Заново, с новыми силами (СИ)

16

— Короче, Злой, хватит строить из себя девственницу. — говорил Христос, — Давай уже рассказывай, что там случилось!

Совещание вяземского генштаба было в самом разгаре. Христос опрашивал командиров и составлял план предстоящей атаки на Гагарин. Город лихорадило в преддверии войны, но люди были не напуганы, а, наоборот, горды, радостны, и уверены, что Вяземская армия всех сильней, и точно поставит зарвавшихся соседей на место.

— Привезите нам оттуда еще девчонок! — просили, сально улыбаясь, Вяземские мужики, и солдаты им не отказывали.

Злой огляделся, посмотрел на напряженные взгляды вокруг, и принялся рассказывать. В конце концов, он из присутствующих здесь единственный сумел побывать в Гагарине, и информация, которую он мог поведать, была бесценной, поскольку позволяла сэкономить время и ресурсы, затраченные бы в ином случае на разведку и рекогносцировку.

Произошло всё где-то за четыре дня до того, как Злой добрался до Вязьмы.

Он катил из Москвы, наслаждался наступающим летом, и вообще — пребывал в расслабленном состоянии. Москва лежала позади, и в сравнении с ужасом, творившимся там, все грядущие проблемы казались не стоящими внимания, и решаемыми с полпинка. В таком вот, состоянии он и добрался до Гагаринского блокпоста, что пересекал трассу «Москва-Минск» где-то за километр до непосредственно поворота на Гагарин.

Народ на посту показался дружелюбным, но с хитрецой. На вид — бандюки бандюками. Бритые головы, кожаные куртки, «феня». И как они только выжили — с такими-то куриными мозгами? Злого пригласили попить чаю, попутно расспрашивали о том, что творится в Москве, пригласили прокатиться по городу, сказали, что его там могут без проблем заправить, только предварительно нужно будет нанести визит вежливости местному бугру — Барону.

Тот оказался усатым кудрявым и смуглым дядькой, очень похожим на цыгана. Встретил гостеприимно. Подозрительно гостеприимно, как потом понял Злой. Отвел к себе в кабинет (он тоже занял здание администрации), накормил, велел своим людям заправить машину, узнал на каком топливе она работает. Убалтывал, предлагал выпить, и несколько раз невзначай сказал Злому, что тачка, мол, у него очень классная.

— Так что, ты, получается, не военный?…

— Неа. Мирный я.

— И что, один путешествуешь?…

— Один. — кивнул Злой.

— Ай-яй-яй… — покачал головой изобразивший беспокойство Барон, — Опасно сейчас одному путешествовать. Даже с такой машиной…

— Да с такой машиной ничего не страшно. — похвастался Злой.

— Ну да, ну да… Наверное. Бронированная, да? — сощурил Барон карий глаз.

— Конечно. Классная машина. Ладно! — сказал Злой, вставая из-за стола, — За гостеприимство, конечно, спасибо, но, сам понимаешь. Ехать пора. — улыбнулся Злой.

— Ага… Пора. — Барон тоже поднялся, — Пойдем, провожу.

На выходе из администрации Злого скрутили два здоровых амбала — он и пикнуть не успел.

— Ключи! — потребовал разом помрачневший Барон.

— Да ладно, мужики! Нормально же общались! — заверещал Злой, понявший, что его развели на гостеприимстве, как последнего идиота.

— Ключи, я сказал! — повторил Барон, а один из его держиморд как следует прописал пленнику в печень.

От удара аж звезды из глаз посыпались.

После того, как Злого обыскали и отобрали ключи от «тигра», его хорошенько попинали ногами, и, под презрительное Бароново «Придурок», погрузили в машину, вывезли километров за десять от города, и вышвырнули на трассе, сказав проваливать туда, откуда пришел.

Поскольку наступала ночь, жалеть себя было некогда. Злой утер кровавые сопли, и поплелся по трассе обратно, в сторону Москвы, надеясь отыскать хоть какой-нибудь транспорт или оружие. Уже стемнело, когда он наткнулся на белую «Волгу», съехавшую в кювет. Вытащить и завести ее возможности не было, зато в бардачке Злой нашел очень грозно выглядящий китайский нож в отвратительного качества ножнах.

— Ну что же… Хотя бы острый…

Идею с поиском транспорта пришлось оставить. Насколько помнил Злой, в этом месте машин почти не было, и до ближайшей колымаги пришлось бы топать очень долго, да и не факт, что ее удастся завести, поэтому Злой, не мешкая, развернулся, и побежал мелкой трусцой в сторону Гагарина, покряхтывая от боли в боку.

Ему понадобилось почти два часа на то, чтобы преодолеть десять километров — нормального бега так и не получилось из-за болящих ребер, но это было даже к лучшему — он сэкономил силы, и дал Гагаринским охранникам время на то, чтобы расслабиться. Блокпост был отлично виден издалека. Бароновские бандюки развели костер, громко говорили, ели и, похоже, играли в карты. Подкрасться к ним сумел бы и ребенок.

Первой жертвой стал здоровый амбал в кожаной куртке, отошедший в кусты отлить. У него, как назло, не оказалось никакого оружия, и поэтому пришлось, прикинув шансы, нападать на оставшуюся троицу в открытую. Злой снял с трупа куртку, ссутулился, спрятал нож за спину, и пошел, пряча лицо в тени, прямо к костру.

Первый удар ножа пришелся за правое за ухо тому бандиту, что сидел к Злому спиной. Китайская сталь была хоть и дрянной, но остро отточенной. Охранники толком не успели ничего сообразить, и Злой, перескочив через труп, вонзив клинок в грудь тому, кто сидел напротив. Нож прочно застрял в его грудине, и, поэтому, на последнего бойца Злой набросился с голыми руками, и принялся душить. Тот оказался здоровым боровом, и трепыхался не меньше трех минут, попутно успев надавать тумаков Злому по ребрам.

— Вот падла… — Злой откатился в сторону, обхватив руками бока и застонал, приходя в себя.

В машине нашлось нормальное оружие — потрепанный и видавший виды АКСУ и «кедр», видно, принадлежавший ранее полиции. Охотничьи ружья, которые валялись на блокпосту, Злой даже не тронул: не стал размениваться на мелочи.

Он въехал в темный город, и сразу же направился к администрации. Окна второго этажа едва светились — внутри горели свечи или керосиновая лампа, но в кромешной тьме обесточенного города этот неяркий свет казался ярким, как прожектор.

Сидящий у входа охранник ничего не успел понять — он спал, и проснуться ему было уже не суждено. Людей в здании не было, и до апартаментов Барона Злой добрался тихо, незаметно, и не поднимая шума. Из-за двустворчатой деревянной двери слышались женские стоны. Злой тихонько повернул ручку, и застал картину, достойную быть заснятой Тинто Брассом. Гагаринский начальник развлекался с двумя юными девами на огромной кровати.

Одна из девушек заметила Злого и завизжала. Неудивительно, ведь он был вымазан в кровище с головы до ног, и это делало его похожим больше не на человека, а на какую-нибудь сказочную нечисть. Барон резко обернулся, но было уже поздно. Ствол «Кедра» уперся ему в лоб. Девушки замолчали.

— Что же ты, падаль, так с гостями обращаешься?… Ключи! — состроив страшную морду прошипел Злой.

Барон поднял руки:

— Не стреляй, брат… Слышишь, не стреляй! Ключи вон там, на тумбочке. А машина твоя у входа стоит!

— Видел я, где она стоит. — от взгляда Злого у Барона мелко затряслись колени.

— Не стреляй. Что хочешь забирай, только уходи! Что хочешь, только скажи!..

— Ах, значит, что хочу… — сказал Злой, кровожадно осмотрев Барона, и приметив в углу как раз то, что было нужно — подключенный к обесточенной розетке трёхметровый удлинитель.

Через пару минут ночную тишину Гагарина разорвал звук битого стекла.

Злой выбежал из здания, запрыгнул в машину, завел двигатель (хоть в чем-то не обманули — полный бак залили, черти), и рванул к выезду из города. Его пытались догнать, обстреливали, выскакивали на дорогу прямо под колеса, но Злому и его чудо-броневику всё было нипочем. Он прорвался через баррикаду со стороны Вязьмы, и был таков. Утром жители Гагарина увидели, что из окна второго этажа администрации свисает длинный белый провод, на котором в петле болтается голый Барон, выпучивший глаза и высунувший посиневший язык.

Злой закончил рассказ и обвел глазами кабинет.

— Довольны? — спросил он у присутствующих.

— Ага. — кивнул Христос, — Ну ты им и всыпал. Страшный ты человек, однако.

Злой лишь пожал плечами:

— Если меня не бесить, то я вполне себе белый и пушистый.

— Покажи на карте, где у них блокпосты. — Христос дал Злому красный карандаш, и придвинул поближе карту, — Да и вообще, показывай всё, что успел заметить. Где люди живут, где администрация, банки, мосты, арсеналы, телефон и телеграф. — усмехнулся он.

— Тоже мне, Ленин в октябре… — буркнул Злой и принялся отмечать кружочками замеченные им места.

— Идеи, предложения? — спросил Христос, когда Злой закончил.

— Да какие тут могут быть идеи… — отмахнулся он, — Там их всего человек двести — двести пятьдесят. Для начала пустим вперед БТР-ы, чтоб прорвались через баррикаду, а потом — прочесывать город. Один БТР с отрядом пехоты пустим тут — Злой показал на въезд в город со стороны Вязьмы, а второй — по мосту над железной дорогой. Наступать по этим улицам, — Злой чертил линии карандашом, — Сойдемся в районе администрации. Я уверен, что их новый князь там прячется.

— Ну ты прям Жуков. — ухмыльнулся Виктор, оглядев разрисованную Злым карту, — А вдруг проблемы?…

— Да какие нафиг могут быть проблемы, когда у нас три БТР?

— Кстати, о БТР. Ты сам-то что будешь делать? «Тигр» тоже какая-никакая, а бронетехника. Плюс, твое появление их точно деморализует.

— Еще как деморализует. — оскалился Злой, — Я сыграю роль мобильного резерва. Посажу к себе в машину бойцов, и буду ездить туда, где будут проблемы.

— Эдак ты всю войну пропустишь. — хохотнул Виктор, — И вообще, тебе не наскучило? Всё в машине, да в машине…

— Да как-то не до скуки было…

— Хорошо! — хлопнул ладонью по столу Христос, — В таком случае выдвигаемся послезавтра. Умник!

— Внимательно!

— Помоги ребятам в боксах, осмотрите технику.

— Слушаюсь! — шутливо откозырял он.

— Мы им покажем кузькину мать! — потирал руки Христос, — Увидят, как на Вязьму нападать! Предатели…

Сразу после совещания Злой умчался в часть — нужно было проверить боеготовность своего взвода и устроить бойцам зачет на знание тактики городского боя.

— А скажите-ка, товарищ солдат: что нужно делать, если вам надо перебежать на другую сторону простреливаемой улицы?..

— Ну… Это… Пустить дымы, товарищ инструктор.

— Хорошо… Понял, что не газы. А еще?

Подчиненные, как назло, всё знали, однако ставить всем отличные оценки Злой не собирался. Наоборот, он лютовал, задавал вопросы с подвохом, короче, что называется, «валил» своих подопечных. Те, к кому он сумел придраться, получили взбучку, и отправились искупать грехи на стадион.

— Не хотите быть умными, значит, будете сильными! — кричал Злой, глядя, как его подопечные носятся по беговой дорожке, поднимая тучи пыли.

— Так ведь, тащинструктор, размер бицепса на скорость полета пули не влияет! — крикнул кто-то в ответ задыхающимся голосом.

— Это кто у нас там дыхание не бережет??! Барсук, ты чтоли? Вот тебе персонально еще два круга! Размер бицепса не влияет, а икроножной мышцы — очень даже. Будете у меня быстрее пуль бегать! Вот же ж собаки лесные, еще и прикалываются!

Гонять солдат быстро наскучило, и Злой перешел к индивидуальной подгонке снаряжения каждого бойца, затем — к зачету по подтягиваниям и отжиманиям, быстрому уходу с линии огня, движению в составе колонны, и прочим тактическим премудростям. К вечеру солдаты уже не стояли на ногах, да и сам Злой изрядно замучился и едва не сорвал голос.

— На завтра даю вам выходной, можете отправляться по домам.

Солдаты воодушевленно прогорланили «Ура!».

— Вернетесь в часть послезавтра в пять утра. Поедем Гагаринских давить. Всё, разойдись!

Воины очень обрадовались известию о грядущем штурме, загомонили, говорили друг с другом, пересмеиваясь.

— Слышь, Барсук? А ты что из Гагарина себе привезти хочешь?

— Бабу. — ответил тот, мечтательно подняв глаза, и показал на себе, — Во-о-т, с такими сиськами!

Стоящие рядом бойцы коротко хохотнули.

— Да я бы тоже не отказался! — сказал кто-то.

Слушавший это Злой кривился, но ничего не говорил — не лез со своим уставом в чужой монастырь, хотя и очень хотел.

Ночь перед штурмом прошла спокойно. Злой был даже немного рад тому, что завтра ему предстоит пострелять по живым мишеням, и дрых, как младенец, с улыбкой на губах. Разве что снилось ему что-то мрачное и черно-белое.

В этот раз сборы прошли без суеты. Снаряжение было роздано заранее, машины заправлены, а люди, хоть и немного, но набрались опыта. Как ни крути, а второй раз — не первый. Не было всеобщего мандража, беготни и криков. Солдаты, зевая, надевали на себя снаряжение, вставали в строй, и там негромко переговаривались с сослуживцами. Это утро вообще выдалось достаточно сонным. Рассветом пока даже не пахло, и воинскую часть освещали фары машин и кое-где запаленные факелы. На Вязьму снова опустился туман, в воздухе пахло сыростью. Было холодно, иногда дул неприятный промозглый ветер. Только сейчас Злой наконец-то осознал, что пришла осень. Из его жизни выпал целый месяц, на дворе середина сентября. Лето давно кончилось, а Злой и не заметил этого, потому что был в запое.

— Да… Дела… — пробурчал он себе под нос.

В шесть часов Виктор вышел из казарм и гаркнул, перекрикивая гул голосов:

— По машинам!

Из боксов выехали БТР-ы и грузовики, на которые тут же полез народ. Взбирались без суеты, выстроившись в очередь, не торопясь и подсаживая товарищей, передавая им в кузов оружие и рюкзаки. Люди были деловиты и спокойны. Даже и не скажешь, что это не вторая их операция — судя по настрою минимум десятая. Даже новички выглядели уверенно.

Кстати, в этот раз не было Христа, который передал командование операцией Виктору.

— Так! — Злой подошел к своему взводу, — Прибор и Вьетнамец, ко мне! — к нему тут же подошли командиры двух отделений, — На время операции переходите в подчинение Виктора, поедете с ним, на штабном бэтэре. Пошли! — два десятка человек с топотом умчались, — Русак! Давай вместе с остальными в мою машину. Утрамбовывайтесь как следует, мы сегодня будем пожарной командой.

— Есть! — Русак — высокий мужик с длинными светлыми волосами, повернулся к своим и скомандовал, — Пошли!

Расселись по машинам, выехали. В этот раз обошлось без торжественных проводов — город спал.

Солдаты негромко переговаривались, иногда сдавленно смеясь. Злой в этот раз решил не работать извозчиком, а, заняв пассажирское сиденье, задремал. Дорога была долгой, поскольку ехали неторопливо, выслав вперед дозоры.

— Готовность десять минут! — гаркнула рация голосом Виктора, и Злой, помотав головой, дабы стряхнуть остатки сна, вытащил из подсумка магазин, и примкнул его к автомату. Шлем решил пока не надевать, поскольку от него ужасно уставала шея.

Уже рассвело. День был пасмурным, небо висело низко-низко над головой, и то и дело проливалось мелким моросящим дождиком. Холодный ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Погода была противной и навевала плохое настроение.

Действовали по плану, который составил Злой. Два БТР выбрались из середины колонны, и, подавшись вперед, встали параллельно друг другу — один на правой полосе, второй — на левой. Они представляли собой таран, которому предстояло сокрушить первую оборонительную линию Гагарина.

Злой ехал сразу позади одного из бэтэров, и пялился на его зеленую стальную задницу.

— Видим баррикаду! — радировала «коробка-1».

— Понял, продолжайте движение.

Злой приказал водителю притормозить, и пропустить БТР-ы вперед. В просвет между машинами стало видно, что на баррикаде в панике мечутся люди. Их было около двух десятков.

«Ничего себе они посты усилили»: подумал Злой, — «Сто процентов, ждали ответный визит».

— Огонь! Огонь!!! — закричала рация, и оба пулемета вдарили по баррикаде длинными очередями.

— Бегут! Глядите, бегут! — крикнул командир «коробки-1», и тотчас же принялся добивать Гагаринских вояк в спины короткими очередями.

Защитники драпали с баррикады с завидной скоростью. Те, кто был поумнее, тут же сорвались в лес, те, что поглупее, убегали по дороге, садились в машины и пытались уехать. Последним не повезло больше всех — автомобили были идеальной целью для пулеметов, и стрелять по ним было просто удовольствие. Стрелки, которые ехали на броне, как только грянул первый запл, спрыгнули, растянулись цепью, и также давили защитников огнем. Не прошло и двух минут, как баррикада опустела, но расслабляться не стоило — оставалась еще одна, внешняя, с восточной стороны, и оттуда сейчас, скорее всего, на всех парах мчались Гагаринцы. Ну, если они тоже не решили податься в леса.

Где-то далеко в городе — это было отчетливо слышно, загудела сирена.

Защитнички проснулись. Веселье только начиналось.

Вяземская армия уже перебралась через баррикаду, когда ее впервые обстреляли — из леса. Несколько метких ружейных выстрелов скосили двух бойцов, но это было не критично, гораздо хуже оказалось то, что «коробка-2» дернулась, и со всей дури врезалась в «коробку-1».

— Идиоты! — завопил Виктор, — «Коробка-два», назад! Назад сдавай, придурок!

Солдаты залегли и открыли беглый огонь по лесу, и Злой увидел, как тени защитников Гагарина метнулись обратно, напуганные стрельбой в их сторону. Их тут же перестреляли в спины, как куропаток.

— Коробки, давайте живее, а то шкуру спущу! — продолжал надрываться Виктор, — Давайте, сукины дети, из-за вас застряли!

Наконец, БТР-ы расцепились, и первая группа осталась у въезда в город возле белого памятника-стеллы, а вторая отправились дальше по трассе — там, примерно через километр-полтора был расположен второй въезд. Злой отправился как раз туда в составе второй группы.

В городе продолжала надрываться сирена.

Вяземская армия достигла поста ДПС, рядом с которым и находился поворот налево, ведущий в город, когда Злой увидел, что к ним на всех парах мчатся две машины. То ли они не заметили БТР-ов, то ли на что-то надеялись — неизвестно, но стрелок в БТР снова показал, что не зря ест свой хлеб, и изрешетил машины издалека, не давая врагам никаких поблажек.

— Двигаемся! Вперед! — скомандовал Виктор, и народ снова расселся кто на броню, а кто в кузова «Уралов».

— Давим любое сопротивление быстро и решительно! — он наверняка чувствовал себя великим полководцем, произнося эти слова.

А Злому было откровенно скучно. Да, у него, как говорится, пули свистели над головой, но он сидел в бронированном слонике, прошибить который местные хлипкие стволы не смогли бы в любом случае. Не за этим он ехал в Гагарин, ой, не за этим… Ярость и боль, поселившиеся у него в душе после возвращения из Смоленска требовали выхода, причем, как можно скорее.

Колонна проскочила мимо гаубицы — памятника, и въехала на высокий мост нависающий над железной дорогой. В машине сильно затрясло: дорога тут была просто отвратительная, и на конец света это никак нельзя было списать — она явно была такой и ранее. С противоположной стороны мчались две машины, с Гагаринскими бойцами. Они остановились так, чтобы перегородить выезд с моста, а сами попрятались за корпуса своих автомобилей, и открыли огонь из охотничьих пукалок, никого, по счастью, не зацепив. Этот хлипкий заслон колонна преодолела просто играючи — о каком сопротивлении вообще может идти речь, когда против шести калек на двух легковушках — пятьдесят рыл с автоматами и БТР?

Слева, со стороны западного въезда, также послышалась стрельба, но после длинной пулеметной очереди быстро стихла — очевидно, вторая группа также справилась со своей работой.

Гагарин уже практически пал. По-крайней мере, у Злого сложилось стойкое ощущение, что они перестреляли всех его защитников. Город был пуст — даже в тех домах, которые Злой отметил на карте, как жилые, абсолютно никого не было. Очевидно, люди просто сбежали, заслышав выстрелы и поняв, что Гагаринской армии в этом столкновении ловить нечего. Продвигались быстро, но не торопясь и внимательно осматриваясь. Больше из защитников города никто не показывался, и до точки рандеву оба отряда добрались без проблем, так и не встретив на своём пути никакого сопротивления.

В администрации обнаружились первые признаки жизни. Окна первого этажа были забаррикадированы, а с третьего и крыши кто-то пытался стрелять и матерно кричал. На первый взгляд, там засело человек десять, но внутри вполне могло оказаться и больше народу. Группы остановились на безопасном расстоянии от здания.

— Короче, давайте так! — сказал Виктор, подкативший на штабной машине к своим, и высунувшись из люка, — Вторая группа и резерв — ищите жителей, они не должны далеко уйти. Первая группа, на вас штурм здания! Злой, организовывай! — крикнул он, после чего захлопнул люк, и укатил вместе со второй группой.

Злой вылез из машины и размял замлевшие от долгого сидения конечности.

— Ну что, орлы-соколы, добровольцы есть?…

Я, тащкамдир! — поднял руку Русак, — Да и ребята не против.

Ребята тут же согласно закивали.

Набрав себе тридцать человек, Злой отобрал у оставшихся все гранаты, а у кого-то еще и каски с броней — штурмовиков надо было экипировать по полной программе.

— Дайте-ка мне матюгальник! Надо совесть очистить… Ага, спасибо. ЗАЩИТНИКИ ГОРОДА! — гаркнул Злой, — МЫ ДАЕМ ВАМ ПЯТЬ МИНУТ НА РАЗДУМЬЯ. МЫ НЕ ХОТИМ КРОВОПРОЛИТИЯ. СДАЙТЕСЬ И ВЫДАЙТЕ КОМАНДИРОВ, И ТОГДА НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ! ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ, И МЫ НЕ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ! ВРЕМЯ ПОШЛО! — Злой отложил мегафон, надел шлем, передернул затвор автомата и принялся объяснять подчиненным, чего он от них хочет.

— БТР и «тигр» поедут прямо ко входу, мы будем прятаться за ними и внутри них. Стрелок бэтэра пусть расстреляет нам входную дверь, я уверен, что она забаррикадирована. И пройдись несколько раз по окнам, чтоб внутри не скучали. Держимся вместе, не отстаем и не тупим, не забываем постреливать по окнам, чтобы те козлы даже высунуться не могли. Дымы есть?

— Так точно! — один из бойцов протянул Злому две шашки.

— Да мне не надо. Еще у кого есть?…

На весь отряд набралось около десятка шашек.

— Как пользоваться все понимают? Никого учить не надо? Значит, двигаться будем под прикрытием дыма. И не ссыте, золотые мои, всё будет просто ого-го.

Воины заулыбались.

— Сколько там времени? — спросил Злой.

— Тридцать секунд осталось.

— Ну хорошо, тогда ждём и двигаем. Коробки, стройтесь! Кому надо — лезьте внутрь, потом шанса не будет.

Злой сам забрался на пассажирское сиденье «Тигра», дабы доехать до входа со всем возможным комфортом.

— Эх, покуражимся! — подмигнул он водителю, — Пошли!

Машины тронулись с места, БТР дал пристрелочную очередь по дверям, бойцы бросили вдаль первые две дымовые шашки, которые тут же заслонили площадь перед администрацией серым вонючим дымом.

Техника двигалась не торопясь, из здания послышались первые выстрелы, улетевшие полностью в «молоко».

— Не отставать! — кричал Злой приоткрывший окно, — Давайте еще дымы! Живее!

Первая пуля попала в лобовое стекло «тигра», но Злой даже глазом не моргнул. Обстрел со стороны здания становился все интенсивнее, но стих, когда БТР дал очередь по окнам. Бойцы тоже не отставали — они, несмотря на дым, заметили, откуда по ним стреляют, и прижимали защитников огнем.

Добрались до входа.

— Берегись огня сверху! Под козырек, живо! — проорал Злой, и его бойцы грамотно, продолжая прикрывать друг друга, перебежали, спасаясь от огня из окон.

БТР повернулся боком, двустворчатыми дверями в сторону администрации, и из него тут же выскочили семеро бойцов. Отделение Злого также покинуло свою машину. Злой подскочил к двери, которая после обстрела держалась на соплях, и сходу забросил внутрь пару гранат. Дождался взрыва, включил фонарь на цевье, и первым ворвался внутрь.

Его захлестывал боевой азарт и жажда крови. В голове была одна мысль: «Убивать! Убивать! Убивать!», сердце заходилось от поступавшего в кровь адреналина. Он открыл огонь сразу же, как вбежал в холл — не целясь, по теням. Бойцы, поспешившие за ним с криками «Ура!» и отчаянным матом, вытягивались в линию вдоль стен, так, чтобы заполнить все пространство комнаты, и тоже стреляли — вперед, в темноту.

Первый этаж был пуст и мертв, проблемы начались лишь на лестнице. Злой был на все сто процентов уверен, что уж ее-то точно держат под контролем — так оно и оказалось: стоило лишь высунуть ствол, как по нему тут же кто-то выпалил.

— Прикрывай!!! — гаркнул Злой, и высунув автомат на лестницу, дал длинную очередь. Один из его бойцов выбежал вперед, присел на колено, и поднял автомат, но выстрелить не успел — заряд дроби в грудь опрокинул его навзничь. Осталось только догадываться, жив он или нет.

— А-а-а-ргх!!! — Злой зарычал, вырвал дымовую шашку из подсумка и метнул на лестницу.

— Не дышать! — крикнул он остальным бойцам.

Защитники сделали верные выводы, и тут же принялись стрелять в дым, ожидая прорыва, но Злой и не думал прорываться — вместо этого он забросил на второй этаж одну за другой две осколочные гранаты. Там кто-то сдавленно вскрикнул, и послышался топот ног. От раздавшихся рядом взрывов Злого слегка контузило, но это не помешало ему, даже несмотря на тяжесть бронежилета, в два прыжка запрыгнуть на второй этаж, и увлечь за собой остальных бойцов…

Зачистка продолжалась еще десять минут, и была жесткой и кровавой. Защитников, как и думал Злой, оказалось больше десяти — двадцать человек. Обычные на вид мужики, даже не в камуфляже, вооруженные ружьями и карабинами. Вяземские солдаты на их фоне выглядели настоящими спецназовцами.

— Видать, остались тут, чтоб уход остальных прикрыть. Каз-злы. — сплюнул Русак.

Бойца, подстреленного на лестнице, поднимали на ноги и вели к машине — дробь не смогла пробить бронежилет, зато сломала ключицу, и оставила огромную гематому. Виктору передали по рации, что зачистка администрации окончена, а тот, в свою очередь, сказал, что нашел местных жителей, и скоро пригонит их на площадь.

— Вот это уже дело! — обрадовался Русак, — Трофеи — это хорошо.

Злой снял шлем и спустился по ступенькам с крыльца администрации, подставляя лицо моросящему дождю. Ему было хорошо. Ярость отступила, и боль вместе с ней. Можно было жить и радоваться.

— Как мы им, а? — улыбаясь спросил он у бойцов и те в ответ радостно загалдели, мол, мы да, мы лучше всех.

Вдали послышался рев нескольких моторов, и вскоре показалась колонна с пленными. Их было, как и предполагал Злой, человек двести — в-основном, женщины, но были и мужики — их вели со связанными за спиной руками, на лицах у некоторых красовались грандиозные «фонари». Вяземские солдаты выстроились в цепи по обе стороны от колонны, и, время от времени, гавкали на пленных не хуже овчарок.

— Быстрее! Шевелись!

— Тебе что, особое приглашение надо??! Прикладом ускорить?…

Пленных выстроили на площади и окружили кольцом солдатат. Виктор взобрался на БТР и взял в руки мегафон.

— С СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, — начал он с пафосом, — ВЫ И ВАШ ГОРОД СТАНЕТЕ ЧАСТЬЮ НОВОЙ РОССИИ! ВАШИ БЫВШИЕ ЛИДЕРЫ БЫЛИ ПРЕСТУПНИКАМИ, И СЕЙЧАС ОНИ МЕРТВЫ. НЕ МЫ ХОТЕЛИ ЭТОЙ ВОЙНЫ, ЕЕ РАЗВЯЗАЛИ ВАШИ РУКОВОДИТЕЛИ, НАПАВ НА НАШ БЛОКПОСТ! ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ ОСТАНУТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМИ, И НА ВАС, КАК НА МОЛЧАЛИВО ПОДДЕРЖАВШИХ ЭТО РЕШЕНИЕ, ПАДЕТ ЧАСТЬ ВИНЫ! — этот пассаж особенно напугал пленных, они испуганно переглядывались, кто-то зарыдал в голос. Мужики стояли и мрачно зыркали по сторонам.

— С СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ ВЫ ПЕРЕХОДИТЕ В ПОДЧИНЕНИЕ ВЯЗЕМСКИХ ВЛАСТЕЙ. ОБЪЯСНЯЮ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ. У ВАС БУДЕТ РАСКВАРТИРОВАН ВЯЗЕМСКИЙ ГАРНИЗОН ЧИСЛЕННОСТЬЮ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЫ БУДЕТЕ ОБЯЗАНЫ СОДЕРЖАТЬ. ВЫ БУДЕТЕ ОБЯЗАНЫ ПЛАТИТЬ И ОТПРАВЛЯТЬ В ВЯЗЬМУ ПРОДУКТОВЫЙ НАЛОГ-ДЕСЯТИНУ. А ТАКЖЕ! — перешел Виктор к самому отвратительному для Злого условию, — МЫ ЗАБЕРЕМ В ВЯЗЬМУ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК В КАЧЕСТВЕ ЗАЛОЖНИКОВ! С НИМИ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ, ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ИСПРАВНО ПЛАТИТЬ ДЕСЯТИНУ, И ПОДЧИНЯТЬСЯ ВЯЗЕМСКОМУ РУКОВОДСТВУ!

Женщины завыли, мужики тоже не остались в стороне.

— А сами мы как жить будем? Если еще и налог платить??! — кричал здоровый бородач в красно рубашке в шотландскую клетку, — Голодом нас заморить хотите??!

— ТИХО!!! — гаркнул Виктор так, что у присутствующих заложило уши. Пленные замолкли и затравленно смотрели на своего нового хозяина.

— АЛЬТЕНАТИВА ТОЛЬКО ОДНА — СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ПЛАТИТЬ — СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ПРИНЯТЬ ГАРНИЗОН И СОДЕРЖАТЬ ЕГО — СМЕРТЬ. ОТКАЖЕТЕСЬ ОТДАТЬ ЗАЛОЖНИКОВ — СМЕРТЬ. - люди переваривали услышанное и опускали головы все ниже и ниже.

Видевший всё это Злой поменялся в лице. От хорошего настроения, и остатков боевого азарта не осталось и следа. Он смотрел на происходящее и понимал, что сочувствует этим людям. Мокрые, жалкие, напуганные… Казалось бы, он не должен испытывать к Гагаринским теплых чувств, хотя бы потому, что они его ограбили, гнались за ним, стреляли, да и просто допустили, что ими управлял такой урод, как Барон, но… Злой не мог заставить себя их ненавидеть, хотя очень этого и хотел. Он чувствовал, что ненависть к ним была бы сейчас более уместна.

— МЫ МОЖЕМ ПЕРЕСТРЕЛЯТЬ ВАС ПРЯМО СЕЙЧАС, НО НАМ ЭТОГО НЕ НУЖНО. МЫ НЕ ЗВЕРИ, МЫ ХОТИМ БЛАГА ДЛЯ ВСЕХ.

Умник дал знак, и бойцы откинули тент одного из Уралов.

— ЕСЛИ СОГЛАСНЫ, ТО СЕГОДНЯ МЫ УВЕЗЕМ ОТСЮДА ПОЛНЫЙ КУЗОВ ПРОДУКТОВ. ТАЩИТЕ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ. ЗАЛОЖНИКОВ МЫ ВЫБЕРЕМ САМИ.

Из шеренги пленных сделал шаг вперед тот самый бородач в красной рубашке.

— Да пошли вы на хрен!!! Стреляйте! Все одно зимой с голоду подыхать из-за ваших налогов! Нам и так жрать нечего, а тут вы еще! И в Вязьму я к вам не поеду, это ж рабство! Провалитесь вы к черту!!!

— УСПОКОЙСЯ!

Народ на площади разволновался. Пустые лица загорались, в глазах медленно, но неуклонно появилась решимость, перераставшая в ненависть к захватчикам, которые, как ни крути, а пришли с огнем и мечом, хоть и говорят, будто хотят блага.

— Бей их, ребята!!! — заорал бородач, и в тот же миг упал, простреленный.

Однако, его смерть не остановила остальных. Мужики бросались на вяземских солдат, и даже со связанными руками пытались перегрызть им глотки, женщины разъяренными фуриями вцеплялись в оружие. Солдаты запаниковали и открыли огонь. Кому-то из пленных удалось выхватить из рук зазевавшегося солдата оружие, и открыть огонь по оцеплению. Очередь просвистела над головой Виктора, и тот рухнул на броню, обхватив голову руками и крича.

Гагаринцы гибли десятками, но все равно с упорством обреченных лезли вперед, на пули. Вяземская армия едва не дрогнула, но чуда все-таки не произошло. Пули и приклады сделали свое дело. По брусчатке струилась кровь, смешиваясь с дождевой водой в лужах, да вповалку валялись распластавшиеся тела, изуродованные пулями — вот и весь результат. Тех, кто оставался на ногах, валили на землю прикладами, не жалея сил. Особенно в этом плане усердствовали дебилы, которым жалость была незнакома по определению. Злой наблюдал за тем, как один из них, с абсолютно бесстрастным лицом и неживыми глазами размозжил прикладом голову девушке, пытавшейся встать на ноги, и у него кровь стыла в жилах.

— Ах вы!!! — орал бледный от пережитого ужаса Виктор, забывший про мегафон, — Ну, раз так! Взводные, ко мне!!!

Злой порысил к командному БТР вместе с тремя другими командирами.

— Короче, Христос сказал привезти в Гагарин тридцать человек, мы ему привезем тридцать! Остальных — в расход.

— Что-о??! — Злой был шокирован этим приказом.

— А ты что, предателей этих жалеть хочешь??! — накинулся на него Виктор, — Забыл, как они тебя ограбили и чуть не убили??! — во взгляде Вяземского министра обороны читалось откровенное бешенство, — Или ты хочешь поговорить с ранеными ребятами, которые на блокпосту были, когда эти мрази стрелять начали??? Они ж, уроды хитрые, под белым флагом подошли! Ах да, ты же этого не знаешь, ты же у нас бухал и страдал! — сплюнул на асфальт Виктор.

— У тебя нет права…

— Христос!.. Дал мне все права!!! И ты должен не строить из себя целку, а выполнять приказ вышестоящего командира!!!..

Злой стоял, как провинившийся школьник, и не мог понять, как ему поступить, и что сказать.

— Кого оставляем? — прервал немую сцену Кащей, который в этой операции взял на себя роль командира второй группы.

— Да мне по хрену! Хоть жребий кидайте! Только сперва выведайте, где у них склады, и вывезите всё до последней пачки макарон! Выполнять! — процедил Виктор сквозь зубы, бросив на проштрафившегося комвзвода презрительный взгляд.

Злой был не в силах отдать своим людям подобный приказ. Он заперся в джипе, и смотрел, смотрел, смотрел на происходящее… Запылали первые дома, прозвучали первые выстрелы. Роль палачей возложили на дебилов — им было все равно, в кого стрелять. Очередную патрию людей выстраивали на площади в линию, монотонно звучали команды «Товьсь! Цельсь! Пли!», произносимые скучающим голосом, и после дружного залпа вся шеренга падала лицом на асфальт с раскроенными черепами. Мужчин просто расстреливали, а кричащих нечеловеческим голосом девушек предварительно затаскивали в кузов Урала, «на попробовать». Тех, кто прошёл проверку солдатнёй, и соответствовал каким-то критериям, оставляли в живых, тех, кому повезло меньше — вытаскивали из машины и волокли на расстрел. Женщины не могли стоять, плакали навзрыд, их одежда была разорванав в клочья, а по голым бёдрам стекала кровь, но дебилов-стрелков это не останавливало. Бросить на землю, и пулю в голову вне очереди — вот и вся недолга.

Злой вцепился побелевшими пальцами в руль, и повторял сам себе «Это враги, это враги, это враги, это враги…», вспоминал, как его пинали ногами, как смеялись Бароновские шлюхи, когда его, ограбленного и униженного, запихивали в машину, но ничего не помогало. Таким вещам не было оправдания, как сильно Злой ни пытался его найти. Он жил в Вязьме, видел этих ребят в мирной жизни, знал, что они — хорошие, веселые и дружные парни, но сейчас, наблюдая за тем, что они творили, Злой испытывал ни с чем несравнимое желание выйти из машины с автоматом в руках, и расстрелять их…

«Господи, ну и урод же я…»

Кровавая вакханалия закончилась под вечер. Половина Гагарина была сожжена, из двухсот человек населения осталось всего тридцать — десять мужиков, которым предстояло занять место батраков, и двадцать девушек, которых в Вязьме особенно ждали. На город опустилась темнота, дождь усилился. Дебилы устали от стрельбы, на площади громоздилась огромная куча тел, которая, в свете огненного зарева, выглядела, как ожившая картина Босха.

«Это враги, это враги, это враги…»

— Да, пусть это враги, — прошептал, наконец, Злой, — Но у нас нет никакого права быть еще хуже, чем они…

Да, бандиты из Гагарина стреляли, но то, что делают сейчас милые и добрые Вяземские ребята — хуже бандитизма. Они ведут себя как эсэсовцы на завоеванной земле.

«Что же мы творим?»: подумал Злой, уткнулся лбом в руль, и закрыл глаза.