателей древних сокровищ, а какая-то сельская банда получилась. Но уже хоть что-то.

Для начала мои замы предложили немного прогуляться вдоль пляжа в поисках более удобного подъёма. А то тут можно и копыта себе запросто переломать. Заодно я посоветовал всем приглядеться к округе повнимательней и не шуметь лишний раз, вдруг повезёт найти какую-нибудь дичь на отстрел. Только двигаться всё же решили прочь от мелей, в сторону моря. Там водная гладь постепенно расширялась, уходя голубой далью до самого горизонта.

Сам полуостров неуловимо напоминал греческий Пелопоннес, только не такой заросший растительностью, а более каменистый. Породы большей частью шли светлые, и очень слоистые. К счастью, большая часть отметок располагалась вдоль побережья, и сильно углубляться в изреженные сопки нам не придётся. А то чем дальше, тем заковырестей становился рельеф. Не зря же его прозвали лабиринтом.

А ещё в отличие от Греции здесь не встречалось отдыхающих. Совсем. Да и погода не располагала к загоранию.

Спустя каких-то пару часов с неба вновь закапал дождик, вынудив нас остановиться для сбора воды. Да и вообще, видимость резко упала. В такое время лучше не шляться по незнакомым местам. Жаль только, тряпок у нас осталось маловато, пришлось ютиться под общим крохотным тентом. Влагу сливали в основном в себя за неимением альтернатив, но вскоре Хоп с пыхтением приволок из зарослей толстенный бамбуковый побег, оказавшийся внутри оглушительно пустым. Прямо готовый барабан.

Двойка с кислой миной нашинковала острейшими клинками ствол на сегменты и у нас появилось несколько крохотных бочонков. В каждом умещалось чуть меньше литра навскидку. Рукастый селянин быстро связал их в подобие пулемётной ленты, чтобы повесить на единственного уцелевшего грузовоза, чем снова доказал свою полезность. Это недальновидная Тара бухтела, на хрена дался нам лишний рот в команде, а я сразу почувствовал в деловитом рабе потенциал.

Как и у Изнанки, которая продолжила путешествие верхом, благо её нехитрая сбруя уцелела. Бывшая невольница изрядно наглоталась воды, но её удалось откачать. Зато больше она не обвиняла нас во всех смертных грехах. Уж бросить этот матерящийся балласт мы могли множество раз только за сегодня.

— Зачем вы меня тащите? — тихо поинтересовалась узница, когда я задержался у бычка для очередного внушения.

Увидев протянутый к нему протез, боевой зверь тут же поумерил норов и позволил его навьючить самодельными баклажками. Так-то лучше. Мне нравятся инициативные сотрудники, но не строптивые.

— Думаю, ты нам пригодишься, — честно ответил я девице. — Отряду нужны упёртые люди. Ты ведь так и не выдала себя, хотя тебя пытали не один день.

Пленница чуть вздрогнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, хозяин. Я простая работница с забытой Окраном фермы…

— И чем ты занималась там?

— Молотила тростник, с утра до ночи.

— Хорошо, дадим тебе палку для начала.

Не успел я разобраться с одним членом отряда, как пришлось остужать новые горячие головы. На этот раз сцепились Шест с Молотильщиком, которые и до того ладили с большим трудом. Самурай у нас ярый адепт дисциплины, а наёмник привык обитать в полубандитских ватагах, где каждый сам за себя. Да и набравшая внушительные формы Доска невольно подливала в огонь даже не масло, а высокооктановый бензин. Я-то думал, что бывший стражник оказывал ей знаки внимания по пьяной лавочке, однако в империи подобное не является чем-то предосудительным. Тем более некоторые из шеков очень даже ничего, посимпатичнее большинства местных дегенератов. Так что я вполне понимаю желание сержанта дрючить её не только на плацу, выражаясь сугубо военным языком. Не напади на нас убийцы в столице, парочка могла провести ночь куда веселее.

Это нашего благочестивого Сторка удар бы хватил от одной мысли о близости с «нелюдью». А вот новый член отряда ксенофобией не страдал и сходу принялся штурмовать шипастую крепость. У воинственных шеков на взаимность можно рассчитывать лишь в том случае, если одолел барышню в честном бою. В противном случае она сама выбирает из кандидатов поинтереснее. Я к этой категории не относился никаким боком, зато самурай не раз одерживал верх в поединках даже с настоящим оружием.

Впрочем, Молотильщик её уложил одной левой, даже без протеза.

Не уверен, что бывшая невольница борделя была готова к отношениям, но до поры решил не вмешиваться. Люди взрослые, разберутся как-нибудь сами. Но когда у нас в отряде начал складываться пресловутый любовный треугольник, это стало грозить проблемами. А мне их и так по жизни хватает. Поэтому я не стал пускать ситуацию на самотёк и вызвал горячих пустынных парней на ковёр как только те снова сцепились.

— А чего он раскомандовался? — пожал широкими плечами наёмник. — Я ему не сопливый рекрут!

— Наверное, потому что Шест является моим вторым заместителем, — холодно напомнил я ему. — А учитывая специфику Двойки, то можно смело считать его первым. Мне казалось, мы всё обсудили, когда ты к нам присоединился.

— Да я ж не отказываюсь! Просто ценную боевую единицу лучше приберечь.

Шест отчётливо скрипнул зубами, верно расценив отнюдь не иллюзорный булыжник в свой огород. Я тоже не оценил хитрожопости Молотильщика, начав демонстративно крутить ручку взвода тетивы. Без лишней торопливости, будто между делом. Но все вокруг разом напряглись, а воздух наэлектризовался, как перед грозой.

— Запомни раз и навсегда, дружище. Самая ценная боевая единица в отряде это я.

— Вот как… — задумчиво протянул залётчик, чуть заметно насторожившись. — Стрелок это здорово, но лишь пока заряжен. А потом он становится лёгкой добычей для каждого, кто рядом.

— Не об арбалете речь. Самое ценное оружие это ум, а вы все им редко пользуетесь.

На этой просветительской ноте я и нажал на спусковую скобу. Болт буквально испарился, но вздрогнувший наёмник его не поймал. Я всё-таки не идиот, чтобы в него стрелять. А вот густые заросли неподалёку так и просили гостинец поувесистее. Отказать им в этом казалось неправильным, и судя по звонкому цоканью, мои опасения оказались верны. Точно не в песок попал.

Очень долгую секунду ничего не происходило, пока замершие на месте бойцы осмысливали случившееся, после чего события понеслись вскачь, как укушенный оводом жеребец. Кустарник взмыл в воздух, будто хотел преодолеть само притяжение, а вместе с ним взметнулись комья песка с дёрном и куски порванных корней. Нас окатило настоящим градом из грязи, в котором проявилось нечто массивное и покатое. Словно валун решил прогуляться от скуки. Прямо к нашей прогалине.

Правда, у них не бывает суставчатых лап, да и с клешнями проблема. У этого же экземпляра их имелось целых две штуки. Каждая размером… Ну, даже не знаю, пусть будет большая неаполитанская пицца, из которой уже съели пару кусков. Этот проклятый мир мне когда-нибудь точно мне мозги вскипятит…

Шест отреагировал одним из первых, на чистых рефлексах ударив самодельным копьём прямо в надвигающуюся глыбу. С тем же успехом можно было попытаться проткнуть ближайшую скалу, однако подобная самодеятельность не понравилась его противнику. Одна из клешней с хрустом перекусило древко, будто тоненькую тростиночку. Второй она попыталась повторить фокус уже с самим сержантом, но тот шустро сиганул вбок, несмотря на увесистые протезы вместо ног. Жить захочешь — ещё не так расстараешься. Кузнечики будут давиться от зависти.

Остальные последовали его примеру и бросились врассыпную. Это немного дезориентировало нашего противника, заставив его закружиться на месте в поисках жертвы. Грозные клешни он вскинул вверх, растопырив зазубренные края. Ну прямо брачный танец краба-переростка. Существо, кстати, и впрямь на него походило строением — начиная от горбатого панциря, и заканчивая суставчатыми лапами. Только количество не совпадало. У этого красавца пар оказалось ровно в два раза меньше, чем у земных ракообразных. И я очень сомневаюсь, что на моей родной планете обитали подобные здоровяки, размером с электрический «сити-кар».

Разве что в эпоху динозавров…

Ребята попытались было его атаковать, но без толку. Молотильщик едва не лишился бритой наголо башки, а Двойка попрощалась с одним из дорогущих вакидзаси, который со звоном погнулся об суставчатую лапу. А ведь она этими клинками без труда шиноквала твердейший хитин рвачей… Однако железяку всегда можно найти новую, а вот двурукая ниндзя у меня всего одна-единственная.

— Назад, дура!

Мой новый снаряд срикошетил ничуть не тише. Будто по танку выстрелил, но я нарочно зарядил в паз последнюю болванку, чтобы усилить эффект оглушения. Чудище ненадолго потерялось в пространстве, слепо размахивая лапами, что позволило Двойке благополучно ускользнуть. Мой словарный запас обогатился парочкой новых выражений, а потом в бронированную тушу с рёвом влетел бычок, про которого я успел позабыть в суматохе. В голове сам собой возник образ поезда, который сносит застрявший на путях грузовик. Чихать он хотел на какое-то там препятствие, всем составом. У него — инерция!

Одна из клешней скрежетнула по толстым костяным пластинам, но даже у неё не вышло проломить природную броню. Особенно такую широкую. Бычок же не стал мудрить и таранным ударом опрокинул краба сначала на бок, а потом и вовсе перевернул его, поддев бивнями за край панциря. Хищник отчаянно задрыгал ногами в воздухе, но вернуться в исходное положение у него не вышло. Вошедший в раж тягяч принялся топтать плоское брюхо копытами, а финальной точкой стал размашистый удар Молотильщика.

Его кувалда только на первый взгляд кажется непрактичной фигнёй, годной только для хвастовства перед впечатлительными дамочками. Но на моих глазах эта стальная дура вынесла оконную решётку месте с рамой, что не смогли сделать несколько физически крепких мужчин. С одной стороны ударная часть оружия сужалась конусовидным острием, а с другой вполне походила на боёк молотка, только рифлёный. Таким запросто можно заколачивать железнодорожные костыли толще человеческого пальца.

Тыльная часть панциря оказалась не настолько крепкой, чтобы выдержать подобное издевательство. Плоский ударник проломил его, разбрызгав молотобойца бурыми ошмётками. Краб всё ещё дёргался, но это была уже агония. Со всех сторон к нему ринулись остальные бойцы, словно стая голодных пираний, и через полминуты всё было кончено. Клешни прижали к песку, пока те не сомкнулись навсегда.

Вот это я понимаю — командная работа. Затыкали палками до смерти.

— Окрановы полужопия! — злобно выдохнула Двойка, заляпаная с головы до ног. — Да что ж это за херня такая⁈

— Железный краб, — тихонько ответил Хоп, хотя вопрос был риторическим. — У нас южники про них рассказывали.

Бывший невольник внес свою лепту, орудуя простенькой рогатиной. Правда, сейчас измочаленная клешнями деревяшка годилась разве что на растопку. Его фразу я перевёл на свой лад, более привычный для земного уха. В любом случае, там речь шла о металле. Достаточно постучать по панцирю, чтобы это уже не казалось метафорой. Реально танк на ножках.

Как у живого существа может быть такая бронеплита?

— А я думала, это брехня пьяных забулдыг, — проворчала Тара баюкая испорченный клинок. — Чего он тогда такой здоровый, они же вроде не больше тазика?

— Потому что на юге охотятся лишь на мелочь, — хмуро пояснил Шест. — Чаще всего сетями, чтобы обезопасить рыбаков на побережье. Потому что даже гарпуны не всегда берут, особенно в воде.

— Поговаривают, из них где-то далеко на юге мастерят недурную броню… — поделился слухами Молотильщик, задумчиво оглядывая панцирь.

— Ой, да засунь свою задницу прямо в казан! — раздражённо посоветовала Двойка. — Её там тоже никто и тронуть не сможет, сплошной металл с палец толщиной, ага! Главное, не забулькай в нём на жаре.

— Нет уж, спасибо! Я не настолько вкусный, чтобы в посуду нырять.

— Мы все станем жратвой, если не уберёмся отсюда поскорее, — поёжился Миста, озираясь по сторонам.

— Мне вот другое интересно, — вытирая лицо от ошмётков произнёс Молотильщик. — Откуда ты про него узнал, старшо́й?

— Кусты шевелились неправильно, — не стал я скрывать собственных наблюдений. — Не как соседние от ветра. Хой рассказывал, что это первый признак того, что там кто-то скрывается и мешает растениям качаться. Вы все это слышали на привале, кстати, но почему-то не обратили на его слова внимания.

— Нормальные лазутчики так себя не ведут, — отмахнулась Двойка. — На них пока не споткнёшься, и не поймёшь, где они притаились.

— А вот засадные хищники любят прятаться до последнего, подруга. Поэтому впредь обращай на растительность особое внимание и не наступай на подозрительные бугры. Это всех касается!

— Будет исполнено, господин, — кивнул Шест. — Но рядовой прав, сейчас благоразумнее всего будет покинуть побережье и забраться повыше. Тем более, дождь уже стихает.

— Не так быстро! — спохватился я. — Сначала, мальчики и девочки, берите в руки что-нибудь поострее и пилите лапки между сочленениями, пока родственники не пожаловали. Клешни, полагаю, тоже сойдут. Объявляю неделю морской кухни!