Заново, с новыми силами (СИ)

13

К штурму готовились загодя и всерьез. О мирном соглашении речи даже не заходило — Христос жаждал крови и мести за атаку на блокпост и собственный страх. Почему-то он был уверен в том, что нападали именно Сафоновские, а не какие-нибудь бандиты-гастролёры.

— Мы вышвырнем американцев с родной земли. — говорил он, сверкая глазами, — Это наш священный долг.

Злого припахали к штабной работе в качестве снабженца. Обязанности не напрягали, и эта должность оставляла кучу свободного времени, которое он проводил вместе с Христом, Виктором и Умником, что в совокупности и составили вяземский генеральный штаб. Умник курировал разработку всей операции, добры молодцы Виктора день и ночь сновали вокруг Сафонова, проводя рекогносцировку, а Христос осуществлял постановку задач и общий контроль за исполнением. Они все успели тысячу раз переругаться, прежде чем договорились, и сошлись на самом простом и древнем плане: атаковать Сафоновскую баррикаду в лоб, отправив в то же время диверсионную группу. Та должна была пробраться в город окольными путями, по лесам и болотам, с целью обойти вражеские посты, выяснить, кто управляет городом, где находится штаб, ну и, разумеется, навести в городе шороху для того, чтобы оттянуть на себя силы противника и заставить его воевать на два фронта.

В ночь перед штурмом Злому не спалось — волнение не давало сомкнуть глаз. Он специально лег пораньше для того, чтобы утром быть свежим, но эта его хитрость пошла коту под хвост. Он ворочался, слушал, как тикают в темноте его часы, лежащие на тумбочке рядом с кроватью, и думал. Глаза сами собой раскрывались, и сомкнуть их не было никакой возможности — будто кто-то сидел на макушке и специально натягивал веки. В конце концов Злому надоело вертеться, и он, ворча и ругаясь, встал с постели, натянул штаны, и вышел на крыльцо.

Ночной воздух приятно холодил кожу — на смену жаре пришло небольшое похолодание, накрапывал мелкий дождик. Небо было затянуто тучами. На разгоряченное тело тут же слетелись полчища комаров, и принялись увлеченно его грызть, поэтому пришлось сходить в дом еще и за курткой. Злой прошел по бетонной дорожке мимо своих же окон, распахнул скрипнувшую калитку, вышел на дорогу, встал посередине, подняв лицо к небу, и закрыл глаза. Он чувствовал себя одним в целом мире. Вокруг него царила кромешная тьма, в которой невозможно было ни черта не разобрать — даже очертания дома терялись. Ни единого огня не было ни в небе, ни на земле — окна окружающих домов были мертвы.

Лицо приятно щекотали мелкие капельки дождя.

Темнота.

Тишина.

Пустота.

Мира вокруг как бы и не существовало. Лишь шорох высокой травы, которую ласково гладил ветер, да лай собак где-то вдалеке.

Никогда прежде Злой не чувствовал такого одиночества. Даже когда пробирался через враждебную Москву, или ехал по трассе, заполненной разбитыми машинами с трупами внутри. Сейчас он был один на один с целой Вселенной. Он открыл глаза и смотрел в её огромное равнодушное лицо, испытывая ни с чем несравнимый трепет. Однако, вопреки ожиданиям, бездна не посмотрела на Злого в ответ, ей не было до человечества совершенно никакого дела.

«Нет там никого…» — отчетливо осознал Злой, — «Ни отца, ни сына, ни святого духа».

Только черная пустая бесконечность с равнодушными звездами. Никому мы, кроме самих себя не нужны, а если и были нужны, то, вероятно, окончательно профукали свой кредит доверия.

Злой топтался на месте, глядя вверх, на тучи. Оттуда на него падали капельки дождя — чистейшие капли, без каких-либо ненужных и вредных примесей.

Злой дышал необыкновенно чистым воздухом, в котором уже давно не было ни копоти от заводов, ни выхлопов сотен тысяч машин, ни пыли от широких автострад, протянувшихся с одного края континента на другой.

Новый мир, одичавший и чистый. Отмывшийся от грязи, которую оставило на его лице человечество. Мир, который, как оказалось, прекрасно мог обойтись без людей, которые снова, как в беспредельно далекие времена, стали бояться выходить за пределы, очерченные кругом света от костра. Подул ветер, грозно зашелестел кронами деревьев. Находиться в темноте стало неуютно и боязно. Древний иррациональный страх гнал обратно — в теплую и уютную пещеру, под защиту прочных каменных стен, и Злой поддался ему. Едва ли не на ощупь добрался до дверей, и, войдя внутрь, испытал ни с чем несравнимое чувство уюта и облегчения при виде малюсенького робкого огня обыкновенной восковой свечи.

Свежий воздух ли так подействовал, или мысли о вечном — неизвестно, но уснул Злой быстро, и дрых, как младенец.

Утро выдалось сырым, пасмурным и туманным. Злой встал затемно, до звонка будильника, напился кофе, и помчался в часть, где застал бодрствующего Христа, который напоминал взведенную пружину, что так и ждала момента, для того, чтобы распрямиться и деть куда-нибудь накопленную энергию. Градоначальник сидел на невесть откуда взявшихся бетонных плитах, рядом с боксами, в которых стояла техника.

— Что, тоже не спится? — спросил его Злой, подходя ближе и пожимая вяземскому князю руку.

— Ага. Мандраж. — кивнул он, и указал рукой на стоящий рядом с ним термос и пакет с бутербродами с грудинкой, — Кофе? Бутер?

— Нет, спасибо, я поел. Не волнуйся, мы сдюжим. Мы же тут такую мощь собрали… Никто не устоит. — Злой неуклюже попытался успокоить Христа, но тот лишь мотнул головой.

— Всё нормально. Я и не сомневаюсь в том, что мы победим, просто нервничаю. Мы победим, и даже не потому, что сильны, а потому, что с нами Бог. — начальник Вязьмы взглянул на Злого. Его глаза горели уверенностью и фанатичной решимостью, — Мы — последние защитники земли русской, и он просто обязан быть на нашей стороне.

— Э… Ну ладно. — опешил Злой, не знавший, что на это ответить, хотя, по его мнению подобная риторика уже сама по себе была перегибом.

— И не смотри на меня так. — сказал Христос, — Я вижу, что ты считаешь меня сумасшедшим, но это не так. На нас и правда лежит тяжелая, но почетная миссия — стать собирателями земель русских. А в перспективе — стать путеводной звездой для всей остальной цивилизации. Я брал у Умника в библиотеке кое-какие книги по истории и они на многое мне открыли глаза. Трасса Москва-Минск, а также ее продолжение, Минск-Брест, и так далее — это не просто дорога, это ось. Это путь, соединяющий Европу и Россию. Можно сказать, Европу и Азию. И наше место — здесь. В самом центре России, на этой самой оси, и, если Москвы больше нет, если нет никакого Центра, если Третий Рим умер, то наша задача — стать Четвертым… Я очень долго жил верой в то, что Центр существует. Что надо всего лишь немного подождать, перетерпеть, и потом придут те, кто умнее и опытнее меня, те, кто не допускает ошибок… Но я был неправ. Никому, кроме самих себя мы не нужны. И новый мир придется строить нам самим. Заново.

Злой молча слушал Христа, а тот и не думал останавливаться.

— Это не идеология и не религия, ведь идеологии изначально фальшивы, а религии — ложны. Это предначертание. То самое, о котором часто говорится во всяких пророчествах, в том числе и несказанно древних, оставленных Ариями. Наше место определило нашу судьбу, и мы должны следовать ей, иначе история нас не простит. Сама судьба человечества в наших руках, Злой… — он снова посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда очень хотелось спрятаться, — И мы не имеем никакого права оставить его в трудную минуту. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Злой кивнул, опасаясь что-либо говорить. Кто его знает, как надо вести себя с сумасшедшими?… А, впрочем, так ли он безумен, как кажется на первый взгляд? Да, читать всякие сомнительные псевдоисторические книжки про древних Славяно-Ариев (или как их там правильно назвать?) и верить им — удел не самых умных людей, но ведь логические выкладки Христа выглядели весьма убедительно! Да, никакого такого Центра не было, Злой был уверен на все сто процентов. А даже если бы и был — что с того? Кому нужна горстка старых политиканов, бросивших свой народ и пересидевших опасность в бункере? Да, Вязьма действительно располагалась на важнейшей из дорог, и вся мировая история говорила о том, что это в будущем обернется только добром. Да, кроме Христа, похоже, до России никому не было никакого дела. Этот рыжий чёрт был прав, и, если отмести всякие «с нами Бог» и прочие идеи спасения мира, то получалась вполне ясная картина — Вязьме, по мнению Христа, предстояло стать колыбелью крупной и процветающей империи.

— Знаешь, а ты прав. — кивнул Злой с уверенностью, — Кто-то должен был взвалить на себя эту ношу, и я рад, что этот человек нашелся.

— А я рад, что ты на моей стороне. — Христос спрыгнул с плит, взял пакет с термосом и бутербродами, и, улыбнувшись, хлопнул Злого по плечу, — Пойдем, пора собираться.

Спустя полчаса в часть ввалилась целая толпа народу — те, кому предстояло принять участие в штурме, и те, кто взял на себя подготовку к этой маленькой победоносной войне. Часть ожила. Всюду бегали люди, тащившие на себе охапки автоматов, патронные ящики и прочее военное имущество. Сновала туда-сюда цистерна-автозаправщик, бегали чумазые техники, командиры отделений строили своих бойцов, орали, и в последний раз доводили до них планы операции, вставали в очередь на склад за раздачей снаряжения, кричали, ругались, смеялись и шутили. Злой ненадолго потерялся в этой кутерьме, но вскоре пришел в себя и помчался для начала ловить заправщик, потом становиться в очередь на склад, да и вообще — готовиться.

Заправщик удалось остановить только через пятнадцать минут, и то, когда он ехал почти опустевший. Водила опустил стекло и крикнул:

— Здорово, командир! Да нету у меня там ничего, можешь руками не махать! Сейчас заново цистерну заполню, подожди!

— Я почти полный! Сливай пока что есть, мне литров десять хватит!

Водила поворчал, но все-таки дал Злому присосаться к машине. Понадобилось, правда, не десять литров, а все двадцать, но топлива в цистерне все равно хватило. Крикнув «Спасибо!», Злой поспешил на склад. Там также было столпотворение. Бойцы вяземской армии получали под роспись автоматы, боекомплект, каски, разгрузы, бронежилеты, и прочее имущество. Пять человек с раздачей не справлялись, стояла ужасная давка и крики.

— Чё вы прёте как на буфет??? Строем подходите, придурки! Да где я бронежилетов на вас напасусь-то??! — кричал заведующий складом, повернувшись к бойцу — Они положены только командному составу, начиная от командира отделения! Так что бери разгруз и еще спасибо скажи, что досталось!.. Да… Да стой же! Придурок, каску забыл! Так, а тебе чего?… Да вы сговорились, чтоли??? — вскипел завхоз, — Тому разгруз не нравится, этому броня! Да, я вижу, что тут подсумков нету, и я не знаю куда тебе магазины пихать! В карманы можешь запихать, или в задницу себе! Что-о-о? А ну пошел вон отсюда! Ты чё, боец, в магазин пришёл?… О, Злой, подходи! Давай без очереди! На, держи! — он достал из-под стойки увесистый тюк, и передал его своему начальнику.

— Как заказывал, всё в лучшем виде! — улыбнулся он.

— Ага. — Злой кивнул, — Давай мне еще комплекты для Витька и Христа, я им сам передам, нечего им тут толкаться.

— Так ведь они в командирском бэтэре. — захлопал глазами завхоз, — Вчера еще перенесли.

— А, ну тогда гуд. — кивнул Злой, и протянул руку, — Давай, удачи.

— Тебе удачи, командир. — серьезно сказал начальник склада.

Когда Злой выходил, он перекрестил его в спину, и что-то прошептал.

Строились там же, в боксах. Погода была все такая же мерзкая, туман не рассеялся, и стал, видимо, еще гуще. Крыши девятиэтажек терялись в нем, придавая брошенным домам зловещий вид. Все были уже готовы, оставались последние мелочи. Выглядело это воинство, конечно, феерично. Вяземская армия на первый взгляд очень сильно была похожа на чеченских боевиков 90-х годов. Сходство лишь увеличивалось от того, что почти все Вяземские мужчины перестали бриться и отпустили огромные бороды. Камуфляж у всех разный, включая совсем уж экзотические расцветки вроде охотничьих, у половины нет армейской обуви — кеды, кроссовки, резиновые сапоги. Снаряжение тоже разное — от современных армейских и полицейских бронежилетов до разгрузочных жилетов охраны и обычных джинсовых жилеток с карманами. Каски чередовались с шапками-масками и непокрытыми головами. Короче, та самая пресловутая «форма номер восемь, что спёрли — то и носим». Разумеется, снаряжение получше старались давать нормальным солдатам и командирам, дебилам доставалось то, что поплоше. Построение тоже было явно не армейским. «Нормальные» солдаты негромко переговаривались и курили, дебилы просто таращились в пространство, командиры отделений, кучковались со своими взводными, и ждали команды на погрузку в транспорта. Все сто пятьдесят человек ежились от холода и пытались согреться. Злой сидел в машине, привыкая к тяжести бронежилета, и держа на коленях тяжелый шлем с забралом.

Наконец, Виктор дал отмашку, техника выехала из боксов, и бойцы начали торопливо рассаживаться. Колонна состояла из трех БТР-80, вытащенных из колонны и приведенных в нормальное состояние, «тигра» Злого и пяти ГАЗ-66, укрытых тентами. Воины расселись в кузова, кто-то полез внутрь БТР, кто-то остался сидеть на броне. Христос и Виктор заняли один БТР под штабную машину, и собирались двигаться ближе к концу колонны. На Злого же, в который раз, была возложена обязанность двигаться впереди. Он посадил к себе в машину четверых бойцов, из которых все были нормальными — дебилов брать на такое задание было бы слишком глупо.

Колонна проехала по сырому и мрачному городу. Из домов выходил народ, радостно махал руками, улыбался, кричал что-то подбадривающее, и это было чертовски приятно — видеть улыбки в такое мрачное утро, зная, что ты едешь туда, откуда можешь и не вернуться. Хмурые бородатые морды бойцов прямо расцветали.

«Всё-таки и тут дошло до войны», — думал Злой, — «Казалось бы — это не Москва, людей мало, просторы просто невообразимые, расстояние между городами огромное — живи себе и радуйся. Осваивай то, что есть, трудись! Строй сам свой рай. Но — нет. Не получилось. Видно, не будет мира на Земле до тех пор, пока не умрет последний человек. Там, где нет жизненной необходимости к завоеваниям, появляется Идея. В данном случае, желание Христа объединить, ни много ни мало, а весь мир, и стать отцом грядущей эры процветания…»

В принципе, сама идея строительства империи была не так уж и плоха. Империя — это твердая власть, это порядок, это законы. Империя — это второй шаг на пути к цивилизации. Первый, насколько знал Злой — это бандитизм, ибо там, где нет никакой власти, первым делом образуются банды, и начинают править по праву сильного, пользуясь своей монополией на насилие. Мысль про монополию на насилие показалась Злому особенно интересной. Вроде как новый мир, без людей, с кучей техники и свободного пространства — самое время проявлять сознательность, но, опять-таки не срастается что-то. Приходится организовывать военную хунту и гнать людей в светлое будущее насильно, подпихивая время от времени прикладами автоматов.

Ай, ну и черт с ней — со всей этой философией. Сейчас главное — пережить штурм и исполнить, наконец, своё давнее желание — прорваться в Смоленск и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Даже зная, что это окажется мучительно больно и может в конечном счете очень плохо сказаться на характере — неспроста Виктор такой мрачный и жестокий.

До Сафоново ехали осторожно. Торопиться было некуда, туман рассеиваться никак не хотел, и видимость, особенно в низинах, была совсем ни к черту. Однако, через полтора часа тучи все-таки разошлись, выглянуло солнце, и туман растаял. Злой этому обрадовался, хотя было бы неплохо, конечно, подобраться к американцам под покровом тумана.

До блокпоста оставалось совсем небольшое расстояние, когда Виктор скомандовал остановку.

Колонна затормозила, не сочтя нужным прижаться к обочине, из кузовов и с брони спрыгивали бойцы, и с наслаждением разминали затекшие ноги. Виктор вышел из БТР и скомандовал:

— Диверсанты, ко мне! — к нему тут же подбежали и построились десять человек, командовал которыми Кащей.

— Всё готово? — спросил у них министр обороны.

— Так точно!

— Тогда выдвигайтесь. С богом, мужики!

— Спасибо! — диверсанты трусцой побежали в лес слева от дороги, и, углубившись, исчезли.

— Подойдите все сюда! — на БТР вскарабкался Христос, и, судя по всему, собирался толкнуть речь. Злой еле сдерживал улыбку от этой картины — ну прямо ни дать ни взять Ленин в октябре. Кепки только не хватает.

— Мужики! — воодушевляющее начал он, и люди замолкли, прислушиваясь, — Я не люблю длинных речей, поэтому скажу кратко! Там, — он простёр руку на запад, — Враг. Враг, который уже стрелял в ответ на наше предложение мира. Который уже нападал на нас и хотел уничтожить. Мы не можем оставлять этого так, как есть, мы просто не уживемся. Мир между нами невозможен, потому что они этого не хотели! — глаза людей загорались, лица оживлялись, — Поэтому, либо мы сотрем их с лица Земли, либо они нас! Для нас там людей нет! Никакой пощады американским оккупантам! Победа будет за нами!

Солдаты воодушевленно прокричали «Ура!», а Злому стало как-то не по себе от фразы «людей там нет». Нехорошие такое оговорочки. И Христос ведет себя ну очень странно. Такими темпами взятие города может обернуться резнёй. Хорошо еще, что Сафоновские никого не убили и не прорвались в Вязьму, иначе солдаты сами, без всяких речей перебили бы в захваченном городе всё живое — чисто из обостренного чувства справедливости.

«Люди очень быстро звереют…» — вспомнил Злой фразу, которую недавно говорил Христу. Ладно, пока что будем надеяться, на то, что солдатский гнев падет лишь на тех, кто будет держать в руках оружие. В конце концов, они всего лишь простые люди, а не вышколенные убийцы, готовые безукоризненно выполнить любой, даже самый преступный приказ… Бойцы, заметно повеселевшие, снова расселись по транспортам, и, прождав время, необходимое диверсантам для того, чтобы добраться до окраин города, снова тронулись в путь.

Очень скоро вдали показался блокпост. Едва увидев его, Злой затормозил и прижался к обочине — для того, чтобы не быть таким заметным. Дал сигнал по рации, колонна остановилась и приготовилась выстраиваться в атакующее построение, а Злой в это время осматривал блокпост.

Тот был составлен из бетонных блоков и автохлама. Баррикада получилась внушительная — проезд был перегорожен основательно. В центре стоял черный джип — тот самый гражданский черный «хаммер», памятный по нападению на блокпост у Андрейково. Людей не было видно, точно также, как не было видно дыма от костра, жилых построек, вагончиков, других машин, или чего-либо еще. Зато на флагштоке гордо реял флаг США. Что характерно, перевернутый. Злой где-то слышал, что это означает сигнал бедствия. Интересненько получается. Кстати, ни Христос, ни Виктор, ни Умник не упоминали, что над Сафоново висит американский флаг. Видимо, сочли это само собой разумеющимся.

— Заряжайтесь. — бросил Злой бойцам, сидящим у него в пассажирском отделении, и спустя пару секунд послышался специфический звук открывающихся застежек на липучках — его стрелки полезли в разгрузы за магазинами.

Стало немного страшновато, Злой начал мелко подрагивать.

— Готовность 5 минут! — рявкнула рация голосом Виктора.

— Все всё поняли? — спросил Злой у стрелков, и, получив утвердительный ответ, снова вернулся к созерцанию блокпоста. Тишина, пустота. И флаг этот перевернутый, будь он неладен. Что же там случилось?…

— Пошли! Выстраиваемся в соответствии с планом! Удачи, мужики! — сказал Виктор. Ну всё… Игра началась. Тигр остался там же, где и был, и тронулся только тогда, когда с ним поравнялись два БТР. Прячась за «коробочками» шла пехота, но не вся. Часть осталась в БТР, готовясь открыть огонь из бойниц, часть продолжала ехать на броне, укрываясь за башнями и заглядывая вперед.

Злой знал, что по плану, утвержденному Христом, две группы бойцов, человек по тридцать, обходят блокпост с флангов, двигаясь глубоко в лесу.

«Тихо. Твою ж мать, как же тихо…» — думал Злой. Его ладони были мокрыми от пота. Не должно быть такого. Это было слишком похоже на засаду. Машины подбирались к блокпосту медленно, не торопясь, как будто крались. Пехоте сейчас, небось, совсем несладко. Идешь себе и ждешь, когда в твою сторону полетят пули. Не дай бог, у защитников блокпоста есть тяжелое оружие…

— Стоять! — гаркнул Виктор, и Злой дернулся, резко нажав на тормоза, — Экипажам БТР, открыть огонь по хаммеру!

Несколько секунд наведения, и две очереди из крупнокалиберных пулеметов КПВТ вжарили по джипу, разнося его в куски. И в тот же миг баррикада преобразилась. Как и думал Злой, это оказалась засада. Из скрытых бойниц в бойцов полетели пули, а откуда-то с левого фланга, судя по частому и очень громкому «тра-да-да» заработал пулемет. Первая очередь пришлась Злому в лобовое стекло, отчего тот дернулся и титаническим усилием воли поборол желание забиться куда-нибудь под руль. Слекло было прочным — выдержало удар, к тому же, на Злом был шлем и бронежилет, но все равно было страшно.

Отвлекшись на собственные чувства, Злой пропустил тот момент, когда вторая очередь вильнула вправо, едва не распилив пополам идущих между машиной и БТР трёх бойцов, и (было не видно) то ли убив, то ли просто ранив стрелка-наблюдателя, высовывавшегося из-за башни БТР. Стрельба началась и в лесу, по прячущимся за БТР-ами бойцам также кто-то открыл огонь с флангов, и было непонятно, успели кого-то зацепить, или нет. Солдаты растерялись, испугались, и, вместо того, чтобы ложиться и отстреливаться, побежали, надеясь укрыться от флангового огня между «Тигром» и БТР, и тут же попадали под огонь с фронта — пулеметный. Радиоэфир наполнился криками и матом. Командиры обоих взводов, посланных в обход блокпоста, кричали, что у них большие потери, и они залегли, Виктор орал, пытаясь поднять их в атаку, но это было безрезультатно. До позорного бегства оставались считанные секунды — Вяземская армия уже почти поддалась панике. Стрелки, сидящие в машине Злого открыли через бойницы огонь по лесу, но, поскольку противника было не видать, это не дало никаких результатов, ведь палили, получается, в белый свет.

Злой схватил тангенту рации и заорал:

— «Коробка — раз» вперед!!! Прорваться на ту сторону баррикады, дави хаммер нахрен!!!

Экипаж машины, стоящей справа от Злого, дал еще одну очередь по баррикаде, и тут же сорвался с места, набирая скорость. Тяжеленная стальная махина смяла расстрелянный джип, как бумажный пакет, и рванулась дальше, выходя на оперативный простор. Злой увидел, как из бойниц БТР-а открыли огонь сидящие внутри бойцы, а затем и сам БТР, развернув башню налево, прошелся несколькими короткими очередями по баррикаде изнутри.

— Ура-а-а!!! — завопил Злой в рацию, и кто-то его поддержал.

— «Коробка — раз»! Прикрой «лес — раз»! От тебя на восемь часов!!! — это уже Виктор, снова взял командование на себя, башня снова повернулась, пара секунд наведения, и в лес улетели свинцовые подарки.

— Тише там, своих побьете!!! Огонь на девять, а не на восемь!!! — заорал командир «леса — один», и БТР перенес огонь подальше от своих.

Вторая коробка, не дожидаясь приказов, начала разворачивать башню, а Злой, снова дернувшись от очереди, прилетевшей в водительскую дверь, отъехал немного назад, дабы закрыть тушей машины бойцов, залегших на дороге.

Вскоре «Лес-один» справился со своей задачей, и вышел к блокпосту, «Лес-два» под прикрытием второго БТР также выполнил задачу, правда, затратив на 5 минут больше времени.

— Всем перебраться на другую сторону баррикады! Доложить о потерях! — сказал Виктор, и Злой, первым радировавший ему о том, что потерь нет, принялся слушать другие доклады.

Всего по итогам столкновения у блокпоста Вяземская армия потеряла двадцать пять человек, из них двадцать два — убитыми. Они полегли в первые минуты столкновения, а некоторые, что было особенно обидно, погибли от огня своих же, начавших с перепугу палить в разные стороны.

— Ни хрена себе… — сказал Злой, и, перебравшись по останкам Хаммера, вышел для того, чтобы осмотреть баррикаду изнутри. Там была оборудована неплохая огневая позиция — бойницы были незаметны снаружи, но, в то же время, из них открывался хороший обзор. Колонна была видна как на ладони, неудивительно, что ее хотели подпустить как можно ближе. Хорошо, что противник испугался огня с БТР и выдал себя раньше. Рядом с баррикадами валялись в лужах крови изуродованные тела. На них Злой обратил особое внимание — ему не доводилось так близко видеть тот самый «спецназ», о котором он столько всего слышал.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что — таки да, камуфляж был иностранный. У кого-то пустынный, у кого-то лесной, но не было никаких знаков различия, и американские флаги-нашивки при ближайшем рассмотрении оказались самодельными. Оружие также представляло собой огромный интерес. Злой насмотрел несколько охотничьих карабинов, гладкоствольную «Сайгу» с барабанным магазином (она выглядела достаточно футуристично, и вполне могла сойти за иностранный ствол), а в пулеметном гнезде вообще стоял mg-34.

— Вот это да… Эхо войны… — восхищенно сказал Злой, и тут, повернувшись, увидел как раз то, что искал.

Винтовка и правда была похожа на м-16 (а точнее, на ее укороченный вариант м-4, но это не так важно), однако что-то в ней было не так. Подобрав оружие, Злой увидел очень короткий магазин, едва выходящий за пределы магазиноприемника, и надпись на нём «Сделано в России». И ниже «Вепрь-15».

Вот это номер… Неправильные какие-то американцы. Однако, размышлять было некогда. Виктор оставил на блокпосту пятнадцать человек для того, чтобы собрать тела и закрепиться, а остальным дал команду двигаться дальше, в город. Диверсанты передали по рации, что захватили здание администрации, и, спустя минуту, в городе прогремел жуткий взрыв.

— Всё нормально, это мы дорогу заминировали! Двигайтесь спокойно, мы вас не взорвём! — доложил Кащей.

В этот раз вперед двигались БТР-ы. После столкновения у блокпоста солдаты были взвинчены, и теперь часто палили на любое шевеление — будь то сорвавшаяся с места собака, или не вовремя выглянувший местный житель. Однако, колонну больше никто не атаковал, и это было странно. Только один раз на дорогу прямо перед головным БТР-ом выскочил джип с сидящими внутри мужиками в камуфляже, но наводчик-стрелок сработал быстро, и не успел никто сказать «мама», как джип был расстрелян до состояния дуршлага. Город был пустым и заброшенным, жителей — очень мало, да и тех вяземские вояки распугали рычанием двигателей и выстрелами.

Здание администрации представляло собой унылый коричневый четырехэтажный дом, стоящий, судя по указателю, на площади Тухачевского. Над парадным входом у него висел все тот же перевернутый американский флаг. Рядом со зданием стояли две машины, за которыми прятались люди в камуфляже. Они, увидев колонну, перепугались и попытались, было, сбежать, но им не дал этого сделать всё тот же головной БТР, при помощи всё того же пулемета.

— Видим вас! — доложил Кащей, — Поднимайтесь на четвертый этаж, у нас тут их главный. Не бойтесь, армии у них, похоже, больше нет.

— Соберите население на площади! — радировал Христос, — И живее! А мы пока с этим оккупантом потолкуем.

— Так ведь это… — вмешался Кащей, — Не оккупант он, Христос. Русский. Волчок его кличут.

«Вот это поворот» — подумал Злой, про себя решив, что он обязательно поприсутствует при разговоре с этим самым Волчком. Уж больно интересная история тут вырисовывается — ничего не понятно. Командирский БТР поставили на площади перед входом в администрацию, а остальные два вместе с «Тигром» Злого, которым тот пожертвовал ради того, чтобы посмотреть на загадочного предводителя Сафоновских американцев, отправились колесить по городу и сгонять его жителей на площадь. Особых трудов стоило уговорить солдат не расстреливать жителей, а именно собрать — вяземские воины были озлоблены после потерь на блокпосту. До них дошло, что никаких американцев в городе и в помине нет, и, следовательно, противостояли им не какие-то загадочные оккупанты, а самые, что ни есть, русские люди — Сафоновцы.

Зашли в администрацию втроем — Злой, Христос и Виктор.

На четвертом этаже нашелся довольный донельзя Кащей вместе со своей бандой, держащей под прицелом все лестницы, и незнакомый мужчина сорока лет на вид — с аккуратной бородкой, сединой в волосах и самодельной нашивкой в виде американского флага на плече. Он стоял на коленях, его руки были связаны за спиной каким-то шнуром, в затылок уперся ствол автомата, но, несмотря не это, на вошедших сафоновский лидер смотрел без страха, но с ненавистью и презрением.

— Всё-таки пришли. — процедил он сквозь зубы и сплюнул на пол, — Ненавижу вас, крыс.

— Вот как? — спросил Христос с ледяным спокойствием, — А чего ты ждал? Что ты в нас стрелять будешь, а мы в ответ тебе стакан нальем?

— Я чуть-чуть не дождался. — если бы Волчок умел убивать взглядом, то в Христе уже образовалась бы приличная дыра, — Еще немного времени, и хрен бы вы так легко город взяли. У них вы бы кровью умылись. Знаешь, что такое ваш сраный БТР против ракетной установки «джавелин»? Не знаешь? А ничего ваш БТР! Груда металлолома! Ур-роды. — снова сплюнул он на пол.

— У кого это — у них? — настороженно спросил Виктор. Столкнуться с неведомым могучим противником ему не улыбалось, особенно после сегодняшних потерь.

— Страшно стало, да? — оскалился сафоновский князь, — Конечно, страшно. У них — это у доблестных Ю-Эс-Эм-Си! Юнайтед Стэйтс Марин Корпс! А если ты, русский, не знаешь английского языка, то я тебе переведу — это Корпус. Морской. Пехоты. США. И когда они сюда придут, то вам конец. Жалею только, что не увижу этого.

— Ты что несешь? Какой такой корпус? С чего ты взял, что они вообще придут? Ну-ка говори! — разволновался Христос.

— А с чего бы им не придти, когда они выиграли эту войну? — Волчок ухмыльнулся, — Кто по-твоему мог еще сделать это с рашкой? Только у них есть такие технологии… — сафоновский князь пустился в долгие путанные объяснения, а Злой всмотрелся в него как следует, и понял — он безумец. Его черты лица обострились, в глазах горел нездешний огонь, и то, что он говорил было абсолютным бредом. Волчок долго и пространно рассуждал про какие-то неведомые гамма-лучи, которые уничтожили «сраную рашку» на корню, говорил о том, что правительство, наконец, получило то, что заслуживало, что все политики подохли первыми, и стоит еще немного, совсем чуть-чуть подождать — и те самые Ю-Эс-Эм-Си придут, и наведут настоящий порядок, после чего люди в Сафоново заживут как в США. Злой вспомнил, как Христос сегодня утром говорил, что жил в ожидании, когда к нему придут люди из неведомого Центра, и ему стало страшно — Вяземский лидер и сам был как никогда близок к помешательству, и хвала всем богам, что у него хватило ума отказаться от этого убеждения.

— Я всё сделал как надо… А вы пришли и всё испортили. Русские всегда всё портят. — выплюнул Волчок последние слова.

Христос переглянулся с присутствующими, Кащей покрутил пальцем у виска, кивнув на сумасшедшего.

Еще через полчаса на площади возле администрации собралось население Сафонова — что-то около трехсот человек, все поголовно испуганные, усталые, и носящие нашивки-флаги на рукавах. Вяземские солдаты окружили их, глядели неприязненно, но на мушку не брали, во избежание лишней паники. Христос, Виктор, Злой и Кащей с Волчком через окно вылезли на козырек крыши для того, чтобы обратиться к народу. Виктор принес из командирского БТР матюгальник, которым Христос и воспользовался.

— Граждане Сафоново! Внимание! — гаркнул он на всю площадь.

Толпа затихла и слушала Христа.

— Мы вам не враги. То, что сегодня случилось — произошло по вине вашего… — тут он запнулся, — Предводителя. Погибло очень много людей, мы не хотели этого! Волчок обманывал вас, он сошел с ума! Нет никаких американцев, и они не придут!

Люди испуганно переглядывались, недоверчиво глядели на вяземского князя и вполголоса говорили.

— Не будет никакого вторжения! — сказал он, и, в тот же миг Волчок, до этого молчавший, закричал на всю площадь безо всякого мегафона.

— Не будет никакого вторжения!!! — он дергался, пытаясь встать, Кащей его еле сдерживал, — Будет смерть!!! Будут убийства!!! Не верьте ему, это он безумен! Кто по твоему мнению убил всех этих людей, а??? Я все сделал как надо, а ты просто обрек нас всех на смерть!!!..

Толпа недовольно загудела, а Кащей прервал Сафоновского лидера на полуслове, съездив ему по кумполу прикладом.

— Не удержался. — виновато пожал тот плечами в ответ на укоризненный взгляд Христа.

— Тихо!!! — закричал Виктор но толпа его не слушала.

— Убийцы! — кричал кто-то.

— Оставьте нас в покое! — вторил женский голос.

— А ну прекратить!!! Тихо, я сказал!!! Вам никто не причинит вреда! — орал Христос, пытаясь безуспешно успокоить людей. Солдаты подняли стволы и испуганно оглядывались на своих товарищей, БТР повернул башню.

На крышу прилетел кусок асфальта, никого, к счастью, не задевший.

— Ах так??? — озверел Христос, и, отобрав у Виктора пистолет, трижды выстрелил в толпу наугад, — Тихо, я сказал!!! А то всех положим!!! Тихо!!! Молчать!!! Всем сесть!!! На корточки сесть!!!..

Люди послушались и испуганно замолчали. Внизу кричала женщина, получившая пулю в живот, и те, кто находился рядом, зажимали ей рот ладонями.

— По-хорошему не хотим, да??? Американцам продаться захотели, с-суки??? — вопил Христос, срываясь на визг, — Ах вы твари продажные!!! Да я вас всех сейчас, по закону военного времени!!!.. Короче! — сказал он, взяв себя в руки, — Хотите вы того или нет, но вы теперь — часть Новой России! — именно так он эти слова и произнес, значимо, пафосно, внушительно, — Жить будете по ее законам! И мы не потерпим предателей в наших рядах! Кровью смоете своё предательство, сволочи! Трудом и потом заслужите! Понятно?… А этого вашего урода… Поднять! — сказал он Виктору и Кащею, и те мигом исполнили приказание, поставив Волчка на ноги и подведя к краю, — За измену Родине в особенно трудное время! За трусость и готовность сотрудничать с оккупантами! За участие и организацию военных преступлений ваш хренов лидер, он же Волчок, приговаривается к расстрелу!

Христос подошел к сафоновскому лидеру со спины, приставил пистолет к его затылку и спустил курок. Грянул выстрел, из головы Волчка вырвался целый кровавый фонтан — пуля прошла насквозь, прихватив на выходе большой кусок черепа и мозгов. Виктор и Кащей отпустили труп, и тот рухнул вниз, на асфальт. Воцарилась мертвая тишина.

Злой и сам стоял, оторопев от увиденного. С одной стороны всё было правильно, и Христос просто устранял бешеного пса, заразившего своей шизофренией целый город, но с другой… Те, в кого он стрелял были ни в чем не виноваты, кроме того, что им промыли мозги и убедили в том, что где-то там есть американцы, которые придут, спасут, накормят и организуют каждому персональный рай.

В любом случае, терзаться было уже поздно — Злой снова упустил момент, снова не одернул руки Христу, когда тот марал их кровью. Но, опять-таки, если рассуждать хладнокровно, то всё верно — как еще строить новый мир, если не кровью и жестокостью?… Однако, проходит грань, отделяющая разумную и необходимую жестокость от кровожадности? Этого Злой не знал, потому и не мог понять, преступил Христос черту, или еще нет.